Школа упущенных возможностей

    Мы поиграли в карты, в мафию, даже немного потанцевали – в общем, неплохо провели время. Потом Рюджин посмотрела на время – близилось одиннадцать часов – и сказала:
- Мне бы домой уже нужно, я маме обещала не задерживаться. Ты пойдёшь со мной?
   Я не хотела уходить, особенно когда выпросила у своих родителей погулять подольше. Чего ради – я ответить себе не могла, удостоверяясь по ходу процесса, что вечеринка эта идёт так, как и я предполагала – без малейшей надежды на расставание Хёнджина и Йеджи. И всё же влюблённое сердце не может добровольно отказаться от собственных пыток:
- Нет, ещё немного побуду, - я поймала взгляд Феликса, стоявшего неподалёку и явно слышавшего, о чём речь, но пришлось украдкой ему кивнуть, чтобы он опомнился и предложил:
- Я могу проводить. Ты... не против? – уточнил он у Рюджин. Та, не ожидавшая столь удачного расклада, поспешила заверить:
- Конечно, не против!
     Они пошли собираться. Чанбин привязался четвёртым собеседником к Ли Ноу и его подружкам, кем бы они ни были – бескорыстными любительницами секса или меркантильными путанами, именинник шушукался со своей пассией на диване, предоставив гостей самим себе.
- Я скоро вернусь! – крикнул из прихожей Феликс, и дверь за ним с Рюджин захлопнулась.
- Можешь не торопиться, проводи девушку до самой кровати! – посоветовал вслед Чанбин так запросто и таким многоопытным тоном, будто сам это делал день через день и ему никто никогда не отказывал, но они его уже не услышали.
    Мы с Ханом и Банчаном сидели за подопустевшим столом с остатками закусок. Чан налил мне и себе сока, а Хан хомячил за обе щеки то и это, нахваливая ресторанного повара аппетитным причмокиванием и восхищёнными «ммм!» себе под нос.
- Я боялась, что тусовка выйдет из-под контроля, - призналась я, немного осмелев и разговорившись первой, когда никто ничего не спрашивал, - почему-то думала, что восемнадцатилетие Хёнджина превратится в дебош.
- Он что, такой хулиган в школе? – удивился Банчан.
- Ну... он там конфликтный.
- Та ещё заноза в заднице, - подтвердил Хан.
- Да, это он умеет, - согласился Чан, - но вообще-то он хороший парень.
    Кроме Феликса, я больше ни от кого подобного не слышала до сей поры.
- Он себя хамски регулярно ведёт, - пожаловался Хан, - и я даже не про обзывательства вечные, я знаю, что смахиваю на квокку, мне не обидно. Но иногда он выходит за рамки приличий.
- Вот да! – горячо поддержала я, желая, чтобы они с Йеджи уже прекратили светить своей любовью и начали бы её скрывать хотя бы, раз не получается с ней покончить.
- Да это гормоны! – в шутку прикрывшись ладонью, шепнул Банчан, и громче продолжил: - Я на первом курсе почти такой же дурак был, сейчас вспоминаю – даже неудобно делается! А тогда встречался с одной девчонкой, и мне так хотелось, чтоб все видели и знали, что у меня отношения!
- Насчёт этого я без вопросов, - жуя с круглыми набитыми щеками, сказал Джисон, - у меня бы была девушка, я бы тоже, пожалуй, не мог удержаться, чтоб не целовать её постоянно... - лицо его стало пунцовым и он умолк.
- Какие же все парни озабоченные! - вздохнула я.
- Прости, такие уж мы, - улыбнулся Банчан, - особенно когда мы созреваем. Чанбин просто олицетворение всей нашей внутренней сущности, которую мы пытаемся прятать, чтоб не пугать девчонок. У него, видимо, не получается. У Хёнджина вот в агрессию порой переходит.
- Хотя с Йеджи он подобрел, - заметил Хан.
- Ну так! – засмеялся Чан. – Нашёл способ сублимации, теперь энергия пошла в мирное русло.
