часть 18
На второй этаж Чуя возвращался недовольным. И все прекрасно понимали, что он там будет только спать, что всё равно днём будет торчать
у них в комнате, но Дазай всё равно не хотел
с ним расставаться. На руках отнёс в комнату.
Вообще, он должен был вернуться в свою,
но Осаму уговорил директора переселить его в комнату Макото. Так ему, почему-то, было спокойнее. Проблема была в Сузуки. Он ни в какую не хотел расставаться со своей кроватью. Зато Харука с радостью согласился переехать.
Перспектива жить с Сузуки его, конечно, не сильно радовала, а вот Тацуе- сенсею пришлась очень по душе. Её радовало, что двое больных в одном месте, так как в её обязанности входил осмотр мелких три раза в неделю. И она ненавидела таскаться на третий этаж, когда Чуя жил там.
Макото, разумеется, новому соседу был рад до ужаса. Он даже прибрался к его приходу.
Хотя, это и было лишним, потому что убирали в комнате в итоге Цубаки и Дазай. Сузуки и Макото они выгнали, а Чую заставили учиться заправлять постельное бельё.
Также, Осаму провёл осмотр комнаты на предмет запрещённых веществ, забрал полбутылки егермейстера и две пачки сигарет у Макото.
Он ещё косился на таблетки, но они принадлежали Сузуки.
После того, как Чуя с Макото вымыли полы, ребята удовлетворились состоянием почти стерильной комнаты и...забрали оттуда Чую.
Вернулся он туда только вечером, после ужина.
— Что это у тебя? — спросил Макото, имея в виду чёрный ремешок, что был обмотан на запястье Чуи в два раза. Он, конечно, висел свободно, но смотрелся ничего.
— Мне Дазай на день рождения подарил, — пожал плечами юноша. — Но для шеи он велик, и Цубаки намотал на руку.
— Здорово, — улыбнулся парень.
— Мусор, — фыркнул со своей кровати Сузуки.
Чуя закатил глаза, но замолчал. Ему было скучно без ночного чаепития и обнимашек с Дазаем.
А ещё он начал скучать по запаху сигарет, которым пропахла комната. И по запаху шампуня Цубаки, который был настолько душистым, что пах, как духи. Ну, и естественно, мальчик весь изхныкался без костлявого Дазая в кровати, который так хорошо обнимал и грел! Осаму был таким удобным, как бы Чуя к нему не пристраивался, как бы на него не забирался, всегда было хорошо. А теперь, кроме подушки
и одеяла не было ничего.
Чуя наблюдал за облаками из окна, что плыли по ночному небу. Он спал головой к окну, поэтому только небо и видел. Макото сопел в подушку, что-то периодически бубня, а Сузуки периодически посвистывал.
Мальчик теребил ремешок на руке и размышлял, а стоит ли? Но к трём часам он решил, что стоит однозначно. Натянув джинсы и кофту, которую ему когда-то отдал Макото, Чуя влез в кеды и прокрался к двери. Парни смазали днём петли, поэтому она не скрипела. Вспомнив это,
Чуя только ещё больше уверился в правильности своего решения. Может, Дазай специально это сделал, чтобы он мог сбегать к нему по ночам?
Но выйдя на лестницу, мальчик задумался. Раньше ведь они и девушек в комнату по ночам водили, а когда Чуя у них начал жить — перестали. За Цубаки можно не волноваться, если он бабу приведёт, то ему Широ всё оторвёт на хрен. За Фури тоже, на него никто не клюнет в здравом уме и трезвой памяти. А вот Кусакабе и, главное — Дазай, вполне могли бы привести к себе девушку.
Особенно Дазай, учитывая то, что половина его кровати вновь стала вакантна. Чуя распсиховался и побежал наверх. Нет, если там будет баба, то он закатит такую истерику, что Мори сам переселит его обратно.
Но, подойдя к двери, мальчик услышал только тишину. Где-то на этаже играла музыка и слышался гомон голосов, но в комнате Дазая было тихо. Юноша толкнул дверь. Пусто. Ребята, наверное, на той вечеринке.
Вздохнув, мальчик прошёл к кровати Дазая и свалился на неё. Нет, тут всё равно лучше. Кровать стоит к окну боком, рядом нет свистящих звуков, а свет из окна падает идеально, чтобы не мешать спать. А ещё вид на привычную пепельницу и чайник, и даже кофейные кружки, его успокаивал.
Стянув кеды, Чуя в джинсах и кофте залез под одеяло. На кровати было две подушки. Запустив под одну руку, мальчик нащупал знакомый складной нож Дазая и поразительно быстро уснул.
Цубаки, глядя на спящего мальчика, лишь скрестил руки и хмыкнул.
— С тебя пачка, — прошептал он.
— Иди уже, — шикнул Осаму, садясь рядом с Чуей. — Блин, даже не разделся.
— А ты ему помоги.
— Я сейчас тебе помогу. А потом свяжу и оттащу к Широ, пусть развлекается.
— Какие мы злые посреди ночи, — фыркнул парень. — Ладно, я пошёл.
Дазай закатил глаза и начал стаскивать с Чуи кофту. Они все прекрасно знали, что Чуя придёт ночью, поэтому специально ушли. Цубаки был уверен, что даже если никого не будет, он останется, а вот Дазай поставил на его сознательность, а не на эмоции. И решил, что Чуя должен будет уйти. И, естественно, был рад, что ошибся, но всё же...
— Дазай, — зашипел мальчик, когда Осаму стянул с него кофту.
— Чего? — спросил он.
— Ты ляжешь со мной? — не открывая глаз, спросил Накахара.
— Как только тебя раздену. Я тебе уже говорил, что в джинсах нельзя.
Чуя перевернулся и приподнял бёдра, чтобы Дазай стянул с него штаны. Потом он сам разделся и лёг под одеяло, прижимая к себе тёплого Чую. Он так жался к нему, будто они не виделись месяцами, хотя прошло всего несколько часов.
