Глава 12.
Уже три дня я ходила как завороженная и не могла понять, что, чёрт возьми, происходит в моей жизни. Еще недавно я не могла позволить себе никаких чувств, кроме, конечно, раздражения, а теперь на переменах в школе меня целует Ламин Ямаль и водит меня на тренировки команды лузеров при каждом удобном случае.
Я ходила по грани. Я знала это. И все равно не могла остановиться, потому что как бы я не старалась это отрицать, мне нравилось это чувство — быть нормальной. Нормальной девушкой в нормальной школе, целующейся на перемене с нормальным парнем. Он восхитительно целуется. Я даже задумывалась, достаточно ли у него было опыта, чтобы распознать, что он украл мой первый поцелуй. Думаю вряд ли бы он удержался от подкола.
— Это тебе, — Ламин протянул мне пакет, облакотившись на школьный шкафчик и смотрел на меня с лукавой улыбкой.
Я скептически посмотрела на пакет, но все же взяла его в руки.
— Что это?
Мне было немного неловко. Я знала, что сейчас все вокруг смотрят на нас, и меня это раздражало. Неужели мы действительно самое интересное на что можно пялиться в этой чертовой школе.
— Открой и увидишь, — он пожал плечами.
Я с осторожностью заглянула в пакет, как будто оттуда на меня мог выпрыгнуть паук, или еще что похуже.
Так и оказалось. Там лежала футболка. Сине-гранатовая.
Я вскинула бровь и вопросительно уставилась на ухмыляющегося Ламина. Если он думает, что я достаточно потеплела к нему, чтобы надеть это недоразумение — он ошибается.
И все же сейчас, когда он склонился надо мной и ухмылялся мне в лицо, он выглядел... хорошо. Слишком хорошо для того, кого я совсем недавно ненавидела.
— Зачем мне это?
Ламин не убрал свою ухмылку, наоборот, она стала ещё шире. Он знал, что делает, и ему явно нравилась эта игра.
— Потому что на вечернем матче я хочу видеть тебя в нашей футболке, — он сделал акцент на слове «нашей», словно подчеркнул, что теперь это должно значить что-то и для меня. — Неужели тебе не надоело ходить в этом... — он кивнул на мою футболку с эмблемой ПСЖ, которую я носила под пиджаком с эмблемой школы, как вызов всему его существованию.
— О, поверь, я с удовольствием хожу в этом, — ответила я, скрестив руки на груди. — По крайней мере, не выгляжу как очередной твой фанат.
Его смех прозвучал громко, искренне и, к сожалению, заразительно. Я едва удержалась от того, чтобы не улыбнуться.
— Элиана, — он шагнул ближе, и я почувствовала, как меняет воздух между нами, как его взгляд начинает пробивать в моей защите трещины. — Просто надень её. Это не значит, что ты становишься фанаткой «Барселоны». Или моей фанаткой. Это просто значит, что ты моя.
Я открыла рот, чтобы выдать очередную язвительную реплику, его? С чего он решил, что я его? Мы просто... целуемся. Но он мгновенно добавил:
— То есть... мой личный талисман на удачу, конечно.
— Ты просто невозможен, — пробормотала я, засовывая футболку обратно в пакет. — И даже если бы я согласилась, что чисто теоретически я могла бы её надеть, то тебе лучше приготовиться к тому, что после этого она станет самой грязной половой тряпкой в моей жизни.
— Договорились, — подмигнул он, ничуть не смутившись.
Я закатила глаза и прижала пакет к груди и прикрыла глаза, когда он снова мягко поцеловал меня, понимая, что уже проиграла этот бой. Как и все предыдущие.
— Кстати, — добавил он с хитрой улыбкой, когда я уже собиралась уходить, — ты хорошо целуешься.
Я замерла на секунду, чувствуя, как кровь приливает к лицу. Он что, действительно это сказал?
— Тем более, что твой первый поцелуй был совсе-е-ем недавно. Впечатляющий был дебют, язва.
Чертов Ямаль. Конечно, он все понял. Я пробормотала что-то неразборчивое, повернулась на каблуках и зашагала прочь, оставляя его смеющимся у шкафчиков.
С каждым шагом я чувствовала, как учащается мой пульс. На вечернем матче? Да ни за что. Или... может быть?
