Шёпот Стража

Когда мы еще только заворачивали из-за последних домов, чтобы встать у стены, уже слышался гул всевозможных голосов и ударов огромных барабанов.

Удар, момент тишины, удар и снова момент тишины.

Ритм разносился на всю огромную площадь, превосходящую самую большую в одном из трех городов на Хребте раза в четыре, если не в пять, и... Все. Он не проникал внутрь, не напитывал кровь своей энергией и не заставлял без моего желания вспоминать все счастливые и до хрипоты от смеха моменты, все ошибки, все зря сказанные слова и, наоборот, зря не сказанные. Ничего от того, слышимого каждым эйри еще с младенчества, что заменял нам колыбельные, песни для плясок, мелодии на свадьбах и при обращении к почившим.

Удар, момент тишины, удар...

Он должен быть, просто обязан быть ритуальным. Почитание Смерти — это праздник умерших, праздник их потомков и памяти. Того, кто разрывает грань реального и нереального и забирает себе готовые к переходу души. Того, кто также холоден и милосерден, как и сама смерть. Но здесь он больше походит на веселый, праздничный...

Мерзость. Люди извратили даже это.

Оглядев толпу, прикинула, как я буду продираться сквозь всех, как меня будут толкать из стороны в сторону и... перевела взгляд на застывшего рядом Мальхольна. Он опирался о стену дома рядом и хмуро осматривался, сложив руки на груди.

— Нам в центр. Иди первым, — кивнула куда надо.

Глянув быстро на меня, он молча отлепился и пошел вперед. Перед ним начали расступаться. И я побежала радостной собачкой следом.

Как же удобно, Севирро!

Люди здесь уже выглядели по-другому, куда лучше, чем мы видели в порту. Более дорогие одежды, отсуствие алчных, ищущих взглядов и... дети. Они носились между ног и с интересом рассматривали нас, когда пробегали.

Площадь же выглядела как самый обычный круг с деревяной сценой-возвышение посреди. Ничем не отличалась от нашей в Кулдхаре. Но сейчас на ней стояли пять больших барабанов, в которые и били мускулистые, раздетые по пояс, парни.

Под создаваемый ими жалкий ритуальный ритм я и собиралась станцевать жалкое подобие ритуального танца.

Когда мы не дошли до середины десяток метров, Мальхольн, рассудив правильно, остановился и повернулся на меня. Он все еще был сосредоточен до хмурости, до кажущейся другим злости. А связь молчала.

— Тут никого подозрительного... — сказал глухо, поглядывая на людей по сторонам.

Я тут же шикнула на него. Эрлен никуда не делся. А нам совершенно не надо, чтобы о наших планах узнали. В особенности Берил. Не хватало еще отчитываться за скрытые расследования.

— Глаза открой пошире... Я хочу кое-что сделать, — приподняла капюшон и стрельнула глазами в сторону. Туда, где в тени лавки с какой-то едой на шпажках, прятался черный плащ, вертящий головой по сторонам. И многие даже не обращали на него внимания. Как и на других таких же, стоящих то тут, то там. После моего действия, Мальхольн увидел и вперился в него взглядом. Пришлось дергать за руку, чтобы на меня повернулись обратно. — Поэтому погуляй минут десять, послушай, как люди отреагируют, — "Я отвлекаю взгляды, ты ходишь и слушаешь, что говорят". — Встречаемся через десять минут у улицы на час. Увидел? Зайдем в кузню, узнаем про зайца. А потом уже можно будет и поужинать... Только помни про свои габариты. Все же убивать на празднике Смерти не принято, — дала последний совет, отчего уголок его губ поднялся в усмешке.

А связь, впервые с нашего прибытия, разморозилась и донесла до меня чужое веселье. Я быстро улыбнулась в ответ и сразу же отвернулась, пошла к сцене.

Внутри заворочалась совесть, а напряжение обострило слух и направило к тому, кто остался позади.