– Там совсем непривычно, — прошептал Чуя. Они были одни и шептать было не обязательно, но Накахаре казалось, что если он будет тихим и невидным, никто не заметит, что он снова не в своей кровати спит.
— Скоро привыкнешь, — погладил его по голове Осаму.
— А кто будет заплетать мне волосы? — спросил Чуя.
— А сам когда научишься?
— Я их обрежу, — насупился юноша.
— Только попробуй, — пригрозил Дазай. — Выпорю.
Мальчик усмехнулся и прижался к нему сильнее, закидывая сразу и руку, и ногу. Он всё пытался как-то поближе лечь, на что Осаму психанул,
лёг на спину и положил Чую на себя.
Тот обхватил его руками и ногами, а щекой лёг на грудь.
— Так лучше всего, — сказал Чуя. Дазай был с ним согласен лишь от части, потому что такая поза мальчика провоцировала мокрые сны.
Но в ту ночь они быстро уснули, утомлённые этим днём переезда. Чуя понимал, что рано или поздно Дазай не позволит лечь с ним, но пока позволял, собирался этим пользоваться.
За месяц через крики и истерики, Чую всё же приучили спать в своей комнате. Причём кричал и истерил не только Чуя, но и Дазай. Как бы ни старался, сколько бы ни понимал, Осаму всё равно был рад, когда мелкий к нему приходил,
и с удовольствием пускал. В итоге, роль самого здравомыслящего взял на себя Цубаки.
Он выслушивал истерики Дазая, пока Кусакабе оттаскивал извивающегося Чую в свою комнату. А однажды к ним заявился Макото, сказал, что Дазай нервирует Сузуки и тот задыхается. Пришлось оттаскивать ещё и Дазая.
Но постепенно, всё устаканилось. Едва Чуя просыпался, он в пижаме бежал наверх и будил Дазая. Тот поил его чаем, кормил фруктами и заплетал волосы. Потом мальчик шёл одеваться, на уроки, а с уроков прямиком в их комнату, чтобы поесть. Вообще, его и Макото кормил, так как в столовой Чуя так и не научился есть, но у Дазая всегда было больше вкусного.
Когда наступило лето, детям решили сделать перерыв от учёбы на неделю. Отличников повезли в санаторий, а вот Дазай ехать отказался. Фури, как ни странно, с Кусакабе были отличниками. Они уехали. Чуя, хоть отличником и не был, но по здоровью он тоже мог поехать, но не захотел. Зато Сузуки свалил — какое счастье! За полтора месяца Чуя только чудом его не пришиб.
Цубаки сжалился и давал Накахаре у них ночевать, так как они всё равно ночами не спали. Часто торчали в комнате Широ, так как у него был кальян и, почему-то, до сих пор не было соседа. Дазай всё ждал, когда Цубаки туда переберётся, но он всё никак не перебирался.
— А кто мелкого от тебя гонять будет? — усмехнулся как-то раз он, когда Дазай спросил открытым текстом. — Да и странно будет, если я перееду.
— Вы же встречаетесь, нет? — поинтересовался Дазай, наблюдая за тем, как во дворе Чуя пытается залезть на шею Макото и дотянуться до яблони. Яблоки были ещё крошечные и кислые, но ему приспичило попробовать. Сами они стояли под навесом на крыльце и наслаждались тёплой июньской ночью.
— Без понятия, — пожал плечами Цубаки. — Думаю, в этих стенах нет такого понятия, как «встречаетесь». Тем более, он в следующем году выпускается. Какой смысл?
— А какое понятие есть в этих стенах? — поинтересовался Дазай.
— Трахаемся от скуки? — предположил юноша.
— Ты ужасен.
Парень хмыкнул.
Чуе надоело пытаться дотянуться до ветки с помощью Макото, поэтому он просто воспарил и достал нужное ему яблоко. Дазай разорался.
Он не разрешал ему парить на улице, так как не хотел, чтобы Чуя ненароком улетел не туда или свалился на землю и расшиб себе что-нибудь.
Их занятия с Фёдором поразительно быстро давали результаты, Чуя уже очень многое умел. И постоянно пользовался тем, что ходил по стенам. Но что касается «полётов», то без опоры он пока не мог подняться выше, чем на два метра. Осаму с ужасом ждал, когда это изменится, и мальчик сможет легко сбегать из приюта, не запариваясь с дырами в ограждении.
От зелёных яблок у Чуи разболелся живот ближе к утру. Его организм не привык к такому количеству кислой пищи. Они уснули с Дазаем только в обед поверх одеяла. Цубаки ушёл к Широ, который тоже вообще-то спал, но
с визитом юноши пришлось проснуться.
Макото ушёл в магазин, чтобы закупиться мороженым и сигаретами, пока остальные дети только начали просыпаться и собираться на обед. Из младших осталась только половина, а из старших человек десять. Их там и было меньше, и почти все хорошо учились, так как чем старше они становились, тем больше денег им требовалось.
Ближе к трём дня к Дазаю зашёл Фёдор.
— Ничего не меняется, — наблюдая спящего на юноше Чую, сказал Достоевский. Ему было очевидно, что мальчик прибавил в росте ещё минимум сантиметров пять. Впрочем, то же самое случилось и с Осаму. Их тут что, в этой комнате, по ночам растягивают?
— С добрым утром! — заорал парень.
Дазай подскочил, а вот Чуя, продолжая на нём лежать, даже не дёрнулся.
Только носик сморщил, когда Осаму зашевелился.
— Хули ты орёшь? — зашипел он, аккуратно «снимая» мелкого с себя и перекладывая на кровать.
— Может, потому что уже почти вечер? — удивился Фёдор. — Тебя тут ребята ищут.
— А давно ты посыльным заделался? — вдевая себя в джинсы и взглядом ища сигареты, поинтересовался Осаму.
