Адская карусель [РЕДАКТИРУЕТСЯ]

Осталось 7 месяцев.

– Добрый день. – С этими словами в класс зашла директриса и тотчас бросила на меня свой взгляд.

Похоже, скучный урок истории вместе со злой мисс Ньюэн будет разноображен лекцией от директора по какому-нибудь незначительному поводу. Хотя кто-то вполне мог накосячить, а сейчас будут разборки. Вариантов куча.

– Мисс Ньюэн, – обратилась директриса к учительнице. – Извините, что отвлекаю вас от урока. – А вот это она правильно сказала. Мисс Ньюэн, несмотря на то что перед ней стояла сама директриса, могла испепелить её своим взглядом. Уж до чего она не любила, когда кто-то отвлекал её от урока! – Разрешите забрать вашу ученицу Эшли Янг со мной.

Ой-ой. А вот это уже не очень хорошо. Слова директрисы призывали меня встать с места и пройти к ней, в то время как весь класс обернул свои чересчур любопытные головки в мою сторону. Медленным шагом я дошла до директрисы и встала у выхода из класса, бросив последний взгляд на Лиама, который не меньше меня был обеспокоен таким поворотом событий. На самом деле я догадывалась в чём дело, но волнение всё-таки заставляло меня нервно теребить свои пальцы.

– А что случ... – начала спрашивать я, но мисс Рэйн меня перебила:

– Все вопросы у меня в кабинете, – строго сказала она.

Да что я такого могла натворить? Конечно, пропустить урок истории совсем неплохо, главное, чтобы без последствий. Я была слишком маленькой, чтобы курить в туалетах, слишком доброй, чтобы избивать бесивших меня людей и слишком правильной, чтобы меня вызывали к директору. А нет, погодите-ка! С третьим пунктом ошибочка. Как раз такой я и была: немного хулиганкой, однако до Аманды с Томми мне ещё переть и переть. За весь пятый класс я удостоилась побывать в кабинете директора всего раз. Стоит ли рассказывать из-за чего? Думаю, лучше всё-таки не стоит. И вот, под конец этого самого пятого класса меня так угораздило. Кажется, я даже начинала догадываться, что же могло произойти, в чём я могла быть замешана. Но не исключено, что меня туда вели ради какой-нибудь олимпиады или других соревнований, потому что с оценками у меня проблем никогда не было.

– Присаживайся, Эшли, – обратилась ко мне мисс Рэйн, кивая головой на стул.

Сев на обшитый подобием бархата стул, я пронаблюдала, как директриса чересчур женственной походкой продефилировала к своему креслу.

– Итак, Эшли. – Она сложила руки на стол и не сводила с меня взгляд. – Не хочешь рассказать, почему Эмили мне на тебя пожаловалась?

Теперь мне стало всё предельно ясно. Эмили – та ещё русоволосая стервочка. В нашей школе стукачество далеко не приветствуется, но это же Эмили. Ей же можно.

– Наверняка Вы уже определили по её новой стрижке, что произошло, – ответила я.

– Да, но я хочу, чтобы ты сама призналась, что именно произошло.

– Вы хотите, чтобы я сказала, что это я кинула жвачку в её волосы? ¬– уточнила я. Директриса кивнула. – Хорошо. Это я кинула жвачку в её чудные волосы, – с ноткой сарказма в голосе произнесла я.

Вся эта ситуация казалась мне очень глупой. Разве такие вопросы должен решать директор? Да это же смехотворно!

– Зачем ты это сделала? – последовал следующий вопрос. – У неё же были такие прекрасные длинные волосы, а теперь большая их часть отстрижена.

– По-моему, с каре ей тоже ничего, – сказала я, скрестив руки на груди. – Она сама виновата, что это произошло.

– То есть, ты обвиняешь её в этом и говоришь, что она тебя спровоцировала?

– Именно, – кратко ответила я, оттягивая момент следующего неизбежного вопроса.

– И как это произошло?

– Она начала... – Я прочистила горло. – Начала издеваться над... Лиамом. А я за него заступилась. Потом она наехала на меня в роде: «Почему ты защищаешь убогих?», а дальше я просто не сдержалась. Вы только представьте, какой у меня был прекрасный шанс... жвачка во рту, раздражающая Эмили и, конечно же, злая я. – Я осеклась, почувствовав, что взболтнула много лишнего. – Я считаю, что в этой ситуации мы обе виноваты.

– Ты читаешь мои мысли, – кивнула мисс Рэйн. – Поэтому завтра вы обе остаётесь после школы. Думаю, ваш классный руководитель мистер Вагин будет не прочь, чтобы его класс убрали. К тому же у вас будет время извиниться друг перед другом.

– Друг перед другом? – фыркнула я. – Да я Вас умоляю! Какие друзья? Может быть, мы не будем ничего убирать, раз обе виновны? Что-то вроде минус на минус даёт плюс.

