Insensitive

— Неужели я правда такой плохой родитель? - разглядывая вино в своем бокале, Юнги глубоко задумывается над произнесенным вопросом, который предназначен больше ему самому, чем напротив сидящему Чикаго.

— Ты не виноват, Юнги. Легче управлять целой корпорацией или в твоем случае, заниматься педантичными клиентами, чем воспитанием детей.

На кухне дома Кимов, кроме них, никого. Давно за полночь. Юнги не мог уснуть, переживая за пропавшего сына, от которого нет вестей больше месяца. Омега ногти до крови грызет, звонит ему, просит Мона разузнать как он и где ночует, чем питается и всё ли у того в порядке. Родительское сердце кровоточит. Юнги жмурится в сокрушении, вновь вспоминая выражение лица сына и его вполне справедливые аргументы об их семье. Она ведь вправду неполноценная.
Рюу не хватает обоих родителей, а Юнги, к сожалению, физически не успевает восполнить ощутимый пробел. Как же он смотрел на него... С какой печалью и болью, со злобой и непокорностью. Юнги боится, что потерял его навсегда. У них и до этой стычки отношения не клеились: Рюу слишком беззаботный и неответственный, лезущий на рожон; Мин же, будучи человеком серьезным, сторонник правопорядка и дисциплины - это огонь и вода. И все же сейчас Юнги считает, что был слишком строг к Рюу. Сам долго не зная тепла и ласки от окружающих, омега теперь поступает подобным жестоким образом с собственным ребенком.

— С ним было проще, когда он был мальчишкой. Это я во всем виноват. Я давил на него, - запивает горечь пряным полусладким рыжеволосый и зарывается пальцами в уложенные пряди. — Он не берет трубку, я не видел его с той ссоры в агентстве. Я по нему очень скучаю.

Намджун замечает бусины слез в уголках омежьих глаз и, тяжело вздохнув, предлагает тому салфетку.

— Мон знает, где он остановился. Я полагал, он выберет «Эго» в качестве своего пристанища, но Рюу удивил, остановился в отеле «Зевс».

— Не понимаю, как? - поднимает вопросительный взгляд Юнги. — Мне не приходят сообщения из банка, он не пользуется карточкой, и я думал это потому, что ты его приютил. Но если он живет в таком дорогом отеле, то кто ему оплачивает номер?

Чикаго закуривает, извиняясь перед омегой, и смотрит в потолок. Он долго не решается рассказать и без того озабоченному побегом сына Юнги о подозрительной личности, с которым Рюу имеет честь вести непонятные для всех дела. Мони не раз заставал младшего Чона в компании японского бизнесмена. Намджун сразу сообразил, что именно Кацо на данный момент выступает в роли благодетеля, оплачивая разнообразные прихоти привыкшего ни в чем в себе не отказывать альфы. Но что он требует взамен? У всего есть цена, Намджун вызубрил это правило ещё в детстве. Получая что-то, будь готов отдать в два раза больше.

Выдохнув дым, Чикаго стряхивает пепел в прямоугольную чистую пепельницу.

— Есть новости от Акиры? - начинает издалека он, решив сперва прощупать почву, а затем поделиться с не очень приятными мыслями.

— Я говорил с ним в среду. Он думает, за всем стоит левый человек.

— Например?

— Не знаю, - пожимает плечами Юнги, — он сменил тему. Только сказал, что скоро вернется, во что я не верю. Но это было бы кстати. Может, приезд отца вынудит Рюу вернуться. Он его любит.

— Он и тебя любит, Юнги, - хмурится Намджун, заметив странный намек в чужой интонации, — я как никто другой понимаю тебя, тяжело растить детей в одиночку. Ты знаешь, Мини временами невыносимый. Если бы не ты, он, возможно, давно бы наломал дров. У него сложный характер. Иногда, глядя на него, я вспоминаю Чимина. В гневе он тоже бывал жесток, но по-своему прекрасен. Мне его не хватает. Не хватает его поддержки, объятий и совета. Будь он жив, я не сомневаюсь, он бы нашел подход к Мини.

— Они бы стали лучшими друзьями.

Чикаго улыбается сквозь боль от старой так и не затянувшейся раны, тушит сигарету и доливает каждому ещё вина. Рассказать о Кацо Кугурами ему не удается: будучи опьяненным и погруженным в тоску по навеки любимому омеге, он забывает о том, что хотел сказать.

***
Мон выходит из автомобиля и на ходу надевает пиджак, щурясь из-за яркого солнца. Он проходит в заведение, ставшим нейтральной территорией для места встречи с Рюу. Друзья, почти братья, когда-то не разлей вода теперь почти не видятся. Не делятся личным. Не проводят выходные вместе. Мони это тревожит. Его тошнит видеть Рюу, порой ветреного, рядом с человеком, который, возможно, покушается на жизнь его же отца.

Чон ему машет, приглашая за стол, где того уже ожидает чашка кофе. Мон, под долгие взгляды молоденьких омег, на первый взгляд первокурсников, проходит к угловому столику.

— Что это? - кивает на одежду Рюу Мони, нервно усмехаясь.

Брюнет, одетый в рубашку с галстуком, демонстративно расправляет плечи.

— Меняю образ.

— Тебе не идет, - шутливо журит того старший и затем снова спрашивает, но уже всерьез: — С чего вдруг офисный стиль?

— Я сопровождал господина Кугурами на бизнес-встречу.

Мон аж обжигает язык кофе, дёргается и переводит на парня взгляд полный скептицизма.

— Я его помощник, - добавляет Рюу, после чего Мон неравно усмехается, откидывается на стул с пластмассовой спинкой.

Это зашло слишком далеко. Рюу даже не разбирается в машиностроении. Внутри у Мона все переворачивается наизнанку от нетерпимого желания рассказать другу о подозрениях, что подкрепляются с каждым днем лишь больше. Он барабанит пальцами по поверхности, дёргает носком кожаной обуви и цыкает своим мыслям, трель которых не дает покоя. Чон его волнение замечает. Сделав большой глоток, он вопросительно кивает.

— Ты собираешься домой?

— У меня его нет, - холодно обрубает Рюу.

— Я всегда на твоей стороне, но ты должен понимать, что существуют причины, по которым твой папа строг с тобой.

— Ах да, точно. Причины - моя кровь, - едко фыркает брюнет, доставая пачку сигарет.

Заметив это, мимо проходивший официант вежливо кланяется и просит воздержаться от курения, так как в заведении есть свои правила.

— Засунь свои правила в задницу, - наигранно улыбаясь, чиркает зажигалкой Рюу и глубоко затягивается, не разрывая зрительного контакта с обескураженным официантом.

Мон на это тяжело вздыхает и просит за поведение альфы прощения.

— Ты обожаешь делать всем на зло, - не спрашивает, а констатирует факт. — Я прошу тебя одуматься и прекратить наказывать своего папу равнодушием. Он вчера у нас ночевал. Они с отцом всю ночь проговорили.

— Уверен, ему просто было скучно. Меня же нет, некому мозги делать.

— Прекрати, - твердо звучит Мон, — ты бросил его одного, прямо как твой отец, - меняет тактику Ким, решает поиграть на совести младшего, прекрасно зная, что Акира - его больная тема. — Ещё и с кем связался? С непонятным типом, ходишь за ним, выполняешь какие-то поручения. Ты что, собачонка Кацо Кугурами?

— Хорош, - предупреждающе качает головой альфа, держа сигарету меж двумя пальцами, — не лезь в мои дела.

Помрачнев, Чон встает изо стола, тем самым показывая, что разговор окончен. Он достаёт из портмоне наличку и бросает рядом со своим пустым стаканчиком американо. Мони испепеляет его взглядом из-под бровей, сохраняет поразительное спокойствие, несмотря на чужую грубость и открытое неуважение. Привыкший к подобным сценам альфа с терпением относится к своенравному другу. Этим он похож на Мини - две язвы, временами нарывающие.

Рюу, отсалютовав жестом, проходит мимо, однако реплика, впившаяся ему в спину, точно отравленная стрела, вынуждает задержаться.

