37 глава
С неба посыпались осколки, рассыпаясь на ману прямо в полете.
Защита, накрывающая весь город идеально прозрачным, но вовсе не слабым куполом была разрушена. Небо прошили трещины, уходящие в горизонт, туда, где и произошел сам прорыв.
Эйри зашумели... Нет. Закричали разными голосами. Высокими, звенящими, бьющими по ушам и такими звонкими, что никто никогда и не представит. Но такими разными и... отчаянными.
Все знали, как пахнет, ощущается и чем заканчивается прорыв городского барьера.
Кровь, боль и похоронные молитвы.
Завыла активировавшаяся сирена, просящая всех поскорее добраться до домов. Ее вой перекрывали истошные вопли матерей, потерявших своих детей в начавшейся суматохе и эйри, не нашедших свою пару, семью, родных... Все начали искать тех, чьи жизни важнее их собственной.
Я резко сняла с себя отданный Сироем еще в таверне плащ и не заботясь кинула его в снег. С разных сторон меня коснулась аура. Ее многочисленные ледяные потоки закололи иглами — стража использовала магию, начала поднимать новый барьер. Послышались то тут, то там зычные мужские приказы.
— Защитить детей!
— Поднять щиты!
— Оружие на изготовку!
И я бросилась бежать. Была готова к такому.
То, что мы подслушали на острове, плотно засело в голове и каждую секунду напоминало о том, что что-то да должно произойти. Факт того же, что нас обнаружили и скорее всего узнали, не просто не хотел выбрасываться из мыслей, он на протяжении всего дня продолжал подкидывать все новые и новые варианты, чем нам может обернуться тот провал. Среди них как раз таки и скользило вторжение на Морозный Хребет. Только я до конца не хотела в это верить. Все еще не укладывалось, что Вестники способны на такое.
Пробежав пару десятков метров, лавируя, между понесшимися по домам эйри, совершила перенос к границе города.
Барьер пробит и никого. Лес, снег и тишина. За моей спиной задышали, зашуршали и зазвенели металлом.
«Где?!» — зарычала неподдельным нарадом.
И тут же перенеслась еще раз. На пару километров дальше — снова чисто и снова за спиной послышались звуки вынимания оружия. За мной также начали переноситься по прорывам и поднятые в экстренной ситуации наемники, вернувшиеся охотники и чистильщики. Те, по крайней мере, кто мог совершать переносы.
Магия забурлила, кровь вскипела и я запрыгала. Перенос, перенос, перенос. Ничего и никого. Снова. Снова. Снова. Тратила секунду на осмотр и дергала темноту за ошейник, чтобы она поставила меня за долю секунды на снег уже в другом месте. Но везде, где я появлялась, никого не было. Лес, снег, трещины в воздухе, ползущие дальше, и пробоина в защите. Дыра как от удара или снаряда. Больше ничего и никого.
Прыжок. Прыжок. Прыжок. Где?! Где?! Где!?
Я переносилась молнией с одного места на другое и злилась, злилась, злилась. Больше и больше. Невообразимая ярость накрывала с головой.
Они решили поиздеваться!? Пошутить!? Кто посмел!? Убью!
Пока не совершила перенос и не врезалась в изменившийся пейзаж. Все мышцы напряглись, а в голове закрутились сотни, даже тысячи, заклинаний атаки и защиты. Одно желание, одно движение, и я выпущу на волю все. Всю свою леденящую пальцы на руках ярость, всю бушующую в крови магию.
Передо мной оказалось... оказались... оказалась целая армия. На краю леса в ста метрах от меня такими же напряженными статуями застыли они — Вестники. Сомневаться в этом не пришлось ни на секунду. Потому что за спинами покладистыми собачками-переростками расположились монстры со всех территорий. Разных видов, размеров и степени опасности. Они стояли также смирно, как и тогда, в пещере. И подобно им, в первых рядах, находились и те, кто ими управлял: эссы, нарады, метисы и даже... суэрка.
