14 глава
Прислонившись к белой стене в спальне Дария, я наблюдала как «главный стилист Морозного Хребта» быстро перерывает весь свой комод. Вещи летели во все стороны. Рубашки, брюки, белье, даже какая-то ювелирка там оказавшаяся, — разницы не было. Отправлялось в полет все. И пол из-за этого был устлан уже настолько, что превратился в одну большую вещевую кучу. Вообще удивительно, как столько вещей смогло поместиться в один небольшой комод.
— Почему мы просто не можем смотаться в город в какую-нибудь лавку? Или послать туда кого-нибудь? Будет куда быстрее и тебе не придется потом устраивать внезапную уборку...
— Потому что придется выбирать, а это куда дольше! И я знаю, что у меня был как раз таки где-то... подходящий Мальхольну комплект... Дай мне пару минут... — Дарий еще больше закопался внутрь ящика, а одежда полетела быстрее.
Вздохнув, огляделась. Тряпки, тряпки, тряпки. Везде были одни тряпки. И это он еще не открыл огромный черный шкаф, заниающий большую часть его комнаты. А еще гардеробная... Севирро сохрани!
Вообще, как друиду, Дарию по традициям (которые уже давно стали негласными законами) следовало бы носить только темно-зеленые и коричневые цвета, отражающие его суть. Но сам он плевал на устои с одной из гор Хребта и посылал под косу Севирро всех тех, кто не разделял его мнения. То есть вообще почти всех встречающихся.
Если ему нравился какой-то цвет, то он носил его несмотря ни на что, если не нравился, то бедная тряпка отправлялась в камин быстрее, чем я успевала ее отобрать. Хотя мне еще повезло с тем, что ему нравились только затруднительно достающиеся на Хребте черный и золотой, и потому он не скупал в лавках все подряд. А ведь мог.
Верность своим убеждениям отразилась и на его комнате. Мне еле как удалось убедить его не вещать блестящие золотом шторы и не красить стены с потолком в черный. Все это в итоге, к моему счастью, оставили белым. В отличие от позолоченной кровати и другой мебели. Но стоило признать, что несмотря на вычурность, комната вышла красивой, полностью отражавшей своего хозяина.
— Вот! — вскрикнул Дарий, отвлекая меня от мыслей, и выдернул из недр верхнего ящика что-то помятое и коричнево-желтое.
— Больше похожи на увеличиные версии половых тряпок, которыми я ванну мою, — скепсиса в моем голосе было предостаточно, чтобы он фыркнул. — Ты уверен, что это хотя бы на него налезет? Ты не дотягиваешь до его формы.
Дарий на мои слова начал встряхивать одежду. В воздух взлетело облако пыли, подсвеченной лучами заходящего пробивающегося из окна рядом солнца.
— Уверен! Оно мне велико на пару размеров... И не худощавый я ничего! Просто не нарад.
— Ты друид, — посмеялась в ответ. — Неправильный, — кивнула на его плотно обтянутые черной рубашкой мускулистую грудь и руки. Конечно, не Мальхольн, но и не другие дохлики-друиды. — Так что и с нарадами посоперничать можешь.
— Тьфу на тебя.
Дарий разделил две вещи, которыми оказались укороченные коричневые штаны и светло-желтая рубашка без рукавов, и приложил к себе. Его слова оказались правдой — на нем бы все это смотрелось мешком.
— Пошли. Сам будешь уговаривать его переодеться, — со вздохом развернулась на выход.
Как только Мальхольн согласился, мы сразу же перенеслись домой. Чем дольше мы бы находились в Песках, тем выше был шанс, что наше пребывание кто-то заметит. А тогда отсчет до того, как ответственные за нарушителей прибыли бы по наши души пошел бы уже на минуты. Потому что никакой клочок даже самой пустой на первый взгляд земли никакой Представитель не оставил бы без присмотра. Неизвестно же, вдруг там твари обоснуются, а он проглядел... И согласно одному из Межрегиональных законов: пересекший чужую территорию без разрешения попадает под действие частного закона о нарушении границы того региона, о котором и идет речь. А в Песках ни с кем не церемонятся, любая провинность там карается казнью.