— Не нуди. Я вообще-то за Чуей пришёл, но вижу, ему не до меня, — наблюдая за тем, как одной рукой мальчик во сне шарит по кровати в поисках Дазая, усмехнулся он.
Осаму закурил и сел рядом с ним, укладывая ручонку себе на колени. Ручонка тут же обвила его за туловище, а её обладателя подтянула головой на колени Осаму.
— Как у него дела? — спросил Дазай.
Он в процесс обучения не вмешивался, потому что когда парень был рядом, Чуя чувствовал, что его могут обнулить и творил, что хотел, не особенно обучаясь контролю.
— Неплохо, но контролирует себя по-прежнему так себе. Зато швыряет предметы в несколько раз тяжелее себя. Он мне недавно перестановку в комнате сделал.
–Так и скажи, что просто эксплуатируешь его.
— А ты нет?
Дазай нахмурился.
— Ладно, оставим это. Я тут слышал, вечеринка намечается.
— Кто сказал?
— Те, кто тебя искал. Хотят, чтобы ты поговорил с охраной.
— Белая ночь только раз в году, — мотнул головой Дазай.
— Тут остались только адекватные, — сказал Достоевский. Осаму многозначительно на него посмотрел. — В общем, решай сам. Насколько я знаю, хотят устроить в пределах одной комнаты, позвать пару девочек. Даже Чую можешь с собой взять.
— И какой смысл тогда кого-то звать? — вскинул брови Дазай и затянулся.
— Смотри сам, я предложение поддерживаю.
Им необходимо куда-то девать энергию.
— Спасибо за наставление, — скривился Осаму. Чуя дёрнулся во сне, он тут же погладил его по голове. — Послушаю, что они скажут, — задумался парень.
Не успел Дазай поднять и расчесать мелкого, как в комнату ввалились трое старшеклассников.
Чуя их видел, когда бывал в комнате Широ, но ни с кем не разговаривал. У одного были длинные тёмные волосы, собранные в хвост, другой был низкого роста и полным, а у третьего была татуировка на шее в виде дракона, которая уходила вниз. Чуя зевнул, глядя на них, а Осаму невозмутимо завязал ему волосы в высокий хвост и, сидя только в джинсах, продолжал прочёсывать хвостик, игнорируя вошедших.
— Кхм, Дазай, — подал голос тот, что с татуировкой.
Осаму отложил расчёску и молча поднялся, проходя к чайнику, пока Чуя откинулся спиной на кровать, раскинув руки крестом.
— Мы хотели спросить, — начал толстенький. — Точнее, предложить.
Дазай молча повёл головой, мол, говорите.
Чуя был удивлён. Он редко видел то, как Осаму взаимодействует с остальными старшеклассниками. И сейчас он действительно выглядел грозным.
— Как насчёт устроить небольшую пати? — спросил татуированный. — Остатки нашего этажа и...ещё пару человек.
— Пара человек — это кто-то из женского интерната? — поинтересовался Осаму, ставя пакетик с кофе на одну кружку, а в другую вкладывая чайный пакетик.
— Ну, не совсем, — замялся толстенький.
— Хочет подойти кое-кто не из интерната, — подал голос длинноволосый.
Осаму молча вытащил из тумбочки банан и сунул его Чуе. Тот сел и молча начал есть.
— Сколько?
— Четверо, — уверенно кивнул толстенький. — Или пятеро...
— Так четверо или пятеро? — раздражённо спросил Осаму. Накахаре так и хотелось рассмеяться. Дазай был такой страшный, аж мурашки шли. Вот только, стоит этим троим выйти, как он снова превратится в обычного Дазая, зажимающего сонного Чую, как котёнка. Собственно, этим они и занимались до их визита.
— Шестеро, — с каменным лицом сказал длинноволосый.
— И куда столько? — поинтересовался Дазай, закуривая. — Плюс нас человек пятнадцать.
— Почему пятнадцать? — спросил татуированный. — Нас всего тринадцать на этаже. И придут не все.
— Я считаю по максимуму, — тряхнул головой Осаму. — Мало ли, — он покосился на Чую. Ребята благоразумно промолчали.
— Мы думали о четвёртом этаже...
— Даже не думайте, — отрезал Дазай. — По Достоевскому соскучились?
Ребята все разом сглотнули.
— Ну, а тут нельзя?
— Тут? — вскинул брови Дазай.
— Да, — кивнул длинноволосый. — Ваша комната самая большая, а живёте вы сейчас тут вдвоём с Цубаки, — он кинул взгляд на Чую и кашлянул в кулак. — То есть, втроём.
— А потом нам с Цубаки вдвоём, то есть втроём, всё разгребать? — удивился Дазай. — Тем более, бабы. Куда вы их разложите? На кровать Кусакабе рискнёте? Или, ещё интереснее, Фури.
— Ну, мы просто посидим, — замотал головой толстый.
— Ты-то, может, и да. А Камия явно не просто «посидеть» рассчитывает.
Длинноволосый усмехнулся.
— Дазай, ты поговоришь с охраной? — спросил татуированный.
— Я-то поговорю, но только после того, как услышу внятные предложения относительно места.
Тут закипел чайник, и юноша начал заваривать кофе.
— Свободны, — рявкнул он. Ребята направились на выход из комнаты. Камия, тот, что с длинными волосами, подмигнул Чуе, когда выходил. — Мигалку вышибу, — рявкнул Дазай ему в след, пока тот рассмеялся.
Мальчик доел банан и получил свою законную «утреннюю» чашку чая, которую ему разрешали пить только после того, как проснётся.
— Раньше тут часто появлялись девушки, да? — спросил Чуя.
— Ну, пара человек, не больше, — пожал плечами Дазай. — Провести две — не проблема.
Но уже больше, надо договариваться отдельно, — вздохнул парень, садясь рядом с Чуей.
— Ты же согласился.
— Они всё равно в итоге притащатся сюда, а я этого не хочу.
— Мне придётся ночевать внизу? — поинтересовался Накахара.