Одна маленькая, точно еще юная суэрка. Ее огромные синие глаза на миловидном личике с пухлыми щеками выдавали ее возраст с головой. И даже нахмуренные от злости синеватые — в цвет волос — брови не помогали создать грозный вид. Она стояла по левую руку от, видимо, главного, сделавшего один шаг вперед, отвечающего за всю их операцию, эсса. Невысокий — благодаря чему девочка казалась выше, чем была на самом деле — едва ли мне по грудь, с чернильно-черными волосами, среди которых виднелись ровные полоски словно седых волос, и темными как сама ночь глазами, он сразу же сделал еще один шаг вперед, как приметил меня. Обозначил свое положение.
Облегающие костюмы наемников каждого из Вестников, без слов поведали о том, ради чего они вломились сюда.
Злость клокотала внутри. Поднимала на изготовку магию, напрягала мышцы и готовила меня к удару. Своему или их — без разницы.
Я убью всех.
За Ланшу, за ребенка, за тень Сироя, за то, что попытались подсунуть мне убийц.
Сжав кулаки, медленно, до отвратительного и неприятного ощущения нехватки кислорода, выдохнула. Привела немного мысли в порядок, чтобы не сорваться раньше времени.
Эсс осмотрел меня серьезными глазами и вдруг... улыбнулся? Мне не показалось. Я моргнула, напрягшись еще больше, а иллюзия не исчезла.
— Эй, снежинки, не бойтесь вы нас так, — посмеялся он, взмахивая руками, чтобы показать, что у него нет оружия, и делая еще один шаг вперед.
Я перенесла себе косу и с треском воткнула ее в корочку льда, покрывающую здешний снег.
— Еще один шаг и вы все сдохните. Вон.
— Эй-эй! Спокойнее! Мы знаем, что Представитель Хребта милосердна, — подмигнул, а злость во мне вскипела еще больше. Я вскинула оружие на изготовку. — Мы никого не убьем, никого мучить не будем — прекрасно же не правда ли? Мы совсем не злые, честно. Наоборот, очень даже добрые. Честно-честно, — поднял руки как в перемирии, заставляя меня отсрочить казнь. Слишком уж интересно стало что он скажет. — Просто пришли на Праздник. А то вы отгородились так, никого не пускаете... Нам грустно, знаете ли. И обидно. Очень обидно. Среди нас же тоже есть эйри... — на секунду его улыбка стала насмехающейся. Не использовать магию прямо сейчас стояло мне всей силы воли. — Так что, Представитель, не хочешь ли отпустить одну свою мышку к нам? Скажем... в благодарность за сдержанность? — указал себе за спину, на количество приведенных с собой монстров. — Я-то стерпеть могу, а вот они — уже не очень.
— Явление мое — гарант, а слово мое — закон, — топнула несильно ногой. Взметнулся ветер со снегом, в сторону Вестников ударил лед. Он наслаивающимися друг на друга кристаллами вырос из-под ноги и остановился лишь в паре сантиметров от горла эсса — тот даже не дернулся. Но напрягся. До поджатых губ и кулаков. — Все здесь находящиеся принадлежат Морозному Хребту. Принадлежат мне. И да будет тебе известна воля моя. Уходи, эсс. Тебе здесь не рады.
Он выдохнул и вернул себе веселящийся вид.
— Ну не будь такой жадиной, — фыркнул. — Он же даже не эйри. Всего лишь такой же метис, как и многие из нас. Так может ему у среди таких же будет лучше, а? — произнес с весельем, но не услышав от меня ничего в ответ, цыкнул и закатил глаза. — Жалко? Ну, хорошо, не хочешь его, давай других тогда. Как насчет изгоев? Только тех, в ком течет кровь эйри обязательно! Иначе какой смысл?.. Тоже нет?! А кого тогда ты согласна отдать?
Повисло новое молчание. «Никого», — значило оно. Сзади меня зашуршали и зазвенели.