Попросив тогда Мальхольна подождать нас пару минут, мы помчались искать ему одежду. Потому что если нам было, конечно, плевать в чем тот ходит (да хоть голым), то вот ему — наоборот. Подтягивая при каждом шаге съезжающий жалкий кусок ткани между ног, держащийся на паре лоскутов по бокам, его действия становились все более дергаными, а щеки краснели все больше.
Мы оставили его в белой гостиной на первом этаже в тихом уютном уголке за кучей шкафов с заумными книгами.
— Почему так долго? — раздраженно спросил Мальхольн, как только я вышла из-за последнего шкафа.
— Ты попробуй найти свой размер.
Мальхольн фыркнул и сложил руки на груди, подчеркнув ее наличие еще больше. А из-за шкафов вышел Дарий.
— О, на месте, — усмехнулся он издевательски, на что нарад напротив поджал губы. Но подошел к тому и протянул сложенную одежду со всей аккуратностью. — Новое, еще ничье. Но это временно. Потом мы дадим более привычную тебе одежду.
Мальхольн никак не отреагировал. Но вот мое пристальное внимание не оставил просто так. Он повернулся на меня и уставился прямо в глаза.
Возможно, как и в прошлый раз, ждет слов каких-то?.. Но каких? Я что, ему мамочка, чтобы давать разрешения на все? Гадство...
— Бери. Чуть позже мы закажем нормальных вещей, а пока что придётся потерпеть это, — произнесла легко.
И он, поколебавшись, незаметно кивнул.
— Хорошо, — забрал из рук вещи.
М-да... Мне, что, теперь придется каждый раз так ему говорить: «Да, дите, это можно. А вот то нельзя, брось каку»?
Дарий улыбнулся и направился ко мне, плюхнулся рядом на диван, вытянул ноги и положил руку на спинку позади меня. Я почувствовала легкое прикосновение к волосам.
Мальхольн, посмотрев на данные тряпки, сжал в кулаке и начал оглядываться. А потом встал, зашел за шкаф, но, поняв, что книги расставлены неплотно и все прекрасно просматривается между ними, вышел обратно и взглянул на нас. Мы с Дарием молча следили за его метаниями. Хотя и он, явно, и я, уже давно внутренне смеялись над этими неловкими попытками решить, как же переодеваться.
Громко выдохнув в сторону, Мальхольн одним резким движением содрал с себя остатки своих штанов. Послышался треск. В его руке осталась одна часть, в то время как вторая с шорохом упала на пол. Я с удивлением проследила за ее падением и подняла взгляд выше.
Зажатый в руке кусок тоже полетел вниз, но меня это уже не волновало. Передо мной предстала намного более интересная картина.
Трусов не было.
Глаза без моего желания приклеились к члену и яйцам, красиво расположившимся в ворохе непослушных темных завитков. Оба достоинства оказались большими. Даже можно было бы сказать самыми огромными из тех, что мне доводилось видеть у нарадов. Хотя не думаю, что у трупов после смерти что-то уменьшается. И это в спокойном состоянии... Жалко девушку его будущую. Надо бы научить его трансформацией уменьшать такое...
— У тебя вообще манер нет? — раздалось раздраженное с другого конца комнатушки, и тут же рядом кашлянул-усмехнулся мне в волосы Дарий.
Его попытка замаскеровать смех оказалась полностью провальной. Потому что то, что он затрясся всем телом не смогло бы скрыть ничего.
— Нарад упрекнул тебя в отсутствии манер, — прошептал мне в ухо и засмеялся еще больше. — То есть ты вообще пещерная женщина, Севери. По голове «бах» понравившегося самца и поволокла к себе за ногу.
Не сдержавшись, усмехнулась на такое сравнение. В принципе, если найдется достойный самец, то грех его будет не утащить... Но уже поздно. Самец умер.
