Шёпот Стража

В доме стояла идеальная тишина. Не было слышно ни яростных криков, ни грохота, которые ожидались.

— Он не смолчит после твоей насмешки над ним, — обернулась к Дарию, все еще усиленно пытаясь услышать хоть что-то.

— Да, но и злится сильно не должен, — он аккуратно зафиксировал оружие в настенном креплении. Вернул на то же место, откуда взял. Зачем он всучил его мне при переходе, чтобы потом тут же отобрать, я так и не поняла. — Все же я дал ему одну из своих лучших настоек, эффект там заметен сразу. А если он не поймет этого, то он не ученик Ланши.

Он вытащил из кармана прозрачную маленькую баночку и пошел наверх.

— Плохая шутка, если ты хотел с ним подружится.

Дарий не ответил. Вся его суть приковалась к находящимся в банке кускам камня, и он даже не замечал, что наступает на самые скрипучие места лестницы, которые обычно обходил. Деревянные ступени жалобно стонали и плакали.

Проводив его взглядом и убедившись, что он спокойно завернул за угол этажом выше, я отправилась искать Мальхольна.

Отсутствие связи в такой момент беспокоило. Устоявшаяся привычка в любой непонятный ситуации дергать нить, чтобы понять, где находится нарад и что с ним происходит, сейчас сыграла злую шутку. Я механически попыталась достучаться до него и уткнулась в серый туман. И только спустя пару секунд пришло осознание, что во всем виноват надетый нами же ошейник.

Возможно, нам повезет, и он все еще спит у себя.

Быстро дойдя до запасной спальни, выдохнула и без стука аккуратно приоткрыла дверь. В щель никого живого не наблюдалось. Одна только разруха. Мысленно молясь, чтобы мне в лицо не прилетела внезапно никакая деревяшка, открыла пошире. Открытое на распашку окно и снова никого. На полу валяются вещи Дария. Не рваные, только раскиданные. Как будто кто-то искал, что надеть, а когда ему не подходило, отбрасывал подальше, даже не выворачивая. Вдохнув и собравшись с силами, открыла дверь полностью, прижав к стене с обратной стороны. В комнате никого. Дверь в ванную справа открыта, но там тоже никого не видно и не слышно.

Заподозрив неладное, метнулась к окну и выглянула на улицу. Снизу, в сугробе, отпечатался след от чужого приземления. От него тянулась дорожка к лесу, как будто кто-то полз по-пластунски.

Сердце понеслось галопом вскачь, а по рукам пронеслись мурашки.

Насколько далеко ушел? Зачем? В порядке? Жив ли вообще?

— Дарий! Мальхольн ушел! — прокричала с уверенностью, что меня услышат, и тут же перемахнула через подоконик.

Выпрыгнула в окно, прямо во время падения отрастила крылья и, распахнув их в паре сантиметров над землей, взмыла в воздух. Набрала высоту, достаточную, чтобы видеть на десятки километров вокруг, и ринулась по направлению протоптанной в снегу тропинки. Но она почти сразу же потерялась среди деревьев. Мальхольн ушел в лес.

Вырубить бы его к Севирро!

Поджав губы и убрав крылья, рухнула вниз, ровно мимо стволов в открытое пространство. Пружинисто приземлилась, проваливаясь в сугроб по лодыжки и приседая на корточки, и тут же вскочила. Понеслась стрелой вперед, по тропе, перепрыгивая поваленные деревья и какие-то торчащие копьями из снега палки. Картинка по бокам превратилась в бежево-коричневые линии: я видела только нужный мне путь под ногами и деревья спереди.

И в какой-то момент за дальними стволами показалась темная фигура в знакомых грязно-желтых штанах. Ползущая по-пластунски, как и предполагала.

Мальхольн двигался уверенно. Быстро переставлял руки, переваливаясь при этом из стороны в сторону, и тащил свое тело вперед. Его ноги были неестественно вывернуты в разные стороны. Сломаны.

Я ускорилась и нагнала его за пару десятков секунд, преградила путь, расставив ноги в стороны для большей уверености, чтобы он не прошмыгнул мимо, и разведя руки. Он остановился. Сердце загрохотало, я задышала полной грудью, а тело, все это время, оказывается, напряжное до предела, расслаблось так, что я чуть не упала от обмягших ног. И кажется, у меня была вывернута лодыжка: опираться на правую ступню — больновато. Либо неудачное приземление, либо прыжок. Уже неважно.

