Tundra

Museum Gallery Artsound Laurent Dury

«1»

Утро субботы Чонгук встретил угрюмо. На небе скопились тёмные тучи, предвещая дождь, а неожиданно поднявшийся к девяти часам сильный ветер и вовсе сильно испортил погоду, так что Тэхён, успевший вовремя вылететь на самолёте, уже сидел на встрече с дипломатами из Китая.

Сон У выехал из дома чуть позже. Со слов дворецкого, президент Ким на выходные отправлял его в предвыборную компанию, где мальчишку обучали основам политических дел. Оставшись наедине со своими мыслями, Чонгук снова осел в ботаническом саду. Рассматривая колыхающиеся листья деревьев, он прислушивался к каплям дождя и пытался успокоить своё взбунтовавшееся сердце. Привести в порядок все мысли.

Тэхён безразличен к тем, кто не входит в его узкий круг общения. Со всеми он соблюдают строгую дистанцию, наглядно показывая кем он является в жизни и какую позицию занимает. Чтобы поговорить с ним, простому человеку понадобилось бы вложить все свои силы, потому что мужчина не готов тратить своё время на что-то бесполезное. На других Ким смотрит сверху вниз, укоризненно, взгляд чёрных глаз иногда настолько невыносим, что Чонгуку раньше хотелось раствориться в воздухе и, если возможно, стать невидимкой.

Тэхён ненавидит кофе, но пьёт его, потому что именно кофе помогает ему почувствовать бодрость. Президенту до безумия не нравится, когда кто-то ему перечит. Он обожает контроль, а Чонгуку объясняет это тем, что так ему легче.

Мужчина на самом деле не любит многое. Например, паутину лжи, политические сговоры, лицемерие, разговоры на повышенных тонах, их он не любит особенно. Но больше всего не терпит измен. Чонгук не знает по какой причине и к своему счастью, он недостаточно глуп, чтобы посметь крутить за его спиной интрижку. У него нет никакого желания с кем-то спать (даже с Тэхёном), не то чтобы встречаться. Однако, мужчина, кажется придерживается другого мнения. Он запретил ему покидать резиденцию без сопровождения охраны и перед своим выездам ещё несколько раз уточнил, не поддерживает ли Чонгук с кем-то тесные связи.

А ещё Тэхён не терпит молчания. Он ненавидит, когда его игнорируют. Однажды после очередной ссоры Чонгук пропустил два вызова и не ответил на одно его сообщение. Тэхён тогда сказал ему, что игнорирование порождает отчаяние, а отчаяние взамен несёт за собой насилие.

Как ни посмотри, а в нём нет ничего святого. Чонгук искал хотя бы малейший повод, чтобы ухватиться за соломинку. Найти ту самую причину, по которой он его полюбил. Действительно, почему он его любит?

Потому, что Тэхён готов для него пожертвовать всем миром?илиПотому, что Чонгук готов для него пожертвовать своей жизнью?

Тэхён вёл себя самоуверенно с первой их встречи. Он столько раз унижал его и столько же раз оказывал знаки внимания, что Чонгук даже не знал, что из этого было лучше. Действия Тэхёна никак не поддавались логике. Когда он не хотел с ним встречаться, отталкивал, а когда нуждался в нём, обратно притягивался. Он вёл себя одновременно ласково и в тоже время грубо. Заботился, но порой его заботы больше походили на попытки контроля, а любовь... Была ли между ними любовь? Задумываясь об этом сейчас, Чонгук даже и не знает, что ответить.

Он потерял счёт времени, когда заметил, как быстро стрелки циферблата переместились с двух до трёх часов. Оставалось ещё около тридцати минут. Психотерапевт, выбранный Тэхёном, как ни странно, не задал ни одного провокационного вопроса. Они лишь говорили о повседневных событиях, о том, что Чонгуку нравилось читать книги Харуки Мураками (он обожает этого писателя), холодные зимы, запах исходящий от свежескошенной травы, мятные пряники (их он тоже обожал), композиции Сати, и напротив, о том, чего Чонгук ненавидел больше всего — запах рыб (он возненавидел их из-за работы в порту), слишком громких на слух криков людей, шум машин в проезжей части дороги, галстуки, осень в слякоти, ожидание, телефонные звонки, бессмысленные разговоры, нуары, тяжёлый рок, облегающую одежду, места с большим скоплением людей, яйца всмятку, зрительные контакты, можно было продолжать говорить об этом бесконечно. Но он предпочёл остановиться на галстуках.

Ми Ран налила ему по счёту третью кружку чая со вкусом бергамота, и любезно продолжила беседу:

— Вы не ответили на вопрос, господин Чон, — он склонила голову на бок. — Так почему вы полюбили президента Кима?

Чонгук так и не нашёл ответа, он мог привести несколько навязчивых доводов, основанных на предположениях. Но не мог найти истинной причины. Тэхён просто ему нравился, а точнее, Чонгук был восхищён его строгостью, настойчивостью, смелостью, умом. В редких случаях, Тэхён становился слишком мягким, ласковым, и даже заботливым. Он заставил Чонгука взглянуть на себя с совершенно другой стороны, и сторона эта была настолько противоположной, что он привык видеть, что иногда, Чонгук не знал куда себя деть.

— А разве должна быть причина? — спросил он без тени сомнения в голосе.

Ми Ран лишь ухмыльнулась.

— У всего есть свои причины, — ответила женщина.

Чонгук слишком сильно отличался от тех пациентов, которых она привыкла видеть, его было слишком сложно расколоть одним или двумя удачными вопросами. Он не боялся тишины, а напротив, чувствовал себя комфортно, словно привык прятаться в ней от всего мира. Он не проявлял агрессии, не окружал себя стенами, как это делают многие пациенты с травмами, но при этом, не пытался с ней сдружиться. Чонгук на редкость оказался слишком наблюдательным, он следил за выражением её лица, манерой речи, интонацией. Прежде чем ответить на её вопросы, сначала он взвешивал их, пытаясь понять какое может произвести впечатление, а уже потом говорил.

Замкнутость Чонгука не была слишком явной, во всяком случае, он старался не выдать себя. Как и того, что являлся жертвой насилия. Он не выдавал себя ни жестами, ни мимикой. Не отворачивал взгляд, не сжимался в кресле, не реагировал на резкие движения, как это делают те, кто привык ждать удара. Он мог поддерживать зрительный контакт ровно столько, сколько требовалось, не дольше и не меньше.

Но вот чего он не мог, так это ощущать себя в полной безопасности. Как бы ему не хотелось, это ощущение невозможно было подделать, его невозможно сыграть. Чонгук мог сделать вид, что расслаблен, но в глубине души он всё равно знал, что это не так. Ему не требовалось оглядываться, чтобы знать, где находится дверь, он не чувствовал необходимости садится ближе к выходу, но при этом был готов подняться в любой момент, если того требовала ситуация. Обычные люди, которым не довелось подвергнуться насилию, не думали об этом. Они не оценивали каждую комнату на предмет возможных угроз, не держали в голове десятки сценариев на случай, если разговор пойдёт не так.

А Чонгук держал. И именно поэтому, оглядевшись он заметил в кабинете того, чего быть не должно.

— Вы покажите ему записи с камер сразу же после моего ухода или когда появится что-то интересное? — спросил он, пытаясь сохранить спокойствие.

