Второе полугодие
Грохнув чемодан на пол, я дошла до кровати и плюхнулась на неё. Вот и пролетело лето! На следующей неделе опять в школу. В школу...
За каникулы я даже успела по ней соскучиться, надо же! Ещё в июне казалось невыносимым доучиваться последние недели, но вот отдых дал свои результаты, и я с удовольствием думаю о первом учебном дне второго полугодия. Перед тем, как разъехаться кто куда, мы обменялись телефонами с Ханом, так что я переписывалась и с ним, и с Феликсом, и с Рюджин всё это время. Испытывая на себе пренебрежение и равнодушие, я не желала того же самого Джисону, если я ему сильно нравлюсь, поэтому честно сказала, что если ему приятно со мной общаться, то я только «за», но никаких выводов из этого делать не надо. Только дружба, ничего более. С другой стороны, меня как-то очень окрыляло то, что я кому-то симпатична, наконец-то, долгожданные причины для самоуверенности стали появляться.
Посмотрев на календарь, я открыла в мобильном чаты и нашла там Банчана. С ним, в отличие от одноклассников, я с весны не переписывалась. Поэтому некоторое время посомневалась, удобно ли будет ещё писать? А если у него девушка появилась? Но я же без задней мысли! А, хватит, Юджин, ты старшеклассница, сколько можно быть такой зашуганной? Я написала: «Привет, ты работаешь в эту субботу в кафе?». «Да, конечно, как обычно» - пришёл вскоре ответ с улыбающимся смайликом. «Отлично! Может, зайдём к тебе» - объяснила я причину своего любопытства. «Всегда рад! Приходите!». Вполне в его духе. Банчан всегда приветливый и умиротворённый. Выходит, ему-то я всё-таки не нравилась, и он просто проявлял свои обычные качества, распространяющиеся на всех?
Я написала Рюджин, Феликсу и Хану предложение увидеться в кафе в субботу, пообщаться до начала учёбы, и все они с радостью отозвались.
- Значит, ты уже вернулась? – спросил Джисон.
- Да, сегодня, - набрала я текст и отправила.
- С возвращением!
- Спасибо!
Примерно так вот мы с ним и общались, ничего не значащими фразами. Иногда картинками смешными обменивались, иногда я кидала фотки с отдыха, а он – вид из окна или фото своего обеда на столе какого-то офиса, намекая, что трудится, пока мы релаксируем кто где. Феликс отсылал нам пейзажи Австралии, пенистые пляжи, полные палящего солнца улицы, дрянь всякую, которая там водится, но её, конечно, скачивал с интернета, чтобы нас попугать, а какое-то ужасное насекомое, и то с расстояния, сам снял всего однажды. Становилось понятно, почему он такой выдержанный и терпеливый, я бы выросла среди пауков, размером с голубя, и скорпионов в тапочках по утрам – тоже бы к жизни относилась немного иначе. Когда десять раз на дню избегаешь укуса ядовитой змеи, уже не так нервничаешь по поводу расхождения мнения с кем-то, несчастной любви или неуспехов в учёбе. Выжил – уже доволен, а пролетающие стаями похожие на крокодилов монстры над головой ерунда, подумаешь! Судя по тому, что Банчан тоже вырос там, моя теория приобретения железных яиц и безмятежности работает.
Мне хотелось знать, как проводит лето Хёнджин и, поскольку у меня не было его контактов, а о чувствах моих друзья теперь знали, я спросила у Феликса насчёт соцсетей этой персоны, не дающей мне покоя, и он по секрету поделился аккаунтом товарища, предупредив, что тот его особо и не ведёт. Зайдя туда, я в этом убедилась. За почти полгода Хёнджин выложил всего пять фотографий, на четырёх из которых не было ничего, кроме его пёсика, которого он назвал Ками. Блог кинолога какой-то! Или грумера. Пятый снимок явил мне сеульский закат. Самого Хёнджина я там так нигде и не увидела. Возможно, они с Йеджи за каникулы ни разу не надели трусов, чтобы иметь возможность сфотографироваться. Не знаю! Мне казалось, что это лето у них действительно прошло как-то так – в постели, с очередными ссорами, страстью, претензиями и горячими примирениями. Чёрт возьми, ради такого, может, я тоже могла бы постараться быть надменной стервой? Потерпеть немного эти всплески и передряги, но зато иметь тянущегося ко мне Хёнджина, хотящего меня, быть со мной. Видеть в его глазах желание по отношению к себе – за такое я бы многое отдала! Не почку, конечно, но что-нибудь стоящее. Честь? Девичья честь взамен одного взгляда – мелковато. Господи, я мыслю, как барыга! Разве такие вещи продаются и покупаются? В том-то и дело, что страсть невозможно заставить появиться, да, её можно сыграть, но настоящую не вызовешь никакими заклинаниями или финансовыми вливаниями. Настоящая сопровождается любовью, за которую расплачиваются ею же.