– Ну, уж нет! – усмехнулась директриса. – Завтра мистер Вагин будет вас ждать. Можешь идти.

– Спасибо, – буркнула я и покинула кабинет.

Никогда не понимала логику нашей школы: провинился? – убираешь класс! У них что, уборщицы кончились? Но самое обидное, что даже после этого случая Эмили никто не стал называть стукачкой, наоборот, все называли её «бедной девочкой». Всё-таки дружить с Эмили было намного престижнее, чем занимать сторону какой-то там Эшли и восстановлять справедливость. Да пусть радуются, что я ей не в корни жвачку кинула!

– Это просто какой-то не удобряющий навоз! – возмущалась я в столовой во время обеда.

Я, Аманда и Лиам сидели за одним столом. Аманда не была против Лиама, но таких дружеских отношений, как у нас с ним, у них тоже не было.

– Это по поводу жвачки? – предположил Лиам, дожёвывая свой сэндвич.

– Какой ещё жвачки? – Аманда удивлённо посмотрела на меня, сдвинув брови на носу и обижаясь на то, что я не рассказала ей.

– Позавчера мы немного вспылили, – сказала я, делая глоток воды. – И я запульнула Эмили в волосы жвачку.

Я пожала плечами, делая вид, что именно так всё и должно было произойти.

– И теперь мы с ней обе я этой коричневой куче. Если бы она не нажаловалась, то завтра мы не должны были бы драить и так вконец отдраенный класс мистера Вагина.

– Отстойно, – подтвердила Аманда.

К нам веселой походкой присоединился Томми. Он ассоциировался у меня с лисом – рыжеватые волосы, хитрый парнишка. Рыжий бесёнок, у которого в кармане всегда найдётся какая-нибудь шуточка или гениальный прикол, который переплюнуть порой бывает совершенно невозможно.

– Что делаете? – на взводе спросил он.

На то, как он улыбается, можно было смотреть вечно. А поскольку он улыбался всегда, Аманда почти не сводила с него глаз.

– Прочищаю желудок просроченным батончиком, – ответила я, поймав на себе удивлённые взгляды друзей. Но, не прошло и секунды, как все дружно засмеялись. – А что, по-твоему, люди делают в столовой?

– Ну, уж точно не едят просрочку! – засмеялся он.

Так протекали мои школьные будни. Если не брать в счёт директора. Вечные шуточки, бессмысленные разговоры, переписки на уроках. Недели за неделями, уроки за уроками, оценки за оценками... это можно перечислять бесконечно, но зачем вдаваться в такие подробности? Достаточно лишь трёх прекрасных слов, которые нельзя сравнить с «я люблю тебя»: первый день лета. Сколько тепла и радости в этих четырнадцати буквах, разве я не права?

Аманду родители отправили к бабушке в Сан-Франциско, желая побыть наедине. Лично та не сопротивлялась, отмахиваясь тем, что у неё там есть знакомая компашка сверстников. Однако узнав, что прямо в тот день, когда она приезжает, я уезжаю, она сразу изменила своё мнение. Потому что у нас оставался только август.

Весь июнь я протусовалась вместе с Лиамом. Сказать, что дни были разнообразными – не сказать ничего. Каждый день, да приключалось что-нибудь интересное. Некоторые вечера мы проводили на крыше заброшки, которая уже не бросала Лиама с дрожь, как в первый раз. Мы излазали там всё, а когда изучать ничего не осталось – сидели на крыше и просто разговаривали.

Но двадцать первое июня я запомнила очень хорошо. Скажем, в тот день моей детской психике пришёл конец. Совсем, понимаете?

Мои родители вконец отдавались работе: папа с утра до ночи сидел в своём офисе, а мама нарезала букеты и ухаживала за цветами в саду. Однажды, она в шутку сказала, что когда Дин уедет в университет, то его комнату она займёт под цветы, чтобы оставлять их там зимой. Кто бы знал, что эта шутка перерастёт в реальность.

Братик мой ходил на дополнительные занятия, чтобы в следующем году сдать экзамены на «отлично» – решил замахнуться и поступить в Колумбийский университет.

Я предупредила маму, заглянув в сад и вдохнув аромат разнообразия цветов, что иду гулять. Она знала, что ничего незаконно я делать не собиралась, поэтому её даже не интересовало, куда я намылилась. Разве что сказала напутственные слова, в роде: «будь умницей». Конечно, я ответила положительно и через пару минут скрылась в лесу.

Быстро перебирая ногами землю, я уверенным шагом направлялась к оврагу в пещеру – она стала нашим местом. Трудно было сказать, где мы больше проводили времени: на заброшке или в пещере. В её плюсы входила прохлада и влажность, а также холодный родник. Правда, он был слишком холодным, что ноги сразу сводило.