Около кабинета меня уже ждала слишком уж довольная увиденной сценой Изабель. Я закатила глаза. Совсем забыла, что у нас совместная история.
— Не смей, лучше просто замолчи.
Изабель рассмеялась, беря меня под руку.
— Да ладно тебе, вы очень мило смотритесь. Ариадна чуть не сгрызла весь свой новенький розовый маникюр от зависти.
Я не подала виду, но это значительно потешило моё эго. Я на дух не переносила Ариадну. И это было взаимно.
— Кстати, я не обижусь, если ты достанешь мне билет на сегодняшний матч, — «намекнула» Изабель.
Я усмехнулась. Ну,это мне по силам. За надетую футболку Барселоны Ламин, наверное, готов был дать мне всю вип-трибуну.
— Нет проблем, — я кивнула. — Вышлю тебе на почту, когда буду дома.
— Ты чудо, — Изабель чмокнула меня в щеку и урок начался.
***
Весь день я не могла сконцентрироваться на уроках думая о том, что происходит. Пока что все хорошо, но рано или поздно наши... отношения? Станут известны СМИ и что тогда? А когда об этом узнает отец? Мысли волной накрывали меня не оставляя места спокойствию.
«Прекрати параноить, Элиана, рано переживать», — говорила я сама себе.
После уроков я договорилась встретиться с Дэном в небольшом кафе неподалёку от школы. Это стало чем-то вроде нашей традиции — иногда он приезжал, чтобы просто проверить, как я, и я не могла сказать, что была против. С ним я хотя бы чувствовала себя немного защищённой.
Я пришла первой и успела заказать капучино, когда он появился в дверях, оглядел помещение и направился ко мне. Дэн выглядел уставшим, но всё равно привычно улыбнулся, обняв меня на пару секунд.
— Эй, малышка. Как школа? — спросил он, садясь напротив и заказывая себе эспрессо.
— Всё как всегда, — ответила я, делая глоток кофе. — Уроки, контрольные, скука.
Он внимательно посмотрел на меня, словно проверяя, правду ли я говорю. Дэн всегда умел видеть меня насквозь, что иногда было раздражающе.
— Ты выглядишь... иначе, — заметил он, прищурившись. — Не скажу, что плохо, но что-то явно происходит.
— Просто учёба давит, — пожала я плечами, стараясь не выдать себя.
— А отец? — Его голос стал серьёзнее. — Он... не позволяет себе ничего лишнего?
Я подняла на него взгляд и тут же отвела глаза. Это был щекотливый вопрос, которого я старалась избегать. Я не хотела ложить еще одно бремя на его плечи. Ему и так приходится учиться и работать одновременно, чтобы снимать квартиру. Отец отказался помогать ему в этом.
— Всё как всегда, Дэн. Ты же знаешь, — сказала я ровным тоном, стараясь не выдать своей нервозности.
Он прищурился и опёрся локтями на стол.
— Эли, я не слепой. Если что-то не так, ты должна сказать мне.
— Дэн, я правда справляюсь, — перебила я его, сжимая чашку чуть крепче, чем нужно. — Не переживай.
Его взгляд оставался цепким, но в конце концов он откинулся на спинку стула, вздохнув.
— Хорошо. Но если он сделает хоть что-то, ты сразу звонишь мне, ясно?
Я кивнула, стараясь не показывать, насколько эта тема давила на меня.
— А у тебя как дела? — попыталась я сменить тему.
Он немного расслабился, начав рассказывать о своей работе, но я едва его слушала. Мысли снова уносили меня куда-то далеко — к Ламину, к сегодняшнему матчу, к тому, каково это будет сидеть в футболке «Барселоны» на стадионе.
Когда мы попрощались, я всё ещё чувствовала себя немного подавленной, но знала одно: мне нужно отвлечься. И матч сегодня был идеальной возможностью для этого.
***
Ламин.
Элиана Делон свела меня с ума. Я был буквально одержим ею больше, чем чем-либо когда-либо в своей жизни и я понятия не имел, как она сделала это со мной.
Каждый раз, когда с ее языка слетали ядовитые фразочки, каждый раз когда она пыталась скрыть смущение и краснеющие щеки, когда не знала, что сказать, мне хотелось упасть перед ней на колени и предложить весь мир, но я знал, что это еще не все. Она еще не открыта мне на максимум. Она все еще что-то скрывает и я не был слепым дураком, чтобы не увидеть это.
