5 глава
Белая стена.
На подбородок скатилась новая капля липкого пота и упала на белую простыню на ногах. Я проследила за ее падением и вновь подняла взгляд.
Перед глазами все также стояла почти идеально белая комната. Через не до конца зашторенное окно по правую руку хлестало солнце. Оно нещадно жарило тело, заставляя потеть и желать выбраться куда-то, где будет похолоднее, и отсвечивало от многочисленных баночек с чем-то зеленым и коричневым на подвесных полках. Там же кто-то заботливой рукой расставил аккуратно книги. Вместе с исписанными чернилами документами на белом столе рядом эти вещи были единственными цветными в комнате.
Сглотнув вставший в горле ком, двинула ногами. Медленно, осторожно высунула их из-под тонкой простыни и спустила на светлый деревянный пол.
В памяти холодил нервы провал. А тело все еще пребывало в какой-то заторможенной дреме.
Как я тут вообще оказалась? Вроде бы мы с Дарием разговаривали... Голову прострелило молнией, и я резко согнулась пополам, схватилась за макушку сразу двумя руками. Против воли наружу вырвался стон боли.
А потом меня под дых ударили воспоминания. Они влетели внезапно, как порыв ветра, но с силой урагана закружили мою память, перемешали прошлое, переплели по-новому сделанное, внесли ясность в настоящее.
Я в целительской Дария. Он меня вылечил...
А Ланшу нет. Я ее оставила там.
Лавина совести налетела, закружила, погребла под собой. Снег предательства своей чести, предательства той, кого пообещала защитить, пробрался внутрь и легкие загорелись огнем. Слезы хлынули из глаз. И я, сгорбившись, заткнула себе рот рукой. Лишь бы никто не услышал, лишь бы всхлипы не прорвались наружу. Но икоте было все равно.
«Снова. Снова. Снова», — начали тыкать своими длинными пальцами разные голоса. Все, кого не уберегла. Кого убила. Но не своей рукой, нет — бездействием.
Сначала подруга, потом друг, потом семья хороших знакомых, которых я могла бы даже назвать семьей... Они приютили меня пока отец, спившись, не мог контролировать магию и она смертельно опасным оружием бушевала в доме... Потом он, а сейчас же — Ланша...
Все они должны были жить! Должны! У меня была сила защитить их! У меня был выбор!
Но и в этот раз я совершила ошибочный.
Собственный долг Стража, защитника не только Сердца, но и всех эйри и своей семьи всегда держал у горла кинжал и чуть что надавливал без сожаления. Сейчас он разрезал кожу и по-настоящему хотел убить: Ланша была Дарию другом. Последним другом. Одним из самых близких и важных. А главное – находящимся по его просьбе под моей защитой. Она приравнивалась к почти что семье. Моей семье.
И я не уберегла ее.
Тогда, в гроте, факт ее смерти слишком быстро отошел на здания план — я не успела осознать всего — и потому не придала этому значения. Отбросила, буквально выпнула из своей головы. Но сейчас понимание свалилось на голову. И именно из-за него сейчас слезы жгли глаза, нос заполнялся противными соплями и приходилось все же размыкать рот, чтобы вдохнуть.
Неизвестно сколько прошло времени, прежде чем мне удалось сглотнуть, задышать без икоты и разлепить чешущиеся веки. Перед взором все также находилась целительская.
Внутри было пусто. Эмоции кончились.
Ланша умерла. И Дарий уже явно узнал об этом. Как и прекрасно понял, кто за это в ответе. На сердце появился новый шрам. Это моя вина и ничья больше. Не глупого, еще не повзрослевшего мальца, не самой Ланши и не решивших их убить нарадов да людей...
Эти дикари без магии преспокойно передали парня в руки людям! Людям, с какого-то черта сотрудничавшим с нарадами! Этот факт и разозлил, и поверг в шок одновременно. Эмоции вновь заставили кровь побежать быстрее, разожгли тлеющее сердце и заполонили внутренности. Мысли начали носиться туда-сюда.