– Эй, Ли! – я замахала ему рукой, удивляясь самой себе: я почти никогда не называла его Ли. – Привет!

Он начал махать мне в ответ, пока я не поскользнулась, спускаясь в овраг, и не вляпалась прямо в грязь! В чёрную жижу! Это надо же было так угораздить...

– Походу, сейчас мы пойдём обратно ко мне домой переодеваться, – кряхтя, сообщила я, осторожно поднимаясь с земли, чтобы ещё раз не распластаться в грязи.

– Больно? – спросил Лиам, подавая мне руку.

– Нет, – отмахнулась я. – Ты просто ещё никогда рожей в забор не впечатывался.

Отказавшись от его помощи, исходя из того, что не хочу пачкать ещё и Лиама, я отошла от зловредной лужи и попыталась стряхнуть с себя слой грязи, чтобы не размазывать его по одежде.

– В забор?

– Ага, – кивнула я. – В прошлом году у бабушки в России я с ребятами играла в чехарду, да видимо так заигралась, что влетела в забор.

– В чехарду? – переспросил Лиам.

– Не спрашивай. Может, потом научу.

Всю обратную дорогу до моего дома слышалось только неловкое хлюпанье грязи у меня в кроссовках. Благо, я надела старые, которые можно было испоганить по самое нехочу.

Перед входом в дом я старательно очищаю обувь о траву, чтобы оставить как минимум грязных следов в прихожей.

– Добро пожаловать, – открыла я дверь.

Выпрыгнув из кроссовок, мы направились к лестнице на третий этаж. Лиам с прыжка распластался на моей кровати, а я распахнула дверцы шкафа, словно вход в Нарнию. И правда, мой шкаф был просто громадным, в нём можно было устраивать целые вечеринки. Забрав из него нужные вещи, а кинула их на кровать рядом с Лиамом и приступила к самому процессу переодевания. Я не стеснялась, потому что стесняться было нечего, к тому же Лиам вовсе не смотрел в мою сторону.

– Ты когда-нибудь, – начала говорить я, но на секунду остановилась, чтобы просунуть голову через горлышко футболки, – смотрел порно?

– Чего? – удивлённо спросил он, быстро приподнявшись на локте.

– Ну, эту дрянь, которую смотрит мой брат. Порнуху, – пояснила я. – Смотрел?

– Нет, – покачал головой Лиам.

– А хотел бы? – Я устроилась рядом с ним на кровати.

– Э-э, – замялся он. – Не знаю. Все мальчики это смотрят.

– Ага, – усмехнулась я. – Наверное, и ты будешь, когда тебе стукнет четырнадцать, как моему брату. Будешь сидеть в своей комнате и теребить на эту бздэму.

– Не понял...

– И не нужно.

Даже в своём одиннадцатилетнем возрасте я знала слишком много того, о чём дети узнают лет в тринадцать.

– А ты бы хотел посмотреть? – спросила я, повернув голову в его сторону.

Он дёрнул одним плечом и положил руку к себе на живот.

Не понимаю, что мною двигало в тот момент, когда я полезла за ноутбуком. Скорее всего, мне было просто интересно. Одна бы я это ни за что не сделала, но тут во мне проснулся небывалый интерес.

– Ты правда хочешь посмотреть? – спросил Лиам, наблюдая, как я включаю компьютер.

– А ты как будто бы нет... – фыркнула я, заходя в поисковик.

Набрав в лёгкие побольше воздуха, на выдохе набираю эти заветные буквы, готовясь к самому худшему. С затаённым дыханием щёлкаю мышкой по первому сайту и морщу лицо от увиденных мною картинок.

– Не передумала ещё? – подал голос Лиам.

Вместо ответа я включила первое попавшееся видео. Как сейчас помню, у меня было чувство, будто бы мой желудок не выдержит и вывернется наизнанку. Такую похабщину даже описывать не стоило.

Полминуты – это всё на что меня хватило, далее моя рука судорожно взяла мышку и с силой нажала на красный крестик в углу.

– Чтоб я ещё раз когда-нибудь это посмотрела, – в шоке проговорила я.

Лиам молчал.

– Боже... – Я откинулась назад и приняла почти лежачее положение. – И этим занимаются наши родители?

– И мы когда-нибудь будем, – добавил Лиам.

Я удивлённо повернула голову в его сторону, приподняв правую бровь, не понимая, что он имел в виду под «мы».

– Ну, когда мы вырастим, у тебя будет парень, у меня – девушка, – пояснил он.

– Да, – вздохнула я, а затем поддельно усмехнулась. – Но обещаю, что больше предлагать смотреть порнуху не буду.

Мне нравился Лиам, Лиаму возможно нравилась я. У меня будет парень, у него – девушка.

Мы тайно любили друг друга и также тайно ревновали.