Глава 40
Юля
После разговора с Павлом ощущение паузы, не покидавшее меня последние дни, внезапно исчезло.
Картинки с искореженным авто все еще заставляли вздрагивать, но мозг работал четко и холодно. Как будто передо мной был тяжелый пациент и от качества моей работы зависела жизнь.
«Кого искать?» - такой вопрос даже не стоял. Павел максимально аккуратно ушел от прямой рекомендации. Но я сама поняла, кто может помочь.
На СанСаныча надежды не было. За все годы нашего знакомства этот Цербер никогда не менял своей позиции, а его «Ты ни при чем» я уже слышала.
Отец Наташи тоже вряд ли помог бы. Возможно, у него и был ответ. Он все-таки вращался в тех же кругах, что и Даня. Но времени пробивать эту бетонную стену у меня не было.
Возможно, существовал кто-то еще. Какой-нибудь водитель Дани, его секретарша или нынешний управляющий банком... Тот появился в нужный момент, и акционеры с ним были подозрительно покладисты.
Но существовала еще одна фигура. Мой персональный кошмар. Мучитель, из-за которого пришлось согласиться на договорной брак. Манипулятор, державший в ежовых рукавицах и банк, и мою приемную мать, и через нее - приемного отца.
Карма все же очень странная штука. Иногда она с легкостью разводит тех, кто собирался до конца дней быть вместе. А иногда - бумерангом возвращает тех, кого очень хотелось забыть.
После переезда в Гамбург я была уверена, что никогда больше не встречусь с Всеволодом Константиновичем Биркиным. Слишком много моей крови он выпил в прошлом. Но сейчас я стояла возле высоких ворот его частного дома и настойчиво жала на кнопку звонка.
* * *
Некоторые мужчины с годами становятся только привлекательнее. Кого-то красит седина. Кто-то матереет. Всеволод Биркин за пять лет из яркого красавца превратился в тень себя прежнего.
С первого взгляда я даже не узнала бывшего управляющего. Скупо поздоровалась с вышедшим встречать угрюмым стариком и попросила впустить в дом.
- А что ж так официально, Юлия Михайловнаа? - Охранник знакомым брезгливым жестом поправил замусоленную футболку и криво улыбнулся.
- Вы?! - От удивления у меня чуть глаза из орбит не выпали.
- Немного изменился? - Улыбка превратилась в оскал. Не грозный. Скорее как у старого волка, который охотиться не может, но клыки по привычке показывает.
- Немного... мягко говоря.
Чтобы не дать деру, я крепко уцепилась за ручку калитки.
- А вот вы похорошели!
- Спасибо...
- Внешность, осанка... Чувствуется порода. - Биркин, похоже, решил перевыполнить свой план по комплиментам за год.
- Благодарю...
- Татьяна не пережила бы такую красавицу в своем доме. - Мой собеседник цокнул языком. - А Коля... пожалуй, что бы сделал он, я и озвучивать не хочу. Коля и так еле держался.
- Эмм... - От количества откровений, свалившихся на меня, голова пошла крутом. Для приветствия двух давних врагов было как-то чересчур.
- Я, может, и выгляжу как помойное ведро, но с глазами все в порядке, - развел руками Биркин.
- Неважно. - Пока я не услышала чего-то еще, что лучше было не знать, стоило сразу перейти к делу, ради которого приехала.
- Ну, теперь уже да, - согласился мой визави. - Так чем обязан визиту?
Он таки впустил меня за калитку. И даже махнул рукой в сторону крыльца. Такого же обшарпанного, каким выглядел сейчас хозяин.
- Пять лет назад вы написали заявление на увольнение, - начала я. - До этого сменить вас было невозможно. Мне даже пришлось выйти замуж, чтобы поставить своего человека в руководстве.
- Да, припоминаю что-то такое. Вы сделали хороший выбор. Очень хороший.
Всеволод и взглядом меня не удостоил. Для человека, который пару минут назад готов был выложить все грязные тайны моей приемной семьи, это было странное поведение.
- Почему вы ушли с должности?
Не доходя до двери, я остановилась.
- По собственному желанию.
Биркин все так же с блаженным видом осматривал свои бесформенные кусты.
- Я спрашиваю не о формальном основании, а о настоящей причине.
- Считайте, что устал. Подойдет такая версия?
- А как эта внезапная усталость связана с арестом моего мужа?