— Что же вы такие несговорчивые, а? — зачесал пятерней волосы назад, обиженно нахмуриваясь. — Эй! Снежинки! Кто хочет пойти с нами по своей воле?! — закричал, смотря мне за спину. — Точно?! Никто не хочет?! Вы уверенны?! Обещаем быть нежными! И не кусаться! Мы вообще вам ничего не сделаем!
Я отпустила ветер, позволила ему протечься по снегу, принести мне информацию о том, кто стоял позади. И он стал моими глазами.
Стражи в тяжелой броне, разведчики в более легкой, охотники и чистильщики, перемешавшиеся с остальными. Их отличительной чертой стала магия. Сильная, образовавшая ауру отчуждения вокруг каждого. И все — в полной готовности, обнажив оружие. Чуть дальше засело дальнее подкрепление. Они забрались на крыши домов и приготовились выпускать заклинания: вокруг них также летала мощная аура. Но никто даже не подумал шевельнуться...
Никто, кроме одного. Того, кто стоял, закрывая мне спину.
— А вы заставьте, — усмехнулся Дарий, заставляя меня напрячься. — Давайте, попробуйте поставить нас на колени. Жалкие отребья.
Сзади прозвучал смешок. Мальхольн. Еще один, снег им на голову. Куда только этот лезет?
Повисло молчание. И когда я уже было хотела открыть рот, послышался смех. Бархатный, низкий... но угрожающий до мурашек. Если бы я не знала Дария, то испугалась бы точно.
— Убирайтесь. Иначе почувствуете на себе гнев детей самого бога Смерти.
Эсс прикрыл глаза, выдохнул и покачал головой. Улыбка сошла — голову поднял уже наемник. Черты заострились, глаза приобрели привычное убийцам безразличие, а действия стали более медленными и плавными. Обманчивыми. Он положил руки на навершения мечей, прицепленных к поясу по обе стороны и возникших из воздуха, и начал обводить нас всех своим нечитаемым взглядом. Я знала его прекрасно. Даже слишком хорошо. Видела в отражении грязных луж и покрытых пылью зеркал в заброшенных домах, учила такому Сироя с Сираей, замечала у Дария... Это был взгляд готовящегося к решающему удару.
Не посмеешь...!
— Мы хотели по-хорошему... Взять, — бросил он и растворился в воздухе.
Глыба льда сковала воздух всего жалкой секундой позже.
Опоздала! Призвала магию слишком поздно. Гадство!
Все пришло в движение. Вместе с главным эссом исчезли и еще несколько, стоящих рядом. Пропала маленькая суэрка. А твари — все десятки, сотни, огромных туш с когтями и зубами-лезвиями — вместе с оставшимися Вестниками рванули на нас. Я прочувствовала остатки аур пропавших и дернулась рвануть в погоню, как резко остановилась. Меня коснулось невообразимое ликование вперемешку со злостью. Мальхольн.
— Убить! — закричала, перенося косу домой и разворачиваясь.
— Никого не оставлять в живых! — взревел Дарий намного и намного громче меня.
Я побежала — мимо меня пронесся навстречу врагам безумно улыбающийся Дарий, замахиваясь огромной секирой. За ним понеслись множество белых и серых пятен, а по небу — тысячи льдин. Успела заметить и Сироя с уже окровавленными кинжалами, и Сираю с такой же как у меня, но чуть тоньше и меньше, косой. Обернувшись на миг, увидела, как черное лезвие обоюдоострой секиры разрезает точно масло двух нарадов. Их тела кусками успели только упасть в мягкий снег, как Дарий уже пинком ноги отшвырнул кого-то другого и добил молниеносным новым ударом.
— Стоять! — подлетела к Мальхольну.
Он смирно ожидал в окружении незнакомцев — теней Сироя и Сираи— под двумя куполами защиты почти что в сотне метров от границы и даже не пытался рыпаться. Эйри в знакомой мне форме разошлись в стороны, пропуская, и сомкнулись плотным кругом уже позади.
