3 глава
Сириус и Адара расстались после долгой, хотя и молчаливой прогулки, что длилась около двадцати минут точно. Они шли бок о бок, разделённые тихой атмосферой, каждый погружённый в свои мысли. Когда пришло время возвращаться в вагоны, Сириус неожиданно не направился в своё купе, а оказался в соседнем – полном девочек с его факультета, которые, казалось, ждали именно этого момента.
Марлин Маккион, улыбаясь с мягкой теплой улыбкой, любезно отодвинулась, приглашая Сириуса присоединиться к ней. Он без колебаний взял её приглашение. Мэри Макдональд, как будто случайно, закинула ногу на другую так, что её юбка ненароком приподнялась, вызывая лёгкое смущение и забавную игру света и тени. Алиса Стоун на это лишь слегка покраснела и отвела взгляд в сторону окна, будто стараясь не замечать происходящего. Для Сириуса все это было как приятная игра: разговоры, улыбки, лёгкий флирт — пусть и абсурдный, ведь три девушек сразу проявили к нему интерес — но кто ему запрещал в этот вечер поддаться своему настроению? Ведь он был Сириусом Блэком – свободным, вызывающим и всегда желающим наслаждаться жизнью.
Так прошло время до самой остановки поезда. Он так и не вернулся в своё купе, позволяя девочкам развлекать его разговорами, шутками, взглядами и лёгким кокетством. Искали ли его друзья? Нет. Их не было рядом, и Блэка нервно сжимала мутная смесь тревоги и одиночества. Ему казалось, что внутри что-то тянет, сжимает, не давая покоя... Но он старается это игнорировать, растворяясь в шуме, пока двери не открылись.
Когда поезд остановился, и все начали выходить на перрон, Сириус мастерски растворился в толпе, избегая взгляда голубых глаз, которые настойчиво искали его повсюду. В зале Большого Замка он занял привычное место возле своих трёх друзей, и там воцарилась тишина, словно они чувствовали его внутреннее состояние. Только Римус, случайно опрокинув чашку с чаем, тихо пробормотал: «Ты дурак, Сириус». Но тот молча и безответно лишь посмотрел в сторону, и друзья вскоре сменили тему.
В это же время, в другом конце зала, Аврора сидела за слизеринским столом, украдкой поглядывая на чёрные кудри Сириуса, который казался ей недосягаемым. Она помнила, как раньше он обязательно обернулся бы, подмигнул ей, послал воздушный поцелуй... Но в этот вечер он не шелохнулся, не проявил привычного игривого обаяния. Малфой никак не реагировала, утыкаясь лицом в тарелку с едой, и даже не пыталась включиться в разговор Регулуса и Рабастана, с которыми сидела рядом.
Наконец, оказавшись в своей комнате, Аврора без сил плюхнулась на кровать. Туфли с её ног разлетелись по полу, брошенные где попало. Следом за ней вошла Адара, качая головой и словно удивляясь её состоянию.
— Дамблдор назначил тебя старостой на ужине. Поздравляю, — голос Авроры был усталым и немного ехидным, глаза устремлены в белый потолок.
Адара аккуратно сняла туфли, поставила их аккуратно у шкафа.
— Спасибо, — кивнула она. — Вы с Сириусом поругались? — спросила Блэк, садясь на край кровати, голос её звучал сдержанно, почти робко.
— Типа того... — пробормотала Аврора, уткнувшись лицом в подушку. — Прости, но твой брат — кретин.
Адара улыбнулась и, сняв юбку, достала пижаму из шкафа, аккуратно сбросив её на кровать.
— Ну брось, ты к нему не безразлична, — мягко сказала она, снимая блузку и аккуратно вешая её в шкаф.
Теперь Адара осталась в одном нижнем белье, покрытая атласным халатом, который она легко надела поверх.
Аврора перевернулась на спину, села, опираясь спиной о спинку кровати и хмуро посмотрела на подругу.
— О чём ты? — спросила она, словно не веря тому, что услышала.
Адара засмеялась, но быстро взяла себя в руки и серьезным тоном добавила:
— Поиграли в дружбу — и хватит. Из вас такие же друзья, как из...
