Рассудок или сердце?
Решив ничего не отвечать на представление брюнета, девушка заходит на балкон, желая охладиться, ведь в квартире на удивление тепло, несмотря на мороз за пределами дома.
Туркин стоит расслабленно, не показывая своей реакции на возникновение стоящей рядом Тани. Застывает, словно статуя, да сигарету свою курит. Приподняв подбородок, тот наконец обращает на девушку внимание, но после также быстро отворачивает голову и, зацепляя сигарету между зубами, молвит:
— Чё встала? Простудишься.
— На себя посмотри сначала, — укоризненно отвечает девушка.
Валера хмурится, зажимает сигарету в пальцах, а после поворачивается к Тане. И чтобы вызвать недовольную гримасу на лице девушки ради собственного смеха, выдыхает остатки дыма ей в лицо. Рыжеволосая особа кривится, как только в ноздри врывается запах сигарет и шмыгает носом.
— И как в тебе столько гадости помещается?
— Ну, какой есть, — поведя плечами, победно усмехается брюнет. Он достает из кармана пачку сигарет и вторую поджигает, а после предлагающим кивком обращает взгляд девушки на оставшиеся сигареты.
— Не курю, — серьезно отрезав, говорит Таня, поёжившись от холода.
— И правильно. Не люблю курящих девушек, — отвечает Турбо, но вновь сталкивается с осуждающим взглядом Тани. — Да проверял я тебя просто, чё хмурная такая стала сразу-то.
****
Возможно, оставшаяся ночь прошла бы куда интереснее, если бы Зима и Вероника не уснули в разгар празднования. Молодые люди слегка переборщили с выпивкой, что отразилось на их состоянии, а так как для Вероники это был первый опыт, последствия себя долго ждать не заставили.
Однако Валере и Тане скучать не приходится. Усевшись на ковре в гостиной, они увлечённо играют в карты, пока на фоне негромко звучат новогодние песни по телевизору, заглушая храп Зималетдинова, улёгшегося на плече новой подружки.
Таня же, недовольно нахмурив бровки, смотрит то на свои, то на разложенные перед ней карты, пока за ней спокойно наблюдает Туркин, не сомневающийся в своей победе. У Валеры собственные карты заполнены одними козырями, пока Белицкая сидит в дураках. Странно, не так ли?
— Здесь что-то не так, — тянет девушка, подозрительно поглядывая на Турбо. — Ты что, жульничаешь?
— Ну что вы, Татьяна Игоревна, обижаете, — с искрой в глазах отвечает Валера, а после, не отнимая взгляда от девушки, тянется за бутылкой алкоголя. — Не посмел бы.
Рыжеволосая задумчиво хватается за свой подбородок, решая, какой же ход ей сделать следующим. В это время во взгляде Турбо что-то мелькает, и он, откладывая бутылку, хмурясь, выдаёт:
— У тебя грязь на носу.
— Где? — Белицкая принимается нервно протирать тыльной стороной ладони нос, но грязь, как кажется Туркину, никак не оттирается. Брюнет подсаживается вплотную к девушке и брезгливо проводит указательным пальцем по ее носу.
— А, это веснушки, — заключает хулиган, разглядев особенность собеседницы.
— Ты что, дурак? — приподняв бровь, совершено спокойно произносит Таня.
Туркин продолжает пялиться, что совсем не нравится Белицкой. Ей становится ужасно неловко, ведь свои веснушки она совсем не любит и всегда тщательно пытается скрывать под слоем косметики. Но сегодня, к сожалению, не успела.
— Слушай, а у тебя их немало, — продолжает смущать Турбо, максимально приближаясь к лицу девушки, наплевав на границы. Туркин всегда такой: если интересно что-то, то плюёт на всё и узнаёт, даже если дело не его.
Переводя свой взор с носа на глаза, парень натыкается на грозный взгляд Тани.
— Ну, что уставилась? — бубнит брюнет, искренне не понимая возникновения нахмуренного взгляда напротив.