— Ты хоть знаешь, что твоего отца собираются убрать?

Холодная волна или иначе дыхание смерти проносится по всему телу парня. Он сразу оборачивается к Киму, но все равно выглядит безучастным, будто не воспринимает брошенные слова всерьез. Мони тоже поднимается, оставляет кофе практически нетронутым, как и брошенные Рюу деньги на столе.
Вновь излишнее внимание омег, которые не могут налюбоваться двумя красивыми фигурами.

— Ты нужен своей семье. Они не могут переживать ещё и за тебя. Времена неспокойные.

— Разве в наших семьях они когда-то были спокойными? - риторически звучит брюнет, и между тем на его лбу появляются морщинки. Он погружается в раздумья. — Откуда ты это взял? Хотя, чему удивляться? На голову моего отца всегда велась охота.

— Ты что, правда не понимаешь, что это серьёзно? От него отвернулись все! Даже тобой любимые ночные псы, которые обязаны вам служить. Ты - прямой наследник клана, а значит, ты тоже под прицелом. Вся твоя семья! - пылко, чуть ли не на одном дыхании выговаривает старший, а взамен получает только несправедливое недоверие. Схватившись за переносицу, Мони сглатывает и притягивает Чона к себе за плечо, обратившись вкрадчиво: — Ты мой брат, я тобой дорожу. Прошу, послушайся меня и держись подальше от этого Кацо. Вдруг он в сговоре с теми, кто планирует убить твоего отца?

Рюу снаружи пугающе спокоен, точно бездушная машина, которой Мони готов его прозвать, но никто не знает, что в эту секунду творится у него в груди. Как рвётся его кожа, обнажая плоть. Как много хочется сказать и как много хочется услышать. Но Рюу молчит, выдерживает испытывающий взор напротив и снова тянется к на мгновение слетевшей с лица маске. Надевает её, намертво цепляет и расплывается в знакомой для Мони усмешке.

— Да не паникуй ты. Наверное, как и всегда, очередные враги отца из прошлого. Это временно. Ох, блять, - посмотрев на наручные часы, хмурится Чон, — через пятнадцать минут я должен быть на брифинге. Увидимся в пятницу? Поиграем в картишки как в старые-добрые?

— Ты так ничего и не понял, - разочарованно вздыхает альфа, не находя оправдание безмятежности друга.

Либо Рюу в самом деле не поверил поведанному, либо он глубоко обижен на родителей и своей отстраненностью намеревается причинить тем боль. Но, возможно, тем лучше для самого Мона, ведь Намджун категорически запретил просвещать Рюу в происходящее между Чонгуком и его людьми.

Подойдя к панорамным окнам, альфа прищуривается, наблюдая как брюнет садится в подъехавший затонированный джип. Судя по ситуации, младший Чон не намерен что-либо менять. В таком случае Мон заставит его наконец-то раскрыть глаза. Альфа находит контакт в телефоне и нажимает на «вызов».

— Здравствуйте, - переходит на английский он, изменив интонацию на дружелюбную, — вы говорили, что окажите мне услугу. Ваше предложение ещё в силе?

***
Вернувшись домой поздним вечером, Намджун застает Мини в гостиной сидящим на диване. Он, слишком увлеченный просматриваем фотоальбомов, не замечает вошедшую фигуру. Его глаза, наполненные любовью, разглядывают в руке снимок широко улыбающегося красивого омеги.
Чимин стоит на фоне моря, укутанный в теплый плед, выглядит таким счастливым, что даже Мини невольно расплывается в улыбке.

— Это было в Пусане, мы ездили на природу, - слышит над собой голос отца парень и в испуге вздрагивает, выронив фотографию на пол.

Намджун тянется её поднять и заодно занимает место рядом с вмиг натянувшим неприступный вид Мини, который словно секундой ранее не сверкал подобно жемчужине. Альфа, погладив ладонью снимок, убирает его к остальной куче, где на фотографиях не только его покойная любовь, но и он в его объятиях. Сохранились даже снимки с трагичной свадьбы, о которой Чикаго не любит лишний раз вспоминать, однако, увидев парочку кадров, где Чимин, в окружении цветов, в белом, еле сдерживает слёзы. Он как сейчас помнит его венок на голове, украшения и белоснежный наряд; этот звонкий радостный смех, когда Намджун пришел за ним в номер, чтобы забрать. Когда надел ему на палец обручальное кольцо и шепнул «мой».
Грудь сдавливает боль утраты. Он жмурится, рассевая воспоминания в голове, и поворачивается к молчаливому Мини.

— Какой... - вдруг тихо задается вопросом младший, но осекается, прикусив губу. — Каким он был?

— Прекрасным. Моим солнцем, - не задумываясь, отвечает Чикаго, с трепетом для себя отмечая, что Мини впервые в жизни сам заводит разговор о своем папе, с которым не успел познакомиться. Эта мысль щекочет горло, навеивая на слёзы, но, будучи человеком солидным, он не позволяет себе слабину в присутствии детей, поэтому вместо слёз, Намджун выдавливает грустную улыбку.

— Расскажи о нём.

— Больше всего на свете он хотел стать папой. Он мечтал иметь детей, но, увы, не мог. Если бы он остался в живых, поверь мне, сынок, он бы тебя на руках носил, - хихикает Чикаго, обняв парня, — его доброта распространялась на всех, кроме моих врагов. С ними он был безжалостным.

— За это ты полюбил его? За его бесстрашие? - выбравшись из чужих объятий, садится поудобнее Мини и заправляет за ухо прядь белокурых волос.

Намджун задумчиво мычит.

— Не знаю. Я просто увидел его. Наша любовь была предписана небесами.

— Так вы были истинными? - удивляется омега и неизвестно почему для отца огорчается. — В таком случае ясно...

Мини отводит взгляд в сторону и с ненавистью для себя понимает, что ему так и не удастся разобраться в чувствах, которые приводят к любви. Что человеку нужно, чтобы влюбиться в другого человека? В случае его родителей - истинность. В случае дяди Юнги и Чонгука - характер. Но у Мини ведь есть характер: он нарочно его показывает, пытается привлечь внимание Рюу, хочет зацепить язвительностью, ведь, обычно, альфам нравятся омеги с перчинкой. Тогда в чем дело? Почему у Мини не выходит, почему Рюу к нему равнодушен. Он же красивый, сообразительный и воспитанный. Чего ему не хватает?
Тут парень вспоминает омегу с красными леггинсами... В ту ночь Рюу сказал, что чем проще, тем лучше. Но он говорил о цели. Мини не хочет быть целью, он хочет быть его половинкой.

Из пучины мыслей его выдёргивает касание отца: Намджун большим пальцем давит на переносицу сына, чем приводит его в замешательство. Чикаго примирительно усмехается, объясняясь:

— Не хмурься, не то морщины останутся. Скажи, почему ты вдруг заговорил о нём? - проглотив ком, продолжает альфа.

Мини отнекивается, всячески меняет тему, ссылаясь на головную боль и желание спать, собирает фотографии в стопку и прячет в красивую шкатулку ручной работы.

Поцеловав отца в щеку, он запирается в своей комнате и достаёт мобильник. План выбросить Чон Рюу из сердца с треском провалился, тем более после того, как он ушел из дома и теперь совсем не отвечает на звонки. Он будто исчез из его жизни. Это угнетает - его либо слишком много, либо о нём ничего не слышно. Мини от этого страдает и рассказать о своих чувствах он никому не может, даже брату, который, как кажется, сам толком не знает что творится с Рюу.

***
Юнги стягивает с носа солнцезащитные очки и оценивающе смеряет взором высокое помпезное здание отеля «Зевс», в котором уже больше месяца живет его сын. На входе его встречают швейцары, открывают красивые массивные двери и желают удачного дня. Юнги очень надеется, что день будет удачным, однако, подойдя к регистрационной стойке, портье сообщают ему, что не имеют права распоряжаться конфидециальной информацией гостей. Это было ожидаемо - обыкновенная этика, потому омега достаёт из кармана пальто свою визитку и представляется.