Ее взгляд часто был потерянным и задумчивым, а руки порой дрожали без причины. Я отчаянно хотел узнать, что с ней происходит, но знал, что если буду давить с вопросами — только оттолкну её.
— Может, ты просто преувеличиваешь? — предположила Марси, настраивая что-то на сайте Барсы. — Я имею ввиду, что Элиана очень закрытая и может вести себя так не потому что что-то не так, а с непривычки.
Я посмотрел на Марселлу, и она пожала плечами, будто то, что она только что сказала, могло действительно заставить меня передумать.
— Марси, ты же сама видела, как она держится, — ответил я, откидываясь на спинку стула в раздевалке после тренировки. — Я не говорю, что она несчастна, но что-то с ней точно не так.
Марселла хмыкнула, облокачиваясь на стену рядом.
— Может быть. Но если ты продолжишь копать слишком глубоко, она просто закроется ещё сильнее. Ты же знаешь, такие люди не любят, когда их заставляют открываться.
Я кивнул, признавая её правоту. Элиана действительно была человеком, который выстраивает вокруг себя стены. Но я уже видел трещины в них — маленькие, но они были.
— Просто не могу избавиться от ощущения, что она всё время пытается что-то скрыть, — пробормотал я, глядя на свои руки.
Марси улыбнулась и хлопнула меня по плечу.
— Знаешь, что тебе нужно делать? Не думай слишком много. Будь собой. Если ей нравится твоя компания, она сама откроется со временем . А если начнёшь вести себя как помешанный детектив, то она сбежит быстрее, чем ты успеешь извиниться.
Я усмехнулся.
— Ты слишком мудрая для своих лет, Марси.
— А ты слишком тупой для своих, — парировала она с улыбкой. — Не зацикливайся. Я не понимаю, как ты так мастерски смог распутать наш клубок проблем с Пау и так запутаться в собственном.
По правде, это легче сделать, когда ты видишь все со стороны, а не когда ты часть этого и твой разум затмевают чувства, но этого я Марселле не сказал.
Каждый раз, когда я был рядом с Элианой, я чувствовал, что она пытается меня оттолкнуть, но в то же время я по какой то причине нравлюсь ей и поэтому она не может это сделать. Она могла язвить и колко шутить, но в её глазах иногда мелькало что-то, что говорило мне, что она не хочет, чтобы я уходил. Я видел это, и чувствовал это, когда ее губы касались моих, а худые пальцы зарывались в моих волосах.
И это чувство... Оно сводило меня с ума.
Марселла, наверное, права. Я должен просто расслабиться. Дать ей пространство и не давить.
Но что, если она уйдёт?
Я встал, выпрямляя плечи, и Марси подняла на меня вопросительный взгляд.
— Ты куда?
— Я просто проветрюсь, — сказал я, направляясь к выходу из раздевалки. — Думаю, это мне поможет не думать слишком много.
Марселла тяжело вздохнула, встала с места и ни с того ни с сего подошла ко мне и крепко обняла меня. Не думая, я обнял ее в ответ.
— Ты замечательный, — сказала она утыкаясь мне в грудь. — Чуткий, добрый и главное — ты за нее волнуешься. Ей повезло с тобой, Ламин. Все будет в порядке.
Черт возьми, я люблю Марселлу Лопес.
— Спасибо, — коротко ответил я, но Марси и так знала, сколько для меня значат эти слова.
Когда я уходил, она усмехнулась мне в спину.
— Удачи, мистер «я-слишком-сильно-влюблён». Увидимся на поле.
Я усмехнулся в ответ, но в глубине души знал, что она права. Влюблён. И сильно.
И я сделаю всё, чтобы она знала это. Но не напугаю её этим.
***
Элиана
Футболка Барселоны. На мне.
Если бы кто-то сказал мне ещё пару недель назад, что я добровольно надену это... чудо, я бы рассмеялась ему в лицо. Но вот я стояла рядом с Изабель у входа на стадион, чувствуя, как футболка раздражающе приятно прилегает к коже.
Изабель не смогла удержаться от комментария:
— Ты хоть осознаёшь, как ты сейчас выглядишь? Как девушка Ламина Ямаля.
— Заткнись, — буркнула я, закатывая глаза, хотя, конечно, знала, что она права.
