Tundra

/ Hearing — Sleeping At Last /

«1»

Раннее утро мягко пробивалось сквозь плотные шторы, заливая комнату слабым светом. Они были окружены тишиной, за окном ещё не успел проснуться весь мир. Тэхён, первым почувствовав пробуждение, медленно открыл глаза и тут же ощутил знакомое рядом тепло. Он повернулся на бок, чтобы рассмотреть лежащего рядом Чонгука. Мужчина, любуясь им, на мгновение задержался. Всё ещё помятый после сна, с непослушными прядями каштановых волос, Чонгук выглядел абсолютно беззащитным и до боли красивым. Тэхён не мог сдержать лёгкую улыбку, которая скользнула по его губам, и, поддавшись импульсу, тихо придвинулся ближе. Рука скользнула по простыням, дотрагиваясь до тёплого плеча. Он медленно наклонился, чтобы коснуться губами шеи, оставляя на нём нежный и почти невесомый поцелуй

Чонгук зашевелился, веки дрогнули и он открыл глаза, сонно моргнув несколько раз. Почувствовав прикосновение мужчины, он повернул голову, встретившись с его взглядом.

— Доброе утро, — хриплым после сна голосом проговорил Тэхён, его губы снова коснулись шеи, а затем медленно двинулись к губам Чонгука.

— Ты рано проснулся, — тихо ответил Чонгук, слегка потянувшись, но не спешил вставать.

— Не смог удержаться, — прошептал Тэхён, накрывая его губы долгим поцелуем.

Чонгук слегка улыбнулся сквозь поцелуй, одна его рука потянулась к шее Тэхёна, а вторая скользнула по спине.

— Сегодня ты слишком настойчивый.

— Потому что не могу тобой насытиться, — ответил Тэхён, его взгляд потемнел, став более серьёзным. Он аккуратно поднялся на локте, приподнявшись над Чонгуком, и нежно провёл пальцами по его волосам. — Хотел бы я просыпаться с тобой в одной постели каждое утро.

Чонгук приподнял бровь.

— Никогда бы не подумал, что ты умеешь так красиво говорить. Для своей должности, ты стал слишком романтичным.

Тэхён только улыбнулся в ответ, скользнув пальцами по щеке Чонгука, а затем он снова наклонился, чтобы украсть ещё один поцелуй.

— Я позволяю себе подобное только с тобой, душа моя, — прошептал он, низким и спокойным голосом. — Никто другой не увидит меня таким.

— Потому что я твой избранный?

— Ты не просто мой избранный. Ты — моя слабость, Чонгук.

Тэхён не спешил отпускать его из своих объятий. Сильные руки медленно, но уверенно скользнули вдоль спины, затем выше, неторопливо и мягко касаясь шеи. В его прикосновениях не было ни одного намёка на утреннюю поспешность, лишь желание продлить мимолетное мгновение. Он прижался к его губам за очередным поцелуем, в этот раз более настойчивее и страстнее, чем прежде. Чонгук приподнялся на локтях, но Тэхён быстро притянул его обратно к себе, словно не хотел, чтобы они расставались. Он как и обычно вёл себя властно, но сейчас в его движениях читалась настоящая нежность, смешанная с жаждой.

— Ты думаешь, я позволю тебе так просто встать?

Чонгук не успел ответить, как почувствовал, как Тэхён начал медленно стягивать с него тонкую ткань пижамы. Он не отводил от него взгляда, наблюдая за тем, как тело Чонгука отвечает на каждое прикосновение.

— Тэхён, — тихо произнёс Чонгук, заставляя его на мгновение приостановиться, прежде чем он продолжил стягивать с него одежду.

— Что? — с лёгким насмешливым тоном спросил Тэхён, губы его снова оказались возле уха Чонгука, даря ему лёгкие поцелуи.

— Ты действительно ненасытен, — наконец прошептал Чон, и сердце его забилось чаще.

— Потому что люблю тебя.

Тэхён не собирался останавливаться, он позволил своим рукам скользнуть вниз, оставляя легкие, едва заметные прикосновения на коже, что только усиливало его напряжение. Поцелуи становились всё настойчивее, рука, опаляя нежную кожу, скользнула вдоль бедра. Когда пальцы наконец добрались до его паха, Чонгук на мгновение замер, чувствуя, как жар волной захлестнул всё его тело. Тэхён скользнул рукой ниже, ощутимо сжимая его член, он провел пальцами по крайней плоти, и улыбнувшись, затянул его в свои объятья. Его руки двигались с невероятной точностью, даря ему нескончаемую волну удовольствия, и не в силах сдержаться, Чонгук невольно застонал. Предательски дрожало тело, дыхание сбилось до хрипов, движения Тэхёна становились настойчивее, и он начал извиваться под ним, чувствуя, что находится на грани. Тэхён наблюдая за его реакцией, продолжал, усиливая ритм, и через несколько мгновений Чонгук больше не смог сдерживаться. Всё тело будто пронзило горячим током, когда он наконец пришёл к разрядке и излился на простыни. Лицо его покраснело, а глаза прищурились от нахлынувших чувств. Тэхён тихо засмеялся, глядя на результат своих усилий, и нежно коснулся щеки, позволяя ему вернуться в реальность.

— А теперь порадуй и ты меня, — прошептал он, медленно обводя губами его подбородок, шею, опускаясь всё ниже. Руки нежно скользнули по телу, оставляя после себя горячие следы, и снова вернулись к его паху, на этот раз не спеша, словно смакуя каждое прикосновение.

Сердце билось как сумасшедшее, отдаваясь глухими ударами в ушах.

— Я хочу снова тебя почувствовать, — тихо сказал он. Рука снова уверенно сжала возбужденный член, и Чонгук мгновенно отозвался лёгким стоном.