В субботу мы с Феликсом встретились у моего дома, обнялись по-дружески и пошли за Рюджин. Прихватив её, направились к Банчану. Я уже знала, что в обед и после у него случается наплыв посетителей, поэтому мы выбрали для посиделок одиннадцать утра. Банчан нам радостно помахал, вышел из-за стойки, пожал Феликсу руку и выдал меню. Спустя какое-то время появился и Джисон, живший дальше всех отсюда. Хотя я не знала, где именно, но судя по примерным объяснениям – дальше.
- Ох, ребята, как же я по вам всем соскучился! – бросился он к нам и сгрёб Феликса в товарищескую охапку. Отпустив, посмотрел на меня, не сводя рук: - Можно?
- Да чего уж, - пожала я плечами, и меня тоже аккуратно приобняли. Интересно, Джисон при этом испытывает хоть долю того, что я бы испытала, обними меня Хёнджин? Или у парней всё иначе, без вот этой сентиментальной дрожи, подгибающихся коленок и бьющегося как шальное в груди сердца? Если кровь к одному месту не прилила, то всё остальное в трепете не заходится.
- Ну, и ты что ли иди сюда! – весело привлёк к себе Хан Рюджин и тоже потрепал. Потом сел с Феликсом, напротив нас. – Как отдохнули?
- Отлично, - сказала я, принуждая себя к оптимизму.
- Нормально, мне понравилось в спортивном лагере, - призналась подруга.
- В принципе, лучше, чем ожидалось, - оценил свои каникулы Феликс, - а ты сам как?
- Тоска зелёная! Но что поделать, дела есть дела. Labor omnia vincit, как говорит папа. Труд побеждает всё. Кстати, приготовьтесь в понедельник терпеть Чанбина.
- Мне не привыкать, а что такое? – полюбопытствовала Рюджин.
- Он, наконец-то, с кем-то переспал на каникулах. Мозг мне вынес, каждый день рассказывает, как было круто и невероятно.
Феликс усмехнулся, покачав головой.
- В общем, ничего нового, - подытожила я, - Чанбин будет, как всегда, на своей волне.
- А ты?
- Что я?
- Ну, насчёт Хёнджина? – неловко спросил Хан. – Тоже на своей волне? Ничего не поменялось – девятый вал или так, штиль?
- Если он не придёт в школу совершенно случайно лысым толстым карликом, то нет, всё по-прежнему.
- Вот же ты!.. Нельзя же только за внешность любить!
- А тебе Юджин за что нравится? – улыбнулся Феликс, подколов друга.
- За всё, может! Она добрая, спокойная, не болтливая – в паре только один такой человек должен быть, а я чрезмерно болтливый...
- Эй-эй! – остановила я его. – Мы договаривались – никаких пар, да?
- Ну вдруг? На будущее? Если никто из нас никого не найдёт до тридцати, мы могли бы, всё-таки, пережениться, - неунывающе наметил Хан. Рюджин слегка покраснела, опустив нос к кофе, которое к тому моменту уже принёс Банчан. Феликс, как это часто бывает, по мере того как смущалась девушка, делался храбрее и откровеннее:
- Как тебе такие планы, Рюджин? – спросил он у неё. Но не тут-то было, подруга не растерялась и выдала:
- Ты мне отказал – я тебе тоже откажу через десять лет.
- Вот злопамятность! Хочешь меня холостым оставить?
- Ты кого-нибудь за эти десять лет точно найдёшь. А то и не один раз. И я тоже до тридцати лет ждать не собираюсь.
- А я бы подождала, - вздохнула я мечтательно, - если чувства будут живы, как можно будет разменять их на отношения без чувств? Лучше подождать, не пройдут ли они совсем.
- А если не пройдут? – испугано воззрился на меня Джисон. – Ты всю жизнь безответно любить собралась? Умереть монашкой?
- А что такого? Как в лучших романах о любви, одной на всю жизнь...
- Это очень хреновые и печальные романы, Юджин, давай, если ты собралась портить жизнь себе, то мне хотя бы не будешь? Выйдешь за меня замуж через десять лет, и всё.