— Тебя и Рабастана, — перебила Аврора, невинно хлопая ресницами и бросая на подругу хитрый взгляд.
— Знаешь, в чём отличие, детка? — произнесла Адара, щурясь и наклоняя голову. — Я по Рабастану не сохну, а вот ты по моему брату ещё как, — подмигнула она.
Аврора расширила глаза — сердце начало стучать быстрее, кровь пульсировала в висках. Едва сдерживая улыбку, Адара поспешила уйти в ванную, едва успев услышать в ответ:
— Ничего, я не сохну по нему! — что вызвало тихий, трогательный смешок Блэк.
***
Сириус сидит в тёмной комнате, освещённой лишь светом луны, пробивающимся через приоткрытое окно. Все трое друзей уже сопят в своих постелях, лишь Блэк никак не может погрузиться в сон. Он, обнимая колени, сидит на кресле, стоящего около письменного стола, обращённого к окну с видом на ночное тёмно-синее небо, усыпанное яркими звёздами.
Мало кто знает, что Сириус любит рисовать и умеет делать это очень красиво. Возможно, любовь к рисованию ему привила тётушка Лукреция, всегда питавшая нежную страсть к творчеству. В её поместье есть маленькая мастерская с картинами, написанными ею самой. Сириус занимался рисованием крайне редко — для него это было чем-то слишком глубоким. Как говорила тётушка Лукреция: «В каждой картине должны быть чувства, должна быть заложена частичка тебя».
Сейчас Блэк сидит и смотрит на пергамент перед собой, держа в руках тончайшее перо. Его пальцы крепко сжимают его, и он медленно начинает водить им по шероховатой поверхности пергамента, пытаясь выразить в рисунке свои несбывшиеся мечты и тревожные мысли. Штрих, ещё один, третий — штриховка, ствол, ещё несколько штрихов разных размеров и с разным нажимом на перо. Сириус не помнил, сколько прошло времени, как он сидел, погружённый в своё творение. На пергаменте была аккуратно вырисована пышная роза с острыми шипами и тонким, изящным стволом. Сириус быстро смял пергамент, услышав шорох позади себя, и обернулся.
Джеймс, протирая слипшиеся от недавнего сна глаза, натягивал очки. Его волосы напоминали птичье гнездо, а пижамные шорты мешковато свисали на бёдрах. Он копошился в своей сумке, что-то доставал оттуда, а затем направился к другу.
— Хочешь курить? — спросил Поттер, садясь на край стола.
Сириус едва заметно улыбнулся, радуясь, что друг не задаёт лишних вопросов. И кивнул.
— Хочу.
Джеймс распахнул пачку сигарет и протянул её Блэку. Тот взял одну и поджёг её зажигалкой, предложенной также Поттером. Сириус поставил никотиновую палочку между зубов, горечь которой обволакивала кончик языка. Первая затяжка опустилась к лёгким, окутывая их и вызывая приятное, едва уловимое головокружение. Пепел остался на подушечках пальцев, терпко ощущаясь на них. Джеймс тоже закурил, выдыхая клубок дыма в окно. Сириус повторил его движение, делая новую затяжку.
Попробовали никотиновую зависимость два лучших друга на четвёртом курсе. Гриффиндор тогда праздновал свою победу в квиддиче над Слизерином, была громкая вечеринка, с множеством алкоголя и не только. Сириус и Джеймс сидели на диване, выпив пару бутылок сливочного пива и ещё какой-то смеси алкоголя под названием «коктейль». Они не заметили, как к ним подошла и подсела Мэри Макдональд, лишь заметили её присутствие, когда она сама начала диалог, вставляя между пухлых губ сигарету. «Мой папа курит сигареты, сколько я себя помню. Однажды он дал мне попробовать, и теперь я ими часто балуюсь. Будете?» И отчего-то терпкий вкус табака и никотина показался сладким и до жути приятным. С тех пор сигареты стали своего рода лакомством для Джеймса и Сириуса.
— Какой кошмар, мы курим в комнате, где спит староста. Ни стыда, ни совести, — тихо шепчет Джеймс, поглядывая на мирно спящего Римуса.
