Tundra

The 9th Hour Prélude Patricia Kaas, Abel Korzeniowski

«1»

Стоит ли говорить, что Тэхён был порядком удивлён дерзостью Чонгука? За то время, что они провели вместе, тот никогда не пытался перечить ему. Он был на редкость послушным человеком, не выделяющимся ни характером, ни храбростью. Но, когда дело касалось их сына, надо сказать, его сына, тот словно становился совершенно другим человеком. Удивительно стойким, терпеливым, напористым.

Он приказал Чонгуку ударить себя не для того, чтобы унизить его, а чтобы преподать Сон У жестокий урок и Чонгук подчинился. На его лице тем временем не дрогнула ни одна мышца, ни одно лишнее движение, ни один звук не выдал испытанной обиды. Они молчаливо зашли в кабинку тесного лифта. Тэхён внимательно рассмотрел покрасневшую от удара кожу и совсем тихо выдохнул.

В общей сложности Чонгук нанес себе пять ударов.

Тэхён ожидал, что он сдастся после первой пощёчины.

Власть — опасное чувство, дурманящее людей. Если одним она позволяет выйти за все рамки дозволенного, то других опускает на самое дно. Чонгук, судя по всему, ощущает себя на дне. Тэхён с ним не согласен, ведь на самом деле в его руках находится то, чего никто и никогда получить не сможет. Чонгук обладал редкостно красивой внешностью. По сравнению с самим мужчиной, черты его лица были более мягкими, но в тоже время, изысканными. О своей красоте он, кажется, и не догадывался, а когда Тэхён по случаю новой подработки в качестве его личного водителя, хотел переодеть его в дорогие вещи, тот напрочь отказался от любых предложении, констатировав это тем, что он здесь лишь временно. Лифт между тем плавно остановился на первом этаже и распахнул двери в разные стороны. Он постарался медленно перешагнуть порог, Чонгук ступал вслед за ним. Некоторое время они молчали. Тэхён задумался о том, что следовало появиться в их жизни раньше. В таком случае, сейчас ему бы не пришлось цеплять на себя маску безразличия, когда внутри него бурлили совершенно иные чувства. Он столько лет жаждал их близости. Так мечтал увидеть его перед собой, коснуться его. Но, встретившись, даже не мог произнести слова. Чонгук, всё ещё казался чем-то недостижимым. Он был таким податливым и одновременно своенравным, что Тэхён не знал, как правильнее будет к нему подступиться. В глубине души, он понимал, что возможно совершает огромную в жизни ошибку. Но ничего не мог с этим поделать.

Жалел ли Тэхён о своём выборе?

Однозначно нет.

Он медленно ступал по мраморному полу, чувствуя, как с каждым шагом предательски подводят его ноги. Утром боль казалась почти призрачной, едва ощутимой, но к вечеру она нарастала, захватывая коленные суставы и стягивая их до сухожилии пяток. Каждый шаг отдавался в теле болезненным эхом, стоять было невыносимо. Он скользнул взглядом по витражным окнам, пытаясь мысленно сократить расстояние до машины, припаркованной на улице. Расстояние совсем небольшое, ему нужно пройти всего лишь около ста метров.

Тэхён, собрав всё свое терпение, двинулся к центральным дверям и, миновав выход, оказался на улице. Вечерние лучи солнца резали глаза. Впереди ожидала лестница. Если мужчина и мог чем-то похвастаться, так это только своим терпением. Оно у него почти нескончаемое, такое же упрямое и вредное, как его характер в целом, ведь всю свою жизнь ему приходилось только и делать, что терпеть. Тэхён ненавидел просить о помощи. Для него это было сродни признанию в слабости, которую он презирал больше всего на свете. Он никогда не позволял себе показывать эту слабость, не позволял никому видеть его боль, и уж точно не собирался начинать сейчас. Но ноги, казалось, жили своей жизнью.

Чонгук шел вслед за ним. Замечая чужие муки, он притворялся слепым. Поскольку обгонять члена королевской семьи было знаком неуважения, он замедлял шаги, иногда оглядывал сад вокруг школы, со скучающим видом рассматривал растения. Неожиданно Тэхён потерял равновесие и повалился на бок, в сторону хромой ноги и Чонгук инстинктивно схватил его за плечи. Прикасаться можно было лишь с позволения, таковы правила, иначе твой поступок могут расценивать как неуважение. В династии Ким слишком много сотканных правил, одни из них нелепые, другие странные, но ни одно не подвергалось сомнению. Люди, окружающие членов династии, послушно выполняли каждое. Но Чонгук не один из них. Он лишь гость, который вскоре исчезнет из их жизни.

Тэхён мог бы вспылить, выместить на Чонгуке свою боль и раздражение, обрушив на него ярость за нарушение неписаных законов, которые были для него священными. Но вместо этого он лишь слабо улыбнулся едва заметным движением губ, в котором сквозило нечто большее, чем просто усталость. Чонгук осторожно приобнял его за талию, когда мужчина скользнул руками по его спине, останавливаясь на плечах.

— На твоём месте, любой был бы рад полюбоваться моим падением. На редкость, интересное зрелище, — произнёс он, наконец ступая вперёд с его помощью.

— Чтобы у вас появился повод уволить меня, а затем и вышвырнуть из дома?

— Когда мы одни, можешь обращаться ко мне на «ты». Я позволяю, Чонгук.

— Будь у меня возможность, я бы никогда не остался с вами наедине.

— А как же предложение стать моим любовником?

Они остановились. Чонгук, признаться честно растерялся от вопроса, который был задан скорее с целью поддразнить его, чем обсудить на полном серьёзе.

— Оно ещё в силе, — с напускным безразличием ответил он, чтобы не дать уличить себя во лжи. — А что? Вы передумали?

— Нет, — сжав его плечо посильнее, хрипло произнёс Тэхён. — Но мог бы.

На короткое мгновение между ними повисла тишина, а когда они наконец спустились с лестницы и дошли до припаркованной машины, председатель Ким остановившись, повернулся к нему лицом.

— С чего ты вообще взял, что я интересуюсь мужчинами? — наконец прямо спросил он, не сводя с него испытывающего взгляда.

Чонгук слегка нахмурился, но не отвёл глаз.

— Из слухов. У слуг знаете ли, бывают длинные языки, — отозвался он с чуть заметной насмешкой. — Про ваши похождения не знают, разве что глухие.

— Слухи, говоришь? Забавно. И что же ты слышал?

— Многое. Например, о том, как вы разбили сердце сына министра здравоохранения, и о том, как ваши увлечения длятся не больше двух или трёх месяцев. Правда это или нет, не моё дело, но слухи, знаете ли, не рождаются из пустоты.

Между ними повисла неловкая тишина. Тэхён придерживаясь нагретой двери от автомобиля, шагнул ближе. Его лицо всё ещё оставалось непроницаемым.

— Значит, ты поверил всему, что услышал? — произнёс он. — А если я скажу, что все эти «слухи» на самом деле — просто выдумки? Что тогда ты подумаешь?

Чонгук слегка пожал плечами.

— Что вы хороший актёр?

Тэхён усмехнувшись, сделал ещё один шаг вперёд, намеренно вторгаясь в его личное пространство.

— И на основе этих слухов, — протянул он с подчёркнутым равнодушием. — Ты решил, что можешь стать моим любовником?

Чонгук едва заметно напрягся, но не отступил.

— Верно. Я решил, что у нас обоюдная выгода, — ответил он твёрдо, но голос всё равно слегка дрогнул. В отличии от некоторых, его не обучали скрывать свои эмоции. — Вы получаете то, чего хотите, а я... немного времени, чтобы побыть рядом с Сон У.

Тэхён рассмеялся — коротко, хрипло, без тени веселья.

— Какой благородный порыв, — произнёс он с ядовитой насмешкой. — Жертвуешь собой ради сына? Или ради того, чтобы ухватить кое-чего побольше? Знаешь ли, ты не первый, кто предлагает себя мне, и вряд ли последний. Если ты делаешь это ради денег я пойму...

Чонгук стиснул зубы, поражаясь его высокомерности, и пока они не разругались (в который раз? он и сам не знает), он тут же перебил его.