— Я прокурор Чон Юнги и более того, я его отец, - сузив веки, нагнетает рыжеволосый, одним ухом улавливая возмущения за своей спиной.

Набирается очередь постояльцев, кто-то желает поскорее заселиться, а кто-то уладить возникшие проблемы на ресепшене.
Омега в форме, коротко улыбаясь, возвращает визитку обратно Юнги и в десятый раз извиняется.

— Просим прощения, но нам запрещено разглашать информацию о наших гостях. Вы можете подождать вашего сына в нашем ресторане. Мы свяжемся с ним.

— Вы что, издеваетесь? - хлопает по ладони омеги, который хватает телефон, чтобы связаться с номером, Мин. — Я ему не чужой человек!

— Мы не имеем таких полномочий, господин.

— В таком случае, я требую управляющего, - теряет терпение Юнги, отчасти понимая, что за происходящее ответственны не сотрудники, а Рюу, к которому взбрело в голову держать свое местоположение в секрете. Наверняка от него и прячется. Это одновременно приводит Юнги в бешенство и в отчаяние; неужели они настолько отдалились друг от друга?

Осунувшись, омега хватается за лоб и зачесывает от нервов чёлку, пока портье занимаются его вопросом. Внезапно Мин ощущает на своем правом плече вес чьей-то руки и, подумав, что появился Рюу, с предвкушением оборачивается. К его разочарованию, это был не он.
В мужчине, что неожиданно предстал перед ним, Юнги узнает своего клиента - японского бизнесмена, который консультировался у него за расширение бизнеса. Альфа, волосы которого собраны в пучок, вежливо улыбается и отводит их обоих в сторонку. Юнги с недоверием косится на телохранителей мужчины, тенью следующих за ним, но концентрируется на внешнем виде знакомого: он одет в стильный темно-синий костюм с красивой вышивкой на воротнике, что значит Кацо отправляется куда-то или наоборот, думает заселиться.

— Не ожидал встретить вас здесь, прокурор Чон.

— Да, здравствуйте, господин Кугурами, - почтительно кланяется ему омега, — вы здесь живёте?

— Да, пока не решаюсь приобрести квартиру. А то вдруг бизнес прогорит, сами понимаете. В отелях мне комфортнее. Вы пришли к кому или у вас здесь рабочая встреча? - откашливается Кацо.

— Пришел навестить одного дурака, но меня к нему не пускают, - скалится в сторону ресепшена Юнги, напоминая сотрудникам, что всё ещё в ожидании управляющего.

В лобби становится больше людей и толпа вынуждает болтающих перекочевать к кожаным диванчикам.

— Если хотите, я могу вам помочь. Владелец отеля мой близкий товарищ, я замолвлю словечко. К кому вы пришли?

Японец демонстративно машет мобильником и заходит в контакты, отыскав необходимый номер. Юнги, у которого нет больше не сил, не нервов ждать, немного подумав, соглашается на предложение клиента и, извиняясь за неудобство, отвечает:

— К своему сыну, Чон Рюу.

У Кацо едва заметно дёргается рассеченная бровь. Он успевает совладать с эмоциями и не выдать себя, а затем, как ни в чем не бывало, с деловым видом подносит сотовый к уху, прося подождать пару минут.

— Вы понимаете японский, прокурор Чон? - пока идут гудки, обращается к рыжеволосому омеге Кугурами.

— Довольно неплохо.

— Бывали в Токио?

— К сожалению, нет. Меня научил муж.

— Я проникаюсь большим уважением к тем, кто знает мой родной язык, - хихикая, выговаривает Кацо, — кхм... алло!

Юнги терпеливо дожидается окончания телефонного разговора, и вскоре японец поднимается с места, объявив, что «через пять минут всё будет сделано».

— Огромное спасибо! Я ваш должник.

— Ну что вы, это в порядке вещей, помогать друг другу, - прощается альфа, бросив напоследок: — Берегите своего, как вы там сказали? Дурака?

Мин кланяется со слабой улыбкой и возвращается к портье, которые сообщают ему, что номер в данный момент пуст. Юнги чертыхается. Где носит этого мальчишку?

— Это мой телефон. Пожалуйста, свяжитесь со мной, когда он вернётся.

***
Но омеге не перезванивают. Проходит ещё пару дней, и скоро мобильник Юнги должен был расплавится от того как он гипнотизирует потухший экран. От обиды горло дерут сухие рыдания, однако для Мина плакать это роскошь: пока он на работе и слезинка не должны выпасть из глаз, иначе не поймут. Тем не менее, почему всё так? Рюу точно рассказали о неожиданном приходе папы, тогда, получается, он сам не желает связываться с ним?

Верно. Так оно и есть. Рюу в тот день вернулся к шести и его сразу поймали в лобби, вручив в руки знакомую ему визитку. Альфа, стянув изо рта сигарету, нахмурился и произнес еле слышно «можете выбросить». Настроение его было испорчено на следующие сутки. Не хотелось никого видеть и слышать.

«Зачем он заявился? Чтобы снова меня контролировать и попрекать? Он наивен, если считает, что я вернусь домой. Я докажу им всем, что гожусь на что-то!».

С этими пылкими обещаниями Рюу застёгивает пуговицу белой рубашки и, стоя перед большим зеркалом, наносит на волосы гель для укладки. Новая работа требует соответствующей формы. Напевая под нос, альфа разглядывает себя со всех сторон и, довольный результатом, спускается из номера к выходу, где его ждёт автомобиль.

Столичный воздух полон пыли, от того небо кажется блеклым.

— Сегодня вы вышли раньше, - личный водитель, который выделил для Рюу Кацо, тоже японец и предпочитает общаться исключительно на своем языке.

Рюу сперва это не нравилось, потому что он неосознанно прыгает с одного языка на другого, причем путаясь в диалектах, однако вскоре речь его перестала волновать. Он привык.

— Я же должен показать хорошие результаты президенту, - безмятежно звучит альфа, заняв заднее место.

Едва он достаёт сигарету, как японец, глядя на него через зеркало, хмурится.

— Вы же знаете...

— А мне похуй. Вообще-то это ты на меня работаешь, а не наоборот. Не нравится что-то? Не дыши.

Повлиять на самоуверенного альфу у водителя не получается. Рюу, отвечая ему таким же колким взглядом, демонстративно щелкает зажигалкой и закуривает, выпуская дым в крышу легковушки.

— Чего встал? Жми на газ, сегодня у нас дружеская встреча с корейскими конгрессменами. Я хочу на их рожи поглядеть, когда они увидят меня. Вот так сюрприз.

— И что в этом такого? - бурчит альфа спереди, заводя двигатель.

Они выезжают на главную дорогу и тут же тормозят на светофоре.

— Просто они знают, кто мои родители. У отца довольно громкое имя.

Рюу не преувеличивал; стоило ему показаться из-за спины Кугурами, как старики и их секретари разинули рты. Встреча происходила в штаб-квартире одного из известных производителей корейских автомобилей и длилась несколько утомительных для Чона часов. Пока старшие переговаривались, обмениваясь формальностями, которые прежде Рюу видел только в сериалах, парень игрался с перстнем на пальце и любовался видом из окна. Ему нравится вид на башню Намсан. Он вспоминает среднюю школу, когда прогуливал уроки и тянул за собой Мини. Они часто сбегали в интернет-кафе, посоревноваться в игрушках или поесть вредной острой пищи. Тогда жить казалось легче, тогда он был другим человеком и Мини часто улыбался.
Рюу в недоумении трет бровь, слабо понимая каким вдруг образом мысли свелись к омеге, с коим он не виделся месяц; о котором вовсе не думал.

«Вот бы сейчас закурить», - нервно дёргает под столом ногой альфа и возвращает внимание на сборище надменных мужчин, что внезапно поднимаются со своих мест и пожимают друг другу руки.

Рюу спешит к ним присоединиться, выжимая фальшивую, но самую широкую улыбку из всех имеющихся.