Возможно, стоило осторожно подходить к главному вопросу, по шажкам. Но, несмотря на потрепанный вид, Биркин, похоже, помнил, как дурить головы другим, и мог заниматься этим часами.
- С арестом?.. - Всеволод резко остановился и замер на месте.
- Я знаю, что уголовное дело касалось банка. И прекрасно понимаю, что Даня ничего не нарушал. Он просто не мог.
- И? - Биркин нехотя поднял взгляд на меня.
- Даня сел в тюрьму из-за вас?
Это была моя единственная версия. Всю дорогу от бюро до дома бывшего управляющего я пыталась нащупать хоть одну ниточку между арестом Милохина и увольнением Биркина. Это было адски сложно. Но ничего правдоподобнее придумать не смогла.
- Ты думаешь, что он сел вместо меня?
Глаза Всеволода расширились, а потом, как гром с неба, раздался хохот.
- Твой благоверный пошел из-за меня на нары?! - отсмеявшись, повторил Биркин.
- Что вас так развеселило? - Я поежилась, будто от холода.
- Из-за меня! Милохин!
Биркин смахнул слезы с уголков глаз.
- А из-за кого?
Мне резко стало плохо. Земля словно в один миг увеличила силу притяжения.
- Девочка, ты такая же наивная и чистенькая, как и раньше! Ангел.
Особо не приглядываясь, Всеволод опустился на грязную скамейку возле крыльца и сделал глубокий вдох.
- Что это значит?
Мне тоже стало плевать на чистоту. Сделав шаг вперед, я устроилась рядом.
- Твой Милохин, может, и рыцарь в сияющих доспехах, но упечь себя за решетку он позволил бы лишь ради одного человека. Не догадываешься кого?
- Нет... - Я сглотнула. Мозг второй раз за день отказывался принимать на веру самую явную догадку.
- Да, девочка, ради тебя. А я... Я так, один из тех винтиков, которые перемололо тогда в общей мясорубке. Не самый невинный. Но и не главный злодей.
* * *
Даня
После ДТП с моим водителем я готов был лично придушить Фурнье. Без суда и следствия.
За месяц расследования этот гад уже стоял поперек горла. Я знал его теперь, как самого себя. Каждый год жизни. Каждое дело, которое этот гений сумел провернуть и выйти сухим из воды.
Шею бы ему свернуть за его подвиги. Но пришлось в очередной раз стиснуть зубы и, вместо того чтобы прямиком направиться в Питер, приехать в Москву. С доказательствами для следователей. И с четким намерением завтра же лететь за Юлей.
Однако, как оказалось тем же вечером, лететь никуда не понадобилось. Документы на Фурнье у меня приняли быстро и без особых вопросов. Благо Паша уже подготовил почву. Представляться и объяснять, чего хочу добиться, тоже не пришлось. А вечером дверь моего дома открыла Юля.
Вначале я глазам своим не поверил. Как стоял в брюках с расстегнутой ширинкой и без рубашки, так и замер. Будто привидение увидел. Смотрел, как она переступает порог. Как прячет в сумочку ключи... ту самую связку, которую я ей вручил пять лет назад. Как оглядывается вокруг, словно видит этот дом в первый раз.
Красивая! Женственная! Высокая в своих сапожках на каблуке и в длинном плаще. Далеко не девочка с мольбертом. И не девушка с ноутбуком под мышкой.
Глаз не мог от нее отвести. Стоял на лестнице и, вместо того чтобы поздороваться или спуститься вниз, пялился как на чудо. Мое собственное! Самое желанное!
- Ты здесь?.. - Юля заметила меня только спустя несколько секунд.
Узкие плечи вздрогнули, а взгляд смущенно опустился в пол.
- Да, иногда я здесь бываю.
Наверное, нужно было набросить на себя рубашку или вообще уйти в комнату и переодеться, но это смущение на лице Юли... Я не мог себе отказать в таком удовольствии.
- Если я тебе помешала, только скажи, и я...
- Не помешала! - поспешил оборвать я, пока это чудо не наговорило лишнего. - Я завтра сам хотел лететь к тебе.
- Обещанная неделя... - Юля сделала еще несколько шагов по гостиной.
Больше всего она сейчас походила на зверушку, которая попала в клетку и не знала: попытаться выбраться или притвориться мертвой.
- Думала, я не успею?
Я все же спустился вниз и подошел к этому счастью.
- Нет... не думала.
- Снова доверяешь? - Заставил ее посмотреть мне в глаза.