— Я думаю вам стоит присесть.

Он приоткрыл двери машины и помог Тэхёну опуститься на пассажирское сидение. В голове невольно пронеслись обрывки из их первой встречи в зале суда. Тэхён казался ему недосягаемым. Оказавшись на территории его дома, он понял, что приходится ему одним из сотни прислужников. На партийных собраниях его боялись даже перебить во время безобидных разговоров. Около десяти минут назад он восседал на директорском кресле и раздавал приказы. Ни тени сомнения в решениях, что он принял, будто бы и не ошибался вовсе. Лицо всегда безразличное. Голос равнодушный. Вокруг него стена, которую не пробить. Если попытаешься перелезть, он тебя придавит. Таков Тэхён в чужих глазах.

Однако Чонгук смог узреть его душу. Она сломленная. Стоило ему выйти из поля зрения чужих людей, как мужчина тут же снимал с себя маску, из раза в раз превращаясь в одного из сотни людей, что не тешились называть себя беспомощными. Таким его видел Чонгук. Беспомощным. Жалким. Озлобленным и одиноким. Жалел ли он его?

Однозначно, да.

Поморщившись из-за ярких лучей солнца, он крепче сжал пальцы на дверце машины, и наклонился в сторону мужчины.

— Но всё же я проясню, — тихо сказал он, глядя на Тэхёна, который откинулся на пассажирском сидении и демонстративно смотрел на него. — Я предлагал вам себя не из-за денег. И не из-за вашего статуса или связей.

Губы Тэхёна дрогнули в легкой насмешке. Дразнить Чонгука приносило ему небольшое удовольствие.

— Тогда ради чего? — спросил он.

Чонгук наклонился ещё ближе.

— Ради Сон У. Напомню: вы отобрали у меня сына, — он сглотнул, стараясь удержать себя в руках. — У меня ничего нет, чтобы предложить вам взамен. Ни богатства, ни власти, ни влияния. Только себя. И я решил, что если это единственный способ остаться с ним рядом, то пусть так и будет. Я не горжусь этим, но ради своего ребёнка, я готов пойти на что угодно, даже если мне придётся унижаться перед кем-то вроде вас. То, что произошло в кабинете директора, очередное тому доказательство. И если вы думали, что запугаете меня какими-то пощёчинами, то ошиблись. Не вышло. Как видите, я всё ещё здесь, — уловив на себе пронизывающий взгляд черных глаз, он чуть погодя добавил. — Я уже говорил, но могу повторить. Сон У для меня больше, чем просто жизнь.

Они встретились взглядами. В воздухе повисла тишина. Тэхён перевёл взгляд на руки Чонгука, сжимающие дверцу машины, а затем снова поднял глаза на его лицо. Нужно отдать ему должное, своими словами тот всё же смог пробиться сквозь его привычную маску безразличия. Тэхён тут же хотел извиниться, но так и не смог побороть в себе непонятное чувство неприязни.

— Что ж, я рад, что у моего сына такой замечательный отчим, — сухо ответил он.

Чонгук закрыл за собой дверь машины и устроился за рулем, погруженный в мрачные мысли. Он наблюдал, как мужчина, сидя на пассажирском сидении, приоткрыл небольшой ящик с обезболивающими лекарствами. За сегодняшний день это уже четвертая доза, превышающая все нормы. В проеме школьных дверей между тем показался и недовольный Сон У. Чонгук надавил на клаксон, звуковой сигнал громко прорезал тишину, сигнализируя о том, что пора отправляться в путь.

Поскольку апартаменты Кимов находились за пределами города, дорога занимала около часа. Ехали они в тишине. Тэхён был поглощен чтением докладов о происшествиях, его глаза скользили по тексту, время от времени он созванивался с секретарем Паком, изредка открывал окна, чтобы снять с себя усталость. Сон У же читал книгу. Когда они остановились у лифта в парковочной зоне, Чонгук дождался их выхода и проехал в центральный блок. Тэхён нажал на кнопку лифта, и Сон У молчаливо прошел вслед за ним внутрь. Наблюдая за собственным отражением в зеркале, мужчина бросил в сторону мальчика недовольный взгляд.

— Раз хорошего отношения ты не понимаешь, пойдем другим путем, — вдруг произнес он. — Твоим воспитанием займётся дворецкий Ким. Больше никаких вылазок в город. Я лично позабочусь о том, чтобы ты был занят с утра до вечера. Всё ясно?

— Одним словом — ты хочешь приручить меня?

— Я хочу сделать из тебя достойного наследника! Ты мой сын, — продолжил Тэхён, вызывая разочарование в мальчишке. — Твоя фамилия Ким, хочешь занять моё место, так соответствуй, — раскрылись двери лифта, у входа стоял Сокджин. — Ну или хотя бы попытайся, — бросил он перед выходом, оставляя его в одиночестве.

«Чонгук сказал бы, потому что любит». Но буржуй не Чонгук, и чувствуют они совершенно разное.

«2»

Ноты беспорядочные. Звуки хаотичные, они не поспевают за движениями. Ноги давно стерты в мозолях. Они неустанно просят об отдыхе. Но Чимин их не слышит. Точнее не хочет слышать. С момента последней встречи с Тэхёном прошло около одной недели, Чимину кажется, что вечность. Даже сейчас, рассматривая свое исхудавшее от тренировок тело, он отчаянно нуждается в его присутствии. Вокруг много заботливых людей. Они дарят ему тепло. Пытаются угодить, а самое важное — они его любят.

С Тэхёном всё иначе. Он относится к нему, как к чему-то естественному, как к должному, а Чимин и не сопротивляется. Он и не против быть для него доступным, если это поможет быть рядом. Если это поможет унять его боль. Если это поможет сделать его счастливым и неважно, если несчастным придется быть самому, потому что Чимин его любит. Любит до хруста костей в теле.

Безумие. Иначе никак и не назовешь.

К Тэхёну вернулся сын. Ему одиннадцать лет. Чимин догадывается, что скорее всего Сон У является истинной причиной их разрыва. Ничего с этим сделать он не может. Лишь достойно принимает проигрыш. Если и повстречается с ним, то постарается подарить ему всю свою любовь. Из других не более важных изменений в обыденной жизни Тэхёна, Пак узнал, что у него появилась замена.

Чон Чонгук.

Немаловажный вопрос: является ли он тоже частью той причины, по которой его выбросили?

Кто-то отключил звук. В зале повисла тишина. Чимин обнаружил в холле своего отца. Мужчина окинул его сочувствующим взглядом. Лучше бы переживал за свою должность, ведь скоро, когда президент скончается, он станет первой целью на вылет. Чимин фальшиво улыбнулся.

— Неважно выглядишь, — произнес он, вытирая с себя пот.

— Кое-кто не дает мне спуска. Твоя мама просила передать тебе, что купила квартиру в Париже. Ты ведь с детства мечтал там жить.

Он мечтал там жить из-за Тэхёна. Сейчас Париж потерял для него всякий смысл.

— Отлично, — слукавил он, поворачиваясь к отцу спиной. — Когда вылетаем?

— Послезавтра. Там отличный вид из окна, тебе понравится.

Чимин кивнул головой. Понравится или нет? Какая вообще разница, когда о нем не вспоминает человек, ради которого он готов пожертвовать своей жизнью. Будь то Милан или Лондон, Токио или Осло, он может уехать в любой город, но никогда не сможет сбежать от своих чувств. Мужчина неторопливо направился в сторону выхода. Мертвую тишину прорезал сломленный голос его сына:

— Пап, почему ты не позволил жить его матери?

Они встретились взглядами.

— Потому, что она японка, — ответил он, вызывая у сына смешанные чувства.

Before You Left Yehezkel Raz

«3»

Стрелки часов медленно коснулись двенадцати. Ему не спалось. Мысли в такие минуты обычно только удваивались с большой скоростью. Чонгук разбито перевернулся на спину, задумываясь о том, сколько времени у него осталось до истечения срока. С тех пор, как он приехал сюда, время, словно усмехаясь над ним, пролетало слишком быстро. Первую неделю он потратил на то, чтобы познакомиться с довольно обширной территорией дома, в это же время, в отсутствии Сон У, изучал правила династии и этикета (хотя и не понимал с какой целью, ведь жить ему здесь точно бы не позволили). На второй неделе случайно или нет, он стал личным водителем председателя Кима, и если раньше ему приходилось в буквальном смысле подстраиваться под его расписание, чтобы поговорить с ним, то сейчас напротив, он стремился свести их встречи к минимуму.