К ногам Туркина подползает кот, про которого, кстати, Таня уже успела позабыть. Зима в детстве его приволок домой, на что злилась его мать, ведь строго-настрого запрещала подбирать животных на улице, но доброе сердце Вахита было не в силах оставить брошенного котёнка на грязной дороге. Кличку ему дали, конечно, классную — Борзый, которая полностью олицетворяла его характер. Кот с важным видом усаживается на колени Турбо, а Валера опускает на кота руку, поглаживая. Таниному удивлению не было предела. Она ведь считала, что Туркин весь из себя хулиган, да и животных вряд ли жалует.
Коту же, кажется, надоели ухаживания. Он распускает когти и хотел уже поцарапать руку Турбо, но тот вовремя успевает убрать ладонь, посмеиваясь.
— Борзый, кажется, не в духе. Нет у него праздничного настроения, да? — скорчив прискорбную гримасу, выражает Валера, а потом ухмыляется, посматривая на Таню.
Белицкая устало закатывает глаза и отворачивается, мысленно продолжая удивляться. И тут внимание девушки привлекают часы, висящие на стене над головой спящих товарищей. Неужели уже начало пятого?
Черт!
Таня резко вскакивает, чем пугает кудрявого, и бежит в коридор одеваться. Туркин же, не медля, следует за ней, а кот, ранее лежавший на его коленях, вовремя спрыгивает, застывая с разозлённой мордочкой от такой внезапности.
— Домой? — только и спрашивает Валера, опираясь спиной о стенку и наблюдая за девушкой.
Однако ответа не следует. Белицкая пытается наспех обуть сапоги, что выглядит довольно смешно по мнению Валеры, и он вскидывает брови.
Ему совсем не хочется, чтобы эта чудачка уходила, но признаться в этом ни себе, ни ей он не может.
— Родители убьют меня, — шипит под нос кареглазая, надевая пальто.
— Давай провожу, — вызывается брюнет, но девчонка наотрез отказывается от этого предложения, мотнув головой. Турбо вновь хмурится.
— Подругу доставить домой в целости и сохранности! — приказным тоном кидает Таня, выходя из квартиры.
— Слово даю, — с появившейся лёгкой улыбкой отвечает брюнет, облокотившись об дверной проем. Он вовремя останавливает себя: слово пацана даётся только парням, поэтому он меняет символику.
Таня уже спускается по лестничному проёму, как сзади слышится голос Туркина, что опёрся руками о перила и склонил голову вниз, пытаясь вглядеться в постепенно исчезающий силуэт девушки.
— Эй, рыжая! — Таня останавливается и поднимает голову, встречаясь взглядом с универсамовцем. — С новым годом тебя!
— Нашёл время поздравлять! — недовольно выкрикивает она ему в ответ, но в душе селится тёплое чувство.
Выходя из подъезда, девушка, не замечая приближающуюся к ней фигуру, задевает её плечом. Этот неизвестный молодой человек намного выше неё, с кудрявыми чёрными волосами и в кожаном пальто, — вот всё, что в нём она успевает разглядеть во время столкновения.
— Извините, — бросает Таня, даже не обернувшись, и ускоряет шаг.
Кащей смотрит вслед удаляющейся особе, что едва не сбила его с ног, и, закусив недовольно губу, ругается. Проверяя свои карманы, в которых лежит предмет для ранней встречи после его довольно-таки бурной Новогодней ночи, он облегчённо выдыхает, обнаружив, что всё на месте.
— Вот рыжая башка, — раздраженно говорит он, не отнимая взгляда от скрывающейся особы, — чуть не обломала всё нахуй.
Улица за улицей, и вот, Таня останавливается у своего дома. С облегчённым вздохом обнаруживая в своём кармане ключи, девушка быстро проникает в подъезд и таким же шагом одолевает лестничный проём. Перед глазами возникает дверь в квартиру. И набравшись смелости, Таня, как можно тише, дёргает ручку, замечая, что было не заперто.
Заходя тихими шагами в квартиру, Таня еле слышно прикрывает за собой дверь, озираясь по помещению, чтобы понять: поймали ли её за содеянным. Но вдруг над правым ухом послышался строгий, холодный, как сталь, голос.
— Где шлялась всю ночь?
Девушка медленно оборачивается, замечая перед собой застывшую фигуру отца и пару раз моргает, надеяясь, что ей показалось, ведь несколько секунд назад он тут не стоял.