     Энергия в мирное русло у него пошла! А мне свою куда деть? Которая должна бы устремиться к учёбе, а вместо этого продолжает бесперспективно мечтать об альтернативной Вселенной, где Хёнджин встречается со мной, где Йеджи не пришла в наш класс.
     Из зала опять загрохотала музыка. Там у нас остались напивавшиеся, поэтому не тянуло к ним возвращаться. Йеджи прилично выпила, так что когда мы танцевали ещё в прошлый раз – порывалась расстегнуть от жары свою кофточку, под которой был один лишь лифчик, судя по всему, а Хёнджин её останавливал. Чанбин и Ли Ноу начинали коситься на её движения, которые она нарочито делала вызывающе сексуальными, ей нравилось быть в центре внимания и видеть влечение в глазах парней, демонстрировать своё танцевальное искусство, мастерства в котором у неё не отнять (может, кое-кто на него и повёлся? На шпагаты продольно-поперечные, стойку на голове и змеиную гибкость?), а Хёнджина это злило, и он от этого тоже принимался пить вино, но, правда, совсем не был похож на пьяного, как будто его не брало, как и Хана. Наверное, метаболизм отличный, говорят, что если организм работает на всю мощь, то алкоголь не успевает усваиваться.
- Не хочешь потанцевать? – спросил меня Чан. Я подняла лицо, поймав себя на том, что смотрю в тарелку, мечась мыслями между вальяжным телом Хёнджина, таящим скрытый потенциал гиперактивности, и пластично-динамичным телом Йеджи, скрывающим, что в постели, может, она вовсе и не звезда шпагата, а бревно. Ну например, чтоб мне себя совсем чмом не считать.
- Нет, я не любительница таких танцев, - покачала я головой.
- А каких любительница? – поинтересовался Хан.
- Медленных.
- Пойти включить медлячок? – уточнил Банчан, уже поднимаясь, но я замахала руками:
- Нет-нет! Не надо, так-то я больше медленные люблю, но сейчас никакие не хочу танцевать.
- Эх, не умеешь ты расслабляться! – сел Чан на место, и тотчас добавил: - С другой стороны, это же хорошо? Ответственная и серьёзная. Правильная и благовоспитанная – молодец!
- Да, только парням такие не нравятся... - сказала, не удержавшись я и, опомнившись и покраснев, отхлебнула из ближайшего бокала вина. Вроде бы это был мой, а может и нет.
- Почему ты так думаешь? – посмотрел на меня Хан и, снова отвлекаясь на еду, опустил взгляд.
- Жизненный опыт. Не видела иных подтверждений.
- У всех разные вкусы, - пожал плечами Банчан, - по кому ты судишь? По Минхо с Чанбином, которые в зале непонятно с кем зависли? Им же понятно, что надо. Это не симпатия, уж прости за откровенность, но у мужчин есть определённая тяга и они её пытаются удовлетворить, поэтому и связываются с менее благовоспитанными девушками.
     Да? Но Хёнджин-то именно отношения с такой завёл! Всё это басни про созревание и разовый секс, куча парней потом на этих же девицах и женится. Мне мама рассказывала, что даже в её время такое бывало, некоторые из её знакомых много себе позволяли, и потом прекрасно устроились в браке и живут припеваючи. В конце концов, разве кисэн* не выходили замуж удачно? Бывало и такое. Так может это просто я такая дура, которая чего-то боится и не может решиться, и ищет оправдания для своей порядочности? Точнее, я ищу недостатки в других и пытаюсь их принизить, потому что то, что я считаю достоинством, почему-то не ценится и никому не надо.
- Хан, скажи же, что воспитанные и хорошие девушки лучше, чем легкомысленные вертихвостки какие-нибудь? – попросил его Банчан. Одноклассник закивал, и хотел что-то сказать, но подавился, так что Чан поспешил к нему постучать по спине. Когда того отпустило, они пошутили о чём-то и завели свои «мужские» разговоры о спорте, мотоциклах, каких-то общих знакомых через старшего брата Хана.