Отношение Тэхёна к Чонгуку оставляло желать лучшего. Он не упускал момента унизить его или ткнуть лицом в его ничтожное положение. Тэхён буквально кричал о своей ненависти и в тоже время, совсем изредка, а в последнее время очень часто, начал проявлять интерес. Со вчерашнего дня он позволил ему присоединиться к завтраку, а затем и к ужину. На следующий день подарил часы, к слову о их стоимости Чонгук и знать не хотел, но догадывался. Подарок он не принял. Чонгук нуждался больше в извинениях, нежели, чем в дорогой вещице, но Тэхён не спешил признаваться в своих ошибках. Он относился к тому типу богачей, которые привыкли быть правыми, чужое мнение его не интересовало. Как в целом, пожелания самого Чонгука. С тех пор, как они поссорились из-за Сон У, прошло около трёх дней. Председатель Ким несколько раз пытался заговорить с ним, но в силу своей высокомерности, бросил все попытки на следующий же день.

Тэхён, Тэхён, Тэхён...

Ему надоело думать о нём!

Чонгук, так и не сумев уснуть, встал с постели и вышел в сад. Свежий воздух, наполненный ночной прохладой, заполнил его легкие. Он откинулся в мягком кресле, и скользнул взглядом по пустующим коридорам, где через десять минут показался дворецкий. За ним, рассматривая развешанные на стенах картины, неспешно шел парень. Судя по всему — гость. Чонгук вздохнул, когда увидел, как они поднимались на второй этаж, где находится спальня Сон У и председателя Кима. Приятного было мало. Сложив два плюс два, он пришел к очевидному выводу.

Взгляд Чонгука невольно скользнул к мансардным окнам второго этажа, где свет, пробивавшийся сквозь шторы, создавал блики. Через пару минут в комнате показался пришедший «гость», недолго думая, он стянул с себя футболку, затем брюки. Чонгук рассмотрел позади него мужчину. На нем всё та же атласная рубашка серого цвета и черные брюки. Он не нашел времени даже на то, чтобы переодеться. Тэхён ходил расслаблено, будто бы и не хромал вовсе. Судя по всему закинулся очередной дозой обезболивающих. Он присел на край кресла, наблюдая за тем, как парнишка опустился перед ним на колени и ловко стянул с него штаны. Пальцы рук плавно погрузились в его шелковистые волосы и уверенно сжали затылок. Тэхён притянул его ближе к своему паху и облизнул точно сухие губы на умелые поглаживания парнишки по голым ногам к члену. Некоторое время они просто о чем-то шептались, и на лице Кима впервые за долгое время появилась блаженная улыбка. Чонгук между тем вспомнил о своих словах, брошенных без всяких раздумий:

«Даже если я стану вашим любовником...»

Кажется, именно это он сказал Тэхёну. Безумие. Наблюдая за ними, Чонгук точно понимает, что не смог бы. Между тем неожиданный взгляд мужчины устремленный в его сторону только вызывает в нём десятки противоречивых чувств. Тэхён в отличии от Чонгука не чувствует никакого стыда, словно это не его застали врасплох. Он смотрел на него, как обычно смотрит охотник на свою жертву. Во взгляде не было ни капли смущения или сожаления, только холодное превосходство, словно всё происходящее было обычным явлением. В памяти снова всплыл его низкий голос. Произнесенные слова в ответ на его:

«Даже если ты станешь моим любовником...»

Тэхён тем временем не спускал с него взгляда и, несмотря на расстояние, Чонгук точно чувствовал, что он заглядывал ему в душу. Искал в нем ответы на скопившиеся вопросы. Может, даже пытался понять. Увы, но никогда не сможет. Чонгук нашёл в себе смелость, чтобы посмотреть на него в ответ. Парнишка в этом момент уже плавно стянул с него трусы и приступил к делу. Облизывая крайнюю плоть, он изредка целовал бедра. Тэхён лишь протяжно выдыхал. Дворецкий Ким подобрал для него способного парня. Напряжение, скопившиеся в его теле за целый день, постепенно сменилось удовольствием. Он с блаженным видом повернулся в сторону окна, разглядывая сидящего на улице Чонгука, грудь его с каждым вздохом поднималась и опускалась. Взгляд на той стороне удивленный. Щёки покрылись легким румянцем. Тэхёна это даже немного позабавило, ведь если он не ошибается, не так давно Чонгук предлагал стать его любовником. Какую же нелепую чушь он тогда сморозил, если даже не сумел осилить на себе его пожирающего взгляда?

По плечам и рукам пробежали мурашки от непоколебимого взгляда напротив и, тяжело дыша, Тэхён крепче схватил парнишку за волосы. Он нетерпеливо толкнулся бёдрами и, упираясь головкой члена в стенку, заставив его подавиться, обрушив на него натиск, от которого невозможно было уйти. Пытаясь отстраниться, парень похлопал его по ногам, промычал, но никак не осмелился прикусить. Мужчина между тем держал его всё крепче, пытаясь побороть в себе с, растекающейся по венами лавой, желанием. Ощутив лёгкую дрожь в ногах, он наконец отпустил руки, позволяя ему освободиться из крепкой хватки. Ни капли сочувствия во взгляде. Чонгук мог поклясться, что он видел лишь голод. Тэхён, словно одержимый, притянул эскортника к себе вновь и, погрузив член глубже, сделал пару толчков, чувствуя, как скоро придёт к разрядке. Он представлял, всё мечтал, как именно желанные им губы были бы растянуты вокруг его члена. Как вместо пошлого взгляда эскортника, на него смотрели бы глаза, принадлежащие Чонгуку. Как покорно он смог бы принять его всё глубже и глубже, пока дышать станет совсем нечем. Как он целовал бы эти покрасневшие губы, пробуя на вкус себя с его языка.

Внизу живота Чонгука разгорался огонь сильного желания, заставляя его плотно сжать бёдра. Он гулко сглотнул, пытаясь дышать размеренно, но взгляд председателя Кима был настолько проникающим, что это было почти невозможно. В своих самых потаённых мыслях он бы хотел оказаться на месте этого парня, почувствовать эту силу, с которой сжали бы его волосы, испробовать его вкус и получать взамен такое удовольствие, которое не сможет дать никто другой, кроме Тэхёна.

Взгляд мужчины всё ещё был направлен в сторону Чонгука. Никто из них не смел прерывать контакт, в противном случае, это означало бы о поражении.

Тэхён безумен. Чонгук, наверное, тоже.

Иначе как объяснить то, что происходило в душе?

Отвлеченный посторонним присутствием в саду, он обернулся в сторону дверей. Дворецкий Ким протянул ему кружку горячего чая с бергамотом.

— Председатель Ким просил вас завтра встать пораньше, — он улыбнулся. — У него запланирован вылет к четырем часам утра.

Чонгук посмотрел на ручные часы, надеясь, что его полыхающее лицо, а тем более вставший член, остались незамеченными. 01:10. Сон как рукой сняло. Увиденное ранее никак не помещалось в голове, вряд ли он сможет привыкнуть к подобным выходкам со стороны мужчины. Приняв кружку горячего чая из чужих рук, он прокашлялся и медленно направился в свою комнату.

— У вас с председателем Кимом всегда так было? — остановившись у входа, произнес он.

— Как?

— Слишком сложно, — вылетело из его уст. — Он то добр, то строг. У него семь пятниц на неделе. Иногда я даже не знаю, чего мне стоит от него ожидать. Я его не понимаю.

— Вам и необязательно его понимать. Видите ли, это не совсем то, в чем он нуждается. У председателя довольно сложный характер, могу лишь сказать вам, что у всего есть свои причины.

Чонгук в таком случае хотел бы знать, по какой причине он стал его избранным?

И какую причину ему нужно найти, чтобы остаться возле Сон У подольше?

