Я хотел ненавидеть Питер

Арсений проснулся из-за тянущегося по полу морозного воздуха и неразборчивых хриплых слов. Дверь в его спальню была приоткрыта и именно оттуда стелился холодный воздух. Это наводило учителя лишь на одну мысль: открыта дверь на балкон, причём нараспашку.
Мужчина потёр ладони о голые плечи, не прикрытые футболкой, и очень тихо пробрался в гостиную, услышав тихий шёпот. Первым делом он бросил беглый взгляд на пустой диван, потом на часы, которые утверждали, что сейчас именно 02:42, а потом уже он увидел распахнутую пластиковую дверь на балкон, а через зашторенные окна виднелась знакомая исхудавшая фигура, накренившаяся над подоконником высоких стёкол.
Арсений очень медленно и беззвучно ступил на балкон, оставшись в шаге от ученика, задумчиво выпускавшего сизый дым сигарет в открытое окно.
— Я не смогу… Дед, я не смогу… Он не заслуживает этого, — будто в бреду повторял мальчишка, хмыкая себе под нос и снова выдыхая горьковатый дым.
— Тош, — Попов окликнул его чуть хрилым голосом, а парень испуганно подскочил, бросил в форточку тлевшую сигаретку и прижался спиной к боковой стенке, стараясь откашляться после такого неожиданного появления литератора. Разумеется, Арсений был недоволен и возмущён тем, что подросток опять курил, но его больше волновало то, что он сейчас не спит и выглядит совсем плохо даже в лунном свете: красные глаза с чёрными кругами под ними, впалые щёки и бледная кожа.
— Ар-Арсений Сергеич… Я не… Я… Вы… — запинался мальчишка, испуганно вжимаясь в стену и изредка покашливая в сторону.
— Ты чего не спишь? — мягко спросил мужчина, сделав вид, будто и не было никаких сигарет. Он уверенно шагнул вперёд, заставив подростка вздрогнуть и напрячься. И только Арсений поднял руку, чтобы закрыть окно, мальчишка резко скатился вниз по стене, рефлекторно зажмурился и накрыл голову тонкими руками, сжав кулаки до побелевших костяшек. И почему именно сейчас…
Попов захлопнул окно и замер, пребывая в полнейшем шоке. Он молча смотрел на парня, а потом медленно опустился на колени. Антон почувстовал, как что-то горячее расплылось внутри, стало стыдно, он просто сгорал в эти минуты, обматерив самого себя по всем фронтам, пока Арсений старался очень аккуратно разнять чужие руки в стороны и взять холодное лицо в свои тёплые ладони.
— Антон… — прошептал старший, пытаясь рассмотреть глаза напротив в ночном сумраке, освещаемом только редкими бликами луны.
— Можно я… пойду? — решился всё же хоть что-то вымолвить парень.
— Почему… Почему ты не спишь? — Попов проигнорировал слова мальчика, но решил ничего не говорить про то, что случилось буквально мгновение назад, увидев такую реакцию подростка, который, очевидно, только и хотел избежать подобного разговора. Шастун шумно вздохнул, освободившись от чуть шершавых ладоней Арсения, и сам нырнул в собственные руки.
— Я не могу… — честно признался парень, не глядя на учителя.
— По…
— Я не могу… — перебив Попова, повторил мальчишка, зачесав вьющиеся локоны назад своими же пальцами. — Он не даёт… Он ждёт, чтобы я поговорил с… ним… Я схожу с ума, да? — Антон с ухмылкой произнёс последние слова, посмотрев чётко в глаза литератора, который пытался понять хоть что-то.
— Нет-нет, всё хорошо, Тош. Дедушка? Дедушка что-то хочет от тебя? — решил всё же попытаться отгадать Арсений.
— Да… Он стоит перед глазами… Иногда я слышу его голос… И всё время одно и то же… — вот тут Арсений сам растерялся, не зная, как сейчас помочь этому мальчику.
— А что… Что он хочет? Можешь мне сказать?
— Хочет… Хочет… чтобы я передал те слова ему… отцу… — обрывисто отвечал подросток, всё ещё слыша те самые хриплые звуки, срывающиеся с уст деда в его последние минуты. Попов прикусил губы, выбирая между тем, чтобы говорить по делу или просто успокаивать, отвлекая от этих сложностей. Он выбрал первое…
— Нужно сказать, Тош.
— Нет… Не смогу я… — парень отрицательно мотал головой, срываясь на беззвучные сипы. Арсений уверенно взял его за затылок, проигнорировав очередную напряжённую дрожь, и уложил на плечо, крепко прижав к себе второй рукой за спину.
— Он этого хочет, ты же понимаешь? Он же просил. Просил тебя… — бархатистым голосом говорил учитель, действительно успокаивая мальчишку, расслабившегося на плече и вдохнувшего такой знакомый и вкусный запах крепкого кофе, смешанного с лёгким парфюмом.
— Но… он же… он же сволочь, понимаете? — со всхлипами выговорил Антон, хотя слёз на глазах не было вовсе, разве что только где-то гораздо глубже. — Это он его довёл. Он не заслуживает… понимаете? — парень всё же оторвался от плеча и взглянул в глаза учителя.
— Понимаю… Я понимаю, Антош. Но нужно, — не отступал Арсений, понимая, что если подросток и впрямь не выполнит волю покойника, спокойной жизни этому избитому последними днями мальчишке не видать…
— Нет… У-у… Вы не понимаете… — ухмыляясь, качал головой Шастун, постепенно и почти незаметно отдаляясь.
— Послушай меня, — Арсений решил не терять времени и не испытывать парня, потому с этими словами опять резко ухватил его обеими руками за затылок, и они соприкоснулись лбами.
Оба нервно сглотнули, дыхание перехватило, но иначе быть не могло: они смотрели друг другу в глаза и шумно дышали, ни на секунду не отводя взгляда.