    Я улизнула, пока на меня не обращали внимания, сходила в туалет и, выходя из него, находящегося неподалёку от лестницы, посмотрела наверх, туда, где однажды, не так давно, но по ощущениям целую вечность назад, меня чуть не поцеловал Хёнджин! Тянуло подняться и просто побыть рядом с тем местом. Там должно быть особая атмосфера, и, вдруг, я ощущу хотя бы часть того, что случилось тогда? Оглядевшись, что никто не смотрит, я решила, что некому будет и ругаться на моё расхаживание по чужому дому. Я же не воровать или с плохим каким умыслом! Просто пройтись там, возле комнаты Хёнджина.
     В коридоре было темно. Не зажигая свет, я медленно дошла до конца, к башне, в которой у него была спальня. Рука невольно потянулась к ручке двери, но я отдёрнула её. Нет, я не стану нарушать личное пространство без приглашения. Когда Йеджи приходит к нему, они с ней проводят время здесь? Она остаётся у него на ночь? По мне побежали мурашки. Разве мне не хотелось бы остаться с ним на ночь? Страшно хотелось! В смысле, и страшно было, и хотелось. Хоть раз бы увидеть, как эта умопомрачительная красота на своих длинючих ногах надвигается на меня, чтоб прижать к себе, безапелляционно захватить в объятья и поцеловать до головокружения! Вздохнув, я отступила на шаг. Посмотрела на соседнюю дверь – это комната Чжан Гынсока? Любопытно, как выглядят уголки творческих людей? Посомневавшись, я попробовала повернуть ручку – было не заперто.
    Войдя, я нащупала включатель и прикрыла за собой, распахнув рот от восторга – как в «Красавице и чудовище»! Целая библиотека! Судя по столу в середине и креслу – это рабочий кабинет. Но сколько книг! И грамоты висят на стене, и фотографии с разными знаменитыми людьми! Приблизившись к книжным полкам – они меня заинтересовали прежде всего – я стала читать названия. Это были труды по философии, истории, религии. Тут были и Библия, и «Дао-дэ цзин», и канон конфуцианства, и Коран, и сборники сутр. Притом многое было на языках оригинала, судя по всему, по крайней мере, китайские и санскритские труды. Ничего себе! Сколько языков он знает? Или это так, ради красоты тут стоит? Обойдя все шкафы, я устремилась к столу, заведя за спину руки, чтобы ненароком ничего не потрогать – это уж совсем наглостью бы было. Выключенный лэптоп был окружен заметками, записками, блокнотами. Справа от него стояло фото, на котором Гынсок был запечатлён с каким-то дедулей в кирпичного цвета буддийской кашае. Это его гуру? Иначе как понять, что вместо родственников или даже хотя бы племянника у него тут вот этот человек? Чжан Гынсок – религиозный?
     От открывшейся двери я вздрогнула и выпрямилась. На пороге стоял Хёнджин. Занервничав, что выгляжу, должно быть, наглой персоной, вторгнувшейся без спроса куда не надо, я стала заикаться:
- Я... прости... я ничего... тут... не трогала... я...
- Да я думал дядя свет забыл погасить, - спокойно сказал Хёнджин, ни в чём меня не обвиняя и не ругаясь.
    Мне стало немного спокойнее, но язык совершенно отяжелел и умер во рту. Мой длинноволосый Аполлон оглядел с места помещение, как будто всё-таки удостоверившись, что всё на своих позициях и, отпустив дверную ручку, вошёл внутрь. Подошёл ко мне и с моего ракурса взглянул на рабочий стол Гынсока. Меня бросило в жар от его близости, от того, что мы здесь вдвоём и больше никого. А если... если осмелиться и самой поцеловать его? Может, ещё не всё потерянно? Но нет, слова Феликса и Банчана всплыли в голове: в имеющиеся отношения лезть плохо!