Сириус смеётся, легко и непринуждённо. С Джеймсом Поттером всегда легко. Он словно мягкое тёплое одеяло, в которое хочется укутаться в холодную погоду и никогда оттуда не выбираться. Джеймс не спрашивает лишнего, не шутит, когда это неуместно, он умеет выслушать и дать совет. Джеймс — хороший друг, словно он с рождения проходил курсы «Как стать хорошим другом» и явно был лучшим среди соучастников.
Себя Сириус хорошим другом назвать не мог. Сириус был грубым, вспыльчивым. Блэк не умел обсуждать проблемы, не умел мягко высказывать своё мнение. Иногда не умел давать нужную поддержку. Но старался, настолько, насколько это было возможно для Сириуса Блэка, и настолько, насколько ему позволяла его лучшая подруга — гордыня, что ходила с ним бок о бок.
Да и вообще, среди всех четырёх, Сириус был самым плохим другом. Римус умел вовремя остановить тебя от ненужных действий, умел выслушать, не лезть с лишними вопросами. Питтер умел помочь шуткой в любой ситуации, умел скрыться от глаз, когда это было нужно. Джеймс умел всё. А Сириус? Сириус совершал много ошибок, часто поступал импульсивно, но тем не менее Мародёры его всегда принимали таким, какой он есть, никогда не давили, всегда понимали.
— Сегодня весьма тяжёлый день. Мы становимся слишком взрослыми? — спрашивает Джеймс, смотря в окно, на яркие звёзды.
— Нет, Джей, не думай об этом, — отвечает Сириус, прикусывая нижнюю губу и хлопая друга по плечу.
Но никто не знает, что Сириус Блэк задаёт себе этот вопрос каждую ночь. Каждую ночь он думает о том, что в скором времени ему выберут чистокровную невесту, с родом которой будет выгодно породниться. И пусть у неё не будет белых, пластилиновых волос, худого телосложения, ярких голубых глаз, пухлых губ, мягкого смеха. Но она будет ему подходящей. Кто был подходящим для Сириуса Блэка? Он не знал ответа на этот вопрос. А должен ли был вообще пятнадцатилетний парень думать об этом? Нет. Но Сириус Блэк — не пятнадцатилетний парень. Он наследник своего великого чистокровного рода. Да, в первую очередь он далеко не пятнадцатилетний парень.
Джеймс тушит сигарету о столешницу, совершенно не беспокоясь, что пепел испортил полированную поверхность. Окурок летит в открытое окно, уносясь прочь. Сириус делает последнюю затяжку и повторяет его движения, словно следуя невидимому ритуалу.
— Спокойной ночи, Сириус, — наклонив голову, говорит Джеймс, его голос звучит устало, но дружелюбно.
— Спокойной, — кивает в ответ Блэк, чувствуя, как в груди разливается лёгкое тепло от его присутствия.
***
Аврора сидела за завтраком. В тарелке лежала каша с ягодами, количество которой уменьшалось очень медленно, словно она ела её нехотя. В Большом зале стоял привычный шум от оживлённых разговоров вокруг, а впереди ждали уроки, полные новых знаний и открытий. Аврора откидывается назад, упираясь спиной в холодную каменную стену, и задумчиво смотрит на мельтешащую толпу. Она замечает, что к ней движется один из близнецов Пруэтт.
Пруэтты были внешне очень похожи: худощавые, рыжеволосые, с немного смазливыми лицами, отличить их можно было лишь по одному признаку: у Гидеона была родинка на шее, и, кстати, направлялся к Авроре именно он, сложив руки в карманы брюк.
— Привет, — здоровается Гидеон, встав прямо над Малфой, его голос звучит немного хрипло, но уверенно.
— Здравствуй, Гидеон, — кивает Аврора, её взгляд остаётся спокойным и непроницаемым.
Он прочищает горло, оттягивая воротник рубашки, словно пытаясь собраться с духом.
— Несмотря на то, что говорят о твоей связи с братьями Блэками, — хрипло продолжает Гидеон, его глаза ищут её взгляда. — Хотел позвать тебя на свидание в Хогсмид, на ближайшую вылазку, которая будет в конце месяца.
Аврора вскидывает вверх светлые брови и качает головой, её лицо выражает искреннее удивление.