Я медленно подняла взгляд, проходясь им по всему телу Мальхольна. Меня не интересовал стоящий напротив мужчина, которого теперь можно было называть так, ни с сексуальной точки зрения, ни с какой-либо другой. И потому все, что я увидела, также быстро и вылетело у меня из головы. В памяти остались лишь несколько слов: большой член, много мышц, темные волосы, куча шрамов. Ничего более.
— С каких пор обнаженное тело стало чем-то секретным? — фыркнула. — Мы все рождаемся и умираем без одежды.
— Есть правила вежливости, — скрипнул зубами и начал натягивать на себя новые штаны, стреляя в меня молниями из глаз.
Кажется, он постепенно смирялся с моими действиями... Или это только кажется?
— Придуманные людьми, чтобы загнать всех в определенные рамки и отгородиться друг от друга этой ширмой, — вставил Дарий, возвращая себе спокойствие. — Хватит опираться на придуманные кем-то правила, которые существуют только для того, чтобы угождать другим. Живи для себя.
Он никогда не любил ограничения. Особенно такие. И потому мог посоперничать с нарадами даже больше, чем осознавал. В свободолюбии так точно.
— Если я тебя смущаю, то отойди за шкаф. Это же лучше, чем ничего, — махнула рукой. — Но тебе стоит привыкнуть к такому. Никто из эйри не обратит внимания на твою наготу. Зато точно примут за странного, если ты, как и сейчас начнешь просить кого-то не смотреть или полезешь узнавать, где можно переодеться без лишних глаз.
Мальхольн нахмурился и смерил меня подозрительным взглядом. Но не остановился и продолжил одевание.
— То есть ты можешь выйти в город голой, и никто ничего не скажет?
— Нет. Без плаща не выйду. Но с ним — без проблем. Мы же все имеем одинаковое тело, так какая разница: скрывать его или нет?
— Некоторые части же разные... Ну? Это все? — оправил надетую рубашку.
— Разница в размере — это не разница. Вот если бы у тебя там было два члена... Такое действительно надо скрывать... А то, знаешь, слишком большой соблазн исследовать такое, — улыбнулась, глянув на заулыбавшегося Дария. Только вот меньше года назад к нему приходил парень с мутацией пальцев. Вот это было интересно, да. Особенно, как этот парень убегал от Дария. — Но, вернувшись к вопросу, пока — да.
Связь донесла до меня удивление, и губы в тот же момент вернулись в свое обычное состояние. Но Мальхольн уже застыл статуей, вытаращившись на меня во все глаза. Гадство... забыла держать себя в руках при нем. Расслабилась, вот и начала рефлекторно дома проявлять эмоции. А он ведь еще ни разу не видел меня такой.
— Ты умеешь улыбаться? — спросил заторможенно. — Как черт... Чертова эйри? — выдал он совершенно без злости.
Скорее, как-то растерянно. Словно не ожидал увидеть меня на месте «чертовой эйри». Но я вообще- не бесчувственная тварь!
— У меня есть имя. Севери. Так что будь добр используй его.
— Та-ак, давайте-ка перейдем к нашим проблемам, — хлопнул в ладоши Дарий, привлекая внимание и переводя тему. — Мальхольн, — повернулся на того и сделал паузу. — Мы понятия не имеем кто убил Ланшу.
Повисла тишина. А потом брови дикаря напротив поехали вниз, пока в какой-то момент не преобразили еще только секунды назад спокойного нарада в мрачно-злого.
— Какого черта тогда вы все это устроили, — поднялся, сжав руки в кулаки.
— В нападении были задействованы те, кто друг с другом обычно не контактирует. Когда ты в последний раз видел нарадов, людей и друидов вместе? — произнесла я и насладилась повисшим напряженным молчанием. Ставлю десять золотых, Мальхольн сейчас проскрипел зубами. — И мы никогда. Поэтому пока что, — выделила последнее интонацией, — мы не знаем, кто именно напал.
— И? — подтолкнул, садясь обратно на диван. — Что собираетесь делать?
