Сопротивление

Уже одиннадцать.
Я жду это подобие человека второй час, день был слишком длинным, хочу домой. Черная лакированная сцена блестит мне прямо в глаза. Бархатные шторы струятся от самого верха до пола. Потолок усыпан звёздами. Серьезно?Это же не девчачья комната, а клуб, хотя тут, как посмотреть, конечно.
Сначала я расхаживал среди стеклянных шкафов Адама, подумывая умыкнуть какого-нибудь хорошего алкоголя. В сортах спиртного Адам хорошо разбирается, признаю. Все разбираются в гребаном алкоголе, кроме меня.
Спустя еще час я уже не находил себе места, поэтому сел прямо в центре зала за один из многочисленных круглых столиков. И все равно Авалон давит своей тьмой, лезущей изнутри, и светодиодная вывеска снаружи его не спасает.
Мой взгляд то и дело поднимается на круглые часы, висящие в зале. Хотя побыть в полной тишине, без малейших отвлекающих звонков и разговоров очень приятно.
Но не в Авалоне же!
И как здесь может быть так тихо? Пятница. Ночь. Это же клуб.
Внезапно из-за бархатных штор на сцене появляется сначала лицо Мэйси, а затем и она вся. Я отворачиваюсь, но она голосисто смеется:
— Тайлер, ты очаровательный! Я одета.
Я нехотя возвращаюсь к ней взглядом. Она одета, действительно. В серую юбку-плиссе и свободную голубую блузку, заправленную в нее. Мэйси спускается со сцены и подходит ко мне.
— Белфордские ребята самые странные. Ты не смотришь на голых женщин, когда приходишь в место, — она уже шепчет над моим ухом. — полное обнаженных, прекрасных тел. — меня обжигает её горячий шепот. — а Гилберт и сам не раздевается до конца.
Я кручусь на стуле и подхватываю её к себе на колени. Золотые волосы Мэйси спускаются на её грудь. Она пахнет чем-то цветочным и свежим.
Честно сказать, я не испытываю к Мэйс отвращения. Но не более.
— Ты что пыталась раздеть Гила?
— Он так сильно сдавил мои запястья, пока я пыталась снять с него рубашку, — она вертит загорелыми руками перед моим лицом, но на них нет синяков. — до татуировки он был раскрепощенней.
Если это и было, то уж очень давно. Гил старается обходить Авалон. И Мэйси.
— Я знаю, что его тело целиком забито, — она облизывает губы. — зачем бить огромную татуировку и никому её не показывать?
Она думает я действительно с ней это обсужу.
— Ты то почему одета?
Мэйси воспринимает мой вопрос, как и подобает проституке. Улыбается и начинает расстегивать блузку.
Нет. Я верчу головой.
— Мэйс, почему в Авалоне так тихо? — но она уже облизывает мою мочку уха, прикусывая.
— У нас выходной, — она улыбается белоснежными зубами, её руки уже под моей футболкой. — пахнешь шампунем, спортсмен ходил в душ после тренировки, так ведь?
Я убираю ее руки, хотя признаться, чертово тело реагирует.
— Ночь пятницы, а у вас выходной? Мэйс! — я жестко останавливаю ее, хватая за руки. — Сначала работа, — добавляю с улыбкой.
Она расслабляется, и снова извивается на мне, как кошка под валерьянкой.
— Мой брат устроил нам всем выходные из-за ситуации с дружками Белфорда, они плохо обращались с девочками.
Окей.
Надо все таки дождаться Адама и поговорить нормально. Я должен быть в курсе, зря я отставил Авалон от себя.
— Тайлер, самый долгий и мучительный минет или жестко и быстро, — она трется о мой член через штаны. — Как ты любишь, так и будет.
Блять.
Я поднимаю ее опьяненное перспективами секса лицо.
— У тебя выходной.
Снимаю с себя девушку. Она неуверенно становится на ноги и недовольно фыркает.
— Когда я брала с тебя деньги? Ты — для удовольствия. Люблю хороших мальчиков.
Хороших мальчиков? Тогда, пусть, трахнет Остина. Ах да, она уже.
— Мэйси! — по залу расходится голос Адама. Наконец-то. — отлипни от хорошего мальчика, ладно? Нам надо поговорить.
Сукин сын.
Мэйси подмигивает мне, но послушно уходит.
— Став сутенершей, ты завоевал её авторитет, — я протягиваю руку Адаму, стараясь не думать, в чьей дырке она сегодня побывала.
— Я для них авторитет, потому что я их защищаю, даю им работу и слежу, чтобы всякие мудаки здесь не появлялись.