Еще с давних пор между Бессмертными Песками и Стальной Долиной не существовало ни мира, ни каких-либо даже торговых отношений. Нарады принимали во внимание только физическую силу, а люди, почти не изменившиеся с древних времен только появления иных рас, в этом плане стояли в самом низу иерархии. Они — мыши, поедаемые всеми без исключения.
Но в последние десятилетия все еще больше обострилось. Представитель Бессмертных Песков сыграла немалую роль в сложившейся ситуации, из года в год подогревая стычки между своими поддаными и поддаными другого региона. Ей доставляло истинное удовольствие следить за ходом сражений. И хотя благодаря, конечно, огромному количеству претензий и требований от других Представителей, войны пару месяцев назад так и не случилось... официально, до сих пор, якобы скрытно, продолжают возникать столкновения довольно-таки больших масштабов. Можно сказать, что война все же идет прямо сейчас.
Никто из них не смог бы даже находиться рядом друг с другом! И за огромные деньги, и за обещанный какой-нибудь статус, и из-за угроз! Они бы просто-напросто перегрызли друг друга при первой же возможности! А тут работали вместе. Сообща! Нарады пошли на смерть, чтобы передать Сердце людям!
Теперь это больше не походило на обычное нападение...
Надо смотаться туда, посмотреть еще раз. Вдруг я что-то пропустила... Нет. Я точно что-то пропустила. Какого черта они действовали вместе? Им потребовалось Сердце? Это и так понятно. Но кому, что этот кто-то умудрился сплотить две ненавидящие друг друга расы? И как, Севирро зарежь меня косой?
Перед глазами возникла Ланша, и я помотала головой. Отогнала от себя видение покрытых кровью медных локонов и сдувшегося мускулистого тела.
Надо выяснись что за чертовщина произошла! Иначе есть шанс, что такое вновь повторится... Нет. Если даже нарады пошли на сотрудничество с людьми, то тогда может случить вообще что угодно. А с этого момента защита Мальхольна полностью ложиться на мои плечи. И нельзя допускать даже единичного шанса поставить Сердце под угрозу. Нельзя вновь ошибаться!
Хватит и того, что двадцать лет назад я сбагрила его Ланше, не желая ни видеть, ни даже знать ничего. Больше такого не произойдет. Больше я не предам Севирро.
Встряхнувшись, вытерла нос и протерла глаза простыней. А потом откинула ее, встала и застыла.
Ни привычной целительской туники, ни даже белья.
Дарий не мог просто забыть меня одеть. Он слишком озабочен лечением своих пациентов, чтобы не вспомнить про что-то касающееся их. Скорее уж весь мир потеряет для него важность. Так... почему? Озадаченно нахмурившись, оглядела комнату. Никакой одежды также не лежало где-то рядом. Словно меня и вовсе не хотели одевать.
Поставив галочку, стянула простыню, просто накинула на себя — Мальхольн точно будет в шоке, если появлюсь перед ним нагой — и пошла на выход.
Сколько я вообще провалялась? Сутки? Двое? Трое? Не могло же быть все так плохо...? Или могло? И что тогда Дарий делал с Мальхольном все это время? Как они вообще жили вместе, если никогда раньше друг друга не видели? А если что-то случилось...? А...
Теплый воздух из коридора ударил в лицо после открытия двери и заставил забыть обо всем, о чем думала. Я оглянулась и заметила, что вокруг огромных кристаллов белого мрамора, стоящих просто как предметы декора в каждом углу, летают почти прозрачные голубоватые ленты. Оказывается, все это время в комнате поддерживалась низкая температура...
Выйдя в коридор, прикрыла за собой дверь и прислушалась. Никаких звуков. Ни шорохов, ни скрипов, ни разговоров. Только мое дыхание и ровный стук сердца. Словно в доме я была одна или же все спали. Но глянув в окно в конце коридора, еще раз убедилась, что на дворе день.
Куда они могли вообще подеваться? В город смотались? Дарий бы не пошел на такое... Да и не оставил бы он меня одну точно...
Мои шаги глухо и неприятно разнеслись в этом затишье. Я принялась осматривать комнаты одну за другой. Первая, вторая, третья... Хлопки разносились в тишине доме — никто не реагировал. И никого нигде не оказалось. На втором этаже пустовало.