— Не знаю рассказывала ли Ланша про меня или нет, но мы... дружили... Поэтому убить тех, кто посмел убить ее — один из моих ей прощальных подарков. Как друга, как напарника и как эйри, — продолжил Дарий. — Но в гроте мы не нашли ничего. Никаких аур или остатков магии, никакой крови, трупов и даже простых вещей. А хоть что-то, но должно было остаться. Просто обязано было! Именно потому мы говорим: пока что мы не знаем ничего. Кто-то очень умело подчистил за собой...
— Это все общие детали. Они и так понятны. Не держите меня за ничего не понимающего ребенка. Переходите ближе к сути того, как собираетесь действовать, — поторопил он. — Потому что мои варианты, я так понимаю, рассматриваться не будут, — выдал мрачно в конце.
Я вздохнула. Дослушал бы до конца для начала.
— Три расы, что никогда не терпели находится в обществе друг друга даже за огромные деньги, вдруг неожиданно сплотились и решили, что ты им нужен... Хочешь, не хочешь, но на мысли определенные наталкивает, правда? Вот только поспешных выводов делать нельзя, а какой-либо полезной информации в нашем доступе нет. Нет, от слова совсем. Мы можем только предполагать, с чего вдруг они так осмелели, что полезли на бывшую правую руку Представителя и...
— Кем она была?! — перебил, вытаращившись на нас. Его глаза забегали от меня к Дарию. — Правой рукой Представителя?! Нет... Не могла. Она же была простой наемницей!
Дарий с непониманием повернулся на меня, я пожала плечами. Почему Ланша не захотела посвящать Мальхольна в свое темное прошлое, я понимаю как никто лучше.
— При тебе да, — произнес Дарий с грустью. — Но вот раньше ее знали как «огненного карателя». Правая рука действующего Представителя Маури, огненный каратель Ланша из Мора. Суд — ее работа, огонь — меч правосудия. Она сжигала всех нежелающих подчиняться или нарушивших правила. При ней Бессмертные Пески стали примером идеальной территории. Даже Представителя уважали и боялись не так как ее... Но она бросила свой пост и отказалась возвращаться. Стала, как ты и сказал, простой наемницей. Брала задания чтобы заработать на жизнь и, когда могла, безвозмездно помогала слабым, спасала детей, раздавала еду, находила обездоленным новый дом...
У Мальхольн с каждым словом глаза расширялись все больше и больше. И в них все больше и больше начинало плескаться отчаяние и горе.
— Почему... Почему она молчала? Нет, — собрался он резко. — Почему вы не пошли к Маури. Это же ее правая рука! — разозлился. — Она обязана была что-то сделать!
— Бывшая, — сделал акцент Дарий. — А еще потому, что это Маури. Может, она что-то и предпримет, но прежде объявит всему миру про то, где ты, как ты и почему ты.
— Ей наплевать на тебя, — с холодом дополнила я, остужая его пыл. По нему было прекрасно видно, что он хотел начать спорить. — Было и будет. И если она узнает, что Ланша умерла, то первая же зарежет тебя в отместку за нее. Потому что она — сумасшедшая мелкая пигалица, которая прыгает на задних лапках только перед своим мужем.
— Пусть только попробуют, — понизил голос и произнес с угрозой.
— Ты не выдержишь и двух ее ударов. Она не зря занимает свое место Представителя, — увидела, как Мальхольн сжал руками брюки. Видимо, согласился. — А у меня сражаться с ней нет никакого желания. Поэтому мы не можем допустить того, чтобы она узнала про смерть Ланши. А значит будем действовать сами... и скрытно.
— Сидим, не отсвечиваем и защищаем свои, а в частности – твою, задницы, пока никому не интересные наши разведчики добывают нам информацию, — поддержал меня Дарий. Мы не разговаривали об этом раньше, но даже сейчас пришли к одному мнению. Впрочем, как и всегда. — Мы сделаем все без лишних свидетелей. Тихо и незаметно узнаем, а потом убьем. Никто даже не поймет, что в мире стало на парочку жизней меньше.