Я только что оставила Сердце почти что в стане врага. С защитой в виде Сироя где-то здесь и, возможно, Сираи, но одного. И там, где все чувства притупляются и путаются, где нельзя нормально использовать магию или размахнуться кулаками... Но старалась об этом не думать. Расстояние не больше, а он сильный. Все же нельзя этого отрицать. Разнесет половину площади, но продержится до моего прихода. К тому же Эрлен сейчас за нас: если гостям Берила нанесут ущерб, то ему же и прибавиться ненужной работы, а значит и я, и Мальхольна сейчас, вроде как, под защитой. Сомнительной, на которую лучше вообще не надеяться, но хоть какой-то.

Когда я вышла из неплотной толпы на свободное пространство перед сценой, на меня обернулись, но не все. Кто-то все еще с интересом наблюдал за парнями сверху. Их действия действительно завораживали. Все пятеро вспотели, пот каплями разлетался вокруг при каждом их наполненном мощью ударе большой палкой о барабан.

Я воскресила из памяти свой, правильный ритм. Тот, под который и должна была танцевать и еще станцую. Он зазвучал в ушах, переплелся с тем, который есть, и мне уже не казалось слышимое чем-то жалким.

Удар, как последний стук сердца, момент тишины, словно перед смертью, и снова удар, уже как надежда, и возвращающий все к началу момент тишины... Прямо в кровь, прямо вглубь меня... Удар. Моя нога резко сдвинулась и очертила полукруг. Удар и я вскинула руку верх, к уже темнеющему небу, и прогнулась в спине немного назад, второй рукой удерживая капюшон на голове. Удар, момент тишины и вновь. Моя поза не менялось три отсчета. Те самые три отсчета до прощания с жизнью перед приходом Севирро. И началась борьба.

Я крутанулась на месте и под каждый удар задвигалась так, словно это могло меня спасти, словно не отдай всю себя — точно умру. Удар — обвела других рукой, удар — вскинула ногу, удар — извернулась и наклонилась, удар — взмахнула подолом плаща... Все мои движения походили на сражение: плавные, но в то же время резкие и отрывистые, мягкие, но жесткие, длинные, но коротки... Я делала то, что не хотела. Сражалась со смертью, с самим Севирро. Молила о жизни через танец и в то же время мысленно молила об обратном. Привлекала таким образом внимание к себе, отводила от других, защищала и спасала от взгляда Смерти. Как Представитель, как Страж и как та, у кого есть семья.

И ни на что не обращала внимания. Только двигалась, двигалась и двигалась. Под внутренний счет, что звучал громче барабанов. Восемь минут... семь... шесть... Половина времени... и почти сразу же минута.

Удар. Остановилась в неудобной позе: прогнувшись в спине в глубоком наклоне и выдохнула, смотря на свои ноги. Пришла в себя. А барабаны все продолжили отбивать свой ритм.

Сердце галопировало в непонятном волнении, связь накатывала волнами. Она несла с собой и восхищение, и беспокойство, и уже отчетливую влюбленность с ошеломившей меня ревностью, и... злость. Бушующую и оттого превращающую просто сильные волны в яростные, штормовые и разрушительные. Они бились о меня с немереным упорством сломать, подмять под себя, поглотить... И заставляли задаваться вопросом: как же я не обратила на это внимания раньше?

Разогнувшись, поспешила скрыться в потоке людей. Но на меня смотрели все без исключения, и, когда я попыталась протиснуться между стоящими спереди, они с благоговением отошли в стороны.

Отлично.

Ускорившись, побежала в совершенно противоположную от назначенной улицы сторону. Все заголосили, прося остаться, но все также создавали проход. Людей собралось намеренное количество и все они теперь смотрели только на меня.

Связь донесла непонимание Мальхольна — скорее всего увидел убегающую меня — и я мысленно взмолилась.

