20 глава
— Уже почти утро, а ты так и будешь просто сидеть на месте?! Даже не попытаешься ей помочь?! — разорялся Мальхольн, делая паузы между вопросами. — Вот так оставишь ее сражаться в одиночку?! Такая из тебя семья?!
Дарий гневно сопел, но молчал.
Я тихо опустила себя на землю на самой кромке леса, на границе между огромными сугробами, в один из которых и встала, провалившись по колени, и очищенным двориком. Сделала это специально. Подлети хоть немного ближе, друид бы заметил. У таких, как он, от природы более острый слух. А мне бы лучше появиться перед ним на своих двоих, а не бухнуться на порог с разгона: показать, что все в порядке. Относительно...
С сомнением осмотрев собственный пульсирующий и горящий, будто меня прямо сейчас жгут раскалённой кочергой, обрубок во льду, медленно, насколько вообще могла не тревожить все раны, полезла вылезать из снега.
А до ушей снова долетели слова.
— С дороги! — низким голосом заявил Мальхольн.
Мне бы ничего не стоило заглушить эти звуки и не подслушивать, но их диалог был лучшим спасением для меня.
Послышался тяжелый грохот. Точно Дарий ударил основанием своей секиры о пол. «Он все еще держится за нее?» — поразилась мысленно.
— Сядь! — приказал Дарий резко. — Из-за тебя мы тут и сидим! Будь все как обычно — отправился бы за ней! Как делаю и всегда!
Я резко остановилась, уже стоя на очищенном пространстве. В каком смысле он бы отправился за мной...? И что значит «как и всегда»...? Он что... Уже не раз так делал?! Злость искрой на сухой соломе вспыхнула во мне, и магия рванула наружу, пронеслась по крови, ударила в нервы, попыталась вырваться ураганом, который в миг разразился внутри. Но я удержала ее. Нельзя, чтобы меня раскрыли... Нельзя. Нельзя, раздерите меня твари! Пока не услышу, все! Мать твою, Дарий! Почему!? Когда это началось!? Зачем!? И какой бездны ты мне ничего не рассказал?!
В доме повисло молчание, наполненное напряжением больше, чем разряд молнии.
— Надевай, — уронил глухо Мальхольн.
Послышался какой-то шорох.
— Что? — не понял Дарий.
— Адамант, — процедил грозно. — Надевай говорю. И накрывай своими щитами. Пятью, десятью, сколько там надо, чтобы ты остался спокоен? Я могу и своих добавить. Еще дай оружие, — серьезно продолжил тот. —Два или три на всякий случай... И можешь в подвал меня загнать... Давай, мать твою! — сорвался и заорал. Его крик ударил по ушам, и я вздрогнула. Оказывает вот какой у него на самом деле голос... Сейчас я слышала его словно в первый раз. Глубокий, низкий, но громкий до дрожи. Проникающий будто в кости. Всегда, когда он кричал рядом со мной, это было в два, нет, в пять раз тише и спокойнее. — Делай все, что надо для твоего спокойствия и иди! Не оставляй ее одну! Ну!
— Нет, — отрезал спустя мгновение молчания спокойно Дарий.
Послышался очередной шорох и тяжелый громкий выдох.
— Можешь на цепь меня посадить, — прорычал тот.
— Все еще нет.
— Вызови охрану. Она же точно у вас есть.
— Нет никакой охраны. Она нам не нужна.
— Тогда...
— Нет! — припечатал громко Дарий. И я снова вздрогнула: лет пятьдесят не слышала его повышенного голоса. Кажется, Мальхольн довел его по полной. — Это ее работа! Ее обязанность! Она никому не позволит забрать то, что принадлежит ей! Даже проблемы! Поэтому просто не мешай! Сядь и сиди! Жди, как всегда ждал и я!
Новый громкий выдох.
— Не мешать? Не мешать?! Ты говоришь мне не мешать девушке рисковать своей жизнью в одиночестве?! Да пусть хоть проклянет меня! Пусть возненавидит меня! Пусть хоть снова в лед закует! Плевать! Я. Не. Собираюсь. Сидеть. И. Ждать. Особенно, когда меня защищает собой тоненькая как веточка девушка!
— Да это тоненькая девушка тебе по морде даст сильнее меня! — рыкнул Дарий гневно, но уже тише, и по звукам вскочил. — Но и я собираюсь тебе вмазать, Мальхольн! Сжимай, к хаэсу, зубы! С какой твари ты позволил себе считать ее слабой!?
— Не переиначивай мои слова, друид, — послышалось глухое. — Мое желание помочь никак не связано с ее силой... Я всего лишь говорю о том, что вы ничего не делаете. Ни ты, ни ваша эта семья, ни кто там еще есть... Но никто и никогда не должен сражаться в одиночку! Смерть в первую очередь любит именно таких! Но для вас, кажется... ее вообще не существует — прошипел. — Чертовы дети Севирро, вам вообще плевать? Или если кто-то умрет, то это будет праздник?
