Шёпот Стража

Дарий ждал меня в целительской, сидя на своем столе. На кровати уже лежала приготовленная для меня одежда. Как обычно вся белая.

Комната за время моего отсутствия успела немного нагреться, но в ней все равно было намного комфортнее, чем в других.

— Сколько я провалялась? — задала интересующий вопрос, принимаясь за белье.

— Почти неделю. Четыре перелома, дыра в плече и в спине, расплавленная кожа, куча мелких порезов и отеков... Еще и полностью пустой резерв. У тебя не осталось ни крохи маны, чтобы даже самостоятельно начать восстанавливаться. О чем ты вообще думала? — он со всей серьезностью перечислял мои промахи, отчитывая как родитель.

— О том, как бы свалить оттуда побыстрее. А оказалось, людишки притащили с собой адамант и выбора не осталось, — пожала плечами, уже застегивая рубашку.

Дарий на мгновение прикрыл глаза. Вдохнул, выдохнул, еще раз и еще. Его техника возвращения хладнокровия ничем не отличалась от моей.

Только вот злиться и от этого успокаиваться должна была я, а не он. Несмотря на сильную магию и огромный ком опыта, даже ему слишком сложно в одиночку постоянно поддерживать многочисленные заклинания лечения в активном состоянии, изменяя и дополняя их. На такое нужны несколько друидов, сменяющих друг друга. В особенности, чтобы пересобрать тело заново. Для этого вообще две группы обычно собирается. Однако Дарий, конечно же, явно никого не позвал напомощь и предпочел все сделать один. Выбрал потратить жизненные силы! Те, которые восстанавливаются не как мана — за сутки полный резерв — а как заживает открытая рана без поддержки извне. Я была полностью уверенна в этом и могла даже не спрашивать. Потому что если бы это было не так, то рядом со мной бы точно дежурил кто-то, ожидая, когда проснусь. А никого не оказалось.

— Выбор есть всегда. Ты просто не захотела встречаться с его последствиями!

Его слова задели. Не сильно, но все же царапнули по открытой для него и потому легкой для ранения душе. Следующее я произнесла уже с холодом:

— Да. Не захотела. Я — Страж. Это был мой долг.

Дарий напрягся, сжав руки в кулаки, и окатил меня злостью из потемневших глаз. От обиды я также задела в ответ и его. И почти сразу же пожалела об этом, отвернувшись и выдохнув. Гадство...

Но используй я хоть немного более сильные заклинания, все пошло бы действительно под откос. Да и вся мана уходила на собственную защиту, у меня не нашлось бы лишней порции, чтобы переместить себе хотя бы какое-нибудь нормальное оружие из дома. Что уж говорить о переносе живого существа — Дария, себе на помощь. На это вообще огромное количество требовалось. Поэтому то Ланша и...

Он склонился и взъерошил и так запутанные волосы. Бывшие обычно идеально прямыми светлые локоны завились и спутались между собой. Вышло настолько забавно, что мои губы сами по себе растянулись в улыбке. Я не могла долго сердиться рядом с ним. Как и он...

— Какого черта!? Ну вот какого, а? Всегда все так! — возмутился внезапно, не подымая головы. Улыбка в момент слетела с моего лица. — Каждый раз, когда ты возвращаешься домой, это похоже на чудо! Из раза в раз, из года в год. Почти что каждую неделю ты бросаешься куда-то то ли ради Мальхольна, то из-за какой-то твари, то ли просто потому, что "обязана выполнить свой долг". Очередной! У тебя этих долго немерено! Ты что, всеми миру задолжала, что ли?! — поднял на меня свои глаза. Их обычная зелень сменилась непроглядной чернотой, а губы сжались в тонкую полоску, лицо слегка покраснело. Он так сильно схватился за края стола, что, показалось, сейчас отломает от него куски. — Но ты хоть раз задумывалась о том, что я чувствую, когда снова и снова вижу тебя в таком состоянии? Когда я вынужден сдирать с тебя кожу, ломать неправильно срощенные твоей магией кости, а потом собирать твое тело по частям? По памяти? Я ненавижу каждое утро запоминать твой внешний вид, чтобы если вдруг что случиться, смочь вспомнить все детали твоего тела вечером!.. Ты хоть немного представляешь, каково мне?! Но ты мало того, что не даешь помочь ни с чем, так еще и пытаешься меня не беспокоить. Отмахиваешься! Пытаешься не делиться. Но я хочу! Хочу злится и ругаться, хочу отчитывать тебя за тупые выходки и хочу смеяться спустя пару дней, вспоминая об этом. А не сидеть дома, смотря на часы и отсчитывая секунды, через которые можно будет поднять на ноги всех теней и кинуться за тобой!.. И не сидеть на стуле потом, уже после твоего возвращения, и дрожать от страха тебя потерять! От осознания, что это может быть последний раз, когда ты вернулась! Когда твое гребаное бессмертие сработало! — он вновь сделал паузу, чтобы вдохнуть, а я сжалась окончательно. Каждое его слово входило кинжалом в мое сердце. — И я даже не узнаю из-за чего все произошло! Не узнаю, что писать на твоем надгробии! С какими словами вручать твоя душу Севирро!.. Ты же ничего не говоришь, — перешел на отчаянный шепот, сглотнув. — Я не хочу такого. Хватит с меня. Дай мне хоть такую малость, как беспокойство. Пожалуйста... Расскажи нормально, что произошло и почему ты вернулась такой. Не отмахивайся от меня. Просто не отмахивайся...