— Ты должен передать те слова. Тебя просили, Антон. Это не ты решил их сказать. Ты не имеешь права их скрывать от человека, которому они предназначены, — каждое слово Попов проговаривал излишне чётко и выразительно, даже грубовато.
— Имею! — зло сжал зубы Шастун.
— Нет, — безапелляционно прервал вздох парня учитель. Он понял, что нужно жёстко показать правильное решение, чтобы жизнь подростка обрела хоть какой-то покой. Уже не важно было, кем посчитает его сам мальчик, что с ним сделает, что ответит и как отреагирует в целом. Об этом Арсений и не задумывался, важнее было другое.
Повисла пауза, совершенно ничем не нарушаемая. Всё было тихо, лишь сбитое прокуренное дыхание Шастуна громко и обрывисто раздавалось в этих стенах. Оба, не отрывая лбов, продолжали смотреть друг на друга, будто борясь, но как только младший с тяжёлым вздохом опустил глаза, Арсений ослабил хватку на русом затылке, а потом и вовсе отпустил парня, поднявшись на ноги. Этим жестом Антон всё же согласился с Поповым. Это понял и сам литератор, который сейчас молча протянул вниз руку. Шастун робко выглянул из-под ресниц, но спустя секунд пять раздумий ухватился своей костлявой рукой за тёплую ладонь и встал с её помощью. Арсений тепло притянул его к себе за плечо, и оба вошли в гостиную.
— Вы правы… — прошептал парень, спрятав лицо на плече учителя, который этого совершенно не ожидал. Он только аккуратно и молча приобнял младшего. — Я только о себе и думаю…
— Тебе нужно хоть немного поспать, — Попов проигнорировал прошлые слова, положив вторую руку на шелковистые волосы.
— Я бы с радостью… — хмыкнул подросток, — только не могу…  — тихо признался он, стыдливо опуская глаза, хотя их и так не было видно.
— Хочешь, можешь лечь рядом со мной? — предложил Арсений, плавно разорвав эти объятия, и снова он встретился с робким, боязливым взглядом тусклых глаз. Антон смутился, ему было слишком стыдно, чтобы даже отвечать хоть на что-то. Он опять показал себя слабым и беззащитным, так ещё и эгоистичным. Всеми этими мыслями он пожирал себя изнутри в эту секунду.
Неизвестно, это ли понял Попов или что-то другое, но он по-дружески похлопал парня по спине и, легонько прижав к себе, без лишних слов повёл в спальню. Шастун думал сопротивляться, но потом понял, что спать действительно хочет, что хочет почувствовать себя спокойно, как раньше, потому с опаской вышагивал в сторону спальни литератора.
— Падай здесь, — тихо сказал мужчина, махнув рукой на ближний край. Антон аккуратно лёг головой на подушку, почувствовав, как за спиной лёг и Попов.
— Спасибо Вам… — в полной тишине едва слышно выдохнул мальчишка, гипнотизируя приоткрытую дверь, когда всё затихло.
— Спокойной ночи, Тош.

***Оглушающая трель противно разнеслась по затемнённой комнате, вырывая из сна Арсения. Мужчина, не открывая глаз, потянулся рукой к тумбочке, на которой лежал телефон, так громко кричавший о том, что пора вставать. Выключить удалось с первого раза, и он тяжко выдохнул, упав лицом в подушку. Только после он повернулся в другую сторону и увидел рядом крепко спящего парня, которого, кажется, совсем не потревожил этот будильник. Попов поднялся на локте, сонно разглядывая мило сморщенный нос и подрагивающие ресницы ученика. Он вспомнил, что было ночью и снова тяжело вздохнул, потерев переносицу.
Уже через пятнадцать минут Арсений успел освежиться в душе и принимался за приготовление завтрака. Правда, нужно было ещё разбудить Антона…
— Антош, — тихо проговорил он, чуть коснувшись плеча подростка. Мужчина склонился над спящим мальчишкой, побаиваясь его трогать, чтобы не напугать. — Антош…
— М? — все ещё во сне подал голос Шастун.
— Пора вставать.
— У-у… — скривился подросток, не шевелясь даже. Арсений усмехнулся, уже посмелее потрепав парня по пшеничным волосам, упавшим на лоб.
— Так не пойдёт, нужно вставать… Давай в душ, а потом будем завтракать, — говорил он, ласково перебирая мягкие волосы между пальцев.
— Прям обязательно все пункты выполнять? — неразборчиво пробормотал мальчишка, лениво размыкая сухие губы, с затянутыми на них ранками. Он явно ещё не проснулся и не понял даже, где он, обретя наконец спокойствие на оставшиеся часы ночи и утра.
— Да, — тихо просмеявшись, ответил старший. Наступила тишина. Попов продолжал стоять на месте, поглядывая на Шастуна и в окно, за которым виднелось только тёмно-серое небо и жёлтые огни вдоль улиц вдалеке. И тут вдруг внизу послышалось мирное сопение.
— Ты чё, спишь, что ли? — нахмурился учитель, опустив глаза. Ответа не последовало. — Антон! — он обратился к нему дважды, чуть повысив голос. И только так сумел достучаться до парня, что действительно был в отрубе.
— А! — вскрикнул тот, резко подорвавшись и сев на кровати. — Чё такое? Что..?
— Эй-эй! Тише! — поспешил успокоить его Арсений, сев рядом. Он увидел напротив широкие испуганные глаза, которые на самом деле еле-еле разлепились. — Ты чего..? — литератор и сам забеспокоился таким неожиданным скачком. Шастун с пару секунд обвёл всё вокруг дикими глазами, потом глубоко вдохнул и выдохнул, упав лицом в ладони. Арсений молчал, внимательно посматривая на встрёпанного парнишку.
