Океаны

  Осознание того, что за соседним столом сидела бывшая девушка Виталия, дошло до меня не сразу. Кира расположилась сбоку от меня, так близко, что если бы я захотела, то могла бы вытянуть руку и без проблем дотянуться до нее. В одиночестве она сидела недолго: несколько минут спустя, пока она театрально пила кофе из бумажного стаканчика, напротив нее, за тем же столом, появились те странные блондины, один из которых, ссорился в Милявским. При виде блондинки, Кира растянула пухлые губы в широкой, но не слишком искренней улыбке, та ответила легким кивком, и украдкой поглядела на парня, сидевшего рядом с ней в угрюмом молчании. После чего между девушками завязалась милая, но почти немая беседа: они разговаривали переглядками и полуулыбками, видимо, не желали быть услышанными нами или студентами, которые обедали за другими столами.

  И глядя на царившую за их столом непринужденность я невольно подумала о том, что они знали друг друга, возможно не первый год.

− Крис, − шепнула Даша, где-то у меня над самым ухом, краем глаза, я заметила, как она наклонилась вперёд, ко мне, − ты пялишься. Это ненормально.

  Я фыркнула. Честно говоря, за последние десять минут я потеряла счет тому, что должно быть нормально, а что выходило за рамки привычного понимания.

  Мне казалось, что университет, в который отец запихнул нас, числил за собой состоятельных студентов, или, по крайней мере, тех, у кого были связи, например, как Даша. Но если учесть тот факт, что отец Киры был банкрот, как она сюда попала? Нашла работу? Занялась учебой? Или снова разбогатела?

  И тут я непроизвольно съежилась, а моё сердце сжалось в комок, если она разбогатела, значило ли это, что Милявский снова станет с ней встречаться? От этой мысли меня передернуло, и я оглянулась на Дашу с Глебом, они странно на меня поглядывали. Глеб молчал, а Даша уставилась в немом ожидании.

− Что она здесь делает? − невольно вырвалось у меня в полголоса. И я оглянулась, хотела удостовериться, что Кира меня не слышала.

− Вероятно, ест, как и мы, − Даша театрально развела рукой в сторону и откинулась на спинку стула.

  Ест, как же. Я терпеть не могла, когда Даша включала дурочку.

  Я нахмурилась, почувствовала, что мои брови медленно опустились к переносице.

− Вы знакомы? − Даша сверкнула глазами.

  Я снова оглянулась на Карскую, беседуя с блондинкой, она изредка окидывала студентов оценивающим взглядом – точно искала себе потенциального партнера. Я вспомнила, что обычно, Даша сидела в таком же положении и разыскивала себе, как она сама говорила «новую жертву».

− В некотором роде, − снова вырвалось против воли.

  Даша заметно оживилась. И поддалась вперёд.

− Я жду подробностей, − прошептала она одними губами.

  Я хмыкнула. Какие тут могли быть подробности? Карская подпортила первое впечатление тем, что валялась в ногах парня, который мне нравился. А второе уничтожила тем, что легла под жениха моего сестры.

− Скажешь ещё одна история? − Глеб смачно откусил яблоко, чем привлек моё внимание.

  Я согласно кивнула. И тут призадумалась, если кто и мог знать о подробностях жизни и финансовом положении Киры – Даша. Она была чем-то вроде «глаз и ушей» школы, в которой мы когда-то учились. Затем и летнего лагеря. Наверняка и в университете подруга не утратила навыков по собиранию сплетен.

− Даш, тебе ведь о ней точно что-то известно, − я с вызовом скрестила руки.

  Глеб изогнул бровь и оглянулся на Никифорову.

− По-твоему я знаю всех, с кем учусь? − в её голосе скользнула обида. Но я знала, что нотки были театральные.

  Разумеется, она все знала. Если не сама, то от своих так называемых «друзей» или отца. Профессорам тоже многое известно о своих студентах.

− Я ни разу в жизни не поверю, что ты не собирала о ней информацию, − изогнула уголок брови.

  Через минуту Даша сладко улыбнулась.

− Ты права − довольно заметила она. − Кира Карская. 20 лет. Учится вместе с этой блондинкой – Полиной Сафоновой. Будущая журналистка. Тот болезненный парень, младший брат Полины, Максим.

  Разумеется, мне не было дела до тех двоих.

− Первокурсник, и как выяснилось, однокашник твоего брата, − Даша подперла рукой подбородок.

− У тебя есть брат? − глаза Глеба округлились.

  Сказал он это слишком громко, на нас тут же оглянулась Кира.

  Я почувствовала, как мой желудок свелся в узел, а дыхание замерло, но Карская не произнесла ни слова. Скользнула сначала высокомерным взглядом по Даше, потом по мне, после отвернулась к Полине, та глядя на нас, неприязненно сверкнула глазами, я только сейчас заметила, что они зеленые, а её нос с вздернутым кончиком неприятно поморщился.