— Стою, — прошипел он. — Выбора-то нет.
Я перенесла себе черную секиру. Вторую, которую видел в своей жизни Алкхеаран. Руки тут же попытались опуститься, но я ветром подхватила эту тяжесть и кинула Мальхольну.
Он с удивлением поймал, легко закинул себе на плечо и уставился на меня, выгнув одну бровь.
— Это еще что?
— Твое оружие. Влей в него магию, чтобы накопители в середине лезвия закрепились за твоей аурой. Потребуется защита — даешь чуть маны и барьер создается сам. Время действия — где-то минута, может выдержать до пяти ударов раэмов, остальных — по ситуации.
— И зачем это? — спросил глухо, не понимая, но догадываясь.
Его глаза больше не смотрели на меня. Они прилипли к бойне за спиной. Звоны, хрипы, рычание, глухие удары, стоны и вскрики доносились оттуда ежесекундно.
— Пока ты на Хребте — ты под защитой. Не только моей. За тобой присматривают все, — развернулась.
Темное пятно легко маневрировало между врагами и било, било, било. Размахивало секирой так, словно она не весила столько, что мне и удержать ее было сложно. За ним оставалась широкая дорожка трупов. А по сторонам от него носились две белые молнии. Крутились, прыгали на несколько метров вверх с помощью ветра и стремительно падали вниз. Каждый их удар точно попадал в цель и не давал права на жизнь после. Дарий, Сирой и Сирая. Они сражались как обычно вместе, как семья. Прикрывали спины друг друга и атаковали, точно зная наперед действия друг друга. Рядом с ними сейчас обязана была быть и я. Четвертый угол нашего квадрата-связки остался открытым. Им приходилось напрягаться больше обычного, сменяя друг друга в обороне подконтрольной обычно мне территории: между Сироем и Дарием. Но даже так они оставались смертоноснее многих вместе взятых.
И несмотря на сломанную защиту и Вестников, это все еще был мой Морозный Хребет. Эйри прикрывали спину друг друга, отвлекали чужих врагов на себя и отдавали собственное запасное оружие если видели, что у кого-то оно ломается. И точно также будет и с Мальхольном, показавшим, как он близок мне. Особенно с ним, особенно... Сомневаться в эйри, как и в быстроте слухов, не приходилось. Еще ни разу они не подвели меня.
— Разойтись, — приказала теням и они послушно образовали проход. — Поэтому... иди. Выполняй свой долг. Истребляй монстров. Защищай нас, Сердце. А мы защитим тебя.
Каждый из теней вздрогнул, услышав слово «Сердце», но никто не решился обернуться.
А на лице Мальхольна на миг отразилось удивление. Но потом он улыбнулся, склонил голову как эйри в благодарность и выпрямился, стал серьезным, по-обычному хмурым.
— Они умрут быстро, — пообещал твердо и сделал шаг вперед, но обернулся, глянул прямо на меня. — Помни: ты сражаешься не одна... больше не одна. Поэтому не бойся просить помощи. У меня или... — замешкался, — у Дария.
И резко отвернувшись, рванул в самую гущу, замахиваясь. На всеобщее обозрение показались мышцы под светло-желтой рубашкой без рукавов. Я только сейчас обратила внимания, что куда-то пропал его плащ. Он скорее всего также бросил его где-то.
«Он, что, только что признал Дария хорошим бойцом?» — с удивлением посмотрела, как Мальхольн подлетел к небольшому раэму, целящемуся ему в горло своими когтями, и ударил. Мощно, стремительно и легко. И сразу же развернулся и рассек следующего, через мгновение — еще одного. Он стал демоном в своем собственном кровавом аду.
Но тут в секунду охвативший оружие огонь слетел с секиры вместе с очередным взмахом и рассек серпом пространство перед Мальхольном. Миг — ничего. Я не успела даже испугаться за эйри. Все продолжили биться как ни в чем не бывало.
Кроме монстров.
Они за секунду превратились в пепел. Раз, и их не стало.