«Пожалуйста, пусть он останется на месте, Севирро!»

Вылетев с площади, завернула в первый же кромешно-темный переулок и чуть-чуть отпустила ветер. Проверила им присутствие поблизости людей — все далеко. Только один прямо над спиной — поток ветра ударился о невидимое препятствие. Летает зараза.

Быстро скинула с себя плащ и перенесла домой, оттуда же перенесла себе плащ Дария и накинула на себя. Жарко. Гадство. Но немедля, подкинула себя в воздух и поставила на крышу. Побежала по кругу площади, выискивая взглядом нарада среди всех людей. Его не было. Отлично.

Цепочка неразрывно связанных домов с пологими крышами позволила добраться до нужной мне улицы за считанные мгновения.

И когда я бесшумно приземлилась на плитку рядом с подпирающим стену дома Мальхольном, минуло едва ли три минуты с моего побега с центра.

— Демоны! — ругнулся он, напрягшись и резко повернувшись на сидящую и прислушивающуюся на корточках меня.

— Сорок лет прошло. А ты все такая же. Не надоело наемничать, Представитель Хребта? — вернул шпильку Эрлен, пронесшись ветром и снова попытавшись скинуть мой капюшон.

Не вышло и в этот раз.

— Се... Ри? — аккуратно позвал Мальхольн, подходя ближе.

— Быстро, — прошипела, вскакивая.

И почти бегом направилась дальше по улице, от площади и боя барабанов.

— Что за чертовщина...

— Тихо, — перебила. — Запомни. Теперь ты — слуга.

Чужой шок ударил, а раздражение словно тыкнуло меня в бок, но я проигнорировала все это.

И спустя пару минут уже забежала в одну из лавок, звякнув колокольчиком сверху. В нос сразу же ударила адская смесь из полынь травы, гари и курева.

Кузня на входе почти что ничем не отличалась от оружейного магазина на Хребте. Такие же стойки с совершенно различным оружием, даже такое же их расположение. Только никаких прилавков с накопителями. Вместо них нас приветствовал всего один старый прилавок, за которым, опираясь на него, и стоял мускулистый мужик. Он следил за нами темным проницательным взглядом, выдыхая огромное количество дыма. Мы с Дарием время от времени захаживали к нему под разными личинами, если требовалось узнать что-то про людей да их магию. И еще ни разу не получили от него неверной информации. Хоть его внешний вид наталкивал на совершенно другое мнение.

— Чего же понадобилось многоуважаемым во время фестиваля в моей лавке? — спросил хриплым и низким голос, откладывая деревянную трубку на специальную подставку.

Именно в этот момент изнутри помещения донесся звучный удар молота по наковальне. Скорее всего кто-то из ковалей все же уважает работу куда больше своих почивших родственников.

Подойдя, бросила к чужой груди на стойку появившегося в руке зайца с пробитым животом.

— Опознать можете? — спросила грудным голосом, отчего Мальхольн рядом со мной дернулся, но больше ничем не выдал свой невероятный шок, пришедшей ко мне по связи.

Трансформация — первый навык, изучаемый наемниками для скрытного проникновения к объекту. Ее возможности ограничиваются только мастерством использующего и объемом обладаемого резерва... Нет, правда, еще и законом, но пока не доказано — все в порядке вещей.

Мужик почесал щетину обрубком указательного пальца и взял кинутое. Повертел покрутил, потянул за шкурку и наконец-то применил магию. С зайца вмиг упала вниз шерсть, отпали уши и глаза, покатившиеся по прилавку и дальше бухнувшиеся на пол, и откуда-то посыпались маленькие янтари. Один, второй, третий... Все? Только три шутки?

В них то и маны можно заложить едва ли чуток. Он, что, был задуман на один раз?

— Игрушка, — изрек, бросая камень в виде растянувшегося в длину зайца на прилавок и подымая на нас голову. — Таких детям делают за пару минут.