Мы вошли на стадион, где команда уже начинала разминаться. Болельщики потихоньку заполняли трибуны. Я огляделась, и тут кто-то громко присвистнул.
— Ого, так это правда! — услышала я знакомый голос.
Я повернулась и увидела Гави, который стоял в обнимку со своей девушкой, а рядом Бальде и несколько других игроков, ухмыляясь, как кот, только что поймавший свою добычу.
— Что правда? — спросила я, хмурясь.
Гави перекинулся взглядом с Бальде и громко позвал:
— Ламин! Иди сюда, твой момент славы!
Я заметила, как Ламин обернулся на крик, и почувствовала, как меня бросило в жар. Его лицо расплылось в широкой улыбке, когда он увидел меня.
— О, я знал, что он выиграет! — выкрикнул Бальде, хлопая Гави по плечу.
Девушка Гави... Ана, кажется, закатила глаза смотря на меня взглядом «не обращай внимания». Я не могла не улыбнуться. Но вдруг осознала слова Бальде.
Я прищурилась.
— Выиграет что?
Бальде не мог удержаться от смеха.
— Мы поспорили, что Ламин приведёт тебя на матч в футболке Барселоны.
Я резко повернулась к Ламину, который уже подошёл к нам.
— Вы... спорили? — Я скрестила руки на груди, чувствуя, как меня переполняет смесь раздражения и смущения.
— Только немного, — сказал Ламин, не особо скрывая улыбку. — Но, знаешь, я выиграл.
— А это я уже поняла, — ответила я сухо.
Изабель только качала головой, наслаждаясь зрелищем.
— Я надеюсь, что хоть приз нормальный, раз вы решили сделать меня частью своих детских игр.
— Твоё присутствие — уже лучший приз, — сказал Ламин, улыбаясь так искренне, что я едва смогла сохранить недовольное выражение лица.
Я тяжело вздохнула.
— Вы все идиоты, — заключила я, отворачиваясь и направляясь к нашим местам на трибуне.
Но даже я не могла полностью скрыть своей улыбки.
***
Ламин
Матч начался, и всё остальное исчезло. На поле я всегда чувствовал себя другим человеком — собранным, сосредоточенным, живущим каждым мгновением игры. Но сегодня всё было иначе.
Я знал, что где-то там, среди десятков тысяч людей, сидит она. Элиана. В футболке Барселоны. Не Псж.
Казалось, этот факт придал мне крылья. Каждый раз, когда я оказывался с мячом, энергия била через край. Болельщики кричали, трибуны гудели, но я всё равно чувствовал её присутствие. Не видел, не слышал, но знал, что она там.
Мы начали активно. Команда заряжена, перед нами сильный соперник, но я чувствую, что сегодня нам всё по силам. Уже на первых минутах у нас был шанс забить, но удар Левандовского угодил в штангу. Болельщики взревели, а я увидел, как Педри, отдавший перед этим гениальный пас, с досадой рванул мяч обратно к центру.
— Спокойно, — крикнул я ему, когда мы вернулись в защиту. — Ещё будет момент.
И момент действительно был. Через пятнадцать минут я получил мяч в центре поля, обыграл одного защитника, второго, увидел, как Фермин открывается в штрафной, и выдал ему идеальный пас, но тут перед ним появился другой защитник и Фермин нашел лазейку, отдав короткий пас на Рафинью. Удар — и гол.
Трибуны взорвались. Я услышал, как стадион закричал наши имена. и улыбка сама растянулась на лице. Фермин и Рафа подбежали ко мне, хлопнули по плечу и что-то закричали, но я уже не слышал. В голове было только одно: «Она это видела».
До конца первого тайма мы играли уверенно, но соперники начали давить. Несколько раз наши защитники вытаскивали мяч буквально с линии ворот. Гави, как всегда, бился, как лев, орал на судью, на соперников и на нас, если что-то шло не так.
Перед перерывом мы чуть не пропустили, но наш вратарь сотворил чудо, и свисток судьи отправил нас в раздевалку с минимальным преимуществом.
В перерыве Марселла подскочила ко мне, сияя:
— Ты сегодня как на крыльях, Ламин. Что, вдохновение на трибунах?
Я усмехнулся, не ответив. Она всё поняла и только хлопнула меня по плечу:
— Ну-ну, не расслабляйся.