I Love You RIOPY

«4»

Капли дождя тарабанили старинные крыши дома. Чонгук вдохнул полной грудью воздух, пропитанный свежестью дождя и прежде, чем спуститься с помощью лифта на стоянку, смущенно окинул взглядом сад, где он провел ночью время. Председатель Ким в этот раз подошел к машине с тростью. Рассматривая его бледное лицо, Чонгук подумал, что мужчине стоило бы выспаться, но озвучивать свои мысли он не стал. Они встретились взглядами. Присутствие Тэхёна в его жизни больше не выбивало из колеи. Чонгуку страшно подумать, что он к нему привык, ведь, как все знают, от привычек сложно избавляться. От Тэхёна, кажется, он уже не избавится никогда.

— Доброе утро, — промолвил мужчина, лицо всё такое же безэмоциональное, словно он не умеет улыбаться. — Надеюсь, я не застал тебя врасплох, — произнес он, проверяя содержимое жидкости. Чонгук хотел было сказать, что такое он даже во сне не забудет, однако Тэхён поморщившись от кофе, продолжил: — Я и сам узнал о крушении слишком поздно, мне сообщили об этом после полуночи.

Что же, по крайней мере теперь Чонгук хотя бы знает куда в такую рань его вытащили. Он забил в навигатор готовый адрес из списка и, дождавшись охрану, выехал из здания. Председатель Ким между тем не сводил с него взгляда. Расслабляться было рано.

— К слову, видел тебя в саду, — замечая его недовольство, произнёс он. Чонгук почувствовал, как его сердце пропустило удар. — Бессонница?

В памяти всплыла улыбка, играющая на лице Тэхёна. В отличии от сказанных им ранее слов, она была искренней. Чонгук обратил внимание на тонкие пальцы рук, вчера они были запущены в чужие шелковистые волосы. Для одной ночи он увидел слишком много лишних вещей, о которых не забудет, наверное, уже никогда.

— Бессонница, — лишь ответил он, сворачивая направо. Говорить совсем не хотелось.

Председатель Ким молчаливо кивнул головой. Морской шлейф тем временем заполнил весь салон в машине, медленно, но верно пробираясь в легкие. Пусть заполнит их, Чонгук и не против. Главное, чтобы Тэхён не нашел путь к его сердцу. Зарываясь носом в воротник теплого свитера, он съежился. До места назначения оставалось не больше двухсот метров. Вертолет личного пользования плавно приземлялся на выделенную зону. По прибытии секретарь Пак принялся докладывать о количестве жертв крушения, в то время как под гнётом туч потемнело небо. Ветер усилился, неся за собой предвестие бурь, и Тэхёну пришлось укрыться в машине, чтобы дождаться разрешения на вылет.

Тяжёлый взгляд черных глаз зацепился на тонкой шее Чонгука, разглядывая две небольшие родинки за ушами. Он устало выдохнул. После тяжелого дня ему стоило выспаться. Встретившись с ним взглядом в отражении зеркала, он лениво склонил голову на бок.

— Вы уверены, что одного месяца будет достаточно для адаптации Сон У?

Чонгук, воспользовавшись свободным временем председателя, снова попробовал завести щепетильную для них тему. Вместо того, чтобы смотреть на зеркало, он решительно повернулся к нему лицом. Расстояние между ними стало настолько близком, что Тэхёну удалось уловить слабый аромат сандала.

— Уверен, — ответил он, обращая внимание на обеспокоенные лица снаружи.

— Это потому, что я вам не нравлюсь? — не отступал Чонгук. — Из-за личной неприязни или что-то другое?

«Что-то другое.»

Тэхён облизал пересохшие губы. Чонгук выбрал самый неудобный момент для разговора. Засветился экран телефона, оповещая о том, что вылет отменяется. Мужчина расправил плечи и закинул руку на спинку сидения, расположенного напротив него.

— С чего ты взял, что ты мне не нравишься? — произнёс он с небольшим недоумением.

— Вы отталкиваете меня с первой встречи.

— Я отталкиваю многих.

— С другими вы тоже флиртуете?

Тэхёну непривычно быть застигнутым врасплох. Чонгук не сводит с него взгляда, точно пытается заглянуть ему внутрь, чтобы отыскать все ответы на скопившиеся вопросы, от чего тот невольно улыбнулся.

— Я флиртую только с теми, кто мне интересен, — сухо проговорил он очевидное.

Чонгук нахмурился. Тогда почему он пытается сохранить между ними дистанцию? Почему не позволяет остаться в доме подольше? Он ведь не всю жизнь собирается с ним жить. Чонгуку хватит и одного года, пока не смирится с тем, что Сон У больше не принадлежит его миру. Он согласен даже на полгода. Но никак не на месяц.

Однако тридцать календарных дней — самое малое, что ему может дать Тэхён.

Иначе они причинят друг другу боль. Даже Чимин не смел просить большего, когда находился с ним рядом. Тэхён устало вытянул ноги. Разговор был слишком сложным. Как и чувства, которые он пытался обуздать. Чонгук тем временем окинул его отчаянным взглядом.

— Спрошу в последний раз, — произнес он совсем тихо. — Я точно не могу остаться в вашем доме больше одного месяца?

Чонгук словно провалился в пропасть. Нет, он не влюблен в него. Его сердце пропускает сто двадцать ударов в минуту не потому, что испытывает к нему слишком глубокие чувства. Оно бьется в бешеном ритме потому, что боится. Боится, что его могут лишить смысла его жизни. Без Сон У он ничто. Даже и не человек вовсе. Тэхёну не понятна его привязанность. Как и собственная одержимость в целом. Он облокотился об спинку сидения, растягивая полученное удовольствие от напряженного момента.

— Не можешь, — ответил он совсем коротко, обрывая чужие надежды вместе с корнем.

Beneath the Floorboards Power — Haus, Joni Fuller

«5»

Люди верили, что истинная сила кроется в государстве. Они беспрекословно повиновались президенту страны, следовали закону, созданному сотни лет тому назад и никогда не задумывались о том, что высшая сила, в которую они верили, на самом деле является лишь одной из марионеток крупнейшей династии. Семейство Ким из поколения в поколение возводило на трон своего избранного, поддерживая в стране иллюзию стабильности. Они годами контролировали политические события. Угрожали министрам, правили сенатом. По одному их указу страна могла попасть в экономический упадок, против них не смели идти даже государственные чиновники.

Тэхён родился в шестом поколении, от второго сына бывшего председателя Кима. Он вырос в консервативной семье. Нынешний президент Ким, его отец, всю свою жизнь любил лишь одну женщину. У неё были длинные, черные как смоль волосы, цвет которых унаследовал Тэхён, бледная кожа, приятный голос. Родственники со стороны отца не упускали случая пользоваться её наивностью, иногда позволяя себе уничижительные слова. Однако Наоми была не так проста, как казалось на первый взгляд. Поскольку она являлась дочерью знаменитого японского политика, оппозиционера корейской нации, многие выступили против их союза. После тайной свадьбы в одной из церквей, отец Тэхёна привел её в свой дом. Члены семьи Ким, хоть и неохотно, но приняли Наоми, сделав её единственной слабостью его отца. Тэхён же в детстве часто улавливал на себе взгляды полные презрения. Вместо имени к нему обращались по прозвищу:

Полукровка.

Он тот, в чьих жилах наполовину течет японская кровь. Единственный, кто стал неудачным результатом самого нежелательного в мире союза. Грязный. Порочащий их честь. Пятно на их репутации. Тэхёну противно даже вспоминать об этом. Рассматривая раскрытый гроб из темного кипариса, он не мог избавиться от чувства мрачного удовлетворения. Он думал, что ему полегчает, как только его отец покинет мир. Мужчина даже после своей гибели умудрился доставить ему сплошные хлопоты. Церемония похорон отклоняется. Так они договорились с Су Хёном. Вместо привычного захоронения, они решили кремировать его тело. Если бы они жили в средневековье, Тэхён сбросил бы его труп на растерзание голодным хищникам в лесу. Однако за ним следит весь мир. В глазах мирных жителей он — достойный преемник. Верный сын заботливого отца. Работники крематория аккуратно поместили гроб в заранее разогретую печь. Как только крышка закрылась, внутри разгорелся яростный огонь. Тэхён наблюдал за этим и, в моменты мерцания пламени, на его губах появилась усмешка.

