................
Подъем на гору дался нам нелегко, в основном потому, что меня приходилось едва ли не перекидывать из рук одного гнома другому. Я честно пыталась лезть сама, но после нескольких провальных попыток на первой же ступеньке, мне сказали притвориться мешком картошки и в полете кричать потише. В итоге, единственное, что я сделала сама, так это прошлась по молоту супер-гнома и перепрыгнула со статуи на саму гору, хотя и здесь мне предлагали гномьи авиа-линии, но я, теребя свои чуть поседевшие волосы, отказалась
Мы взошли на выступ и огляделись. Ну, то есть, мужики осматривались, а я изображала умирающего лебедя, подгибая колени и плюхаясь на голые камни с чувством всемирной усталости. Пока Двалин мацал скалу на предмет скважины, я достала из чьей-то сумки ранее примеченный походный чайник. – Кто хочет чаю? – любезно поинтересовалась я, но никто даже не обратил внимания. Я пожала плечиками и стала разжигать костер. Если точнее, то только пытаться его разжечь, ибо бойскаут из меня еще тот. В конечном итоге, плюнув на это дело, я посмотрела на гномов. И как раз вовремя. Дзынь! – услышала вся долина, а у меня даже в ушах зазвенели рождественские колокольчики. Это здоровенный боевой топор шарахнулся со всей гномьей дури по гладкой скале. – Воу-воу-воу! Ребятки! – воскликнула я. – Не портьте последнее наше оружие! Двалин остановился и повернулся ко мне с вопросительным лицом. Остальные тоже повернули свои заинтересованные мордашки в мою сторону. А я все еще обнимала миниатюрный медный чайничек, ногами стараясь разворошить свои первобытные потуги добыть огонь. – А что ты предлагаешь нам делать? – немного грубо спросил Королевич. Мне его тон не пришелся по вкусу, но в этот раз я сдержала свое эго. – Вы присядьте, отдохните, – легко сказала я им. – Нам еще долго ждать. – Ждать чего? – услышала я голос Глоина. – Последнего луча солнца, конечно, – ответила я. – Сейчас ведь всего... полчетвертого дня! А луна взойдет где-то часов в семь-восемь. – Я быстренько спрятала свои наручные часы обратно под рукав. Мужчины переглянулись с непониманием. – Но до захода солнца всего ничего осталось, – напомнил мне Нори. – Оно нам не нужно, – махнула я рукой, показывая всю незначительность сего факта. – Но ведь сказано было, что только последний луч солнца укажет на замочную скважину, – еще более озадаченным тоном сказал Балин. Я отрицательно помотала головой, не соглашаясь с его словами. – Если бы в Средиземье изучали такую науку, как физика, то вам было бы известно, что последний луч солнца, которого нам нужно дождаться, это лунный свет. – Не оправдав моих ожиданий, мужики только еще больше запутались, так что мне пришлось пояснить. – Луна сама по себе не светится и никогда этого не делала. Она лишь отражает солнечный свет. Если бы не было солнца, то и луна бы не светилась. Следовательно, самым последним солнечным лучом этой осени будет именно лунный свет, поняли? Мои спутники неуверенно закивали мне в ответ, кто-то даже странно на меня покосился. Ко мне подошел Бильбо. Я подняла на него свой взгляд, чувствуя себя учительницей начальных классов. – Луна, а ты уверена? – скромно отводя глаза, спросил хоббит. – Уж в своих словах я никогда не сомневаюсь, – ухмыльнулась я. – Но если вам этого мало, то, вот подумайте, секретное послание на карте читаются лишь при лунных лучах, разве не логично, чтобы и дверь проявляла себя тем же способом. На этот раз мой обоснуй убедил больше народа. Гномы, с надеждой поглядев на скалу, разошлись в стороны, кто перекусить, кто поспать, кто оружие наточить. Так даже мне перепала кружечка чая, о которой я вдруг стала грезить. Оставшееся время мы провели за разговорами ни о чем. Вообще-то, они расспрашивали меня, где я такой физической чепухи