С ним все в порядке. Боже, Севирро, спасибо.

Выдохнув и перенеся вес на левую часть, осмотрела беглеца уже осознаным взглядом.

А Мальхольн именно в этот момент решил медленно поднять на меня взгляд. Бешенство вперемешку со злостью окатило меня из светло-карих при дневном свете глаз. Розовые, обветренные губы сжались в тонкую линию, брови нахмурились до такого состояния, что меж них залегла не одна складка, а уже две, а щеки покраснели. Руки, удерживающие его в изогнутом положении, дрожали, а ссадины покрывали все тело, не оставляя ни живого сантиметра и вынуждая задаваться вопросом, где он умудрился так израниться. Кровь текла тоненькими ручейками отовсюду. Но она не падала на снег — застывала на коже.

— Прочь с дороги! — прошипел.

— Куда ты собрался в таком виде? — спросила как можно спокойнее.

Главное не злиться в ответ. Будь эйри. Будь, снег под собой погреби, эйри!

— Не твоего ума дело! — Мальхольн попытался меня оползти, но я просто качнулась в сторону и снова преградила ему путь. — В сторону отошла, Страж.

— Зачем тебе так срочно понадобилось в лес? Ты не мог дождаться нас, чтобы не выбрасываться из окна? — попыталась отшутиться.

— Пасть свою эйривскую захлопни, — прорычал тихо, но грозно. — И шутки свои прибереги для друидика. Он оценит.

Я смолчала, подымая бровь. А он переменился, облив меня презрением из глаз, и стал похож на зверя, готового к удару.

— Заперли меня как псину в конуре, надели ошейник и думаете как все замечательно? — не сдержался и начал высказывать накопившееся внутри. В этом все нарады. — Ты кто? Страж или тюремщик? Решила переквалифицироваться?! Нет?! То есть и правда, думала, что после всего этого я останусь сидеть на жопе ровно и читать книжечки?! Сделаю вид, что все в порядке?! Словно так и должно быть?! Да я лучше сдохну! Пусть боги выберут новое Сердце! Я отказываюсь возвращаться клетку! — рявкнул изо всей своей злости.

И начал вновь обползать меня сбоку. Но я уже не обращала внимания. Это отошло на задний план.

Последние слова сломали все замки на моих воспоминаниях, и они ударили кулаком под дых и добили ногой с разворота. Я, точно получив удар на физическом уровне, начала заваливаться. Ноги отказались удерживать вес тела. В ушах зашумели волны, со всех сторон раздались предсмертные злобные крики. Запахло гарью и паленой плотью. Перед глазами появился океан, окрашенный в красный. А на его поверхности то тут, то там всплывали тела. И словно издеваясь, судьба осветила эту бойню красивейшим красным, показавшимся тогда кровавым, закатом.

Я свалилась в снег и сжалась. Мои руки задрожали. Даже не желая смотреть, глаза все равно не закрывались. Они видели то, что происходило в голове, а не в реальности. Но это было реальнее всего мира.

— Хватит, — прошептала для себя.

И не услышала слов. В ушах бил прибой.

Опустила взгляд. В ладонях лежала голова парня. Ровные черты лица, пухлые розовые губы, аквамаринованные, словно драгоценные, глаза и шелковые темно-синие волосы, переливающиеся на закате подобно морю. Даже мертвецкая бледность кожи не портила его божественную красоту.

— Ну давай, восстанавливайся. Я тебя жду, — прошептала...я.

Только та, далекая. Собственный тихий, наполненный любовью голос из воспоминаний заставил задрожать еще больше. Та я еще не понимала, что хоть кровь из отрубленной шеи и остановится, как раньше уже не станет. Он больше не посмотрит на меня с яркой солнечной улыбкой, не прокатит на волнах, не отчитает за слишком рискованные эксперименты и не согреет своими теплыми, полюбившимися мне руками... Он окончательно и без возможности воскреснуть мертв. Боги забрали его бессмертие. Посчитали не достойным возвращению.

Я дернулась в попытке убежать от видения, зажала руками уши и зажмурилась. Однако все осталось. Перенеслось на чуть раньше, на причину произошедшего.