Ми Ран не стала делать вид, что не понимает, о чём он говорит. Её ухмылка медленно угасла, но в глазах не появилось ни удивления, ни смущения. Она лишь взяла чашку с чаем, сделала маленький глоток и спокойно поставила её обратно на стол.

— Как вы узнали?

Чонгук чуть наклонил голову, изучая её.

— Я видел камеры в углу кабинета, — заметил он. — Достаточно маленькие, чтобы пациентам казалось, что их здесь нет, но достаточно заметные, если знать, куда смотреть. И я сомневаюсь, что они здесь для вашей безопасности.

Ми Ран не опустила глаз.

— Если вы знали об этом, почему продолжаете говорить со мной? — спросила она.

— Потому что мне всё равно, — он пожал плечами, откинувшись в кресле. — Всё, что я сказал, он и так знает.

— Я сомневаюсь, что президент Ким знает о ваших любимых книгах или о том, что вас раздражают галстуки.

— Возможно. Но если ему вдруг станет это интересно, он обязательно выяснит.

— А если нет?

Чонгук усмехнулся, но ему было совсем не весело.

— Тогда, наверное, это будет означать, что он потерял ко мне интерес.

Ми Ран выпрямилась и чуть подалась вперёд:

— Вы боитесь этого? — спросила она прямо.

— Не знаю, — честно признался Чонгук. — Иногда мне кажется, что я не хочу быть с ним.

— А что вас держит?

Чонгук задержал взгляд на чайных листьях, медленно оседающих на дно чашки.

— Сын.

— Только он?

— А разве этого недостаточно?

Ми Ран ненадолго замолчала, давая ему возможность осознать собственный ответ.

— Я думаю, вам стоит задать этот вопрос самому себе.

Unsaid Fabrizio Paterlini

«2»

Компаньон — происходит от французского «compagnon» — наёмный служащий для развлечения хозяина или хозяйки, для беседы или для выезда куда-либо.

Захлопнув французский словарь, Сон У задумчиво уставился на буржуя. Как ни крути, а слово «компаньон» действительно не вызывало в нём восторга. Оно казалось ему обезличенным. Но прислуги так Чонгука и называли. Всё твердили, что компаньон президента Кима уезжает из дома на два дня или компаньон президента попросил погладить пиджак. Куда приятнее слово «избранный», часто повторяемое дворецким и самим Тэхёном.

Избранный — происходит от глагола «из» + «брать», от православного «bьrati» — означает отобранный из полного состава, «недоступный другим».

В этом слове чувствовалась какая-то исключительность, оно не подразумевало служение, а скорее напротив, возвышало. Компаньоном мог быть кто угодно, тем временем, как избранным мог быть только один человек.

Выходя из дома, они молчаливо сели в машину. Тэхён не тратил времени зря, продолжая заниматься делами. Сон У наблюдал за ним украдкой, слушая, как он коротко перекидывается фразами с водителем (который оказался не новым). Они уже почти миновали город, когда внезапно заглохла машина. Водитель, не теряя времени, вышел наружу, и Сон У, воспользовавшись моментом, схватил Тэхёна за запястье.

— Мне не нравится, что ты вскружил голову моему папе. Он редко проявляет к кому-то интерес, — отстранено произнёс он, нарушая тишину. — С тех пор, как ты вернул его в дом, прислуги на вас странно косятся.

Мужчина улыбнулся. Какого наглеца вырастил Чонгук?

— У твоего папы своя голова на плечах, никто не принуждал его возвращаться к нам домой, он приехал сюда по собственному желанию.

Сон У немного помолчал, прежде чем спросить:

— Ты действительно его любишь?

Любит так сильно, что готов сокрушить весь мир ради его счастья.

Тэхён склонил голову, заглядывая в лицо мальчику, и едва заметно улыбнулся:

— Разве по мне не видно?

— Когда любят, люди не причиняют друг другу боль, — сказал очевидное мальчик. — А ты, кажется, обидел его. Сегодня утром он был сам не свой и улыбается теперь не так часто, как раньше.

— Мы разошлись во мнениях, мальчик мой, — спокойно ответил мужчина, чувствуя, как предательски закололо в груди. — Люди ругаются, даже если и любят друг друга, это нормально.

— Хочу, чтобы ты знал наверняка, — Сон У не спускал с него взгляда. — Если ты сделаешь ему больно, то я тебя никогда не прощу!

Между ними повисла мертвая тишина. Водитель снаружи пнул пару раз по спустившемуся заднему колесу и прокричал им, что машина застрянет здесь до позднего вечера. Им пришлось выйти наружу, чтобы пересесть в автомобиль охранников. А когда они почти дошли до дверей, Сон У вдруг указал пальцем на обочину.

— Я хочу её забрать домой, можно?

Тэхён перевёл взгляд туда, куда он показывал. В грязи сидела полуживая кошка, если её вообще можно было так назвать. Худая до уродства, со взъерошенной, сбившейся в комья шерстью. Ничего из того, за что он мог бы пожалеть её. Вдобавок ко всему у неё выпирал позвоночник, дрожали лапы. Ещё пару дней и, возможно, она сдохнет.

Тэхён почувствовал резкий приступ отвращения. Он ненавидел слабость, а эта кошка была её олицетворением. Уродливый комок грязи, болезненной дрожи, доживающий последние дни. Он не хотел её брать. Куда легче было найти привитую собаку из питомника. Но Сон У впервые о чём-то его попросил.

Тэхён скользнул взглядом по сыну, по его сжатым в ожидании губам, по руке, которой он всё ещё держался за рукав его пальто.

— Можно, — в своей манере сказал он. — Только не прикасайся к ней руками, пока её не приведут в порядок.

August Infinite stream

«3»

Сон Хун вёл двойную жизнь, настолько отличающуюся друг от друга, что узнай его семья о правде, впала бы в настоящий шок. Днём Сон Хун образцовый сын своей семьи, кропотливо выполняющий свою работу.

Инвестиции. Сделки. Встречи. Благотворительные фонды. Помощь безработным. На плакатах, развешанных по центральным улицам Сеула, у него миловидная улыбка. Его жизнь — настоящая мечта любого человека на земле. В отрывках из интервью он настолько сдержанный и спокойный, что ему хотелось бы доверять.

Однако с наступлением темноты он выпускает на волю свои самые безумные стороны. Партнёры на одну ночь, быстро вызывающие в нём скуку, будь то начинающие певицы или популярные актрисы.

Вечеринки. Много алкоголя. Бои без правил. Ставки. Сон Хун любит адреналин. Во всех сражениях он любит побеждать, потому что только побеждая он доказывает миру свою силу воли.

Нерасторопно поднявшись по лестницам Синего дома, он осмотрел висевшие на стене картины всех бывших президентов. И хотя лица на них были разные, объединяло их одно — старость. Тэхён же, в отличии от всех них, напротив молод. Сон Хун иногда забавляется, как полукровке из династии Ким удалось возглавить трон? Поднявшись на второй этаж, он деловито встал по центру коридора. Секретарь, тут же схватив рабочий телефон в руки, набрал зазубренный наизусть номер. Он перекинулся парой фраз и, прежде чем сбросить вызов, обратился к ожидающему Сон Хуну:

— К сожалению, вам отказано в аудиенции, — равнодушно бросил он, вызывая у посетителя улыбку. — Президент Ким занят переговорами с японскими дипломатами, это может продлиться до позднего вечера.