  Кажется, Кира даже не вспомнила меня. Вот и пример того, как люди ходят друг к другу на мероприятия, а после забывают лица тех, кто их пригласил. Зато я кое-что вспомнила, я не рассказывала Глебу о Милявском. Совсем.

− Не родной, - шикнула я, − и он мне не брат. Так, сводный сожитель.

  Если бы это была правда.

− Это тот самый парень, к которому ты подходила? − Глеб откусил яблоко и бросил огрызок на поднос.

  Поджав губы, я молча кивнула. И почему всех так интересовал Милявский?

  И тут кое-что поняла: когда Кира встречалась с Виталием, она была старше его на два года. На момент нашей встречи, в Париже, когда они расстались, ей было восемнадцать. Но она упоминала, что уже общалась с Виталием два года... И если сопоставить одном с другим, то выяснялось, что степень их знакомства превышала мою с Виталием. Значительно.

− Только, вероятно у неё есть папик, − продолжила Даша обыденно.

− Ты о чем? − уточнила я, хотя подсознательно догадывалась, о чем шла речь.

− Её отец почти банкрот. Или банкрот. Здесь каждый второй это знает, хоть и не говорит вслух.

  Я невольно вспомнила, как Мира однажды сказала, что люди в высших кругах, даже если знают сплетни, никогда не скажут о них громко, пока это не станет всеобщим подтверждением.

− Но она ходит с чьими-то деньгами. Взгляни на неё: вещи брендовые, укладка из салона, новый маникюр. Чтобы поддерживать все это, нужно немало денег. А я сомневаюсь, что она нашла работу.

  Я тоже сомневалась, что Карская нашла работу. Для таких, как она, наличие брендовых вещей, дороже больше всего на свете. Но что ещё веселее – Даша провела анализ в считанные минуты.

  Во всей этой истории я надеялась только на одно: если у Киры и правда, был спонсор, то это никак не связывалось с моей семьей. Тем более с Лоренсом.

  Всё-таки прошло два года.

  Я оглянулась, в надежде отыскать Виталия, стол, за которым он сидел, был пуст. Только одинокий поднос с тарелками, набитыми макаронами по-флотски, веяли напоминания о сидевшем там человеке.

***

− Как прошел ваш первый день? − без особого интереса спросил отец, когда я появилась на пороге гостиной. Он сидел в кресле напротив входа в кухню и читал раскрытую перед ним на журнальном столике газету. Телевизор на заднем фоне транслировал новости. Диктор, женщина с темными волосами длиной по плечи, с густой челкой прикрывшей лоб, в красном пиджаке и красной помаде рассказывала о чем-то с монотонным лицом. Её губы шевелились, но слов я не слышала – звук был выключен. Только бегущая строка расположенная внизу экрана телевизора давала понять обрывками, о чем говорилось в сюжете. Что-то про цены на бензин.

  Отец мельком взглянул на меня.

  Сложно сказать, как прошел первый день. Объявилась бывшая девушка Виталия, и по совместительству бывшая подстилка Лоренса. Виталий загремел в какую-то стычку, и я даже не знала, что во всем этом было хуже.

− Обычно. Как и всегда, − Милявский стоял позади меня, − я затылком ощутила его пристальный взгляд. А обернувшись, заметила, как он спокойно пожал плечами.

  Я подумала о том, знал ли он о Карской? Может он даже не видел ее, а ушел из столовой раньше, чем она появилась?

  И только через минуту поняла, что Виталий до сих пор не проронил ни слова с момента нашего возвращения домой.

− А у тебя? − отец посмотрел на меня. В его глазах мелькнуло недоверие.

  Я прошла мимо кухни, оттуда донесся стук ложки о фарфоровую чашку.

− Уныло.

− Учеба и не должна быть веселой, − Инесса выглянула из-за наличника двери. Её темные волосы, как и утром, были собраны на затылке. - Если серьезно не относится к ней сейчас, кончится тем, что не сможешь регулировать конфликты в будущем. Даже с собственным женихом, − а после тихо добавила. − Как Мирослава.

  Я рефлекторно нахмурилась и скрестила руки. Что Инессе было известно о том, как Мира вела дела? Отец ее фактически продал за какие-то акции, так что она не обязывалась ради него делать что-то хорошее. И то, что сестра пыталась спасти бизнес отца, было всего лишь долгом чести. Но не её обязанностью.

− В чем дело? − ловко вступился Виталий, молниеносно глядя сначала на меня, после − на мать. Видимо, он ощутил, что в комнате повисло напряжение.

− Лоренс совсем спятил. Хочет продать акции и Мирослава не может его остановить.

  Инесса вышла в гостиную, неся фарфоровую чашку в руках. Она подала ее отцу и села рядом с ним. Отец положил чашку на стол.

− Если так и дальше пойдет, нужно будет уехать во Францию, − безрадостно заметил он.

− Ты только приехал. А уже отъезд, − заботливо ответила Инесса.

  Я хмыкнула. Такова участь бизнесмена. Но значило ли это, что отец действительно вознамерился уехать? Если да, то когда?