Вопросов стало больше.
Спускаясь по лестнице, привычно перепрыгнула десяток скрипучих ступеней. Простыня, зажатая в кулаке и до этого тащащаяся за мной хвостом, взлетела вверх с тихим шуршанием. Мое бывшее бы слишком громким приземление спас призванный ветер. Он налетел, поддержал тело и мягко опустил его на пол, чтобы сразу же рассеяться.
Магия в порядке. Это хорошо. Было бы смешно, окажись обратное в полете.
Я оказалась в просторном холле. Вперед только на выход. По сторонам две гостиные и библиотека. Решив, что Дарий уж точно не мог подпустить Мальхольна к нашим книгам, свернула направо. Выбрала ближайшую к лестнице дверь и резко ее открыла. Передо мной открылась шокирующая картина. Прямо по центру огромного бордового ковра, лежащего между бордовыми диванами и креслами, нарад восседал на Дарии. Огромная туша мышц заломила тому руки и, намотав длинные светлые волосы на кулак, заставляла выгибаться под невероятным углом назад.
Вспышка желания бросится и шандарахнуть по-простому кулаком в морду Мальхольна мелькнула и пропала — я успела сделать один дерганный шаг вперед, но также быстро успела заметить и купол. Он накрыл их прозрачно-зеленым пологом, не пропускающим звуки как изнутри, так и извне: его поверхность немного дрожала. Вот почему стояла такая тишина.
Сжав кулаки, прислонилась к косяку и накинула на себя порванную простыню. Все же если Дарию будет все равно на мой обнаженный вид, то Мальхольну, скорее всего, нет. Так что на первый раз, так и быть, можно проявить гостеприимство.
Мой взгляд прошелся по обнаженному телу нарада. На нем из одежды остались только широкие порванные во всех мысленных и не мысленных местах тускло-желтые штаны, открывающие вид почти на все его тело. Вовсе не юное. Но интимное место прикрывалось, поэтому оценить степень его «взрослости» полностью не представлялось возможным.
А... Это разве не та самая одежда, в которой я забрала его из Песков? Вроде бы она... Он, что, все это время ходил в ней? И Дарий не выдал ему новую?
Нахмурившись, перевела взгляд на лежащего снизу. На Дарии красовалась его любимая шелковая черная рубашка с золотой вышивкой и такими же черными брюками. Действительно, аристократ на фоне дикаря.
Под куполом, на ковре, началось шевеление. Мальхольн саданул Дария головой о пол и начал что-то втолковывать тому на ухо. Я почувствовала этот неслабый удар ступнями. Дрожь от пола поднялась по ногам выше и тут же слилась с неистовой волной магии, попытавшейся вырваться наружу. Мир вокруг приобрел красные оттенки. Захотелось крови. Конкретной. Одного нарада.
Он посмел ударить Дария. Не кого-то другого, а именно его! Да кто он вообще такой?!
Словно под заклятием, сделала шаг вперед и резко остановилась, опомнившись. Тут же натянула собственный поводок, заставила магию остаться внутри. Для пущей уверенности начала дышать. Вдох, длинный выдох. И так по кругу. Если Дарий поставил этот купол, а зеленый — цвет магии друидов, его магии, и все это время лежал без действий и позволял творить с собой такое, значит так надо. Значит он знает, что делает. Нельзя рушить его план. Нельзя лезть. Надо просто подождать. Он разберется.
Мальхольн отпустил волосы, и они рассыпались по ковру красивыми завитками и скрыли лицо. Хотя его и до этого почти что было не видать: парни находились от меня в пол-оборота. Потому также меня и не видели, несмотря на уже два движения в их сторону.
Но только я подумала, что все закончилось, как в следующую секунду этот дикарь уже шандарахнул кулаком о пол в опасной близости от лица Дария. В ступни отдала новая волна дрожи. Мальхольн заорал, и его грудная клетка заходила ходуном, мощные мышцы на плечах и спине напряглись.
Так надо! Стой на месте! Не смей!