Мои глаза расширились.
Это, что, была особая магия Сердца?
Мальхольн, на секунду застопорившись, пропустил удар от такого же нарада по голове кулаком и пошатнулся, но остался стоять, а потом его ударили еще раз и еще, рассекли спину каким-то изогнутым мечом... Он взревел диким зверем. Вихрь огня появился из ниоткуда, разросся и заполонил собой все. Подобно моей метели тут же окутал всех пламенем и начал плавить кожу захваченных, превращать в угли кости, сжигать монстров. А Мальхольн продолжил свой прерванный танец уже яростнее и быстрее.
Кажется, справляется нормально.
Я нацепила на магию ошейник и запретила себе бояться, заметив его огонь в паре метров. Но напряглась, сжав кулаки, когда оранжевые всполохи добрались до нас. Боли не последовало. Точно и не было огня. Его ощущали только превращающиеся в угли твари.
Это действительно была сила Сердца, способная причинять вред только порождениям бездны. Священный огонь, несущий в себе крупицу даровавшего ему его божества. Мэруфа, властвующего над огнем, низменными желаниями и эмоциями.
Я засмотрелась на Мальхольна и потому пропустила момент, когда тени вокруг зашептались.
— Это точно он...
— Сердце... Боги выбрали новое Сердце.
— Представитель привела новое Сердце.
Все с благоговением уставились на Мальхольна. А те, кто бился рядом с ним, начали группироваться вокруг.
Как и думала. Его не оставят одного особенно если узнают, что он — Сердце. Моя уверенность оказалась не зря.
— Помогите ему, — прошептала и отрастив крылья, взмыла в воздух.
В воздухе все еще неуловимо чувствовалась аура пропавших.
Только бы ничего не успели сделать!
Набрав скорость, полетела куда вели ощущения: вглубь города. Но внезапно вдалеке прозвучал звонкий возглас и плачь. А за ним последовал и истошный крик матери.
Нет! Нет! Нет!
Я выжала дополнительную силу из крыльев и ветер засвистел в ушах, картинка перед глазами смазалась.
— Хватит! — отчаянно зарыдала девушка. — Не трогайте!
— Убирайтесь! Вон! — заорал уже парень.
Выскочив из-за дома, выпустила ветер и сразу же совершила перенос. Секунда — оказалась за спиной одного из эссов, держащего брыкающуюся девочку рукой за горло, вторая — ударила перенесенной косой. Быстро и без сожалений. Голова слетела с плеч. Девочка упала в снег и закашлялась. На меня резко обернулся второй Вестник, не подпускающий родителей ближе, и тут же растворился в воздухе. Кинувшись к девушке с парнем, желающим пробить оградивший их от их ребенка барьер, по-варварски ударила по защите кулаком, объятым ветром — ограда разлетелась на мельчайшие осколки. И не прогадала. Сзади прозвучал скрип снега и свист рассекаемого ветра. Вестник промазал. Родители кинулись к кашляющей девочке. А я резко развернулась, вставая на защиту, — мне в шею несся кинжал. Успела только немного отклонится назад. Оружие чиркнуло по краю шеи, лишь поцарапав. И я ударила косой. Не попала. Парень также уклонился. И снова пропал.
«Хватит бегать!» — сорвалась мысленно, накрывая семью барьером и подшагивая ближе к ним. Убрала крылья — только мешаются.
— Представитель... — заплакала девушка. Я не обратила внимания, ожидая удара. Выпущенный ветер молчал, сам не мог почувствовать никого и ничего. — Там... туда... Сона!
— Вторую забрали, — дрожащим голосом пояснил парень и меня ударило под дых. — Нашу маленькую... Она еще ребенок, маленький ребенок. Ей и пяти нет... Помогите. Пожалуйста, помогите, они же...
— Сколько времени прошло? — перебила его начинающуюся панику.
— Пара минут. Всего пару минут, — добил меня.