— Ну, доброе утро, что ли… — смущённо хмыкнул мальчишка, разведя руки в стороны.
— Собирайся! Скоро завтрак… — учитель только улыбнулся и направился к двери, но вдруг поднял вверх указательный палец, остановился спиной к только что набравшему в лёгкие воздух парню. — И даже не заикайся о том, что ты чего-то там не будешь, — он даже не обернулся и двинулся на кухню, продолжая свою спонтанную речь. — И слушать не желаю! Желаю только видеть за столом!

***После бодрящего душа Шастун всё-таки оделся в постиранные недавно джинсы и чёрную толстовку, не забыв, разумеется, про тонну браслетов и колец. А Попову всё же удалось запихнуть в ученика порцию омлета одним только пристальным и возмущённым взглядом своих голубых глаз. С демонстративными недовольными вздохами парень всё-таки поел и залил всё сладким чаем, пока напротив спокойно попивал свой горячий кофе литератор, успевший пока одеться только в обтягивающую чёрную рубашку и такие же плотно сидящие тёмные брюки.
Нет, ну выглядел он ахуенно, тут без вопросов, как бы… Антон слегка залип, но даже и внимания не обратил, продолжая искоса разглядывать учителя, что сейчас поправил очки, бросил спешный взгляд на наручные часы, а потом на Антона.
— Всё? Поехали?
— Да… Да, наверное… — не сразу отреагировал парень, отставляя в сторону кружку с чаем на дне. Попов кивнул и уже убежал в прихожую.
Через пару минут оба были готовы. Арсений уже брался за ручку двери, а Антон обувался.
— Давай рюкзак, — попросил Попов, протянув свободную руку к стоящему у ног парня портфелю. Тот без зазрения совести, абсолютно спокойно вручил учителю рюкзак и продолжил шнуровать массивную обувь.
— А что у тебя там? Вещей же и не было… — нахмурился старший, подкинув на пальце чуть увесистую сумку. Шастун медленно повернул голову, прикусил губу и застыл, только глазами бегая в поиске идей для отмазки. Только сейчас он вспомнил, что в портфеле лежит лишь бутылка коньяка, телефон и зарядка. Даже пачка сигарет с одной штукой внутри осталась где-то на балконе. «Блин, кстати, сигареты…» — вдруг переключился мальчишка.
— Антон? — литератор щёлкнул пальцами перед «зависшим» подростком. Но тот молчал, всё ещё не подобрав нужной отговорки.
— Да так… — парень заметно разнервничался и даже покраснел, в особенности ушами. Попов насторожился, оглядев неприметный чёрный рюкзак в своих руках, а потом снова посмотрел на ученика.
— Давайте я лучше сам… — Антон попытался всё же перехватить вещь обратно, потянувшись к ней рукой и выдавив подобие улыбки. Попов немного отстранился, качнувшись с ноги на ногу. В этот самый момент портфель ударился о его ногу, и литератор точно почувствовал твёрдый предмет, внутри которого что-то переливалось и булькало. Он снова с подозрением уставился на Шастуна.
— Откроешь? — спросил старший, не сводя с него глаз.
— З-зачем? — отступил чуть назад парень, полностью вобрав в себя нижнюю губу.
— Что там, Антон?
— Да ничего… Просто телефон… зарядник… — запинаясь и водя глазами туда-сюда, проговорил подросток. — Мы не опоздаем? — уже хоть с какой-то, минимальной уверенностью в голосе спросил он, заглянув в голубые глаза, которые будто бегущей строкой говорили: «Да кому ты тут заливаешь, Шастун?» Оно так и было, в принципе. Арсений всё понял.
— Не опоздаем, если разберёмся с этим побыстрее. Так откроешь?
— Да зач…
— Антош, давай по-другому: откроем мы его в любом случае. Я уже… по меньшей мере догадался, так что либо ты открываешь, либо я сам, — уже чётче поставил условие литератор, при этом вообще не повышая голоса. Он только стал немного жёстче, хотя одно ласковое «Антош» от этого человека выключало или хотя бы ставило на минимум режим паники и страха у самого Антона. — Ну?
— Открывайте… — со вздохом сказал парень, упираясь глазами в дверь за спиной учителя.
— То есть я? Не ты? — уточнил Попов, а Шастун только кивнул.
Ему были не понятны постоянные вопросы от Арсения, которые подразумевали какое-то позволение, оценку, мнение. Это казалось чуждым и необычным, хотя необыкновенно уважительным и приятным. Парень ничего не ответил, а Арсений так же молча поставил портфель на пуфик под вешалкой, раскрыл молнию и в следующую секунду вытащил наружу стеклянную бутылку с янтарной жидкостью.
Учитель вопросительно уставился на младшего, но не было на его лице никакой злобы. Он был очень спокоен снаружи, изнутри, может, не совсем так, но факт остаётся фактом: Шастун ужасно нервничал и готовился даже больше наступать, чем защищаться, а сейчас, увидев такую реакцию литератора, у которого не дрогнула ни одна мышца на лице, стало стыдно, несмотря на то, что в такой же ситуации с другим человеком он бы не позволил даже рюкзак в руки взять, не то чтобы отчитывать за алкоголь. Он бы скорее послал далеко и надолго, чтобы в следующий раз не подходили, а следующий обязательно должен был быть.
— Он даже не открытый! Я не пил, честно! — как-то судорожно оправдывался подросток, в капитулирующем жесте выставив вперёд оголённые ладони.
— Пол-литра, Антон? — Попов будто проигнорировал ученика, задав такой риторический вопрос.
— Да я…
— Так, ладно. Будем считать, что ничего этого не было. Эту гадость я изымаю и мы идём в машину. Ясно? — коротко изложился старший, поставив бутылку на комод и отдав портфель ученику, который продолжал стоять как истукан. «Вот так просто? Ну и зачем Вы это делаете, Арсений Сергеич? Мне теперь втрое больше стыдно. Чувствую себя идиотом…» — только это и крутилось в его голове, пока учитель выходил в подъезд.