— Дома у Вероники. Она приглашала на празднование, а вас я решила не отвлекать и ушла, — наконец молвила девушка, придумывая на ходу глупую чушь. Она поднимает глаза, пересекаясь взглядом с нахмуренным отцом.
— Вот как. А родители её сказали, что она к нам пошла. Видимо не дошла.
Звонкая пощёчина. Таня мигом прижимает руку к горящей щеке и на секунду вздрагивает.
— Признавайся, шалава, где была?
Голос отца на мгновение смягчается, но Таня знала, что верить этому явлению нельзя; это затишье перед бурей.
— Где надо, там и была, — сквозь зубы процедила девушка, как вдруг отец даёт ещё один удар, но теперь по губам, и от неожиданности голова девушки соприкасается со стеной. Жгучая боль прожигает тело, рыжеволосая касается рукой губы, по которой стекает струйка крови. Та с ненавистным взглядом оборачивается.
— Пап, ты что наделал?
В коридор врывается по всей видимости, только что проснувшийся Витя и хватает Таню за дрожащие плечи, прижимая к себе. По подбородку девушки стекает слеза, а волосы, ранее аккуратно лежащие на голове, были до безумия растрёпаны.
Витя, сжав губы до побеления, помогает сестре подняться с колен, заводя её в свою комнату под угрозы разъяренного отца.
— Если мать проснётся, лещей обоим вставлю.
Брюнет усаживает девушку на незастелённую, помятую постель, продолжая приобнимать за плечи Таню, пытаясь успокоить. Вскакивая, тот находит в своей комнате вату, которую держал в тайне от родителей, чтобы не вызывать лишних вопросов.
— Уехать хочу, — сорвалось с губ Тани, пока та всхлипывала. — Терпеть не могу больше.
Витя молчит. Уезжать было некуда. Родственники все живут в Казани, даже пристроиться не к кому было. Родной дом — единственный вариант. Таня и сама эта знает, но мысль оставить родительский дом её настигает чуть ли не каждый день.
— Всё в порядке будет, правда. Я поговорю с отцом, а пока просто завязывай с общением с чужими группировщиками, — подбадривающе шепчет Витя. — Я ведь знаю, у кого ты была.
Таня решила ничего не отвечать. В голове была путаница: она ведь сама не хотела иметь ничего общего со всякими мотальщиками, но всё равно увязалась в это. Хотя, ещё есть возможность всё прекратить.
— Так ты тоже из группировки, Вить, — покинутым голосом произносит девушка, постепенно переваривая внутри всё произошедшее за несколько дней.
— Да, но и уважением я пользуюсь хорошим. Если тебя обидит кто-то, я не раз напомню, что ты сестра моя, — щипнув сестру за веснушчатый нос, тот довольно усмехается, замечая, что сумел вызвать у сестры улыбку на лице.
— И чем тебе это уважение помогает?
— А много чем. Но тебе лучше не знать, — с таинственной ухмылкой отвечает Витя.
Таня на редкость неглупой была в свои года, прекрасно понимала, о чём сейчас говорит Витя. Это одновременно и пугало, но в то же время она гордилась своим братом. Хоть где-то успеха достиг.
— Пообещай мне, что как только женишься, бросишь это и нормальными делами займёшься, а не пацанов всяких пинать, — посмеивается Таня, отнимая вату от ранее кровоточащей губы. — И всё будет хорошо.
— Посмотрим. Обещать пока не могу.
"В живых остаться главное," — продолжил мысленно за себя Белицкий, сдержав нервную усмешку. Ведь то, что происходило сейчас на улице, совершенно не сравнивалось с бывшими временами. Сейчас было по-настоящему опасно.
И Витя прекрасно знал, что раз он пришился, то покинуть группировку будет очень тяжело, преступная сфера, тронь ты её хоть раз, затянет с мощной силой без остатка. О будущем своём и думать было тяжело, даже страшно, но признаваться в этом Витя себе отказывался, не хотел признавать свою некую слабину.
***
В квартире было безумно холодно. Открыв глаза, Таня не сразу замечает её изменчивость, но обращает внимание на то, как сильно болит её спина. Обращая своя взгляд на то, на чём лежала всю ночь, Таня видит, что вместо привычно застеленной кровати, была накинутая простынь на весьма громко скрипящие пружины. У рыжеволосой перехватывает дыхание. Девушка разворачивается, и скользящим, быстрым взглядом осматривает место, в котором находилась. Четыре стены, одиноко стоящее подобие постели в центре комнаты и пустой проём при входе, дверь отсутствовала. Таня застывает с искренним ужасом в глазах, не понимая, где сейчас находилась. Но решив докопаться до истины, девушка всё-таки двигается на дрожащих ногах вперёд. На полу лежало всякое барахло, в квартире был беспорядок, словно в той не проводили уборку несколько лет. Или здесь уже давно никто не живёт? Тогда как Таня здесь оказалась?
Дойдя до небольшой комнатки, что раньше могла бы девушке напомнить кухню, Таня останавливается. Свет везде отсутствовал, ночью квартира была бы погружена во мрак, но поскольку было раннее время, в помещении хоть что-то, да было видно. Но атмосфера здесь присутствует угнетающая, даже пугающая. До ушей доносятся тихие, печальные всхлипы, исходящие из какого-то угла. И Таня, надеясь, что ей не кажется, следует чуть ли не бегом к тому углу, стараясь не наступать на всю грязь на её пути.
Чья-то фигура сидела, обвив руки вокруг своего тела, уткнув голову в колени. Таня ещё больше испугалась. Она несмело подходит к этому странному человеку, не понимая, что же происходит. Особа тотчас поднимает свои глаза на рыжеволосую, только что нарушившую её покой. И Таня всматривается в лицо, покрасневшее от безграничного количества слёз и давно потёкшей туши под глазами.
О Боже.
— Вероника, что с тобой?
Таня поспешно бросается к подруге и кладёт свои руки той на плечи, вглядываясь в заплаканные глаза.
— Устала я так жить, — на выдохе произносит некогда совершенно по-другому выглядевшая подруга Тани. — Оставь меня, не приходи сюда.
И фигура Вероники падает на холодный кафель с грохотом, что отображается эхом в голове ошарашенной Тани ещё некоторые мгновения. Девушка, приходя в себя, начинает трясти подругу за плечи, но Вероника не отзывается. Белицкая срывается на слёзы. Что успело произойти? Буквально вчера всё было хорошо. И она по случайности замечает разбитую чашку на несколько частей, осколки которой находятся возле стены, а рядом с ней лежащие остатки упаковок успокоительных средств. Дыхание перехватывает, а до Тани начинает медленно начинает доходить, что произошло с Вероникой. Но нет. Она не хотела это принимать. Обернувшись на подругу, что прислонилась к стене своим телом, Белицкая обнаруживает, что та не дышала.
***
С громким вдохом открывая глаза и приподнимаясь на кровати, Таня смотрит в стену, пытаясь понять, что ей только что приснилось. Девушка потирает лицо, а в голове мелькают ужасающие образы. Ей ни разу в жизни не снились подобного плана сны, и Таню такое сегодняшнее ночное явление не на шутку насторожило. Выдыхая, она надеется, что это обычный кошмар, страхи, которые возникли из-за проблем, происходящих в жизни девушки. Но она на всякий случай оглядывается по сторонам, и, замечая привычные вещи, облегчённо выдыхает. Всё хорошо. Может быть, так на неё группировщики влияют? Правильно Витя говорит: нужно сторониться их.
Впопыках собираясь на утренние занятия в консерватории, Таня уже готова была проклясть всё на свете: мало того, что учителя совсем не щадили бедных студентов и дали лишь один выходной день, так и она чуть не проспала.
Вскоре она выбегает из квартиры, радуясь лишь одному, что не встретила на своём пути отца, иначе половина всего дня была бы точно испорчена. Конечно, заявляться в консерваторию с разбитой, ещё не до конца зажившей губой было не очень, но отрабатывать потом прогулы — ещё хуже.
Учебный день прошёл спокойно, только косые взгляды преподавателей, конечно, не добавляли ничего приятного, но другого выбора у Тани не было. И, словно назло, Вероника сегодня решила не приходить.
— Тань, постой!
Чей-то мужской голос заставил девушку остановиться. Девушка растерянно оборачивается и замечает позади своего одногруппника — Кольку Пташкина. Высокий бдондин уже какой месяц пытался добиться её взаимной симпатии, в любой удобный момент приходил к ним домой, и, кстати нравился её родителям, чем умело пользовался. Таня считала его неплохим парнем, но тот был совершенно не в её вкусе. Девушка попробовала сходить с ним на одно свидание, но после него поняла, что с Колей ей точно не светит: к сожалению, было с ним скучно. Пташкин любил болтать во время кино, а научные фильмы предпочитал больше, чем Танины предпочтения. И это было первым, что её оттолкнуло в нём.
— Давай до дома провожу? Поздно ведь уже.
— Нет, Коль, я сама.
— Да почему ты избегаешь меня?
Таня уже собирается уходить, как вдруг блондин хватает её за запястье, притягивая к себе. В зелёных глазах парня читались непонимание, смешанное с раздражением. Это, откровенно говоря, не нравилось Тане. Девушка выдёргивает свою руку и смеряя Колю хмурым взглядом, вновь разворачивается.
— Ну давай по-человечески поговорим, Тань. Пожалуйста.
— Мне тебе по-человечески сказать, что неинтересно с тобой?
Рыжеволосую начинает бесить эта ситуация. Чёрт возьми, итак с утра настроение настолько противное, что кошки на душе уже скребут, так ещё и Пташкин нашёл время прикопаться.
— Ещё раз тронешь её, фанеру пропишу.
За спиной слышится грозный, довольно разозлённый голос. Белицкая сразу понимает, кому он принадлежит. И чтобы подтвердить свою догадку, она разворачивается, видя Турбо.
— Тебе популярно объяснить, как в телепередаче?
Таня замечает, как Валера насупился. Она хватает его за руку и уже собирается уводить, но Туркин уверенно сопротивляется. Как баран упёртый. Валера одёргивает её руку и уже заносит кулак, как Коля сразу подскакивает и, крутясь на пятках, исчезает. Испугался. Таня не любила это качество в людях, но в их времена это была вполне нормальная реакция на угрозы, не так ведь? Турбо же победно усмехается.
— И где «спасибо»?
— Потом как-нибудь. Ты чего пришёл сюда? — растерянно улыбается Таня. Она ведь обещала себе отвернуться от группировщиков. Ради благодарности за помощь Вити. И ради своего будущего, в конце концов.
— Как это зачем? Тебя до дома проводить, — вытягивает Турбо, уставившись на неё чуть нахмуренным взглядом, — а кто тебя так разукрасил?
— Неважно, — не медлит с ответом.
Разворачиваться и уходить было жутко неудобно. Кем она будет после этого в глазах Валеры? Но если она останется, то автоматически свернёт на ту дорогу, которую всю свою жизнь избегает. На неверную дорогу.
— С лестницы упала, да? — со смешком выдаёт кудрявый.
— Нет. По дороге домой после Новогодней ночи подскользнулась, и упала.
Ложь. И Валера, конечно же, не поверил.
— Я не понял что-то. Ты чё паясничаешь передо мной? — с назревающим раздражением произносит он, явно не такой реакции ожидая от Тани на свою предложенную защиту. Специально ведь отпросился со сборов уйти пораньше ради того, чтобы её забрать. Стерпел смешки Зимы, а получил взамен это. Не привык он такое отношение терпеть, совсем по-иному девчонки к нему относились.
— Просто не ходи за мной больше. И всё.
Таня произносит слова настолько холодно, насколько могла, изо всех сил стараясь не отводить взгляда от Турбо, словно смотрела на него в последний раз в жизни. Голос не дрожал, она максимально сдерживала свои эмоции, не позволяя выбраться им наружу. Не хотела она уходить. Но и оставаться было тоже неправильно. Нельзя с такими вещами заигрываться, знает ведь прекрасно, что опасно. И она разворачивается, убегая за угол соседнего дома.
Поступок этот для её принципов был правильным, но сердце бешено стучало, молило вернуться обратно. И Таня, поддаваясь эмоциям, выглядывает из-за угла, но у ворот консерватории уже никто не стоял; лишь белый снег хлопьями валил под свет тусклых фонарей.