— Отказываюсь. Я лучше стану оружием, чем буду отсижеваться под защитой и ждать чего-то, — возразил Мальхольн.
— Кто знает, когда у тебя отберут твое бессмертие? — легко сменил тему Дарий, разведя руками. — Возможно через месяц, неделю... а может и завтра. Проснешься, улыбнешься, поскользнёшься на ковре и БАМ! Все. Умер, — посмеялся. — Как известно, все подарки не вечны. Особенно такие, божественные... И кто настоящий шут, так это — судьба, — подмигнул. И я вспомнила, как Мальхольн назвал его шутом. — Так что скорее всего убьют тебя самым позорным из способов. Например... ядом в соусе к курице.
Это была откровенная угроза, потому я наклонилась вбок и тихо прошипела в золотые волосы: «Спокойнее». Дарий взял мою ладонь и пальцем написал на ней: «Все под контролем», не отрывая взгляда от разозлившегося как все демоны бездны дикаря перед собой.
— У меня достаточно силы, чтобы не сдохнуть, пока вы используете меня как приманку. Раз уж кому-то там так нужен я, то почему бы и нет? — процедил в ответ. — Или же вы хотите дать ему... им, кто там вообще? Шанс нарастить мощь? Увеличить численность? Убить еще кого-то? Решили помочь? Нет? Да без разницы. Плевали на меня? Тоже без разницы. Они грохнут меня, а вы их! Не воскресну, значит сам виноват. Но в таком случае...
— Спокойнее, — цыкнул Дарий, растеряв все свое озорное настроение.
— Ты понятия не имеешь, какого это — умирать и воскресать, — обдала его высокомерием я. Он задел одну из моих больных тем, и слова сами полились рекой. — Если думаешь, что это так легко, то я тебя удивлю — нет. Смерть есть смерть, а ты нарушаешь один из самых базовых законов природы, разрываешь цепь. И за это придется платить! Тебе, твоим близким, знакомым... Всему твоему окружению перепадет в той или иной мере.
— У меня не осталось никакого окружения. Мне без разницы.
— Зато у меня осталось, — резанула. — А я не намерена рисковать ими только потому, что связана с таким бестолковым Сердцем.
— Севери, — позвал Дарий быстрее, чем Мальхольн успел сказать еще хоть что-то, оттянув этим меня от спора. Я выдохнула и вернулась в безразличное состояние, нацепив на себя маску холодной эйри, которая уже за столько лет стала моим вторым лицом. — Спокойнее. И охлади комнату. А то тут скоро пожар случиться.
Я без вопросов выпустила на свободу немного магии. Она ветром со снегом пронеслась по помещению и заставила Мальхольн рвано выдохнуть и обхватить себя руками в попытке согреться. Спустя пару мгновений, когда рядом от выдоха появилось облачко пара, потянула магию обратно.
— Ланша мне была дорога также, как и тебе, — продолжил вместо меня Дарий. — Так что я тебя прекрасно понимаю. Наши интересы совпадают. Но единственное, что мы должны сейчас сделать — это на какое-то время осесть на дно. Иначе неизвестно, что может произойти. То ли тебя грохнут, то ли, скорее всего, ты снова поставишь под удар других, — произнес спокойно, но Мальхольн вдруг вновь громко выдохнул и сбавил обороты злости.
— Хорошо, — покачал головой. — Сидим и ждем.
Победа.
Дарий рядом хмыкнул одновременно с пришедшей на ум мне мыслью. И быстро склонил голову. Так делали эйри, когда искренне благодарили за что-то. Мне бы тоже стоило бы... Но благодарить за выбор благоразумного решения проблемы — тупость.
Хотя на самом деле все сказанное немного преувеличено. По крайней мере сидеть сложа руки мы точно не станем. Как раз успеем разобраться с нашими непонятными отношениями.
— Вот и замечательно, — хлопнул в ладоши повеселевший Дарий, подняв взгляд, и растерял былую серьезность. — Обо всем поговорили? — спросил с намеком, но никто ничего не сказал. Ни я, ни Мальхольн. «Просто прекрасно». — Тогда... Сразимся?