- Тебе скучно было, да? – спросил Хёнджин. – Я заметил, что ты особо не веселилась.
    Он заметил!
- Да нет, всё отлично, просто... просто я сама такая...
- Скучная? – ухмыльнулся он, бросив на меня ошпаривающий взгляд, так что я не выдержала его и опять уткнулась в стол. Это была насмешка? Упрёк? Или не принимать близко к сердцу, потому что он всегда и всем язвит? Но если Хану удаётся игнорировать вечное «Квокка», то меня задевает каждое нелестное слово Хёнджина!
- Я... скучная? – несмело спросила я.
- А разве нет? – сверлил он меня сбоку взглядом, так что мне сквозь волосы жгло ухо. – Такая зажатая, молчаливая, не танцуешь, в играх не участвуешь. Как с тобой общаться, Юджин? Как с тобой Феликс дружит?
- А с тобой? – не выдержала я и подняла глаза, полные праведного гнева. Зачем он пытается меня задеть? Я перед ним и так беззащитна! Знал бы, как больно он мне делает!
- А что со мной не так? – игриво расплылся он. Да, я не на того напала. Хёнджина всегда только радовали попытки его оскорбить, они от него отлетали, как от резинового.
- Ты... ты... ты наглый, грубый, беспардонный! Похабный! Вот!
- Не знал, что я так тебя раздражаю! – ахнул он, прижав ладонь к груди. Кочевряжился. Дурак! Люблю я тебя! Люблю, как сумасшедшая, и всё бы отдала, чтобы ты вновь меня поцеловать попытался, а не вот это вот всё. Сейчас от него совсем не пахло пивом, только дорогой туалетной водой, дорогим вином, свежекупленной, впервые надетой рубашкой и дешёвкой Йеджи, портящей своим радиационным фоном всю эту роскошь.
- Я... я... - захлёбываясь эмоциями, потому что не была такой непробиваемой, как он и Йеджи – два сапога пара! – я перевела тему на фото на столе: - С кем это господин Чжан?
- С дедушкой.
- Твой дедушка?
- Двоюродный. Он... дядин дядя.
- И твоей мамы дядя?
- Моей мамы? – как будто бы стал удивляться Хёнджин, но быстро спохватился, сообразив, и кивнул: - А, да, и моей мамы, конечно.
     В открытом дверном проёме нарисовалась Йеджи. Мне сразу же показалось, что она воззрилась на меня с ненавистью.
- Вы тут... - прозвучало с металлическим звоном в голосе. Она шагнула к нам. – Чего тут делаете?
- Да я так... - начала я оправдываться, но Хёнджин опередил:
- Ну, ты там с Ли Ноу танцуешь, я не стал мешать.
    Ах, вот оно что! Чёрт! У меня опять в душе всё упало и плечи опустились. Почти сорвался истеричный смешок. Так я просто была наживкой, чтобы заставить его пассию поревновать. Только это и заставило его прийти сюда? А что же ещё? Не сама же я, в самом-то деле! Разве я гожусь на то, чтобы кого-то заинтересовать? Я же скучная, как и сказал Хёнджин, как бы ни нахваливал меня Банчан, который, похоже, тоже мною не заинтересован, а только дружит и общается, хотя в данную минуту я бы не отказалась, чтобы хоть он за мной поухаживал! Ну хоть кто-нибудь бы добиться меня попытался, я что, настолько ужасна и неприметна? Я проклята.
- А что, я не могу потанцевать с кем-нибудь ещё? – томно, но с вызовом спросила Йеджи.
- Можешь делать, что хочешь, - поджал губы Хёнджин. Каждый раз, когда он их подсобирал, свои манящие, как будто бы всегда припухшие от усердных поцелуев, мои ноги делались ватными.
- Да? Прямо всё?
     Я услышала, как внизу хлопнула дверь, и громко воскликнула:
- Феликс! – после чего проскользнула между ними и поторопилась на первый этаж. Нет, ребятки, без меня пожалуйста ваши дорамные страсти и разборки, я пас, я в первый ряд билет не брала. Не прошедшие кастинг актёры успеху киноленты не радуются, так что простите.
