Tundra

Soulmate x Amélie x Interstellar x Passacaglia Piano Version Slowedgoated

«1»

Когда люди живут под одной крышей, то неизменно начинают привыкать друг к другу. Чонгук слышал об этом. Человек, с которым ты живешь, начинает оседать внутри тебя, въедаться в твою душу, занимает плотное место, откуда его больше нельзя будет вытащить, а затем причиняет боль своим исчезновением. Место, где он раньше сидел, оставляет за собой отпечаток, там, наверное, даже есть именная надпись, которую позже он безуспешно постарается стереть. С уходом этого «человека» жизнь приобретает лишь черную и белую палитру — когда нам везет мы ходим по белой, а когда не везет по черной полосе. Другого не дано.

Чонгук, наверное, сейчас находится между белой и черной. В огромном доме, разделенном на несколько участков, он чувствует себя слишком тесно. Упущенное время заставляет сожалеть о содеянном, длинные стены будто бы душат, а взгляды местных просто убивают. Если Тэхён хотел указать ему его место, то попытка оказалась удачной. Ведь сейчас Чонгук понял, что здесь он явно лишний. У него нет официальной работы, за которую он мог бы получать зарплату, как другие служанки. Он не из родословной Кимов, чтобы слоняться тут без дела от раннего утра понедельника до позднего вечер воскресенья. Дворецкий назвал его «гостем». Но остальные считают его безымянным лицом. Одни, ведомые слухом, называют его «любовником председателя», другие же просто «шпионом». Чонгук рад даже рангу «любовника», если это поможет ему задержаться подольше. Однако с Тэхёном у них не заладилось ещё с первой встречи. Не заладилось и со второй. Он уверен, что не заладится уже никогда.

Дом просыпался с первыми лучами солнца. В пять утра служанки уже сновали по гостиной, убирая каждый уголок с нервной поспешностью. Поваров охватывала лихорадочная суета, они носились по кухне, как заведённые, стараясь успеть приготовить всё к завтраку. В этом хаосе сохранял спокойствие лишь один человек — Сокджин. Он методично задирал тяжёлые шторы, впуская в дом первые утренние лучи, которые мягко ложились на тёмные деревянные полы ханока, отмечая начало нового дня. Чонгук, стоявший рядом, старался не отставать, повторяя за дворецким каждое движение, как это делает ученик со своим наставником. Вчера утром он работал в саду, помогая дворнику привести его в порядок, а после ужина мыл посуду, пытаясь стереть границу между ним и теми, кто прислуживал. Таким образом он старался донести до Тэхёна, что не собирается быть паразитом. Судя по взглядам, которые сейчас бросали на него слуги, его посыл был понят. Дворецкий бесшумно подошел к нему ближе.

— Умеете водить машину? — вдруг спросил он.

— У меня есть права, — с недоумением ответил Чонгук.

Позади них послышался резкий хлопок, кто-то из персонала выронил крышку из-под блюдца. Дворецкий, повернувшись в обратную сторону, суетливо подбежал к мальчишке. Утренний завтрак оказался на полу. Он оглянул осунувшегося парня и, убедившись, что с ним всё в порядке, руки не обожжены, а ноги не прижаты под огромной железной крышкой, бросил на него взгляд полный презрения. Таким взглядом он смотрел на Чонгука в первые его дни пребывания.

— Идиот, — свирепо прошептал он в тишину. — Быстро к садовнику, и чтобы ноги твоей здесь больше не было.

В ту же минуту служанка приступила к уборке. Мальчишка убежал в сторону запасного выхода, оставляя после себя осадок. Дворецкий, поправив жакет, расправил плечи. И повернулся в сторону Чонгука с мягкой улыбкой на лице, делая вид словно ничего и не было.

— Видите ли, один из наших водителей внезапно уволился, — сказал он, разворачиваясь в сторону кухни, Чонгук же следовал за ним. — Нам нужен новый, в срочном порядке. Обычно, нанимая сотрудников, мы поднимаем все его данные, каждый из присутствующих в этом доме прошёл полную проверку, а на это, как вы могли понять, уходит много времени, которого сейчас у нас нет, — они встали вдоль стены, пропуская служанок со столовым сервизом в руках. Чонгук встретился с ним взглядом, брови его нахмурились. — Не желаете подработать? — наконец напрямую спросил дворецкий, а когда увидел потерянное выражение на лице гостя, поспешил исправиться. — Конечно, вы сможете уйти сразу же после того, как мы найдем вам замену.

Чонгук чувствовал явный подвох. И всё же губы его изогнулись в лёгкой, почти незаметной ухмылке. Если на поиски замены они потратят больше месяца, почему бы и нет? Так у него появится повод остаться здесь подольше.

— Когда мне нужно приступить? — спросил он, пытаясь сохранить невозмутимый вид.

— Если вас не затруднит, то через полчаса. Вам нужно будет припарковать машину возле лифта на цокольном этаже, — дворецкий вручил ему ключи от машины. — Секретарь Пак чуть позже отдаст вам список адресов.