— О чём ты? Что за связь с братьями Блэками? — спрашивает она, скрещивая руки на груди, её тон становится более настороженным.
— Все только и трещат о твоей тесной связи с ними, поговаривают, что ваши родители планируют заключить помолвку, — пожимает плечами Гидеон, его слова звучат как небрежное предположение.
Аврора отчего-то начинает улыбаться. Уголки её губ медленно поднимаются, а в глазах появляется озорной блеск, предвещающий что-то неожиданное. Пруэтт успевает лишь нахмуриться, как у его уха раздаётся грубый, хриплый шёпот.
— О помолвке ты разговаривал лично с моей Матушкой? — спрашивает Регулус, его голос звучит холодно и властно, отчего Гидеон еле заметно дергается. — Хочешь получить приглашение?
Регулус медленно обходит его и садится около Авроры, которая обаятельно улыбается растерянному Гидеону, словно ничего не произошло.
— Что ж, Гидеон, я думаю, папочки Блэки вряд ли мне позволят согласиться на твоё предложение, — с максимально печальным, наигранным видом говорит Малфой, её голос полон фальшивой скорби.
Пруэтт лишь кивает и поспешно уходит за стол Гриффиндора, явно разочарованный и сбитый с толку. Аврора поворачивается на Регулуса и начинает смеяться, что вызывает у него ответную улыбку.
— Я обожаю тебя, Регул, говорила я тебе? — её голос звучит искренне радостно.
Блэк качает головой и подставляет ей свою фарфоровую, чётко очерченную скулу, невинно хлопая глазами. Аврора смеётся и чмокает Регулуса в щеку, крепко обнимая руками за шею.
— Ты очень возмужал за лето, красавчик, — говорит она, прижимаясь щекой к его плечу, её голос звучит нежно и восхищённо.
— Говорит мне самая красивая девушка курса, — усмехается Регулус в ответ, его глаза излучают тепло.
Аврора нежно улыбается.
— Ты считаешь меня самой красивой девушкой курса? — спрашивает она, её голос звучит неуверенно, словно она не верит своим ушам.
— Да, — без раздумий отвечает Блэк, его взгляд полон искренности.
Аврора ощущает, как внутри нее всё сжимается в тёплый комок, и тихо смеётся, чувствуя себя по-настоящему счастливой. С Регулусом Блэком она всегда была счастлива. Он умел заставить её улыбаться, даря ей ощущение тепла под ребрами, которое согревало её душу. Он никогда не настаивал на большем, не требовал от неё чего-то лишнего, а просто был рядом, разделяя с ней моменты радости и покоя. Регулус Блэк был полной противоположностью своего брата. В его глазах она видела искренность и понимание, что делало их связь особенной и уникальной.
***
— Джеймс, мне кажется, это дерьмовая идея, — сидя на красном кресле Гриффиндорской гостиной, говорит Сириус, его голос звучит неуверенно.
Гостиная была пуста, что, собственно, произошло благодаря Мародёрам, которые очень культурно всех попросили разойтись по комнатам. Время близилось к закату, и обычно в такое время в гостиной негде было и яблоку упасть, но авторитет четырёх, в частности обаяние Сириуса и Джеймса, помогли сделать так, чтобы сейчас в гостиной находились лишь Сириус, Джеймс и Питер. Римус выполнял другую часть плана, находясь в библиотеке с Лили.
Джеймс Поттер не успел понять, когда у него появилась симпатия к маглорождённой, скромной рыжей ведьмочке. Но вот то, что Лили Эванс не разделяла его чувств, было понятно, наверное, с первого дня их знакомства. Первая яркая симпатия, что на вкус была словно сладкий пломбир, медленно переросла в сложную, мучительную влюблённость. Джеймс думал о Лили часто, иногда слишком часто. Когда видел пары подростков на улице, когда видел рыжеволосую ведьму на обложке журнала, когда ему не спалось ночью, когда мама интересовалась у него за девочек. Но Лили этих чувств не разделяла, и вечно тоскалась со своим грязным, мерзким Снейпом.