     Это действительно был Феликс, но я сразу заметила, что он вернулся каким-то не таким. Уходил явно позитивнее и бодрее.
- Чего так быстро? – спросил у него Чанбин и засмеялся: - Не дала?
Феликс ничего не ответил и пошёл в столовую, где до сих пор болтали Хан и Банчан. Я поспешила за ним, который, дойдя до стола, плеснул себе соджу.
- Всё нормально? Проводил? – осторожно полюбопытствовала я. Феликс кивнул:
- Да.
- Жаль, что Рюджин надо было раньше быть дома... - попыталась я выяснить, чего он такой резкий вернулся? Но он только пожал плечами и сел рядом с Ханом. Я посмотрела на время. Теперь уже оно близилось к двенадцати, и мне самой была пора отчаливать, но Феликса неудобно было трогать второй раз.
- Что, и тебе пора? – заметил к счастью направление моего взгляда Банчан и, поднимаясь, бросил Хану: - Пойдём, проводим Юджин.
- Да-да, конечно, - подскочил он, вытирая губы салфеткой и ударяясь коленкой о ножку стола.
- С вами пойти? – спросил у меня Феликс, выходя из задумчивого ступора.
- Не надо, смотри, какая у меня охрана! – указала я на друзей.
    Когда мы обувались, Хёнджин крикнул вслед парням:
- Вы ещё вернётесь?!
- Наверное! – ответил Банчан.
- Я – нет! – сказал Хан.
    Они довели меня до самого подъезда, и мы ещё минут пять потрепались возле него, приходя к выводу, что неплохо провели время. Никто не напился, не подрался, ничего не разбил, выполнены все указания господина Чжана.
- Это всё благотворное влияние, твоё и Рюджин, - заверил Банчан, - мы при вас старались себя хорошо вести.
- В общем, мы не дали вам оторваться?
- Да я пытался, - почесал затылок Хан, - но что-то пошло не так.
- Оно и к лучшему, - потрепал его за плечо Чан, - да, Юджин? Разве тебе бы понравились пьяные морды?
- Нет, конечно, - улыбнулась я, подумав, что никакие на свете морды, кроме хёнджиновской, мне не понравятся в любом случае, а хёнджиновская хороша и пьяной.

    Родители ещё не спали, сидели на кухне, когда я пришла домой. Отец выглянул в прихожую:
- Бухая?
- Пап! – закатила я глаза.
- Встань по линии, пятка одной ноги к носку другой! Закрой глаза. Закинь резко голову назад!
    Я выполнила все его инструкции и не качнулась, ровно устояв. Его тест на содержание алкоголя в крови проводился уже раз третий на моей памяти, и я всегда его успешно сдавала.
- Молодец, - расслабился он.
- Я знаю, пап, я умничка, правда, только для тебя с мамой.
- А кто тебе зачем ещё нужен? Мы тебя обеспечиваем и всё тебе даём, в приоритетах наше мнение должно быть на первом месте. Когда выйдешь замуж – будешь под мужа подстраиваться, а пока – под нас.
- Ну, с такими тенденциями замуж я никогда не выйду.
    Мама тоже вышла в прихожую и, скрестив руки на груди и прислонившись к стенке, обеспокоенно на меня посмотрела:
- Юджин, мы надеялись, что ты придёшь в приподнятом настроении.
- Да оно приподнятое! Просто веселье не лишает реалистичного взгляда на вещи.
- Ты всё думаешь о том мальчике, что не ответил тебе взаимностью?
- Дурак он слепоглазый, - уверенно заявил папа, - ты, Юджин, выкинь из головы такого, который не понимает, что ты лучше всех!
- Ваши утверждения не сходятся с объективной картиной мира.
- Книжек философских меньше читай, подковалась! Объективное, субъективное! Ты ещё отцу про экзистенциальность затирать начни, я тебе разъясню сущность бытия...