Тэхён закинул его ноги на свои плечи, и после мимолётных ласк, обжигающих кожу, плавно вошёл внутрь. Сначала он двигался медленно, словно испытывая терпение, а затем резко ускорился, даря Чонгуку новую волну удовольствия, которая заставила его под ним выгнуться. Тэхён нежно провёл руками по его волосам, касаясь каждого завитка, будто хотел запомнить каждый миг, проведённый вместе. Он снова погладил его бедро, наслаждаясь чувством силы и одновременно уязвимости, пока их тела переплетались в ритме. Тело покрылось потом, и каждый нерв отзывался на ласки, которые приносили невыносимое наслаждение. Чонгук потянулся на встречу и поцеловал его, их губы слились в долгом, нежном поцелуе. Хотел бы он, чтобы этот момент длился вечно, чтобы их близость никогда не кончалась. Прикосновения Тэхёна становились всё более настойчивыми, движения ускорялись, волны возбуждения накатывались одна за другой, и в конце концов он не выдержал. Они пришли к разрядке, тела вздрогнули, и в воздухе растворились стоны.

— Я тоже тебя люблю, — наконец прошептал Чонгук. — Не хочу с тобой расставаться.

Тэхён не сводил с него задумчивого взгляда, в комнате повисла тишина.

— Взаимно, душа моя, — присаживаясь на край кровати, сказал он. — Но у меня нет выбора. Как только всё утихнет, обещаю, я приглашу тебя в самый лучший ресторан.

Чонгук, прикоснувшись к руке мужчины, нежно провёл пальцами по его запястью, таким образом пытаясь выразить немой протест против их разлуки.

— Одного свидания будет недостаточно, Тэхён, — он улыбнулся. — Ты хороший президент, но, признаться, в романтике ты не лучший.

— Это же ещё почему? Я возил тебя в рестораны, милый.

Чонгук покачал головой.

— Один раз, в самом начале.

— Я накупил тебе много дорогой одежды, другие радовались, когда получали их в качестве подарка.

— Всю одежду покупал мне дворецкий Ким, и я не раз говорил тебе, что не нуждаюсь в ней.

— Я дарил тебе цветы.

— На которые у меня жуткая аллергия.

У Тэхёна закончились аргументы, он наклонился чуть ближе, обжигая горячим дыханием кожу Чонгука.

— Милый, если ты затеваешь ссору, скажи мне и я...

— Конечно нет, — перебил его Чонгук, медленно проводя пальцами по линии подбородка мужчины. — Я просто хочу, чтобы ты знал: не важно, сколько ресторанов или подарков ты мне предложишь, мне важен лишь ты, Тэхён. Рядом со мной, наедине, вдали от всего мира.

На лице Тэхёна появилась улыбка, наклонившись он коротко поцеловал его в губы.

— Не хочешь вернуться со мной в Корею? — мягко спросил он. — Побудешь неделю, может быть две.

Чонгук не мог поверить своим ушам. Казалось, Тэхён всегда был против его возвращения.

— Очень хочу, — не теряя секунды, ответил он. — По правде говоря, Сон У стал часто избегать меня, поэтому я пропадал в библиотеке, чтобы не мелькать перед его глазами. Между нами появилась неловкость.

— Чонгук, ты не можешь постоянно избегать его. Мальчик любит тебя. Ты не представляешь насколько сильно.

— Я знаю, Тэхён, но никак не могу это исправить. Мне нужно побыть от него на расстоянии. После того случая в ванной, мне страшно принимать таблетки. Боюсь, он был прав, когда сказал, что с меня больше нечего взять.

Тэхён приобнял его.

— Ты ведь понимаешь, что он сказал это не искренне?

Чонгук лишь кивнул головой, вместо ответа.

/ Contredanse — «Shiv's Move"Nicholas Britell /

«2»

Утро тяготило напряжённостью — слишком много дел, а времени было мало. Прежде чем отправиться на Чеджудо, Чимин уже успел провести несколько операций в местном госпитале. Телефон разрывался от непрерывных звонков Юнги, а за дверью, стучась и нервничая, ждал Хосок, требуя помощи для одного из своих подопечных.

— Последний шов, — пробормотал Чимин себе под нос, аккуратно завершая операцию. Улыбнувшись интерну, он жестом пригласил его на своё место, передавая инструменты. Стрелки на часах замедленно двигались к девяти, и скинув с себя замызганный кровью хирургический костюм, он поспешно вышел наружу.

— Не так быстро, — громкий голос Хосока остановил его на полпути. Карие глаза прожигали взглядом. — Ты не осмотрел Джин Гу. Он ещё со вчерашнего вечера в плохом состоянии.

Чимин вздохнул, разводя руками в стороны, будто пытаясь отгородиться от назойливой просьбы.

— Моя смена закончилась, — резко отрезал он, не оглядываясь. — Пусть его осмотрит Ын У, у меня своих дел по горло.

Он уже почти достиг дверей, когда почувствовал сильный рывок. Хосок схватил его за плечо и резко повернул обратно.

— Пока ты не осмотришь его, никуда не пойдешь, — с вызовом произнёс он.

— Если продолжишь в том же духе, — холодно произнёс Чимин, вырываясь из хватки, — ему никто не станет помогать. Ты находишься в моем госпитале, на моих условиях, — он прочитал надпись на военной форме. — Капитан Чон Хосок.

Мужчина остановился, пристально глядя на него.

— Если он умрёт, ты будешь следующим.

Чимин на мгновение замер, чувствуя, как напряжение достигает апогея. Он перевёл взгляд на свои часы: половина десятого. Привычное опоздание на собрания стало частью его жизни, но на этот раз ставки были слишком высоки. Он выдернул руку из хватки и поправил пиджак.

— Дерзкий, значит, — медленно произнёс Чимин, оглядывая Хосока с легкой усмешкой. — Я надеюсь, что когда тебе понадобится помощь, я стану тем, кому придется тебя резать.

Хосок не дрогнул, его лицо осталось бесстрастным. Между ними повисла тишина, которую нарушал лишь тихий гул госпиталя. Чимин, чувствуя, что победил в маленьком споре, медленно повернулся к стойке.

— Ладно, — вздохнул он, направляясь к палате. — Осмотрю его. Но если это опять пустая тревога, ты будешь должен мне ужин.

— Если бы это была пустая тревога, я бы не ждал тебя полдня.

Войдя в палату, Чимин на мгновение остановился. Джин Гу, казалось, действительно находился в тяжёлом состоянии. Чимин склонился над ним, рассматривая сбитое дыхание.

— Зовите реаниматолога! — громко обратился он к медсестре, которая нервно металась рядом. — Готовьте кислород и возьмите кровь на анализы.