— Подробнее объясните, уважаемый. А ты, Хольн, подбери, — бросила с отвращением Мальхольну, махнув рукой. — И глаза не забудь.

Ярость пришла волной. На меня повернулось полное непонимания лицо.

— Мне повторить, слуга? — выделила последнее слово.

— Прошу прощения, — извинился сквозь зубы.

И, сжав кулаки, пошел выполнять.

— Интересного вы слугу выбрали... Даже ошейник не надели? — мужик посмеялся.

— Знаете же насколько они ненадежны, — вздохнула грустно. — Так что я забрала у него кое-что получше.

Его глаза блеснуло от интереса.

— Что же это такое, что аж нарада в услужении держит?

— Да какой нарад? — усмехнулась. — Вы присмотритесь. Простой изгой.

Мужик сощурился и, почесав бороду, спустя пару мгновений покивал головой.

— Ну да-да. То-то же я думаю, почему один из этих свободолюбивых дикарей так покладисто выполняет приказы... Но даже так. Что же вы такое забрали?

— А вы расскажите про голема, — наклонила головой и показала руками весы. — Информация за информацию.

— Да что тут рассказывать. Если вы ищете кто вам такое подсунул, то, простите, не укажу. Таких делают все без исключения. Если же нужны мои слова для наказания, то уже другой разговор. Убогая работка. Я так понимаю он даже прямо прыгать не мог, да? У него две лапы кривые. Кто-то либо не смог создать правильно, либо даже не захотел утруждаться. Такого и правда к ответственности бы призвать. А то позор на все наши головы.

— А не скажите еще, сколько магии тратиться на такое?

— Мизерное количество. Хоть бы она только была и все.

«То есть почувствовать создание — невозможно», — подвела итог. Идеальная тактика.

— Спасибо. Выручили вы меня... Пойдем, — повернулась к стоящему с грудой собранного злому Мальхольну рядом.

— Информация за информацию, — негромко, но угрожающе напомнил мне.

— Семью. Я забрала его семью, — выдала первое, что пришло в голову, и развернулась.

Неторопливым шагом вышла из лавки-кузни. Подождала, пока за моим «слугой» не захлопнется дверь и тут же забрала барахло у него из рук. Перенесла домой, к Дарию. Пусть сам разбирается, что с этим делать. И уже ускоренным шагом понеслась обратно к площади.

— Какого демона? — послышалось злобное рядом.

Мальхольн не отставал, но мою просьбу помалкивать продолжал игнорировать, будто ее не существовало.

Я изменила собственный голос и сказала уже своим, негромким и намного более мягким:

— Ты не освоил нормально трансформацию и твоя фигура слишком заметна даже под плащом, так что единственным вариантом было представить тебя слугой.

Севирро, как же приятно не басить словно огромная баба.

— Поэтому ты заставила меня выложить все оружие и одеться по-простому? — дошло до Мальхольна.

Я кивнула:

— Такое не редкость для изгоев. Не все хотят жить под ограничениями Тихого Леса, так что крутятся как могут.

— Но это же чистое рабство!

— Иметь защиту именем хозяина и жить там, где сам выбрал: в городе, поселении, деревне или же и вовсе где-то в глуши один на один с кем-то, намного лучше, чем каждый день в обязательном порядке сражаться на передовой в непрекращающейся бойне с тварями за место своего заточения. А в Тихом Лесу их такое количество, что только это и помогает... К тому же многим и покидать пределы территории запрещено. А тут они вольны делать что хотят. Главное, конечно, пройти все проверки при переходе границы между территориями и доказать, что ты можешь оказаться полезным, да и после, "что хочет" — это в пределах дозволения хозяина, но все лучше постоянного выживания.

— Уж лучше рисковать своей жизнью, нежели быть тряпкой для вытирания ног, — возразил он глухо.

— Не у всех есть сила, и не все могут защитить свою семью самостоятельно.