понабралась, но я старалась отшучиваться, чтобы не сломать им мозги, и мы плавно перешли на нейтральные темы. Бильбо вспомнил родной край, я не смогла не умилиться, смотря, как светлеет лицо моего друга от мыслей о бескрайних вечнозеленых полях Шира. Переняв атмосферу ностальгии, гномы стали рассказывать о Синих горах, упоминать каких-то своих друзей. Вылилось все это в шутки и байки, что происходили с ними и их знакомыми. Мы все смеялись, собравшись вокруг небольшого костра. Только Дубощит сидел чуть поодаль и безмолвно наблюдал за своим отрядом, иногда слабо улыбаясь, а иногда и хмурясь. Я хотела подсесть к нему, разделить с ним его думы, но развеселившиеся мужики не хотели меня отпускать, рассказывая все новые и новые забавные истории. Когда подошел момент истины, и стукнуло восемь часов, у меня по спине пробежался табун мурашек, нагоняемый каким-то холодом. Я оглянулась на небосвод, уткнувшись глазами в блеклую бляшку луны. Все затихло. Наши взгляды устремились к холодному камню. И это случилось. Как я и говорила, лунные лучи стали собираться, освещая скалу. Они сливались в один единый луч, который ярко светил в маленькую пробоину, что раньше даже не бросалась в глаза, а сейчас казалась единственным возможным кандидатом на роль замочной скважины. Торин сорвал со своей шеи ключ и в два шага преодолел расстояние до двери. Он осторожно, с благоговением, вставил ключ и медленно повернул, он будто боялся, что одно неуклюжее движение, - гора рассыплется, превратившись в пепел от сгоревшей надежды и развеется на ветру впустую потраченного времени. Когда послышался громкий щелчок, наш предводитель повернул свое улыбающееся лицо к нам, а потом так же аккуратно надавил одними пальцами на обозначенную дверь. С тихим шорохом осыпающегося камня, нам открылся небольшой проход внутрь одного из величайших царств гномов.
Итак, вы рассчитываете на успех вашей Миссия-Невыполнима лишь в том случае, если дракон подох от голода или хотя бы дрыхнет и похрапывает, аки Спящая красавица, я все верно поняла? – задала я вопрос, присаживаясь на ближайший камешек. Мы только что проводили нашего воришку в самую опасную гору Средиземья, ожидая, что он преспокойно, без каких-либо препятствий вынесет нам Аркенстон, который еще найти, между прочим, надо. Если бы не Великая Магическая Случайность и Смауг, он бы его там до старости искал. А пока Бильбо шел на встречу самому большому ящеру, которого я когда-либо видела на экранах телевизора, мы отсиживались за пределами горы. Блин, хотела бы я пойти с Бэггинсом! Нет, не подумайте, я до жути боюсь быть подпаленной драконом, но, о Мерлин, я до потери пульса хочу с ним поболтать! Вы можете себе представить, настоящий дракон! Живой! Здоровенный дракон! А вам бы не захотелось, даже если это будет последним вашим желанием? Вот мне, со всей моей трусостью, захотелось, и даже очень! – Что ты хочешь этим сказать? – как-то странно отозвался Дубощит. – Всего лишь спешу вам сообщить, что Смауг жив и бодрствует, – пожала я плечами, кидая на него холодный взгляд. Мужчины переглядывались между собой, а после опускали взгляды себе под ноги. И только Король продолжал смотреть на меня, но уже не видел. – То есть, нам не удастся взять то, зачем мы пришли? – в пустоту спросил Торин. – Не отвоюем Эребор... Он выглядел потерянным, опустошенным. Даже припал спиной к скале, не в силах держаться на ногах сам. Мне было жаль его, настолько грустно это выглядело, но злость и недовольство пересилили мою жалость. Я нахмурилась, продолжая смотреть прямо в лицо Подгорного. – Не о том ты забеспокоился, Торин, – нарушила я его сокрушения по несбыточным мечтам. – Ты только что послал Бильбо на верную смерть. Неужели тебя это совсем не волнует? Или ты уже забыл о нем?