- Даня... - прозвучало вымученно. - Я... я все знаю.
Серые глаза смотрели не моргая. Напряженно. Испуганно. И я видел, как они начинают краснеть и блестеть от слез.
- Что... - Собственный голос подвел. - Что ты знаешь? - откашлявшись, переспросил я.
- То, что ты сделал тогда... - Юля махнула рукой куда-то в сторону. - Из-за меня.
Она еще раз вздрогнула. И по бледным щекам побежали дорожки из слез.
Для меня это было как удар под дых. Внутри все сжалось, а неспокойная штуковина за ребрами попросилась на выход.
- Девочка моя.
Не в силах терпеть эту пытку, я сжал Юлю в объятиях и принялся гладить по спине, как маленькую.
- Ты должен был сказать мне! - Она дернулась. Не так, как в прежние наши встречи. Слабо. Словно сама не хотела вырываться. - Ты должен был рассказать о той моей подписи. Я не помню, как подписала то распоряжение. Вообще не представляю, как могла совершить такую ошибку. Я... ненавижу себя...
- Тш-ш... - Я прижал её к себе еще сильнее.
- Ненавижу свои руки. Ненавижу глаза. Как я могла просмотреть?! Как...
- Ты была просто растерянной девочкой, на которую свалилась слишком большая ответственность.
- Это не оправдание.
- Это прошлое.
- О котором я ничего не знала...
Винила тебя. А ты...
- И кто меня сдал?
Раньше думал, что убью любого, кто откроет ей правду, а сейчас самому легче стало. Гора упала с плеч.
Я понимал, как Юле больно от правды. Видел эту боль. Но никакая правда больше не стоила того, чтобы снова потерять мою девчонку... или отдать другому.
- Какая разница кто? - вырвалось у неё со всхлипом. - Почему?.. Почему ты смолчал?..
Она больше не сопротивлялась. Стояла рядом, как неживая. Позволяла сжимать себя. И лишь слезы текли все быстрее.
- А ты не знаешь? - Я мягко поцеловал ее в один уголок губ. Потом в другой.
Сладкая моя. И соленая. Как карамель.
- Милохин, ты одна сплошная загадка. Я столько лет голову ломаю над разгадкой. И все впустую.
- А ты не ломай больше.
Аккуратно, как с хрустальной, я снял с Юли пальто. Развязал шелковый шарф и вновь притянул ее к себе.
- Научишь?
Подпухшие губы замерли напротив моих. Манящие, как самое сильное искушение. Алые от слез. И безумно любимые.
- Клянусь. - Я бережно раздвинул их своими губами. - Ты только снова верь.
* * *
Целовать женщину и целовать свою женщину - разница как небо и земля.
Мозг закоротило от одного прикосновения. Вмиг вспомнил, какая Юля у меня вкусная, нежная и особенная. Как с ней нужно быть осторожным. Как важно снова приручить, чтобы раскрылась. Сдержаться, чтобы сдалась.
Баловать лаской. Терпением. Поцелуями до всхлипов. Пальцами по коже до жара.
Долго.
Не замечая отупляющую боль в паху.
До ее первого стона. Слабого. Испуганного.
Ни от кого так не вело. Никогда! С прежними словно не близость была, а суррогат. Чистая физиология без электричества по всему телу. Без жжения за грудиной. Без пульсирующей у виска мысли: «Она!»
Девочка моя. Хрупкая. Несмелая. Даже после откровения как перепуганный мышонок.
Не было другой такой на свете. Штучная.
От каждого ее движения навстречу, от каждого стона я как с того света возвращался.
Дышал иначе.
Хотел больше.
Казалось, даже сердце билось по-другому.
Как только протянул столько лет и дней без нее? Без своей девочки. Как поверил, что вообще смогу существовать где-то параллельно?
Все демоны на душе проснулись от радости. Всем сразу захотелось взять свое. Не размениваясь на метры до кровати, распластать прямо здесь в коридоре. Брать... Чтобы охрипла и ослабла. Чтобы припечаталась ко мне намертво. Каждой клеточкой стала моей. Пропиталась всеми желаниями и близостью.
Забыла других. Стерла из прошлого и настоящего чужие лица.
Крышу рвало в щепу.
Ума не приложу, как сдержался и не порвал оставшиеся на Юле тряпки.
Руки вслепую шарили по телу.
Трогали.
Стискивали.
Распутывали узлы и расстегивали петли.