Мать Тереза. Я сейчас расплачусь.
— И я не занимаюсь их клиентами, — добавляет он. — это все лежит на плечах Мэйс.
Я в ужасе с этих двоих. Мэйси и Адам Хантеры захватили и оседлали извращенную сторону Олдберга. Я просто достаю его, на деле, он действительно владелец Авалона. Его волнует прибыль, безопасность и свобода от закона. Сутенерша здесь Мэйси.
Адам смахивает пшеничную челку  со лба, и та рассыпается по обеим сторонам. Они с Мэйси безумно похожи, их светлый, слегка загорелый цвет кожи и яркие зеленые глаза. Острые, раскосые глаза, словно изучающие тебя под особым углом, подмечая все, что скрыто от остальных.
— Я ждал короля разврата два часа, поэтому переходим сразу к делу.
Адам складывает руки на груди. Сегодня он в простой белой футболке, запачканной краской и таких же грязных джинсах.
— Я там затеял ремонт, — поясняет он, замечая мой взгляд. — давай, на чистоту, ты сам работаешь на этого монстра.
— Полегче, — я выставляю руку вперед.
Белфорд монстр, я сам знаю. Но я на долбаных переговорах и должен выступать за его сторону, а не против.
— Нихрена, Тайлер. Он монстр, — Адам злится. — здесь будто толпа безумцев побывала, быдло вонючее. Они при власти и швыряются деньгами.
Он подходит ближе.
— В жопу их деньги, в жопу дружков твоего хозяина, — мой глаз дергается, когда он не подбирает выражения. — презираешь меня, но это я соблюдаю правила поведения, а ты работаешь на Белфорда.
Я киваю.
Твою мать, вот за это я и ненавижу Адама. Каждый раз я чувствую себя дерьмово от того, что он говорит правду мне в лицо. Я таких, как он больше не встречал.
— Окей. Давай так, ты даешь мне правила, регламент, что у вас тут есть?
Изумрудные глаза вспыхивают, словно лужа бензина, в которую бросили спичку.
— Мэйси оповещает всех каждый раз о правилах поведения, — он будто вдалбливает в меня каждое слово.
Просто они нелюди. Полностью поддерживаю, но нам же надо как-то решить эту ситуацию.
— Я передам Ричарду, чтобы он оповещал будущих гостей о всех табу и границах дозволенного.
— Быть людьми, это все, что я прошу.
Тогда ты не тем занимаешься, Адам.
На мгновение зал погружается в тишину. Он вздыхает.
— Напишу, — соглашается. — я отправлю тебе список правил. Но ближайшие два месяца девочек не трогать.
— Месяц.
Они не вытерпят. Слишком долго.
Адам закатывает глаза, но протягивает руку.
— Месяц. — он дергает меня на себя, стоит мне только протянуть руку в ответ. — если подобное повторится, я с тебя лично спрошу.
Справедливость относительна в таких делах. Кто поручился, то и отвечает. Поэтому я соглашаюсь.
— Счастливо оставаться, — я с радостью покидаю это место, но внезапно моё лицо расплывается в почти детской радостной улыбке. — совсем забыл, раз мы закончили переговоры.
Я возвращаюсь, пока Адам удивлённо наблюдает за мной. Размахиваюсь — удар в живот. Он сгибается пополам, подобно складному стулу, и кашляет.
— От Гила, передает привет.
На звук, как по-волшебству, сбегается охрана. Два огромных мужика в костюмах, напоминающие шкафы Хизер, лопающиеся от одежды.
— Боже, ты и спишь с ними, надеюсь.
Адам тут же подает сигнал отбоя, щелкая пальцами, пока большие ребята выполняют свою работу.
— Расходимся, — хрипло говорит он, и парни отпускают мои выкрученные руки.
Я чуть не прыскаю от смеха, когда вижу, как комично они смотрятся. Два бугая и совершенно небольшой Адам. Нет, он в хорошей форме, мне еще идти и идти до его мышечного каркаса. Но Адам довольно средний парень. А рядом с этой охраной, знать не хочу, где они берут эти машины-убийцы, Адам, да и я — выглядим, как щенки.
Он распрямляться и потягивает спину,я выставляя вперед кулак. Я отбиваю кулаком кулак Адама. Не замечая, как мы уже слегка улыбаемся друг другу.
— Все балуешься, Тайлер, — заключает Адам. — если я передаем привет Гилу через тебя, ты не захочешь больше приходить в Авалон.
Как же он меня бесит.
Ладно, главное на сегодня — минус одно дельце.