— Мы подготовим договор в кратчайший срок, господин. Не сомневаюсь, акции вашей компании взлетят вверх как только «Кугура» попадает на корейский рынок, - по-товарищески хохочет альфа с залысиной, который уж слишком очевидно, по мнению Рюу, подлизывается к японцу.

Кацо отвечает сдержанной улыбкой и, надев на голову шляпу, просит свое пальто. Они выходят в сопровождении охраны: Кугурами и справа от него Рюу, сделавшийся вмиг серьезным, а былая его рассеянность испаряется.

— Это была нудная для тебя встреча, верно? - войдя в кабину зеркального лифта, обращается к Чону японец.

Это мягко сказано. Рюу чуть было не уснул, пока старикашки болтали что-то о слиянии компаний, хотя всем прекрасно известно, что «Кугура» ни за что не продастся и лучше будет работать одному, чем на пару с расчетливыми корейцами.
За эти недели бок о бок с Кацо мимо внимательных глаз Рюу не прошла некая неприязнь к местному населению. Альфа смотрит свысока, пусть и старается прятать истинные ощущения за маской, которая временами спадает. Его жесты полны высокомерия и отвращения; взгляд будто обращен сквозь собеседника; интонация всегда холодная и сдержанная. Рюу порой не по себе от подобного лицемерия: его начинает воротить от гордого иностранца, но сказать ему об этом в лицо он не имеет права. Увы.

— Я доставил вам неудобство своим поведением? Прошу прощения, - слегка кланяется Рюу и от духоты расстегивает белую рубашку, показывая майку под ней.

Кацо отмахивается.

— Не переживай за это. На твоем месте я бы тоже скучал. Но подобные бизнес-встречи будут полезны для твоего будущего.

— Вы правы.

— Ты способный, Рюу, - спустившись на первый этаж, выходят они в холл, не прерывая разговор, — с твоими данными и возможностями твоей семьи, ты многого добьешься. С таким-то папой... знаешь, не хотел говорить, но я виделся с ним.

— Что? - вмиг останавливается альфа, вынуждая Кацо обернуться.

— Он приходил в отель и требовал тебя. Вы так и не поговорили, я полагаю?

Рюу бросает то в холод, то в жар. Он не рассчитывал на их встречу и, сжимая сейчас кулак, надеется, что Юнги ни о чем не знает.
Кацо пристально наблюдает за побледневшим выражением лица парня, подобно изглодавшей гиене, и спустя несколько секунд мягко улыбается, сократив между ними дистанцию.

— Я знаю, что ты сбежал из дома ради своих принципов, - вспоминая их разговор, опуская ладонь тому на плечо японец, — так что не волнуйся, прокурору Чону ничего неизвестно. Я поддерживаю твой порыв жить самостоятельно. Без семьи. К тому же, кто знает? Может, у тебя будет новая семья - та, которая тебя понимает, - дёргает уголком рта Кацо, но это было похоже больше на издевку нежели на шутку.

Рюу поднимает цепкий взгляд на гладко выбритое лицо мужчины, пытаясь считать мысли того, но японец настолько же непроницаем, насколько лицемерен. В этот момент Рюу впервые чувствует опасность, исходящую от него и впервые ему хочется оказаться в тысяче милях от этого человека.
Кугурами хлопает задумавшегося парнишку по спине и в сопровождении телохранителей направляется к парадному выходу.

— Придет день, Рюу, и я познакомлю тебя с очень важным человеком, который поможет тебе изменить жизнь. Но пока ты к этой встрече не готов.

— И как мне к ней подготовиться? - нагнав альфу, поднимает голову к серой воронке Чон.

Погода портится: вот-вот хлынет дождь. Порывистый ветер развивает растрепавшиеся черные волосы и рубашку, давая холодные пощечины, отчего Рюу щурится. Кацо спускается по ступенькам вниз к своей машине.

— Время, сынок. Оно рассудит, - садится в салон автомобиля японец, хлопнув дверью. Рюу на слова господина усмехается и тут же видит, что окно машины опускается. — На сегодня твоя работа закончена. Завтра я улетаю в Осака, меня не будет пару дней, так что можешь отдыхать. Когда я вернусь, мы продолжим, - кивает Кугурами, на японском веля шоферу выдвигаться.

— Конечно, господин. Удачной поездки, - поклонившись, провожает с прищуром удаляющуюся машину Рюу.

Улыбка сходит с его лица, а ей на замену приходит усталость. Парень достаёт сигареты и глубоко затягивается, пуская никотин в потемневшее небо. Первые капли дождя разбиваются о носок его кожаной обуви. Начинается сильный ливень, поэтому Рюу, выругавшись, бросает окурок на землю и садится в подъехавшую легковушку с хорошо знакомым японцем.

Они застревают в пробке рядом с Каннамом. Из-за обрушившегося на столицу урагана поднимается густой туман, и движение на дорогах останавливается. Спереди и слева звучат автомобильные сигналы. Рюу закатывает глаза на тупость людей, которые думают, что сигналя, добьются того, что пробка рассосется. Такими темпами он доберется до отеля лишь к восьми часам вечера.

— Может, можно объехать? Сверни после светофора направо, - придвинувшись к водительскому креслу, пальцем указывает альфа.

— Сейчас посмотрю по навигатору... Нет, если повернем на Ёксам, угодим в ещё большую пробку. Лучше подождать.

— Чёртовая Корея, - бурчит Рюу, откинувшись на сидение и зачесав чёлку назад.  

К огромной радости парня, движение трогается, они проезжают ещё пару кварталов и снова застревают на перекрестке. Дворники быстро работают взад-вперед, очищая лобовое стекло от бесконечных капель дождя. Ненастная погода снаружи слегка убаюкивает Рюу, он прижимается лбом к вспотевшему окну и вытирает его тыльной стороной ладони.

— Вот, кажись, выбрались, - объявляет шофер, прибавив газу.

Не удостоив японца ответом, альфа сжимает губы и вдруг замечает знакомое лицо. Он приглядывается повнимательнее к парню, обнимавшему себя руками, чтобы согреться и, пнув ногой переднее сидение, требует:

— А ну-ка притормози.

— По правилам здесь нельзя останавливаться.

— Тормози, я сказал, - недовольный тем, что ему перечат, рычит Рюу и дёргает за дверную ручку, выходя под ливень.

Перед ним здание французского ресторана, в котором он однажды ужинал вместе с семьей. Красивые черные стены с квадратными окнами украшены цветами, а в воздухе, вместе с сыростью, витает аромат гарнира.
Мини стоит под козырьком у входа, загораживая гостям проход, отчего швейцар западного происхождения делает ему замечания. Омега, косо взглянув на него, воротит нос и обнимает себя сильнее.

— Эй, - подбегает к нему промокший Рюу, белая рубашка которого полна мокрых пятен. Волосы его местами уже влажные и слипшиеся, напоминая чернильные разводы.

Мини оборачивается на знакомый голос, с удивлением вытягивает накрашенное личико.
Рюу, выравнивая дыхание, его с интересом рассматривает: платиновые волосы аккуратно уложены, неброский, но сексуальный макияж, подчеркивающий глаза, не пострадал из-за непогоды; альфа ловит себя на мысли, что Мини он очень идет. Под черным до щиколоток пальто не разобрать наряда, но почему-то Рюу уверен, что омега одет во что-то очень красивое.

— Что ты здесь делаешь? - оглядывается вокруг Чон. — Ты один?

— Это всё, что ты можешь сказать после того, как исчез на месяц? - поворачивается к нему с важным видом омега, опустив руки по швам.

Пальто распахивается, и альфа замечает, что на парне полупрозрачная рубашка кремового цвета, которая будто украшена маленькими бриллиантами. Стройные ноги обтягивают кожаные брюки со стразами от популярного корейского дизайнера по фамилии Ли.

— Давай пропустим ту часть, где ты делаешь мне мозги, и просто ответишь на мой вопрос, - вытирает мокрое лицо Рюу.

