Деробль

Альда, словно вихрь, ворвалась в тронный зал, едва не кувыркнувшись через собственные ноги в своём стремлении. Запыхавшаяся, с безумным блеском в глазах, она рухнула на колени рядом с другими советниками, словно подкошенная.

Незер восседал на своём троне из камня, окутанный зловещим мерцанием магических свечей. Его лицо, словно высеченное из гранита, выражало лишь холодное величие.

"Канцлер Альда," – прогремел Незер, его голос, словно удар грома, заполнил зал. "Я вызвал вас, чтобы услышать о прогрессе в ваших исследованиях."

Альда вскинула голову, и без того безумный огонь в её глазах вспыхнул с новой силой. "Госууууудаааааарь, я достигла потрясающих успехов! Живая лаборатория… кхм, наши рабы, то есть, наши подопытные, предоставляют бесценные данные! Я уверена, мы на пороге прорыва, который обеспечит нам не просто преимущество, а ВЫЖИВАНИЕ!" В её голосе, казалось, звучал сам фанатизм.

И тут Альда разразилась истерическим, безумным хохотом, который заставил мурашки пробежать по коже даже самых смелых: "Хахахахахааа! Хахапхахахпаааааааахахахахапааахазазахахпаа!"

Фелиция, стоявшая чуть поодаль, за спиной Альды, наблюдала за этим безумным представлением с лёгкой, загадочной улыбкой. Её глаза, как всегда, оставались непроницаемыми, словно зеркала, не отражающие ничего, кроме того, что ей было угодно показать. "Канцлер слишком скромна," – промурлыкала она, её голос был мелодичным и обманчиво нежным, словно шёпот змеи. "Её гений поистине безграничен. Она видит возможности там, где другие видят лишь безнадёжную тьму."

Незер медленно перевёл взгляд на Фелицию. "Фелиция, я ценю вашу преданность. Но мне нужна конкретика. Альда, говорите, что именно вы обнаружили."

Альда, словно очнувшись от безумия, оживилась. "Государь, я обнаружила, что мутации у монстров можно контролировать! Мы можем создавать существ, идеально приспособленных для работы в шахтах, для охраны замка, для ведения войны! Это войско, созданная самой природой, и мы можем ею управлять!"

Незер нахмурился, его брови сошлись на переносице. Идея контролируемых мутантов одновременно завораживала и пугала его. "Это… звучит многообещающе, но и невероятно опасно. Каковы риски?"

В этот момент в разговор вступил Убов, маршал, чьё лицо было суровым и непроницаемым, как скала. "Государь, я должен выразить свою озабоченность. Контроль над мутациями – это оружие, оружие, которое может обратиться против нас, если мы потеряем над ним контроль. Мы должны действовать с крайней осторожностью."

Кровавый Владислав молчал, как истукан, не вмешиваясь в разговор. Его алые глаза, казалось, сканировали ситуацию, оценивая потенциальные выгоды и смертельные риски.

Вулиз, епископ, воздел руки к потолку в фанатичной молитве. "Государь, мы должны помнить о народе! Только он имеет право принимать такие решения! Вмешательство в природу может навлечь на нас гнев… Но это воля ваша, бога-императора, но народ..."

Эмилия, тайная советница, тихонько хихикнула, словно ведьма, плетущая свой зловещий план. "Не волнуйтесь, епископ. Я позабочусь о том, чтобы народ был доволен… в меру своих скромных возможностей." Её взгляд, словно лезвие, скользнул по лицам присутствующих, полный скрытых намёков и зловещих обещаний, а улыбка, казалось, таила в себе смертельный яд. "Не переживайте, всегда можно расчленить кого-нибудь или кто-то нечаянно умрёт от камня, который случайно упал, или кому-то вдруг захочется согласиться с богом-императором, когда ему поугрожают убийством его семьи и его самого, но через пытки!"

Вулиз, не в силах сдержать праведный гнев, выкрикнул: "Эмилия! Как можно так говорить о народе?! Это преступление против веры! Я бы понял, если бы они не верили в бога-императора, тогда эту ересь можно было бы предать огню и мечу, но они же видят истину веры!"