***Ехали минут двадцать, несмотря на ранние пробки. А на одном из последних светофоров, ведущих к кварталу Шастуна, парень занервничал сильнее, совершенно не находя себе места: он крутил головой, тяжело дышал, скрежетал ногтями по коленям, постукивал ногой в такт тихой музыки в салоне. Всё это естественно не скрылось и от Арсения.
— Антош, не волнуйся, — мягко подал голос Попов, глянув на изводящего самого себя мальчишку.
— Я не…
— Лучше ведь сейчас один раз сказать, чем носить это в себе, разве нет? — учитель прервал его, предугадывая эти отговорки вроде: «Я не волнуюсь», «С чего Вы взяли, что я волнуюсь?» или вообще «О чём Вы?» Плавали, знаем.
— Да я знаю… — вымученно выдохнул подросток, откинувшись на подголовник. — Я понимаю…
— Что тогда? — Арсений дождался зелёного и двинулся вперёд.
— Поля… — опустив глаза и ухватившись за ручку на двери еле слышно ответил парень. — Она его даже не знала… А ещё я с ней не говорил с того дня… Что я за брат такой? — на последних словах он грустно улыбнулся, вспомнив, как держал в своих ледяных ладонях маленькие нежные ручки и говорил с ней, сдерживаясь из последних сил, чтобы только не сорваться.
— Ты хороший брат, Антон, — вопреки всему прервал его самобичевание старший. Шастун бессильно повернул голову в сторону литератора и прожёг его любопытным взглядом. Много вопросов было в его голове, но ни один он не озвучил. Естественно, Арсений почувствовал это внимание, но промолчал, заворачивая в жилой квартал.
— Идём? — с улыбкой, внушающей только доверие и поддержку, спросил Попов, как только он остановил автомобиль на свободном месте у нужного подъезда.
— А Вам зачем? — нахмурился подросток, отстёгивая ремень.
— Не переживай, я постою за дверью. Просто вещей явно не мало будет…
— Да нет, не нужно… — смущённо прятал глаза мальчишка, поправляя куртку и уже отворяя дверь, но наружу выбрался и учитель.
— Шастун, засунь свою гордость туда, куда..! — мужчина запнулся немного, но потом отмахнулся со смущённой и чуть хитрой ухмылкой. — Ну ты понял, короче…
— Да уж… — тихо выдохнул мальчишка, спрятав нос в воротнике куртки.
Пара молчаливых минут, и оба уже у квартиры Антона.
— Я быстро, — бросил подросток и, не дождавшись какого-либо ответа, зашёл в квартиру, непривычно для него же, громко хлопнув дверью и скинув с ног кроссовки. Это было специально. Нужно было обратить на себя внимание. Он не хотел сам обращаться к отцу, даже не представлял себе такой ситуации…
Внутри было шумновато от телевизора, шкварчащей сковородки на кухне и льющейся воды из крана рядом, но хлопок двери был громче. С того самого момента Арсений начал внимательно прислушиваться к каждому звуку за стеной.
— Тоша-а-а! — детский визг разнёсся на всю квартиру, заставив парня по-настоящему улыбнуться и упасть на колени перед со всех ног летящей к нему сестрой, разодетой в школьную форму со всякими белыми рюшами на блузе. Полина радостно лепетала одно и то же имя, чередуя с «Ты пришёл!» и «Я скучала». Она крепко обхватила его за талию, а парень мгновенно растаял, вдохнув сладкий свежий запах девочки и поцеловал её в светлую макушку.
И тут в проходе появились они. Оба были совсем слегка потрёпаны, скорее, просто по-утреннему, выглядели почти как обычно, как обычно недовольно…
— Ну и где ты шлялся столько времени? — с ухмылкой спросил мужчина, облокотившись на косяк и сложив руки на груди.
— Когда тебя это волновало? — негромко просмеялся парень, всё ещё прижимая девочку к груди. И он заметил, как в глазах отца блеснул отнюдь не добрый огонёк.
— Я вопрос задал! — прорычал он, в пару шагов добравшись до сына и с лёгкостью подорвав его с пола за костлявые плечи.
— Папа! — испуганно пропищала Полина, не отпуская брата. И пока Шастун сам находился в крепких руках под угрозой очередного удара, он изо всех сил склонился над головой сестры и попытался её оторвать от себя слабыми руками.
— Поль, всё хорошо. Не бойся. Иди к маме, пожалуйста, — Антон произнёс это чрезмерно ровным и спокойным тоном, будто не он сейчас снова оказался в такой хреновой ситуации. Внешнего спокойствия было не отнять, хотя и внутреннего в эту минуту у него тоже было достаточно. Он был уверен в себе, как ни странно…
— Тоша, поче…
— Поль, пожалуйста, — настойчиво, но не грубо прервал он девочку, всё ещё пытавшуюся прижаться к нему вновь.
— Я не хочу! Папа, что ты делаешь?!
— Руки убери. Хватит пугать её, — тихо и сквозь зубы проговорил подросток, злобно сверкнув глазами в сторону отца, который продолжал вдавливать сына спиной в дверь. Он молча кинул взгляд на дочь, а потом медленно опустил руки.
— Пойдём? — ласково спросил мальчишка, улыбчиво протянув ей звенящую украшениями руку. Девочка покосилась на папу, но молча доверилась. Антон подвёл её к Майе, как ни в чём не бывало подпирающей стену.