Ох, да, Снейп — все беды в общении Лили и Джеймса пошли именно из-за него. Одиннадцатилетний Снейп не оценил шутку Джеймса за столом перед распределителем, который сказал, что у него в волосах слизни живут, и он явно попадет на Слизерин. По факту, Джеймс оказался прав, и Снейп действительно попал на Слизерин. На деле же его маленькая рыжая подружка, Лили Эванс, сказала Джеймсу, что он отвратительный, и с тех пор повторяет это ему постоянно.
Джеймса Поттера любили все. Он был душой компании, любимчиком декана, самым любимым и долгожданным сыном своих родителей, отличным другом, добрым и отзывчивым. Джеймса любили многие девочки с курса, те, что решали выделиться и выбрать вместо Сириуса Блэка его — весёлого, доброго, шумного Джеймса Поттера. Джеймса Поттера любили все, кроме Лили Эванс. И вроде бы было бы здорово, если бы эта нелюбовь была взаимной. Но однажды Джеймс увидел в её длинных огненных волосах, россыпи веснушек, ярких зелёных глазах нечто слишком привлекательное, слишком особенное, притягательное. Но как бы Джеймс ни старался, Лили в нём ничего примечательного не замечала, словно он был невидимкой.
— Аврора сказала придумать что-то оригинальное, чтобы она согласилась. Как по мне, это будет очень оригинально, — глупо улыбается Джеймс, колдуя при помощи заклинания и палочки на стене вырезанный знак вопроса. — Готово! — хлопает он в ладоши и спрыгивает со стола, отходя подальше, чтобы рассмотреть своё творение.
Теперь на стене гостиной Гриффиндора красовались вырезанные и приклеенные разноцветные буквы, составляющие предложение: «Лили Эванс, ты пойдёшь со мной на свидание?»
Питер и Сириус, сидящие напротив друг друга, переглядываются, и второй закатывает глаза.
— Джей, зачем тебе эта Эванс? Вокруг же столько классных девчонок, которым ты нравишься, — спрашивает Питтергрю, его голос полон недоумения.
Джеймс качает головой.
— Нет, Пит. Эванс другая, она особенная, — мягко говорит он, взъерошивая свои волосы.
Сириус и Питер одновременно цокают языком, но ничего не говорят, ведь слышат, как открывается портретная дверь гостиной. Джеймс тут же оттягивает гриффиндорский галстук, ослабляя его на шее. И садится на круглый журнальный столик так, что теперь надпись висит на стене прямо за его спиной.
Римус заходит в гостиную вместе с Лили, которая держит в руках какую-то книгу в бордовой обложке и, видимо, увлечённо делится с Люпином впечатлениями о ней. Она останавливается, замечая непривычную тишину в гостиной, и оглядывается. Римус рядом отходит на пару шагов, вздыхая, видимо, суперплан Джеймса ему тоже не понравился.
Поттер ярко улыбается, обнажая белоснежные ровные зубы, и поднимает руки вверх, как бы показывая своё творение. Эванс останавливает взгляд на надписи, её зелёные глаза расширяются, а между бровей медленно появляется маленькая складка.
— Поттер, что ты устроил? — спрашивает она, оглядывая надпись с недоумением.
Джеймс встаёт на ноги, подходя ближе к Лили, и хочет взять её за плечи, но она делает несколько шагов в сторону.
— Это моё приглашение на свидание. В конце месяца будет вылазка в Хогсмид, я буду рад, если ты составишь мне компанию, — Джеймс поправляет очки на носу и неловко улыбается, глядя на Лили.
Эванс тяжело вздыхает, убирая за ухо рыжую прядь волос.
— Нет, — твёрдо говорит она, хотя голос её немного дрогнул.
Сириус переглядывается с Римусом, который пожимает плечами, безнадёжно прикрывая глаза.
— Нет? — удивлённо переспрашивает Джеймс, его голос полон неверия. — Почему нет?
— Потому что я не хочу, Джеймс. Потому что меня уже позвали. И убери это всё со стены, — она показывает рукой на надпись, и щеки её обретают персиковый румянец.
Джеймс скрещивает руки на груди, ощущая острую боль в области рёбер и сильно стискивает челюсть до скрежета.
— Кто тебя позвал? — требовательно спрашивает он, словно они уже женаты, и у них есть ребёнок.
Лили удивлённо вскидывает брови от его тона.
— Какая разница? Я не должна перед тобой отчитываться.