Девушка кивнула и поспешила выполнить его указания. Чимин тем временем начал действовать сам: установил катетер, пусть неровно, пусть не подходящий по размерам, но главное установил. Он снова проверил пульс, и подключил кардиомонитор.

— Проклятие, — вылетело из его уст, когда на экране засветились показания. — Сатурация слишком низкая.

Он быстро ввел пациенту шестьдесят миллиграммов преднизолона, пытаясь стабилизировать его состояние, затем надел маску для подачи кислорода. Минуты показались часами. Хосок стоял позади, наблюдая за происходящим, но ни разу не вмешался, зная, что лишние слова могут только отвлечь врачей.

— Он астматик, его здесь вообще не должно быть! — раздраженно сказал Чимин, чуть ли не повышая голос, а затем велел медсестре поставить пациенту капельницу с эуфиллином. — Кто допустил его к службе, они там совсем оборзели?

Хосок чуть расслабил плечи, но не стал ничего говорить. Мужчина коротко кивнул в знак благодарности и вышел из палаты, оставив Чимина с его мыслями. Они провозились около получаса, пока им не удалось купировать приступ, а когда пациенту наконец стало лучше, Чимин извинившись за ложную тревогу перед реаниматологом, снял с себя маску и вышел в коридор. К телу мгновенно подкатила усталость. Взглянув на часы, он понял, что снова опаздывает.

Спустя полчаса Чимин подъехал к загородной вилле, где проходила встреча членов семьи. Высокие ворота охранялись стражей, и те мгновенно пропустили его машину. Династия Пак была на высшем уровне власти, и все знали, что подобные собрания имели огромное значение в политической игре. Поднявшись по лестнице, Чимин вошёл в просторный зал, где уже собрались его родственники. Атмосфера в комнате была напряжённой: обсуждался не просто вопрос власти, а сама судьба их семьи и страны. Министр здравоохранения Пак, отец Чимина, уже несколько минут молча рассматривал карту на столе, где жирными линиями была начертана граница их государства, и точные линии фронта. Бывший министр юстиции Пак Дон Хён, стоял неподалеку, и скрестив руки на груди, внимательно следил за каждым участником встречи.

— Опоздал, — бросил мужчина, холодно оглядывая сына.

— Извините, работа, — коротко ответил Чимин, не объясняя деталей. Он занял своё место за столом, слушая обсуждение.

— Мы должны учитывать, что Япония затихла не навсегда, — продолжал бывший министр юстиции, обращаясь ко всем. — После ядерного удара, сейчас они перегруппировываются, и если мы не примем меры, нас может настигнуть катастрофа.

Сон Хун сидящий в конце зала кивнул головой.

— Ты предлагаешь сделать ход до того, как они восстановятся? — спросил он у отца.

— Именно. Мы должны воспользоваться этим случаем. Пока Тэхён сосредоточен на внешних угрозах и восстановлении мира, его политическая власть ослабла. Война с японцами истощает все ресурсы, а его поддержка среди военных начинает слабеть.

— Но всё началось с нас, и мы не может закрыть глаза на этот факт, — сухо заметил отец Чимина. — Это наша династия отдала приказ сбросить бомбу и если мы будем действовать открыто, международное сообщество может воспользоваться нами, как пешкой. Нам нужно тщательно спланировать свои шаги. Санкции уже вводятся, и это ударит по экспортному рынку.

— Ты прав, если мы двинемся слишком быстро, ООН и другие международные организации не станут молчать в сторонке, — добавил один из старейших участников встречи, экономический советник династии Пак. — Нам придется вести дипломатическую войну на два фронта — против династии Ким внутри страны и против западных держав за пределами.

— Политическая нестабильность — это лишь часть проблемы. Мы не можем недооценивать военный потенциал Тэхёна. Война с Японией опустошает его ресурсы, но его армии все еще лояльны.

— Пока что, — спокойно произнёс глава династии Пак Дон Хён. — Лояльность — это товар, и в этой стране его легко купить. Если мы начнем действовать, заключим соглашения с теми, кто колеблется. Когда они увидят, что мы готовы предоставить стабильность после падении династии Ким, они изменят сторону.

Сон Хун, который раньше скептически относился к обсуждению, сегодня вмешивался чаще, чем остальные сверстники.

— Тэхён ослаб, это правда. Его поддержка в армии уменьшается из-за трат на войну. Но его контроль над медиа — это то, что удерживает его на своём посту, — он неторопливо встал с места и прошел к центру, останавливаясь напротив Чимина. Они перекинулись с друг другом вежливыми улыбками. — Он создал образ спасителя от «японской угрозы», а наш ядерный удар только укрепил этот нарратив. Любой намёк на нашу причастность к перевороту будет воспринят как предательство страны. Мы рискуем жизнями.

— Поэтому мы не будем выступать открыто, — добавил Пак Дон Хён. — Мы используем «его». Наш символ. Люди увидят в нем наследника их любимого президента, и это даст нам необходимую легитимность. Мы не сможем сразиться с полукровкой напрямую, но когда народ поверит, что единственный внук президента Чон готов возглавить их, когда военные увидят его в качестве лидера, всё изменится. Мы поддерживали династию Чон с самого начала, — тихо, но твердо проговорил Пак Дон Хён. — Наша кровь проливалась рядом с их кровью, и этот парень обязан нам своей жизнью.

Чимин, сидевший неподалеку от отца, недоуменно осмотрел всех присутствующих. Он не мог сказать, что у него были сомнения, но мысль о том, чтобы действовать без согласия того, чье имя никто не осмеливался произнести, вызывала у него беспокойство. Знать бы ещё о ком они говорят. Он успел пропустить столько собрании, что иногда не улавливал суть самих слов и политических терминов.

— Как мы собираемся действовать? — Вмешался один из сидящих. — Династия Ким сильна как никогда. Даже если у нас будет поддержка народа, их армия и власть...

— Армия — это инструмент, а власть иллюзия, — отрезал Пак Дон Хён. — Мы знаем слабости Тэхёна. Он слишком сильно полагается на то, что удерживает парня под своим контролем. Но что если контроль ослабнет? Что если он узнает правду?

— Вы уверены, что он на это пойдет? — снова задал вопрос Сон Хун, явно сомневающийся в готовности человека, которого они все обсуждали.