Гном дрогнул и поднял на меня свои голубые глаза. Всего пару секунд в них отражалось понимание о происходящем, но лазурь вдруг заволокло дымкой, и теперь он уже с яростью глядит в мою сторону. Я не уступаю в битве взглядов. Не в этот раз. Не когда он на пороге своего сумасшествия. – Ты, – злобно произнес Дубощит, выпрямляясь и принимая угрожающий вид. – Что ты делаешь? Если ты знаешь что-то, что нам поможет, то должна сказать. Зачем ты это делаешь? Я немного опешила. Думала, он накинется на меня, начнет кричать и ругаться. Но он решил задеть меня. Не на ту ты напал, гном, я так просто не сдамся. – Потому что так у меня будет преимущество, – жестко и абсолютно честно ответила я. – Я не стану менять историю потому, что, поменяв ее, я останусь не у дел. Я буду, как слепой котенок. Зная будущее, я могу выжить здесь. Без этих знаний же, я сгину в ближайшей канаве. Я согласилась помогать вам, даже не попросив чего-нибудь взамен, но, знай, в первую очередь я помогаю себе. Уж не обессудь меня за это. Повисла гробовая тишина. Я даже могла поклясться, что слышала, как глубоко в горе звенят потревоженные монеты. Гномы переводили шокированные взгляды то на меня, то на Торина, то снова на меня. Кто-то смотрел, не желая верить в услышанное, кто-то со злостью, кто-то с разочарованием. Поголовно все были изумлены и недовольны моими словами. Я, может, уже понравилась им, но они забыли, что для них я лишняя и даже навязанная спутница. Не участник отряда, а балласт. Просто чудаковатая чужестранка, свалившаяся на их головы, как снег в июле. – Ну, что? – подала я голос в сгущающихся сумерках. – Притворишься, будто не посылал маленького хоббита в логово самого опасного дракона? Или пойдешь спасать своего друга? Не успел Король ответить мне ничего язвительного, как в воздухе раскатистым громом прозвучал устрашающий рев. Драконий рев. Земля вдруг сотряслась, когда в недрах Одинокой горы Смауг повалил одну из опорных колонн, играясь в догонялки с Бэггинсом, как кот с мышью, у которой даже шанса выжить нет. Бильбо, однако, не был беспомощной мышкой, и он знал, чем и когда козырять. Так что, когда я рванула в пещеру, а за мной и Торин, хоббит был жив. Мы выбежали из запутанных коридоров в огромнейшую залу, битком наполненную золотом. Тут и там сверкали яркие, как звезды, драгоценности, притягивая глаз любого, кто бы это увидел. Но не меня. Я уже не впервые замечаю это за собой, мне были безразличны сокровища Эребора, лишь кинув на них взгляд, мне хотелось посмотреть куда-нибудь в другую сторону, только бы не видеть этого золотого свечения. Гораздо сильнее меня волновало, где же Бильбо. А вот и он, выскочил на площадку, что-то бормоча и приближаясь к нам. – Ты в порядке? – подбежала я к нему и схватила за плечи. – Ты нашел Аркенстон? – перекрывая мой голос, спросил Дубощит. – Я тебя когда-нибудь ударю, чесслово, – прошипела я себе под нос, с неодобрением косясь на гнома. – Надо быстрее убираться, – испуганно пробормотал Бэггинс. – Там дракон... – Ты нашел Аркенстон?! – настойчивее повторил свой вопрос Подгорный. Бильбо замер, оторопело глядя на Королевича, который в свою очередь очень недоверчиво смотрел на хоббита. Мой друг хотел было образумить своего нанимателя, напомнить, что оставаться в замкнутом пространстве в обществе злобного дракона крайне неудачная идея, но не успел он и слова сказать, как Торин резко пришел в ярость. – Ты его нашел, – уверенный в своих словах гном направил меч на Бэггинса. – Что? Нет! – попытался возразить ему он. – Не лги мне! – угрожающе наступал на хоббита Дубощит. Я, не подумав, схватилась за лезвие меча и отвела его в сторону от Бильбо. Заглянув в холодные, как лед, глаза нашего предводителя, я упрямо не желала отпускать выдергиваемое из моих рук оружие, из-за чего получила глубокие порезы. Но я не обращала внимания на горячую кровь, стекающую по лезвию и звонко капающую на пыльные полы Эребора. – Аркенстон не у него, Торин, – твердо сказала я. – Он глубоко под слоем золота в другом конце зала. Я мимолетно посмотрела на удивленного воришку, знающего, что мои слова чистой воды ложь. Хотя сейчас это уже не было важно. Ведь к нам приближался хозяин жилища. Смауг Золотой, собственной персоной. А через секунду после того, как в уме всех троих пронеслось отчаянное «Блять», на площадку с боевыми кличами выбежал чуть поотставший Отряд. Завидев всю нашу свору, дракон ускорился, зарождая в груди смертоносный огонь. – Вы все сгорите! – оглушительно громко взревел зверь. В один прыжок он оказался опасно близко, выпуская свое мощное пламя на волю. Мы, толкаясь и не сдерживая своих голосов, поспешили ретироваться. И, если бы Торин вовремя не ухватил меня за локоть и не отправил бы в