Чонгук молчаливо кивнул в ответ. Никогда бы он не подумал, что пусть и временно, но станет чьим-то личным водителем. Зона парковки находилась на цокольном этаже. Внутри он обнаружил около двадцати машин личного пользования. Каждая из них принадлежала Тэхёну, и только одной из них мог распоряжаться сам Чонгук. Охранники пользовались Chevrolet Cobalt. Секретарь Пак, на удивление, разъезжал на Hyundai Accent, председатель Ким ездил на Lexus LS. Чонгук нажал кнопку, ожидая характерного писка, и обнаружил, что машина, которую ему поручили, не та, возле которой он стоял. Звук исходил от лексуса черного цвета. Ему не требовалось много усилии, чтобы догадаться кого он будет возить всё это время. Удача на этом была исчерпана, и впервые пожалев о своём выборе, он обречённо выдохнул.

Время поджимало, стрелки часов остановились на семи, так что ему пришлось сесть в машину и подогнать её поближе к лифту, откуда уже выходили охранники. Вслед за ними шёл и сам Тэхён, прихрамывая на одну ногу. К счастью, Чонгуку не пришлось ему прислуживать. Секретарь Пак открыл ему двери сам и председатель Ким медленно присел на пассажирское сидение. Салон заполнил аромат освежающего парфюма с морским шлейфом. Чонгук, встретившись с чужим взглядом черных глаз, непроизвольно напряг руки. Повисшую в воздухе тишину прервал хриплый голос Тэхёна:

— Почему не отказались от должности? — спросил он, не сводя с него взгляда.

Чонгук молчаливо нажал на педали газа и выехал с парковки.

— А должен был? — на лице ухмылка, во взгляде всё то же презрение.

Председатель Ким захлопнул папку с документами и медленно откинулся на спинку сиденья, чувствуя, как постепенно покидает его тело напряжение. Чонгук явно испытывает к нему ненависть, и это понятно: любой человек начинает злиться, когда у него отнимают ребенка. Но Тэхён не убийца и Сон У в этой ситуации не является жертвой. К такому исходу их привело стечение обстоятельств. Жизнь Сон У подверглась бы опасности, если Тэхён забрал его к себе сразу же после рождения. Ему понадобилось много лет, чтобы стать тем, кем он является сейчас. Одиннадцать лет он разрывался между прежним собой и новым миром, где для того, чтобы выжить нужно перестать сожалеть. У Чонгука нет права осуждать его.

— Проясню одну важную вещь, — сказал он, отбросив все формальности, и изо всех сил стараясь не повышать тона. — Ты вырастил его, неизменно, это факт. Но кровь, которая течет по его венам — моя, и ты ничего не сможешь с этим поделать, это тоже ещё один факт. Если ты думаешь, что он случайно попал к тебе в руки, то ошибаешься. Одиннадцать лет я наблюдал за вами со стороны, и пока Сон У не угодил на скамью суда, где какие-то отморозки решали, как сложиться его жизнь, ты просто стоял там как вкопанный и ничего не мог с этим поделать.

— Я сделал всё возможное! Я нашёл хорошего адвоката.

Тэхён усмехнулся, словно услышал что-то смешное, но в этой усмешке было больше презрения, нежели веселья.

— Этого адвоката нанял я, школу в которую ходил Сон У спонсировал тоже я, уроки французского, шахматы, дополнительные курсы и даже лечение в больнице, — слова Кима пронзили ему сердце. — Ты ничего не сделал, Чонгук, — впервые обратился он к нему по имени. — И вряд ли сможешь это исправить.

Чонгук посвятил свою жизнь Сон У, отдал все свои силы, каждый вдох, каждую мысль, пытаясь создать для него лучшее будущее. Он жертвовал собой без остатка, бесконечно, снова и снова. Тэхён же превратил его действия в пыль, обесценил одиннадцать лет его жизни. В груди появилось чувство тяжести. В горле ком. Слова затерялись в смешанных чувствах. Чонгук ощутимо нажал на педаль газа. Ему снова указали его место. Он снова проиграл, не успев даже начать играть. Похоже, с Тэхёном так будет всегда.

— Я старался как мог, — прошептал он, а затем его голос приобрел уверенность. — Мне было всего лишь семнадцать, когда вы бросили его в родильном доме. Но в отличии от вас я был рядом, и никакие обстоятельства мне не помешали от него отдалиться. Я всегда был рядом, — повторился он. — Дети нуждаются в любви. Им важно знать, что для кого-то они являются целым миром. Все дети одинаковые, председатель Ким, и если вы думаете, что Сон У никогда не искал тепла, то ошибаетесь.

Однако Тэхён не знает тепла. Ему чужды слова, произнесенные Чонгуком. Он верит в привязанность, когда люди привыкают к друг другу. Верит, что люди могут испытывать тоску, когда из жизни исчезает близкий человек, но не верит в само существование любви, потому как не умеет любить кого-то сам. Не умеет любить, потому как не был любим. С Чонгуком похоже спорить не имеет смысла. У них разные мнения. Тэхёну знаком его тип людей, с ними нужно быть помягче, поэтому он снова нацепил на лицо благосклонную улыбку и понизил тон.

— Я люблю Сон У, — сказал он в противовес своим мыслям, ощущая как сердце пропустило слабый удар. — Я искренне желаю ему всего наилучшего и делаю это так, как считаю необходимым. Сон У для меня больше, чем жизнь, — произнес он, то что от него хотели услышать. — Пора признать, у него есть я и тебе нужно отпустить его.