Как и всегда. Чон Рюу в своем стиле, каким был самонадеянным засранцем, таким и остался. Мини звонил ему раз пятьдесят, и это только в первые два дня его исчезновения. Он игнорировал его, ему было плевать, что за него переживают, жил припеваючи, а у омеги в тот момент разрывалось сердце. Хотя, чего это он? Это ведь только его проблема. Никто, а уж тем более Рюу, не просил влюбляться в него.
Ну почему при всем этом, зная о чужой эгоистичности, Мини продолжает думать о нём?  Восхищаться им. Желать. Скучать. Они не виделись тридцать семь дней - омега считал их, как заключенный зачеркивал числа в календаре, всё ждал встречи с ним. Вопреки всему ждал его. И вот, он напротив, весь такой мокрый, сексуальный в своей заправленной в черные брюки рубашке, под которой ночная майка, не сумевшая скрыть затвердевшие от холода соски. Стоит перед ним с нахальным видом и как ни в чем не бывало требует ответов.

— Кем ты себя возомнил? - хмурится рассердившийся Мини, качая головой. — Ты не удосужился хотя бы эсэмэску отправить о том, что жив. Мне с тобой не о чем говорить.

— Эй, я же помочь хочу. Ты без машины?

— Даже сейчас не обращаешь внимания на мои слова, - в шоке фыркает Мини, сощурив веки, оказавшись впритык перед на голову выше Рюу, — мне не сдалась твоя помощь.

— Мон знает, что ты тут? - брюнет хватает кисть желавшего отойти омегу, как тут их беседу прерывает выбежавший из ресторана официант.

Омега в униформе, откашлявшись, протягивает недоумевающему Мини кожаный планшет, в котором оставляют деньги за обслуживание и вежливо заявляет:

— Месье, произошла ошибка со счетом. Ваш спутник заплатил только за заказанное им блюдо. Вы должны ещё триста тысяч вон.

Хотелось бы Мини, чтобы дождь смысл его с лица земли, уволок бы за собой в канализацию, подальше от человечества. Почему такая ситуация должна была развернуться именно перед этим альфой?!
Омега незаметно для остальных сжимает зубы от злости на самого себя, на неудачного партнера со свидания вслепую и на тупицу официанта, что так несвоевременно появился. Мини боится поднять голову и посмотреть на выражение лица Рюу. Что в его мыслях творится? В любом случае, делать нечего, нужно с достоинством выйти из положения и поскорее сбежать. Достав наличку, Мини её сует в планшет и грубо отдает официанту.

— Стоп, о каком спутнике идет речь? - недоумевает Рюу. — Ты был на свидании?

— И что, если да?

Чон хихикает, по густо покрасневшим щекам догадавшись, что прошло оно неудачно.

— Тебя что, кинули? - на фоне дождя голос Рюу звучит приглушенно, но Мини не переспрашивает. Он беснуется.

— Неправда! Это я его отшил! Он оказался полным придурком!

— Вероятно, - прыскает в кулак Рюу.

— Ты что это, мне не веришь? Эй, ты куда? - заметив, что парень возвращается к машине, блондин, спрятав укладку под клатчем, следует за ним и ёжится от неприятных мокрых ощущений.

Его вдруг начинает мутить, только должного внимания на свое состояние омега не обращает и из-за ливня не замечает загоревшийся экран сотового с напоминанием от приложения, что отслеживает цикл течки.

— Я устал.

— Ты можешь подвезти меня? Такси в пробке застряло.

Рюу, промокнув до ниточки, пожимает плечами, схватившись за дверную ручку машины.

— Извини, мне в другую сторону. Набери Мони.

— Ты серьёзно бросишь меня здесь?! - омегу бросает в жар, и, потому как он стоит под крупными каплями дождя, все сводится к простуде.

Рубашка насквозь просвечивает плоский живот и грудь. Рюу на это цокает и, по-джентльменски опустив глаза, кашляет в намеке, которого, увы, омега не понимает. В данный момент все его мысли кружатся вокруг происходящего: этот чертов альфа намеревается уехать без него! В такую то погоду!

— Прости, стервочка. И не говори папе, что встречал меня, окей? - щелкает пальцами Чон, садясь в машину.

Мини стоит как вкопанный с разинутым ртом, глядя на отъезжающий автомобиль, красные фары которого раскрашивают падающие на землю капли. Черт побери, это точно не сон? Ему тут же захотелось плакать от чужого равнодушия. Неужели ему настолько плевать?
Парень растеряно крутит головой, дрожа губами, возвращается на прежнее место. Макияж испорчен как и прическа; одежда неприятно мокрая, за шиворот проникают капли, от того бегут мурашки по спине. Ему холодно, он унижен, притом два раза! Он и унижен! Мини может и красивый омега из богатой семьи, только вот с личной жизнью у того каша полная. Как правило, у подобных ему с альфами проблем не возникает, но, видимо, судьба его ненавидит, поэтому не видать ему искренней любви как своих ушей. Это несправедливо!

Омега все-таки поддается эмоциям и хнычет, выпуская первые слёзы. Зарядка на телефоне почти села, а такси до сих пор не видно. Мини успевает только увидеть уведомление о течке на главном экране и похолодеть от ужаса. Зарядка садится, а Мини, который забыл совсем о течке, наполняется животным страхом и начинает потихоньку понимать, что первые симптомы уже дают о себе знать. И что теперь делать?
Он судорожно ищет ответ на свой вопрос перед собой и решает попросить позвонить у прохожих, но с его видом, омегу обходят стороной. Действительно, он похож на дешевку, а с таким порядочный человек вряд ли захочет возиться.

— Куколка, тебе нужна помощь? Поедем со мной, я тебе помогу, - похабно посмеиваясь, курит сигару альфа низкого роста.

Вроде кореец, но такой несимпатичный, что Мини подташнивает. Он вежливо отказывается от приглашения и пятится к стене, тем не менее незнакомец настаивает, потянув испугавшегося блондина на себя. Мини вообще не соображает каким образом оказался в такой ситуации. Когда Намджун и Мони узнают об этом, ему больше и шагу не дадут лишнего ступить.

— Не смущайся, куколка, - шлепает его по заднице явно пьяный альфа.

— Какого чёрта ты творишь, ублюдок?! - срывается на нервный крик Мини, готовый выть от ужаса.

Этот альфа точно чует приближающуюся течку, поэтому столь уверен в себе. Если его изнасилуют, вдобавок такая падаль, он точно пустит пулю себе в лоб.

Мини брыкается в чужих руках, матерится и в один миг будто все заканчивается - он не чувствует мерзких ладоней на своей талии. Дрожа как листочек на ветру, омега поворачивает голову вбок и видит, что незнакомец лежит в луже, а на его месте стоит тяжело дышавший Рюу, костяшки которого краснеют от нанесенного удара.

— Да, фуфлошный у тебя вкус на альф, Мини. Всякую грязь притягиваешь, - оскалившись, пинает мужчину ногой тот и подталкивает остолбеневшего Мини к иномарке.

Что-то не давало покоя Рюу, когда машина тронулась: душа словно в кипятке варилась; прогнав японца, он сам сел за руль и приехал обратно за брошенным им же омегой.
Стоило ему увидеть как какой-то ублюдок шлепает Мини по заднице, триггеры вмиг слетают. Прежде подобной злости он не испытывал: убеждение, что он способен на убийство, пробиралось в темные уголки сознания. Он хотел убить и убил бы, будь у него в кармане пистолет или хотя бы нож.
Взрослый альфа, кряхтя, хочет подняться, однако Рюу вновь пинает его и, плюнув, направляется уверенным шагом к черному автомобилю.

Мини, заняв место сзади, в истерике льет слёзы.

— Ты как, в порядке? - сев полукругом, рассматривает испуганного блондина Чон.

— Пожалуйста, отвези меня домой! Быстрее, вези меня домой! - вопит во все горло тот.

— Хорошо-хорошо, понял! Чего орешь как не в себя, - резко дав газ в пол, выезжает на дорогу Рюу, постоянно отвлекаясь на зеркало, в котором видно плачущего Мини.