полет вместе со всеми, я бы уже была чем-то вроде цыпленка-табака. И почему чувство юмора у меня просыпается лишь в потенциально опасных для жизни ситуациях? Мы кое-как поднялись с золотого ковра из монет, на который мы приземлились, и ринулись, что есть силы к небольшому проходу у подножия лестниц. Торин рывком втянул меня в узкий коридорчик, подставляясь под обжигающий огонь. Пламя чуть опалило кончики волос гнома, но главной проблемой оказался загоревшийся плащ. Дубощит кубарем ввалился в небольшую комнатку, которой оканчивался проход, а когда мы попытались ему помочь, он быстро скинул с себя негодную уже часть гардероба и резко встал на ноги, с таким видом, будто ничего и не случилось. Я судорожно сглотнула. – За мной! – скомандовал наш Король. – Идем! Они стартанули в следующий коридор, а я постаралась не отставать. Мы брели по каким-то многочисленным темным и пыльным тоннелям. Лишь гномы понимали, куда лежит наш путь, потому что у меня вдруг из головы все вылетело примерно в тот момент, когда меня едва не поглотило пламя. Вправо, вправо, влево, прямо, прямо, влево. Я уже запуталась в этих лабиринтах. Единственное, что меня волновало, так это расстояние между мной и Дубощитом. Мы замедлили шаг, следующий проход вел в очередную безразмерную залу, но эта была еще и невероятно глубокой, уходящей в самые недра горы. Путь на ту сторону комнаты был обозначен очень четко – длинный неширокий мост без намека на перила. – Тише, тише, – прошептал Торин громко ступающим гномам. Подгорный медленно выглянул из-за угла, проверяя, нет ли поблизости опасности. – Мы ускользнули от него? – тихо спросил Дори у Торина, но ответил Двалин. – Нет, – гном выглядел непривычно уставшим. – Уж больно он хитер. Пока они разговаривали, я, чувствуя подкашивающиеся ноги, облокотилась на неудобную косую стену. Они решили идти в Западную караульную, я ничего против не имела, позабыв, что выхода там нет. Пришлось перевести дыхание прежде, чем ступить на вековой камень. Но прогулка по мосту над пропастью ничто, по сравнение с тем, что испытываешь, когда над твоей головой проходит самое опасное животное в мире. Я боролась с желаниями завизжать от восторга, и плюхнуться в обморок от ужаса. Проговаривая себе успокаивающие слова одними губами, я с трудом опустила взгляд и продолжила красться по шуршащему камню. Я даже не заметила, когда от страха сжала пальцы на грубой ткани рубашки впереди идущего Торина. В этот момент я старалась даже не дышать.
Наконец, мы преодолели этот кошмар, и зашли в новый коридор. Там мы уже особо не церемонились, а бегом поспешили к предположительному выходу. Я, как самая длинноногая и самая испуганная из присутствующих, летела впереди всех и, когда увидела заветный проход на волю, резко затормозила, вызывая в памяти яркие образы из фильма. Ведь там... выхода нету. Там лишь смерть. Торин остановился рядом со мной. Я быстро и неравномерно дышала, уже и не в силах припомнить, когда последний раз бегала. Он вопросительно смотрел на меня. – Почему ты остановилась? – беззлобно спросил он, видимо, думая, что за поворотом ждет какая-то опасность. – То, что ты там увидишь, – я громко сглотнула загустевшую слюну, – тебе не понравится. Гном выпрямился и, стиснув ладони в кулаки, преодолел оставшиеся десять метров. Он замер в проходе, так и не зайдя в комнату полную трупов. Его товарищи, поняв, что надежда на спасенье утеряна, а впереди ничего, кроме голодной смерти, нас не ждет, обессиленно повалились наземь. Бильбо растерянно оглядывался на каждого, в упор не веря, что все так закончится. Он был похож на потерявшегося ребенка. – Нет, – услышали мы голос Короля-под-Горой. – Я не готов умереть вот так. Мужчины подняли глаза на предводителя, а я в который раз убедилась, что за жизнь этого упрямого гнома стоит бороться. – Забиться в угол и испустить дух, – уже тише, будто для самого себя добавил Торин. – Тогда чего же мы ждем? – выпрямляясь, бодро спросила я. Дубощит повернулся к отряду лицом, лишь мимолетно кидая на меня добрый взгляд. Принимая решительный вид, он обвел глазами каждого своего воина, не забыв и про Бэггинса. Этот по-королевски твердый настрой поднял на ноги всех отчаявшихся гномов. – Мы пойдем в кузни, – начал свой импровизированный план Подгорный. – Он заметит нас, – обреченно покачал головой Двалин. – Это верная смерть. – Если разделимся, то нет, – тут же отбил Король. – Торин, нам не выбраться, – прозвучал такой же уставший, безнадежный голос Балина. – Кому-то может повезти, – упорно не соглашался с реальностью гном. – Надо заманить его в кузни. Мы убьем дракона! Или погибнем сами... Если и прыгать в огонь, то жариться всем вместе! – Эхом отдавались его слова в пустынных коридорах.