— Просто скажи, — настаивает Поттер. Лили продолжает молчать, её губы плотно сжаты. —Снейп? Он тебя позвал? — лицо Джеймса окрашивает злобный оскал.
Лили краснеет ещё сильнее и ничего не отвечает, сжимая пальцами ткань мантии.
— Просто ответь: тебя позвал Снейп на свидание? — продолжает Джеймс, его голос становится ещё более требовательным.
Римус встаёт с места и хочет успокоить пыл друга, но не успевает, ведь из Лили вырывается ответ.
— Да, Поттер, и тебя это никаким образом не должно касаться, — хрипит она, пытаясь выглядеть максимально серьёзно, хотя в её голосе слышны нотки волнения.
Джеймс мычит и кивает, его лицо искажено гримасой разочарования.
— Скажите народу, что они могут выходить, — бросает он, даже не глядя на своих друзей, и поспешно покидает гостиную.
Сириус вскакивает на ноги, следуя за ним по пятам.
— Он к Северусу пошёл? — встревоженно спрашивает Лили, её зелёные глаза полны беспокойства.
— Нет, к моей сестре, Эванс, — дерзко отвечает Блэк и выскакивает из гостиной следом, оставляя её в недоумении.
Джеймс быстро бежит по ступенькам, ощущая, как бурлит собственная кровь, а сердце отбивает ритм в голове. Нельзя сказать, что Поттер часто поступал так импульсивно; это скорее было свойственно Сириусу. Джеймс мог бы решить всё словами, мог бы вовремя успокоиться. Но не сегодня. Сегодня ему показалось, что рука Лили Эванс прошла сквозь его тело и безжалостно сжала сердце.
Чем же Снейп был лучше его? Он не был симпатичным, не был богат, он был худощавым, в отличие от Джеймса, который имел хорошую форму благодаря тренировкам по квиддичу. Но Лили всё равно всегда выбирала его. Он всегда словно мешался под ногами, а за спиной ехидно хихикал. И чёрт знает почему Джеймс сейчас несется в гостиную Слизерина, почему он поступает настолько глупо и импульсивно. Поттер не слышит, как сзади его несколько раз зовёт Сириус, как он старательно пытается догнать друга. Он слышит лишь стук своего сжатого сердца, отдающийся в висках.
Когда Джеймс подбегает к двери гостиной Слизерина, она, на удачу, открывается. И словно звёзды сложились так, словно судьба играет в злую шутку, из гостиной выходит Снейп, опустив свой крючковатый нос. Он хмурит тёмные брови, когда сталкивается со взглядом Джеймса. Зрачки Поттера расширены, он тяжело дышит.
— Джеймсу Поттеру вновь отказали, и он пришёл потешить своё самолюбие? — хрипло спрашивает Снейп, криво усмехаясь.
И у Джеймса в голове словно загорается лампочка. Он даже забывает про палочку. Кулак сжимается, и с силой проходит по носу Снейпа, откуда сразу начинает сочится кровь. Северус отшатывается, доставая волшебную палочку из кармана, и Джеймс не успевает сделать то же самое, как его отбрасывает заклинанием Снейпа.
Сириус появляется как раз в этот момент, когда тело Джеймса летит и приземляется на пол, чуть ли не сбивая Блэка с ног. Он достаёт волшебную палочку и направляет её на Снейпа.
— Второй самовлюблённый придурок тоже здесь, — бубнит Снейп, его чёрные глаза загораются. — Не боишься, что сестра наругает? Она же у нас теперь староста...
Сириус рычит и ударяет сжатым кулаком с палочкой Северуса в грудь. Тот пошатывается, опираясь на стену позади себя. Джеймс в этот момент вскакивает на ноги и за воротник тянет Снейпа на себя, так что в его лёгкие попадает меньше воздуха. Северус ударяет его ногой по коленям, и они вдвоём падают на пол.
В этот момент появляются Лили, Питер и Римус. Эванс визжит, видя, как Джеймс садится на Северуса и наносит ему удар в скулу. Снейп резко выдергивает руку с палочкой и с силой ударяет Джеймса в грудь, так чтобы он упал, и теперь сверху был Снейп. Палочка Снейпа упирается в шею Поттера, и он начинает задыхаться, пытаясь её убрать. Сириус оттаскивает Снейпа от своего друга, а тот в ответ бьёт его кулаком с палочкой в ботинок, заставляя Блэка поморщиться.