Чонгук, наверное, отпустить не сможет. Не тогда, когда Сон У несет в себе больше, чем просто ребенок, которого он вырастил. Сон У для него тоже больше, чем просто жизнь.

— У меня нет шансов, верно? — произнес он, наблюдая, как позади них паркуются телохранители. — Вы не поменяете своего мнения, даже если я сделаю всё, что вы попросите.

— Всё верно.

— Даже если я стану вашим любовником? — выпалил он первое, что попалось на ум.

Чонгук уверен, что пожалеет об этом через минуту. Но терять было нечего. Услышанные слова ударили прямо в грудь. Тэхён не уверен точно, глупец он или просто безумец. В машине повисла тишина, бьющая все надежды, и прежде чем нарушить её, Чонгук хотел бы закрыть свои уши безразличием. Он набрался смелости посмотреть на переднее зеркало, где на него уже падал тяжелый взгляд чёрных глаз. Они буквально заглядывали в душу. Чонгук даже чувствовал себя голым.

— Даже если ты станешь моим любовником, — запоздало ответил Тэхён, прежде чем выйти из машины.

Сердце пропустило удар. Чонгук снова потерпел крах.

Rue des Trois Frères Fabrizio Paterlini

«2»

Министр здравоохранения Пак с грохотом распахнул массивные двери. Внутри просторного кабинета ожидало больше пяти человек. Все собравшиеся оскорблены, по ним буквально протоптались, их чувства ведомы гневом. Они требуют расплаты, и их души терзает жажда.

Жажда власти. Отмщения. Крови.

— Он творит, что хочет, — вырвалось из груди мужчины, когда он присел на центральное кресло. — Грязная полукровка, не знающая своего места. Как он вообще посмел распустить сенат без нашего согласия?!

Министр Пак выпил пару глотков воды, чтобы остыть. После того, как Чимин заявился в их дом со слезами прошло не больше одной недели, и хотя причин своей тяжкой обиды он никому не рассказывал, Пак знал. Жизнь его сына уничтожил никто иной, как сам Тэхён. Чувство бессилия приводило его мысли в сплошной беспорядок и, каждый раз при взгляде на потерянного сына, он терзал себя сожалением. Чимин ведь ничего плохого не сделал. Он просто полюбил не того человека. И если он, как его отец, совершил тяжкий грех по отношению к семье Ким, то и бремя нести должен был только на своих плечах. Однако Тэхён, как оказалось, не принципиален. Ему плевать на безвинных. Ему важнее ударить побольнее, туда, где никто не ожидает.

— Он хочет повысить Ча Сын Вона до премьер-министра, — обескураженно сказал он, сжимая в руках стакан. — С его приходом в новую должность наша партия потерпит крах. Он всегда был против консерваторовприверженцы консервативных взглядов, противники прогресса и преобразований.

— У него подозрительное прошлое, нашим людям так и не удалось узнать, где он заручился поддержкой, — один из мужчин положил на стол стопку бумаг. — А самое главное, так это то, что он втерся в доверие либераловлюди, для которых права и свободы людей — это ценность, которую необходимо беречь, защищать и развивать. . Они яростно поддерживают его в новостных каналах. Люди любят этого нищеброда, он их избранный, вот почему дьявол решил использовать его против нас. Он прекрасно знал, что мы не сможем отказать ему в выборах.

— Что насчёт мотивов самого Ча?

— Он ещё не определился, во всяком случае поддерживает молчание.

— Давайте попробуем договориться с ним, — вылетело из уст Пака. — Посмотрим, что из этого выйдет и если получится, используем его против самого Тэхёна.

Мужчина помнит своё обещание, данное сыну. Он пойдет на всё, чтобы уничтожить Кима. Пусть даже если ему придется пожертвовать ради этого своей карьерой, даже если ему придется прыгнуть в огненную яму. Он не уступит Тэхёну должность президента и, уж тем более, не позволит занять пост премьер-министра какому-то нищеброду, как Ча. Разговор был окончен. Участники партии разошлись по своим делам, оставляя его в одиночестве.

Le rêve d'une note RIOPY

«3»

Длинная тропа, извивавшаяся между высоких деревьев, казалась нескончаемым лабиринтом. Сон У шагал по ней, словно по пути в неизвестность, мысли впервые показались ему тяжёлым грузом, сдавливающим грудь. Дождь, тем временем только усилился, стуча по листьям деревьев и мостовой. Через двадцать минут он достиг ближнего ханока, где проживал старший брат Тэхёна, Су Хён. О нём он узнал только утром, во время поминальной встречи усопших.

При входе служанка провела его в гостиную. В отличие от богатого и изысканного интерьера ханока его отца, дом Су Хёна выглядел проще — белые стены, лишенные украшений, пустота, которую лишь нарушал большой кожаный диван черного цвета и телевизор. Сон У заметил, как хозяин дома, медленно спускался по лестнице. Дождь тем стал лить ещё сильнее.

— Принесите ему горячего чая, — указал он экономке, присаживаясь на кресло. — Твой отец не обрадуется, узнав об этом визите.