Он водит неаккуратно и быстро, на повторах резок, отчего блондина качает из стороны в сторону. От такой езды состояние его ухудшается. Он хватается за колени и притягивает их к себе, пытаясь дышать полной грудью, но вдруг он чувствует, что что-то теплое стекает в нижнее белье. Что-то очень теплое, склизкое и пахучее. Кровь отливает от его щек.

— Кстати, надеюсь, нас не остановит полиция, а то, благодаря своему папочке, я остался без прав на следующие тридцать лет, - желая разрядить обстановку, отшучивается Рюу.

Его голос становится в десять раз притягательнее, чем раньше. Широкие плечи, к которым прилипла рубашка, приглашают в объятия. Мини гипнотизирует их голодным взглядом и опускается взором к бедрам. Вот бы оказаться на них... Интересно, какого это сидеть на его коленях? Что чувствовали все его пассии? И почему Мини не может быть одним из них?
Он сглатывает слюну, зарывается ногтями в свое пальто и скрещивает ноги, чтобы хоть как-то скрыть стояк.

— Почему твоего запаха резко так много? - дернув головой, спрашивает Рюу, следя за дорогой.

Он притормаживает на светофоре и позволяет себе взглянуть на молчаливого парня, сразу пожалев об этой затее.
Мини, собравшись в клубок, прячет лицо в коленях и весь трясется. Рюу побледнев, морщится.

— Блять, только не говори, что ты течный?.. - озвучивает вслух свой приговор Рюу, сжав кожаный руль до дрожи.

Но плотный аромат горького шоколада говорит сам за себя, и альфе приходится закрыть нос ладонью, чтобы не задохнуться от запаха омеги, который обволакивает весь салон с небывалой скоростью.

Рюу в панике взъерошивает влажные волосы и круто поворачивает к обочине, не в состоянии водить машину. Все его нутро тянется к течному омеге. Зверь его, сорвавшись с цепи, бежит к цели и не слушает аргументов человека, что это, в первую очередь, Мини. Тот самый Мини, которого он знает с детства, который ему как младший братишка. Если он коснется его хоть пальцем, все разрушится. Это неправильно. Он не может так поступить с ним, да и Мони с Чикаго ему не простят. Но, блять, как же вкусно он пахнет... Голова кругом, мысли в беспорядке. Его тянет к нему, каждый атом просится к его атомам.

«Съесть, съесть, съесть», - рычанием рвёт барабанные перепонки зверь, отчего Рюу затыкает уши и истошно скулит.
Он судорожно расстёгивает пуговицы рубашки, не перенося жар, зарывается пальцами в голову и чертыхается несколько раз. Невыносимо. Тяжело. Хочется. Очень хочется.

Он выходит на улицу, лишь бы не дышать шоколадом. Позволяет холодному ливню отрезвить помутившийся рассудок, немного приходит в себя, но зверь, услышавший аромат, проголодался и уже не остановится. Перед ним его любимое лакомство.

Мини, почувствовав ветер, проникший в салон сквозь настежь распахнутую дверь, выпрямляется и откидывает голову назад. Ему жарко и в то же время холодно. Его тело пульсирует от желания ощутить чьи-либо касания. Нет, от желания дотронуться до Рюу, который, сев обратно, зарекается довезти омегу до дома за считанные минуты.

— Прошу тебя, потерпи, - молит он не своим голосом.

— Нет, останови машину. Я весь пылаю. Я хочу тебя.

— Это говоришь не ты, ты не в себе, - отмахивается Чон и чуть ли не теряет управление, когда Мини сует руки ему под мокрую майку.

Горячие ладони касаются ледяной мокрой кожи, и им обоим хорошо. Слишком, чтобы быть правдой.

— Я правда тебя хочу, Рюу. Всегда хотел. Пожалуйста, иди ко мне. Я умру, если ты меня сейчас не поцелуешь.

— Сука, не надо. Молчи. Лучше молчи, я же ради нас всех стараюсь. Это всё течка. Она пройдёт, и ты будешь жалеть.

— Ни о чем не собираюсь, - спорит Мини севшим от похоти голосом, тянет руки к бляшке чужого ремня, но оказывается откинутым назад рукой брюнета. — Я больше не могу. Не могу! - раздевается омега, бросая пальто и рубашку вниз.

Рюу нервно бегает глазами, умом хорошо понимает, что до дома Намджуна, который как назло слишком далеко, доехать не получится. С другой стороны, он продержался рядом с течным омегой десять минут, это точно рекорд. Он побил мировой рекорд и его выдержке позавидует каждый. Просто, если забыть, что омега, который отчаянно стягивает с себя брюки, это Мини, всё будет в порядке. Он ведь такой красивый, вкусно пахнущий, стройный и горячий. Он огонь! И Рюу хочет обжечься. Намеренно тянется к нему, чтобы испепелиться.

Проиграв зверю, альфа глушит двигатель у первого попавшегося супермаркета с пустой парковкой и, отбросив все сомнения, выходит наружу, но лишь для того, чтобы сесть к Мини. Не успевает он захлопнуть за собой дверь, омега, примкнув к нему, победно улыбается в глубокий мокрый поцелуй. Он широко раскрывает рот, позволяет Рюу поймать свой язык и садится к нему на бедра, как и мечтал столько лет.
Дождь, словно для них, усиливается, барабаня по крыше и создавая романтическое настроение. На город опускаются сумерки, поэтому никто их не видит.
Альфа опускает руки на упругие ягодицы, мнет их, примеряет и, пошлепывая, трется стояком. Каждый его поцелуй, дыхание или касание, плавит кожу Мини. Он выгибается кошкой, сам двигается, стонет так очаровательно, что Рюу срывается на рык и вгрызается в выпирающие ключицы. Сосет сладкие на вкус соски, кусает их и извиняюще лижет, взобравшись руками омеге в белье.

— Блять, сколько смазки... Я легко войду в тебя, - бросив одурманенного парня на сидение, ложится сверху Рюу, но из-за узкого пространства не может принять нормальную позу. — Гребаная машина, поменяю эту консервную банку на внедорожник.

— Чтобы было удобнее заниматься сексом? - облизывается Мини, когда альфа обхватывает его член рукой.

— Именно.

— Ну уж нет, я не хочу, чтобы ты занимался сексом с другими, - тянет его на себя блондин, медленно целуя. — Я хочу, чтобы у тебя был только я.

Их взгляды пересекаются. Мини смотрит напирающе и твердо, обхватывает обеими руками его лицо и открывает истерзанные губы. Рюу послушно целует его, лижет чужой юркий язычок и аккуратно опускает омегу на лопатки, спускаясь к животу, оставляя мокрые дорожки. Мини стонет, растекаясь лужей и просит не останавливаться. Не сегодня. О последствиях можно подумать после, а сейчас они одно целое, как он и фантазировал себе перед сном все эти годы.

В небо сверкает молния, и стоны заглушает рокот грома.

***
— Он у себя? - проходя мимо секретаря, спрашивает Мони.

Ему кивают, и альфа, одетый в клетчатый костюм, толкает дверь вперед, оказываясь в просторном кабинете с панорамными стенами, которые выходят на деловой район Сеула.

Намджун, сидя за ноутбуком, поднимает вопросительный взор на вошедшего и, улыбаясь, покидает свое место, чтобы поприветствовать сына. Мони стягивает с носа очки в тонкой металлической оправе, позволяет старшему обнять себя. Прося два крепких кофе у секретаря, Чикаго садится на обивку кожаного дивана в углу.

— Разве сегодня у тебя не выходной? Что ты делаешь в офисе? - не может не гордится своим старшеньким Намджун, наблюдая как он, не роняя ни слова, открывает замки своего дипломата.

— Я здесь не по работе. Это связано с Рюу и Кацо Кугурами, - передает отцу красную папку с нарытой информацией Мон. — Я навел справки, и вот что мои американские друзья предоставили.

Альфа, облокотившись на колени, листает бумажки, серьезным видом проходясь по записям. Некоторое время в кабинете сохраняется тишина, пока секретарь не приносит желаемый мужчинами кофе.