И тут ветер донес о колыханиях воздуха сбоку. Я резко развернулась и ударила косой. Звон металла о металл. Кинжал встретился с загнутым лезвием и выскочил из чужих рук. Улетел куда-то за мое плечо. Эсс быстро вытащил второй из ножен на поясе, но я не дала ему замахнуться — ударила магией. Ветер острейшим лезвием рассек шею, и голова слетела с плеч. Он не ожидал этого, сконцентрировавшись на моем оружии. Испуганное выражение лица застыло предсмертной маской.
— Куда? — повернулась на родителей. — Куда ушли!? Или откуда пришли?
— Не знаем! Мы ничего не знаем... Она еще такая маленькая, — заплакала девушка. — С ним была суэрка. Тоже такая маленькая...
— Они появились из воздуха и также пропали, — лучше объяснил парень, обнимая жену и дочь. — Помогите...
— Найдите их! — потребовала девушка, хватаясь за парня, но пытаясь начать ползти ко мне. — Пожалуйста! Мы заплатим! Останемся в долгу! Что угодно! Только найдите ее... молю...
— Хватит! — потребовала и выстрелила магией в воздух. В небе над нашими головами белыми брызгами разлетелся во все стороны снег. — Купол простоит пять минут. Придите в себя, вас никто не тронет. Потом — домой. Вас защитят.
— Спасите ее... Спасите!.. — только и смогла услышать, дергая тьму.
Она в считаные мгновения поставила меня на снег около ближайшей границы города. Тут также, как и в других местах, сияла дырой в подрагивающем воздухе брешь. Но больше. Такая, через которую можно не то, что пролезть, а пройти.
Как знала, что попытаются сбежать в лес.
Я топнула ногой и выпустила магию, заставляя ее протечься в снег. Он — часть меня. А я — часть его. Он не может проигнорировать ни мои просьбы, ни мои приказы. Как и я не всегда могу проигнорировать приказы магии выпустить ее наружу.
"Найди! Найди всех живых!" — мысленно скомандовала и обратилась в ощущения.
Моя суть разделилась надвое. Одна осталась в реальности, ждать удара, а другая плавной водой потекла дальше. Меж стволов, торчащих палок, кустов и поваленных деревьев. Пока не наткнулась на маленькое теплое тельце, облокотившееся о елку и сидящее прямо в снегу.
Раскрыв глаза, ринулась туда, где почувствовала присутствие. Недалеко ушли. От силы пять сотен метров. Бежала со всей скорости и совершенно игнорировала колющую иголочками магию. Она уже подобралась близко, почти под самую кожу. Еще немного и выйдет из-под контроля. Но я натягивала поводок изо всех сил, пыталась отсрочить это как могла.
Десять метров. Пять...
Севирро...
Боже, Севирро. Почему?..
Медленно отведя взгляд, осмотрела округу. Также пустила ветер на всякий случай. Никого.
Чуть дальше лежали последний оставшийся эсс и эйри. Оба с ранами. Первый — с перерезанным горлом, а чистильщик — усыпанный воткнутыми в его тело кинжалами. Видимо, как-то заметил Вестника с девочкой и бросился на спасение. Попытался что-то сделать, но не смог сохранить жизнь даже себе.
Приблизившись, открепила от груди значок семнадцатого отряда зачистки и перенесла домой.
— Мягкой встречи с Севирро. Ты придешь к нему достойно, — прошептала и отвернулась.
Подошла к тому, что в своей жизни видеть не хотела. Вообще. Никогда. И не при каких условиях.
Ребёнок. Маленькая девочка. Она сидела у дерева, запрокинув голову. В её стеклянных серых глазах больше не мерцало солнце, а на лице не светилась счастливая улыбка... Её выражение лица навеки стало любимой всеми эйри маской отрешенности.