— Гори в аду, — прошептал он в тишине.

Ни капли сожаления. Лишь чувство благодарности и неконтролируемой ярости. Мужчина в его жизни сыграл роль палача, ранил его сердце, оставляя за собой болезненный шрам.

Двадцать лет Тэхёну приходилось корчить из себя набожного послушника, скрывая свои истинные чувства.

Десять лет он прятал от него своего сына, чтобы не подвергать его жизнь опасности.

Всего лишь за одну неделю он смог погрузить его в кому и отключить от аппарата.

Тело мужчины сгорело за два с половиной часа.

Поразительно. Человек, изводивший их всю свою жизнь, погиб самой глупой смертью, о которой даже не догадывался. Тэхён никогда бы не подумал, что сможет дожить до времени, когда будет наблюдать за тем, как от его мучителя останется небольшая горстка праха. Он расслабленно повернулся в сторону выхода и, кивнув головой охранникам, покинул крематорий.

Intermezzo in C Minor — «Money Wins» Nicholas Britell

«6»

Со смертью президента Кима страна впала в траур. Никто из политических партий не знал, как люди могут отреагировать на гибель лидера. Тэхён был занят подготовкой к церемонии коронации, Су Хён пытался предотвратить возможные митинги, министр Пак созвал срочный совет, чтобы помешать Киму обрести единоличную власть и, лишь получивший продвижение до должности премьера-министра, Ча Сын Вон молчаливо готовился к переменам. За пятьдесят лет жизни в политических кругах он придерживался всего лишь двух вещей — нейтралитету и дистанции. Благодаря этим двум вещам он смог добраться до того места, на котором сейчас находится. Однако все смертные люди имеют свои пороки. Сын Вон за маской безразличия прятал собственные. Он скрывал их слишком тщательно, чтобы ни один человек не смог узнать об его истинных умыслах, догадаться о его потайных желаниях, узреть его грешную душу. Рассматривая окружающих людей, он ступал по мраморному полу двухэтажного здания, построенного на территории дома Кимов. Тэхён ожидал его за огромным столом, читая новостные статьи в планшете. При входе в кабинет, мужчина склонил перед ним голову.

— Соболезную вашей утрате, — произнес он, встречаясь с ним взглядами.

Председатель Ким склонил голову на бок.

— Вы знали, что отец ненавидел бедняков? — вылетело из его уст, на что премьер-министр насторожился. — Он называл их попрошайками и считал, что они не достойны дышать с нами одним воздухом. Для него вы, министр Ча, приходились лишь одним из попрошаек, — он постучал пальцами по столу. — К счастью, мы разные. Обычно всех знакомых мне людей я делю на две группы. К первой я отношу полезных марионеток, — он указал на него. — Ко второй преграду, которую нужно устранить.

— Что же, я польщен, — улыбнувшись, ответил премьер-министр. — Но боюсь, вы ошиблись на мой счет, у меня нет никакого влияния на сенат. Я им не противник.

Тэхён пытался быть вежливым. Бог свидетель. Однако мужчина, похоже, не понял его истинных намерений.

— Слышал, вы спонсируете один приют на протяжении десяти лет, — он застал его врасплох. — Мне не составило труда связаться с их директором и узнать об одном мальчике, которого вы навещаете каждую неделю, — Тэхёну не привыкать: для достижения цели он всегда готов использовать грязные методы. — Если вы не устраните сенат, — произнес он угрожающе. — Клянусь, я снесу весь детский дом, прежде чем вы успеете моргнуть глазом.

Мужчина, освободив хватку рук, постарался привести свои мысли в порядок. Он вытянул руки и положил их на стол. Сын Вон ожидал, что когда-нибудь информация о Мин Хо просочится наружу. Но не думал, что это случится так быстро. Он потянулся за бутылкой воды.

— Вы сказали, что вы разные, — вылетело из его уст. — Но в данный момент, глядя на вас и слушая ваш голос, я не вижу между вами и вашим отцом никакой разницы, — выпив пару глотков холодной воды, он встряхнул с себя невидимую пыль. — Что ж, я понял ваши намерения. Я постараюсь связаться с министром Паком и предупредить их о предстоящей церемонии коронации. Будьте уверены, они вам не помешают.

Он поклонился перед ним на прощание и покинул кабинет, оставляя Тэхёна в полном одиночестве.

«7»

Стрелки часов плавно коснулись восьми вечера. Дворецкий Ким спустился к мальчишке и напомнил ему о времени. После случая в школе он отчитывался Тэхёну каждый вечер, даже если буржуй был слишком занят предстоящей церемонией инагурации. Прожив с ним около двух недель, Сон У заметил, что его отец предан своему роду. От дворецкого Кима он узнал, что Тэхён встаёт слишком рано, около пяти утра, и ближе к шести выезжает из дома. Обычно, до появления в его жизни сына, он возвращался ближе к полуночи. Теперь неизменно каждый день он приезжает к ужину и после трапезы продолжает работать в своем кабинете. Не то, чтобы Сон У был тронут, но, определенно, подобные мелочи со стороны мужчины заставляли его задуматься. Например о том, как он познакомился с его матерью. Или о том, почему всё это время, зная о его существовании, он не пытался его забрать?

Сон У смотрел на мрачное лицо Тэхёна, как на каменную глыбу, и склонил голову на бок. Сегодня пятница, а это значит, что завтра их ждет анонимный клуб. Замечая его увлеченным за работой, мальчик присел на диван, расположенный в центре кабинета.

— Почему не взял меня с собой на похороны дедушки? — спросил он, даже не поворачиваясь к нему лицом. — Стесняешься меня?

Тэхён устало выдохнул. Слишком много работы и до ужаса мало времени. Однако сейчас у него появился ребенок. И раз уж он его отец, то должен был нести ответственность.

— А должен? — произнес он, убирая документы в сторону.

— Может быть, — мальчик повернулся к нему лицом. — Хочу поговорить, у тебя найдется пару минут или сразу приступим к пятой главе этикета?

— В зависимости от того, о чем ты хочешь поговорить.

— Как вы познакомились с мамой?

— Нас познакомил твой дядя, когда увлекался киноиндустрией, — мужчина, взяв в руку трость, пересел ближе к мальчику. — Твоя мать тогда была начинающей актрисой и искала спонсора, чтобы получить главную роль в фильме. Ничего интересного, — скучающе сказал он. — Мы заключили с ней сделку, и в результате она родила мне тебя.

Сон У кивнул головой. Действительно, ничего интересного.

— Тогда что насчет Чонгука? — спросил он, застав Тэхёна врасплох. — Я всё понял по твоему взгляду за ужином. Ты что-то к нему чувствуешь, верно?

Отрицать очевидное нет смысла. Мужчина действительно что-то чувствует. И его чувства на самом деле больше, чем просто «что-то».

— И каким же образом я на него смотрю? — усмехаясь, произнес он.

— Когда ты смотришь на него, остальные будто бы для тебя перестают существовать. Тогда в школе ты тоже так на него смотрел.

Тэхён понятия не имел, что умеет так на кого-то смотреть. Если его чувства уловил даже одиннадцатилетний ребенок, для окружающих его людей это был лишь вопрос времени.

— Не буду отрицать очевидное, — сказал он, закидывая руку на спинку кресла. — Но не хочу, чтобы ты заблуждался. Даже не надейся на то, что он задержится в моем доме больше месяца.

Сон У и не надеялся. Он оглядел его раздраженным взглядом. Пусть только попробует причинить ему боль, и тогда Сон У точно переломает ему все кости не только в ногах, но и в руках. Чонгук в его жизни единственное, что он может назвать «святым». В его глазах он даже выше бога, которому поклоняются люди. Чонгук в некотором смысле — частичка его самого. Смысл его жизни, если это можно так назвать.

— Просто не делай ему больно, — предупреждающе произнес он. — Только и всего.