Гвалт из криков зазвучал изнутри. Но один, определенный голос, выделялся из всех. Особенно его слова, которые он, несмотря на свой мягкий тембр, рычал подобно варварам из Песков: «Я никогда не вернусь туда! Не вернусь, слышишь?! Я лучше сдохну! Пусть боги выберут новое Сердце! Я отказываюсь! И ты не посмеешь забрать меня силой! Ты вообще ничего...». И я помнила прервавший тираду свист ветра и с каким звуком отлетевшая голова упала в воду, помнила свой отчаянный крик и как попыталась добраться до оседающего тела, помнила, как меня сбила с ног налетевшая на берег волна и как она принесла мне, свалившейся на песок, прямо в руки его голову. Я помнила все это так отчетливо, что из раза в раз, когда эти воспоминания возращались, проживала вновь и вновь.

Внезапно послышался чей-то кашель. Он донесся словно издалека, из-под толщи воды, в которую я погружалась. Однако благодаря нему пришло осознание, что именно происходило здесь и сейчас. Оно спасительной рукой проломило лед и выдернуло меня на поверхность.

Отвесив себе мысленный подзатыльник, резко вдохнула полной грудью и начала считать. Вдох, один, выход, два, вдох, три...

На «двадцати» запахло хвоей. Больше никаких крови и гари. Опустив закрывающие уши руки, осмотрелась. Действительно: спокойный лес. И его тишину снова рассекли хриплые покашливания. Мальхольн!

Обернувшись, увидела его уже в паре метров дальше. Он остановился, сотрясаясь всем телом от кашля.

Нарады – полные противоположности эйри. Невосприимчивы к жару, но очень чувствительны к холоду. А Мальхольн был нарадом по всем параметрам, кроме обладания магией. И сколько он уже на улице? Пятнадцать минут? Полчаса? Час? Как вообще все еще может двигать руками? Как еще не свалился в обморок от переохлаждения или и вовсе обморожения? И какого снега делаю я?

Сверху послышались хлопки крыльев. Дарий нашел нас. Подняла голову и увидела в руках у зависнувшего в воздухе небольшую черную сумку. Знал, что без травм тот выбраться не мог: все окна и двери после нашего ухода из дома запечатываются защитным заклинанием. Все, кроме окна в запасной спальне на втором этаже. Оно было новым, и мы его еще не опечатали. Хотели заняться этим позже, а потом и вовсе забыли. И только сейчас, когда уже все случилось, я вспомнила о нем.

Дарий пошел на снижение, но я быстро замахала руками. Нельзя. Лучше ему сейчас не попадаться нараду на глаза. Разберусь сама.

«У Мальхольна сломаны ноги, ему нужна помощь», — напомнила самой себе. Но посмотрев на упорно ползущего дальше, который будто и вовсе не испытывает затруднений по поводу своего положения, решила повременить. Если Ланша учила его притуплять магией боль, то возможно, это и не такая уж большая проблема. Особенно с учетом того, что воздействие адаманта ослабло, и регенерация, скорее всего, уже сама по себе начала восстанавливать его тело.

Я повторно замахала руками, чтобы Дарий не подлетал. Он понял и поднялся повыше в воздух. Хлопки крыльев пропали, темный силуэт в небе — нет. Не улетел, остался. Этот факт дополнительно успокоил. Дышать стало легче.

Дарий рядом, все в порядке.

Мальхольн за это время успел уползти на метров пять. Двигался довольно быстро, но трясся уже всем телом. Я сорвалась к нему. Догнала за пару секунд и, сбавив тем, пристроилась рядом.

— Прости... — решила начать с извинений, но мысли пропали. Я сглотнула, не зная, как продолжить фразу так, чтобы не выдать своих чувств больше того, чем я уже и так это уже сделала. Повисла тишина, разрываемая лишь хрустом снега да тяжелой отдышкой. — Прости за то, что не выполнила свой долг...

Боже, Севери! Ты извиняться разучилась?! Какой еще долг?! Да по нему же видно, что плевать он не него хотел... Но как?! Как Севирро мне в отцы тогда сказать?!

Мальхольн не проронил ни слова. Он хрипел, задыхался, но не сводил глаз с елок вдали и продолжал ползти. Упорно передвигал себя руками и полностью игнорировал мое существование. На его лице не появилось никаких эмоций, на нем застыли все те же ярость и решимость.

Что надо сказать? Как извиниться? Я не понимала, не умела... забыла как. С появлением Дария эти навыки потеряли свой смысл. Он всегда приходил на помощь, задвигал за спину и заменял собой. Был тем, кто говорит за меня. А я и была не против. Он, в отличае от меня, не скрывал свои эмоции.