— В прошлый раз вы сказали мне, что он улетел в Китай, — постукивая пальцами по поверхности стола, протянул Пак. — Дайте мне трубку.

Секретарь одарил его недовольным взглядом.

— Вы слышали, чего он хочет, — сказал он в этот раз, обращаясь к президенту.

Кивнув пару раз головой, он неохотно протянул телефон в сторону мужчины. Сон Хуну от такого обращения к себе хотелось придавить его ногой.

— Раз уж вы сегодня заняты, президент, так уж и быть, я не стану беспокоить вас, приду на следующей неделе в пятницу, — миловидно сказал он. — Это посещение станет нашей последней с вами попыткой на мирные переговоры. Однако в случае отказа, запомните, я заставлю вас пожалеть любой ценой.

— Угрожая мне, вы рискуете своей жизнью, гражданин Пак Сон Хун, — насмешливо протянул его имя Тэхён. — В пятницу на следующей неделе я буду занят семейной встречей. Будьте добры, не утруждайте себя и перестаньте тратить своё время на безрезультатные попытки встретиться со мной.

Что и требовалось ожидать. Убедившись, что примирения между их семьями не произойдёт, Сон Хун кивнул головой.

— Наверное, так и поступлю, — расслабленно сказал он. — Насладитесь семейной поездкой вдоволь, наш драгоценный президент, пока не стало слишком поздно.

Протянув руку, он вернул телефон на законное место. Намеренно или нет, но Сон Хун провалил отцовское домашнее задание. Он готов услышать от него тираду жалоб и оскорблений, когда вернётся в офис. Прежде чем покинуть здание, он похлопал парнишку пару раз по плечу и нагло улыбнулся ему в лицо. Когда придёт время, Сон Хун обязательно убедится в том, что тэхёновский секретарь будет жалеть о каждой проведённой с ним вместе секунде. А пока он намерен оставить его в покое. У мужчины есть дела и поважнее. Например, ему жутко хотелось бы узнать о том, где сейчас проживает Чонгук.

Всё это время после того, как он услышал его имя от премьер-министра, Сон Хун будто бы сорвался с цепи. Утопая в своей одержимости, он содрогался от одной только мысли, что сломанная им кукла перешла в чужие руки. Если бы он знал, что так выйдет, то ни за что не выпустил бы Чонгука на волю. Уж лучше бы придушил его собственными руками, чем видел, как тот развлекается с выродком из семьи Ким.

— Наведем немного суеты, — сказал он, встречаясь взглядами с аналитиком. — Распространите во всех регионах слухи о том, что новый президент хочет восстановить с Японией дипломатические отношения. Заголовок статьи должен вызвать резонанс.

— Нам выпустить её сегодня или вы хотите дождаться удобного случая?

— Сегодня. И постарайтесь подкупить одну из прислуг дома президента, хочу знать об его личной жизни всё до мельчайших деталей.

Pizzicatism Laurent Dury

«4»

Чонгук чувствовал себя не в своей тарелке с раннего утра. Раньше, когда в доме не было жесткого контроля со стороны дворецкого Кима, он находил себе занятие: помогал прислугам, мог убрать что-то в комнатах, проверить кухню, даже разобрать бумаги в кабинете Тэхёна. Но теперь Сокджин чётко дал понять, что ему не позволено вмешиваться в хозяйственные дела.

— У нас хватает работников, господин Чон, — сухо сказал он после обеда, заметив, как Чонгук машинально сложил оставленные на столе бумаги в аккуратную стопку. — Если вам скучно, найдите себе другое занятие.

Именно этим Чонгук и занялся.

Он отправился в свою комнату, взял телефон и начал искать работу. У него был опыт — пусть и специфический, но был. Ему хорошо приплачивали в морге за ночные смены. Раз в три месяца он стабильно получал премии. Он бы работал там и дальше, если бы не «специфичность» под видом трупов, поэтому с переездом Сон У в резиденцию, больше не видел смысла там оставаться. А теперь не мог сидеть просто без дела, полностью завися от Тэхёна.

Сначала он позвонил в стоматологию, куда требовался ассистент, но ему тут же отказали из-за отсутствующего медицинского образования, близились проверки, и они нуждались в человеке с не истекшим сроком годности сертификатом. Немного расстроившись, он набрал номер аптеки, но и там ему отказали, они не принимали людей без профильного образования. Через пятнадцать минут поисков, Чонгук наткнулся на другое объявление, где искали продавца в книжный магазин, он почти договорился о встрече, как вдруг ему пришло сообщение с очередным отказом. Причиной служило отсутствие опыта в продажах. Ближе к вечеру он уже был согласен стать курьером, но даже туда требовался собственный автомобиль (его машина всё ещё находилась в ремонте).

Спустя несколько часов звонков Чонгук устало откинулся на спинку кресла.

Выходило, что никому он не нужен. Перед ужином он снова пару часов погулял в ботаническом саду, а ближе к вечеру, когда прислуги начали накрывать на стол, вернулся Тэхён. Чонгук, сидя в гостиной, слышал его шаги, но не спешил вставать с места. Не велика потеря, Тэхёну не составило труда пройти к нему самому. Он не выглядел довольным, как это было вчера, но и не был злым. Он прошёл в гостиную, не глядя в его сторону и жестом указал в сторону террасы.

— Поужинай со мной.

Сказанное им не являлось просьбой. Чонгук не стал спорить. Он лениво встал с места и пошёл вслед за ним. Они шли в молчании и уселись напротив друг друга. На столе уже стояли блюда. Ваза с фруктами, горячий рис, мясо, суп, небольшая тарелка с салатом. Чонгук взял столовые приборы, но не прикоснулся к еде, ощущая в воздухе напряжение. Тэхён тоже медлил.

— Слышал ты начал искать себе работу, — наконец сказал он.

Чонгук чуть напрягся. Разумеется, Тэхёну уже доложили об этом. Он знал обо всём и всегда будет знать, независимо от того, хочет этого сам Чонгук или нет.

— Я выложил своё резюме на бирже труда, — спокойно сказал он. — Но звонков пока не было.

Тэхён не стал показывать своего недовольства. Они уже проходили через это. Чонгук, к несчастью, оказался слишком гордым, в отличии от своей сестры. Но даже гордость можно притупить властью.

Некоторое время мужчина не сводил с него пристального взгляда. Затем чуть наклонился вперёд, небрежно опираясь локтем о край стола.

— Ты всё ещё злишься на меня, — констатировал он.

Чонгук истерически улыбнулся. Конечно злится, но куда ему было деваться.

— Ты прослушиваешь мои сеансы у психотерапевта. На моём месте, я думаю, любой бы разозлился.

— Если ты о записях, то я ещё их не видел.

— Это не оправдывает тебя.

— А тебе есть что от меня скрывать?

— Нет, Тэхён. Мне нечего от тебя скрывать. Но ты нарушаешь все мои личные границы.

— Я уже говорил, с тех пор, как ты начал встречаться со мной, между нами больше нет личных границ.

На секунду между ними повисла тишина. Они встретились взглядом, и всего на секунду, Тэхён увидел, как в глазах Чонгука показалось отчаяние. Он не хотел на него давить. Но выпускать из контроля тоже не собирался.