— Побудешь пока с мамой? Мне нужно с папой поговорить недолго, — мягко попросил он, передав детскую ручку в руку матери. Он впервые за долгое время коснулся её и тут же сам испугался, отпрянув всем телом и подняв взгляд навстречу таким же крупным зелёным глазам, правда эти глаза были яркими и блестящими, не как у Антона… Они обменялись эмоциями какой-то потерянности, но Шастун, как только это почувствовал, сглотнул в замешательтве и тут же прекратил этот контакт, откашлявшись и резко опустив глаза на сестру. Та только согласно кивнула и обняла Майю.
Парень без слов ускользнул в свою комнату, не закрывая двери. Он на какой-то ультра-скорости и в то же время с невероятным спокойствием и собранностью схватил из шкафа большую спортивную сумку, закинул туда первые попавшиеся стопки со штанами и кофтами, бельём и даже кроссовки он смог так спонтанно найти и закинуть в эту сумку. Скинув с плеч рюкзак, он забросил туда все учебники и тетрадки, что были на столе, какие-то смёл в ту же сумку. И всё это за считанные минуты. И вот этот человек когда-то не мог найти куртку. Пойми его теперь…
— Где. Ты. Был? — грубо повторил мужчина, когда парень пихал во внутренний карман куртки небольшой бумажный свёрток с наличкой, накопленной за годы работы, а во внешние — первые попавшиеся на глаза браслеты. Антон даже в такой ситуации Антон. Что поделать…
— Ты же знаешь, — самодовольно ухмыльнулся подросток, покидая комнату с громким хлопком двери. В коридоре всё так же стояли все трое. Шастун удивился, что мать не увела ребёнка, как это бывало обычно, но промолчал.
— Я задал вопрос! — сердито зарычал мужчина, снова хватая сына за грудки и резко впечатывая во входную дверь так, что тот звонко стукнулся затылком, но на лице была только ухмылка. Такая вызывающая, дерзкая, которая только больше выводила из себя старшего. Антон посмотрел ему через плечо, выглядывая Полину. Он всегда ради неё смягчал любую ситуацию, старался не конфликтовать с отцом, не отвечать, чтобы только она не видела всего этого лишний раз, но не сейчас… Несмотря на стоящую неподалёку сестру, он не мог теперь предать деда, не мог он отступить назад и сдаться.
— Отца твоего хоронил, — решительно произнёс мальчишка, в упор глядя в потемневшие от злости глаза напротив. Казалось, каждое слово он обработал ядом и выдал с такими же тягучими паузами и расстановками наружу.
Мужчина замер и задышал тяжелее, будто прямо сейчас из ноздрей повалит дым.
— Чё ты стоишь? — хмыкнул подросток, облизнув пересохшие губы, а в голове опять, словно заевшая пластинка, зазвучали последние слова дедушки. — Бей. Бей, я говорю!
— Ты кто такой, чтобы указывать мне?! — очнулся вдруг Андрей, сильнее сжав в кулаках ткань толстовки.
— Никто, — сам ответил парень, пожав плечами. — Только это ты мне никто, а не я тебе, ясно? — эти слова он произнёс просто звенящим шёпотом, ни на секунду не сводя глаз с напряжённого лица отца, который сейчас не понятно как сдерживался, всё крепче и крепче скручивая между пальцев мягкую ткань одежды парня. — Это ты его убил. Понял? Ты. Ты в этом виноват и… она… — подросток с открытой ненавистью прошипел это, кинув отвлечённый и более снисходительный взгляд в сторону матери.
— Не смей! — провопил старший и кулаком правой руки замахнулся на мальчишку, который даже не дрогнул, будучи в полной готовности к удару, зато раздался испуганный визг Полины, которую крепко прижимала к себе Майя.
— Чё ты остановился-то? — усмехнулся Шастун, склонив голову в сторону. — Я сейчас уйду, и больше никогда не приду, слышишь? Ты больше никогда не увидишь меня. Ни-ког-да, — сквозь зубы почти в бездыханном шёпоте повторял парень, не обращая внимания на всхлипы и непонятные крики сестры на фоне.
— Да куда ты уйдёшь-то? — противно усмехнулся старший, властно придушив сына за воротник.
— Да это тебя волновать не должно, — со слабой улыбкой заявил мальчишка. — Просто забудь меня. Выброси из жизни на совсем, как отца своего выбросил. И можешь не благодарить за то, что я сам исправил вашу ошибку, избавив вас от меня. Вам надо было это сделать гораздо раньше, семнадцать лет назад…
В этот момент Андрей не выдержал, стиснул зубы и всё-таки крепко так заехал костяшками парню по носу, из которого спустя секунду хлынула алая кровь, медленно растекающаяся по контуру губы и подбородку дальше к шее. По комнате разнёсся детский визг. Девочка снова что-то выкрикивала, стараясь вырваться из рук матери, но никто и внимания на неё не обратил.
Арсений за дверью точно удостоверился, что парня всё-таки ударили. Он изводился, не зная, нужно ли врываться прямо сейчас и вообще, но как только услышал голос Шастуна, сразу заглушил собственные мысли, а вот громкое биение сердца так заглушить не удалось…
Антон так и остался прижатым к двери и даже не порывался утереть разбитый нос.
— Ну наконец-то… — нагло ухмыльнулся мальчишка, сглотнув обильно подходящую слюну. — Я провёл с ним его последние дни и минуты… Даже защищал тебя перед теми всякими людьми, хотя мне это нахер не надо… И знаешь что? Лучше бы ты сдох! — под конец парень сошёл на хриплый крик, и снова ему в скулу прилетел мощный удар Андрея. Арсений уже схватился за ручку, услышав этот характерный звук и плач ребёнка, но тут Шастун шмыгнул носом и продолжил:
— Я ненавижу тебя за него. Только я, понимаешь? — Антон снова устремил тёмные глаза в яростные огни напротив, а их хозяин уже замахивался для следующего удара, но рука остановилась, когда подросток заговорил дальше. — Последнее, что он сказал… Он просил тебя простить его, за всё простить… и передать, что он… любит тебя и всегда любил…
Дыхание обоих шумно передавалось друг от друга к близко расположившимся носам. Замерли все: Андрей, Майя, Антон, Арсений, стоящий за дверью на полном готове. Только Полина всё ещё билась в плаче, понимая лишь одно — её брат сейчас не в безопасности.