Так как объяснить? Что мне действительно жаль, что заставила его пройти через все это, жаль, что вновь ошиблась, и жаль, что надела на него адамант. Из-за последнего совесть уже не скреблась, она рвала меня на части. И на границе сознания слышался противный скрежет ее когтей по моим закованным в лед и потому до сих пор нерушимым принципам. Они осыпались, рушились на моих глазах и из-за меня же. Мне было жаль из-за этого. Жаль, что позволила такому вообще случится.

Это все вертелось внутри, но никак не хотело преобразовываться в слова. А когда наконец-то приходила идея, предложение застывало на языке и тут же теряло смысл. Даже если не скрывать чувства все не то, и не так.

«У тебя не получиться извиниться за такое», — прозвучал чужой-собственный голос и рот закрылся на замок. Это только моя вина. Правильно, Мальхольн и не должен ничего из этого выслушивать. Все равно словами ничего уже не изменить. Надо показать действиями. Но тоже как? Он не эйри, поэтому не поймет...

Так мы и продолжили идти в молчании, пока нарад не остановился и не заорал. Он будто выпускал накопившиеся эмоции. А потом резко поднял голову на ошарашенную меня и посмотрел уничтожительным взглядом.

— Если есть что говорить, то говори и вали. Иди к черту отсюда и дай мне спокойно вернутся к себе домой, — зло простучал зубами.

Он не обращал никакого внимания на сотрясающееся не хуже только приготовленного желе тело. Либо же мастерски игнорировал это. А ведь холод хитер: подкрадется и совершит последний удар внезапно. Мальхольн даже не успеет понять, как свалится от онимения конечностей.

Раз не могу сказать, то надо показать.

Я переместила себе из дома плащ Дария, утепленный изнутри толстым мехом, и, присев на корточки, завернула в него удивленного Мальхольна. Поправила капюшон, застегнула спереди на две пуговицы. Подумав, перенесла себе еще и шарф, тоже не мой. Дернула капюшон на голову нарада, быстро замотала и удовлетворенно кивнула, смотря в расширенные карие глаза напротив. Только они да остались видны, все остальное оказалось внутри, в тепле.

— Мне нечего сказать, — встала и отошла.

"Прошу, пойми, что я не хотела тебе зла", — попросила мысленно.

— Чего? — крякнул от шока и тут же пришел в себя. По-обычному нахмурился и испепелил меня взглядом. — Какого демона ты творишь, эйри?! Забери это сейчас же! Что в нем? Тоже адамант?! Решила меня окончательно на цепь посадить?! — прокричал прорезавшимся голосом и попытался тут же без рук скинуть одежду с себя, но, увы, не вышло.

— Мне стоило так сделать раньше,— покачала головой и осеклась.

Мальхольн вдруг начал наступать. Молча попер на меня тараном, и я от непонимания дальнейших его действий попятилась прочь. Кто знает, что он захочет сделать с таким взглядом? Вдруг, и правда, решил убить? А его глаза говорили, нет — кричали, — он хотел.

— Это просто плащ! — быстро подыскивала слова, отходя. Почему я вообще должна объяснять свои действия? Это же и так понятно! — Даже твоя огненная магия не зашитит тебя от обморожения! Особенно сейчас! И скорее всего ты уже точно что-то не чувствуешь! Хватит и твоих сломаных ног, ты так не считаешь?!

— С ними все в порядке, — раздраженно выдал и, выдохнув, остановился.

С ним прекратила движение и я. "В каком месте твои ноги в порядке?", — поразилась мысленно, но сохранила невозмутимый вид.

Он смерил меня тяжелым взглядом снизу вверх и еще раз выдохнул. На этот раз громче.

Мальхольн отвернулся, видимо, решив меня просто-напросто игнорировать, и попытался снова скинуть меховой капюшон. Без рук получалось плохо, но он старался изо всех сил. Махал головой туда-сюда и извивался. Но не справившись, в какой-то момент прекратил это занятие и резким движением вернул свое внимание мне. Я вздрогнула, все это время стоя рядом и молча наблюдая, и потому не успела ничего предпринять — он неожиданно схватил меня за ногу и с невероятной силой дёрнул на себя.

Мне бы удалось хотя бы устоять, если уж не смогла избежать такого, вырастив крылья или призвав ветер, но я не сделала ни того, ни другого. В карих глазах мелькнуло что-то такое ,что не позволило мне действовать.