— Ему и необязательно знать, — Сон У присел напротив него. — Как я могу к вам обращаться? — спросил он, склоняя голову на бок, так же, как обычно делал Тэхён в детстве, когда нервничал.

Су Хён, по-прежнему сдержанно улыбаясь, взял стакан виски и отпил пару глотков, вдыхая его терпкий аромат, который казался единственным источником тепла в этом ледяном помещении. С верхних этажей доносилась громкая музыка из шестидесятых, наполняющая пространство меланхоличным эхом прошлого. У него не было ни детей, ни жены, так что как правильно обращаться с ребенком он не знал.

— Можешь называть меня дядей, — сказал он, отпив пару глотков спиртного. — Как тебе угодно, но предупреждаю, мы с твоим отцом не поддерживаем тесные отношения, как в других семьях. Для меня он достойный соперник, когда понадобится — союзник.

Сон У вдумчиво посмотрел на окно, на улице заметно стемнело. Капельки дождя усиленно бились об стекла окон.

— Я пришел к вам с предложением, — сказал он. — Вы хотите выдвинуть свою кандидатуру на предстоящих выборах, насколько я знаю, в отличии от моего отца вы, дядя, проигрываете ему во многом.

Проклятые гены. Мальчик в точности похож на отца, не брезгует грязными играми для достижения своей цели. Тэхён никогда не был предан семье, он навредил даже собственному отцу ради неполноценной мести. А теперь его сын пытается уничтожить его самого. Насколько же это было иронично. Скользнув по его лицу испытывающим взглядом, мужчина улыбнулся.

— Мальчик мой, люди предлагают только тогда, когда им есть что предложить. Сколько тебе лет? — спросил он, не сводя с него взгляда.

— Одиннадцать.

— Ты хотя бы понимаешь, кто твой отец?

— Понятия не имею, но точно уверен, что в скором времени он станет президентом. У него есть все шансы победить на выборах. А я могу этому помешать. За небольшую услугу, конечно.

— Какую?

— Хочу, чтобы вы взяли моего отца, то есть воспитателя Чона на работу, в качестве местного дворецкого или подручного. Неважно кем. Главное, чтобы он не смог покинуть этот дом.

— И что ты можешь мне предложить взамен?

— Информацию. По вечерам я часто бываю в кабинете папы, и слушаю, как он переговаривает с аналитиками. Вчера он составлял план, и если мне не изменяет слух, хотел устроить переговоры с японской делегацией.

Су Хён удовлетворённо кивнул. Мальчику было всего лишь одиннадцать лет, и его жизнь уже переплеталась с интригами и манипуляциями. Су Хён чувствовал злую иронию, что у его сводного брата родился такой выдающийся сын. И всё же, тёмные прошлое его собственной судьбы не отпускали его.

— Ты знаешь почему Тэхён хромает? — вдруг спросил он, встречаясь с равнодушным взглядом.

Сон У не знает о своем отце практически ничего, ни о том, сколько ему лет, ни о том, где он родился или где учился. Если подумать, он даже и не задумывался об этом. Тэхён прихрамывал с их первой встречи в зале суда. Хромает до сих пор. Поговорить друг с другом у них не было шанса. Кроме ужина они редко встречались, а когда встречались то, в основном, он слышал сплошные упреки. Мужчина ругал его. Указывал на все недочеты, упрекал в недостойном поведении и, наконец, угрожал Чонгуком.

— Болезнь? — с явным отсутствием интереса ответил мальчик.

Если заглянуть ему в душу, то Су Хён мог бы сказать вслух, что это «болезнь», и что болезнь эта «неизлечима». Однако хромота Тэхёна не была врожденной. Он был нормальным до семи лет, после того времени его жизнь погрузилась в кромешный ад. Су Хён повернулся в сторону холла, где висели картины всех членов семьи династии Ким. Там же среди них восседая на троне улыбался мужчина средних лет. Су Хёну противен один его вид.

— Нет, не болезнь, — сказал он, насмехаясь над ребенком. — Когда узнаешь, пожалеешь о своем выборе и исправить то, что ты натворил, будет уже совсем поздно, — громкая музыка тем временем стихла, в гостиной повисла мертвая тишина. Нарушал её хриплый голос мужчины. Он заглянул ему в самую душу, вызывая табун мурашек по телу. — Уверен, что справишься с последствиями?

Сон У хотелось бы ответить, что он уверен. Однако слова застряли комом в горле, так и не сумев слететь с языка.

Wind Song Fabrizio Paterlini

«4»

«Охотничья площадка на окраине города»

Апрель.

06:20 рm

Прохладный ветер сбивал волнистые волосы на голове Тэхёна, щекотал его шею и изредка заставлял содрогаться от холода. В лёгкие ворвался терпкий запах сырой земли, смешанный с ароматом хвои и пряным намёком на грозу. Перед взором стоял огромный густой лес с высокими соснами, ветки которых были обращены в сторону неба, покрытого серыми тучами.