Мы вновь бежали по этим длинным каменным мостам, а над нашими головами раздавался бархатистый, но до смерти ужасающий рокот Смауга. Он насмехался над нашими нелепыми попытками выжить. Но нас это никак не волновало. У нас была четко поставлена задача, - добраться до кузни. И желание зверя погонять нас, как безмозглых хомячков, нисколько нас не трогало. Когда внимание дракона привлекла другая группа гномов, мы поспешили скрыться в туннелях. Оказавшись в длинной и просторной зале, Торин и Балин свернули налево, а мы с Бильбо едва успели повторить маневр. Я подбежала поближе к Торину, чтобы не отставать, но Балин вдруг затормозил возле одного из проходов. – Сюда! – воскликнул он. - Здесь быстрее! Давайте сюда! Если Бэггинс среагировал на призыв гнома, то мне и Дубощиту было уже поздно менять направление. Бильбо окликнул Короля, но это не имело значения, нас преследовал дракон. Было долго даже думать над тем, возвращаться ли назад. – Иди за Балином! – крикнул Подгорный, обращаясь к хоббиту, а меня схватил за запястье. – Люба, бежим! Я даже кивнуть не успела, как к нам уже на всех парах несся столп драконьего пламени. Торин с силой дернул меня, спасая от огня. Мы побежали, хотя длилось это до безобразия недолго. На нашем пути образовалась непреодолимая преграда: огромная, невероятно глубокая шахта. Гном сильнее сжал мою руку и, бросая свой меч в сторону, прыгнул прямо в эту шахту. Он, слава Семерым, успел ухватиться свободной рукой за какой-то подъемник. Нас грубо тряхнуло и стало раскачивать, Дубощит едва сумел удержать мою нелегкую тушу на весу. Я вцепилась в его руку, надеясь ухватить его за пояс, чтобы не лишить Короля конечности. Но все мои планы порушил появившийся, как гром среди ясного неба, дракон. От его резких движений земля тряслась, а нас раскачивало пуще прежнего. Торину едва удавалось держать меня при всей этой тряске. От его потуг сильнее сжать мою руку, свежая рана, нанесенная его мечом, начала кровоточить с новой силой. Мы в это время падали все ниже и ниже, а сверху за нами гнался обезумевший Смауг. И хоть мы с трудом спасались от камнепада, устроенного этим ящером, и продолжали падать с бешеной скоростью, а вокруг все тряслось, я смотрела только на наши сомкнутые вместе руки, на кровь, вырывающуюся из под мужских пальцев и неприятно стекающую по руке мне под рубашку. Весь мой мир сейчас крутился на наших крепко стиснутых ладонях. Сверху послышался чей-то голос, а потом нас очень резко тряхануло, от чего я вскрикнула. Моя рука почти выскользнула из руки гнома. Я держалась едва ли не на одних пальцах. На лицо мне капнула красная точка моей крови, когда наш подъемник потянуло вверх. Пролетая мимо дракона, я вся сжалась и напряглась, молясь Одину, чтобы он не вздумал перекусить прямо сейчас. Но самое страшное случилось, когда мы оказались уже над головой зверя. Он вытянул шею вверх и зубами уцепился за корзину, на которой балансировал Торин. Смауг потянул нас вниз, ломая к чертям собачим механизм подъема. Мы оба упали прямо на морду чудовища, но Торин удержался на самом верху, а я стала скользить вниз, задевая отдельные участки головы дракона. К счастью мне удалось ухватиться за гребень ящера у самого основания шеи. Я отыскала взглядом взволнованные глаза Дубощита и вдруг поняла, что смотрю на него в последний раз. Дракон неспешно открыл пасть, собирая в груди самое горячее пламя, желая хорошенько подпалить своего недруга. Гном быстро отыскал глазами походящую веревку и как раз вовремя, в следующую секунду на голову зверя свалилась груда металлических шахтерных корзин. Мою шею сдавило спазмом. Ладони и запястья жгло, как от раскаленного клейма. Я делала последние глотки затхлого воздуха, всеми силами стараясь удержаться навесу. Не знаю, зачем. Ведь я все равно уже труп. Последней моей мыслью в этот момент, было желание извиниться перед Торином за мои грубые слова. Это было ужасно. Я должна была его поддержать. Я ужасна. Уже на задворках сознания, я чувствовала, как Смауг поднимается, как я куда-то качусь и падаю. Я ощущаю, как он утробно рычит. А потом лишь свет, приятный золотистый свет, как от солнца в летный день.
Это конец? Я... уже мертва?