— В этом его природа, — уверенно сказал старейшина. — В его крови политика. Эту страну создал его дед, и он знает, почувствует, что долг зовёт его. Даже если он этого ещё не осознает, мы должны убедить парня. Если он истинный внук своего деда, он поймёт, что честь купле не подлежит.

Чимин откинулся на спинку стула, его глаза были устремлены в потолок. Участвовать в свержении любимого им человека совершенно не хотелось. Но в его жилах текла кровь династии Пак, его отец жертвовал ради него собой и он в качестве его сына, должен был дать мужчине что-то взамен. Например, свою преданность.

— Тэхён выстроил вокруг себя культ силы. Он единственный, кто стоит против внешней угрозы, и если он падёт, а на его место придёт такой слабый лидер, мы рискуем создать вакуум, который приведёт нас к хаосу. Его родословная несомненно хороша, но этого мало. Сколько ему? Двадцать пять? Тридцать?

— Двадцать восемь.

— Двадцать восемь, и в таком возрасте у него нет ни достойного образования, ни элементарного представления о политике. Тэхён сделал, всё, чтобы он не смог стать ему соперником. Хуже. Он превратил члена благородных кровей в свою марионетку. Все наслышаны об их утехах.

— Нам и не нужно, чтобы он был умным. Достаточно лишь крови, которая течёт в его жилах, чтобы люди поверили в него, как в наследие Чон Хэ Ина.

— А если его кровь не заговорит? — Сон Хун скрестил руки, глядя на других с сомнением. — Если он не захочет занять трон? Парень может отказаться, как это сделал его отец, уйти в тень и жить простой жизнью, подальше от всего этого хаоса. Зная его характер, догадываюсь, что всё именно так и будет.

— Если он откажется, — тихо произнес министр здравоохранения, — у нас нет другого выбора. Мы используем парня, даже если придется вывести его на сцену силой.

— То есть мы будем использовать его как марионетку? — усмехнулся Чимин, внимательно наблюдавший за каждым словом отца.

— Если потребуется, то почему бы и нет? — без тени сомнении, ответил мужчина. — Чимин, тебе стоит позабыть о добропорядочности. Здесь, в мире политических интриг люди вгрызаются в глотки только ради того, чтобы заполучить власть. Мы дали присягу династии Чон, и обещали, что будем служить им на протяжении долгих лет. Наша задача сохранить их род. Династии Ким не должно было быть у власти. Ни тогда. Ни сейчас. Ни в будущем, — они встретились взглядом. — Тэхён стал президентом ошибочно, и мы должны сделать всё, чтобы исправить эту ошибку. В особенности ты, сын мой.

/ Carousel — Evgeny Grinko /

«3»

После возвращения в Корею всё изменилось, от мягкости Тэхёна не осталось и следа. Он больше не прислушивался к словам Чонгука, как это было в Англии, не пытался выкрасть свободных минут, чтобы провести с ним хоть немного времени. Каждое утро, как только солнце едва поднималось над горизонтом, Тэхён привычно целуя его в висок, уходил на работу, оставляя после себя пугающее чувство пустоты, который заполнял просторы дома. Словно там никогда и не было жизни. Часто Чонгук просыпался один в холодной постели. Но жаловаться не смел. Он прекрасно знал, где и почему пропадал Тэхён и если это хоть как-то могло остановить войну, то был готов жертвовать своими чувствами до самого конца. Но всё же иногда, в редкие моменты, ему как и любому другому хотелось тепла, присутствия человека, который мог бы выслушать, если нужно утешить. А у Чонгука, как не крути, кроме Тэхёна больше никого не было. Сам того не осознавая, он нажал на кнопку вызова, а когда понял, что натворил, тут же сбросил его.

Тэхён, как и ожидалось ответил через полчаса, отправив ему короткое сообщение:

Тэхён:

«Занят. Перезвоню, когда будет время.»

Однако, не перезвонил. Ни вечером, ни на следующий день, ни даже через неделю. Чонгук не стал жаловаться. Намёк он уловил. Пока Тэхён пропадал в бесконечных делах, Чонгук сидел в глухой тишине его резиденции, в абсолютном одиночестве. Изредка он коротал дни в сопровождении дворецкого Кима, помогая ему с бюджетом (поскольку экономка уволилась, все её задачи пришлось взять на себя Сокджину), а когда наступал вечер, проводил в ботаническом саду, утопая в мыслях. Он до смерти боялся такой жизни, быть запертым в клетке, не имея возможности жить полной свободой, но в конечном итоге оказался здесь из-за каких-то десять миллионов вон. Рубашка, в которой он сейчас сидел стоила в два раза дороже, чем та цена, которую Тэхён за него заплатил и всё же ему хватало наглости изредка потыкать его ими. Чонгук задумавшись, задал себе вопрос: где всё пошло не так? В какой момент это произошло? Действительно ли они любили друг друга? Если да, тогда почему каждый раз при виде Тэхёна он чувствует себя последним ничтожеством, обязанным ему своей жизнью?

Чонгук долго старался не думать об этом, но чем больше времени проводил наедине, тем больше сомневался в их чувствах. Всё произошедшее выглядело огромной ошибкой. Он — ошибка, а Тэхён тот, кто пытался исправить его. В конечном итоге их ждал только один исход: или ему удастся найти правильное решение, или он зачеркнет его. Вот и всё.

Всё происходящее он узнавал через новостные каналы. Япония снова согласилась на переговоры. Китай принял позицию Кореи. Япония между тем заручилась поддержкой Северной Кореи (что было крайне сомнительно и странно). Про состояние Тэхёна умалчивалось, в некоторых заголовках газеты мелькали его фотографии. Судя по внешнему виду: живой, здоровый, руки и ноги целые, чего не скажешь о находящимся поблизости Айзаве. С момента последней их встречи Киямо, кажется, сбросил добрые десять килограммов. Лицо у него было осунувшееся, да и цвет кожи не очень радовал.