Эмилия, ничуть не смутившись, ответила с ледяным презрением: "Народ, каким бы он ни был, это всего лишь скот, который можно зарезать! Они, поскольку верят в бога-императора, то они высший скот, и я даю им самое лучшее. Другие, более низший скот, которые не понимают истины веры, получают наихудшее. Я их жалею, по-своему."

Спор готов был разгореться с новой силой, но Незер, нахмурившись, прорычал: "Остановитесь! Мы здесь для того, чтобы решить, что делать дальше, а не спорить, как на базаре!"

Вулиз и Эмилия, словно по команде, в унисон пробормотали: "Извините, бог-император. Нас куда-то занесло."

Незер обвёл советников тяжёлым взглядом и начал говорить: "Я выслушал вас. Альда, продолжайте свои исследования, но помните о безопасности. Убов, разработайте план защиты на случай, если что-то пойдёт не так. Вулиз, молитесь о нашем спасении и укрепляйте веру в народе. Эмилия, будьте бдительны и… сдержанны. Кровавый Владислав, обеспечьте нас необходимыми ресурсами."

И тут Незера осенила тревожная мысль, словно ледяной ветер из Бездны: "А что, если НПС, вздумают воткнуть нож в спину? Раньше об этом и не думал, игра да игра, но это уже не пиксели, а кровь и плоть! Вроде бы верят в меня, в Незеричество, как в бога… это льстит самолюбию, власть моя крепнет, да только достаточно ли веры? А вдруг за этими улыбками и поклонами плетутся коварные интриги? Ведь предательство – любимая забава смертных!"

В голове Незера созрел план: "Заставлю их присягнуть! Так они докажут свою верность. Но… если все, как один, преклонятся предо мной, то придётся и всех слуг заставить ползать на коленях! Будет странно, если советники клянутся в верности, а другие слуги и глазом не поведут!"

В голосе Незера звучало не только беспокойство, но и холодный расчёт, присущий истинному правителю. Его взгляд, обычно пылающий божественным огнём, сейчас стал стальным и пронзительным. Он – бог этого мира, и он не допустит, чтобы его троном даже слегка покачнулся.

Незер обвёл взглядом советников, словно выискивая признаки неповиновения, но не увидел ничего, кроме затаённого страха, фанатизма и показной преданности. "Сейчас, здесь, вы принесёте клятву верности. Клятву, что будете служить мне верой и правдой, не жалея ни сил, ни жизней, ни… морали. Готовы?"

В зале повисла напряженная тишина. Слышно было лишь потрескивание магических свечей. Затем, словно по команде, все советники опустились на одно колено.

"Клянёмся!" – хором прогремел их ответ, эхом отразившись от каменных стен тронного зала.

Альда, всё ещё с безумным блеском в глазах, прошептала: "Клянусь… клянусь всем миром, что буду служить вам, мой… обожаемый… повелитель! Я буду вашим безумным псом, вашим самым верным кошмаром!"

Убов, с суровым лицом, произнёс: "Клянусь честью и кровью, что буду защищать вас до последнего вздоха!"

Вулиз, воздев руки к небу, прокричал: "Клянусь жизнью своей, что буду предан вам во всём!"

Эмилия, с ледяной улыбкой, промурлыкала: "Клянусь своей душой и своим… талантом, что буду служить вам с полной самоотдачей."

Кровавый Владислав произнёс спокойно: "Клянусь каждым пролитым литром крови, каждым хрустом костей, что не остановлюсь ни перед чем, чтобы твоя воля была исполнена. Я буду твоим палачом, твоим самым страшным оружием."

Незер удовлетворённо кивнул. "Поднимайтесь." Советники повиновались. "Фелиция, приведи всех королевских придворных. Я хочу услышать от них клятву верности."

Фелиция склонилась в глубоком поклоне. "Как прикажете, мой повелитель." С грацией кошки она развернулась и покинула тронный зал.

Незер слегка наклонил голову и начал говорить:

"Клятвы приняты. Что ж… теперь - к делу." Незер сделал короткую паузу, словно обдумывая каждое слово. "Приступайте к выполнению данных мною указаний. Каждый из вас знает свою задачу. И помните… Я ценю эффективность и… исполнительность."

Он слегка приподнял уголок губ, словно в слабой усмешке. "Моё… удовлетворение будет лучшей наградой за вашу службу."