— Если тебе станет от этого легче, обещаю, я не стану просматривать эти записи, — наконец уступил он. — Но иногда ты заставляешь меня волноваться. Чонгук, я хотел бы знать, что происходит у тебя в голове. Ты сам не свой. С тех пор как мы начали отношения, ты начал отдаляться от меня. Признаться честно, я не ожидал от тебя такого холода.

Чонгук чуть нахмурился, но ничего не сказал. Было тихо, если не считать приглушённого звона приборов. Тишину нарушил звонкий голос Сон У.

— Пап, смотри!

Он ворвался в столовую с сияющими глазами, держа в руках как оказалось кота, а не кошку. Того самого, что ещё утром напоминал облезший комок шерсти. Вымытым и расчёсанным, он выглядел совсем иначе: белоснежный, с короткой пушистой шерстью и разноцветными глазами — голубого и янтарного. Сон У осторожно опустил её на пол, но тот осталась сидеть на месте, не дёрнулся, и даже не повёл ухом.

— Он глухой, — сказал он, будто сообщая что-то обыденное.

Чонгук посмотрел на кота внимательнее. Теперь было понятно, почему он даже не вздрагивал, когда за ним хлопнула дверь.

— Кто сказал?

— Ветеринар. Он проверил его и сразу поставил прививки.

Чонгук повернулся к Тэхёну, который смотрел на сына с ухмылкой.

— И ты всё равно позволил его оставить? Ты? — переспросил он, пытаясь поверить в услышанное. — Ты же терпеть животных не можешь, — а затем обратился к мальчику. — Сон У, насколько я помню, ты с детства просил у меня добермана, а не кошку.

Сон У вскинул плечами.

— Я взял её не для себя, — игриво ответил он. — А для тебя, чтобы он помог тебе снять стресс и продлил твою жизнь.

Чонгук вздохнул, бросив взгляд на кота. Тот всё так же сидел на месте, совершенно бесстрашно, будто знал, что его судьба уже была предрешена.

— Ты дал ему имя? — спросил Тэхён, не глядя на мальчика.

— Ещё нет, — ответил Сон У, усаживаясь за стол. — Но что-нибудь придумаю.

Он был так поглощён котом, что почти не притронулся к ужину. Животное устроилось у него на коленях, не подавая признаков беспокойства. Чонгук молча следил за ними, разминая в пальцах вилку. Тэхён неспешно отставил бокал и обратился к нему:

— У тебя есть планы на завтра?

Чонгук сложил приборы на тарелку с эмблемой, что не ускользнуло из внимания мужчины, и покачал головой.

— Ты и сам знаешь, — ответил он, вспомнив, что всё ещё был зол на него.

— Не хочешь составить мне компанию в Осло?

— Сколько дней ты там пробудешь?

— Два дня, если всё пройдёт гладко.

— И зачем мне туда?

— Чтобы провести время со мной, — спокойно ответил Тэхён. — Или ты предпочитаешь коротать дни в поисках работы, которой у тебя всё равно не будет?

Чонгук сжал челюсть, ощущая, как в груди вспыхивает недовольство.

— Значит, я безработный и бесполезный?

— Значит, ты можешь позволить себе отдых, — поправил его Тэхён, а затем привычно склонил голову на бок. — Ну, так что надумал?

Не будь здесь Сон У, он ни за что бы не согласился. Но Тэхён давил на него, и Чонгук не видел других вариантов.

— Что мне нужно с собой взять? — сдавшись, наконец спросил он.

Два дня это не так уж и много, всяко лучше, чем страдать в доме от скуки.

/Далее присутствуют сцены насилия, в связи с чем детей и людей со слабой психикой прошу ещё раз ознакомиться со всеми предупреждениями/ Troika — Ilya Beshevli«5»

Так и не выспавшись из-за бессонницы, Чонгук привычно вскочил с постели к четырем часам. Вчера после ужина ему позвонил секретарь Пак и они решили созвать экстренное заседание. Тэхён всю ночь провёл в соседнем здании с группой аналитиков. Домой он вернулся только к пяти. Жутко уставший и злой. Чонгук от греха подальше решил дистанцироваться, и пока мужчина пропал в ванной комнате, он, забрав собой кота без имени (да и зачем оно ему, он же глухой), сбежал в гостиную.

Через полчаса дворецкий начал накрывать на стол. Ещё через тридцать минут, поев в тишине, они направились к машине. Может из-за усталости, а может из-за пропущенного сеанса у доктора, Тэхён сегодня прихрамывал сильнее прежнего. Вместо руки Чонгука он опирался на трость. А в самолете закинулся убойной дозой обезболивающих.

В подобные моменты Чонгук невольно ощущал себя беспомощным. Не зная, что сказать, и как ему помочь, он уставился в экран висевшего планшета и бессмысленно листал список фильмов.

— Не думал, что мне будет так плохо, — наконец сказал Тэхён, сжимая его руку.

— Тебе стоило отдохнуть, может ляжешь?

Чонгук почувствовал, как свалился с его плеч груз, когда тот заговорил.

— Я выгляжу жалко? — вдруг спросил Тэхён, пронизывая его взглядом до глубины души.

— Ты выглядишь в точности так же, как мужчина моей мечты.

Встречаясь с карими глазами, Тэхён почувствовал, как постепенно испарялась вся накопленная им злость. Чонгук имел свойство успокаивать. Коснувшись пальцами рук лица, он поцеловал его в губы со всей нежностью, на которую был способен. Пульсирующая боль в ногах постепенно утихла, забирая с собой напряжение. Тэхён облокотился на спинку кресла и устало запрокинул голову вверх.

— Разбудишь меня, когда самолет приземлится.

— Обязательно.

Перелет в общей сложности занял около десяти часов. Когда Тэхён вышел из самолета, в Норвегии только наступало утро. Прямо по центру, вплоть до входа, постелили красного цвета ковровую дорожку. Около аэропорта стояла машина. Чонгук непривычно щурился из-за вспышек камеры, когда журналисты, пользуясь случаем, пытались сделать несколько успешных фото.

Оглянувшись, впереди себя он заметил спокойного Тэхёна. В руках он больше не держал трость, да и хромоту его, если не приглядеться, не заметишь. Общаясь с дипломатами, мужчина постоянно улыбался переводчице. По нему сейчас точно не скажешь, что ещё утром он был готов свернуть шею любому человеку, нарушившему его покой. Тэхён смотрел только вперёд и целенаправленно общался с норвежским президентом, пожимал руки другим представителям дипломатических стран. Пускал шутки.

На секунду Чонгук ощутил себя не в своей тарелке, понимая, что здесь ему точно не было места. Когда они миновали всех журналистов, Тэхён наконец, выкроил небольшое для него время:

— Можешь заезжать в номер без меня, если захочешь куда-нибудь выехать, сообщи секретарю Паку, он разберётся, — Чонгук хотел было открыть рот, но мужчина, не обратив на него толком внимания, торопливо поцеловал его в висок. — Я приеду через три часа, — сказал он напоследок и, развернувшись, сел в приготовленную норвежцами машину.

Чонгук видел только его спину. Какой там был номер у секретаря Пака?

