Глава 20.5: «Беспокойные ночи»
Титановый ниндзя бредёт сквозь снег. Видны следы, которые стремительно заметает метель. Враг сам себя выдал. Робот успеет найти вражеских союзников раньше, чем следы будет не распознать.
Вдалеке видны тёмные пятна. Снег покрыл базу врага, камуфляж помогает палаткам и машинам скрыться среди берёз. Но зрение металлического воина безупречно. Он всё видит.
Он бежит, не чувствуя усталости. Система сообщает, что заряд батареи на исходе. Солнце скрыто за тучами. Включается запасной генератор. Его энергии будет достаточно, чтобы быстро закончить задание.
Снег налипает на камуфляжный костюм. Мешает. Пока снимать его нецелесообразно, сейчас важна скрытность, а не подвижность. Когда робот рассекретит себя, вступит в бой, тогда.
Подкрадывается к одной из платок. Достаёт нож. Лезвие касается тонкого брезента, разрывает его.
Со всех сторон на воина набрасываются солдаты.
Засада. Навалились толпой. Одного робот успевает пырнуть ножом в грудь. Другой вонзает нож в левый глаз машины...
По дому разносится крик ужаса, Зейн прикладывает ладонь к раненному глазу. Нет, нет, он же... Он же не ранен. Это было просто воспоминание из прошлой жизни, всего лишь сон.
Парень расслаблено выдохнул и тихонько засмеялся. Воу! Давно таких ярких снов не было!
В коридоре слышатся шаги. Зейн чувствует неловкость и стыд. Он разбудил родителей своим криком. Так обидно, они же волнуются!
В дверь стучат. Зейн встаёт с кровати, шурша хлопковым постельным. На парне длинная ночная сорочка, чуть выше чем до колена. Он становится босыми ногами на прохладный пол и подходит к двери. Она не заперта, но блондин решил самостоятельно открыть родителями.
По ту сторону двери стоят и мама, и папа. Неужели, настолько разволновались?
— Зейн, что-то случилось? - Беспокоится Эрик.
Папа высокий и худой. Но Зейну он видится большим и мягким, как обнимет - сразу так тепло и легко на душе. Много знает, много умеет. Всегда успокоит и поможет.
— Нет, всё хорошо! - Поспешил успокоить Зейн, пропуская родителей в комнату. - Просто кошмар, не страшно.
Младший Жюльен виновато отвёл взгляд. Им всем рано вставать, они ведь собирались ехать в город утром. Ладно сам проснулся, а родители...
— Ты уверен?
Мамин голос строже, чем отцовский. Она кажется маленькой, хрупкой, но Зейн знает, насколько она на самом деле сильная и жёсткая. От того мама была в глазах Зейна авторитетом, той, кто всегда сохранит спокойствие и решит проблему, какой бы страшной она не была.
— Да, уверен.
Зейн улыбается маме и крепко обнимает. Лилиан кладёт голову на грудь сына и обнимает за талию.
— Если тебя что-то волнует, обязательно говори, - уже нежнее говорит мама. - Мы всегда-всегда поймём и поможем.
— Мама правду говорит.
Эрик присоединяется к объятиям, Зейн чувствует, как шершавая от мозолей отцовская ладонь касается его предплечья. От папы пахнет мазутом и машинным маслом. Кажется, этот запах уже впитался в его кожу, волосы, останется с ним до самой смерти. Запах не противный от слова "совсем". Зейн привык к нему, этот запах напрочь связался с образом папы. Запах Эрика, запах его мастерской, который блондин чувствует с самого детства, грохот железяк и жужжание сварочного аппарата, которые целыми днями слышно из подвала.
От мамы тоже пахнет необычно. Пахнет мёдом, цветочным бальзамом и выпечкой. Её руки мягкие, ухоженные, не привыкшие с тяжёлому труду, но часто на них можно заметить порезы и ожоги. И так часто Зейн уговаривает маму сразу заклеить ранку пластырем. И часто мама не слушает, а потом ругает себя за то, что не слушает, и на месте ожога теперь выскочил волдырь.
Мама и папа окружили со всех сторон, стиснули в объятиях. И так хорошо. Тепло и уютно.
— Извините, что разбудил... - Начал было извиняться Зейн, но папа его прервал.
— Всё хорошо, - Эрик погладил сына по голове и мягко-мягко улыбнулся. - А если бы случилось что-то действительно страшное?
— Лучше уж мы лишний раз проверим, - добавила Лилиан. - А что за кошмар?
— Да так, уже и не вспомню..! - Махнул рукой Зейн. - Значит, совсем неважно было.
Послышался стук в окно. Младший Жюльен обернулся в сторону звука. За окном на ветке дерева сидел Сокол.
— О, блудная птица вернулась! - Посмеялась Лилиан, открывая окно.
Сокол залетел в дом, покружил немного и сел на плечо Зейн. Парень погладил птицу по голове, а та прижалась к хозяину, прикрыв глаза.
— Я рад, что вы поладили, - не скрывая восторга, проговорил Эрик. - Он тебе нравится?
— Да, спасибо, папа! - Наверное, это была уже десятая благодарность. Ну, или около того. - Он совсем как настоящий!
Зейн подставил внешнюю сторону запястья Соколу, чтобы тот мог туда перебраться. Нехотя, птица всё же уцепилась лапами в руку хозяина (но так, чтобы ни в коем случае не навредить, не поцарапать слишком сильно). Блондин прижал питомца к груди и продолжил гладить уже по спине и крыльями.
Папа мастерил этого сокола около года. А Зейн всеми силами участвовал в этом процессе. То подавал инструменты, то сам что-то паял, соединял, варил.
Родители пожелали спокойной ночи и ушли. Сокол уселся на спинке кровати и уснул. Зейн укрылся одеялом и перевернулся на бок, быстро засыпая.
***
Зейн тихо плакал, отвернувшись от Ллойда, с которым спал в одной палатке. Он чувствовал, что что-то в нем опустело, что-то в нём было не так, пока он не помнил своего прошлого. Но теперь он вспомнил. И теперь все те годы счастья отдавались страшной болью в сердце. Тоска тянула вниз, горло сжимало от слёз. Нос забит, дышать тяжело. Жюльен уткнулся носом в подушку, стараясь заглушить всхлипы.
Может, тогда всё было для него просто. Тогда для него было нормальным, что он ниндроид или как там ему правильно себя назвать. И неважна была прошлая жизнь.
Сейчас это отягащало.
От слёз болят глаза, в голове шумит.
Но нужно спать. Завтра им всем рано вставать.