— Ты уверен, что информация не сфабрикована?

— Уверен. Мистер Майло в близких отношениях с японским оябуном из Иокогамы, который входит в общество Черного самурая. Он предоставил всю подноготную.

— Так просто? - изогнув в недоверии бровь, отпивает кофе Намджун.

— Нет. Но как объяснил мне Майло, у них там свои терки. И так, Кацо Кугурами сын известного бизнесмена от первого брака. В марте 2022 года он основал свою компанию и вошел общество Черного самурая.

— Черный самурай потерял свою былую популярность после смерти Цуками Дзэна, я не прав?

Мон отрицательно цыкает и садится напротив отца, доставая из дипломата ещё одну папку.

— После смерти основателя, то есть Цуками, братство было на грани распада, но некий господин смог уговорить некоторых оябунов, ради поддержания мира в мафиозных кругах, сохранить организацию. К сожалению, выявить эту личность мне не удалось. Если верить Майло, этого человека никто в лицо не видел, он всегда в маске.

— Думаешь, это Кацо?

— Вполне возможно, потому что он точно член братства, но его никогда там не видели.

Услышанное заставляет Намджуна удивлённо хмыкнуть. Он задумывается и с неохотой осознает, что данная информация похожа на правду. Если бы он только знал больше о Черном самурае, тогда они бы вышли на врагов Чонгука в разы быстрее; однако, чтобы попасть в организацию, нужно иметь японскую кровь, а она течет только в Акире и Рюу.

— Хорошо, что ты всем этим хочешь сказать, Мон?

— Ты долгое время гонялся за Цуками Дзэном и должен хорошо его знать. Например, что, будучи параноиком, он основал общество Черного самурая, куда входят пятнадцать мафиозных имен Японии, чтобы, когда его прижмут к стенке, обратиться к ним за помощью. Как ты знаешь, когда он был пойман корейцами, ему немногие помогали, а в самый важный момент и вовсе бросили, - перенося Чикаго на двадцать лет в прошлое, бесстрастно произносит Мони, — это началось ещё тогда. Да, Цуками был основателем, но ему не подчинялись. Японцы только изображали преданность, но не служили ему. Его свергли.

— Да, я это знаю, потому что именно Чонгук стал тем, кто подчинил влиятельные семьи якудза.

— Ошибаешься, отец, - качает с недоброй ухмылкой голову Мон, — он подчинил лишь тех, кто обязан его семье кровной клятвой, включая Ночных псов. Но о Черном самурае вы и понятия не имели.

Застигнутый врасплох словами сына, Намджун покидает диван и становится у окна, за которым туман окутывает город и льет дождь. Неужто все действительно так, как докладывает Мони? Пока они боролись с одним врагом, другой наращивал мощь? И прямо под носом.
Альфа находит в тумбочке рабочего стола новую пачку сигарет, чтобы сбросить напряжение.

— Они хотят присвоить то, что принадлежит Чонам, - добивает Мон. — Ночных псов, власть, бизнес. Сейчас Кацо Кугурами на пути в аэропорт, его частный самолет летит в Осака. Мне обещали доложить, если будут важные новости. Возможно, он отправляется на собрание братства.

— Понятно... - устало вздыхает Чикаго, потушив сигарету о пепельницу. — Ты очень хорошо поработал, сынок. Я горжусь тобой. Ещё пару лет, и ты сможешь занять моё место.

— Мне нравится быть твоей правой рукой. Работы немного и платят хорошо, - на слова шатена старший Ким прыскает в смешке и вновь садится за ноутбук.

— Небо негодует. Где твой брат?

— Я звонил ему, но его телефон отключен. У него сегодня была назначена встреча в ресторане.

— С друзьями? - спрашивает Намджун.

Мон чешет бровь, желая ответить, что у Мони просто-напросто нет друзей, с его то характером, однако, обуздав себя, он лишь кивает.

— Скорее всего.

— Хорошо. Когда выйдет на связь, дай мне знать. И продолжай присматривать за Рюу. Если ты прав, и Кацо тот, кто копает под Акиру, мы должны быть готовы.

***
Солнце бьет в глаза. В горле пересохло и трудно открыть рот. Омега сглатывает сухой комок, испытывая боль по всему телу, но все равно поворачивается на спину в разворошенной постели.

Перед ним натяжной потолок с плотно прикрепленной к ней люстре в форме пустой рамки; серые обои, украшенные картинами геометрических фигур. Спереди комод, заваленный духами и кучей украшений, над ним огромная плазма. В ней, присев, Мини замечает себя. Он хватается сперва за колющий затылок, потом тянет руку к ноющей пояснице и напоследок трет ягодицы, которые от каждого движения болят так, будто в них вбивали гвозди.

Услышав запах свежести, исходящий из открытой двери, Мини, накрыв голый торс зеленым одеялом, поправляет запутавшиеся волосы и расплывается в широкой улыбке. Прошло пять дней и все это время он провел в объятиях Рюу. Он многое не помнит, однако по ярким вспышкам в памяти, ясно, что на сон совсем не было времени. У Мини болит челюсть, потому что Рюу сжимал её во время страстных поцелуев. На боках следы его пальцев. Задница в синяках.
Рюу не был первым у него, но ощущение такое, что омега только сейчас лишился девственности.
Блондин смутно помнит как тем вечером они ворвались в номер, так и не добравшись до кровати, стонали на полу. Мини смущённо пищит в свои ладони и тут же вспоминает что именно вытворял ими десять часов назад.

Шум воды из соседней комнаты пропадает. Мини только выпрямляется, как из душа, в одних классических брюках выходит Рюу.

— Проснулся? - спрашивает он довольно невозмутимо, пока омега старается унять жар на щеках.

Рюу вытирает полотенцем влажные волосы перед зеркалом, отчего оказывается к постели боком. Он не смотрит на голого парня, занят своей шевелюрой и словно не замечает возникшую неловкость. К его счастью, запах шоколада практически выветрился, а вместе с ним и возбуждение, больше похоже на наваждение.
Мини задерживает блестящие сонные глазки на спине альфы - она исполосована, впрочем, как и грудь. Следы засосов пестрят рядом с сосками и на шее, и блондин готов прыгать от радости, что они принадлежат его авторству. Ему нравится сама мысль, что на их телах отметины друг друга.

— Ты куда-то собираешься? - откашлявшись, интересуется у альфы Ким.

— Мне пора на работу. Я буду занят весь день. А у тебя какие планы?

— Сегодня четверг, лекции в университете начнутся после полудня, так что я хочу отоспаться, а то в последние дни со сном напряженка, - хихикнув, по горло кутается в одеяло Мини.

— Понятно.

— Может, после твоей работы погуляем по городу? А потом я останусь у тебя, - вкрадчиво, подкрадываясь к Рюу, тянет Мини, не замечая странную мимику на чужом лице.

Альфа, выхватив с вешалки белую водолазку, надевает её и вздрагивает, почувствовав объятия со спины.

— Нет, это плохая идея. Мони с Намджуном, наверное, переживают. Ты звонил им? - меняют тему Чон.

— В первый же день я отправил Мону смс «у меня ТТ, увидимся через пару дней», - отмахивается Мини, целуя альфу в шею, — так что насчет вечера?

— Никакого вечера не будет, как и ночи, - берет улыбающегося парня за обе кисти брюнет, и глаза его не выражают ни одной эмоции. От этого Мини в недоумении собирает бровки у переносицы.

— Почему?

У Рюу кипят мозги. Он все утро, пока был в душе, вертел в голове произошедшее. Однозначно, то, что он сорвался, только его проблема. Но секс - их общая ошибка. Они просто стали заложниками ситуации. Если бы не течка, он бы ни за что не коснулся Мини. Этот омега неприкосновенный, потому что член семьи. Потому что он сын Намджуна, брат Мони.
Мини нельзя было трогать.
А он трогал, он кусал, трахался с ним, целовал, пил из его рта, лизал его, вжимал в каждую поверхность, которую видел. Он нарушил все десять заповедей.
Это было дико, пусть и прекрасно. И Рюу солжет, если скажет, что не понравилось. Понравилось. Притом настолько, что хотелось бы ещё много раз повторить. В Мини всё возбуждает. Даже то, как он сейчас на него смотрит, вставляет.
Альфе приходится выдохнуть полной грудью и оттолкнуть его от себя, чтобы остановить поток пошлых мыслей.