— Пасть свою закрой, — в этом предложении было все: обещание расправы, угроза и предупреждение. — Еще одно слово и я зашью тебе рот самой толстой ниткой без обезболивающего, предварительно запихнув в глотку новый вид лекарства. Станешь подопытным кроликом. Понятно объяснил? – Мальхольн промолчал. Видимо, согласился. — Мы знакомы со смертью куда ближе и тебя, и многих других, так что не тебе говорить об этом мне... и ей, — продолжил-прошипел сквозь зубы Дарий. — А ее работа — это только ее работа. Она не любит, когда кто-то лезет. Мы только помешаем... Да и она не умрет, не беспокойся. Ее бессмертие намного более сильное, чем у тебя. Пока кто-то из вас жив, другой будет воскресать столько раз, сколько потребуется, а если сдохнете одновременно, то Страж выживет с намного большей вероятностью... По крайней мере она. Уж больно ее Севирро любит.
— Если только он... и другие боги не решат вдруг что-то изменить.
Мальхольн вдруг успокоился. Наверное, выдохся. Им обоим жизненно необходимо было выпустить эмоции, и они справились с этим на ура.
— Да. Богам может вбрести в голову что угодно, но ее не сменяли уже очень давно. Так что если не появится в течении часа, то мы с тобой перемещаемся к Представителям, просим у кого-нибудь из них защиту и просто ждем. Она заберет нас через месяц или пару, когда Севирро отпустит ее душу обратно, а магия воссоздаст тело.
Тихо выдохнув, продолжила идти к дому. Ничего интересного уже, кажется, не будет... Надо будет только Дария потом основательно отчитать за сделанное в прошлом, если это была правда.
— Почему ты в этом так убежден? Говоришь, будто уже бывал в подобной ситуации, — подал голос спустя внезапное молчание Мальхольн.
— В яблочко! Так что иди и просто выбери себе какую-нибудь книгу, — произнес с напускным весельем.
— Что?!
— Да такое уже бывало знаешь сколько раз? И ничего...
Не дожидаясь, пока они снова поцапаются, шагнула на порог — дерево ожидаемо проскрипело. Я отсчитала до трех и хотела открыть дверь, как она распахнулась сама. Вернее, ей помогли: взъерошенный Дарий с невероятным беспокойством на лице стоял в проходе. За ним маячили плечи Мальхольна. И хоть я и слышала их до невозможного торопливый бег, все равно думала, что буду быстрее.
— Я дома, Дарий, — произнесла привычную фразу, улыбнулась и попыталась пройти мимо. — Не подлечишь меня?
Моя работа окончена, надо восстановить руку и поспать.
Только едва я приблизилась, как парни отшатнулись, увеличивая дистанцию, и уставились на меня во все глаза.
— Ты перестала контролировать свои силы? Зачем?! — воскликнул Дарий, приходя в себя первым.
Мальхольн, вышедший из-за его спины, застыл в шоке. Он бегал глазами по моему телу и мрачнел с каждой секундой все больше. Связь вместе с тем передавала что-то яркое, то, что становилось сильнее также с каждым мгновением, но вот что — понять не могла. Магия, только-только обретшая свою настоящую свободу, все еще нестабильно носилась внутри и не хотела останавливаться на одном месте, а потому отвергала чужое воздействие. В том числе и отказывалась признавать связь.
— Тварей оказалось шестеро. У меня не осталось выбора, — пожала плечами безразлично.
Меня действительно это не волновало. Уже ведь все закончилось. А отвечала на вопросы лишь потому, что внутри, под биение сердца, ритмом отдавалось: "Ответь. Ответь. Ответь. Ты должна ему ответить".
— Как ты справилась?
— Плохо. Один смог откусить мне руку.
— Я не о том. Как ты их убила?
— Одного льдом, одного ветром, а четырех кинжалом.
Дарий тяжело выдохнул, пробурчал: "Я и не об этом" и взъерошил распущенные волосы. Он стоял на расстоянии — у самого начала лестницы, хотя я еще не сделала ни шага с входного коврика.
— Почему не вызвала помощь? — спросил неожиданно Мальхольн и начал медленно подступать ко мне, морщась как от боли. — Почему отправилась одна?
— Не подходи! — повысил голос Дарий и попытался кинуться к нему, чтобы ухватить за руку, но резко погряз в воздухе, как в топи, скривился словно от неприятных ощущений и не сделал больше ни шага.
Мальхольн же шел непреклонно. Тяжело, с усилием переставляя ноги, точно передвигаясь в болоте, но двигался безостановочно. И с каждой секундой его тело напрягалось все больше. Мышцы перекатывались, выделялись, начинали бугриться — он не обращал ни на что внимание. Только все больше выделялись скулы от сжатых зуб.