— А вот теперь всё, — уверенно заявил парень, спокойно скинув с плеча тяжёлую руку, а вместе с тем и тот груз, что на него возложил дед перед смертью. Впервые через силу игнорируя плач сестры, он схватил сумку с пола, упавший рядом рюкзак и ловко выскочил из квартиры, а там его встретил растерянный взгляд учителя.
Дверь снова громко хлопнула, а за ней ещё громче раздался плач девочки и другие шорохи.
— Пойдёмте! — с едва заметной улыбкой бросил подросток, уже нажимая кнопку вызова лифта.
— Антон… — тихо позвал его мужчина, шагнув ближе.
— Позже. Нужно уйти отсюда, — это прозвучало как самое настоящее указание или распоряжение. Попов промолчал, разглядывая профиль вновь избитого мальчишки, который достаточно ровно дышал, но косо поглядывал на дверь квартиры. То ли он опасался того, что оттуда кто-то выйдет, то ли пытался запомнить и забыть её такой. Он лишь болезненно закусил губу и зажмурил глаза, прислушиваясь к истеричному плачу Полины, но это заметил и Арсений.
Как только лифт пришёл, Шастун тут же заскочил внутрь, на готове поднося большой палец к нужной кнопке. За эту недолгую поездку они не проронили ни звука. Антон лишь глубоко вдыхал и выдыхал, неосознанно раздирая собственные губы в кровь, а Попов пытался собраться с мыслями и не смотреть на ученика, чтобы не дать волю эмоциям. Парень был прав: сначала нужно уйти.

***Как только оба оказались в машине, Антон откинулся на сиденье, обнял свои сумки, закрыл глаза и расплылся в улыбке. Арсений просто наблюдал за этим, а сказать ничего не мог, ужасаясь одному только искровавленному лицу Шастуна.
— Я всё слышал… — тихо признался литератор.
— Тем лучше. Не хотел бы Вам опять врать, — на легке выдохнул подросток, не спуская с истерзанных губ такой же лёгкой улыбки. Попов не понимал пока, почему парень улыбался, а спросить побаивался.
— Больно? — лишь задал вопрос учитель.
— Нет, — мальчишка покачал головой и, остановив её наклонённой влево, к мужчине, раскрыл глаза. — Мне хорошо, Арсений Сергеевич.
— Антош…
— Я их больше не увижу, понимаете! Я ушёл! Ушёл! Навсегда! — сквозь слабый смех говорил парень, положив обе руки на плечи литератора и чуть потрепав их. Арсений не ожидал такой эмоциональности от мальчишки, но это больше походило на истеричный смех, хотя глаза вдруг просияли и заблестели, чего раньше вообще не замечалось. Неужели они могут быть не потухшими?
— Антон, но так нельзя…
— Нет, именно так и нужно, — уже поспокойнее закивал Шастун, не убирая рук.
— Но ты пока не можешь жить самостоятельно.
— Я так живу уже семь лет… Осталась почти пара месяцев до моего совершеннолетия. Обеспечить себя несложно, мелкие бумажки подделывать от их лица я умею, а паспорт и даже грёбаный полис всегда со мной… — прямо-таки как из пулемёта проаргументировал подросток, разложив всё по местам.
— Но это неправильно… — всё ещё потерянно разводил руками старший.
— Это единственный правильный вариант. Я устал, Арсений Сергеевич… Я не могу больше так… — это прозвучало тише, но с улыбкой и мелкими огонёчками в тёмно-зелёных отражениях. Это откровение пробило Арсения окончательно. Он резко прижал парня к себе, а тот даже не пытался сопротивляться, а на выдохе всё ещё улыбчиво положил голову на такое уже родное ему плечо.
— Я буду рядом, — прошептал старший, когда оба замерли в этом положении.
— Это хорошо, конечно… Но я Вам пальто, кажется, запачкал, — отвлечённо подал голос мальчишка, почувствовав как вся невысохшая кровь с лица стекает на одну сторону и падает на ворсистую ткань пальто учителя.
— Какой ты дурак… — вздохнул мужчина, покачав головой и разняв объятия. Шастун шмыгнул носом и случайно размазал пальцами кровь из-под носа по щеке. Попов, увидев это, сам болезненно поморщился, а потом взглянул на часы.
— До урока сорок минут.
— Что Вы мне хотите предложить? — насторожился подросток.
— Ну, во-первых, бросай вещи назад.
— Допустим… — кивнул мальчишка, ловко закинув сумки на заднее сиденье.
— Во-вторых, поворачивайся ко мне. Нужно привести тебя в порядок, — он сказал это и достал из бардачка небольшую аптечку.
— О-о-о, нет! Давайте не надо, а? — жалостливо состроил глазки парень.
— Антош, ты же знаешь, что ничего такого я делать не буду. Только обработаю.
— Да знаю я… — буркнул себе под нос мальчишка, в очередной раз пытаясь перебороть этот страх.
— Ну вот, — улыбнулся мужчина, уже достав какие-то кусочки бинтиков и перекись. Он достаточно быстро, ловко, при этом трепетно и нежно сумел убрать кровь с лица подростка, который временами пугливо жмурился и шипел, но почти не вырывался из-под крепкой руки на плече. Попов постоянно что-то успокаивающе приговаривал тихим голосом, будто перед ним был пятилетний ребёнок, но, по-моему, так и было.