Прошла вечность, когда, туша без мозгов откинулась назад, выдохнула и, встряхнув руками, поднялась на ноги. Его мыщцы расслабились, перестали выпирать. Он точно стал чуть-чуть меньше. Поэтому следом за ним успокоилась и я. «Спасибо, Севирро», — поблагодарила, не удержавшись.
И тут меня заметили.
Вообще глаза Мальхольна, как и всех нарадов были темно-карими, только на очень ярком солнце приобретающими светящиеся оранжевые или янтарно-коричневые, действительно, красивые оттенки, но сейчас они показались мне чернее самой темной ночи. Той ночи, которая знаменовала смерть и страх, которая поглощала в себе всех, кто решался выйти из дома в такое время. И в его глазах плескалась истинная злоба вышедшего на охоту монстра. А вместе с грубыми чертами, широким шрамом, пересекающим его горло и щеку, небольшой щетиной и спадающими прядками на глаза темными волосами Мальхольн выглядел ужасающе. Он представлял собой олицетворение тех, кем пугали детей перед сном... Он сам был подобен монстру. И видом, и магией, и своим характером. Никем не прирученный и кусающий всех, кто подходил ближе нужного... Настоящий дикарь.
Однако он стоял неподвижно и не дергался. Застыл, как увидел меня, и тут же напрягся, начал убивать взглядом.
Дарий тоже меня заметил и облегченно улыбнулся, поднимаясь с пола и отряхиваясь от несуществующей пыли и... размазывая по одежде бордовые следы. Из его носа текла кровь, под глазом синел фингал, а щеку пересекал порез как от ножа. Быстро пробежавшись по комнате глазами, и правда, обнаружила кинжалы, валяющиеся на полу неподалеку.
Мой резкий выдох сопровождался мимолетным выбросом магии. Стены в комнате вмиг покрылись инеем, пол рядом заледенел, а температура упала на пару десятков градусов. Но я тут же закрыла глаза и начала глубоко дышать.
Это его дело. Его! И только его! Я не имею права вмешиваться или что-то говорить. Не имею!
Но очень хотелось.
Несмотря на крутящийся в голове коктейль из чужих презрения, ненависти и огромного количества горя и обиды, удалось за считанные мгновение вернуться в спокойное состояние и убрать все последствия собственной несдержанности. К чужим эмоциям за столько лет уже успела привыкнуть. Они не могли сбить меня с настроя. А к моменту, как я открыла глаза, Дарий уже стоял рядом, а его лицо по-обычному сверкало идеально чистой кожей. Ни на намека на побои. Быстро же вылечил себя.
— Как ты себя чувствуешь? Ничего не болит? — обводил меня своим пристальным взглядом.
— Полностью восстановилась, — кивнула и хотела уже распахнуть накидку, чтобы он сам убедился в моих словах, как остановилась и посмотрела на Мальхольна.
Он все также стоял на том месте, где поднялся на ноги, и убивал глазами. Связь исправно транслировала мне его совершенно не доброе и не дружилюбное настроение. Мне даже не требовалось дергать ее. Он просто не мог скрыть эмоции такой силы... или не хотел.
И у меня все еще не было идей, как вести себя с ним, находясь в одном помещении. То ли забить на его существование, то ли, наоборот, что-то сказать. Все же хоть я и присматривала за ним почти двадцать лет, периодически появляясь в его жизни, но наш уровень знакомства ограничевался взаимным нейтралитетом: я не лезла к нему, а он не приближался ко мне. И потому несмотря на небольшую привязаность, такую, о наличии которой мне было не страшно сообщить даже самой себе, сейчас вариант "проигнорировать" все еще имел силу. И, возможно, наибольшую.
Но пока я размышляла, Дарий решил все сам. Он, не оборачиваясь, строго бросил тому: «Отвернись!», без колебания выдернул у меня из рук ткань и бросил ее назад. До ушей долетел треск. Я держала простыню слишком сильно: у меня остался белый кусок. Слишком маленький, чтобы прикрыть хоть что-то, поэтому в меня тут же вперились две пары глаз. Одна – оценивающая, другая – все еще убийственная.
Теплый ветерок, облизавший тело, заставил слегка напрячься. Неприятно.