В повисшей в воздухе тишине прозвучал пронзительный звук выстрела и перепуганные птицы взметнулись в воздух, пытаясь сбежать от своей обречённости. Тэхён схватил охотничье ружьё и снова нацелился на ускользающий силуэт перепёлки. Тонкие пальцы рук непоколебимо нажали на курок. Когда пуля пронзила её крыло, маленькая птичка громко вскрикнула. В отчаянной попытке вырваться из невидимых цепей, перепёлка металась по небу, её истошные крики о помощи заполняли просторы густого леса. Раненая птица отчаянно взмахнула левым крылом, пыталась взлететь выше, но с каждым последующим замахом теряла всё больше и больше сил. Однако никто из стаи не спешил возвращаться в пекло, где с каждым последующим выстрелом кто-то из них терял свою и без того короткую жизнь. Тэхён мог с уверенностью назвать сленг стаи, если бы они рассматривались, как политические партии на выборах: «здесь каждый сам за себя». Прищурившись, он рассматривал как медленно, но верно, их силуэты скрылись в густом тумане. На его лице тем временем не дрогнула ни одна мышца.

— Упала прямо в озеро, — донёсся голос издалека, пробиваясь сквозь звенящую тишину. — Её не достать.

Тэхён устремил взор в небо, молчаливо оглядел бескрайний лес и инстинктивно коснулся рукой правого колена. Сегодня утром он вышел без трости. Чонгук посчитал его слишком самоуверенным, когда они направились в сторону холмов. Не ошибся. Он присел на откидной стульчик и, не подавая виду, улыбнулся старшему брату.

— Неудачная попытка, — сказал он, облокачиваясь об спинку стула.

Су Хён с усталым вздохом отшвырнул ружьё и жадно отпил крепкого коньяка из маленькой фляжки, чувствуя, как обжигает горло огненная жидкость. Зависимость, от которой он не может избавиться уже больше года. Психотерапевт вряд ли тут поможет. Единственный плюс, который он заработал на алкоголизме, так это стойкое чувство пофигизма. В остальном провал: язва желудка, больная печень, высокий уровень холестерина в крови. А также эта вечная тревожность и тремор в руках. Он бросил взгляд на вытянутые ноги Тэхёна и протянул свою бутылку в его сторону.

— Ты ранил ей крыло, — констатировал он, чувствуя, как разливается по телу тепло. — Она больше не сможет летать. Стая отказалась от нее. Я нахожу это забавным, напоминает кое-кого, верно?

— Слышал, к тебе приходил мальчик?

Именно «мальчик», не «сын». Тэхёну пока не привычно называть его своим ребенком. Он выпил пару глотков коньяка, повторяя за старшим братом. Су Хён, не теряя времени, снова взял в руки охотничье оружие.

— Предложил сделку, — как ни в чем не бывало ответил он. — Сказал, что я нахожусь в невыгодном положении.

Тэхён слегка кивнул, его губы изогнулись в едва заметной усмешке.

— И он прав. Что насчёт тебя, ты согласился?

— Будь я выходцем из твоей династии, то не стал бы отказываться, — на лице Су Хёна появилась ухмылка. — Знаешь, этот мальчишка ничем от тебя не отличается. Кто занимался его воспитанием?

Взор Тэхёна упал на, сидящего в машине, водителя. К сожалению, или, может быть, к счастью, его воспитывал Чонгук — человек, которого мужчина некогда любил с такой силой, что она превратилась в ненависть. Теперь же Тэхён был вынужден признать, что Чонгук оказал на их сына куда большее влияние, чем он сам.

— Тот, о ком тебе знать не положено, — сказал он, стараясь не распространятся подробностями.

Су Хён снова нацелился на свою добычу, но не успел выстрелить, как Тэхён сделал решающий шаг. Он поднялся с места, и встав поближе к брату, резко сжал его плечо.

— Предупреждаю только один раз, — тихо, но с явной угрозой произнес Тэхён, наклоняясь к его уху. — Не смей вмешивать его в наши семейные распри, иначе мне придется избавиться от тебя, как мы избавились от нашего отца.

Прозвучал громкий выстрел. Су Хён попал в цель. Раненая птица угодила в ловушку. По ту сторону поля разнесся громкий голос, оповещая о том, что охота объявляется закрытой.

Schubert Trio No. 2, Op. 100 Eduardo Queiroz, Франц Шуберт

«5»

Частная школа «Дан»

10:00 рm

Обычно люди, ведомые чувством эгоизма, не умеют испытывать преданность определенному поступку или к определенному человеку. Однако их можно приручить и другими способами. Для буржуя несомненно это — деньги и страх. Он мог приказать кому-то заплакать, и через мгновение увидел бы перед собой потоки слез. Он мог потребовать смерть и его подчиненные, не колеблясь, бросились бы с крыши. Независимо от характера человека, исход всегда был один — они подчинялись. Они повиновались ему. Одни из-за денег, другие из-за страха.

Сон У пока не привык иметь при себе большую сумму денег, поэтому с пяти лет он решил запугивать сверстников для того, чтобы добиться их расположения. Запугивая их, он точно знал, что его будут слушаться, что никто не посмеет сказать против него ни одного слова, что они увидят в нём лидера. Если подумать, власть над людьми опьяняла его. Она подкармливала его нарциссизм, придавала уверенность и вместе с тем облегчала жизнь. Поэтому сегодня, вступая на порог новой школы, он первым делом оглядел коридор, расположение кабинетов, нашел свой шкаф, отыскал учительскую и спортзал.