Все советники спокойно вышли из тронного зала и пошли выполнять приказы.

Через некоторое время Фелиция вернулась, ведя за собой вереницу королевских придворных. Они были одеты в свои лучшие одежды, но их лица выдавали страх и неуверенность.

"Королевские придворные готовы принести клятву верности, мой повелитель," – промурлыкала Фелиция, отступая в сторону.

Незер поднял руку. "Пусть каждый из вас по отдельности подойдёт ко мне и произнесут клятву верности."

Королевские придворные один за другим подходили к трону, склонялись в глубоком поклоне и дрожащим голосом повторяли слова клятвы верности. Некоторые из них были настолько напуганы, что запинались и путали слова, но Незер не проявлял ни малейшего признака нетерпения. Он просто ждал, пока каждый из них закончит свою клятву.

Процессия продолжалась долго, казалось, что она никогда не закончится. Но вот, наконец, последний придворный произнёс свою клятву и отступил назад.

Незер поднялся с трона. "Вы свободны," – произнёс он громким и властным голосом. "Можете идти."

Королевские придворные, словно выпущенные из клетки птицы, поспешно покинули тронный зал.

Незер вернулся на свой трон и, слегка наклонив голову, обратился к Фелиции: "А теперь, Фелиция, твоя очередь."

Фелиция, до этого момента наблюдавшая за происходящим с лёгкой, почти незаметной улыбкой, плавно вышла вперёд. Ни тени страха или сомнения не отразилось на её лице. Только лёгкий интерес, как у кошки, предвкушающей интересную игру. Она опустилась на одно колено, её движения были изящны и грациозны, но в них чувствовалась стальная воля.

"Мой повелитель," - её голос звучал мягко, но уверенно, словно шёлк обволакивал сталь, - "я не нуждаюсь в приказе. Моя преданность вам - моя суть. Клянусь вам в верности,  я буду вам верна до конца света. Клянусь, что буду вашими глазами и ушами, вашим тайным оружием, вашим самым преданной слугой.

Она подняла голову, и в её глазах вспыхнул искренний огонь. Это не был фанатичный блеск, как у Альды, или холодный расчёт, как у Эмилии. Это был огонь интеллекта, азарта и… пожалуй, даже восхищения. Восхищения силой, которая теперь была в руках Незера.

Незер внимательно изучал её, пытаясь разгадать скрытые мотивы, но лицо Фелиции было непроницаемым. Он видел лишь преданность и готовность служить.

"Поднимайся, Фелиция," - произнёс Незер, - "Я ценю твою преданность. И, думаю, ты окажешься весьма полезной." Он сделал короткую паузу. "Теперь можешь идти. Подготовь доклад о политической обстановке в нашем государстве. И постарайся включить туда всё, что обычно упускают из виду другие."

Фелиция склонилась в поклоне. "Как прикажете, мой повелитель. Можете не сомневаться, доклад будет готов в кратчайшие сроки. И он вас приятно удивит." С этими словами она развернулась и, не торопясь, покинула тронный зал, оставляя Незера наедине со своими мыслями.

Незер остался один в тронном зале, отпустив Фелицию. В голове его роился хаос, словно потревоженный улей ос. Вспоминая слова Альды о контролируемых мутациях, пропитанные страхом опасения Убова, фанатичные речи Вулиза и зловещие, как шёпот преисподней, намёки Эмилии – всё это сплеталось в тугой клубок тревоги, приправленной слабым, едва мерцающим огоньком надежды.

Незер невольно вспомнил идею Фелиции: "Всё-таки отличная мысль – укрепить замок, чтобы ни одна вражеская нога не смогла его осквернить. Ловушки, хитроумные механизмы… Да и разросшийся подземельный лабиринт стал настоящим спасением для нежити, которой не нужен воздух. В этом, безусловно, одно из главных преимуществ нашей фракции."

"Холод и голод…" – прошептал Незер, его голос, словно потревоженный призрак, эхом отразился от холодных каменных стен. "Кажется, эти последние проблемы удалось решить."