Дарий покачал головой и сглотнул, поджав губы. Я же молчала. Стояла, смотрела на слегка покрасневшее лицо передо мной и ничего не говорила. Просто не знала, что ответить. Вернее, не видела смысла в оправданиях. Сейчас унижать его еще и ими уже слишком. Он и так решился почти что умолять, перешел на никогда не используемые между нами просьбы.

Не дождавшись от меня никакой реакции, он отвернулся и попытался успокоиться. Вдох, громкий выдох. И все это в установившейся тишине.

Прости. Прости меня, пожалуйста. Пожалуйста, прости. Я не хотела. Вообще. Совершенно. Прости... Единственное, что я сейчас могла, — это также начать умолять. Однако, если он нашел силы сказать такое вслух, то мне их не хватало. Моя слабость и моя проблема всегда выходила боком не мне.

— Подойди, — внезапно произнес Дарий уже спокойным, почти что безэмоциональным тоном спустя время.

Я вздрогнула как от удара, но сдвинулась с места и сделала шаг ближе. Подняла дрожащую руку и отвернулась. Не хотела видеть его лицо, когда он увидит, что его речь сделала со мной. Я должна быть сильной. Должна! Но не могла... Как бы не старалась.

Даже не вставая со своего места, Дарий развел ноги в стороны и достал из ящика снизу, в столе, прозрачную маленькую баночку и с щелчком ее открыл.

Каждый раз, попадая к нему на лечение, все оставляли свою кровь – таковым было важнейшее условие предоставления им услуг. И даже для меня не делолось исключений. Хотя я прекрасно понимала почему: просто так такой ценный материал нигде не возьмешь. А кровь, содержащая в себе магию, – лучший ингредиент для лечебных мазей и настоек. Незаменимая вещь для друидов.

Подняв взгляд на мою протянутую конечность, Дарий на мгновение застыл, а потом тяжело выдохнул. Не говори. Пожалуйста, ничего не говори! И он смолчал. Аккуратно забрал мою левую руку, и магией открыл у меня на ладони рану. Боль не пришла. Не увидь я этого краем глаза, вообще бы не поняла, что что-то произошло.

— Прости, — прошептала вдруг на грани слышимости, когда что-то внутри все же толкнуло меня сделать это.

Его плечи дрогнули. Но действия он не прекратил. Льющиеся красные ручейки по каплям подхватывались зеленоватым светом его магии и аккуратно доставлялись в стоящую на столе баночку. Сантиметр за сантиметром она начала заполняться.

— Прости... Я... Понимаю. Прекрасно понимаю твоя злость... Это все моя вина. Прости, — прошептала, смотря в светлую макушку и не зная, что сказать еще.

Да, я не хотела его беспокоить. Вообще. Не хотела подвергать опасности, не хотела, чтобы он знал, с чем мне приходиться сталкиваться, не хотела, чтобы он столкнулся с этим, не хотела, чтобы он испытывал боль, не хотела рисковать им, не хотела, чтобы он попадал под действие моей вышедшей из-под контроля магии... Моя жизнь — слишком похожа на выживание, которое я «не хотела», чтобы он познавал. Я просто «хотела», чтобы он жил счастливо. Одно единственное «хотела».

Не удержавшись, положила свободную руку на голову перед собой и погладила-потрепала. Выразила свои чувства через это действие. Как бы сказала, что понимаю его негодование.

Емкость заполнилась до краев, и Дарий закрыл рану. Я убрала руку, а он магией закупорил крышку и спрятал свою ценность обратно в ящик, подальше от солнечных лучей. Вздохнул.