Чонгуку удалось поговорить с Тэхёном лишь через две недели, когда тот пытался снова отослать его в Англию. Они немного повздорили. Несколько дней Тэхён не возвращался в дом, а когда Чонгук уже собирал вещи, угрожая ему своим разбитым состоянием, в страхе, что инцидент в ванной может повториться, Тэхён наконец дал своё согласие. Директор Мин принял его обратно как ни странно с радостью. Работа, которая раньше казалась рутиной, теперь обрела другой смысл и среди сводок, цифр и отчетов, Чонгуку удалось найти свой островок спокойствия. Через месяц, то ли по приказу Тэхёна, то ли по собственной инициативе (в чём Чонгук сомневался), Юнги доверил ему более серьёзные дела, в которые входили государственные доклады и сводки по военной обстановке. Чонгук тоже начал пропадать на работе до поздней ночи, долгое время он проводил часы в отдельном кабинете (где раньше работал Айзава), глядя в экран компьютера, где сменяли друг друга ряды цифр, но даже так, сколько бы он не загонял себя работой, мысли всё равно возвращались обратно к Тэхёну. В такие минуты он позволял себе короткий перерыв, выходя на улицу, чтобы вдохнуть прохладный воздух, и стоя под небом, смотрел куда-то вдаль, куда-то за горизонты, пытаясь заглушить в себе неоправданное чувство тоски.

Обида, кажется сгрызала от горечи все внутренности, но он не мог с этим ничего сделать. Не мог пожаловаться Тэхёну на нехватку внимания. Не мог просить у него времени для банального поцелуя. Время стало растягиваться, каждый день сливался с предыдущим и всё повторялось: рано утром Тэхён покидал их спальню, а поздно вечером возвращался обратно, если вообще возвращался. Чонгук тоже валился с ног от усталости, поэтому не слышал, ни то как он возвращался, ни то как он уходил из спальни. В последние дни Тэхён словно растворился в своих делах, оставляя Чонгука лишь тенью в своей жизни. Однако, он не будет собой, если не совершит какую-нибудь гадость.

Тэхён, даже не соизволив спросить его мнения, записал Чонгука на подготовительные курсы для поступления в медицинский университет. Когда дворецкий Ким протянул ему два пакета, полных книг, Чонгук сначала удивлённо вскинул плечами, затем бровями. Они никогда не обсуждали его поступление в университет. Лишь однажды в самом начале, но с тех пор прошло столько времени, что Чонгук думал, они всё решили. Как оказалось, ошибся.

Тэхён не появлялся дома ещё около недели, наверняка, зная, что не избежит ссор. Чонгук все эти дни ходил как на иголочках, раздражаясь по любому поводу, но виду не подал, а когда они наконец встретились, он взорвался. Это был вечер четверга. Тэхён вернулся к полуночи, когда увидел его сидящим на краю кровати. Он вошёл в спальню, словно ничего не случилось, снял пальто и, не глядя на Чонгука, направился в гардеробную.

— Я уже думал, что ты переехал в пентхаус. Дворецкого Кима чаще можно увидеть там, чем здесь, — упрекнул его Чонгук, но ответа не последовало. Тэхён даже не обернулся в его сторону.

Чонгук вздохнул, и хотя внутри всё кипело, он пытался сохранить спокойствие.

— Почему я узнаю о всех важных событиях своей жизни из чужих уст, Тэхён?

Мужчина, наконец, соизволил обратить на него своё внимание.

— Я устал, душа моя, — спокойно ответил он. — Мы можем обсудить это позже?

— Не можем. Ты знаешь, в моих планах не было медицинского, — взмахнув руками по воздуху, возмутился Чонгук. — После работы в отделе аналитиков, я только убедился в этом. Если и поступать в университет, так почему бы не в экономический или хотя бы в юриспруденцию? Так я смогу быть полезен тебе и...

Тэхён лишь слегка приподнял бровь, словно услышал нечто несущественное, и недолго думая перебил его:

— Мне жаль говорить тебе это, но ты совсем не годишься в роли аналитика и не спорь со мной, это не подлежит обсуждению, — тоном, не терпящим возражении, сказал он подойдя ближе. — Медицинское образование тебе пригодится. Тем более, с твоими знаниями, это будет выгодно не только для тебя, но и для нас обоих.

Чонгук находился на грани злости.

— Ты обещал, что больше не станешь давить на меня.

— Я не давлю на тебя, а всего лишь подталкиваю в нужном направлении. Ты слишком молод, чтобы понимать такие вещи, Чонгук. Я забочусь о твоём будущем. Всё, что я делаю, я делаю для твоего же блага...

— Если ты действительно волнуешься за меня, тогда позволь мне поступить туда, куда я хочу.

— Ты знаешь мой ответ, на этом тема закрывается, — ещё настойчивее ответил Тэхён. — Уже поздно, ложись спать.

— Не смей командовать мной! — вскрикнул Чонгук. — Я не твой сын, чтобы ты мне указывал, что делать!

Тэхён резко сократил между ними расстояние.

— Говорю в последний раз. Ложись спать! — рявкнул он. — Чонгук, не заставляй меня жалеть о том, что я был мягок с тобой. У меня нет желания ссориться с тобой среди ночи, даже Ён Джин не смела устраивала таких истерик, когда я заставил её бросить актерскую карьеру!

— Тэхён, я просто хочу быть для тебя полезным, — снова настоял Чонгук.

— Полезным? Ты не знаешь даже половины того, что происходит вокруг. Ты всего лишь молодой парень, который мечтает играть взрослые игры. Ты будешь учиться, как я тебе сказал, и станешь тем, кем нужно. В политике тебе не место, это ясно?!

Чонгук почувствовал, как всё внутри сжимается от боли и отчаяния. Сказанные слова, прозвучали резко и безповоротно.

— Ты всегда выбираешь, что для меня лучше, не спрашивая, чего я хочу на самом деле.

— Потому что ты не знаешь, чего хочешь, — без тени сомнения ответил Тэхён. — А я знаю. Ты станешь тем, кем я тебе говорю. И ты научишься принимать решения, которые нужны, а не те, которые ты хочешь, — он предупреждающе хлопнул его по плечу. — Не вынуждай меня идти на крайние меры, любимый. Говорю в последний раз, ложись спать.

Чонгук тоже умеет показывать характер. Достав пижаму из-под подушки, он молчаливо встал с места и направился в спальню для гостей. Тэхён наверняка разозлился, ну и пусть злиться, сколько ему влезет. В следующий раз задумается о том, чтобы посоветоваться с ним. Хотя бы ради приличия. Его так трясло от злости, что он не успел оглянуться, как следующим утром, оказался на работе. На экране телефона высветилось имя мужчины:

Тэхён:

«Я отправил тебе подарок, перезвони.»