Во втором тайме началась настоящая борьба. Соперники прибавили, но и мы не отставали. Игра шла жёсткая, грубая, но честная. Мы обменялись несколькими опасными моментами, и, наконец, за десять минут до конца матча я получил шанс.
Мяч отскочил ко мне после рикошета, и я увидел, что у меня есть время и пространство для удара. Я не думал, просто пробил.
Мяч полетел идеально. Секунда, и он влетел в верхний угол. Гол!
Я побежал к угловому флажку, раскинув руки, и услышал, как стадион взревел. В голове было только одно: «Она это видела. Она видела меня».
Мы выиграли 2:0. Когда матч закончился, я рухнул на газон, разрываемый эмоциями. Болельщики аплодировали, команда кричала от радости, и я знал, что сегодня я сделал всё, что мог.
Но больше всего меня волновало одно. Что она подумала обо всём этом?
***
Элиана.
Я должна была отдать «Барсе» должное. Это всего лишь вторая игра, на которую я хожу, и вторая игра, когда несмотря на мое скептическое отношение к этой команде они играют... хорошо. Он играет хорошо.
После свистка Изабель быстро попрощалась со мной и убежала, сославшись на то что сегодня у нее еще и семейный ужин, а я, все таки дождавшись, когда все уйдут, спустилась вниз, к полю. На моей шее весела пропускная карточка, так что проблемой это не было.
— Ну как? — тут же раздался голос Ламина. Он снял с себя футболку и мое сердце пропустило удар, когда я открыто разглядывала его.
«Держи лицо, Элиана».
— Лучше, чем «ПСЖ»?
Я ухмыльнулась ему в лицо. Нет уж, Ламин Ямаль. Меня не обыграешь.
— Сносно, но далеко до «ПСЖ», — я пожала плечами с удовольствием смотря, как уверенный огонек в его глазах чуть угасает и он осознает, что это дебаты с равным соперником.
— Ну, это нам еще предстоит увидеть, — вмешался Фермин, который шел в обнимку с Бертой Галлардо. — Насколько я понял, мы сыграем с ними в Париже в четверть финала. Снова.
В Париже. Снова четверть финала? В моих глазах загорелся интерес. Я должна попасть туда, но отец меня не пустит.
— Не переживай, язва, так уж и быть, возьму тебя с собой, — Ламин махнул на меня рукой, якобы делая одолжение.
— Я не могу, — ответила я. Весьма искренне.
— Почему? Папа не пустит? Хочешь, поговорю с ним? — он говорил это так легко, я забыла, что он совсем не знал моего отца.
Я тут же запротестовала:
— Нет!
Ламин удивленно посмотрел на меня, в его глазах читалось замешательство.
— Я имею ввиду, не за чем испытывать получится или нет, лучше я скажу ему, что иду на ночевку к Изабель.
На губах Ламина растянулась ухмылка чешироского кота. Он коснулся пальцем моего носа. Вокруг уже никого не было.
— Не знал, что ты ещё и маленькая врунишка, Элиана Делон, — произнёс он с лёгкой насмешкой в голосе.
— Иногда это единственный выход, — ответила я, стараясь сохранять безразличие, но он уже заметил, как мои глаза слегка дрогнули.
Он сделал шаг ближе, и мне показалось, что воздух между нами стал гуще. Его взгляд буквально прожигал меня насквозь.
— Ну вот, язва, я снова хочу поцеловать тебя.
— А я нет, — соврала я.
— Ты не умеешь врать, знаешь? — сказал он, опуская голос чуть ниже.
— Ещё как умею, — бросила я, стараясь держаться уверенно, но стоило ему наклониться чуть ближе, как мои слова потеряли всю силу.
Он молчал. Просто смотрел на меня с тем спокойствием, которое одновременно выводило из себя и притягивало. А потом, словно забыв о любом возможном сомнении, он склонился ещё ближе, его губы накрыли мои.
Его поцелуй был резким и уверенным, полным чувства. Меня на мгновение будто выбило из реальности, и я потеряла ощущение времени. Всё, что существовало, — это он. Я не могла сопротивляться и, к своему удивлению, даже не хотела.
Его руки слегка обхватили моё лицо, как будто он боялся, что я захочу сбежать. Но я не собиралась. Моё сердце билось как сумасшедшее, а ноги казались ватными.