— Вообще-то, нет. Я собирался взять тебя с собой.
Глаза мальчика засияли.
— А Макото можно?
— Это будет странно выглядеть, — предупредил Осаму. — Мелким вообще не положено тут быть, а я позволяю сразу два исключения, — чмокнув мальчика в лобик, сообщил юноша.
— Да брось. Что мне там делать, пока ты будешь развлекаться?
— Я буду развлекаться с тобой, — пообещал Дазай. — Моя задача на этом сомнительном мероприятии, проследить, чтобы ничего не произошло.
— Ну, как хочешь, — вздохнул Чуя. — Но если мне будет скучно, я уйду.
— Бросишь меня одного?! — притворно испуганно воскликнул Осаму.
— Уверен, ты там не будешь один, — хмуро заключил мальчик.
И Чуя не прогадал. Вечером пришли ребята и всё же заняли их комнату. Кровати Дазая и Цубаки сдвинули вместе к окну, а кровать Кусакабе переместили на место кровати Цубаки к стене, чтобы использовать как диван. Осаму отказался сдвигать кровати с кем-то, кроме Цубаки, потому что только в его чистоплотности был уверен на все сто.
Широ принёс в комнату кальян, а Камия, как запомнил Чуя, принёс алкоголь. Там был егермейстер. Но едва мальчик его увидел, то получил от Дазая щелчок по носу.
Девушки пришли после отбоя, провёл их Осаму. Накахара больше всего боялся увидеть ту, что была тогда на лестнице, но её не было. Зато были другие. И одна из них, что-то лепеча про Белую ночь, быстро прилипла к Дазаю.
Чуя агрессивно ел яблоко, сидя на кровати, пока остальные притащили откуда- то низкий стол и начали расставлять на нём бутылки и кружки.
— Фиби, отцепись, — мягко попросил Осаму, убирая от себя руки девушки. Он уже в третий раз разливал водку из-за того, что она на нём висла.
— А кто этот милый мальчик? — подсев к Чуе на сдвинутые кровати, спросила блондинка с длинными волосами. — Меня зовут Фукуда.
А тебя?
— Чуя, — буркнул он.
— Чуя-чан? — взвизгнула девушка. — Какая прелесть!
У Накахары глаз дёрнулся, а Дазай благоразумно попросил её принести...чего- нибудь, только лишь бы отвязалась от мелкого.
Вскоре парни расселись. К Камии на колени забралась та самая Фукуда, а вот Фиби увивалась рядом с Дазаем. Он сидел на кровати вместе с Чуей, но Накахару отодвинули к стене. Чтобы легче дотягиваться до стола, Дазай с девушкой сидели на краю кровати. И хотя Накахаре это не нравилось, он молчал.
Вскоре просто пить стало скучно. Начали играть. Чуя никогда не слышал ни об игре в фанты, ни об игре в бутылочку. От бутылочки Дазай сразу отказался, как и Фиби. Позже Чуя понял почему. Когда Фукуде выпало поцеловать жирненького парня по имени Саторо, первая скривилась,
а второй покраснел и заёрзал в нетерпении. Цубаки с Широ вскоре свалили. И хотя они не сильно развлекали, но их Чуя, по крайней мере знал.
— Дазай, — позвал мальчик Осаму. Он сидел с бутылкой пива в руках и наблюдал за тем, как Камия целует чёрненькую девушку с каре.
— Да, малыш? — отозвался он, развернувшись. Накахара слегка опешил. На его лице была непривычная улыбка, а глаза лихорадочно блестели. Он практически никогда не видел Дазая пьяным до этого. Максимум — немного выпившим. И то, он сразу ложился спать.
— Я, наверное, пойду к Макото.
— Прости, тебе скучно? — придвигаясь к нему и игнорируя недовольный фырк Фиби, спросил он. Мальчик подполз к нему. Осаму тут же пересадил Накахару к себе на колени.
Ребята, что до этого гоготали над поцелуем Камии, затихли, вертя бутылочку, а девушки уставились на такую милую, по их мнению, картину — Дазай и Чуя.
— Да, скучно, — честно сознался Накахара. — Но ты не волнуйся. Мы с Макото сходим во двор.
— Кто вас без меня выпустит? — улыбнулся Дазай.
— Мы вылезем через прачечную.
— Точно? Я могу вас вывести, если что.
— Нет, — Чуя улыбнулся и потёрся носом о его щёку. — Развлекайся.
Мальчик встал с кровати и сунул ноги в слипоны.
— Стой, — потребовал Осаму. Он поднялся, прошёл к шкафу и достал с верхней полки чистую толстовку с капюшоном. — Пойдёшь на улицу — надень. Там прохладно.
Чуя закатил глаза, но взял.
— Ладно.
Девушки уже едва радугой не кончали, глядя на этих двоих. Но контрольным в голову стал чмок Дазая в лобик и то, как он подтянул мальчику съехавший хвостик.
Чуя выбежал из комнаты с кофтой в обнимку, даже внимания не обратил на умилительные визги, а вот Дазай в секунду снова стал суровым.
— Привыкайте, — развёл руками Камия. — Дазай принадлежит Чуе.
Фиби сверкнула глазами.
— Это твой братик? — снова прилипая к Дазаю, что разливал на всех водку, поинтересовалась девушка. — Вы совсем не похожи...
— Потому что он мне не брат, — сказал Осаму. — Но он, хоть и мелкий, очень вспыльчивый. Лучше его не беси.
— А что он сделает?
— Он эспер, — сказал Камия, принимая из рук Дазая бумажный стаканчик.
— Очень сильный.
— Я слышала, что тут живёт ещё один эспер, кроме Цубаки и Дазая, — задумалась девушка с чёрным каре по имени Сацуки. Она сидела между татуированным и Саторо.
— Достоевский? — уточнил Дазай.
— Да! Имя не японское.
— Он редко тут появляется, — сказал Саторо.