— Легко, — хмыкнул дружелюбно Мальхольн. — Прямо здесь? Не жалко комнату?
Я в этот момент уже поднялась и направилась на выход, но застыла как вкопанная. Не от смысла слов — и так понятно, что Дарий пытается и подружится, и прощупать почву навыков Сердца одновременно — а от интонации в голосе нарада. Такая... радость была на моей памяти впервые.
— Что не так, эйри? — спросил угрюмо низким голосом тот, когда мой взгляд против воли прилип к нему.
Я поспешила тут же надеть маску отрешенности.
— Почему ты так быстро изменил свое отношение?
— В каком смысле изменил? — вскинулся он в непонимании. — Ты извинилась — я принял извинения. Вы предложили работать вместе — я согласился. Вы объяснили, почему надо подождать — я понял. Все. Теперь все по-другому. Каких причин тебе еще надо?.. Или может это тебе просто стоит научиться переключаться на более важные темы в настоящем, нежели зацикливаться на прошлом, а эйри?
Я выдохнула и смолчала. Мне нечего было ответить на это. Вернее, в голове роилось очень много слов. Грубых и ругательных. Но кидаться ими не хотелось.
Бросив взгляд на уже полностью вернувшего себе спокойствие Дария, развернулась и теперь уж точно пошла на выход.
В голове все еще крутилось, что Мальхольн смолчал. Ничего не ответил на откровенный намек Дария. Ничего не рассказал нам о том дне. Что видел, что чувствовал, что слышал, как это произошло и что с ним сделали потом — все эти и еще куча других вопросов остались открытыми. И мне до ужаса, до чешущихся кулаков, хотелось, как и вдарить ему за это, так и по-простому развернуться и устроить допрос.
— Не дай ему разгромить наш зал, — бросила вместо всех слов, перед тем как закрыть за собой дверь.
У всех нормальных эйри под домом находилась кладовая или комната для переживания эмоциональных всплесков в одиночестве, а у нас же — огромное тренировочное помещение. Куча весов, куча оружия и куча свободного места для наших с Дарием спаррингов. Правда нахождение под домом не позволяло использовать магию, но отработка приемов получалась на ура. Особенно в свете возможности нагреть помещение для подверженного сильному холоду друида. А сейчас еще и Мальхольна.
И пока эти двое собирались повеселиться, мне предстояло сесть за работу. Снова. А еще по плану стояло поужинать... Севирро, где взять дополнительные часы для суток?
Я спустилась на первый этаж и хотела уже войти в библиотеку-кабинет, как на плечо легла рука. Обернувшись, уставилась на Дария. Он стоял почти впритык.
— Мальхольн? — спросила, не увидев второй макушки.
— Я здесь, — послышалось громогласное наверху.
Нарад спускался следом и никуда не торопился. Под его тяжелыми, неспешными шагами ступени не скрипели и не плакали — они рыдали в голос и бились в истерике.
Хотя Дарий, кажется, наоборот, летел со всей скорости, и даже перепрыгнул лестницу, а я, видимо, настолько погрузилась в мысли о предстоящей работе, что даже не услышала его приземления.
— Дай мне пять минут, — сказал друид, обернувшись, и, открыв дверь в библиотеку, втолкнул меня внутрь.
Я сделала пару шагов вперед и обернулась:
— Что случилось? — на мой тихий вопрос пришелся хлопок закрывшейся двери и потому он потонул в нем.
— У нас пять минут. Буквально! — начал спешить он. — Ты не была знакома с нарадами так, как был знаком из-за Ланши я, и поэтому можешь не понять некоторых решений Мальхольна, но сразу скажу — следи за словами...
— Все в порядке, Дарий. Мне это и так известно.
Да, мои знания не настолько обширны с практической точки зрения, все же интереса ни к Бессмертным Пескам, ни к их обитателям у меня никогда не имелось, но не зря же я занимала пост Представителя и все двадцать лет после появления Мальхольна зубрила все книги, что у нас имелись.