Сминая сопротивление, тянули вниз ткань. И укрывали пальцами вместо одежды самое сокровенное.
Не желание это было, а чистая одержимость.
Ничего за пять лет из души не вытравилось. Как тогда не мог сопротивляться этой тяге, так и сейчас не получалось.
Ладони жгло от холода кожи. Атласной. Нежной. Чувствительной.
Мышцы скручивало от напряжения.
- Девочка моя совершенная, - как в бреду, нес я какую-то чушь.
- Господи, как я по тебе соскучился. - Губами вслепую изучал изгибы Более крутые, чем раньше.
Убийственно женственные.
- Нереальная. Сладкая. - Шалел от запаха.
Наверное, не нужно было так спешить. Я и не планировал. Хотел цветами, ресторанами, поцелуями возвращать себе свою Юлю.
Честно собирался хоть раз устроить своей девочке настоящий конфетно-букетный период.
Как последний идиот, каждое утро посылал новые цветы. Знал, что не примет. Но ждал смирения. Привычки для начала.
А теперь все в тартарары летело. Невозможно было устоять.
Эти ее слезы...
Это отчаяние...
Хотелось стереть все плохое из мыслей и из памяти. Наполнить хорошим. Заполнить...
Присвоить ее.
Вернуть.
Выжечь из прошлого все пять лет и тот дурацкий вечер, когда я принес документы на развод. Чтобы снова увидеть радость от встречи. Сказать не «Прощай», а «Привет». Унести в спальню и расплатиться за все одинокие ночи.
Долго.
Жарко.
Как любит.
Как я люблю.
- Не было и дня, чтобы я о тебе не думал. - Признаваться получалось легко.
Крышу уже не рвало... Она летела в пропасть. А вместе с ней летела и вся осторожность. Как мусор. Лишнее. То, что нам больше не понадобится.
- Я словно в первый раз.
Юлю трясло. Она упиралась ладонями мне в грудь. Отталкивала, а потом гладила. Жадно, словно одного этого достаточно для счастья.
- Первый тоже был со мной. Это не страшно. Помнишь?
Я перехватывал ее ладони. Целовал во все эти загадочные линии. Терся щеками. Прижимал тонкие пальцы еще крепче к своей груди. И разрешал снова отталкивать.
Это была наша маленькая борьба. Ломка с заранее известным финалом.
Без злости. Без боли. На истощение.
- Я не могу. - Юля срывалась на слезы. Пыталась вывернуться или укрыться.
- Я... Я... - Она задыхалась от ощущений.
- Я так долго тебя... - Кулаками лупила по плечам.
- Лгу... - Сдавалась, затихая. - Я, наверное, умру, если ты меня сейчас отпустишь. В этот раз точно умру...
Она смеялась, умываясь слезами. Счастливая, растрепанная. И сама вслепую искала губами мои губы.
- И не надейся, родная!
Сил никаких не оставалось. Планы полетели псу под хвост.
У широкой кровати в спальне не было шансов. Не протянули бы мы так долго друг без друга.
Сгодился диван. На него и упали, сплетаясь руками и ногами.
- Повтори, что не отпустишь! - Юля смотрела как чумная. Волосы разметались по сиденью. Бледная кожа сияла на фоне черной ткани обивки.
- Больше никогда. - Брюки улетели на пол. - Моя девочка. Всегда была моей. Так?
Я накрыл ее своим телом, как куполом. От всего мира заслонил.
- Да...
Холодные ладони легли мне на плечи, заставляя склониться ниже.
- Только моей? - Я не сопротивлялся. Давал ей почувствовать свой вес. Свою потребность. Дышал ею.
- Даниил Милохин, ты чудовище. И самомнение у тебя размером с Эверест.
Юля, как кошка, вжимала ногти в кожу. И улыбалась. По-новому. Совершенно незнакомой улыбкой. Дерзкой. Шальной. Такой взрослой, что тормоза от нее срывало.
- Значит, я прав? Никого! - Я сам себе не верил. Где-то внутри знал. Всегда знал. Но всерьез даже думать запрещал.
- У тебя совсем нет совести, такое спрашивать.
- Совесть? Нет. Я ее обменял на право быть с одной потрясающей...
Качнувшись вниз, принялся поцелуями покрывать каждый сантиметр тела.
- ... нежной...
Заставлял Юлю смущаться и краснеть. Перехватывал руки, чтобы не мешала своей робостью.
- ... любимой женщиной.