— Я чувствую фон ее магии, но все в порядке. Он не такой тяжелый как прежде... и больше не опасный. Видимо моя магия скомпенсировала его, — прошипел. Дарий же отошел назад на лестницу, на безопасное расстояние, где он с беспокойством следил за действием. — Ты ответишь на мои вопросы? – прохрипел как-то мягко уже мне.
Он остановился, обливаясь потом так, будто пробежал несколько десятков километров. Между нами осталось два шага. Он сделал — от силы десять.
Я не видела в этом всем никакого смысла. Ни в моем разговоре с ним, ни в его попытках добраться до меня. Поэтому не задумываясь, повернулась на Дария — вдруг у него есть еще, что сказать. Мое сердце стучало: "Сделай, что он скажет. Сделай. Сделай. Сделай". И все мое существо согласилось с этим ритмом, признало важность доносимого им смысла. Внутри не обжигающим огоньком горело чувство — он важнее всего. Важнее меня, магии и мира. Если его не станет... то случиться что-то непоправимое. И мне решительно не хотелось узнавать, что именно. Поэтому я защищала своим внутренним льдом и ветром этот огонек привязанности к Дарию, к своей семье, и не позволяла ему даже качнуться из стороны в стороны на всякий случай.
— Пойдем, — отрывисто бросил Дарий и, развернувшись, взлетел по лестнице, завернул в коридор.
Без задержек двинулась следом. Мальхольн выпучил глаза, схватился за горло и начал отступать, пропуская меня. Но перед тем, как ступить на ступень, все же повернулась. Он напряженной статуей застыл у стены так, будто его придавили, и держался за шею.
Сердце. Обычное и ничем не примечательное... Какая-то малюсенькая ниточка дернулась внутри, и крохотная искорка вспыхнула рядом с большим огнем. Это — признательность и благодарность, какая-то непонятная симпатия и... Нет. Это не привязанность. Не может быть.
Я отказывалась верила в это.
Махнув рукой на это недоразумение, отвернулась и вдруг услышала громкий топот. Снова повернулась в сторону, но не успела и что-либо понять, слишком расслабившись дома, как меня подхватили на руки. Магия среагировала быстрее: она заковала все тело Мальхольна, кроме головы, в лед, а к шее приставила острие из ветра. Он не изменился в лице. Как морщился ранее, так и продолжил. Только совершенно не боялся. Или же делал вид — связь не могла меня сейчас просветить.
— Все в порядке, Севери, — прохрипел. — Не бойся. Я ничего не сделаю. Только помогу.
— Ненавижу прикосновения, — прошипела откровенную ложь. — Так что не трогай меня и поставь на пол, — заставила ветер надавить на кожу чуть сильнее.
Рядом с огромным шрамом появился разрез, откуда бисеринками покатились капли крови.
— Ты меня льдом заковала! — возмутился без страха. — У меня руки заморожены, как я тебя поставлю?
— Севери, — окликнул мягкий голос со второго этажа, и я быстро повернулась на звук, оставив попытки перерезать чужое горло за слишком громкий голос и вольные действия. Дарий с волнением смотрел на обрубок моей руки. — Пусть отнесет. Тебе сейчас вообще двигаться не желательно, — сказал и вновь исчез за поворотом.
Молча отпустила магию. Лед пропал будто его и не было, а нарадовская шея освободилась. Мальхольн сразу же отмер и направился наверх. Только двигался тяжело и не так быстро, как мог бы. Точно нес не меня, с не таким большим весом, а огромный валун.
— Почему ты не ответила на мой вопрос? — с трудом выдавил из себя.
Раз Дарий согласился с его действиями, значит и мне стоит обращать на них внимание.
Поэтому подумав, я все же сказала:
— Не вижу в этом смысла.
И облокотилась головой о грудь Мальхольна, прикрыла глаза. Там, где он меня касался, разливалось тепло. Не обжигающее, а нежное, согревающее... Отличная температура. И руки, привыкшие решать все с помощью драк, держали на удивление мягко и аккуратно, словно какое-то сокровище.
— А с Дарием есть смысл? — спросил с непонятной интонацией.
— Да. Он — семья.
— А на меня тебе настолько все равно, что ты даже говорить со мной не хочешь?
— Все, что нас связывает — это мой долг, как твоего Стража, и твой, как Сердца. Так что да, у меня нет ни единой причины хотеть говорить с тобой просто так.
Не возразила на его слова, но и не подтвердила. Мальхольн выдохнул. Повисло молчание.
Мы добрались до целительской за пару минут, и перед нами без промедления распахнулась дверь. Дарий отошел с прохода, пропуская внутрь, и метнулся к навесным полкам с баночками.