— Но ты не знаешь Ланшу, — возразил серьезно. — А Мальхольн слишком похож на нее. Хотя бы тем же разговором про вежливость! Она другая, понимаешь? Такая же искренняя, свободная и не терпящая ограничений, как и многие нарады, но не зацикленная на себе, не гордая и не жестокая...
— То есть она не бегала, не орала и не резала всех секирой на право и на лево, хочешь сказать? — с сарказмом встряла я, не в силах сдержаться из-за его последнего слова.
Как раз таки жестокой она и представлялась. Всем. Включая меня. Потому что каждая наша встреча заканчивалась не чем иным, как грубым выпроваживанием из своего грота и совсем не пустыми угрозами разрубить меня едва ли не на кусочки. И это несмотря на мои попытки удержать с ней нейтральные отношения.
— Севери! — возмутился Дарий. — Я не про это... Она спасала всех, кого могла. Отдавала свое, если другим это требовалось. Жертвовала собой там, откуда другие убегали... Она одновременно жила и как изгой, поступая так, как захочет, но все время находясь в тени и пытаясь не отсвечивать, чтобы не привлечь к себе внимание и не навлечь на себя беду от чистокровных, и как нарад: одним днем, почти ни к чему не привязываясь и ни с кем не церемонясь. Из-за этого же в Мальхольне такая верность людским, — он выплюнул это как что-то грязное, — нормам. Ланше очень не нравилось, когда другие лезли к ней близко, поэтому ей и понравились люди с их ограничениями...
— Ты хочешь сказать, чтобы я не ждала от него поведения чистокровных нарадов? — спросила спокойно.
— Почти, — выдохнул удовлетворенно и улыбнулся.
— Ну так и он не... — Не смогла закончить, как меня смерили угрожающим взглядом. — Поняла я, поняла, — выдохнула.
— Просто не удивляйся несоответствиям... Они одинаковые, — добавил в конце и одновременно и восторженно, и грустно посмотрел на закрытую дверь. Как родитель на уже повзрослевшего ребенка, в жизни которого он больше не принимает участия. — Я вижу в нем ее. Почти что точная копия. Привычки, поведение, фразы, даже эта хмурость — он перенял у нее все, что только можно было и нельзя...
— И кто в ней превалировал? — вернула тему в нужное русло.
— Сложно сказать. Ланша считала позором не выполнить данное обещание или сказать не то, о чем на самом деле думала, но в то же время могла за это простить. Хотя взять другого нарада и за такое уже...
— Меня бы убили на месте, — закончила за него и кивнула, принимая намек к сведению. — То есть примерно половина на половину. Принято.
Дарий с беспокойством дергано развернулся на дверь, и я, позабыв про все, тут же прислушалась. Шум ветра за окном, чужое дыхание и собственный стук сердца. Больше ничего. В доме стояла тишина.
— Что такое? — прошептала, готовясь накидывать на Дария защиту.
Но он тяжело выдохнул:
— Он перенял у нее даже неусидчивость, — поплелся на выход. — Вернемся к ужину, — пояснил мне напоследок.
Усмехнувшись хорошему слуху некоторых зеленоглазых, проводила широкую спину взглядом и развернулась.
Передо мной в нескольких шагах прямо по центру библиотеки стоял огромный изогнутый письменный стол. Он был полностью завален конвертами и бумагами. Пара листков даже валялась на полу рядом. За ним, освещая довольно темное помещение, находилось окно. Оно также как и все остальные окна в доме выходило на лес. Белые шторы по бокам были подвязаны графитовыми лентами, которые выбирались как раз под цвет мебели в этой комнате. Хотя именно из-за огромного количества шкафов такого оттенка по обоим сторонам от стола, по ночам здесь создавалось впечатление довольно мрачной атмосферы. Что на самом деле так и было. В рабочем кабинете не могло быть весело.
Хотя смех Дария тут все же звучал довольно часто.