Школа ослепляла своим богатством: мраморные полы, статуя в честь президента Кима (его дедушки) в центре холла, дорогая дубовая мебель, удобные стулья — всё это кричало о привилегиях, которыми пользовались её ученики. Взгляд Сон У задержался на цифровой панели, заменяющей обычную школьную доску. У школьников не было учебников, в руках они держали планшеты. Записывать им не приходилось, поскольку все темы были загружены в общую папку каждого учебного ноутбука. Сон У, находясь в классе из восьми учеников, сделал для себя вывод: у всех его одноклассников имеются деньги. И если он хочет, чтобы они повиновались ему, нужно придумать повод. Он решил воспользоваться страхом. К счастью, семейка, в которую он попал на данный момент является самой крепкой династией. Так что оглядев всех учеников во время перемены, он встал прямо по центру. На лице его заиграла улыбка. Никогда он не испытывал подобной радости. Буржуй предоставил ему игровую площадку, и он вдоволь насладится всеми крысами, что здесь водятся. А заодно, заставит его пожалеть, о том, что он посмел нарушить их с Чонгуком жизни.

— Давайте сыграем в игру, — произнес он, устремляя взор на старосту класса.

«6»

Около тридцати минут назад поступил первый звонок от классного руководителя школы. Чонгук, насколько у него получалось, внимательно смотрел на выражение лица Кима, на его нахмуренные брови, на те же черного цвета глаза, готовые прожечь в нем дыру, на сжатую челюсть. Разговор не занял много времени. Тэхён не любил тратить свои минуты впустую. Он быстро выяснил суть дела, на некоторые вопросы отвечал совсем коротко, а в конце перекинулся словами о том, что они заедут за Сон У через час, после собрания.

Чонгук не привык к такой деловитости. Обычно его разговоры с классным руководителем длились часами; он тратил время на выяснение всех деталей, на обсуждение проблем и поиски решении, если повезет, на встречу прибегал сразу же после всех предупреждающих звонков. И никогда не пропускал ни единого школьного собрания. Чонгук ненавидел неизвестность, потому что неизвестность приводит его к беспокойству, а беспокойство чаще всего несет за собой хаос. Он молчаливо смотрел на зеркало переднего вида, продолжая наблюдать за председателем. Надеялся, что с ним поделятся о делах его сына. Что ж, надежды сбываются. Тэхён раздраженно сбросил телефон на сидение.

— Мальчик всегда оправдывает мои ожидания, — саркастично заметил он, не отрывая своего пронизывающего взгляда от Чонгука. — Он доставляет проблемы с первого дня учебы. Подумать только, что будет дальше?! Алкоголь, наркотики и шлюхи? Так ты его воспитал?

В словах Тэхёна звучала ядовитая насмешка. Чонгук почувствовал, как у него внутри закипала злость, но он сдержался, сохранив внешнее спокойствие.

— Не нужно судить людей по себе, вы делаете поспешные выводы, — он взял сотовый телефон в руки и прежде, чем набрать номер Сон У, обратился к мужчине на пассажирском сидении. — К тому же, перед тем, как предъявлять обвинения, для начала вам нужно хотя бы удостовериться в том, правду вам сказал его классный руководитель или нет.

Сказанные слова были попыткой защититься, удержать хотя бы крошечную толику собственного достоинства. Но Тэхён не собирался отступать. Он резко наклонился вперед, приблизившись к Чонгуку настолько, что тот мог почувствовать его дыхание на своей коже. Мужчина сжал руками водительское кресло, буравя его взглядом.

— Сон У столкнул мальчика с лестницы, — прошептал он в тишину. — Знакомый случай, не правда ли?

Winter Snow Virginio Aiello

«7»

Ступая по мраморному полу длинного коридора, Тэхён вспомнил, как проходили его учебные годы. Мужчина соврет, если скажет, что не пользовался своим статусом для того, чтобы потешаться над богатенькими детишками. Он заставлял их сидеть в традиционной бочке для приправ, играл с ними в охоту, изредка запугивал оружием, иногда по ночам заставлял их бегать полуголыми на трассе. Однако никогда они не смели жаловаться классному руководителю. Тэхён всегда знал, как использовать свой статус, чтобы устанавливать свои правила игры, его жертвы не смели и пикнуть. Никогда подобные дурные вести не доходили до его отца. К слову, об отце ему и вспоминать было противно.

Каждый шаг по коридору усиливал глухую боль в коленях, они упрямо продолжали ныть, изредка стягивая ногу в судорогах, по этой же причине он замедлился. За сегодняшний день он успел пожалеть десятки раз о том, что вышел на утреннюю охоту без трости. Как сказал Чонгук — он был слишком самоуверенным. С помощью лифта они поднялись на третий этаж и зашли в кабинет директора школы. Секретарь тут же поднесла чашку горячего чая.

— Рады вас видеть, хотя обстоятельства прискорбны, ведь ваш сын стал жертвой насилия над учениками школы, — прозвучал её голос, слова она старалась подбирать тщательнее, чем обычно. — Сон У прекрасный мальчик.

Тэхён раздраженно опустился на кресло по центру и расправил плечи. Ему хотелось поскорее покончить с этим фарсом.