Ощущая своё бессилие, развернувшись в противоположную сторону, он следовал за одним из охранников Кима. Они сели в машину и, тронувшись с места, неторопливо поехали в центр столицы. Когда стрелки циферблата коснулись двух часов ночи (корейского времени), Чонгук непривычно оглядел соседние здания рядом с отелем. Он пытался найти номер секретаря Пака в своем телефоне, но у него так и не вышло это сделать, поэтому оставил все попытки. Затем набрал самого Тэхёна, который не ответил ни на один его звонок из всех трёх. И поняв, что он явно ему мешает, Чонгук, переодевшись в привычную одежду, вышел из отеля.

Тэхён обещал, что вернётся через три часа, а прошли все шесть. В телевизоре всё было на проклятом норвежском языке, как и все названия забегаловок на улице. Повозившись с гуглом некоторое время, Чонгук нацелился на парк скульптур Вигеланда. Всего в километре от отеля, возле которого он стоял. Так даже лучше, не придется тратиться на такси.

Недолго порыскав в карманах, он обнаружил, что у него при себе не было и денег, если только корейские воны. Но вряд ли норвежский таксист оценил бы его валюту.

Поежившись, он спрятал нос в горловине теплого свитера и пошел по направлению, заданному в телефоне. Однако сколько бы он туда не шёл, парк оставался неопознанной точкой в карте. Чонгук застрял в закрытом горнолыжном курорте. Поражаясь своей тупости, и оглянувшись по сторонам, он попытался найти ближайший полицейский участок. Вокруг ни единой живой души, чтобы спросить у них помощи. Почувствовав, как в кармане завибрировал мобильник, он как можно скорее ответил на вызов, совладая с окоченевшими пальцами.

— Я сглупил, знаю, ты можешь, пожалуйста, забрать меня, — дрожащим от холода голосом, сказал он. — Я стою у закрытого на ремонт горнолыжного курорта, здесь никого нет, — запищал телефон, оповещая о том, что садится батарея. Чонгук постарался говорить быстрее. — Я буду ждать на противоположной остановке.

Тэхён точно будет зачитывать ему лекцию о непослушании. Направляясь в сторону остановки, он задумчиво посмотрел на дорогу. Чонгуку хотелось провалиться сквозь землю. Вот уж, молодец называется, показал ему свой характер. Только добавил ему пару проблем. Тэхён, наверное после стольких встреч с послами, и так устал.

Посмотрев на часы, он обнаружил, что с момента звонка прошло не больше сорока минут. Он едва ли передвигал окоченевшими от холода ногами. За сорок минут здесь не проехала ни одна машина. Не было ни одного человека. Чонгук даже поразился своей невезучести. Неужели район, в котором он находился, на самом деле оказался заброшенной помойкой, куда никто не ходил.

Через двадцать минут к нему подъехала серого цвета машина норвежской марки и он радостно запрыгнул внутрь, ощущая, как приливал к ногам жар с печки. Сидения тоже были разогреты специально для него. Однако улыбка с его лица сошла за долю секунды, когда он увидел перед собой до боли знакомые черты лица. В груди засел тяжёлый парфюм с древесными нотками. Чонгук мгновенно опустил голову вниз и, вцепившись за ручку уже закрытой двери, отчаянно дернул её в сторону.

— Прошло больше десяти лет, Чонгук, — улыбнувшись, сказал мужчина. — А ты всё такой же неосторожный, — грубо схватив его за руку, Сон Хун притянул его к себе поближе. — Что я тебе говорил при нашей последней встрече?

«Что он принадлежит только ему.»

— Что ты здесь делаешь? — дёргая рукой, спросил Чонгук.

— Приехал по зову отца, чтобы сорвать встречу президента с японскими представителями. Уж не думал, что он догадается встретиться с ними здесь, в Норвегии, — вцепившись рукой за его подбородок, он заставил его посмотреть в глаза. — А что, малыш, тебе не нравится моё присутствие?

Раз Сон Хун долго не подавал признаков жизни, Чонгук надеялся, что им позабавились и бросили. Он отчаянно молил у Бога о его смерти. Всё представлял, как мужчина умирает от передозировки наркотиков или кто-то сбивает его на машине. Чонгуку совсем не важно как, самое главное — результат. Однако Сон Хун снова сидит рядом, прогибая его силу воли под себя, не желая даже знать о его хотелках. Мужчина как обычно печётся только о своих.

— Ты ничем не отличаешься от своей матери, Чонгук. В тебе нет никакой преданности, — выплюнул Сон Хун. — Ты такая же шлюха, как и она.

Сказанные слова от чего-то задели его чувства. По старой привычке, вцепившись руками в сидения, он бросил жалобный взгляд в сторону водителя.

— Ты делаешь мне больно, — прошептал он, когда Сон Хун сжал его руку.

— Я пытаюсь напомнить тебе, кому ты принадлежишь.

— Я никогда тебе не принадлежал, ты всегда вызывал во мне отвращение.

— Не ты ли стонал подо мной, когда я тебя трахал?

— Тэхён с раннего утра не в себе от ярости, если он узнает о твоих выходках, боюсь, тебе придётся попрощаться с жизнью, — Чонгук нашёл в себе силы улыбнуться. — Клянусь, я не стану ему мешать, если он надумает тебя убить.

Сон Хун, кажется, не расслышал его слов или просто не воспринял их всерьез. Как только машина остановилась у пятизвездочного отеля, он схватил его за волосы и потащил внутрь, прямо как десять лет тому назад. Только Чонгук больше не бился в истерике. Лишь спокойно подымался по лестнице вслед за сердитым мужчиной, надеясь, что в этот раз Сон Хун точно не сможет его тронуть. Хотя бы из-за Тэхёна.

— Как думаешь, он поверит словам шлюхи? — сказал мужчина, толкая его внутрь номера. — Или он всё ещё не знает, через скольких людей ты прошёл?

Чонгук постарался встать на ноги, но Сон Хун снова пнул его по голени, заставляя свою жертву согнуться от боли. Следующий пинок пришелся прямо по животу. Присев на корточки, он схватил его за волосы и дал пощечину.

— Ты играешь с огнём, — презрительным тоном сказал он. — Продолжишь в том же духе, и мне придется наглядно указать тебе твоё место.

Чонгук всхлипнул. Такое выражение лица Сон Хуну было ближе, чем те угрозы, которыми он разбрасывался в машине. Стирая руками с его щёк слёзы, мужчина удовлетворенно поднял его с пола.

— Я даю тебе последний шанс. Прямо сейчас водитель отвезет тебя обратно в твой отель, где ты проведёшь с этим ублюдком пару дней, — он сжал его плечо. — Слышал, он тебе доверяет, узнай о его планах, касающихся военного режима в стране. Завтра вечером позвонишь мне по этому номеру и, как только вернётесь в Корею, я заберу тебя обратно. Мы начнем с тобой всё с чистого листа.

Чонгук не смел смотреть ему в лицо. Уж лучше сдохнуть, чем вернуться к нему обратно. Вскидывая плечами, он постарался от него отстраниться. Тэхён ведь столько всего для него делает, он так старается, в отличии от Сон Хуна, сидящего рядом, он действительно его любит. Чонгук ни за что его не предаст.

— Найди себе другую крысу, — вставая с места, сказал он. — Я лучше умру, чем начну с тобой всё заново.