  Внезапно сверху раздался телефонный звонок. Отец подскочил на ноги и в считанные секунды испарился на второй этаж. Виталий проводил его отсутствующим взглядом.

− Мне нужно идти, заданий много, − Виталий обошел меня и, не оглядываясь, скрылся в комнате, негромко хлопнув дверью.

  Я едва сделала шаг, чтобы двинуться в свою спальню, как вдруг, из-за спины послышался озадаченный голос Инессы:

− У вас все хорошо?

  Я обернулась. У нас? Нет никаких мы. К сожалению.

− В университете, − прояснила она.

  Я кивнула.

  Не думаю, что рассказать о сегодняшней стычке − разумно. Это дело Виталия. Если он пожелает сам расскажет.

− Тоже пойду. Спокойной ночи.

  Когда я зашла в комнату, то рефлекторно включила свет. Сбросила рюкзак, стянула куртку, переоделась, и плюхнулась на кровать и уставилась в потолок.

− Этот Лоренс скоро с ума меня сведёт, − донеслось откуда-то с коридора раздражение отца. − Сосунок. Если бы не деньги отца, он бы был никем.

− Кто звонил? − вкрадчиво отозвалась Инесса.

− Гонсалес, − голос отца был встревожен. Но больше он ничего не сказал.

  Если Гонсалес потерял счет времени и звонил сейчас, в конце рабочего дня, дело действительно не терпело отлагательств. Кажется, Мира действительно не справлялась.

  Когда телевизор в гостиной стих, а свет выключился, на потолке моей спальни послышались шаги, я перевернулась на бок. Меня занимали мысли о Милявском. Было любопытно, кто был тот блондин, Максим. И что между ними произошло. Они выглядели так, точно знали друг друга давно. А если вспомнить, как Кира разговаривала с Полиной, то сразу становилось понятно, что они все из одной компании.

  Я встала и вышла из комнаты, поняла, что не смогу уснуть − мне хотелось найти ответы на вопросы. А дать их мог только Милявский.

  Подходя ближе к комнате Миры, я чувствовала, как у меня колотилось сердце.

  Недолго постояла. Я думала постучать, но в последний момент тихонько приоткрыла дверь.

  В комнате царил непроглядный мрак. Я зашла и с трудом в темноте разглядела очертания Виталия, − он сидел на кровати и смотрел в стену. Запах морского бриза парил в комнате, но давнее присутствие Миры еще ощущалось.

− Не спишь?

  Он вздрогнул. Я подошла ближе и села на край кровати.

− Чего тебе? − его голос был холоден, как сталь, я чувствовала, что он даже не обернулся на меня.

− Зашла проведать, − я хмыкнула. Было не совсем понятно, почему он взъелся на меня, словно я ему что-то сделала.

− Со мной всё нормально.

  В комнате повисло неловкое молчание.

− Ты знал, что твоя девушка учится в универе, − вырвалось раньше, чем я сообразила.

  Вот почему нужно было говорить именно о Кире?

− Не называй её так, − спокойно ответил Милявский. Я по монотонному голосу поняла, что для него это была не новость. − Она мне никто.

  Его слова почти заставили меня улыбнуться. Но я сдержалась. Не хотелось, чтобы он хоть как-то почувствовал мою улыбку.

− Так, что сегодня случилось? − решила рубить с плеча, - между тобой и... Тем парнем?

  Долгую минуту Виталий не отвечал.

− Какая тебе разница? − вдруг вскинулся он. − Иди спать, завтра на занятия.

  Я фыркнула. Кому нужны эти занятия? Тем более, что я всё равно не планировала надолго оставаться студенткой.

  Но расспрашивать Виталия бесполезно − он не был настроен разговаривать. А значит, ничего не расскажет.

  Я встала и направилась к двери. Вспомнив, что когда-то давно, пыталась подобным способом вытянуть информацию из сестры и ничего не вышло. Пока я не сделала вид, что ухожу и она сама все не рассказала. Может, если попытать счастье, то и сейчас получиться, что-либо узнать? Если нет, то, похоже, что сегодняшняя стычка так и останется для меня тайной покрытой мраком.

  Уже на пороге, я снова оглянулась. Вспомнила, что не сделала кое-что важное, потому что не было удобного момента.

− Спасибо, − с трудом только и вымолвила.

− За что? − в его голосе скользнули едва прикрытые нотки удивления.

  Затем взглядом обвела комнату. Хотя и не видела содержимое и местоположение вещей, но знала, что все осталось на своих местах.

− За то, что ничего здесь не поменял.

  Я почувствовала, как он улыбнулся. И тоже улыбнулась. Неосознанно.

− Все-таки ты следишь за мной и подслушиваешь со дня приезда? − он издевательски прогнусавил голос. Но я знала, что сделал это театрально.

− Пошел ты, − я закатила глаза.

  Он хмыкнул в ответ.

  Я открыла дверь и почти вышла в темный коридор, но вдруг, замерла, когда из-за моей спины донеслось его тихое:

− Тот парень мой двоюродный брат.