— Что к лучшему, — усмехнулся татуированный.
Девушки ничего не поняли.
Чуя, тем временем, сходил к Макото, забрали сигареты и собрались выйти на улицу, но там полило, как из ведра, а спать никому не хотелось, они проснулись только к вечеру.
— Может, в карты поиграем? — предложил Макото.
— Давай я спрошу Фёдора, если разрешит, полазим по четвёртому этажу.
У Макото глаза загорелись. Он никогда не был на четвёртом. Чуя ему кратко объяснил, почему он закрыт, но просил никому из мелких не говорить. Пусть верят в историю про призрака и лишний раз не суются туда, иначе сами могут перейти в мир иной.
Но едва ребята вышли на лестницу, наткнулись на Широ, Саторо и девушку- блондинку Фукуду. Они курили.
— Опа, мелкие, — улыбнулся Широ. — Куда намылились?
— К Достоевскому, — сказал Чуя. Парни сглотнули, а Фукуда непонимающе на него уставилась.
— Слушай, ты же одарённый? — спросила она, подойдя к юноше.
— И что? — нахально поинтересовался он, сунув руки в карманы на животе толстовки.
— А какая у тебя способность? — продолжила пьяно улыбаться девочка. Парни усмехнулись, Макото глаза закатил.
— Я не хочу тебе её показывать, — нахмурился Накахара.
— Почему? — поинтересовалась девушка.
— Потому что ты пьяная шалава, — без задней мысли отрезал мальчик.
Девушка тут же вспыхнула.
— Ах ты! — замахнулась она, чтобы дать пощёчину, но Чуя поднырнул ей под руку и вбежал вверх по лестнице, Макото понёсся за ним, а парни заржали. Девушка ещё материлась, но мальчики пробежали вверх. На входе на четвёртый этаж Чуя попросил Макото подождать и прошёл внутрь. Юноша испуганно озирался, не рискуя переступать порог лестничной клетки.
Когда юноша постучался к Фёдору, то открыл тот не сразу. Он выглядел сонным.
— Чего надо? — хриплым голосом рявкнул он, а потом осмотрелся. — Ты чего не спишь?
— Я только недавно встал.
— Ну и чего пришёл?
— Можно мы с Макото тут поиграем?
У Фёдора глаза на лоб полезли.
— Где?
— На этаже.
— Ты прикалываешься?
— На улице дождь, у Дазая шалавы, а в комнате скучно, — законючил Чуя. — Пожалуйста, мы тихо. Я же тебе помог с перестановкой.
Достоевский закатил глаза.
— Чёрт с вами. Но если кто-то из мелких хоть нос попробует сюда сунуть, спущу с лестницы.
И не как тебя, а до первого.
Чуя просиял и обнял сонного Достоевского, потёршись носом о его живот.
— Спасибо.
— И не шуметь.
— Как скажешь.
Чуя понёсся по этажу ко входу. Макото в нетерпении мялся на месте, но когда Чуя сказал, что можно, как-то резко стушевался. На этаже было темно, а за окнами лил дождь. Из-за того, что некоторые окна были выбиты, то и на этаже пахло сыростью.
Чуя завёл друга в одну из комнат, где было выбито окно.
— Давай покурим, — предложил Накахара.
— Тебе нельзя, — назидательно сказал мальчик, доставая пачку.
— Дазай мне разрешал, — насупился Чуя. — Я немного, один раз.
— Ну, на, — протягивая свою сигарету, сказал Макото. — Раз немного, то я докурю. А то Дазай-сан слишком часто начал у меня сигареты забирать, чтобы выкидывать по половине.
Чуя рассмеялся и подкурил. Они уставились в окно. Снизу доносился смех из комнаты Дазая, так как они были ровно над ними. Судя по музыке, там веселье было в самом разгаре.
Через пять затяжек Чуя вернул сигарету и высунулся в окно, жадно вдыхая запах летнего дождя.
— Упадёшь, — дёрнул его назад Макото.
— Да я всё равно не разобьюсь, забыл? — усмехнулся мальчик. — Может, попугаем их?
— Как?
— Ну, я спущусь и постучусь в окно. Или ещё что-нибудь.
— А ты в дождь уже ходил по стенам?
— Неа.
— Тогда не будем рисковать.
Пока Макото курил, Чуя начал задумчивое шествие по полу, потом по стене, а потом и по потолку. Макото всегда дико веселило с каким невозмутимым видом Чуя это делает. И что забавно, когда он стоял вниз головой, его волосы или капюшон не падали.
— Всё-таки, не люблю я этих шалав, — сморщился Накахара, слыша женский смех.
— Согласен, они мерзкие. Интересно, все девчонки такие?
— Из тех что я видел — все.
Тут внизу что-то громыхнуло и снова послышался женский смех.
— Нет, я всё-таки хочу их напугать.
— Давай просто посмотришь, а там решим, хорошо?
Мальчик кивнул и прошёл с потолка по стене к окну. Он встал на подоконник, накинул капюшон и просто перешагнул. Оказалось, что капли его не трогают.
— Без разницы, что с дождём, что без, — сообщил Чуя, делая шаг к окну.
— А то, что ты на четвёртом этаже, тебя не парит? — выглянув из окна, спросил Макото. Мальчик посмотрел вниз.
— Да не, не особо.
— Давай только осторожнее.
Юноша прошёл к нужному окну, стараясь не топать ногами. Первое время у него голова сильно кружилась от таких перемещений и тошнило, но сейчас он уже окончательно привык. Для него не было верха или низа.
Он мог пройти где угодно, поэтому не воспринимал пол низом как константу.
Присев на корточки, Чуя осторожно заглянул в окно. Дазай сидел с Фиби на кровати, остальные сидели по другим кроватям, а вот Камия что-то пытался изобразить. Судя по их лицам и движениям, они были сильно пьяны. А ещё от окна тянулся сладкий виноградный запах кальяна.
