ХРУСТАЛЬНЫЙ

Умей держать всю боль внутри, людям плевать на твои чувства.

Неизвестный автор

•  •  •

Наши дни. Москва.
СИЗО № 1 УФСИН России

Ну, как это назвать? Человек? Нет, не подходит. Мужчина? Вообще мимо. Ладно, по паспорту – Николай Хатьков. Гр-н Хатьков, житель микрорайона г. Балашихи в МО. Неделю назад, в столичном парке, этот субъект встретил девятнадцатилетнюю Ингу Стрельцову, которой из показаний свидетелей, оказывал всяческие знаки внимания. По всему, банальная история: встреча, свидание, цветы, дружеский секс и далее по тексту...

Но, спустя неделю, тело г-ки Стрельцовой, со следами насильственной смерти и двумя гвоздиками в руке, было обнаружено в Битцевском парке. Судмедэкспертиза, постановила, что причиной смерти стала асфиксия, улики отсутствовали, в заключении, эксперты указали, что иных следов убийцы, на теле жертвы обнаружено не было.

У следствия, было ещё четыре похожих эпизода, и косвенные улики причастности Хатькова...

Свой допрос, подозреваемого, следователь главного управления СК РФ, Сергей Смирнов, начал с того, что аккуратно разложил на столе фотографии тел жертв со схожими признаками смерти.

— У Вас нет улик. — прервал молчание Хатьков.
— Нарисуем. Уверен, ты знаешь, как это делается.

Закончив раскладывать фото, Смирнов перевёл взгляд на подозреваемого, продолжив:

— По любому сядешь, хоть как-то. Пять жмуров, мне ж надо на кого-то вешать ... Ты, про Сардарова слышал?

Хатьков, растеряно посмотрел на улыбающегося Смирнова.

— Да, слышал, слышал ..., я же знаю, что вы друг про друга читаете. — добавил Сергей, откинувшись в кресле, и достал из пачки, одну сигарету.

Достав из кармана брюк зажигалку, он резко чиркнул, и прикурил, затянувшись дымом тлеющей сигареты. После чего продолжил:

— Три эпизода, он не сознался... На зоне опустили в первую ночь! И знаешь почему?
— Потому что насильник. — ответил Хатьков.
— Да, нет не поэтому. — отмахнулся Смирнов. — Просто он никто..., терпило .., левый Вася .., с ним можно. А вот тот, кто его подставил и сбежал, вот он красавец. — провоцировал подозреваемого Сергей Смирнов. — Вот тебе другой случай, Пичушкин, сразу сознался. А знаешь почему?

Вопрос следака был риторическим, поэтому немого кивка подозреваемого было достаточно для того, чтобы Смирнов продолжил рассказ:

— Убивал, да, шестьдесят человек. Не взяли, убил бы ещё. Вот он, всем интересен, потому что все только думают, а он, смог, сделал! Поэтому ему бабы в тюрьму пишут, а администрация пылинки сдувает. Кино про него снимают. Книги пишут. Звезда!

Ещё раз втянув полной грудью сигаретный дым, Сергей продолжил:

— Женился там, в курсе? Женщины любят опасных, подсознательно они хотят этого.
— Я не кого не убивал! — возразил Хатьков.
— Да в курсе я, мать твоя писала. Ментам вы говорили, я не я, виноват другой, который не попался. Он им цветы дарил, и душил тех кто брал! Даже прозвище ему дали... — Смирнов сознательно сделал вид, будто не помнит прозвище, которое дали убийце.
— «Ромео». — сказал Хатьков.

Смирнов ещё раз оценивающе глянул на подозреваемого, он уже знал, что в их шахматной партии, был поставлен шах и мат.

— Ну, значит не ты «Ромео», другой — небрежно кинул Смирнов, собирая документы со стола — Ну ладно, Хатьков, похоже не твой случай... А знаешь, у нас в голове, всегда двое. Один правильный, другой настоящий. Один — на работу ходит, детей в школу провожает, телек по вечерам. Другой — весь этот цирки ненавидит. Убить хочет, трахнуть и разорвать, и эти двое постоянно спорят. И это бл...ть сума человека сводит... Но только не Пичушкин ..., я бл...ть ему завидую, он в тюрьме свободен. Я же что — улики собираю, суд ... хе...ня ... И тут, главный вопрос кто ты, и зачем живёшь? Ты же их не из похоти мочил!? Ты сказать хотел! Ну так вот и скажи...

Его работа была выполнена, Смирнов встал со своего места и пошёл прочь.

— Я -я не кого не убивал. — послышался растерянный голос подозреваемого.

Но для Смирнова, это дело, было уже закрыто.

•  •  •

Сумерки. Жаркие, удушливые Московские сумерки. Очередное унылое окончание пустого, насквозь пропитанного нечистотами, дня. Рядом с Сергеем на полу лежит смятая пачка сигарет. Пустая. Вторая у него в руках. Осталось две сигареты.

"Бл**ть, эти последние. Значит надо купить ещё. Значит надо пошевелиться".

Тело отзывается болью на каждое движение. Почему? Мысль о том, что чертов мешок с костями, мясом и органической жидкостью, может так легко подчинять своим потребностям, вызывает слабую ухмылку.

"Да, Серёга, сарказма маловато, ухмылка уже не та."

Свет от фонарей проезжающей машины заставляет поморщиться. Гребанный кусок дерьма. А в чем, по сути, разница между людьми? Мним себя искрами Чистого Разума, натужно ищем место в жизни, смысл жизни, себя в себе, кэш в других, выгоду для себя, быстрый секс, легкие отношения, крепкий алкоголь. Извечный поиск Венца Существования. А на самом деле мы лишь жалкая вспышка, плоское нечто во Вселенной. И отличаемся друг от друга только количеством того самого биоматериала. В ком-то больше, в ком-то меньше.

— Серёга?

"Бл..ть." Он ощутил этот голос в себе. Он прошел по венам и, отразившись в спинном мозге, медленно растворился в голове. Её имя влажно перекатилось на языке, когда Смирнов обернулся.

"Бл...ть, какого хрена ты оголила свои чертовы ноги? Свои чертовы, ровные, бл...ть, ноги?! И грудь."

Каким-то звериным чутьем он понял, что взят на прицел сосками её упругой, аккуратной, поддёрнутой лифчиком, груди. Взгляд медленно поднялся к её лицу. Странный взгляд. Страх и желание.

"Твою мать, что с тобой происходит, Милана? И какого хера меня возбуждает этот твой взгляд? Твое тело? В какой момент моего существования я захотел это тело? Это полный пиз...ец, остановите Землю, мне уже пора сойти".

— Серёг ...

Страх ещё ощутимее отразился в её глазах и уступил место отчаянию. Отчаяние было настолько кричащим, что не выливалось из глаз даже слезами.

— Чего тебе?

Его вопрос не был вежливым, не был попыткой поддержать или помочь. Это был не вопрос. Предупреждение. Он не понял до конца её глаза, но сразу почуял, что Милана пришла к нему с определенной целью. Они смотрели друг на друга настороженно, ожидая любого знака.

— Он опять...

Отдаленно он заметил, как ещё одна слезинка сорвалась с ресниц, быстро прокатилась по щеке и сорвалась на ключицу. Открытая ключица, обтянутая нежной кожей и влажная дорожка от слезы. Он почувствовал разрывающее изнутри желание провести по этому следу языком, почувствовать влагу и соль на её щеках, губах... Горячие мысли мгновенно пронеслись в голове, а он продолжал следить за изменениями чувств в её глазах.

— Я не выдержу этого снова. