Глава 2. Какая жалость
Глава 2. Какая жалость
Хэ Сиюнь была явно недовольна.
Цисяньмэнь — всего лишь небольшая школа под покровительством Цзяньсюэ, и она намного уступала её собственной.
Находясь под чужой крышей*, не смотри на лицо монаха, смотри на лицо Будды*. Она, возможно, осмелилась бы пренебречь Цисяньмэнь, но не стоящей за ней Цзяньсюэ.
*人在屋檐下 человек под крышей. Когда приходится уступать другим с точки зрения власти и возможностей, нет другого выбора, кроме как склонить голову и сдаться.
*不看僧面看佛面 не смотри на лицо монаха, смотри на лицо Будды. Китайское выражение, описывающее терпимость к кому-то или чему-то.
Пока Хэ Сиюнь размышляла, Чанмин сделал шаг вперёд.
Ученик Цисяньмэнь, возглавлявший группу, окинул их внимательным взглядом
Эти двое не походили ни на обычных деревенских жителей, ни на простых путников. И хотя они выглядели измученными и грязными, меч Хэ Сиюнь ясно говорил о её статусе
— Имя этого покорного слуги* Линь Хань, могу ли я узнать имена этих двух даою и у какого мастера они обучались? Это место под защитой Цисяньмэнь. Если у вас найдётся время, приглашаю подняться на гору и выпить чашку горячего чая.
*在下 описывать себя как находящегося в низшем положении. Позже часто используется как вежливое выражение скромности
Отношение было сдержанным, но уже не таким холодным.
Хэ Сиюнь сложила руки в поклоне* и нарочито повернулась так, чтобы показать ножны — собеседник должен был заметить клеймо школы и убедиться, что она не лжёт.
— Благодарю вас, даою. Меня зовут Хэ Сиюнь, я с горы Цинбэй. Мы просто проходили мимо, не хотели вас беспокоить.
*В Китае вежливый поклон осуществляется со сложенными у груди руками: у мужчин левая кисть охватывает правый кулак, у женщин — правая кисть охватывает левый.
У секты Цзяньсюэ хватало врагов, но Цинбэй в их число не входила. Линь Хань расслабился и, кивнув, объяснил:
— Сегодня мы прибыли в Циншуй, чтобы отобрать учеников. Возможно, встретили вас не слишком приветливо. Надеюсь, Хэ-даою простит нас. Если хотите, можете пройти внутрь и отдохнуть, я присоединюсь, как только закончу дела.
Хэ Сиюнь вежливо отказалась:
— У меня есть срочные дела. Мне нужно вернуться в школу и доложить обо всём. Прошу извинить, что не могу задержаться. Но в другой раз я обязательно навещу вас.
Следы печали по погибшим соученикам ещё не исчезли с её лица, и Линь Хань без труда понял, что она не врёт.
— В таком случае...
— Благородная школа набирает учеников. Как думаете, подойду ли я? — вдруг заговорил Чанмин.
Линь Хань опешил.
Хэ Сиюнь поспешила пояснить:
— Это Чанмин, даосюн, которого я встретила в пути. Он спас мне жизнь, и в знак благодарности я хотела пригласить его на гору Цинбэй.
Чанмин добавил:
— Я получил серьезные ранения, мои силы полностью исчезли, а голова постоянно кружится. Думаю, не смогу проделать долгий путь. Может, у вас найдётся место для разнорабочего во внешней школе?
Линь Хань скользнул взглядом по группе семи-восьмилетних детей, ожидавших отбора, а затем снова посмотрел на Чанмина. На его лице отчетливо читалось: Цисяньмэнь принимает молодых учеников, а не является приютом для престарелых.
К тому же происхождение этого человека неизвестно. Кто знает, вдруг он шпион? Разве можно вот так просто взять и принять его?
— Линь-даою, мы зря тратим твоё время, у тебя, наверное, полно дел.
Хэ Сиюнь потянула за краешек одежд Чанмина, оттаскивая его в сторону:
— Даосюн, за Цисяньмэнь стоит Цзяньсюэ. В них нет ничего особенного, а вот хлопот довольно много. Почему бы тебе не вернуться со мной на Цинбэй? Прекрасные горы и чистая вода помогут тебе восстановить силы.
Чанмин покачал головой:
— Боюсь, я не выдержу такого путешествия. Даже если меня не примут во внешнюю школу, я найду место у подножия горы и останусь здесь.
Хэ Сиюнь на мгновение замешкалась:
— Тогда я ...
— Когда оправлюсь, обязательно навещу тебя на Цинбэе, — Чанмин улыбнулся, пытаясь её успокоить.
Она вспомнила погибших соучеников и не нашла слов, чтобы уговорить его пойти с ней.
Они встретились, словно ряски на воде*, но уже не были такими беспомощными в отчаянном положении путниками, как при первой их встрече.
*萍水相逢 — словно ряски на воде. О случайной встрече, случайном знакомстве в пути
Возможно, за эти несколько дней его память постепенно начала возвращаться, а вместе с ней исчезла и его морщинка между бровей. Весь его облик стал яснее и возвышеннее, такой же яркий, словно луна. А эта улыбка...
Совершенствующимся не стоит обольщаться внешностью. Самая не заслуживающая доверия вещь в мире — кожа и плоть. Но кто, не будучи Бессмертным или Буддой, может отбросить все мирское и сохранить свой разум непоколебимым перед страстями?
Хэ Сиюнь, казалось, что-то поняла, поспешно отвела взгляд и улыбнулась:
— Хорошо, раз уж ты решил, я попробую убедить Линь-даою. Гора Цинбэй не входит в число крупных школ, но имеет свою репутацию. Как только доложу учителю о случившемся, обязательно вернусь.
Подойдя к Линь Ханю, она достала из рукава нефритовую заколку и протянула ему:
— Линь-даою, Чанмин серьёзно ранен, ему не выдержать долгой дороги. Позвольте ему остаться у вас на время, а потом я вернусь за ним.
— Это... — взгляд Линь Ханя упал на заколку.
Хэ Сиюнь улыбнулась:
— Её сделал мой шишу* Линфэй, известный мастер оружия. Это не какое-то легендарное оружие, но для самообороны подходит. Вы можете подарить его своей возлюбленной или преподнести старейшинам женского пола. Примите в качестве небольшого дара от меня.
*师叔 — шишу. Дядя
Линь Хань действительно не мог отвести от неё взгляд.
Честно говоря, Цисяньмэнь трудно было назвать богатой школой, а у неосновных учеников вроде него ресурсов было ещё меньше. На этот раз ему удалось получить задание по отбору новых учеников, и он надеялся, что это окажется прибыльным делом. Но деревни, куда его направили, были бедны, их жители не могли позволить себе достойные подношения. Линь Хань не раз намекал, что «благодарность» может повысить шансы ребёнка на поступление, но, похоже, эти глупые деревенские дети так ничего и не поняли. Зато Хэ Сиюнь стала первой, кто преподнёс ему подарок с тех пор, как он спустился с горы.
Линь Хань замешкался и вежливо отказался*:
*欲迎还拒 хотеть принять, но делать вид, что отказываешься
— Боюсь, это немного противоречит правилам ....
Хэ Сиюнь с улыбкой заметила:
— С его возрастом начинать с нуля смысла нет. Но если у вас есть неквалифицированная работа, он мог бы помогать, не занимая чьё-то место среди учеников.
Линь Хань облегченно вздохнул:
— На кухне внешней школы как раз не хватает помощника повара...
Он повернулся к Чанмину:
— Ты умеешь готовить?
— Немного.
— Что именно?
Чанмин задумался на мгновение:
— А омлет с туной* считается?
*Туна китайская - вид листопадных деревьев семейства Мелиевые. Для приготовления пищи используются молодые листья.
Уголки рта Линь Ханя дернулись. Ну да, ты точно не придумал это на ходу, просто уловил запах яичницы с туной, доносящийся из дома позади, — подумал он.
Чанмин же с полной серьёзностью добавил: — Я довольно смышлёный, так что могу быстро научиться.
Для работы на кухне не требовалось особых навыков. И даже не имело значения хороша ли еда, ведь все равно ел не Линь Хань. А наставники и ученики внутренней школы еще реже приходили во внешнюю, чтобы поесть.
Линь Хань коснулся заколки в рукаве и утвердительно кивнул.
Однако Хэ Сиюнь чувствовала некоторое беспокойство. Прощаясь, она раз за разом повторяла свой наказ:
— Хотя я не слышала ничего дурного о Цисяньмэнь, за ними стоит секта Цзяньсюэ. Так что, даосюн, лучше будь осторожен и не нарывайся на неприятности.
Чанмин усмехнулся:
— Спасибо за заколку. Позже найду для тебя что-нибудь получше.
Хэ Сиюнь восприняла это как простую вежливость. Но теперь их связывало это обещание, и она осталась довольна.
Попрощавшись с Хэ Сиюнь, страдающий потерей памяти Чанмин официально стал помощником на кухне внешней школы Цисяньмэнь.
Три месяца пролетели незаметно. Для Цисяньмэнь его появление не имело никакого значения. Помимо отбора новых учеников, у школы на повестке дня стояло важное событие — свадьба дочери семьи Сяо и Лю Сиюя, любимого ученика Главы школы.
Семья Сяо славилась поколениями чиновников. Среди её представителей особенно выделялся Сяо Цанфэн. Сам он ещё не женился, но его племянница уже достигла брачного возраста. Поток женихов казался нескончаемым, но в итоге выбор пал на Цисяньмэнь.
Причина крылась не только в том, что Лю Сиюй, как самый ценный прямой ученик Главы школы с большой вероятностью займет высокий пост в будущем, но и в том, что он был наделен удивительно высоким уровнем таланта, который, как говорят, редко найдешь и за сто лет. И не только в том, что в столь юном возрасте он смог овладеть семиструнным гуцинем Цисин* - тайным артефактом школы. Но и в том, что он совершил прорыв в совершенствовании. Его духовная сила резко возросла, являя миру дракона и феникса*.
*七星 - Семь звезд. Большая Медведица / созвездие южного сектора неба*совместное появление этих существ считалось благим знамением
Если ничего не случится, Лю Сиюй, вероятно, приведёт Цисяньмэнь к процветанию. Баловень судьбы. Пусть он и был учеником небольшой школы, но всё же считался идеальной парой для дочери семьи Сяо*.
*珠联璧合- нить из жемчуга и нефрита. Идеальное сочетание
С приближением свадьбы старшего ученика Главы школы, а также с десятками новых учеников, вошедших в горные ворота, чтобы поклониться учителю, радостное оживление в школе только росло. Цисяньмэнь наполнялась огнями, готовясь к празднику. Но для повара Хэ, главы внешней кухни, всё это не шло ни в какое сравнение с тем, что у него наконец появился помощник. Школы определённого масштаба делились на внутренние и внешние. Внешняя, по сути, состояла из кандидатов, чьи способности оставляли желать лучшего. Занятия посещали десятки, а то и сотни людей, что не шло ни в какое сравнение с тем, чтобы иметь собственного наставника. Проще говоря, отцу все равно и мать не любит*.
*爹不疼娘不爱 Отцу все равно, мать не любит. Лишний, забытый, ненужный
Повар Хэ слыл человеком с тяжёлым нравом — так думали все внешние ученики. Но что поделать. Кто-то из его родственников занимал положение во внутренней школе. И даже если у него скверный характер, он все еще оставался главным поваром. Что бы ни думали внешние ученики, они должны быть вежливы с ним. Кто бы мог подумать, что даже ворчун Хэ может быть таким приветливым! Он оживлённо болтал с управляющим внутренней школы:
— Ты не представляешь! С тех пор как появился Чанмин, я избавился от кучи лишних хлопот! Он беспрекословно рубит дрова и собирает бобы. И делает это быстро, не болтая попусту. Гораздо лучше, чем те хитрые лентяи, что были до него! Думаю, если он будет старательным и терпеливым, я возьму его в ученики и воспитаю себе преемника!
Управляющий рассмеялся:
— Удивительно слышать, что ты кого-то так хвалишь. Неужели этот человек действительно так хорош?
— Ещё бы! Ой! Стоило только вспомнить — вот и он! Чанмин, давай-ка сюда!
Чанмин отложил дрова и подошёл.Повар Хэ представил их:
— Это управляющий Чжан, он отвечает за торжества и церемонии во внутренней школе. Свадьба Лю-шишу — его заслуга.
Лю Сяоюй был молод, но как первый ученик Главы школы имел старшинство. Поэтому не было ничего удивительного в том, что повар Хэ называл его "дядей".
Управляющий Чжан смерил Чанмина взглядом. В отличие от тех юных учеников, которые начали обучение в возрасте десяти лет, этому человеку должно быть не меньше двадцати-тридцати лет. Выглядит он разумным и надежным, но, честно говоря, слишком уж красив. Даже красивее, чем Лю Сиюй, известный как благородный нефрит*.
*玉 нефрит. Китайские философы приписывали нефриту пять основных достоинств, отвечающих шести человеческим добродетелям; его мягкий блеск олицетворяет милосердие, его твёрдость - умеренность и справедливость, полупрозрачность - символ честности, чистота - воплощение мудрости, и его изменяемость олицетворяет мужество
Разве такой внешний вид не заставил бы учениц внешней школы бороться за его внимание? Нелепая мысль промелькнула в голове управляющего, заставив его улыбнуться.
— Разве ты не хочешь заниматься совершенствованием? Неужели желаешь остаться на кухне вместе с поваром Хэ?
Чанмин:
— Я не очень здоров и не подхожу для совершенствования. Повар Хэ готов взять меня к себе, думаю, будет неплохо помогать ему на кухне.
Управляющий немного разбирался в медицине. Он взял запястье Чанмина и проверил пульс. Действительно, всё было так, как тот сказал.
— Очень жаль, — тяжело вздохнул управляющий Чжан.
Вот если бы у него была возможность совершенствоваться, с его-то талантами, он мог бы стать еще одним драгоценным нефритом.
Но Чанмин, казалось, вовсе не беспокоился об этом. Он лишь обернулся к повару Хэ и сказал:
— Пойду нарублю дров.
Теперь, когда на кухне появился помощник, повар мог сосредоточиться на своих блюдах. Даже характер у него смягчился. Услышав слова Чанмина, он улыбнулся:
— Давай, давай.
Чанмин вежливо поклонился и ушёл. За его спиной доносился разговор двух мужчин:
— Как думаешь, Лю-шишу справится? Если да, это будет первый случай в истории, когда кто-то достиг восьмого уровня техники "Рассеивания Зари" в двадцать пять лет!
— Даже если бы и смог, то был бы вторым.
— Не может быть! Кто-то уже овладел этой техникой? Кто-то из старших нашей школы?
— Нет, это Цзюфан. Тот самый, который когда-то объединился с демоническими сектами.
— Цзюфан? Тот самый Цзюфан, который сначала вступил в даосскую школу, затем в буддийскую, а потом предал её ради демонической секты? А в итоге даже конфуцианцы отвернулись от него?
— Верно, именно он.
— Но какое отношение он имеет к нашей школе? "Рассеивание Зари" — это секретная техника Цисяньмэнь. Неужели наш Глава сам передал её ему?
— "Передал" — это громко сказано. Скорее, он просто украл её. Забрал без спроса, держал у себя три дня и три ночи, а потом вернул. И при этом заявил, что в технике есть непреодолимый изъян — никто не сможет довести её до девятого уровня. Бывший Глава школы, Сун, был в ярости. Это явно не та информация, о которой стоило распространяться. Я подозреваю, что скорая смерть Главы Суна — результат его нежелания признать недостатки техники. В попытке прорваться на девятый уровень «Рассеивания Зари» он потерпел неудачу и погиб. Я слышал, что его смерть была ужасной. Ученики, что пришли собрать останки, были серьёзно напуганы.
— Эй! Ладно, ладно, хватит! Такой знаменательный день... Кстати, вы видели невесту Лю-шишу?
— Один раз, мельком... — голоса постепенно удалялись.
Чанмин обогнул кухню, взял бамбуковую корзинку и спустился по тропе. Он собирался выкопать немного бамбуковых побегов в роще, расположенной на полпути в гору. Повар Хэ уже решил, что вечером они приготовят побеги бамбука с жареной свининой.
Еда с кухни внешней школы в основном предназначалась для её учеников. Небольшая же часть пищи оставалась на кухне для самих работников. Но насколько на самом деле эта "небольшая часть" будет большой, решает повар Хэ. Именно поэтому он был тем человеком, которого ученики внешней школы не могли позволить себе оскорбить.
На полпути сила, с которой он опирался на бамбуковую трость о землю, резко возросла. Чанмин слегка наклонился и ахнул*.
*倒抽一口冷气 — Вдохнуть холодный воздух. Описывает чувство крайнего удивления, нервозности или страха при внезапном испуге.
Руки и ноги тут же онемели, словно их сковал тысячелетний лёд. В ту же секунду горячая кровь стремительно прилила к сердцу, будто накрывая с головой огромной волной.
Боль была внезапной, но не неожиданной.
С тех пор как он вышел из Желтых источников, у него то и дело случались приступы. Хотя воспоминания были частично утрачены, он всё ещё помнил свой опыт совершенствования и каждую ночь направлял духовную силу на регуляцию Ци и дыхания.
За несколько месяцев стали появляться результаты: приступы длились дольше, но разрушенная духовная основа медленно восстанавливалась. Однако каждое такое обострение приносило невыносимую боль. Оставалось лишь стоять и терпеть, дожидаясь, пока она утихнет.
Из бамбуковой рощи справа донёсся шум. Чанмин не был из тех, кто с лёгкостью вмешивается в чужие дела. Да и в его нынешнем состоянии это было бы неразумно.
Одного из присутствующих в роще толкнули, и он, пошатываясь, упал прямо перед ним.
Чанмин поднял взгляд. Упавший тоже посмотрел на него.
Двое уставились друг на друга.
Трудно скрыть потрясение, отразившееся на их лицах.
Сердце Чанмина пропустило удар.
Этот человек?!
____________
Автору есть что сказать:
Третий ученик появился, но CP* не он, а [старший ученик Юнь Вэйсы].
Мастер снова будет на высоте.
* cp - главная пара
Маленький театр, не имеющий отношения к основному тексту:
Умерший много лет назад бывший Глава Цисяньмэнь, старый Су, плакал кровавыми слезами:
— Я умер несправедливо! С моим уровнем совершенствования я мог прожить ещё 200 лет, не пытаясь прорваться на девятый уровень! Но этот ублюдок Цзюфан! Мало того, что насильно забрал у меня технику, так ещё и заявил, что даже собака не стала бы её совершенствовать!
— Если бы я не захотел доказать, что мои предки не ошиблись, с чего бы мне вообще было это практиковать? Если бы не пытался прорваться, как бы я мог умереть?!
— Я умер, защищая честь своих предков!
55555* Короче, во всём виноват этот старый мерзавец Цзюфан!
*55555 — интернет-сленг, означающий плач и грусть («у-у-у-у-у»). Чем больше пятёрок, тем сильнее эмоции.