Me and the Devil Rhythm Rebel

«8»

Министр Пак считал, что всех людей можно купить. Просто нужно назвать правильную сумму. Ступая по лестничной площадке, он миновал старое здание. Около искусственного озера его поджидал премьер-министр. Несмотря на то, что ростом он превышал многих молодых спортсменов, мужчина не горбился. Он учтиво поклонился, и они неспешно сели на одну из лавочек.

— Председатель Ким знает о всех ваших планах, — устремляя взор на птиц, произнес Ча. — Вчера вечером скончался президент, сегодня утром вы созвали срочный совет, на котором присутствовал министр юстиции, министр образования и несколько депутатов. Он знает о каждом из них. Более того, он знает даже больше, чем вы предполагаете, — от появившихся лучей солнца, он прищурился. — Просто признайте поражение, — вылетело из его уст. — Сдайтесь, пока не стало слишком поздно.

Министр Пак угрюмо оглядел мужчину. Сдаваться он не умел.

— Ким Тэхён, которого я знаю, — произнес он, охрипшим голосом. — Сам дьявол. Если он возьмёт на себя командование, боюсь, вся страна придёт в упадок.

— Тем не менее, вы не в том состоянии, чтобы противиться ему.

— Вы больше меня знаете, что он не годится на эту должность. Как вы могли встать на его сторону?

Сын Вон и не принимал его сторону. Его попросту заставили. Министр Пак как никогда был прав, говоря о том, что Ким Тэхён — сам дьявол. Возможно, так и есть. С его приходом страна действительно может попасть в кризисное положение. Министр Пак взмахнул руками в разные стороны и повысил свой тон:

— Он слишком молод и амбициозен. Его жадности нет предела. Даже все члены династии Ким старались держать его в стороне, называя полукровкой. Японская кровь, которая течет в его жилах, в скором времени возьмёт своё, вот увидите. И тогда помяните мои слова — прольется кровь, — они встретились взглядами. — Ни за что я не позволю такому отбросу, как он, управлять государственным фондом.

Премьер-министр улыбнулся.

— Он предполагал, что вы так скажете, и на случай вашего отказа, просил передать о том, что желает благополучия вам и особенно вашей семье. Он также в курсе о переезде вашего младшего сына и не против заглянуть к нему в гости.

— Он угрожает мне моим сыном?

— Всего лишь желает ему всего наилучшего, — Сын Вон дотронулся до его плеча. — Советую вам остановиться, — искренне произнес он. — Слышал, что ваш сын страдает из-за него больше двух лет. Если не хотите погубить его жизнь, сдайтесь, пока не стало поздно.

— Он не посмеет!

Премьер-министр более чем уверен, что посмеет. Тэхён способен на многое. Ему плевать на рамки дозволенного, пока он видит перед собой цель, он готов переступить все границы. Министр Пак оказался слишком упрямым человеком. Что ж, Тэхён предполагал, что так выйдет. Сын Вон с нежеланием достал планшет и, открыв в нем заранее подготовленное видео, передал его министру здравоохранения.

— Если вы не признаете его власть, сегодня вечером это видео появится во всех сайтах страны.

Министр Пак нажал на кнопку в центре, на экране планшета появилось движение. В центре комнаты расположена кровать, на ней бордового цвета постельное белье. Сбоку от них сидит и сам Ким, лицо его совершенно безразличное. Он наблюдает за двумя голыми парнями, одним из которых является его сын. Мужчина почувствовал, как задрожали его руки. Ублюдок. Да как он посмел так издеваться над его сыном?! Не в силах смотреть дальше, он поднял свой взгляд в сторону премьер-министра.

— Это лишь небольшой фрагмент, в этом планшете их около тридцати. Если вы сейчас же признаете его власть и пообещаете, что поддержите в сенате, он удалит каждый файл, без исключения. Ваш сын ни о чем не узнает.

Сын Вон чувствовал себя отвратительно. Никогда в жизни он не прибегал к угрозам. Министр Пак лишь молча кивнул головой.

— Я созову совет, — тихо произнес он, ощущая, как сжимается его родительское сердце. — Сообщите ему, что я буду признателен, если он оборвет все связи с Чимином.

— Как вам будет угодно.

Сын Вон облегченно заблокировал планшет и, поклонившись перед мужчиной, ушел в сторону припаркованной машины. Поскольку сделка прошла успешно, Тэхён не станет трогать его внука. Пока что. В скором времени он снова приступит к угрозам и, следуя своим инстинктам, Сын Вон решил найти выход из ситуации как можно быстрее. Сегодня он увидел, каким жестоким Тэхён может быть с людьми, стоящими у него на пути. Ким их не жалеет. Ничуть. Он топтался по ним, словно по земле. Стать его врагом — означало потерпеть крах. Министр Пак тому доказательство.

Deja Vu Ilya Beshevli

«9»

Утренний разговор не удался. В слабом свете закатного солнца, опершись на перила мраморного фонтана, стоял Чонгук. Растения, склонившись над водой, создавали мягкую тень, и сад наполнялся нежным ароматом цветов. Чонгук приходил сюда, чтобы насладиться тишиной и отдохнуть от суеты. Подумать о дальнейших шагах или хотя бы о запасном варианте, если вдруг председатель Ким так и не передумает в своём решении. Задумавшись, он совсем не ожидал услышать позади себя звуки чужих шагов, принадлежащих источнику его забот. Обернувшись, при виде него он замер.

Тэхён по непонятным ему причинам, усмехнулся, а затем легко и непринужденно приблизился. Черные, обычно неприступные глаза светились спокойствием. Чонгук не сразу понял, почему его сердце вдруг заколотилось так сильно, но был уверен, что причиной служили воспоминания о том, как он застал Тэхёна с любовником. Сцена, полная страсти и уверенности, оставила в его памяти неизгладимый след, и теперь, при встрече с ним наедине, Чонгук ощущал лёгкий стыд и какое-то внутреннее смятение.

— Мы не смогли поговорить утром, и ты стал избегать меня, — спокойно произнёс мужчина, слегка наклоняясь к нему. В его голосе не было ни тени насмешки или обвинения. — Я лишь желаю прояснить некоторые вещи.

Чонгук хотел что-то сказать, но замешкался, чувствуя, как пылают его щеки. Он едва поднял взгляд, боясь встретиться глазами с Тэхёном, которому каким-то непостижимым образом удавалось вызвать в нем бурю противоречивых чувств.

— Я думал мы всё прояснили, — наконец сказал он, рассматривая листву. — Вы ясно сказали, что через месяц я буду должен покинуть ваш дом. Вы также ясно выразили своё недовольство мною и моими попытками сблизиться с вами.

— У меня не было намерении прогонять тебя, — ответил Тэхён, касаясь прохладного перила рядом с Чонгуком. — Что касается данного срока, это связано с церемонией инаугурации. В скором времени мне предстоит стать президентом и, пресса разумеется станет интересоваться происхождением Сон У. Я просто хочу избавить его от лишних слухов, — он повернулся к нему лицом, не сводя с него испытывающего взгляда. — Но это никак не говорит о моей личной неприязни, напротив, я заинтересован в тебе. Не как в шлюхе, Чонгук, а как в личности. Ты достоин гораздо большего, и мне очень жаль, что тебе пришлось предложить мне своё тело.

Его рука скользнула чуть ближе к руке Чонгука, и их пальцы едва соприкоснулись, заставляя того задержать дыхание. Лёгкое прикосновение мужчины, почти неощутимое, отчего-то разжигало в его душе непонятное тепло и волнение. Тэхён, заметив, как напрягся Чонгук, приблизился ещё ближе, теперь их разделяло всего несколько шагов. Чонгук чувствовал на себе его взгляд, который пронизывал до самых глубин, и не мог понять, как один лишь этот пристальный взгляд мог всколыхнуть внутри него столько чувств. Он хотел отступить, но ноги словно приросли к земле. Он не понимал, почему так нервничал, почему терялся, чего боялся. Каждый раз Тэхён своим появлением словно взбудораживал его душу и Чонгук ничего не мог с этим поделать. Он злился. Больше на себя, чем на Тэхёна, а именно на свою беспечность. Ведь, кто он такой, чтобы зариться на место, которое никогда ему не достанется? На место в его сердце, на место в его жизни...