— Ближе к сути, — приказал он, не отрывая взгляда от напряженного лица Чонгука.

Ему было почти смешно, что тот действительно поверил в сказку о «жертве насилия». Чтобы стать жертвой, Сон У сначала нужно переродиться в другой семье, желательно с другой фамилией. Вдобавок исправить свой упрямый характер. Тэхён прекрасно знал, что в их династии таких «жертв» не бывает. Члены их семьи были неприкосновенны, и об этом знал каждый, кто хоть раз осмелился пересечь их путь, особенно после кровавых событий в восьмидесятых, когда страну потрясли огромные потери: на дорогах лежали десятки задавленных трупов, государственная казна пришла в упадок, а бывшему президенту пришлось отречься от своей должности. Династия Ким неприкосновенная и это факт, о котором знает каждый богатый ученик этой школы.

— Они назвали это игрой. Подробности пока не ясны, но дети подтвердили, мальчик, упавший с лестницы, донимал вашего сына.

— Где сейчас Сон У? — холодно спросил Тэхён, не проявляя ни малейшего беспокойства.

— Ожидает на первом этаже в учительской.

— Приведите его ко мне, — сказал он, снимая с себя пиджак.

Когда женщина вышла, Чонгук раздраженно поднялся с места. В его глазах горел праведный гнев.

— Вы даже не спросили всё ли с ним в порядке? — поскольку кричать было нельзя, он прошептал как можно громче с нотками осуждения в голосе. — Что вы за отец такой?

Тэхён взглянул на него так, словно тот был пустым местом.

— Разумнее было бы спросить, в каком состоянии сейчас находится мальчик, упавший с лестницы, — с ледяным спокойствием ответил он, проигнорировав его эмоции.

Тэхён вместо чашки чая взял бутылку холодной воды, двери между тем распахнулись, на пороге показался и сам мальчик. Мужчина обратился ко всем присутствующим:

— Прошу оставить нас, — он хмуро посмотрел на часы. — Думаю, десяти минут вполне хватит.

Чонгук упрямо встал у порога дверей. Он не хотел оставлять их одних. Один бог знает, что собирался сделать Тэхён. Однако мужчина настойчиво махнул ему рукой в сторону выхода, не принимая в счёт никаких протестов. Чонгук не мог ослушаться его приказа. Как и все здесь присутствующие, он приходился ему лишь одним из прислуг, ничтожеств, которые не смели ни то, чтобы ему противостоять, но и взгляда поднять. Прежде чем выйти из кабинета, сдавшись, он молчаливо осмотрел сына на наличие ссадин или покраснений на лице. И не обнаружив на нем ни царапины, наконец он смог оставить их одних. Когда двери за остальными закрылись, Тэхён глубоко вдохнул, его злости не была предела. Сон У же, без тени сожаления, сел на одно из мягких кресел. Кабинет директора тоже выглядел красочно. Буржуй тем временем не сводил с него взгляда. Никто из них не смел нарушать, повисшую в напряженном воздухе, тишину. С таким темпом десять минут едва ли будут достаточны для решения всех казусов, которые он создал. Сон У улыбнулся. На щеках появились ямочки.

— Приношу свои извинения за вызванный мною переполох, — произнес он с показной вежливостью, облизывая пухлые губы. — Мне просто захотелось внести ясность.

Так быстро Тэхёна ещё никто не выводил. Последствия возраста или просто умелые манипуляции ребёнка?

— Окажи услугу, — раздраженным тоном произнес он. — Если хочешь нагадить, то сначала научись за собой убирать. Думаешь, если заделался жертвой, тебе всё сойдет с рук?

Сон У бросил взгляд на дверь, словно проверяя, не подслушивает ли Чонгук. Приблизившись к отцу, он прошептал ему совсем тихо:

— Разве не ты, папа, сказал мне, что школа — моя игровая площадка, а ученики в ней всего лишь жалкие марионетки, с которыми можно поиграться и выбросить? — мальчик улыбнулся. — Я лишь делаю то, что мне сказали. Играю с марионетками.

Тэхён захотел влепить ему хорошую пощечину. Не будь они в школе, может быть, одними пощечинами дело и не закончилось. Однако вряд ли дрянной характер мальчишки можно будет исправить обычным избиением. Тэхёну, к счастью, нужно лишь надавить на его больное место, чтобы добиться желаемого результата.

— В таком случае поиграем с твоим папочкой, — в отличии от мальчика, в его голосе ни тени сомнения, взяв мобильник, он тут же набрал его номер. — Сон У хочет тебя видеть, — произнес он, наблюдая за взволнованным сыном. В коридоре послышались приближающиеся шаги. Тэхён уловил на себе прожигающий взгляд мальчика. — А что? Ты думал, только у тебя есть марионетки? Или ты забыл, кто я и что могу сотворить с твоим отцом?

Сон У обернулся в сторону звука открытых дверей, наблюдая как заходит мужчина. Пускать его внутрь совсем не хотелось. С появлением в кабинете отца, он стыдливо опустил взгляд на пол, не смея смотреть ему в лицо. Если буржуй хотел ему что-то доказать, то флаг ему в руки.

— Я исправлюсь, — совсем тихо произнес он, не осмеливаясь дерзить мужчине.