***
— Ад, представь: вечерняя школа, тёмные коридоры, мы, дежурство. Какая романтика, — протягивает Рабастан, идя около Адары к выходу из гостиной.
Она закатывает глаза, в тот момент, когда он берет её под локоть, но позволяет ему это сделать. Заправляя свободной рукой чёрную кудрявую прядь за ухо.
— А ещё Пивз и мой брат со своими дружками, бродящими по замку, — добавляет Блэк, её голос звучит иронично.
— Ты такая пессимистичная, — говорит Рабастан, а Адара усмехается.
— Я просто реалистка, Басти.
Они подходят к двери и сталкиваются с Авророй, которая планировала выйти. В воздухе витает лёгкое напряжение, когда Адара, староста, с хитрой улыбкой на лице обращается к своей подруге.
— Авророчка, милая, я очень злая тётя-староста и накажу тебя, если увижу, как ты гуляешь с моим братом после отбоя, — произносит она, её тон полон угрозы, но в глазах пляшут искорки, выдают игривое настроение.
Малфой, тут же улыбается, а на щеках Авроры появляется лёгкий, заметный румянец, который она пытается скрыть.
— Не стоит, дорогая староста. Обещаю вернуться до отбоя. Мне нужно всего лишь пройтись к Гриффиндору и узнать, как прошло приглашение Джеймса Лили на свидание, — уверенно отвечает она, стараясь скрыть волнение в голосе.
— Северус собирался позвать Эванс. Он сегодня это в комнате говорил, — вмешивается Рабастан.
— Правда? Если так, то это явно не очень хорошо, — прикусывает нижнюю губу Малфой, её лицо выражает лёгкое беспокойство.
Лестрейндж и Блэк пожимают плечами, демонстрируя своё полное безразличие к разбитому сердцу Джеймса. Аврора, открывает дверь ровно в тот момент, когда ей и Адаре в ноги прилетает тело Поттера.
Малфой вскрикивает, а Рабастан, инстинктивно отодвигая девушек за спину, встаёт вперёд и достаёт палочку. Теперь все лица направлены на него, напряжение нарастает.
Поттер, пытаясь подняться, тянет Северуса за ботинок, которого крепко держит Сириус. Лили, Питер и Римус стоят неподалёку, их лица выражают тревогу, они наблюдают за разворачивающейся сценой.
— Экспеллиармус! — гаркает Рабастан, его голос звучит властно.
Джеймс и Сириус отлетают в одну сторону, а Северус — в другую, потирая затылок, которым он ударился о стену. Рубашка его, выглядывающая из расстёгнутой мантии, вся в крови; с носа по подбородок течёт кровь.
— Джеймс! Сириус! — Аврора срывается с места, подбегая к друзьям и садится около них на корточки, её глаза полны тревоги, а сердце колотится в груди.
Блэк ей устало улыбается, позволяя рассмотреть своё помятое лицо, освещённое желтоватым светом в тёмном коридоре подземелья.
— Эванс! Люпин! — гремит Адара так, что все присутствующие, в том числе Рабастан, подпрыгивают от её внезапного крика. — Вы старосты или кто? Какого чёрта вы стояли и смотрели на это?
Лили виновато опускает глаза в пол, а Римус сглатывает, понимая, что они действительно подвели.
— Адара, мы... — начинает он, но девушка останавливает его поднятой рукой, её взгляд полон недовольства.
— Минус двадцать очков Гриффиндору за организацию драки, — Адара смотрит на своего брата, хмуря брови. — Минус двадцать очков Слизерину за её поддержку.
Все молчат, ничего не говоря, принимая наказание. Воздух становится тяжёлым от молчания и недовольства.
— Эванс, отведи Северуса в Больничное крыло, — говорит Рабастан.
Лили тут же кивает и подходит к другу, помогая ему встать на ноги, хоть это и даётся ему с трудом.
— Ещё раз такое повторится, и я расскажу деканам, — на последок говорит Адара и поспешно отдаляется, а Рабастан следует за ней следом.