Он неторопливо поднял голову, наконец встречаясь с нежным взглядом мужчины, который обычно смотрел на него только с презрением и ненавистью. Чонгук искренне не мог понять, почему в кратчайшие сроки тот вдруг решил изменить своё мнение, как и того, почему вообще такой, как он смог заинтересовать председателя Кима. Всё это казалось фальшью.

— Ты напряжён, — тихо произнёс Тэхён, внимательно изучая его. Он медленно поднял руку и, чуть поколебавшись, аккуратно положил её на чужое плечо, как бы успокаивая. — Расслабься. Мне не хотелось бы, чтобы ты чувствовал себя так в моей компании.

Его жест, в котором было столько спокойствия и уверенности, сбил Чонгука с толку.

— Мне надоели ваши игры в тяни-толкай, к чему вы сейчас клоните? — выдавил он из себя.

Между ними повисла тишина, наполняя ботанический сад невидимым напряжением, словно сама природа затаила дыхание, ожидая исхода их разговора. Тэхён оставался рядом слишком близко, его рука, всё ещё покоившаяся на плече Чонгука, ощущалась обжигающим якорем, от которого тот никак не мог освободиться. Вокруг — прохлада вечера, нежный аромат цветов и взгляд черных как смоль глаз, медленно разрушающих все границы.

— К чему я клоню? — голос Тэхёна прозвучал мягко, почти насмешливо, но в его глазах читалась серьёзность. — Отвечаю на твоё предложение. Помнится мне, ты хотел стать моим любовником или уже передумал?

Чонгук почувствовал, как начали гореть его щеки. Тэхён никогда не упускал шанса пристыдить его.

— Вы отказали мне трижды, — повторился он. — Вы были против!

Тэхён усмехнулся, его пальцы едва заметно скользнули по плечу Чонгука, вызывая у того непроизвольный дрожащий вздох. Затем, с едва уловимым интересом, он наклонился ближе, так что Чонгук ощутил его дыхание на своей щеке.

— Я не против тебя, Чонгук, — прошептал он. — Но я не ищу чего-то мимолётного. Ты мне нравишься, и меньше всего мне хотелось бы, чтобы ты чувствовал себя моей подстилкой. Вот почему я отказал тебе. Трижды.

Слова проникли глубже, чем тот ожидал. Чонгук замер, не в силах оторваться от его взгляда. Тэхён, изучая его, наклонился ближе, и в какой-то момент коснулся рукой его лица, кончиками пальцев проводя вдоль скулы.

— Предлагаю тебе альтернативу, — продолжил он, скользнув взглядом к манящим губам. — Быть любовником не прилично. Тебе стоило замахнуться куда повыше. К тому же, в твоих руках много козырей.

Чонгук нервно улыбнулся, и хотя он понимал к чему тот клонит, решил сделать вид, что находится в недоумении. В жизни такое часто прокатывало, однако не с Тэхёном.

— Я до сих пор не понимаю о чём вы, — прошептал он, собираясь вывернуться из его хватки, но был остановлен.

Тэхён преградил ему путь, обрывая всевозможные попытки побега. Такова была натура Чонгука, который привык сбегать, когда дело касалось чего-то личного, почти интимного.

— Предлагаю стать тебе моим избранным, — ответил он, останавливаясь у его губ, его дыхание смешивалось с дыханием Чонгука. Он не торопился целовать его, оставляя висеть между ними едва ощутимое напряжение, как невидимую нить, которая держала их на грани, где могло бы всё разрушить одно неверное движение.

Чонгук попытался отвести взгляд, но не смог, он словно оказался заперт в магнетическом притяжении, которое вызывало в нем бурю эмоций, непонятных и пугающих. Поведение Тэхёна пугало. Сам Тэхён пугал. Он никогда не был мягким, и уж тем более уступчивом. Чонгук прекрасно понимает, что за слишком уж очевидными словами, прятались скрытые мотивы. Однако, он ничего не мог с собой поделать. Он не успел даже оглянуться, как оказался на его крючке.

— Меня волнует только Сон У, если я стану вашим избранным, вы позволите мне остаться с ним? — тихо спросил он, дрожащим от волнения голосом.

Тэхён улыбнулся, его взгляд смягчился, но не утратил остроты. Вполне ожидаемый вопрос. Порой, Чонгук был слишком предсказуемым, настолько, что иногда он мог предугадать, каким взглядом тот на него посмотрит. Какое слово он ему скажет. Месяц почти подходил к концу, и срок, который мужчина дал больше себе, чем ему, оказался слишком коротким. Хотелось большего. Хотелось его присутствия. Его взглядов. Его. Целиком и полностью.

— Разумеется, — ответил он, стараясь сохранять спокойствие. — Но знай, если ты хочешь задержаться, тебе придётся дать мне нечто большее, чем мимолётные обещания. На кону моя карьера, Чонгук, и я не могу пойти на риски, только для того, чтобы удовлетворить свою похоть. Я требую от тебя не только секса, но и достойного поведения. А именно уважения и послушания.

Чонгук почувствовал, как его сердце сжалось. Тэхён медленно убрал руку с его плеча, давая ему пространство, но его взгляд, наполненный чем-то глубоким и проницательным, всё ещё оставался на нём, словно не давал сбежать от реальности.

— Став моим избранным, — сдержанно произнёс он, даже не пытаясь скрыть свою требовательность. — Ты примешь на себя ответственность за статус, за моё имя, за наш союз. Ты должен понять, Чонгук: ты будешь не просто моим спутником, а частью чего-то более значимого. Это место требует преданности и полной самоотдачи. Ты и сам знаешь, в какой среде я работаю. За мной наблюдает слишком много глаз, и каждый твой проступок станет пятном на моей репутации, поэтому никаких интрижек за моей спиной. Тебе запрещено даже думать об этом. Став моим избранным, ты всецело начнешь принадлежать мне, а я взамен тебе.

Чонгук замер, едва успев осознать вес его слов. Тэхён наклонился чуть ближе, глаза его словно проникали в самую глубину, вызывая страх и волнение одновременно. Чонгук осознал, что всё тело предательски напряглось, будто приготовившись к чему-то, чего он сам боялся.

Тэхён едва заметно усмехнулся, наблюдая за его реакцией, затем чуть склонил голову, не отрывая взгляда от его глаз. Хотелось довести его до крайности. Надавить ещё сильнее.

— Ты станешь частью моей жизни во всём. Моей опорой, моим лицом перед теми, кому не доверяю. А это значит, — его взгляд снова скользнул к губам Чонгука. — Ты разделишь со мной всё: и обязанности, и постель, и доверие. Мы будем вместе, пока не разлучит нас смерть. И поверь мне, когда я говорю, что обратного пути нет, его действительно нет. Ты не сможешь разорвать со мной отношения. Ты не сможешь от меня уйти, а если сбежишь, я найду тебя где угодно. В любом уголке мира. И тогда ты можешь быть уверен, я лично позабочусь о том, чтобы ты успел пожалеть о своём решении.

Слова ударили тяжелым молотом по сознанию. Чонгук почувствовал, как смешались все мысли. Часть его по прежнему жаждала остаться рядом с сыном, ради которого он был готов пойти на многое. Но другая часть, полная страха и неуверенности, отталкивала его от этой близости, от одной лишь мысли спать с мужчиной, которого он так боялся и одновременно тянулся.

— Но... я... — он попытался что-то сказать, но слова застряли в горле. Ему казалось, что все его мысли перепутались, и он не мог найти ни одной веской причины, ни одного чёткого ответа, который бы смог его успокоить.

Тэхён не сводил взгляда, словно пытался надавить на него одним своим присутствием.

— Если ты действительно хочешь остаться с Сон У, то это цена, которую тебе придётся заплатить, — мягко произнёс он.

Чонгук задержал дыхание. Даже здесь, Тэхён умудрился сделать всё по своему желанию.