— Готово! — спустя ещё пару минут радостно объявил старший, как только сдул губами последнюю белую шипящую пену с небольшой искровавленной ресщелинки на скуле. Мальчишка наконец расслабился и облегчённо развалился на кресле.
— Слушай, ты прости опять за все эти вопросы так не к месту и времени… — осторожно начал Арсений, складывая аптечку обратно.
— Спрашивайте. Спрашивайте, о чём хотите… — на выдохе сказал парень, неожиданно для самого себя порвав эту красную ленту «Никто не должен знать». Попов и сам удивился, с подозрением покосившись на ученика.
— Уверен?
— Да. Теперь уверен. Я в Вас уверен… — Шастун еле заметно приподнял уголки губ, опустив глаза при этом. Арсений тоже невольно ответил незамысловатой улыбкой. «Какой же ты…» — так и проскочило в его голове.
— Я потихоньку стараюсь понять, почему ты так реагируешь на какие-то действия со стороны людей, и в принципе всё постепенно становится понятно… Ну, кроме одного…
— Чего же? — заинтересованно посмотрел на него мальчишка, а сам мысленно повторял: «Старается понять… И зачем это Вам, Арсений Сергеевич?»
— Почему… Почему ты так боишься всякой перекиси этой, мазей… и врачей самих..? Нет, если мне показалось, то…
— Да не показалось Вам, — Антон резко прервал старшего своим расслабленным и усталым тоном, повернув к нему голову. — Боюсь. Страшный трус перед всем этим, — он усмехнулся, так легко признав свою слабость перед кем-то, ну как перед кем-то…
В эту секунду парень был уверен в этом человеке, поэтому решился говорить честно и не переводить тему. Попов поджал губы и сдержанно кивнул, разумеется, удивившись такому поступку.
— Скажешь из-за чего?
— Мне никогда не нравились все эти больницы, стоматологи, но было терпимо… А в 11 лет, когда Поле только-только исполнилось месяца два, я с пацанами гулял, ну, по крышам гаражей…
— По крышам гаражей?
— Ага, — легко пожал плечами подросток. — На великах катались…
— Погоди, — опять прервал его рассказ учитель, задумчиво нахмурившись. — По крышам на великах?
— Да. Не суть, — отмахнулся мальчишка, набрав в лёгкие воздух для последующего ораторства.
— В смысле «не суть»? В 11 лет ты катался на велосипеде по крышам?
— А чё? — нахмурился теперь и сам Антон.
— Ничё, Шастун! — саркастично хмыкнул мужчина. — Зашибись, занятие…
— Обычное детство воронежских пацанов… — задумчиво повёл плечами мальчишка.
— Так… ясно… — вздохнул старший.
— Ну короче, перепрыгивали очередной пролёт. Я ехал первым и слегка навернулся…
— В смысле? — заметно насторожился Попов.
— В прямом, — усмехнулся подросток. — Колесо как-то не так поставил и свалился в эту щель вместе с ним, а мне места много не надо, как понимаете… — парень всё рассказывал с улыбкой и даже смехом, в то время, как напротив с просто охуевшим лицом сидел литератор. Нет, у него тоже было весьма весёлое детство, но вот так…
— Насколько всё было плохо?
— Ну-у-у… Я упал на землю, поверх меня велик… Короче, многочисленные ушибы типа были, перелом руки и чё-то там с косточкой в ступне, что ли… Не помню я…
— Класс, — с широко открытыми глазами сказал Арсений, не дав себе озвучить по-настоящему подходящие под эту ситуацию слова.
— В общем, прикол в том, что поднялся шум, мужики какие-то вытащили, донесли до квартиры. А там… Ну они разозлились оба, точно не помню, что именно их так взбесило, но досталось мне знатно, — мальчишка снова усмехнулся, но уже как-то с болью в опущенных глазах. — А я молчал, ну и плакал… Как увидели, что я не шевелюсь и не закрываюсь даже, скорую вызвали… А там врачи вопросы задавали, мол, чё случилось? Они сказали говорить только про падение, хотя всё и так видно было, мне кажется…
— Да как так-то… — одними губами сказал мужчина, схватившись рукой за голову.
— Короче, боялся я всех этих процедур, осмотров, операций, а они меня тогда ещё хлеще запугали, что больше достанется… Ну, оно и досталось потом, конечно, но не важно… — чуть тише добавил Шастун, перебирая на пальцах массивные и не очень перстни. — А потом кинули одного больше, чем на месяц в этой больничке. Даже не приходили почти, только для заполнения бумажек… Я звонил, а мне… Да это, впрочем, неинтересно, — грустно ухмыльнулся подросток, всё же подняв голову. — Короче, все эти медсёстры, врачи тоже запугали хорошенько, когда я истерики закатывал перед их перевязками всякими или… уколами. Каждый раз говорили, что и не придёт ко мне никто никогда, что там так и останусь… — голос стал тревожнее, даже дрожь проскакивала местами, а пальцы без конца раскручивали одно и то же кольцо с уже невероятной скоростью. — Ну, не знаю я! Не мог я там находиться! Страшно мне было! — не выдержал Шастун, всплеснув теперь руками. — А после их слов всё ощущалось больнее… — это он уже сказал едва слышно. — Месяц со всеми этими угрозами и процедурами не так уж…
— Спасибо, что рассказал, — тихо сказал мужчина спустя полминуты наблюдения за беспокойно бегающими глазами и неровным дыханием парня. — И знаешь, теперь я уверен, что ты сделал всё правильно. Только пообещай мне, что в случае чего ты обратишься ко мне, — негромко и медленно проговорил он, разглядывая зелёные изумруды.
— Это в каком же случае? — усмехнулся подросток, тоже будто гипнотизируя голубые океаны напротив.
— Это не важно, — Попов покачал головой, но тон его был серьёзен. — Просто пообещай.