Упав на спину и ударившись головой о какую-то палку, шумно выдохнула и прикрыла глаза. В темноте заплясали яркие желтые круги, а к горлу подкатила тошнота. Рядом прошипели какое-то проклятье про "одну бестолковую эйри".

Почему я позволила себя свалить? Почему потеряла бдительность? Я не знала на это ответов. Вернее, может и знала, но не хотела отвечать. Не хотела даже задумываться над этим. Потом когда-нибудь.

— Прости, — послышалось тихое где-то вдалеке.

Я ничего не ответила на это, пережидая пока мир перестанет сверкать разноцветными кругами. А когда открыла глаза, увидела, что надо мной нависает разъяренный Мальхольн. Даже без связи я прекрасно понимала, что он чувствует: одни только глаза выражали весь водоворот его эмоций. И сейчас он был зол. Очень и очень. На меня. Но ничего не делал. Молчал, сипел и ждал. И осознание подкинуло мысль, что это маска. Такая, которая скрывает кое-что более сильное: отчаяние, тоску, непонимание и грусть. Из-за нашей связи я видела Мальхольна насквозь почти с самого его рождения и потому могла делать такие предположения.

Но когда эти мысли пришли, его злые глаза сразу же поменялись. Они стали более грустными. Как будто я рассмотрела их настоящий вид.

Но я не хотела. Уж точно не хотела почувствовать понимание из-за этого. Не хотела! Но почувствовала. Увидела в нем частичку себя, такую же сломленную убийством близкого. И это заставило меня открыть рот:

— Ты не один, — сказала то, что хотела услышать тогда сама. То, что помогло бы мне лучше всех действий и слов. — Прости... Мне правда жаль. И из-за того, что мой выбор привел к такому, и из-за того, что я ничего не сделала потом. Но сейчас я здесь.

Из-за шарфа и капюшона лицо сверху не виднелось и потому я совершено не знала, чего ожидать. Только надеялась, что он поймет меня.

— Это все? — спросил он с ледяным спокойствием. — Таковы твои оправдания?

— Я не буду оправдываться, — произнесла решительно. — Я пришла извиняться. За свое отношение к тебе и за адамант. Прости.

"За Ланшу я уже извинилась перед Дарием", — добавила про себя.

— Извинения приняты, — спустя пару минут выдал равнодушно Мальхольн, развернулся, вытащил палку у меня из-под головы и потащился дальше.

Это была его рука... Мальхольн поймал мою голову своей рукой?!

Факт поразил настолько, что я в ступоре уставилась на выглядывающее среди зеленых лап елок и снега на них голубое небо. Сверху замаячил Дарий, разводящий руками. Видимо все услышал и не понимал, чем мне помочь в этой ситуации. Между нами никогда не было настолько сильных ссор.

Услышав какой-то хруст, гневное шипение и проклятия, вскочила и понеслась к нараду, спотыкаясь о заплетающиеся ноги. Он не успел продвинутся далеко. Всего пара метров. Хотя и это довольно много. Но зато успел напороться на скрытый сугробом и торчащий вверх острый конец обломанной ветки. Видимо, Мальхольн перенёс весь свой вес на одну руку и поставил её ровно на пику.

Скривившись от ситуации, присела на корточки рядом. Но рассмотреть рану не получилось: Мальхольн дергал ладонью из стороны в сторону. Красные капли разлетались повсюду. Меня тоже задело. Белая рубашка тут же стала в горошек. Гадство...

— Сколько раз мне надо повторить, чтобы до тебя дошло?! — зашипел он мне.

От раздражения я резко схватила его руку и сжала, вынудив прекратить глупое занятие. Он выругался, но вырываться не стал. Только продолжил метать глазами молнии.

— Прости, — покаялась.

У меня вылетело из головы, что надо быть аккуратнее, пока на нем адамант. Но теперь передо мной была его ладонь с застрявшим в ней обломком. И увиденное меня не радовало: ветка полностью сгнила и удивительно, как вообще смогла проткнуть кожу и не сломаться прежде.

— Тебе нужен Дарий, — спокойно посмотрела на закатившего глаза Мальхольна.

— Не нужен! — он попытался отобрать свою руку, но я держала крепко и не отпускала. После пары безуспешных попыток, он посмотрел на меня с прежней ненавистью, — Когда ты уже отлипнешь от меня?!