Я прошла к стоящему справа стулу и буквально плюхнулась на него. Слева остался стоять одинокий черный стул.
— Скорее всего он еще не скоро сможет мне помочь, — выдохнула себе под нос, оценивая количество почты, которую требовалось разгрести.
Пошарив рукой под листами, нащупала деревянный прямоугольник и вытащила наружу. Куча бумажек сбоку с шорохом съехала на пол. Гадство... Но плюнув на это, открыла крышку небольшого ларца. Доставщик был чуть больше двух моих кулаков и выглядел как самая простая музыкальная шкатулка. Белая, с маленькими елочками по низу — подарок Дария. Ему надоело, что я пользовалась еле живым доставщиком, который работал и то через раз, а выглядел так, будто его пожевали и выплюнули. Ну упал на него шкаф, что поделать? Пока работал, в новом нуждалась.
Внутри меня поджидала кучка драгоценны и полудрагоценных камешков — накопители с заклинанием хранения внутри. Такие использовались как раз для перемещения из одного доставщика в другой, а внутрь обычно клались письма. Удобный, быстрый и почти не затратный способ общения.
Я без раздумий отодвинула рукой ближайшие конверты, и с другой стороны стола снова что-то упало, на этот раз громко грохнувшись о пол и заставив меня поморщиться. На свободное место со стуком высыпались мои будущие проблемы, и я сразу же заметила среди них один александрит. Мое настроение со скоростью света понеслось вниз. Кроме него и кучи других драгоценностей блеснули еще и два больших бриллианта. Настроение пробило дно. Интересно, как отреагирует Мальхольн, если я попрошу его провести спарринг со мной? У Дария как-то лучше получалось отвечать на почту министров...
Выдохнув, поставила доставщик на гору бумаг рядом и принялась за работу. Взяла бумагу, написала пару уже механически запомненных фраз, достала из почти пустого ящика мелкий лунный камешек и забросила в доставщик вместе с письмом.
— Саят, — произнесла, захлопнув крышку.
А когда открыла, ничего не увидела. Сейчас письмо, сохраненное в лунном камне, должно было лежать в доставщике, привязанном к отпечатку ауры с произнесенным мной именем. И я была уверена, что разведчики уже завтра с утра объявятся на пороге моего дома, чтобы выяснить подробности нового задания.
Бросив взгляд на красиво сверкающие в лучах заходящего солнца два бриллианта, взяла александрит. Этот камень обычно использовался кем-то из Представителей для передачи важных сообщений и запечатывался соответственно его же магией. Влив немного своей маны внутрь, активировала заклинание. Через меня прошло знакомое ощущение огня, а в нос ударил запах разогретого песка – так ощутилась чужая аура. Вот гадство! В воздухе появился кусок оторванной светло-желтой ткани, которую обычно носят нарады. Да твою ж смерть! Вы издеваетесь! До ушей донеслось мое же проклятие.
«Сдохнуть решила?» — гласили единственные два слова, написанные то ли углем, то ли чем-то похожим.
Маури. Представитель Бессмертных Песков.
Нас все же заметили.
Но я не понимала как. Никто, кроме нарадов, не хотел работать в ее подчинении. Друиды в том числе. А без них наши ауры она опознать бы не смогла. Но и когда мы были там, поблизости никого не наблюдалось. Так каким образом?
Прикрыв глаза, выдохнула. А потом дернула еще один листок и черканула на белой стороне правду: «Забирала Сердце». В теории я в своем праве. На практике, конечно, совершенно нет, но, шансы, что ей станет лень со мной разбираться довольно высоки. Вытащив из нижнего ящика александрит, забросила его вместе со смятым в руке листком в доставщик и, захлопнув крышку, произнесла имя ауры Маури.
Надеюсь, она как обычно выкинет мой накопитель куда-то в песок.
Скосив глаза на оставшиеся драгоценности, попыталась испепелить глазами два бриллианта. Вдруг они рассыпятся в пыль и у меня появится отговорка ничего не делать?
Но все осталось на месте.