- Милый, пусть читает. Ум – он всегда пригодится и поддержит в трудный период жизни.
- Да, останусь со своим умом один на один, буду утешаться им в отсутствие любимого человека, - вздохнула я.
- Вот! Тут ты, дочка, мыслишь здраво, - подколол меня папа, - умные девки мужчинам не нужны, они им постоянно мозги клюют, лишают самоуверенности, под каблук загоняют.
- Ты на что-то намекаешь? – покосилась на него мама.
- На что?
- На то, что я дурочка? Или на то, что ты лишился самоуверенности? Поскольку последнего я не замечаю, выходит, я дурочка, по-твоему?
- Была бы дурочкой, не начала бы мне сразу же клевать мозг! Очевидно же!
- Выкрутился...
     С улыбкой качая головой, я прошла в ванную, смыла ту косметику, что решилась нанести, заплела волосы и, переодевшись в пижаму, пошла спать. Но заснуть не могла ещё не меньше часа, злясь на Хёнджина за то, что он пользовался мною ради ревности Йеджи. И всё-таки был так близко, разговаривал со мной! О-о, это был волшебный момент, очередной волшебный момент, который испортила своим появлением Йеджи. А ещё надо будет спросить у Феликса в понедельник, чего он такой насупленный вернулся?

     Утром меня разбудили приходящие одно за другим сообщения. Не выключив звук на ночь, я пожалела об этом запоздало, разлепила веки и дотянулась до мобильника. Позёвывая, подождала, когда зрение прояснится и открыла послания. Они были от Рюджин: «Привет! Ты не спишь?». «Юджин, мне надо с кем-нибудь поговорить». «Позвони, как сможешь». Всполошившись, не случилось ли чего, я набрала её сразу же.
- Алло, - услышала я грустный, плаксивый голос.
- Что случилось?
- Я... я... Юджин, я такая дура! Мне так плохо! – я услышала, что она заплакала.
- Господи, да в чём дело?! – не на шутку занервничала я.
- Я... я даже не знаю, как сказать! Я не говорила тебе раньше... о, я не могу!
- Да что ж такое! – вылезшая из постели, я спустила ноги на пол. – Давай встретимся, поговорим.
- Не пойду на улицу! Я вся заплаканная.
- Я могу прийти. Можно? Я приду?
     Подумав, Рюджин согласилась:
- Да, лучше приходи, по телефону как-то не могу сказать...
     Спешно повесив трубку, я стала собираться.

    Через полчаса я была у неё, в двух кварталах от своего дома. Подруга действительно была зарёванная и, когда мы с ней уселись в её спальне на кровать, она, наконец, поведала мне:
- Я не говорила тебе, но мне... мне давно нравится Феликс...
- Та-ак, - протянула я, словно это для меня новость.
- И... и ты же замечала, что он в последнее время как будто бы стал подкатывать ко мне? Я же не придумала всё это, верно? – с надеждой посмотрела на меня она. Мне начало плохеть. Моё лицо стало серым, а звуки – невразумительными:
- Ну... он... ты... вы... гхм... Феликс так-то... кх... вообще... джентльмен...
- Он стал меня звать куда-то, уделял внимание! В общем, я подумала, что тоже ему нравлюсь! А поскольку это последний учебный год, и мы после него все разойдёмся, кто куда, и неизвестно, как сложится будущее – в военную академию я за ним точно не поступлю! – я решила, что надо испытать шанс, набралась смелости и...
- И? – задержала я дыхание.
- И предложила ему встречаться, когда он проводил меня до дома! – Рюджин опять зарыдала и уткнулась в подушку. Я ждала, когда её отпустит, но на самом деле и без продолжения рассказа знала, чем всё кончилось. Феликс отказал ей, пусть даже в самой вежливой и извиняющейся форме, но отказал. Не таким он был человеком, чтоб лукавить и искать отговорки.