Чонгук недовольно нахмурился. Он был так увлечен обидой, что не заметил его так называемого «подарка». Единственный плюс работы в том, что ты можешь совмещать приятное с полезным, поэтому руки потянулись за очередной кружкой кофе. Он сел в углу, пальцы нервно нажимали на клавиатуру, хотя мысли всё ещё витали где-то за пределами разума. Тишина вокруг него казалась почти мертвой, лишь изредка нарушаемая тихим шелестом бумаги и приглушённым шёпотом нескольких работников у дальних столов. Телефон снова завибрировал, в очередной раз оповещая о новом сообщении:

Тэхён:

«Мы не договорили.»

Через минуту пришло ещё одно:

Тэхён:

«Я всё ещё жду твоего звонка, Чонгук.»

А затем ещё одно, чуть длиннее остальных:

Тэхён:

«Я не хочу давить на тебя. Даю время всё обдумать. Перезвони мне, как только остынешь. Люблю тебя.»

Чонгук не ответил ни на одно из них. Взгляд скользнул по окну, отвлекаясь на шум в коридоре. Тишина была нарушена звуком рингтона и не желая мешать другим сотрудникам работать, Чонгук неосознанно ответил на звонок. Услышав голос он поднял глаза и замер от неожиданности. Руки непроизвольно выронили на пол кружку.

— Я скучал по тебе, Чонгук, — прозвучал голос Сон Хуна. — И по твоему голосу. Ты так и не перезвонил мне.

Чонгук мгновенно напрягся, но сохранил хладнокровие. Он попытался собрать осколки с пола, стараясь сохранять спокойствие, но тут же порезал себе ладонь.

— Уверен тебе не нужны проблемы, — сказал он, пытаясь звучать твёрдо, хотя внутри всё сжималось от тревоги. — Мне они тоже не нужны.

Сон Хун говорил мягко, почти ласково.

— Зачем же так грубо? Я просто хотел предложить тебе провести вечер вместе. За ужином, например.

— Никаких встреч, говори чего хочешь, или я сброшу вызов, — повторил Чонгук, на этот раз с ноткой нетерпения.

Но Сон Хун вместо того чтобы подчиниться, не спешно растягивал удовольствие и, понизив голос до шёпота, добавил:

— В Корее сейчас раннее утро, Тэхён готовится к переговорам с китайскими представителями, — он скользнул взглядом по часам. — Через пятнадцать минут до собрания, ему потребуются глазные капли. Старые закончились, — Сон Хун поднял взгляд, расслабленно облокачиваясь об спинку стульчика. — Я знаю, что две недели назад он перенес операцию, Чонгук. Сейчас ему опасно напрягать своё зрение. Я знаю даже больше, чем ты думаешь. Знаю, где проживает твоя мать со своими псами, знаю, куда ходит мальчик в выходные, одним словом, мне известно всё, что может навредить твоему окружению.

Чонгук побледнел. Сердце забилось в бешеном ритме, но он сдержал себя, не позволяя завладеть собой панике.

— Чего ты хочешь?

— Всего лишь провести с тобой время.

— Хорошо, — тихо ответил он, с трудом подавляя гнев. — Я приду.

— Мудрое решение. Встречаемся через полчаса. Только без глупостей, милый. Иначе полукровка из династии Ким останется без зрения, а если ты разочаруешь меня, я лишу его и единственного сына.

Когда вызов был сброшен, Чонгук постарался унять в руках дрожь. Последняя их встреча не закончилась ничем хорошим. Учитывая, как Тэхён ненавидел его, Чонгук даже не смел думать о нём, ни то, чтобы встречаться. Однако, сейчас находясь в столь уязвимом положении, ему предстояло сделать то, чего он боялся больше всего на свете. Подчиниться его угрозам. Пока у него было время, руки непроизвольно потянулись к мобильнику и через несколько секунд нажали на кнопку звонка. Вот только время, которое ему дал Тэхён было уже исчерпано и все его вызовы сбрасывались в автоответчик. Испытывая удачу, он набрал уже другой номер. На экране высветилось имя Киямо, однако никто не ответил, так и оставив его в списке ожидающих и не в силе терпеть дальше, ему пришлось потревожить дворецкого Кима. К слову, Сокджин ответил быстро, но также мгновенно и выронил телефон из старых рук. Чонгук не рискуя повторять прошлых ошибок, отправил Тэхёну сообщение:

Чонгук:

«Перезвони мне. Это срочно!»

А затем, чтобы наверняка отправил ещё одно:

Чонгук:

«Звонил Сон Хун. Он угрожал мне. Если ты не перезвонишь, мне придется встретиться с ним снова.»

А затем последнее:

Чонгук:

«Я люблю тебя. Пожалуйста, проверяй все лекарства, которые принимаешь.»

/ Andante Con Moto — Piano and Strings — «Vaulter"Nicholas Britell /

«4»

В тёмной комнате заседаний, за массивным столом с высоким стеклом, сидел Тэхён, прожигая взглядом всех присутствующих. Напротив него расположились высокопоставленные китайские чиновники. Их делегация вела жесткие переговоры с Айзавой и премьер-министром. Ча Сын Вон чувствуя давление, изредка вытирал лоб платком. На столе зазвонил телефон и на экране высветился звонок от Чонгука, но Тэхён, не задумываясь, сбросил его, сосредоточившись на разговоре.

— Президент Ким, мы понимаем вашу обеспокоенность по поводу военного присутствия Японии в регионе, — начал один из китайских дипломатов. — Но для нас важно, чтобы наши границы оставались неприкосновенными. Мы не можем рисковать внутренней стабильностью ради того, чтобы поддерживать вашу войну.Сотрудничество возможно лишь при условии полной экономической поддержки и предоставления нам стратегических ресурсов, которые нужны для усиления наших позиций против Японии.

Тэхён откинулся на спинку кресла, скрестив руки на груди. Он не собирался сдавать позиции.