Ожидаемый ответ. Ни чуть не удивившись отказу, Сон Хун похлопал пару раз по кровати и разочарованно выдохнул. За окном исчезали последние лучи солнца.

— Знаешь, как называют его рабочие из правительства? — он достал из кармана упаковку сигарет. — Для них он «дьявол». Для него жизнь людей не имеет никакой ценности, Чонгук. И ты ему интересен лишь до тех пор, пока он не насытит свой аппетит. То, что с тобой вытворял я, никак не сравнится с тем, что будет делать с тобой он, — встав у выхода, Сон Хун ненадолго замер на месте. — Сегодня я покажу тебе его истинное лицо. Узри его во всей красе. Как вернётесь в Корею, я снова встречусь с тобой и задам тот же вопрос, вот тогда и посмотрим, захочешь ты с ним остаться или нет.

Чонгук озадаченно посмотрел в сторону закрытой двери. Если так Сон Хун пытается запугать его, то безуспешно. Навряд ли Тэхён, которого он знает, способен на такое.

Оглянувшись по сторонам, он заметил, как вместо солнечных лучей, улицы города освещали фонарные столбы. Сон Хун оставил его в номере одного, заперев снаружи. Через два часа, когда он в ожидании чуда завалился на кресле, ему принесли ужин. Ещё через три к нему зашёл один из людей Пака и оповестил о том, что скоро прибудет Тэхён. Чонгук думал, что Сон Хун живым его отсюда не выпустит.

Удивившись неожиданному поступку с его стороны, он недоуменно продолжал сидеть на кресле. Десять лет тому назад Сон Хун точно заставил бы его как минимум раздеться и ползать по полу, словно животное. И вряд ли с тех пор что-то могло измениться. В голове просто кавардак.

Чонгук тревожно выдохнул. А что, если Сон Хун всё рассказал ему? Рассказал о его прошлом. О том, что Чонгук действительно не больше, чем просто шлюха.

Иначе как объяснить Тэхёну, почему он находится в чужом номере отеля, куда заселился Сон Хун. Как рассказать о нём, не упоминая прошлого?

Сминая пальцы рук один за другим, он нервно покосился в сторону окон. В комнате абсолютная тишина. Настолько пугающая, что в ней все мысли становятся невыносимо громкими. Тэхён же точно сможет его понять. Он всегда ему верил. Всегда относился к нему с уважением. И даже сейчас наверняка волнуется его внезапным исчезновением. Тэхён не монстр и уж точно не дьявол. Он — единственный проблеск надежды в его жизни. Он его опора. Человек, которому Чонгук мог бы доверить свою жизнь.

Не «дьявол».

Из коридора послышался до боли знакомый стук трости, минутой позже в проёме дверей показался и сам мужчина, облаченный в пальто. При виде него Чонгук почувствовал облегчение. Он взволнованно вскочил с места и подошёл к нему ближе. Тэхён одарил его презрительным взглядом, на что Чонгук поспешил оправдаться:

— Я хотел просто прогуляться, но случайно забрёл в горнолыжную...

Не прошло и секунды, как мужчина, замахнувшись рукой, ударил его по лицу. Чонгук рухнул на землю, прижимая рукой щеку, и почувствовал во рту металлический привкус. Кровь хлынула с носа, оставляя за собой небольшие капли на мраморном полу.

Тэхён его ударил. Сильно. Так сильно, будто бы ему зарядили чем-то тяжёлым. Впервые он поднял на него руку. Даже не дослушав. Почему он это сделал?

Тело инстинктивно охватил страх, прошло столько времени, с тех пор как его избивали, что он уже забыл каково это. Он отшатнулся назад, пытаясь отойти от него на безопасное расстояние.

— Я предупреждал тебя, Чонгук, — в голосе ни капли сочувствия. — Разве я не говорил тебе быть послушным?

Попытавшись встать с пола, он заляпал кровавой рукой стены. Тэхён схватил его за волосы и, прижав рукой к спинке дивана, вцепился в его шею и начал душить. Чонгук попытался посмотреть ему в глаза, в которых читалась лишь ненависть и презрение. Тэхён словно сорвался с цепи.

Неужели Сон Хун был прав? Ощущая нехватку кислорода, Чонгук судорожно вытянул ноги. Пару раз он похлопал его по груди и ещё несколько раз попытался оттолкнуть. Но Тэхён словно каменная стена, которую не сдвинуть с места, даже если приложить все усилия. Чонгук постепенно впадал в темноту. Он чувствовал, как теряет контроль над своим телом. Оно слабло с каждой последующей секундой. Как и вера в человека, которого он ошибочно воспринял своей родственной душой. Чонгуку обидно, ведь он даже не знает по какой причине ему сейчас приходится терпеть подобное отношение.

Хватка на его шее внезапно ослабла и Тэхён отшвырнул его в сторону.

— Раздевайся, — скомандовал он, сбрасывая с себя пальто.

Чонгук, отдышавшись, постарался встать на трясущиеся ноги. Болезненно ныло место, куда прилетел удар. Но не это прошибло его током. А равнодушие. Что Сон Хун ему сказал перед выходом?

Что чужие жизни для Тэхёна не имеют никакой ценности.

Чонгук думал, что он оценит хотя бы его.

Провалившись с первой попытки, Чонгук постарался встать на ноги, чтобы выбежать из номера, но Тэхён схватил его за руку, прежде чем он успел моргнуть глазом. Мужчина толкнул его в сторону кровати и, заперев дверь изнутри, неторопливо вернулся к нему обратно. Тэхён сказал, что любит его, но Чонгук точно уверен, что с любимыми так не поступают.

— Хотя бы скажи мне, что я сделал не так? — встав перед ним, разбито выдал он. — Почему ты это делаешь со мной?

— Я выбрал тебя в качестве своего избранного, я предложил тебе свою любовь, свою защиту, свой дом, — закричал он, пугая его до потери пульса. — А ты всё это время держал меня за идиота. Шлюха! Вот ты кто! Весело было строить из себя недотрогу?

— Я ничего не понимаю, — Чонгук всхлипнул. — Я правда ничего не делал.

— После чистки всего здания, мои люди нашли в твоей сумке прослушку, Чонгук. А сегодня я провалил единственную попытку наладить дипломатические отношения с Японией. Если тебе не терпелось раздвинуть перед кем-то ноги, так бы и сказал, — он освободил галстук и, сбросив его на кресло, расстегнул верхние пуговицы. — Из всех людей тебе надо было выбрать именно этого ублюдка! Поверить не могу, что купился на твои глазки.

— Я не знаю, что он тебе сказал, но между нами ничего не было. Он просто привёз меня и оставил здесь, клянусь, Тэхён, я не вру тебе, — вот тут Чонгук по-настоящему и заплакал. Цепляясь за край его брюк, он встал на колени. — Я не спал с ним, правда.

Склонив голову вниз, мужчина наклонился к нему чуть ближе.

— Отрицая очевидное, ты делаешь только хуже. Раздевайся, Чонгук, или я сейчас оставлю тебя здесь и ты больше никогда не вернёшься в наши с Сон У жизни.

— Ты говорил, что не станешь использовать Сон У против меня, — сдавливая свои рыдания, сказал Чонгук. — Ты обещал.