И в следующий момент связь врезала по мне шоком. По ощущениям – талмудом стихов храмовников по голове. Удар оказался настолько сильным и неожиданным, что кусок выпал из рук, земля ушла из-под ног и меня начало заносить в сторону. Чтобы не свалиться, я быстро оперлась о спину склонившегося и рассматривающего мой живот Дария. Тот даже не обратил внимание, продолжая изучать кожу.
"Твою мать", — ругнулась про себя, мотая головой, чтобы вернуть себе контроль над телом и глазами. Мир все еще немного качался. — "Что отец мой Севирро произошло?".
Повернув все еще звенящую всеми колоколами главного огроменного храма голову, увидела полностью багрового от смущения Мальхольна. Он прикрывал глаза руками, но через щели между пальцами беззастенчиво разглядывал мое тело. Шарил по нему, исследовал и на доли мгновения дольше останавливался на родинках и шрамах. Однако потом сразу же бежал глазами дальше. И так вниз-вверх, вправо-влево и по всей коже туда-обратно.
— Что ты... — прохрипела я и начала прокашливаться.
Аж голос, раэма мне в мужья, потеряла. Что за черт?!
Мальхольн же, заметив, что его поймали, тут же развернулся и пролетел пару шагов вперед. Повел себя как мальчишка, впервые увидевший голую девицу... Нет. Даже они ведут себя не так. Скорее — как священник, которого казнят, если он только взглянет на девушку в неглиже.
— Не смотрю! Я совершенно ничего не видел! — сказал он таким же хриплым, но от крайней степени удивления голосом.
Дарий отстранился, чтобы обойти меня, а мне пришлось выпрямиться. Мир уже встал на место.
Прокашлявшись, продолжила:
— Что не так? Что тебя так удивило?
И тут же отвесила себе мысленный подзатыльник. Это не Дарий! Нельзя так легко выдавать свои истинные чувства!
Расслабилась дома, вот и итог. Гадство...
Однако меня правда это интересовало. Охотники существовали во всех регионах. Ими мог стать кто угодно, главное, чтобы сила имелась. И они во время своей охоты на монстров всем составом, в котором присутствовали и девушки, могли бегать без какой-либо одежды. Мало ли что может случиться в опасных ситуациях... Да, Мальхольн юн, но уже не раз бывал на охотах, и не раз твари раздирали его одежду до такой степени, что от полной наготы его отделяли только пара ниток. Как и у его товарищей.
Чужое ошеломление заменилось непониманием, а потом и уже знакомым мне презрением и отвращением. Еще интереснее. Что же ему не понравилось?
— Если тебя не учили приличию, то меня этим не обделили.
Я непроизвольно нахмурилась. С чего вдруг он так решил? С того, что мне все равно, смотрел он или нет, но не все равно на его реакцию? Так нагота для эйри — обычное одеяние и об этим знают все и каждый... Совершенно не поняв логику его слов и действий, но решив не огрызаться в ответ, отвернулась.
Повисло молчание.
Дарий тем временем почти что закончил с осмотром моих ног сзади. Он прощупывал мыщцы и ткани на икрах снизу, проверял правильно ли восстановились.
— Ну как? — подала спокойный голос, когда тот выпрямился.
Я развернулась к нему лицом.
— Восстановление кожных покровов прошло успешно, новых шрамов нигде не осталось, все на своих местах. С магией, как я понимаю, тоже все в порядке, — последнее он сказал больше для себя, но я кивнула. — Ну и замечательно, пойдем.
И без промедления вышел из комнаты, уверенный, что последую за ним, что оставлю без присмотра этого... нарада.
— Сиди здесь, мы скоро вернемся, — придала голосу строгости и, как только Мальхольн стремительно обернулся, указала на один из бордовых диванов.
— С какого... — его раздраженный рык оборвался, когда за мной закрылась дверь.
И до того, как он успел что-либо предпринять, я окружила всю комнату двумя сильными барьерами. Подумав, через секунду поставила третий, — меня тут же ошпарило вмиг разгоревшийся яростью. Только сама не поняла для чего это сделала. Для защиты Сердца или для защиты своего дома...