— Послушай, прости меня, - с трудом выговаривает Рюу, взглянув на погрустневшего омегу.

— Простить?..

— Ты же понимаешь, что это было ошибкой? Инстинктом. Мы себя не контролировали.

— Ошибкой? - отшатывается Мини, смотря на брюнета с плохо скрываемой болью в стеклянных глазах.

Он зарывается ногтями в одеяло, умоляя себя не заплакать, но картинка мутнеет, и если он сейчас моргнет, то выдаст себя. Потому Мини бегает глазками из угла в угол, натягивая надтреснутую улыбку.

— Прости меня за случившееся, я правда тебя люблю, - обнимает легонько ошарашенного парня Рюу, которому вдруг тесно в огромной спальне, — ты моя семья. Я понимаю, нам обоим нужно время, чтобы забыть о случившемся. Можешь побыть здесь, закажи завтрак и запиши все на моё имя. Хорошо? - Чон, растрепав макушку Мини, берет в руки кожаный коричневый тренч и свой мобильник, машет на прощание.

Мини слышит шум захлопнувшейся двери, но ему кажется, что это ухнуло его сердце. Он оседает на пол, хлопает ресницами и осознает каким идиотом выглядел. На что он рассчитывал?.. На чувства? На какие, черт возьми, чувства?!

Ему резко не хватает воздуха. Он трет свое горло, краснеет и, роняя слёзы, ложится на бок. Ощущение, будто он переспал со всеми альфами Сеула, иначе почему он чувствует  себя дешевкой? От него пахнет шлюхой. Мини прикрывает лицо дрожащими руками, чтобы не видеть ничего, кроме темноты и срывается.

***
Альфа, отложив кружку с китайским чаем, направляется навстречу к омеге и, заметив его в длинном коридоре, растягивает губы в усмешке. Мон увидел  брата через окно гостиной ещё тогда, когда тот буквально вылетел из такси и рванул к крыльцу.

— С возвращением, принцесса! Ты почему трубку не берёшь, когда тебе звонят? Отец сильно переживал! Ты не сказал, где остановился, - на одном дыхании выпаливает Мон, наблюдая за фурией, которая проносится мимо него в истерике.

Альфа в одночасье меняется в настроении и, сообразив, что произошло что-то плохое, окликает младшего, но Мини, естественно, ему не отвечает. Он, сбрасывая на ходу верхнюю одежду, бежит в свою комнату, распугивая персонал, который занимается уборкой дома.

— Мини! Эй, Мини, стой, - следует быстрым темпом за блондином встревоженный Мон и успевает рукой придержать дверь прежде, чем она захлопывается.

Омега, утробно рыдая, запрыгивает на застеленную кровать, собирает колени к груди. Он выглядит таким уязвимым. Мон садится рядом с ним, разглядывая его странный внешний вид: он весь помятый.

— Эй, эй, эй! В чем дело?! Почему ты плачешь?

— Неважно! Оставь меня! - судорожно качает головой Мини, всхлипывая.

— Мини, что случилось? Тебя кто-то обидел? Проблемы в универе? Скажи мне, я все решу.

— Мон, пожалуйста, оставь меня одного! Уйди! - пинает брата ногами омега, однако его трюки на старшего не действует.

Мон ловит его за щиколотки и удерживает всем весом, продолжая напирать. От этого Мини плачет с новой силой.

— Скажи мне, ты же знаешь, я не отпущу, пока не услышу правду. Что стряслось? Тебя обидели? - взглядом, от которого бегут мурашки по телу, пронзительно испепеляет парня второй Ким.

Мини, облизав соленые губы, обнимает свои плечи и долго не решается говорить. В конце концов, эмоции бьют через край и, судорожно вздохнув, он отвечает:

— Я... мы...

— Что?

— Я был с Рюу, - всхлипнув, смаргивает слёзы омега, разбито улыбаясь. Мони выпрямляется, не ожидав услышать именно это имя. — Мы с ним переспали. А сегодня он сказал, что это было ошибкой...

— Что?.. - сглатывает кислый ком в горле альфа, поморщившись, словно до дна выпил бокал уксуса.

Он не до конца понимает суть сказанного, пытается связать нити между собой и у него всё получается, правда от этого ему нисколько не легче. Напротив, он сатанеет. Его глаза наливаются кровью, а скулы заостряются, превращая по обыкновению милого альфу в чудовище.
Мон ещё раз смотрит на плачущего брата, вытирает свой взмокший лоб и, поцеловав Мини в горячую щеку, без слов выходит из комнаты.

В непонятном состоянии он садится за руль и, давя на газ, со свистом выезжает со двора, направляясь в город. Его тошнит от собственных желаний, тем не менее другого выхода нет. Найти Рюу не доставило проблем: Мони круто тормозит перед высоким зеркальным зданием и, выйдя из машины, торопится внутрь. Охрана, заметив странно возбужденного человека, сперва не пропускает того внутрь, но Мон, занимавшийся боями, заламывает тому руку и толкает к парапету. Второго бьет в нос и исчезает за дверьми лифта, едва они закрылись.

Рюу, просматривающий документы, слышит какие-то голоса и, только вникнув в происходящее, застает перед собой взбудораженного друга, который, распахнув двери настежь, сразу бьет кулаком альфу в челюсть. Застигнутый врасплох Рюу падает на свой рабочий стол, но не останавливает Мона, которому секретари угрожают полицией. Чон жестом просит всех выйти, а между тем получает удар в живот, согнувшись надвое.

— Знаю. Заслужил, - севшим голосом пыхтит альфа, терпя боль от сильных рук.

Мон, расправив широкие плечи, предупреждающе тычет в Чона указательным пальцем.

— Ты пересек черту.

— Знаю. Прости, я не хотел этого.

— Сука, ты провел с ним течку. Вы не просто переспали один раз, ты целую течку провел с ним! - орет на того шатен, надвигаясь подобно шторму. Рюу виновато опускает подбородок в пол. — А что сделал ты? Вытер ноги о его гордость и ушел. Да кто ты такой, блять, чтобы обращаться так с моим братом?!

— Мон, я... - хочет хоть слово вставить альфа, однако ему не позволяют этого сделать.

— Он же влюблен в тебя. И не смей говорить, что не знал этого, - едко усмехаясь, фыркает Мони, а потом нервно смеется, разглядев удивление в чужих округленных очах. — Что, серьёзно?! Серьёзно не знал?! Слушай внимательно меня, - скрипит эмалью шатен, вытянув руку, — я не дам своего брата в обиду, так что держись от него подальше. Мне противно, что он плачет из-за такого мудака, который привык играть с чувствами других.

Не дожидаясь чужой реакции, Мон с шумом покидает здание, оставив после себя возмущениях сотрудников и одного растерянного альфу.

Мини... влюблен в него? Рюу хватается за лоб и хочет считать, что брошенная фраза была ничем иным как местью разозленного брата, и все-таки... Возвращаясь мысленно в минувшие дни, Рюу вспоминает неоднозначные реплики, намёки, взгляды и жесты. То, с какой теплотой смотрел на него омега сегодня утром. Его улыбка и сильное желание остаться с ним. Так что же?.. Выходит, Мини в самом деле влюблен в него? Это только все усложняет.

— Как я мог быть таким слепым, - бранится на самого себя Чон, опрокинув со стола рабочие принадлежности.

Альфа, обливаясь чувством вины, опирается двумя руками на спинку кожаного кресла и, услышав рингтон сотового, тянется к нему. На экране высвечиваются шесть цифр.
Помрачнев, Рюу снимает трубку, но не роняет ни единого слово. Слушает до конца, а затем, сохраняя то же молчание, отключается. У него осталось совсем мало времени.