— На мой взгляд она слишком большая, — наконец выдавил он, пытаясь сохранить хоть немного контроля. — Это единственный способ? Я мог бы работать слугой, или и дальше делать вид, что являюсь его воспитателем... Всё, что угодно, но только не это... Я предлагал вам стать любовником, надеясь на конфиденциальность. Я думал вам хватит одной ночи, может быть одного месяца, но то, что вы предлагаете мне, гораздо хуже того, что предложил вам я... Если я правильно понял, вы собираетесь заявить о наших отношениях всему миру. Быть вашим избранным, равносильно тому, что я стану вашей содержанкой. Может быть Сон У и не поймет характер наших отношении. Пока что. Но через года три или лет пять, он подрастёт, и тогда я не смогу даже посмотреть ему в глаза. Я не хочу, чтобы он видел во мне шлюху, продавшую себя за деньги. А я уверен, именно в таком ключе он всё и увидит. К тому же вы отнимаете у меня свободу.

Тэхён медленно отвёл руку, оставляя после прикосновения лишь лёгкий холод. Отступив назад, он вздохнул.

— То, что я предлагаю тебе, в глазах других является привилегией. Ты прав, ты мог бы работать в этом доме слугой, но мне не по нраву, что человек, к которому я испытываю неоднозначные чувства, будет прислуживать заносчивым богачам, как и не по нраву то, что ты сейчас пытаешься отвергнуть меня, — взгляд Тэхёна в одно мгновение из нежного превратился в укоризненный. — Нравится тебе или нет, но этот способ единственный, который я могу тебе предложить. И я вовсе не хочу на тебя давить, Чонгук, поэтому даю сутки на то, чтобы ты всё обдумал. Но помни, твой выбор повлияет не только на тебя.

Andante Con Moto — Piano and Strings — «Vaulter»

«10»

Осматривая заросшие кусты, дворецкий Ким подметил про себя, что пора сменить постаревшего садовника. Он поправил дорожку из камней и, убедившись, что всё выглядит в точности так же, как десять лет тому назад, неспешно вернулся внутрь. Сокджин потратил на этот дом всю свою жизнь. Когда он родился, его отец уже прислуживал усопшему Киму, прадеду Тэхёна. Должность дворецкого передавалась им по наследству. Здесь они обучались, тут же работали, и здесь же умирали. В этом году Сокджину исполняется шестьдесят. Через пять лет, если ему станет хуже, он будет вынужден подать прошение на отставку. Не то, что бы Сокджин чувствовал преданность по отношению к династии, на которую работал долгие годы. Ничего подобного. Контракт, который был составлен его предками можно было разорвать в любой удобный момент. Однако Сокджин всё никак не решался, иногда он задерживался здесь из-за предстоящих мероприятий, о которых нужно было позаботиться, иногда его задерживала, разбитая на кухне, фарфоровая посуда, а иногда, слишком занятый работой, Тэхён.

Сокджин растил его с малых лет. Поскольку Наоми, его родная мать, сильно хворала, он кормил его смесью, самостоятельно устранял кишечную колику, лично купал и одевал. Ежемесячно водил на обследования. Навещал учителей в школе. Посещал все родительские собрания. Сокджин посвятил Тэхёну всю свою жизнь. Он переживал за его оценки, следил за рационом питания и поддерживал любой его выбор. Никогда он не смел подвергать его слова сомнениям, никогда не позволял другим детям из соседних домов насмехаться над ним.

Однако люди не всегда имеют власть над всеми вещами. Например, против его отца, покойного президента Кима, он не мог сказать ни единого слова. В моменты ярости, когда Дон Иль кидался вещами, он незаметно прокрадывался в их комнату и закрывал его спиной. Всё повторял, что «он лишь ребенок, непорочная душа, которая не заслуживает ни капли ненависти в свою сторону». Однако сейчас, рассматривая его в тени, он понимает, что возможно ошибался. С возрастом Тэхён всё больше начал походить на своего отца. Его манера речи. Презрительный тон. Беспричинная ярость и эти черные как смоль глаза, которые заглядывают в твою душу. Переступив порог гостиной комнаты, он поклонился перед Тэхёном, который сидел за барной стойкой.

— Тебе снова не спится? — спросил тот, подзывая его поближе к себе.

— Ерунда, — улыбнувшись ответил дворецкий. — Заметил, что дворник немного запустил сад.

Тэхён лишь молчаливо кивнул головой. Дворецкий, присев к нему ближе, налил себе в бокал красного полусухого вина. С Тэхёном их связывает многое. Например, любовь к Наоми, матери Тэхёна, и напротив, неприязнь к Дон Илю, его отцу.

— Ты помнишь, как я впервые сбежал из дома, когда узнал о болезни матери? — вдруг спросил Тэхён, нарушая безупречную тишину. Дворецкий кивнул головой. — Сегодня, кремируя его тело, — имея ввиду отца, произнёс он. — Я задумался, откуда в одной душе может быть столько желчи, Господи, он ведь разрушил жизни стольких людей. Он причинил нам с мамой столько боли и даже ни разу не попросил прощения. Не чувствовал никакой вины.

Действительно, тот никогда не умел извиняться за ошибки. Дон Иль, которого он помнил с детства, вёл себя упрямо, как осел. Эгоцентричный нарцисс, одержимый красотой. Тэхён, отпив пару глотков вина, продолжил:

— Сегодня мне сказали, что мы с ним ничем не отличаемся, — вылетело из его уст, на что дворецкий Ким встретился с ним взглядом. — Я не смог возразить.

— Человек, который сказал это, не знает о невзгодах, которые тебе довелось пережить.

— Но он прав. Люди боятся меня. В детстве для них я был полукровкой, а сейчас они называют меня «дьяволом». Верят, что с моим приходом страна придет в крах, — Тэхён почувствовал тяжёлый груз во всем теле. — Я не смог стать хорошим отцом даже для своего сына. Сколько бы ни пытался, этот мальчик соблюдает между нами дистанцию, смотрит на меня, как на врага. Он предан Чонгуку, для него я — чудовище, нарушивший его покой. И я прекрасно понимаю его чувства. Исправлять что-либо уже поздно. Меня не было рядом одиннадцать лет, навряд ли он сможет понять причину моего отсутствия. Пообещай мне, что если я перейду все границы, ты непременно остановишь меня. Чего бы тебе это ни стоило.

— Чего бы мне это не стоило, — ответил Сокджин, чокаясь бокалами, на лице его появилась улыбка. — Ты знал, что за твоей спиной он называет тебя буржуем?

Тэхён не мог поверить в услышанное. Неслыханная дерзость. Однако его новое прозвище пришлось ему по душе. На лице его появилась улыбка.

— И когда я был удостоен подобной кличкой?

— С самого первого дня.

— Невероятно.

— Не знаю, заметил ты или нет, но его выходки иногда мне сильно напоминают о тебе. Сон У очень умный мальчик. Мне нравится его сообразительность.

Тэхён вспомнил о недавном разговоре между ними. Мальчик действительно сообразительный. Однако, чтобы выжить в мире, где он оказался, одной сообразительности будет мало. Он должен уметь отстаивать свои права.

— Но меня в роли отца он всё ещё не воспринимает, — задумчиво сказал он.

— Ты слишком торопишься. Ребенку потребуется время, чтобы привыкнуть к нам. Ты для него чужой человек, о котором он ничего не знает. К примеру, вчера вечером он спросил у меня сколько тебе лет. А сегодня за завтраком узнал о твоем распорядке дня, — дворецкий гордо поднял голову. — Он интересуется тобой, я считаю, что это хороший признак.

— Ну, раз уж ты так решил, будем надеяться.

Тэхён устало выдохнул. Предстоящая церемония коронации отобрала у него слишком много сил. Он взглянул в сторону сада и, вспомнив растерянный вид Чонгука, незаметно улыбнулся. До конца месяца осталось совсем мало.

Ещё две недели опасной близости, о которой он раньше даже и мечтать не смел.

Чонгук для Тэхёна запретный плод, вкусив его, он разрушит весь свой внутренний мир, на строение которого ушли долгие годы. Сон У сказал, что когда он смотрит на него, остальные перестают существовать. Мальчик не ошибся. Самое худшее — Тэхён даже не знает как это исправить. Потому, что любить в династии Ким запрещено. Здесь влюбленность влечет за собой хаос.

Но мало кто знает, что Тэхён находится в хаосе на протяжении двенадцати лет, причиной которого является — Чон Чонгук.