«Никогда», — появилось на языке, но так и не слетело. Не знаю, как отреагировал бы Мальхольн в другой ситуации, но сейчас, только-только улучшив отношения, не хотелось бы сразу же их портить. А они бы точно ухудшились. Вернее, вернулись бы к тому, какие и были. Поэтому я просто смотрела в его глаза и молчала. Другого ответа у меня не находилось.

— Прекращай пародировать кусок камня. Я задал вопрос, так ответь же мне на него прямо.

— Никогда, — выдохнула сквозь зубы. — Насколько бы тебе не нравилось это, но мы связаны. И раз некому больше защищать тебя в Песках, то теперь ты будешь с нами.

— Засунь свою защиту себе в... карман, — Мальхольн выдернул конечность и тряхнул ей так, что обломок вылетел и воткнулся в снег неподалеку, окрашивая его в красный, — И прекрати недооценивать меня.

Испепелив меня взглядом, он отвернулся, но еще не успел ничего предпринять.

— Дай я сниму с тебя адамант, — выдохнула. — Мы не должны были надевать его на тебя изначально. Прости нас... Нет, меня. Из-за моего... молчания, — прошипела, признавая его правдивость, — все так вышло.

Мальхольн взглянул на меня снизу вверх и что-то в нем изменилось. Появилась... надежда? Но это быстро пропало, когда он закатил глаза. Возможно, мне показалось.

— Долго же ты доходила, — пробубнил раздраженно.

Сдернув его капюшон, я собрала ветер вокруг кулака и со всей силы ударила по ошейнику сбоку, приложив еще и Мальхольна. Это было неизбежно. Прогремел взрыв, меня потоками стихии и эхом от освободившейся магии оттолкнуло назад, вынуждая сделать пару шагов, а нарада бросило лицом в снег, и уже оттуда спустя пару мгновений он начал проклинать всех эйри до единого. До меня дошли лишь отголоски, но улыбка сама по себе появилась на лице.

Внутри стало легко и спокойно. Больше не чувствовалось на языке привкуса горечи от предательства. Хотя оно все еще ощущалось внутри осколками разрушеного льда, впившимися в мышцы.

— Привстань. Надо еще обработать твои раны, — сказала уже спокойно.

Подняв голову, свистнула. Дарий среагировал мгновенно, приземлившись через пару секунд в метре от нарада. Четыре идентичных моим крыла полностью закрыли солнечный свет, когда расправились во всю длину. Их черный как смоль цвет не дал ни одному лучику протиснуться сквозь перья, но стоило Дарию трансформацией убрать их, как вновь стало светло.

Мальхольн, только поднявшийся из сугроба и выглядящий как самый настоящий эйри, только злой как все нарады, даже не удивился.

— Друг за дружкой бегаете, как приклееные, — выдал низким голосом.

Дарий хмыкнул.

— А что такое, завидно?

— Захлопнись, — рыкнул и из-за опьянения высвободившейся магии попытался подняться на сломаные ноги.

Но регенерация никак не могла справиться моментально, и он с шипением грохнулся обратно.

Дарий, уже открывший поставленную на снег сумку и доставший из нее банку с вроде как разогревающей коричневой мазью, присел рядом с новоиспеченным пациентом и, отряхнув с чужих стоп снег, начал аккуратно намазывать их.

— Что это? — спросил Мальхольн грубо, вставая на четвереньки, но не пытаясь воспротивиться лечению.

Он изогнулся и посмотрел назад, на то, что творил друид с его ногами. А тот, быстро закончив с физической помощью и отложив банку, тотчас же начал водить по его ногам руками с зеленоватым свечением. И ничего не ответил на вопрос.

Я тоже не стала говорить. Знала, но промолчала. Это — дело Дария. Захочет — ответит.

— Насколько все плохо? — повернулась к нему спустя пару минут.

Обычно он заканчивал быстрее. Но тут все еще продолжал.

— Ничего сложного. Последний штрих, — вдавил обе руки в жирные от мази ступни нарада и тот весь сжался и скривился. — Терпи, сам виноват... Восстанавливаю все и сразу, — пояснил он мне, хоть я и не спрашивала. — Это просто откат, не беспокойся. Большое обморожение и сломанные кости — мало приятного.

Совесть зацарапала по органам. Мне ничего не стоило молча вернуть его домой, и все было бы в порядке... Нет, уж лучше то, чего мы добились этой тупой ситуацией.