Он окинул взглядом тронный зал, словно видел его впервые. Да, он добился многого. Вера народа в него была восстановлена. Кровавый бунт был подавлен, а мародёры – усмирены и подчинены. Экономика, хотя и медленно, словно раненый зверь, начинала оживать. Столица, подобно фениксу, восстала из пепла и постепенно превращалась в новый центр силы. Но… мир. Что он знал о мире за пределами его владений? Лишь обрывочные сведения, как случайно обронённые монеты, доставшиеся ему вместе с властью. Какие силы правят за границей? Является ли его территория частью более крупного государства? Он жил так, словно вселенная заканчивалась там, где заканчивались его границы, запертый в коконе собственного правления.

"Хоть Незерия и набирает силу, я не имею представления о соседних государствах и их проблемах. Вполне возможно, что мы вовсе не являемся новой силой, а наша держава даже не отмечена на карте этого мира. Ведь я попал сюда из другого мира, и другие государства, скорее всего, даже не подозревают о нашем существовании," – промелькнула тревожная мысль в голове Незера.

Его вдруг охватило чувство слепоты. Ему отчаянно нужна была информация, и только один человек мог ему её предоставить – Тарк, знающий этот мир, как свои пять пальцев. Тарк был ключом к пониманию того, где он находится и с чем ему придётся столкнуться.

Незер встал с трона. Резко. "Нужно к Тарку," – пробормотал он, отбрасывая сомнения в сторону.

Добравшись до зова подвального спуска, Незер начал спускаться по каменным ступеням, уходящим в самое сердце замка. Каждый шаг отдавался в ушах гулким эхом, словно крик его одиночества в каменной утробе. Чем глубже, тем теплее и влажнее воздух обволакивал его, пропитываясь едва уловимым запахом сырой земли.

Миновав последнюю ступень, он шагнул в… иной мир.

Открывшийся вид был настолько неправдоподобным, что он на мгновение застыл, усомнившись в реальности происходящего. Хотя это и не первый его спуск под землю, каждый раз подобное зрелище вызывало у него трепет. Перед ним раскинулся пейзаж, ничуть не уступающий самым живописным видам поверхности. Яркое, почти ослепительное солнце щедро заливало всё вокруг тёплым светом. Под ногами колыхалась сочная трава, усыпанная разноцветным ковром полевых цветов. Высокие деревья, одетые в густую листву, тянулись к солнцу, а вдалеке журчал ручей, его воды искрились и переливались, словно драгоценные камни.

Подземелье? Скорее, подземное королевство, созданное по мановению волшебной палочки. И он знал, чьей.

"Кровавый Владислав," – пронеслось в голове Незера. – "Его тризидный навык "Креатор"… Поистине невероятно."

Воспоминание о "Креаторе" Кровавого Владислава, о его способности создавать и изменять реальность за счёт маны, вызвало у Незера сложную смесь восхищения и облегчения. Какое же счастье, что у него есть такой слуга! Создать такое подземелье – это было за гранью воображения. Сколько же маны Владислав на это израсходовал?

Он вспомнил слова Кровавого Владислава: "Труднее задача – больше затраты, но для тебя, повелитель, я готов на всё."

"Да уж, после использования своего навыка он две недели не просыпался. Пришлось вливать ему в рот кашу и воду, чтобы он не скончался от истощения," – подумал Незер с лёгкой улыбкой.

Незер продолжил свой путь по подземному царству. Он ощущал ласковое тепло солнца на коже, слышал звонкое пение птиц, которых, казалось бы, здесь быть не должно. Всё было настолько реально, настолько наполнено жизнью, что трудно было поверить, что он всё ещё находится под землёй. Лишь неизменность времени года – вечное лето, вечный день, вечное тепло – напоминали о том, что это рукотворное чудо, а не естественный мир.

"Неплохо," – мысленно резюмировал Незер. – "Идеальное место для нежити. Ни холода, ни голода, лишь вечное лето и надёжная защита от чужаков в лабиринтах подземелья."

Эта мысль вернула его к главной цели – найти Тарка. Знание, которым тот обладал, было бесценно и могло стать ключом к выживанию и процветанию его государства.

С этими мыслями Незер ускорил шаг, направляясь к жилищу Тарка, расположенному в самом сердце этого искусственного рая. Ему предстояло узнать правду о мире, в котором он оказался, и эта правда могла перевернуть всё.