Когда он, наконец, немного отстранился, я открыла глаза, всё ещё чувствуя его дыхание на своей коже.
— Вот видишь, — произнёс он, его голос стал чуть ниже, чем обычно. — Ты врёшь только себе.
Я не смогла ничего ответить. Просто стояла, глядя на него, и пыталась вернуть себе контроль над собственным дыханием.
Ох, Ламин, ты даже не представляешь, сколько раз за всю свою жизнь мне приходилось врать. Когда ты живешь в реальности, где правда карается наказанием, ничего другого не остается.
***
Ламин
Мы шли вдоль тихих улочек Барселоны, освещённых мягким светом уличных фонарей. Апрельская ночь была тёплой, ветер едва трепал волосы, и город казался живым, но не шумным. Элиана шла рядом, её лёгкая улыбка, то и дело мелькавшая на губах, заставляла меня чувствовать себя легче.
Я знал, что она многое скрывает. Но прежде чем требовать открытости от неё, я решил, что первым расскажу что-то о себе. Она должна знать, что я ей доверяю.
— Знаешь, когда я был маленьким, — начал я, разглядывая свои кроссовки, чтобы не встретиться с её глазами, — у меня не было ничего, кроме мечты.
Она чуть повернулась ко мне, заинтригованная.
— В смысле?
— В прямом, — я усмехнулся. — Мои родители были совсем молодыми, когда я родился. Мама едва закончила школу, папа — только начинал работать. Мы жили бедно, очень бедно. Когда мне было лет пять, они развелись. Я жил то с мамой, то с папой, но у них всегда находилось что-то общее.
— Что именно? — тихо спросила Элиана.
— Их любовь ко мне, — я поднял взгляд, встретившись с её внимательными глазами. — Несмотря на всё, они всегда поддерживали меня.
Она слушала внимательно, и я почувствовал, как из меня льётся всё, что я обычно никому не рассказывал.
— Я помню, как впервые увидел Месси по телевизору, — продолжил я, улыбаясь. — Я был ребёнком, который ничего не знал о футболе, но тогда я понял, что хочу быть как он. Уличное поле стало моим вторым домом. Я тренировался каждый день, пока другие дети играли или гуляли.
Элиана чуть улыбнулась, и я понял, что могу говорить дальше.
— Как-то раз, играя с друзьями, я и не знал, что на нас смотрят с трибун. Оказалось, это были агенты «Барселоны». Они подошли ко мне и предложили попробовать себя в Ла Масии.
— И ты согласился? — глаза Элианы расширились.
— Конечно. Но не всё было так просто. Мои родители тогда ели сводили концы с концами, несмотря на то что само обучение в Ла масии было бесплатным...Форма, бутсы, поездки — всё это стоило денег. А они продавали что могли, чтобы я мог играть.
Я замолчал, пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями. Элиана смотрела на меня с таким теплом, что я понял: мне не нужно ничего объяснять.
— И как ты себя чувствовал? — спросила она тихо.
— Виноватым, — честно ответил я. — И одновременно счастливым. Их жертвы не прошли даром.
Элиана остановилась и повернулась ко мне лицом.
— Ты... невероятный. Они, должно быть, гордятся тобой. Ты доказал, что стоил усилий.
Я смущённо рассмеялся, но она не отвела взгляда.
— Если я такой, каким ты меня видишь, — сказал я, чувствуя, как в груди что-то сжимается, — то только благодаря им.
— Они отлично справились с твоим воспитанием.
Я улыбнулся ей, казалось, в этот момент она поняла, что я не просто молодая звезда которой все дается по щелчку пальцев и меня это радовало.
Элиана сделала пару шагов вперёд, затем остановилась. Она опустила глаза, задумчиво глядя на мостовую. Я видел, как её губы дрогнули, будто она не была уверена, стоит ли продолжать этот разговор.
— Ты не единственный, кто многим обязан своим родителям, — сказала она тихо.
Я удивлённо посмотрел на неё. Элиана редко говорила о своей семье.
— Отец... он всегда был... — она помедлила, словно подбирала слова, — занятным человеком. Очень строгим, очень требовательным. Но он никогда не был открытым. Он всегда строил вокруг себя стены.
«Как и ты сейчас» — подумал я.
Я не перебивал. Чувствовалось, что ей нелегко об этом говорить.