В какой-то момент Дарий выдохнул и встал, а глянув на меня, кивнул и направился к своей сумке, захватывая по пути откинутую мазь. Закончил. Но Мальхольн все еще продолжал мелко сотрясаться, кусая губы и сжимаясь.

Присев на корточки рядом с ним, я начала гладить его по голове, успокаивая.

— Давай сотрудничать, — предложила нейтральный вариант. Если дружбу он точно не выберет, то хотя бы деловые отношения. — Так, как было и раньше. Да и...

Но внезапно Мальхольн ударил меня по руке, прекращая ласку и обрывая на полуслове. Его дрожь вмиг прекратилась. Он поднял голову и окатил меня решимостью из глаз.

— Еще одно слово и ты на своей шкуре прочувствуешь температуру моего огня, Страж, — начал медленно вставать, создавая вокруг себя огонек за огоньком и подтверждая свои слова этими действиями. — Мне надоело плясать под вашу дудку.

— Твой...

Хотела расказать про дом, но он смерил меня тяжелым взглядом и взмахнул рукой. Вокруг него вспыхнули огненые пики. Штук десять, возможно, пятнадцать, но для того, с кого только что сняли ошейник это уже было ужасающе много. Особенно вместе с другими зависшими рядом шарами. И все они начали извиваться из стороны в сторону и дрожать, словно показывая, что их не до конца контролируют, что чуть что и контроль спадет окончательно.

Я приняла пооражение: поднялась и отступила на шаг назад, к Дарию. Мне на плечи легли теплые ладони. Не обжигающие — приятные. И такие родные и успокаивающие. Они словно укрыли меня теплым пледом и заверили в том, что я не одна. Дали силы дальше противостоять упертому нараду, который в этот момент полностью принял вертикальное положение и пытался удержаться на ногах. Его штормило из стороны в сторону подобно его же огню.

— Спасибо за лечение, — обратился к Дарию, но посмотрел не на него, а куда-то вглубь леса. — А теперь собрали свои манатки и свалили пока я добрый, — повернулся к нам и начал сбрасывать данную мной верхнюю одежду. На снег полетел первым шарф. — А сделаете хоть один шаг ко мне и...

— У тебя больше нет дома, — перебила без страха. — Там ничего не осталось. Просто пустой грот, каких много в Песках... Даже труп Ланши пропал.

Мои слова упали приговором, и огонь в момент рассеяся. Плащ, который Мальхольн уже успел снять, бухнулся из его рук вниз сам. На лице напротив отразилась вся гамма непонимания. Из-за отсутствия адаманта до меня по связи стали долетать и эмоции. И они в точности повторяли то, что я видела.

Спустя мгновения у Мальхольна расширились глаза. До него дошел смысл.

— Все вещи под защитой, они не могли сгореть! — возразил уже без угроз. — И Ланша! Своего хозяина магия не трогает!

Несмотря на непонимание, вызванное последней фразой — любой обладатель магии спокойно от нее же и сдохнуть может, я все равно чуть не улыбнулась. Это же почти нормальный разговор. Неужели надо было сразу с этого начинать?

— Пока ты был без сознания, мы... — специально сделала паузу и указала пальцем себе за спину, — ...все проверили. Ничего и никого. Но если тебе недостаточно наших слов, то можем слетать туда и с тобой. Сам ты не выберешься отсюда. Горы Хребта таят слишком многое. Их не зря называют горами Смерти. А наши леса куда опаснее даже лесов Тихого Леса. Провалишься в одну из расщелин вечной мерзлоты и даже твой огонь тебя не спасет. Он, наоборот, лишь привлечет к тебе наше совершенно не дружелюбное зверье.

Мальхольн начал искать на моём лице признаки обмана. Сжимал и разжимал кулаки. Не знал верить или нет. Он хотел увидеть что-то, что указало бы на мою ложь. Отчаянно хотел. Связь забила по мне этой эмоцией. Но все, что он видел перед собой — мое спокойствие. Я говорила правду. Скорее всего он понял это.

И вместо всех слов, я шагнула ему навстречу, лишившись тепла на плечах, и протянула руку. Он на мгновение заколебался, но все же схватился. Уверенно сжал своей до неприятного горячей.

— Только попробуй перенести меня снова в вашу клетку, — добавил, нахмурившись.

Я совершила перенос.