Однако его слёзы нисколько не затронули Тэхёна. Вместо привычной нежности, встретившись с гневом, Чонгук почувствовал себя сломленным. Развернувшись к нему спиной, тот схватил пальто и собрался было направиться в сторону выхода, как Чонгук повалившись на пол снова схватил его за ноги.

— Я сделаю всё, что ты скажешь, прошу, только не запрещай мне встречаться с сыном, — отчаянно выдал он. — Ты не можешь так поступить со мной.

Тэхён замер на месте и, опустившись на колени рядом с ним, коснулся его подбородка.

— Что я тебе говорил в прошлый раз? Ты должен подчиняться мне, ты понял это?

Он молчаливо кивнул головой.

— Раздевайся, — приказал Тэхён, присаживаясь на кресло, где десятью минутами ранее сидел Чонгук. — Покажи мне на что ты способен, и я постараюсь закрыть глаза на твою ошибку.

Чонгук думал, что с Тэхёном никогда не будет чувствовать себя так плохо, как было с Сон Хуном. Но на самом деле он крупно ошибся. Трясущимися руками он снял с себя сначала теплый свитер, затем футболку, и наконец джинсы. Оставались только трусы. Недолго думая, пока Тэхён не разозлился, он стянул с себя и их.

Мужчину отвлёк вибрирующий телефон. Приняв вызов, он перекинулся парочкой коротких фраз и скомандовал человеку, находящемуся по той стороне линии, ввести военный режим в стране. Не смея при нем шевельнуться, Чонгук простоял в таком виде около пяти минут. А когда Тэхён наконец сбросил вызов, глубоко вдохнув, он постарался привести все свои мысли в порядок.

В номере повисло молчание. Чонгук не двигался. А Тэхён ничего не говорил, открыв бутылку воды, он выпил пару глотков, чтобы смочить горло. Некоторое время мужчина просто разглядывал его, и Чонгук, ощущая себя униженным, даже и не знал, чего ожидать.

— Ответь мне, сколько тебе было, когда ты впервые переспал с кем-то?

Стыдливо съежившись, Чонгук сжал руки в кулаки.

— Шестнадцать, — еле выдавил он из себя, опуская голову вниз, чтобы не встретиться с презрением.

— Смотри на меня, Чонгук. — скомандовал Тэхён.

Ему пришлось поднять голову.

— Как его звали?

— Сон Хун.

Понимая, во что это может вылиться, Чонгук предпочел бы промолчать. Однако Тэхён всё равно когда-нибудь об этом узнает.

Разозлившись мужчина, резким движением смахнул со столика всю посуду. Вещи разлетелись в разные стороны. Комнату охватил громкий звук треска фарфоровой посуды.

Дернувшись от испуга, Чонгук ощутил, как вместе с посудой разбивалось и его сердце.

— Подойди ко мне ближе, — приказал Тэхён, и когда Чонгук приблизился, он усадил его на столик. — Скажи мне, разве я когда-нибудь относился к тебе плохо?

Чонгук, отрицая, покачал головой.

— Тогда почему ты слил информацию? Ты хотя бы имеешь представление, что именно натворил?

— Почему ты мне не веришь? — бессильно выдавил из себя Чонгук, чувствуя, как покидают его тело мысли. — Я ничего не знаю про прослушку. У меня и в мыслях не было испортить тебе сделку.

— Я верю фактам. Прослушка была в твоей сумке, у меня сорвалась встреча, а ты сейчас находишься в номере Сон Хуна. Более того, у вас с ним, как оказалось, тесная связь. Ты его шлюха, Чонгук, — ударив по столу, закричал Тэхён. — Будь на моем месте, ты поверил бы своим словам?

Чонгук отчаянно всхлипнул. Каждое сказанное им слово буквально резало ножом сердце, оставляя за собой глубокие шрамы. Поверил бы? Наверное, нет. Совпадений ведь не бывает. Схватив его за волосы, мужчина стащил его со стола на пол.

— В прошлый раз ты умело выкрутился, — расстегивая пуговицы на брюках, раздраженно сказал он. — Нужно было проучить тебя раньше, может быть тогда ты не посмел бы плести интриги, — надавив на плечи, Тэхён усадил его на колени. — Соси.

Чонгук думал, что избавился от ада, но пространство, в котором он был заперт вместе с мужчиной впервые, показалось ему пыткой. Он сказал, что Тэхён не дьявол. Ошибался. В конце концов, Сон Хун оказался прав, никто не полюбит такую шлюху, как он, и поступают с ним так, как положено.

Трясущимися руками, он расстегнул молнию и осторожно спустил край трусов. Член под ним уже стоял. Тэхён положил ладонь на шею и притянул его к себе ближе. Чонгук неосознанно всхлипнул. Сколько он ни старался, а всё равно пришёл к тому же финалу, от которого избегал на протяжении многих лет.

— Что? Мой член тебе не по нраву? — прошипел Тэхён, заставляя его посмотреть в глаза. — Даю тебе последний шанс, Чонгук, не испытывай моё терпение.

Захлебываясь слезами, он, наконец взяв в руки его член, медленно коснулся языком верхушки, облизывая его, он выводил круги по головке. Однако мужчина никогда не отличался терпением. Заставив его раскрыть рот, он протолкнул член меж бледных губ и двинул пару раз бедрами, затем схватил его за затылок, чтобы проникнуть как можно глубже. Как только головка упёрлась об стенку глотки, Чонгук, зажмурив глаза, едва ли сдержал в себе рвотный рефлекс. Он похлопал его по бёдрам и попытался отстраниться, прося отпустить. Однако Тэхён, не обращая внимания на его подергивания, надавил на его затылок сильнее прежнего. Толкнувшись пару раз бедрами в горло, он наконец ослабил хватку, дав ему немного времени, чтобы он успел отдышаться.

Чонгук почувствовал себя запятнанным, испачканным изнутри несмываемыми разводами грязи. Коснувшись пальцем разбитой губы, он поморщился.

Сидя на холодном полу, где были осколки разбитой посуды, Чонгук взглянул на него снизу вверх. Между ними изначально не было никакой любви. Никаких отношений. Чонгук вовсе не избранный. Для Тэхёна он не более, чем подстилка, которую можно выкинуть после истекшего срока годности.

Интересно, а какой у него срок годности?

Он истекает сегодня или через месяц, когда Тэхён с ним наиграется?

Подчинившись его воле, Чонгук снова проехался коленями по осколкам, что болезненно впились в его кожу и, коснувшись губами члена мужчины, вновь принялся за дело. Сам. Без усилии Тэхёна. Взяв его глубже насколько это было возможно, он боялся задеть зубами член. Наблюдая за неумелыми действиями, Тэхён лишь расслабленно откинулся на спинку сидения. Чонгук сдавшись, окончательно принял свою роль, где власть над ним имел только он. Горькие горячие слёзы омывали его лицо, бессилие будто бы выламывало кости.

— Постарайся взять его глубже, душа моя.

Нежно прикоснувшись рукой лица, Чонгука, Тэхён стал поглаживать его успокаивающими движениями. Чонгук боязливо подняв взгляд, встретился с мягким выражением лица мужчины. Тот наконец успокоился. Он взял в руку его член и провел языком от основания до головки и, собравшись с силами, повторил очередную попытку взять его. Мужчина снова положил свою ладонь на его затылок, чтобы контролировать весь процесс, и толкнувшись пару раз бедрами, погрузил в него до самого конца.