— Но мама... — она подняла глаза к небу и тихо вздохнула, словно пытаясь набраться сил. — Она была самым светлым человеком в моей жизни. Мама учила меня всему. Она научила меня играть на пианино, она пела со мной французские песни, которые помнила ещё с детства. У неё был такой красивый голос...
Её голос дрогнул, но она продолжила.
— Она была певицей, пока не вышла замуж за отца. После свадьбы она отказалась от карьеры, чтобы быть с нами, больше времени уделять семье. Я знаю, что она любила отца. И любила меня. И Дэна. Она всегда старалась дать нам всё лучшее, что могла.
Элиана замолчала, и я видел, как её руки дрожат. Я хотел прикоснуться к ней, поддержать, но боялся, что это только собьёт её с мысли.
— Когда она заболела... это был удар для всех нас. Для меня особенно. Мне было 15 и я лишалась самого важного человека в моей жизни... это было тяжело. Я плохо помню то время, только... только то, что меня буквально разрывало от страха.
Её голос стал ещё тише, почти шёпотом.
— Перед тем как уйти, мама попросила меня кое-что пообещать. Она сказала, что хочет, чтобы я достигла той мечты, от которой она отказалась. Хочет, чтобы я пела.
Элиана замерла, крепче обхватив себя руками, будто защищаясь.
— Я обещала. Я даже поверила, что смогу, но... потом её не стало. Отец стал ещё строже. Моя жизнь изменилась. Иногда мне кажется, что я никогда не исполню то, что она хотела.
Я сделал шаг ближе и положил руку ей на плечо. Она вздрогнула от неожиданности, но не отстранилась.
— Ты сможешь, — твёрдо сказал я. — Если кто и способен на это, так это ты.
Она чуть повернула голову и взглянула на меня. Её глаза блестели от непрошеных слёз.
— Спасибо, — прошептала она.
Я знал, что она сомневается в себе, что не верит в свои силы. Но я был уверен. Элиана Делон была слишком сильной, чтобы сдаться. И если она захочет петь — она будет петь, я сделаю всё, чтобы она смогла.
Я заметил, как её плечи чуть ссутулились, словно тяжесть воспоминаний тянула их вниз. Сделал шаг вперёд и обнял её. Ничего лишнего, просто лёгкий, уверенный жест. Она сначала немного напряглась, но почти сразу расслабилась, будто обнимала не только меня, но и это внезапное тепло, которого ей, наверное, давно не хватало.
— Ты многое пережила, — сказал я спокойно, чуть склонив голову, чтобы видеть её лицо. — Но знаешь что? Ты всё равно здесь, идёшь дальше. Это дорогого стоит.
Она слегка наклонила голову, касаясь своим виском моего плеча. Не ответила, но в её молчании читалось больше, чем в любом слове.
— Ты всегда можешь рассказать мне всё, что хочешь,— Я говорил это так, как чувствовал, без лишних драм.
Элиана, наконец, подняла на меня взгляд и ухмыльнулась — усталая, но всё же её фирменная ухмылка.
— Ты знаешь, что ты иногда чересчур идеальный?
— Стараюсь. — Я усмехнулся в ответ, чуть пожав плечами. — Но если это работает, пусть будет так.
Она чуть отстранилась, посмотрела мне прямо в глаза, будто пытаясь понять, насколько я серьёзен. А потом снова вернула голову на моё плечо.
— Спасибо, Ламин, — сказала она тихо, но голос звучал ровно, уверенно.
— Всегда, — коротко ответил я, чувствуя, как уголки моих губ поднимаются в мягкой улыбке.
Мы стояли так ещё минуту, пока лёгкий ветер с набережной не напомнил о себе. Она наконец выпрямилась и посмотрела на меня, на её лице снова была эта маска спокойствия.
— Ты всё-таки удивляешь меня, знаешь?
— В хорошем смысле? — поддразнил я, чтобы немного разрядить обстановку.
Она качнула головой, её глаза на мгновение стали мягче.
— В хорошем, — призналась она. — Но не привыкай, Ямаль.
— Не обещаю, — сказал я, улыбнувшись.
И мы продолжили путь домой вдоль набережной, будто и не было этого тяжёлого момента.
______
Вот и новая глава. Для тех кто постоянно интересуются когда прода напоминаю про свой тгк (ссылка в шапке профиля) там я всегда пишу обо всех обновлениях. Целую.