По дороге к Тарку Незера терзали мысли о государстве. Эта проклятая система, что досталась ему вместе с короной! Гниль проела её до основания, и всё рухнуло, едва он попытался что-то изменить. Теперь, вместо хаоса и анархии, он получил звенящую пустоту, которую стыдливо прикрывает хлипкая ширма совета, система верных придворных и этой жалкой пародии на конституцию. Но ведь хоть какие-то законы теперь есть… Неужели это всё, на что он способен? Нужно что-то кардинально новое, нечто способное служить и народу, и его амбициям. Но что именно? Жёсткий кулак автократа? Или лицемерная ложь тирана? Неужели нет иного, более… достойного пути? Он пока не видит его. Ему нужно вырваться из этой клетки, переосмыслить всё до последней реформы. Ему нужен мир за стенами его государства – как полигон для новых идей.

Наконец, он прибыл к двери, ведущей в покои Тарка. Стук, резкий и властный, словно удар молота по наковальне, разнёсся по коридору, нарушая тишину.

– Сестра Мия, вы уверены, что поступили правильно, призвав его? – спросила Агния, нервно оглядываясь, словно ожидая, что из теней вот-вот выскользнет нечто ужасное.

Мия вздохнула. – У нас не было выбора, сестра Агния. Орден истекает кровью. Магистр убеждён, что он – наше единственное спасение.

– Но… Великовековая угроза? Разве не наш долг – предать её забвению?

– Магистр верит, что сможет обуздать её. Превратить в наш клинок, нашу защиту.

Агния покачала головой, и фиолетовые пряди, выбившиеся из-под послушнического чепца, затрепетали, словно предчувствуя бурю. – История шепчет иное, сестра. И шёпот этот полон предостережений.

– Будем молиться, чтобы в этот раз небеса были милостивее к нам, – ответила Мия, глядя в окно. В её глазах плескалась тревога, глубина которой Агния не могла измерить. – Орден поставил на кон слишком многое.

Агния, юная послушница ордена "Священного света", казалось, сотканная из противоречий – невинности и зрелости, света и тени, – нервно перебирала чётки. Тёмные, словно сгустки ночи, бусины скользили между её пальцев, отсчитывая секунды, приближающие неизбежное. Её лицо, обычно озарённое тихой сосредоточенностью, сейчас исказилось тревогой. Фиолетовые глаза, зеркало её души, метались по комнате, ища ответы там, где были лишь предчувствия. Простая ряса послушницы скрывала хрупкость фигуры, но не могла спрятать внутреннюю бурю. В каждом её движении читалось сомнение, борьба с приказом, и страх перед тенью, нависшей над Орденом. Фиолетовый оттенок её волос и глаз – дар или проклятие – позволял ей чувствовать грядущее бедствие острее, чем остальным.

За окном разгорались сумерки, окрашивая небо в багровые и лиловые тона. Мия отвела взгляд от зловещей красоты пейзажа, чувствуя, как сердце сжимается от холодной, липкой паники.

– Десять раз, Агния, – прошептала она, скорее себе, чем собеседнице. – Десять раз мы думали, что держим судьбу в своих руках. И десять раз мир захлёбывался в последствиях нашего высокомерия или жадности. Лишь трижды нам удавалось взять под контроль.

Агния вздрогнула. – И каждый раз мудрейшие из мудрых платили своими жизнями, пытаясь залатать бреши, оставленные нами или нашей жадностью.

Мия кивнула, принимая на себя всю тяжесть ответственности. – Но на этот раз всё иначе. Магистр уверен в успехе.

– Уверенность Магистра не всегда равнозначна победе, сестра Мия, – возразила Агния, и голос её дрогнул. – Забыли пророчество? "Когда одиннадцатая великовековая угроза пробудится, мир содрогнётся в предсмертной агонии".

Мия нахмурилась, словно отгоняя неприятные мысли. – Пророчества – лишь туманные намёки, Агния. Мы должны верить. Орден слабеет. Без этой силы… мы не сможем защитить тех, кто в нас нуждается.

Она вновь устремила взгляд в окно. Где-то там, в сердце древних руин, в тёмных, пропитанных скверной покоях, пробуждалась сила, способная обрушить мир. И все надежды Ордена, все их молитвы были обращены к тому, чтобы суметь её обуздать. Смогут ли? Вопрос повис в воздухе, тяжёлый и зловещий, как дыхание смерти.