Мальчик уже собрался было уходить, как увидел, что Дазая целует Фиби. Тот усмехнулся ей в губы и сам углубил поцелуй. Одной рукой он зарылся ей в волосы, а второй повалил на кровать, нависая. Ребята, что это заметили, восторженно заулюлюкали, прося продолжать. Но они снова сели ровно, Дазай пересадил Фиби к себе на колени и чмокнул последний раз, проведя ладонью по бедру.
Мальчик, конечно, знал, что этим они там и занимаются, но знать где-то внутри и видеть — разные вещи. Вместе с дождём мимо окна Дазая пролетело несколько кристальных слезинок. Чуя тихо шмыгнул носом и поднялся.
Макото почему-то не было видно в окно, а когда Чуя залез обратно в комнату, то наткнулся на недовольного Фёдора и бледного, как мел, Макото.
— Мы не шумели, — тут же попытался оправдаться он.
— Но курили, — сказал парень. Он подошёл к Чуе и принюхался, а потом залепил затрещину. — Совсем охренел?
— Я пару затяжек сделал, — потирая затылок. — Не умру.
— Прости, — пискнул Макото.
Парень вздохнул, глядя за окно и на какую-то слишком печальную моську Чуи.
— Идёмте, нечего тут в холоде торчать.
Макото долго не мог привыкнуть к тому, что сидит на четвёртом этаже с Достоевским и пьет чай. А вот Чуя, быстро допив свою чашку, развалился на его кровати и молчал. У него не было настроения после увиденного. Фёдор же учил Макото жульничать в карты.
Примерно через час музыка снизу стихла.
— Они разошлись? — спросил Чуя.
— По комнатам, наверное, — пожал плечами Фёдор.
— Трахаться? — сощурился мальчик.
— Тебе, кажется, запрещено произносить это слово, — вспомнил юноша.
Они ещё недолго посидели у него, а потом пошли, чтобы не мешать человеку спать. Дождь кончился, ребят и самих разморило. А Чуя вообще чувствовал себя полностью выжатым.
Но на третьем этаже они встретили Саторо, девушку с каре и татуированного.
— Вы с четвёртого спустились, или у меня глюки? — спросил татуированный.
— Глюки, — буркнул Чуя, проходя мимо.
— А что на четвёртом? — спросила Сацуки.
— Он закрыт, ты не видишь табличку? — спросил Чуя, как раз её перешагивая.
— Курить поди ходили, — рассмеялся Саторо.
Чуя недовольно на него посмотрел. У него что, на лбу написано, что он сегодня покурил?
— Где Дазай? — спросил Накахара.
— У себя, — ухмыльнулся татуированный. — Только ему сейчас лучше не мешать.
— А Цубаки?
— Хрен знает, где они с Широ, — пожал плечами Саторо.
— А давайте сходим на четвёртый? — спросила Сацуки. — Там страшно?
— Ага. Там живёт дьявол, — сообщил Макото.
— Мне так нравится всякая мистика...
— Сказано, нельзя туда ходить, — вздохнул Накахара. — Но если так не терпится с четвертого этажа полетать, останавливать не буду, — пожал плечами мальчик. — Если Дазай вдруг спросит, я сплю.
— Не думаю, что спросит, но передам, — улыбнулся татуированный. Чуя сжал зубы.
Но не успели они дойти до второго этажа, как сверху послышался ещё один женский голос. Это точно была Фукуда.
Чуя тормознул Макото и прислушался. Они что-то говорили о четвёртом этаже. Судя по звукам, их было четверо. И, вроде, они собирались подняться.
— Ой дебилы, — покачал головой Чуя. — Он же их убьёт.
— Думаешь? — спросил Макото.
— Помнишь я весь в синяках и зелёнке ходил? — спросил Чуя.
— Ну.
— Так вот это Фёдор меня с лестницы спустил. Только не все четыре этажа, а два.
— Обалдеть, — протянул Макото.
— Ты иди, а я поднимусь к нему, предупрежу.
— К Фёдору? — уточнил он.
— К Дазаю. Он должен следить, чтобы не происходило такого, иначе опять разбирательство будет. После четырёх трупов точно лавочку прикроют.
— Ну смотри. Если что, зови.
Чуя кивнул и поднялся. Ребята осматривали табличку, что висела на цепочке, и Чуя незаметно прошмыгнул на третий этаж.
Там было тихо. Подойдя к нужной двери, он прислушался и услышал возню. Борясь с собой, он постучал. Судя по всему, стука не услышали. Врываться в комнату не хотелось, а вот достучаться Дазая было надо. Он попробовал ногами.
— Нахуй, — послышался хриплый голос Осаму. Чуя всхлипнул, но ушёл.
Он вышел на лестницу и поднялся на четвёртый. Ребята поднимались и постоянно прислушивались.
— Пошли вон отсюда, — рявкнул Накахара.
Девушки взвизгнули от неожиданности, а парни вздрогнули.
— Тебе чего надо, карапуз? — спросила Фукуда. Видимо, она уже забыла о том, как он её назвал.
Чуя злобно посмотрел на парней.
— Ладно они, а вы разве не знаете, что там?
— А что? — спросил Саторо. — Реально призраки?
— Туда нельзя ходить, — повторил он.
— А ты попробуй останови, малявка, — показала ему язык Сацуки и понеслась наверх. Чуя спокойно зашагал по ступеням. Девушка остановилась на самом верху и осмотрелась. — Да тут просто этаж разрушен, всего-то, — усмехнулся она.
Чуя её обошёл и встал перед входом, преграждая им путь. Как же им повезло, что Фёдор не проснулся.
— Я сказал уйти отсюда, — зарычал парень.
Девушка насупилась, а парни сглотнули.
Им показалось, что сейчас это сказал не Чуя,
а Дазай.
— Сацуки, может... — начала было Фукуда.
— Ой, да хватит. Вы этого мальчика боитесь? Как там тебя? Чуя-чан?