— Клади на кровать и на выход, — припечатал строго, звеня стекляшками.
Он уже был готов к работе: закатал рукава черной рубашки, надел перчатки, убрал волосы в высокий хвост, надел специальную маску и охладил помещение до комфортной мне температуры.
Мальхольн прошел и, сотрясаясь всем телом при наклоне, немного неаккуратно бухнул меня на мягкий матрас.
— Аккуратнее! — возмутился друид вместо меня, но не подскочил ближе, как обычно, а остался там же, где и стоял.
Только лишь по инерции дернулся ко мне, а как осознал, что сделать все равно ничего не сможет, поджал губы и вернулся к мазям.
— Прости. Ее магия слишком убийственная. Никогда не испытывал такого давления... Она словно... подчиняет? — отвернулся, не отходя от койки, но мельком нет да нет поглядывал на мою руку.
— Да. Магия Стража изначально была такой. Ставить на колени и заставлять склонять голову заложено в ауру того, кто обязан сопровождать Сердце. Это естественно также, как и то, что другие тянутся к таким, как я, из-за нашей теплой и успокаивающей ауры... Но это все усугубилось после ограничения ее магии... Хотя это тоже нормально. После выхода на свободу любой будет препятствовать тому, чтобы его посадили на цепь обратно, — начал рассказывать, такое чувство, будто больше для своего успокоения. — Удивительно то, что кто-то смог подойти ближе против воли хозяина. Обычно требуется, чтобы обладатель такой магии насильно притянул ее к себе и... Но, возможно, это потому, что вы Страж и Сердце и обладаете похожей божественной частью, что противоречит обычному принципу... Хотя она эйри. Ее хранит сам Севирро, и, кажется, силу ей даровал также он... Некоторые даже говорили, что видели огромную тень за ее спиной... а некоторые со страхом шепчутся, что ее глаза похожи на глаза самой смерти... Но тогда у вас должны быть разные части! Хотя Сердце обычно получает от всех богов сразу, а не только от одного, как Страж... — бубнил себе под нос.
На мгновение Дарий застопорился, держа в руке какую-то банку. А уже через секунду начал тараторить так, что слова слились в одну большую и непонятную массу.
Я выдохнула и отвернулась. Пусть пока придет в себя.
Мальхольн тем временем смотрел на меня не хмурясь, только то приоткрывал рот, то закрывал, будто хотел что-то сказать — я в вопросе подняла брови. В его красивых карих глазах с оранжевыми крапинками от бушующей магии плескалось кое-что такое, отчего мне становилось не по себе... Хотелось отвернуться, не видеть и не чувствовать. Но я не делала этого.
— Как ты вообще в сознании осталась? — прошептал, присел на корточки и осторожно убрал прядь моих волос с лица.
— Магия может сделать многое. В том числе и притупить нервные окончания или, грубо говоря, и вовсе заблокировать осознание боли. Это, конечно, не работает, когда тебе отгрызают руку... Но, в большинстве случаев, вместе с регенерацией помогает прекрасно. Ланша должна была учить тебя применять такое неосознанно. — осмотрела Мальхольна и по напряженным мышцам на руках сделала вывод, что если и учила, то получалось у него не так хорошо. — Начинай практиковаться сам. Ты не выживешь без этого — даже царапины от монстров слишком болезненны.
— Я и так...
— Севери, почему на тебе все еще одежда? — перебил Дарий вдруг грубо и перевел взгляд на Мальхольна, увидел его как в первый раз. — А ты почему еще здесь? На выход! Или хочешь присутствовать? Тогда марш на стул!
Я села и одним движением сорвала с себя остатки рубашки и белья. Оказывается, они и так уже висели на мне полосками, почти что оголяя груди. Теперь же все стало точно на всеобщее обозрение.
— Чертова эйри! — прорычал Мальхольн, прикрывая глаза рукой, вскакивая и резко отворачиваясь. — Почему ты не можешь хотя бы предупреждать о таком? Не все в этом доме... привыкли к этому!
Дарий тихо засмеялся, а я с непониманием смерила нарада. А с чего вдруг я должна на своей территории изменять свои привычные действия ради чужого комфорта? Он мне никто... Никто же? Да...
— Быстрее, — поторопил Дарий, — на стул.
Мальхольн медленно обернулся, глянул на меня между пальцами и резко отвернулся. В тишине прозвучал его раздраженный выдох.
— Чтоб вас песками засыпало... Позаботься о ней как следует, друид, - кинул на Дария мимолетный взгляд и вышел из целительской, прикрыв аккуратно за собой дверь.
Дарий усмехнулся, расплываясь в улыбке.
— Какой милый мальчик, — повернулся на меня. Но наткнувшись на мой взгляд, быстро принял серьезное выражение лица. — Ложись и немного пришпорь магию, а то я подойти не могу.
Я подчинилась.