— Стратегические ресурсы? — он перешёл на китайский язык. — Мы готовы предоставить вам остатки оружия, технологии, но нефть и газ — это красная линия. В этих условиях я не могу позволить себе рисковать энергетической безопасностью моей страны. К тому же, это не только моя война, — упрекнул он их. — Если Япония победит нас, они не остановятся на Корее. Ваши границы будут следующими. Или вы действительно верите, что сможете удержать их, если мы падём первыми?

Премьер-министр Ча, до этого молчавший, заговорил, слегка подаваясь вперёд.

— Согласен с президентом Кимом. Япония опасна, и их агрессия может дестабилизировать весь регион. Нам нужно действовать сообща, чтобы остановить их.

Китайские чиновники переглянулись, явно не ожидая такой настойчивости. Один из них, который приходился то ли племянником, то ли внуком президента, по имени Ян, наконец взял переговоры под своё управление.

— Мы не отрицаем, что Япония представляет угрозу, — улыбнувшись сказал он. — Но мы также не можем позволить, чтобы война распространилась на наши территории. Нам нужно гарантии, что это сотрудничество не станет для нас катастрофой.

Тэхён, оставив руки на столе, наклонился вперёд, говоря уже жестче:

— Вы получите свои гарантии, но не ждите, что мы позволим вам диктовать условия. Я не дам Японии шагнуть ни на пядь корейской земли. Нам нужна ваша поддержка — люди, оружие, возможно, военные советники. Взамен мы можем предложить экономические льготы после окончания войны. Но я не позволю вам использовать эту ситуацию, чтобы вы пользуясь поводом давили на нас.

Айзава, наблюдавший за переговорами в тишине, тихо кивнул в знак согласия, восхищаясь тем, как Тэхён вел дипломатические игры — всегда жёстко, всегда на грани, но с железной уверенностью в своей правоте.

— Если мы не объединим усилия, — продолжал Тэхён, всё громче, — тогда всем нам грозит война на наших порогах. А это уже не вопрос границ, это вопрос выживания.

— Мы должны прийти к общему решению, — добавил Ча, глядя на китайских представителей. — Если мы откажемся сотрудничать сейчас, последствия могут быть катастрофическими для всех.

Китайцы переглянулись вновь, в ожидании, что скажет Ян, и когда тот кивнул головой, заговорили:

— Хорошо. Мы готовы обсудить поставки оружия и техники. Но мы будем следить за ситуацией, и если что-то пойдёт не так, вы потеряете нашу поддержку.

Тэхён едва заметно усмехнулся.

— Договорились, — сказал он, поднимаясь с места. — И не сомневайтесь, мы удержим нашу землю.

/ 디스토피아의 빛 [OST Дьявольский судья] — 정세린 /

«4»

Стрелки часов коснулись девяти. Чонгук торопливо вышел из кабинета, в ожидании звонка от Тэхёна, который к слову, даже не удостоился прочитать его сообщения. Он искренне надеялся, что у мужчины на просто не хватило на него времени, чем если бы тот сейчас лежал в больнице с покалеченными глазами. Когда Чонгук вышел из здания, снаружи его уже ожидала машина. Водитель европейской внешности вежливо улыбнулся и усадил его на заднее кресло. На дорогу у них ушло около двух часов, ехали они в полной тишине. А когда машина плавно притормозила у роскошного на вид ресторана, Чонгук заторможенно вышел наружу. Ноги так и подкашивались от чувства неизвестности. Руки дрожали. Желудок скручивало. Чонгук перед входом в здание снова нажал на кнопку вызова, но в ответ встретил голос автоответчика. Как только он вошел внутрь, его встретил администратор, и жестом указала на один из центральных столиков в центре. Внутри никого не было.

— Я рад, что ты не подвёл меня, — раздался знакомый голос Сон Хуна, и Чонгук поднял глаза, встречаясь с его ухмылкой.

Мужчина вошёл в ресторан с той же уверенностью, которая всегда его отличала. Он подошёл к столу.

— Говорю на случай, чтобы ты не отвлекался: с президентом всё хорошо. В Синем доме сейчас неполадки со связью, но после полуночи, ты сможешь с ним поговорить, — усмехнулся он, откинувшись на спинку стула. — Я удивлен тем, что ты всегда ставишь его мнение выше всего, даже своей безопасности.

Чонгук стиснул зубы, убирая телефон в карман.

— Я вырос из того возраста, чтобы помыкать мной, как шлюхой, Сон Хун. Если ты хочешь, чтобы я стал доносчиком, то спешу разочаровать тебя. Никаких игр с шпионажем. Я скорее умру, чем стану помогать тебе. Я пришел сюда, только потому что ты угрожал мне моей семьей.

— Ты пришел сюда ради семьи? Или ради Тэхёна? Ты всегда ходишь за ним хвостиком, но пора бы уже признать, что ты можешь действовать и сам, тебе не обязательно подчиняться его капризам.

Чонгук с трудом подавил раздражение. Он ненавидел, когда Сон Хун пытался манипулировать им, задевая самые болезненные точки.

— Перестань, — грубо прервал он его, посмотрев на собеседника прямо. — Не делай вид, что ты обо всём знаешь.

— Ты прав, может быть я многого не знаю, но во всяком случае, в некоторых вещах осведомлен получше, чем ты. Между нами в прошлом произошло много неприятного, за что я чувствую перед тобой вину.

— Слишком поздно, — Чонгук привстал с места. — Если ты за извинениями, то я пожалуй уйду.

— Сядь, Чонгук! — рявкнул мужчина, и он снова сел на место. — Признаюсь, наша первая встреча в Норвегии вышла совсем неудачной. Я был зол, что ты ушёл от меня к рукам японской полукровки. Но, сейчас, когда я узнал, как он вскружил тебе голову, всё встало на свои места. Чонгук, я люблю тебя, — серьёзно прошептал он. — И желаю тебе лучшего. Я не принуждаю тебя к отношениям, всего лишь хочу прояснить твой разум.

Знакомые слова. Чонгук истерично улыбнулся.

— Тем не менее, ты привел меня сюда угрозами.

— Иначе, ты бы не согласился.

— Я тебе не доверяю.

Сон Хун отпил вина и поставил бокал на стол, вновь посмотрев на Чонгука.

