Часть 2
Я медленно иду по коридору, вспоминая, как в детстве бегала здесь, пряталась за вазонами с цветами и хохотала, когда отец делал вид, что сердится. Теперь же шаги отдаются гулким эхом, а сердце сжимается от тоски.
Останавливаюсь перед дверью с табличкой «Заместитель директора» и замираю. Раньше здесь висела другая табличка — «Президент компании Ким Тэквон». Но после его смерти должности перераспределились.
Чхве Минхо сидит за массивным столом, заваленным папками и документами. Он выглядит таким же, каким я его запомнила: высокий, худощавый, с резкими чертами лица. Его волосы сейчас уложены аккуратно, костюм сидит безупречно. Но главный штрих в его облике — это холодные глаза. Я ещё давно заметила, что в его взгляде есть что-то, что пугает. В детстве я думала, что Минхо просто всегда серьёзен и не умеет улыбаться искренне. С годами мнение не изменилось.
— Соён, — произносит он негромким голосом и при этом всё-таки улыбается, хотя улыбка его не греет. — Рад, что ты вернулась.
Я ухитряюсь не выдать внутреннюю дрожь:
— Я приехала, чтобы узнать правду. О смерти отца.
На миг на лице Минхо появляется тень, будто он знает, сколько боли мне причиняет это. Он кивает и жестом приглашает меня сесть.
— Соён, я понимаю, как это тяжело... Но иногда правда может быть опасна.
-Я не боюсь, — лгу я. Потому что боюсь. До кончиков пальцев. Но если не сделаю этого сейчас, не сделаю никогда.
Минхо отводит взгляд к окну. Я замечаю, как он напрягается. Потом он снова смотрит на меня — в глазах пустота и одновременно решимость.
— Хорошо. Если ты настаиваешь, я помогу. Но ты должна понимать, что в этом деле замешаны люди, которые не остановятся ни перед чем, чтобы сохранить свои тайны.
— Пусть так, — говорю я, уже чувствуя, что моё сердце колотится быстрее. — Я не отступлюсь.
Минхо наклоняется к столу, достаёт из ящика тонкую папку:
— Здесь кое-какие сведения, которые твой отец пытался собрать перед смертью. Я не знаю всех подробностей, но я подозреваю, что эти документы связаны с серией незаконных сделок. Одна из них касалась строительства в районе порта...
Я внимательно слушаю, пытаясь разобрать схему, о которой он говорит. Компания отца собиралась построить большой жилой комплекс, но столкнулась с серьёзным противодействием. Какая-то конкурентная фирма, поддерживаемая влиятельными людьми, всеми силами пыталась сорвать проект. Отец был готов бороться законными методами, но что-то пошло не так.
— Почему ты не говорил об этом полиции? — спрашиваю, листая бумаги.
Минхо печально усмехается:
— Потому что полиция работает не на нас. Или, скажем так, не всегда на стороне справедливости. Эти люди... у них связи и деньги. Если бы я отнёс это в полицию, вероятнее всего, меня самого бы обвинили в чём-нибудь. Или эти бумаги просто исчезли бы.
Я понимаю, что он прав. В нашей стране, как, наверное, и во многих других, деньги могут сделать многое. Но тогда почему отец считал, что всё можно решить честно? Почему он не прибегнул к таким же методам?
— Отец был убеждён, что правда победит, — говорю я больше самой себе, чем Минхо.
— Он был слишком наивен. Или слишком принципиален, — отвечает Минхо, затем складывает руки на столе. — У него были свои доводы. Но в итоге это привело к трагедии.
Как он это сказал — «трагедии» будто речь о каком-то далёком, малозначительном событии. Меня это ранит.
— Для меня это не просто трагедия, а гибель близкого человека, моего отца, — резко обрываю его.
Минхо сжимает губы, опуская взгляд. Я вижу, что он сожалеет о своей неуклюжей фразе, но ничего не говорит в ответ.
Внутри меня борются чувства: гнев, боль, обида и недоверие. Однако, как ни странно, я в то же время ощущаю, что ему не всё равно. Его словам не хватает сочувствия, но в глазах есть тень... вины? Печали? Я пока не могу понять.
— Я буду разбираться сама, — заключаю я. — Но, раз ты предлагаешь помощь, я её приму.
Он кивает, и в этот момент я замечаю, как напрягаются мышцы на его шее. Он словно внутренне готовится к чему-то.
— Я сделаю всё, что в моих силах, — говорит он наконец.
Я встаю, собираюсь уходить, чтобы успеть осмотреть ещё кое-какие места, но он в последний момент останавливает меня:
— Соён, будь осторожна. Не доверяй никому.
Слова отца, произнесённые год назад. Теперь их повторяет Минхо. Я ощущаю, как по коже пробегает холодок. Молча выхожу из кабинета.
Покинув офис, я направляюсь в небольшое кафе за углом. Когда-то я часто забегала туда за латте. Отец вообще не любил кофе, он предпочитал зелёный чай, но ради меня иногда покупал здесь что-то сладкое и терпел запах только обжаренных зёрен.
Сажусь за стол у окна, заказываю мокачино. В голове тысячи мыслей: о документах, которые показал Минхо, о предупреждениях, о том, что мне предстоит столкнуться с тёмной стороной бизнеса отца. Но мысленно я возвращаюсь в детство.
Мне было девять лет, когда папа впервые привёз меня на стройку. Помню, как я испугалась высоты, строительных кранов, шумных машин и мужских голосов вокруг. Но отец держал меня за руку. «Не смотри вниз, смотри вверх, — говорил он. — Мы строим будущее, Соён». Эта его фраза врезалась в память. Я старалась всё рассматривать, веря, что под защитой отца мне ничего не грозит.