— И ты... прости. Я понимаю, почему ты все это делаешь, но все равно... А давай свалим все на Мальхольна? — весело усмехнулся и поднял на меня уже посветлевшие, такие любимые мной, лишь слегла зеленоватые глаза, в которых запрыгали искры озорства.

— Давай, — выдохнула, улыбнувшись.

Обычно все ссоры, которые редко, но все же происходили, и решались. Дарий предлагал кого сделать виновным кроме нас, и мы шли дальше. Нога об ногу, рука о руку, душа в душу и рядом, как и все время до этого.

— Но это не отменяет того факта, что я хочу услышать, что именно случилось! — пригрозил пальцем.

— Позже все расскажу, — кивнула легко. — А пока... Как ты уживался с ним всю неделю?

Дарий хмыкнул и посмеялся. Только как-то истерически.

— Весело, — отмахнулся, но одно это слово сказало мне намного больше других. — Он взрывной и упрямый, но вовсе не злой. Наоборот, очень даже добрый... По-своему, — хмыкнул. — Когда я поскользнулся на разлитом масле, он швырнул в меня со всей силы подушку с дивана, чтобы я упал на мягкое. Было больно, но приятно... Единственное — по его лицу вообще не скажешь, злится он или радуется. Вечно как индюк серьезный ходит, — посмеялся. — А вообще, если его выслушивать и попытаться понять, то с ним можно даже нормально разговаривать. Очень уж похож этим на нее, — прошептал последнее на грани слышимости, но я услышала.

Только вот смысл не поняла. Сознание покинуло меня еще на предложении до этого. Дальше слова не имели никакого значения.

В голове закрутились вопросы. Чтобы обычно жестокий и недружелюбный с другими Дарий кого-то выслушивал? Пытался понять? Он-то? Что Мальхольн вообще сделал для него такого?

— Я просто подумал, что должен что-то сделать для Ланши на прощание, — ответил на мои мысли, словно прочел их. — А раз он ее ученик, то... — его голос сорвался, и он громко сглотнул. — ... то на меня же и ложиться за него ответственность.

Он еле смог договорить, начав сглатывать уже активнее. У меня вновь задрожали руки, а сердце упало куда-то в пятки. Больше всего я была виновата именно перед ним. Перед тем, кого, можно сказать, собственноручно лишила последнего друга. Поэтому, когда он склонил голову, закрываясь волосами, мне не оставалось ничего, кроме как резко притянуть его к себе и начать тихо умолять о прощении. Слова вырвались так легко, точно только и ждали этого момента. Все, что держала в себе, потекло в мир, обрело звук. Все слова сожаления и раскаяния, все извинения, вообще все.

Спина под моим ладонями затряслась.

Когда плачет пара — ты разделяешь ее боль, когда родные — ты понимаешь их, но, когда слезы льет уже выращенный тобой ребенок — это не сравниться ни с чем. Особенно если причиной этого стала ты. Каждый его всхлип ножом втыкался в спину, а намокающее плечо все больше тяжелело.

Всю неделю, пока мое тело отдыхало, Дарий явно давил все в себе. Несмотря на то, что от эйри в нем была лишь кровь, он стал, конечно, не точной, но копией меня, чистокровной. И это принесло ему столько же проблем, сколько и мне. Только если я просто не показывала своих чувств, то он заменял их насмешками, подколами и грубостями. И не все могли пробиться сквозь них, разглядев на самом деле преданного и заботливого союзника и друга, совершенно не скрывающего свое отношение. Однако ему повезло все же больше. Таких в его жизни нашелся целый десяток... Спустя десятилетия ходить по миру стали от силы трое. Теперь же — только я. Даже не друг — семья, принимающая его со всеми недостатками и странностями. И потому, можно сказать, он остался один.

Изнутри, из самых темных и потаенных мест, на новое содрагание молнией сверкнуло «убить». Его смысл прогрохотал громом и отпечатался в сознании. Если раньше я хотела только выяснить все подробности случившегося, то теперь обязана была убить всех оставшихся в живых, причастных к этому.

Склонившись ниже, на грани слышимости выдохнула в макушку постепенно успокаивающегося Дария:

— Я убью их. Всех, кто остался в живых. За то, что они сделали... Кровь за кровь.

Это — обещание, и Дарий кивнул.

— Вместе, — прохрипел тихо.

— Вместе, — подтвердила. — Всегда. Раньше и в будущем.