Накахара вскипел. Недолго думая, он сделал небольшой выброс, надеясь напугать их, но пьяные подростки только слегка пошатнулись.
— Что это было? — опешила Фукуда.
— Призраки, — рассмеялась Сацуки. — Идём.
Но она и шагу не успела сделать, как за спиной мальчика в коридоре замаячила бледная фигура. У неё, кажется, даже волосы приподнялись на голове от ужаса. Завизжав, она резко побежала вниз, заражая своей паникой остальных. Что-то крича, парни и девушки скрылись внизу.
А Чуя вздохнул и обернулся, натыкаясь на сонного Фёдора.
— Повезло им, что ты такой добрый, — кутаясь в кофту, сообщил парень. — Где Дазай?
— В комнате.
— Почему он не следит за ними?
— Догадайся, — закатил глаза мальчик. — Я его не дозвался.
Парень вздохнул и развернул его за плечи, уводя с собой на этаж.
— Пошли, утром ему пиздов вкачу.
И он действительно вкатил. Зайдя с Чуей в комнату, которая напоминала теперь свинарник, он застал несколько девушек и парней спящими, кто где. Чуя спрятался ему за спину и зажмурился, рассчитывая на то, что спящий в обнимку с Фиби Дазай ему привиделся.
— Вон, — рявкнул Фёдор.
Подростки повскакивали, едва увидели Достоевского, все пулей вылетели из комнаты, а вот девушки соображали долго. Дазай же, так и продолжал спать, не обращая внимания на копошение.
— Малыш, иди разбуди Казанову, а я пока девушкам покажу, где выход.
Фиби, что сопела на груди у Дазая, сделала вид, что спит, когда Чуя подошёл. Но мальчик прекрасно видел, что это не так. Она просто рассчитывала остаться подольше, пока Достоевский уже успел выгнать всех остальных и пошёл показывать им выход через прачечную.
— Дазай! — закричал в ухо парню Чуя.
Тот от громкого голоса ребёнка резко вскочил и сел, скидывая с себя Фиби.
— Что случилось, малыш? — сонно пробубнил он, потирая глаза и пытаясь вспомнить, какого чёрта ему так плохо.
— Ничего, — промурлыкала Фиби, обвивая Дазая за шею. Тот, рассмотрев, в каком виде Чуя их застал, побледнел и сбросил шалаву с себя.
— Достоевский в бешенстве, — сообщил Накахара.
— Он тебе что-то сделал? — серьёзно спросил Осаму.
— Мне? — удивился мальчик. — Нет. Но он сейчас вернётся. Как только проводит гостей.
Фиби, встала и демонстративно прошла мимо Чуи по комнате. На ней было только нижнее бельё, и то, не всё. Мальчик покраснел и опустил взгляд, а Дазай опешил от такого нахальства.
Он швырнул в неё первой попавшейся рубашкой. — Живо оденься, — рявкнул он. — Ты не видишь, что тут ребёнок?
— Ну сколько ему? Десять? Одиннадцать? Он уже большой, — натягивая помятую ткань и медленно застёгивая пуговицы, сказала Фиби.
Дазай поднялся, влез в джинсы и натянул футболку, а потом закурил. Чуя осматривал сдвинутые кровати на предмет пятен. Их там не было, но рядом с кроватью лежала упаковка от презерватива. Чуя отошёл подальше.
— Одевайся и вали, — грубо прохрипел Осаму девушке.
— Что? Ты же сказал, я могу остаться столько, сколько захочу.
— Сейчас ты хочешь уйти, — рявкнули с порога комнаты, где стоял Фёдор.
— Живо.
Фиби передёрнуло. Она быстро натянула юбку, схватила с пола лифчик, пиджак и выбежала. Дазай потёр глаза, а Достоевский закурил следом.
— Ты совсем охамел? — поинтересовался он.
— Что я сделал? — не понял Осаму.
— Почему мелкий разгребает за тебя дерьмо? — спросил Фёдор, кивнув на Чую, который отупело таращился на использованный презерватив, завязанный в узел. Он валялся недалеко от упаковки. Осаму, проследя его взгляд, подорвался и всё убрал, а руки вытер влажными салфетками.
— О чём ты? — спросил он. — Ты сам говорил, что не против вечеринки.
— Да, когда вечеринка не перебирается ко мне, — скрестил руки на груди Достоевский.
Чуя, тем временем, начал потихоньку убирать стаканчики со стола. Ему хотелось побыстрее привести комнату в порядок.
— Они залезли наверх? — удивился Дазай.
— Если бы не мелкий, то залезли. И ты бы наутро, не досчитался четверых.
— Чуя! — рявкнул Осаму. Мальчик вздрогнул и выронил из рук пустую бутылку. — Ты не мог меня позвать?
У ребёнка глаза на мокром месте были от испуга.
— Я звал, — поджимая губу, сказал он. — Но ты послал меня.
Дазай беспомощно посмотрел на Достоевского, тот многозначительно вскинул брови. Юноша стоял, едва не плача. Его грызла внутри обида. Мало того, Дазай трахался с этой дрянью Фиби, пока он за него разгонял его же пьяниц-дружков, так теперь он и виноват остался.
— Ну...прости, — испугавшись, что ребёнок расплачется, сказал Дазай. — Иди сюда.
— Нет, — качнув головой, Чуя шмыгнул носом, но не расплакался.
— Почему? — удивился Осаму.
— Ты грязный.
Дазай опешил и осмотрел себя. А потом до него дошло, что Чуя имеет в виду. Парень посмотрел как-то виновато и закусил губу.
— Малыш, иди к себе, — сказал Фёдор. — Сходите с Макото в магазин, купите поесть, — доставая из заднего кармана деньги и протягивая их Чуе, сказал парень. — Разрешаю сегодня шоколадку. Окей?
— Ладно, — снова шмыгнул носом Чуя, беря деньги и направляясь на выход из комнаты.