Запах крови, текущей из разрезанного горла и пропитывающей миленькое платьице, ударил в нос. Я наклонилась и закрыла ей глаза. Она была красивой. Настолько, что другие точно завидовали. Особенно коже, блестящей словно само серебро, сама луна. Выдохнув, подняла девочку на руки. Ее голова упала под страшный угол назад, но я быстро перехватила тело по-другому, и сделался вид, будто ребенок просто уснул. Всего лишь уснул на руках... Только кровь так и продолжила течь, окропляя уже и меня. Текла и текла, не останавливаясь. Руки непроизвольно задрожали: девочка почти ничего не весила. Из памяти внезапно всплыли слова отца. «Ей не было и пяти», — произнесла про себя и сглотнула. Глаза заволокло пеленой. Пришлось начать сглатывать активнее и пытаться абстрагироваться. Но не получалось. Ручейки, текущие по предплечью на локоть, а оттуда на платье, на бедро, ноги и ступни, не позволяли это сделать. Они отвлекали, вынуждали признавать действительность.
Они убили ребенка. Ребенка! Перерезали ей горло и ушли. Свалили, как только сделали свои дела!
И главное: зачем?! Для чего?!
Суэрка, все еще, видимо, живая, в моих приоритетах по важности убийства поднялась на второе место после главного эсса, который пропал неизвестно куда. Его еле-еле аура ощутилась только на самой границе, в самом же городе — нет. Я уже не смогу его нагнать...
Злость кипела на одном уровне с коктейлем других чувств. Отчаяние, вина, скорбь и раскаяние — все это смешалось, сплелось в тугую косу и обвилось вокруг ног. Именно прошла вечность, когда я вышла из леса к городу. На границе уже ожидал один из отрядов зачистки с теми самыми парнем и девушкой. Ребенка с ними, к счастью, уже не оказалось.
В молчании прошла к застывшим и остановилась. Мать как под заклинанием сделала пару тяжелых шагов и упала на колени, потянулась дрожащими руками ко мне, но тут же прижала их к себе...
— Друид... — прохрипела.
— Севирро уже забрал ее душу.
Она затряслась, а в следующий миг сжалась и закричала. Во весь звонкий голос, во всю силу легких и из всего своего отчаяния. Отчаяния матери, потерявшей ребенка. Эхо ее вопля разнеслось над всем городом. Оно стало симфонией произошедшей ситуации... симфонией Смерти. А спустя пару секунд крик сменился плачем.
Стоящий на месте до этого момент остолбеневший парень, дернулся и подошел к своей жене, поднял ее на руки и, развернувшись, чтобы уйти, вдруг остановился.
— Отдайте ей свою молитву, Представитель... И скажите, что мы любим ее, — произнес дрожащим голосом.
Это была не просьба и не мольба. Это был приказ. Такой же холодный, как и лезвие, которым из раза в раз этот отец будет собственноручно перерезать горло своей дочери в своих кошмарах.
Он тронулся с места и пошел. За ним последовала часть отряда. Другая осталась ждать моего приказа.
— Заберите ее, — потребовала, смотря на одного из чистильщиков. Он быстро приблизился и аккуратно взял девочку на руки. — Доставьте в храм. Пусть заморозят.
Мне кивнули, и оставшиеся исчезли в переносе.
О ней позаботятся. Храмовники подготовят тело и закуют его в лед для захоронения. А мне придется позже прийти и самолично поместить этот гроб в вечную мерзлоту подножия одной из гор Хребта под собственную молитву.
Считается, приближенные к богам имеют больший шанс сыскать их благословления или внимания. И как бы взора Севирро, самого бога Смерти, не боялись, в такие моменты все без исключения хотели вызвать его интерес. Причиной становилось совершено разное, но в большинстве своем недосказанность или желание попрощаться. Девушка не успела сказать парню, что любит его, мать не поцеловала дочь перед уходом, отец не рассказал сыну, как им гордится, а ребенок не заверил семью, что ему было вовсе не больно... И я, Страж, могла достучаться до собственного покровителя с наибольшим шансом, нежели все остальные вместе взятые.
Выдохнув, на мгновение обернулась на лес, но тут же отвернулась и дернула тьму.