Я засмеялась. Хан, открывшись в мае, будто преобразился. Он не стал стыдиться и комплексовать из-за того, что я не разделила его чувств, а запросто мог над собой повеселиться. В этом он весь, и на квокку не обижался, и на Чанбина, задалбывающего всех сексуальными советами, не злился. Золото, а не парень, жаль, что не в моём вкусе. То есть, он, вероятно, объективно симпатичный, но по сравнению с Хёнджином – не то.
- Я волосы как у нашего длиннобудылого могу отрастить, хочешь? – потормошил он свою чёлку.
- Тебе не пойдёт, - поморщился Феликс, - будешь выглядеть так же нелепо, как патлатый Траволта в «Криминальном чтиве».
- Он там крутой чувак, ты не шаришь!
- Не надо, Джисон, - улыбнулась я, - правда, тебе и так хорошо.
- Но недостаточно?
- Да перестань.
- Девчонкам просто нравятся плохиши, - шепнул ему Феликс.
- Плохиши? Да я ух какой мразью могу быть! Сейчас возьму, и Банчану тут посуду побью...
- Недоступные девчонкам нравятся, а не плохиши, - не удержалась от замечания Рюджин. Хан встал и потянулся через стол к моему телефону. Я едва успела схватить его и отвести руку:
- Ты чего?
- Удали мой номер! Давай, сотри меня из мэмори*, я уйду в осенний дождь и растворюсь как прошлогодний снег!
- И мы всё равно увидимся с тобой в школе в понедельник, - напомнила я.
- Я не буду с тобой здороваться. Буду игнорировать.
- Я обижусь.
- Нет, ты не должна обижаться, ты должна быть заинтригована.
- Я не могу быть заинтригована, когда знаю причину.
- Блин! – скрестил руки на груди Хан и откинулся на спинку дивана, не то успокоившись, не то ища новые методы по соблазнению. – Что ж за замкнутый круг?
- Может, сосредоточимся на учёбе в оставшиеся месяцы? – предложил Феликс.
- Мне теперь сложно. Когда никто не знает о тебе что-то, ты сам об этом можешь забыть, а когда всё всем известно, об этом говорить и думать так и тянет.
- Попробуй переключиться на другую какую-нибудь девчонку, - посоветовала ему я.
- На какую, например?
- Ну, не знаю... Йеджи!
- Да ну...
- Она же красивая, разве нет?
- Ну, такая, вдувательная. Но встречаться я бы с ней не стал.
- А как с вами встречаться после этого?! – возмутилась негромко я. – У нас парни делятся только на две категории: нравится и не нравится. Да, Рюджин? – подруга кивнула. – А у вас ещё есть третья, которая, по сути, может вам нравиться в тот момент, когда вы любите другую девушку!
- Да ну это другое совсем, - заступился Феликс за мужскую точку зрения, - любовь – это восхищение, поклонение, уважение, а есть такой тип девчонок, который ты видишь, что смазливая и симпатичная, и мог бы с ней... но это не обозначает, что обязательно будешь, если уже занят. Но если свободен, то, конечно, почему бы и нет...
- Класс! – вытянулась Рюджин, наливаясь злостью. – То есть, я даже к этому типу не отношусь?!
- Прости, я не это имел в виду! – сложил молитвенно ладони Феликс и покаянно развернулся к ней, примиряюще улыбаясь: - Ты мой друг и я тебя уважаю, пожалуйста, не думай ничего плохо, как бы я мог воспринимать тебя, как... как кого-то для развлечения?
- Нам надо понизить градус доверительности бесед, - задумчиво изрёк Хан, - а то мы скоро до свингер-пати дотрындимся.
- А Хёнджина с Йеджи позовём? – хохотнула я.
- Зацикленная! – обозвался Джисон, в шутку нахохливаясь от обиды.
Банчан, разобравшись с посетителями, подвинул стул к торцу нашего столика, и уселся пятым.
- Ну что, фантастическая четвёрка? Готовы к школе?
- Аль дэнте, - покачал ладонью Хан, показывая ею шаткость и неопределённость.
- Ничего, ничего! Осталось четыре месяца, и всё, выпускной.
- До экзаменов три месяца, - вздохнула Рюджин.
- Боюсь и их, и выпускного, - признала я.
- Вместе осилим, - подмигнул Феликс.
Хотелось верить. По крайней мере, абсолютно одинаковые сердечные проблемы нашей компании служили друг другу поддержкой и опорой. Имея полное взаимопонимание с кем-то, всегда легче переносить трудности.
Примечания
*Память по-английски