— И я понимаю тебя, поэтому не стану торопить события. Боюсь, правда о которой ты не знаешь, причинит тебе сильную боль. Я дам тебе шанс узнать самому. Возвращайся домой. Встреться с Тэхёном и задай ему вопрос. Почему он выбрал тебя своим избранным, — он вдруг замолчал, наблюдая за его реакцией. — И ответ тебе не понравится. Если этот дьявол вообще найдет в себе силы рассказать тебе правду.

Чонгук сжал руки в кулаки под столом, пытаясь держать себя в руках. Он почувствовал, как внутри всё переворачивается от омерзения.

— Ты ошибаешься, если думаешь, что сможешь повлиять на наши отношения, — хрипло сказал он. — Я согласился встретиться с тобой, но это не значит, что я позволю тебе диктовать условия.

— Ты его недооцениваешь, Чонгук. Веришь мне ты или нет, это уже не имеет значения. Теперь у тебя есть выбор: либо ты делаешь то, что я прошу, либо готовься к последствиям. И поверь мне, они будут гораздо хуже, чем ты можешь себе представить. Тэхён держит тебя на коротком поводке, и ты для него не больше, чем доказательство его власти.

— Я не собираюсь участвовать в твоих играх, — произнёс он, поднимаясь со стула.

— Ты уже в этой игре, — произнёс Сон Хун, вставая. — И выбираться из неё будет гораздо труднее, чем ты думаешь.

/ Andante Con Moto — Piano and Strings — «Vaulter» /

«5»

Тэхён сидел за массивным столом в своем кабинете, обшитом темным деревом. Он узнал о пропаже Чонгука всего несколько часов назад, и с того момента не мог найти себе места. Его челюсти сжались, а взгляд оставался сосредоточенным на горизонте, словно в безмолвной попытке понять, куда они могли исчезнуть. Айзава сбросил вызов и вновь посмотрел на казалось бы спокойного с виду президента.

— В последний раз машину видели у выезда из города, — нахмурившись, сказал он, однако Тэхён никак не среагировал. — Чонгук вышел с ресторана, сел в машину какого-то европейца, и с тех пор его нигде не видели. Сон Хун вышел сразу вслед за ним и вернулся к себе. Судя по всему они не вместе.

Тэхён продолжал молчать. Айзава неторопливо сложил руки на груди.

— Тэхён, с ним всё хорошо. Каким бы безумным ни был Сон Хун, он никогда не стал бы убивать его. Чонгук в порядке, — повторил мужчина, словно пытаясь быть услышанным. — И скоро вернётся домой. Он всегда возвращался.

Тэхён сжал челюсти, взгляд его тут же потемнел от скрытой ярости.

— Не в этот раз, Айзава. Я более чем уверен, что Сон Хун использует его против меня. Не исключено, что Чонгук уже знает всю правду.

— Сон Хун всегда был умён. Но ты должен был предвидеть это. Сокджин и я не раз предупреждали тебя о последствиях. Ты не послушался, а теперь пожинаешь плоды. Тебе стоило сказать ему всю правду самому, пока всё не зашло слишком далеко. Сон Хун всегда был к нему ближе, а если он преуспеет и в этом...

— Ты думаешь я не задумывался об этом? — перебил его Тэхён. — Сон Хун играет со мной на протяжении двадцати лет, он долго выжидал, чтобы ударить меня в спину. И сегодня этот момент настал. Но я не стану смотреть на то, как он забирает у меня Чонгука и уж тем более, не допущу того, чтобы Чонгук посмел думать уйти от меня. В нём течёт кровь предателей, Айзава. Он может меня предать. Не сейчас, может, не завтра, но однажды. Это заложено в его природе. Династия Чон, всегда открыто выступала против нашей семьи, и даже если Чонгук сейчас наивен и полагает, что хочет быть полезным, эта кровь никогда не исчезнет. Она уже предала меня однажды через его отца. Разве ты не помнишь, что сделал Чжи Сон?

— Тэхён, — тихо начал Айзава, подаваясь вперёд. — Ты сильно ошибаешься в своих выводах, Чонгук совершенно на него не похож. Он не виноват в том, кем был Чжи Сон. Парень точно не заслуживает того, чтобы ты управлял им, как своей марионеткой. Тебе стоило отпустить все обиды ещё двенадцать лет назад, или убить его. У тебя был шанс.

Тишина в комнате стала давящей. Тэхён не привык, чтобы кто-то ставил под сомнение его решения.

— Тогда я не думал, что всё зайдет слишком далеко. Сейчас всё иначе. И не смей выгораживать его! Клянусь, если однажды он предаст меня, я убью его и даже глазом не моргну.

— Ты не ведаешь, чего творишь! Ты видишь врагов там, где их нет. Я смотрю на Чонгука и вижу парня, который хочет твоего признания, твоего уважения. Ты разрушаешь его, отнимаешь у него выбор, отнимаешь его свободу. Он заслуживает лучшей жизни, чем быть твоей тенью. Если любишь Чонгука, отпусти его. Дай ему шанс на нормальную жизнь, где он сам сможет решить, кем быть.

— Он никогда не будет жить «нормальной» жизнью. При всём моем желании, это невозможно. Ему не место в политическом мире. Иначе его будут использовать, как использовали меня. Ты думаешь, если я отпущу Чонгука, его оставят в покое? Династия Пак только и ждёт, чтобы использовать парня против меня.

Айзава в ответ сжал челюсти, чувствуя гнев и беспомощность.

— Это неправильно, — выдохнул он. — Чонгук не твоя собственность, и ты не вправе решать за него, кем ему быть.

— Я вправе решать за него всё, — жёстко оборвал его Тэхён. — Я создал его будущее, и он будет жить так, как я решил. Он никогда не был свободен. С того дня, как его отец потерпел поражение, его жизнь принадлежала мне. Его судьба предрешена и чем быстрее он это поймёт, тем лучше будет для нас обоих.

— И ты не боишься, что в один момент он узнает правду? Узнает, что всё это время ты использовал его? Что держал его в клетке, чтобы контролировать его жизнь?

Тэхён ответил лишь равнодушным взглядом, в котором не было ни тени раскаяния.

— Мне нечего бояться, Айзава. Если узнает, бояться стоит ему, — он встал с места. — Найди парня и приведи домой! Прежде чем мы встретимся, убедись в том, о чём переживаешь больше всего. Узнай, рассказал ли ему Сон Хун всю правду.