Фёдор закрыл за ним дверь и посмотрел на Дазая.
— Ты меня осуждаешь?
— Что ты, конечно, нет.
— Ты меня осуждаешь, — вздохнул Осаму. — Мне стыдно. Только я пока не понял, за что.
— Чуя тебя видел. И слышал, — сказал он.
— Его тут не было.
— Ты забываешь, что он умеет ходить по стенам. Я пустил их на этаж, поиграть. А когда пришёл забрать, он был на стене, ровно над вами.
Не сложно догадаться, зачем он сюда лазил.
Осаму распахнул глаза.
— Он видел? Ну...
— Нет, тут ещё музыка играла, — затянулся Фёдор. — Но за это я тебя не виню, в конце концов, ты не железный. Но вот то, что мелкий за тебя пошёл взрослых разгонять...
— Да блин, я думал это Цубаки прикалывается, или Камия, — проскулил Осаму. — Чёрт, я ещё послал тогда...грубо.
— Ну, молодец, — пожал плечами Фёдор. — А пацан-то, не глупый. Всё понимает. Разок с лестницы спустили, теперь без разрешения не лезет. И этим не дал залезть.
— Знаю, что не глупый, — пробубнил Осаму. — Но что ж теперь, мне обет безбрачия давать?
— За отморозками своими следить! — рявкнул парень. — И шлюхами. Какого хрена они здесь утром делали? Ты же знаешь правила.
— Да знаю! Так вышло...
— У тебя не может так выйти. Слушай, если ты устал от Чуи, то...
— Я не устал от него!
— Тогда почему ты тупеешь? — спросил Фёдор. — Ты никогда не был так беспечен. Если тебе не хватает отдыха и секса, чтобы нормально функционировать, то устрой себе его.
— Заткнись, — проскулил парень.
— В следующий раз я с твоими суками не буду так любезен. А если мелкого опять истерикой крыть начнёт — сам с ним разбирайся, понятно?
— Да.
— И уберись тут.
Дазай закатил глаза.
Чуя так и не поднялся на третий этаж.
Они сходили с Макото в магазин, купили шоколадку и мороженое, а потом пошли играть во двор. В тот день вышли ещё Рю и Акико. Макото над ними прикалывался, не давая вести полусдутый мяч, который они нашли в кладовке, те бесились, а Чуя сидел на лавочке под деревом и смотрел на них. Ему было жарко, а ещё не было настроения. Он плохо себя чувствовал из-за того, что не выспался, так как уснул он под утро, а к завтраку Фёдор его уже поднял.
Дазай молча смотрел на него в окно и курил. Такой милый и грустный, аж сердце щемило. Цубаки как раз домывал полы к этому моменту. Они уже вынесли весь мусор, поставили и перестелили кровати, оставалось только сделать влажную уборку. И Цубаки постоянно ныл и скулил, что полы достались ему.
— У меня, между прочим, спина болит.
— Я в этом виноват? — строго спросил Дазай.
— Частично.
— В смысле?
— Ты позволил эту вечеринку, — со стоном разгибаясь от пола, сказал парень. — Широ в щепки ужрался.
— И трахнул тебя?
Цубаки злобно на него зыркнул. Они убрали тряпки и ведро, а потом повалились на свои кровати. В комнате было солнечно, а из форточки задувал свежий летний ветерок.
Но чего-то не хватало.
— Почему Чуя не заходит? — спросил Цубаки.
— Кажется, он обижен, — сказал Осаму, прикрывая глаза рукой.
— За что?
— За то, что я сплю с девушками.
— А? — не понял юноша, поднявшись на локте.
— Он слышал нас с Фиби. Звал меня, а я нахуй его послал. Думал, это ты или Камия.
— Ну, молодец, — пожал плечами Цубаки.
Он посмотрел на друга. — Не парься, скоро отойдёт. Кстати, почему он девушек так не любит? Из-за того раза?
— Наверное, — сказал Осаму.
— Широ сказал, что он Фукуду мастерски на лестнице послал.
— Опять матерился?
— «Шалава» — это мат.
Осаму заскулил.
— Знаешь, ты ему не мать, Дазай, — смотря в потолок, как-то печально отозвался Цубаки. — Ты просто старше его. Но ты не обязан так за ним следить. Твоя задача не допускать здесь хаоса, а всё остальное — мелочь. Ты можешь спать с кем хочешь и когда захочешь. А он может материться, курить и пакостить.
Это его дело, а не твоё.
Дазай усмехнулся. Он вспомнил их разговор в парке. Тогда Чуя сказал ему «кто, если не я?». Действительно, никто не будет переживать о Дазае так, как Чуя. Собственно, и наоборот тоже. Мальчик может быть бесконечно милым, сильным, умным, талантливым, красивым,
но никто не проследит за ним и не позаботится. Может, ему это уже и не нужно, но Дазаю хотелось оградить Чую от всего, что только можно. Хотелось стать для него самым главным, нужным и важным.
Вот только, стоило определиться, что важнее — Чуя или порядок в доме. Из-за того, что Дазай зависает с ребёнком, его перестали интересовать попойки, игры в карты и девушки. А организм требовал, причём, не только у него. Раньше они собирались каждую неделю, всё проходило как-то спокойно. Это было в порядке вещей. А теперь каждая вечеринка — событие. Поэтому и отрываются, как в последний раз. Ведь без Дазая они не смеют что-то устраивать, а Дазаю больше не до них.
— Ты прав, — после долгой паузы, сказал Осаму. Он подошёл к окну и посмотрел на Чую, что продолжал сидеть на лавочке в тени. — Мы с ним должны жить по- разному, на разных этажах. Тогда всё будет спокойно.
— Не забывай, что вы с ним всё ещё живёте в одном доме.
— Ага. Просто, на разных ступенях иерархической лестницы, — усмехнулся парень.
Примечание к части:
Спасибо за отзывы) я пока не могу всем ответить, но всё читаю) мне очень приятно ^^