Сириус тяжело вздыхает, смотря на Аврору, которая поджимает нижнюю губу, явно расстроенная происходящим.
— Ада в бешенстве, она злится на меня, — тихо говорит Блэк, вставая на ноги, его голос звучит обречённо, как будто он уже смирился с тем, что не сможет избежать гнева сестры.
— Ничего, Сириус, ты же знаешь, она отойдёт, — успокаивает его Аврора, тоже поднявшись на ноги. Её голос звучит мягко и ободряюще, словно она пытается развеять его печальные мысли. — Ты как? Всё в порядке? — встревоженно спрашивает она, её глаза внимательно изучают его лицо, ищут следы боли.
Сириус улыбается ей, его улыбка выглядит немного усталой, но искренней, как будто она даёт ему силы.
— Более чем, — говорит Блэк, заправляя за ухо её светлую прядь волос, от чего она краснеет, а он подмигивает ей, его глаза сияют.
В этот момент между ними возникает невидимая связь, которую невозможно разрушить, несмотря на все трудности, с которыми они сталкиваются.
— Всё это очень мило, но может, мне кто-нибудь всё-таки поможет встать? — разрушает эту идеальную картину голос Джеймса, звучащий приглушённо и немного устало.
Аврора тут же подпрыгивает, словно их с Сириусом застали за чем-то непристойным, её лицо озаряет лёгкий румянец. Питер тихо смеётся, подходя к Поттеру, и помогает ему подняться на ватные, дрожащие ноги.
— Да, подруга, как видишь, всё прошло более чем плохо, — говорит Джеймс, отряхивая пыль с чёрной мантии, его голос звучит разочарованно.
Аврора вздыхает и поджимает нижнюю губу, её глаза полны сочувствия, когда она смотрит на друга.
— Извини, Джей, я думала, это сработает. Знаешь, просто я очень люблю оригинальный подход, мне бы понравилось, — она пожимает хрупкими плечами, словно оправдываясь.
Джеймс наконец поднимает на Аврору карие глаза, полные неверия и грусти.
— Ты не виновата, Ав. Дело не в подходе, дело во мне.
Малфой ничего не говорит, лишь обнимает Джеймса за плечи, позволяя ему наклонить свою голову и уложить её на её плечо, словно ища утешения.
— Ты чудесный, Джеймс, — шепчет Аврора, её голос звучит нежно и ободряюще.
Поттер устало улыбается, чувствуя тепло её объятий, которое немного приглушает боль. Они стоят так около минуты, погружённые в тихий момент понимания и поддержки, пока остальные трое парней, опершись о стену напротив, не решаются нарушить эту хрупкую идиллию, наблюдая за ними с неким пониманием.
Иногда Мародёры воспринимали Аврору как неотъемлемую часть своей компании, того самого человека, без которого их мир уже не мог обойтись. Только с ней Джеймс Поттер мог быть настолько тактильным, позволить себе проявлять больше слабости, чем обычно. В детстве Джеймс мечтал о младшей сестре, которую он мог бы оберегать и вместе с ней играть, разделять все свои секреты и радости. Но сам Джеймс был достаточно сложным и долгожданным ребёнком, потому иметь родную сестру ему было не суждено. Но Аврора Малфой, девочка с факультета Змей, где, как он считал, все были такими мерзкими и гадкими, оказалась для него словно тёплый лучик света, словно та самая младшая сестра, которую ему так хотелось оберегать и заботиться о ней.
— Я думаю, тебе нужно сегодня хорошенько отдохнуть и выспаться, — Аврора отстраняется первой, её глаза внимательно заглядывают в карие глаза Поттера, словно пытаясь убедиться, что он в порядке.
— Да, ты права. Завтра первая тренировка по квиддичу. Придёшь? — спрашивает он, его голос звучит с лёгкой надеждой.
— Приду, — кивает Малфой, и Джеймс снова озаряет её благодарной улыбкой.
— Сладких снов, мальчики, — машет рукой Аврора, её взгляд скользит по всем четверым друзьям.
Все четверо одновременно усмехаются и желают ей того же, пока она не скрывается за дверью в свою гостиную, оставляя их в тишине коридора.