- А он? – понимая, что подруге надо выговориться, спросила я, слыша смолкающие всхлипы. Рюджин села и, вытирая слёзы, сказала:
- Он... он сказал... - она шмыгнула носом. – Что другую любит! Ыы... – опять вырвалось из неё, но я потрепала её за ладонь, и Рюджин придержала очередной взрыв плача: - Это же не ты? Скажи, что не ты? Между вами же ничего нет? Я не хочу портить с тобой дружбу из-за него, но я не выдержу просто, если это ты!
- Успокойся, это не я, - заверила я подругу. – Он... действительно влюблён в кое-кого, но это не я. Мы с ним только друзья, ничего больше.
- Спасибо, мне чуть-чуть полегчало, - призналась Рюджин.
- Если тебе полегчает больше, я тебе скажу, что я тоже люблю парня, который любит другую, - я развела руками, - мир – какая-то огромная несправедливая жопа, по-моему, и надеяться в нём на взаимность не приходится.
- Да ну как так-то? Почему меня домогается вечно какой-то Чанбин, а Феликс – нет?
- Ну, меня вот вообще никто не домогается, - самокритично напомнила я.
- Вон, Хёнджин же с Йеджи встречаются! У них сошлось!
     О да, и это самая колоссальная несправедливость с моей точки зрения! Но даже эта парочка меня сейчас не так волновала, как стыд за содеянное. Ведь я виновата была в заблуждении Рюджин, в том, что она приняла действия Феликса за симпатию. И у меня не было смелости признаться в этом, я только молча ругала себя, на чём свет стоит, и клялась, что больше никогда не буду корчить из себя амура и лезть в чужую жизнь. Я свою-то не могу устроить, тоже мне, специалистка! За что взялась? Дура, дура, Юджин, ты дура!
- Не представляю, как идти в школу в понедельник, - сокрушалась Рюджин, держась за голову, - я сгорю от стыда! Как смотреть в глаза всем?
- Никто ничего не знает, Феликс никому не сказал и не скажет – зуб даю!
- А с ним как быть? Он-то знает!
     Я должна была ей сказать, что он считает привлекательными неприступных девушек, за которым ещё побегать надо, я должна была предупредить Рюджин, что его сердце пока занято. Я должна была! Но теперь оставалось только дать мой любимый совет, единственный, опробованный на себе и чаще всего работающий и спасающий:
- Да просто не обращай внимания ни на что. Делай вид, что ничего не было.
     Как я после попытки Хёнджина поцеловать меня. Боже, какое счастье, что я после того не предложила ему встречаться! Была бы сейчас вот такой же раскисшей и корящей себя за неуместную прыть. Ведь, выходит, всё может быть иллюзией, как это произошло с Рюджин и Феликсом; мы порой принимаем желаемое за действительное, не видим очевидного и видим то, чего нет. Как же разобраться в правде, как понять настоящие чувства, мотивы, мысли людей? Эта многозначность реальности пугала. О какой взаимности может идти речь, когда за каждым знаком внимания кроется не обязательно влюблённость, а корысть, вежливость, желание вызвать чью-то ревность, банальная похоть. И всё это не навсегда, всё это переменчиво. А с такой переменчивостью мир пугает вдвойне! Я обняла Рюджин:
- И вообще, по-моему, мы ещё мелковаты и глуповаты для отношений. Давай, что ли, попытаемся не думать о них до окончания школы, а?
- Но если... если мы упустим все возможности? Мне Феликс нравится уже третий год, с тех пор как мы с ним пришли в один класс старшей школы. Если я не полюблю больше никого другого?
     Ровно то же самое я думала о Хёнджине. Какие же мы, девушки, оказывается, одинаковые. Правда, попадаются среди нас и всякие Йеджи.
- Значит, это будет наша школа упущенных возможностей, но мы её закончим, Рю, - пообещала я ей, - и начнём новую, взрослую жизнь, в которой уже будем знать, что упускать не надо. И как это не упустить.

Примечания:

*Корейская разновидность гейш