Подумать только, понадобилось лишь одно присутствие Чонгука, чтобы его сын изменился до неузнаваемости. Тэхёну надоело терпеть его выходки. Он посмотрел на часы, оставалось около пяти минут.

— Дай себе пощечину, — обратился мужчина к растерянному Чонгуку, разминая свою шею. — Сон У видимо не знает, как развлекаются с марионетками, и я ему сейчас покажу. Сын мой, ты слышал когда-нибудь о мальчике для битья? У моего отца в детстве был такой. Каждый раз, когда он допускал оплошность, то вместо него наказание получал дворецкий Ким, которого ты знаешь. Поскольку искать кого-то уже поздно, я воспользуюсь твоим «отцом». Пусть докажет, что действительно любит тебя.

— Это была моя оплошность, — Сон У вскочил с места. — Можешь наказать меня, если хочешь.

— Если ты не хочешь распрощаться с ним, то сядь на место и смотри.

Что и требовалось ожидать от взбешенного Тэхёна. На самом деле приказ выполнимый. Чонгуку всего лишь нужно проглотить свою гордость, для того, чтобы быть рядом с мальчиком. Подумаешь, всего лишь одна пощёчина. Он почувствовал жгучую боль в грудной клетке. Горело его сердце. Слабак. Какой же из него может выйти отец, если он не в состоянии даже защитить себя.

— Я жду, — тут же обратился к нему приказным тоном Тэхён.

Чонгук поднял руку и с силой ударил себя по лицу. Звук удара разорвал тишину, как гром среди ясного неба. Тэхён удовлетворённо кивнул головой. Вот как управляют марионетками.

— Сон У ты усвоил урок? — спросил он, не спуская глаз с побледневшего лица сына. В ответ он услышал лишь тишину. — Похоже, одного удара было мало. Повторим ещё раз.

Чонгук снова ударил себя, его лицо вспыхнуло от боли. Мужчина нахмурился, ребенок упрямо продолжал молчать.

— Своим упрямством ты ничего не докажешь, Сон У, — сказал он, наблюдая как покраснело место удара. Однако голос его звучал всё холоднее и холоднее. Ни капли раскаяния или сожаления. — Мне плевать на твои чувства, это может продолжаться хоть до вечера, пока ты не усвоишь свои ошибки, — чуть ли не повышая тон, рявкнул он. А затем снова обратился к пристыженному Чонгуку. — Ещё раз.

Мальчик вскочил с места как ошпаренный.

— Я всё понял, — сказал он, прожигая его взглядом. — Я всё понял, — успокоившись, повторился Сон У.

Тэхён не сводил с него испытывающего взгляда.

— Что именно ты понял?

— Я был не прав.

— Не испытывай моего терпения! — прокричал мужчина испугав ребёнка. — Сколько раз мне повторить, чтобы ты наконец научился отвечать на вопросы кратко и по делу?! В чём ты был не прав?

Чонгук тут же сорвался с места и схватив мальчика за руку, заслонил его своим телом.

— Хватит с него! Он же признался, — попытался вмешаться он. — Вы не имеете права с ним так обращаться!

Тэхён сдерживал свой гнев из последних сил. Он чуть ли не прожигал в нём дыру.

— Кем ты себя возомнил? — угрожающе спросил мужчина. — Отойди от него или я вызову охранников, и когда они выволокут тебя отсюда, мальчишке не поздоровится.

Сон У растерянно посмотрел на Чонгука. Никогда он не ощущал себя таким разбитым, как сейчас. Если Тэхён думает, что когда-нибудь он признает в нем своего отца, то глубоко ошибается. Сон У ненавидит его. Ему невыносимо дышать с ним одним воздухом. Он бросил взгляд на спокойного как удав Чонгука, не понимая, почему тот не отказался? Почему просто не ушел из кабинета? Почему не бросил его, как поступил с ним его родной отец?

Потому что любит.

Никто в этом мире никогда не сможет понять их близости. Пусть и не совсем родные по крови, но друг для друга они были готовы прыгнуть в бездну. Они всегда вместе, это главное правило в их жизни, кредо, которому они следуют на протяжении нескольких лет. Никто не в силе нарушить их баланс. Сложная загадка в руках Тэхёна превратилась в оружие. Если он не может разделить их, в таком случае использует это для других целей. Чонгука всегда можно будет выгнать при любой удобной возможности. А пока они вместе, он использует его в качестве кнута.

— Пап, то есть воспитатель Чон, отпустите пожалуйста мою руку, — словно читая его мысли, вдруг дрожащим от испуга голосом произнёс мальчик. А затем выйдя из его тени, наконец встал перед Тэхёном, человека, которого ненавидел больше всего в жизни. — Я принесу свои извинения старосте завтра. Как я сказал раньше, я был не прав и готов понести любое наказание, каким бы оно не было. Только не трогайте моего воспитателя. Он тут не причём.

Тэхён удовлетворённо кивнул головой.

— Что ж, очень рад, что ты всё понял, — он неторопливо накинул на себя пиджак. — Знай, что в следующий раз одними пощечинами дело не ограничится. Надеюсь, не разочаруешь.

Не разочарует. Уж теперь-то он точно постарается отнять у него власть. Даже если на кон придется поставить свою жизнь.