Дернувшись, Чонгук попытался отодвинуться, чувствуя нехватку воздуха, но Тэхён, удерживая его руками, кончил ему прямо в рот, заставляя проглотить всё вместе с рвотными массами. Освободившись из крепкой хватки, сдирая горло в громком кашле, он повалился на пол, вновь падая на осколки. Однако Тэхён не собирался на этом останавливаться. Схватив его за руку, он отшвырнул его прямо на кровать.

— Я говорил тебе, что определяю твою ценность?

Чонгук болезненно сморщился, когда он стянул с себя брюки и подошел к нему ближе. Навалившись на него всем телом, он ударил его по бедрам и, заставив его раздвинуть ноги, надавил на сфинктер вновь возбужденным членом. От лёгкой боли и сильного отвращения Чонгук сжал простыню руками. Дышал он тяжело и редко. Силы на этом иссякли. Он сломлено опустил голову вниз, зарывшись лицом в одеяла, и продолжал захлебываться в собственных рыданиях. Тэхён, протолкнув член между его бедрами, наклонился к нему ближе.

— Сожми их, — полушёпотом произнес он ему в ухо.

Чонгук послушно выполнил его приказ и почувствовал, как мужчина, надавливая одной рукой на его шею, начал медленно толкаться в сжатые бедра. Сила движений его была нещадной, он протаскивал его по постели каждый раз, когда их бёдра врезались в друг друга. Любое касание, движение, даже едва ощутимое дыхание Тэхёна в его спину, ломало в нём последние отростки на надежду.

Схватив его за руку, он перевернул его на спину, белые простыни полностью пропитались, сочившейся с ног, кровью. Тэхён прижал его к матрасу ещё сильнее, закинув себе на одно плечо скрещенные ноги. Он пришел к разрядке через пару толчков и кончил прямо на живот. Чонгук, зажмурив глаза, лишь сдавленно всхлипнул.

Смотреть на него было в разы больнее, чем осознать то, что он с ним сделал. Чонгук вернулся к мысли, что посетила его давно, когда его впервые коснулись руки Сон Хуна: желание умереть здесь и сейчас, от него всё равно больше ничего не осталось. Здесь нечего спасать.

— Хочу убедиться, что ты усвоил урок, — присев на кровать, сказал Тэхён. — Ты понял причину, по которой я разозлился на тебя?

— Ты считаешь меня шпионом, — хриплым голосом ответил Чонгук.

— Хорошо, что ещё?

— Я ослушался твоего приказа ждать тебя в отеле.

— Что ещё ты сделал не так?

Чонгук уловил на себе прожигающий взгляд.

— Если ты про Сон Хуна, то я не изменял тебе, между нами ничего не было, — сказал он правду.

Разозлившись, Тэхён снова замахнулся рукой и дал ему пощечину. Он ударил его туда же, куда прилетел первый удар. Только в этот раз Чонгук уже не испытывал боль, не чувствовал привкус крови от разбитой губы, только отвращение к себе и пустоту, что поселилась в разбитом сердце. В растоптанной гордости.

Повернувшись к нему лицом, он постарался собрать все мысли в одну кучу. Слёзы продолжали обжигать кожу, а грудь горела огнём, но безысходность сдавила в крепких тисках. Мужчина прижал его к кровати, опуская ладонь на шею.

— Не вынуждай меня причинять тебе боль, Чонгук, — прошипел он, сжимая его сильнее прежнего, не обратив внимания на покрасневшее перед собой лицо. — Завтра возвращаемся в Корею, только попробуй что-нибудь выкинуть, клянусь, я прибью тебя прежде, чем ты успеешь назвать имя Сон У, — ослабив хватку, он позволил ему вдохнуть как можно больше воздуха. — Хватит использовать его как свою уловку, подобное со мной больше не прокатит. Твой сотовой телефон я забираю на проверку, — Чонгук лишь потупил свой безжизненный взгляд на потолок, словно и не слышал его слов. Тэхён схватил его за волосы и заставил встать с кровати. — С завтрашнего дня будешь ходить в сопровождении людей. И никакой работы, а особенно встреч с этим магнатом.

Lana Del Rey — Living Legend [Versión Tik tok]

— Кто я для тебя? — перебил его Чонгук, губа так и болела при каждом движении.

Встретившись с ним взглядом, Тэхён замер на месте.

— А ты как думаешь? — он нахмурился.

— Ты сказал, что я твой «избранный», — раздражаясь от этого слова, произнес Чонгук. — Но ведешь себя так, будто бы я твоя шлюха.

— Ты не знаешь, как я веду себя с шлюхами. Если хочешь, могу показать, посмотрим вытерпит твоя нежная душонка подобное или нет.

— Ты меня любишь?

Болело всё тело и сердце тоже надрывно билось в грудной клетке, отплясывая сто двадцать ударов в минуту. Так быстро, что ему не хватало воздуха. Он ведь всё стерпел. Все удары. Все слова, сказанные в его адрес. Так почему сейчас не может?

— Люблю, — как и всегда, без тени сомнения в голосе ответил Тэхён. — Но сегодня ты вынудил меня быть жестоким, — заглянув в его глаза, сказал он. — Признаюсь, я перегнул палку, но если бы ты прислушивался к моим словам, мы могли этого избежать.

Он нежно погладил руками его лицо и, притянув Чонгука к себе поближе, затянул в объятья. Вспоминая случившееся, Чонгук снова расплакался, на этот раз сильнее прежнего, чуть не рухнув от бессилия на пол. С любимыми так не поступают, им не причиняют боль, как это делает Тэхён. Их не называют шлюхами. Не унижают. Им не угрожают.

— Ты и дальше будешь делать мне больно? — сжимая его рубашку, хриплым голосом спросил он.

Тэхён наконец обратил внимание на изрезанные осколками ноги Чонгука. Погладив его по спине, он коротко поцеловал его в губы, будто бы пытался так извиниться за свой проступок. По крайней мере, так показалось Чонгуку в его руках.

Уложив его в постель, он сходил в ванную комнату за аптечкой и, достав оттуда бинты и спирт, принялся обрабатывать его раны. Где-то торчали осколки разбитого стакана, он достал их с помощью пинцета, а затем, после того, как закончил со всеми процедурами, нанес мазь и перевязал самые глубокие раны. Чонгук, чтобы не видеть его лица, повернулся к нему спиной. Говорить совсем не хотелось. Хотелось просто исчезнуть.

Рассматривая пустым взглядом окно, он почувствовал, как Тэхён провел рукой по его щиколоткам. Каждое его прикосновение оставляло в нём неприятный осадок.

— Я не хочу тебе делать больно, Чонгук, но ты меня вынудил, — сказал он наконец, поглаживая его ноги. — Просто не давай мне поводов разочароваться в тебе и всё будет как прежде.

Крепко обняв себя, Чонгук зарылся головой под одеяло.

— Я люблю тебя, душа моя, — прошептал Тэхён, прежде чем поцеловал его в бедро.

Накинув на себя пальто, он вышел из номера, оставив его в полном одиночестве.

Тэхён, когда-то сказал ему, что отчаяние порождает насилие.

Интересно, знает ли он, что насилие взамен несет за собой смерть?