— Я… обещаю, — на выдохе согласился мальчишка, даже не скрестив пальцы. Он сейчас почувствовал очень прочную и надёжную связь между ними, которую был не готов разорвать, и вместе с тем лишиться этих чистых глаз и вечной поддержки.
— Может, ты сегодня не пойдёшь в школу? — вдруг предложил учитель после недолгого молчания.
— Нет, — решительно помотал головой Шастун. — Мне обязательно нужно будет поговорить с сестрой. И перед ребятами ещё объясниться…
— Как ты дальше будешь с ней общаться? — Арсений снова понимающе помолчал, а потом задал свой вопрос.
— Ф-ф-ф… — тяжко выдохнул подросток, схватившись за голову обеими руками. Он с силой потрепал собственные волосы, а потом звонким шлепком опустил ладони на колени и устремил взгляд вперёд. — Всё так же: в школе, по звонкам… Мне просто нужно в этот раз серьёзно поговорить с ней и объяснить, что я действительно ушёл из дома и из семьи, но не от неё…
— Это будет сложно…
— Очень. Я всегда отвлекал её от этих разговоров, не хотел, чтобы она что-то такое видела и слышала. А её не увели, и она всё это видела и слышала… — тихо проговорил парень, следя за «бандой» голубей на бордюре, которая билась за какие-то съедобные крошки.
— Ты справишься. Я верю, — Арсений подмигнул и с мелкой улыбкой положил руку на плечо секундно вздрогнувшего Шастуна. И только мальчишка стал оборачиваться, чтобы ответить улыбкой, он увидел этот озадаченный взгляд голубых глаз и рефлекторно отпрянувшую руку.
— И про это хотите знать? — на выдохе спросил парень, опять откинувшись на подголовник.
— Если ты расскажешь хоть что-то, я буду очень рад, — в смятении пожал плечами старший, совсем не желая давить.
— Как мало Вам нужно… — усмехнулся подросток. — Ничего необычного: просто очень отвык от спокойных прикосновений, но очень привык к резким… ударам… Поэтому я так и дёргаюсь всегда, хотя люди косятся, да и самому стыдно и далеко не по кайфу…
— Но ты не должен стыдиться. Ты ведь в этом не виноват…
— Так а какая разница, если исход один? — хмыкнул Шастун.
— Есть разница… — тихо вздохнул учитель. — Поехали в школу?
— Да, — стараясь звучать бодрее, ответил парень, подровнявшись в кресле и пристегнув ремень.
Арсений опять завёл машину, включил негромкую музыку и выехал со двора на городское шоссе.
— Арсений Сергеич, а выкинете меня у магаза, там рядышком?
— Выкинуть? У магаза? — вздёрнул брови Попов, не отводя глаз от дороги.
— Да, хочу заскочить…
— Хорошо, — задумчиво кивнул старший. — Тебе деньги там нужны какие-нибудь? Или ещё что?
— Нет-нет! С этим у меня всё в порядке.
— Ладно, понял.

***Через минут десять Арсений действительно остановился у супермаркета, что был неподалёку от лицея.
— Мне подождать или..?
— Да нет, поезжайте! Тут два шага…
— Ну хорошо, — кивнул мужчина, помогая парню достать его рюкзак сзади. — Антош, ты всё-таки телефон включи. Ладно?
— А! Да, конечно! — согласно закивал подросток, доставая из портфеля смартфон и одновременно выбираясь наружу из авто.
— И не опаздывай! — напоследок бросил литератор, когда мальчишка коснулся двери рукой.
— Обижа-а-аете, Арсений Сергеич! Тут рукой подать, а времени ещё… — улыбчиво отвечал он, размахивая руками в сторону школы.
— Ну всё, всё! Хорош разглагольствовать, а то и впрямь опоздаешь! — с такой же заводной улыбкой прервал его старший.
— Спасибо! — наконец бросил парень и, захлопнув дверцу, убежал в магазин. Не совсем та цель у него была, но ладно…
Пока Попов улыбался ему вслед, Антон схватил с прилавка небольшую упаковку одноразовых стаканов, пару штук самых наизеленейших яблок и большую шоколадку с какими-то разноцветными конфетами внутри. Быстро оплатив всё это на кассе, куда он чудом успел попасть первым вместо бабульки, тащившей за собой полную доверху корзину, Шастун выскочил на улицу и побежал в обратную от лицея сторону с какой-то молниеносной скоростью. Цель была одна — ларёк.
Пробежав так метров двести, он завернул за угол, где за склонившимися деревьями, оставшимися совсем без листьев, находился небольшой «кубик» с выступающим навесом и ступенькой. Синевато-серая окраска сочеталась с ноябрьским небом, а за прозрачным стеклом виднелась молодая девушка, глазеющая в телефон.
Шастун выдохнул. «Не зря бежал… Она», — беспрерывно пыхтя и покашливая, думал подросток, будучи уверенным, что эта девушка ему продаст нужное, так как это уже не впервые.
Крохотное окошко открывается, а за ним приветливая улыбка.
— Здрасте! — продолжал тяжело дышать Шастун, опираясь локтём на небольшой подоконник.
— Ну, здравствуй! — со вздохом ответила та. — Давно не заходил ведь, я думала, перешёл на ЗОЖ…
— Ага, щас! Не дождётесь, будете получать с меня прибыль! — усмехнулся парень, оглядывая прилавок в поиске товара.
— А зря… — тихо послышалось от продавщицы.
— В общем, две пачки Philip Morris Gold, Burn-а одну баночку давай и… коньяк. Вон тот за восемьсот девяносто…
— И зачем я это делаю… — тихо ворчала девушка, рассчитывая Антона.
Шастун выложил нужную сумму с небольшими «чаевыми» за, так скажем, послабление возрастного ограничения, запихнул всё в многострадальный рюкзак и опять на скорости бросился в школу.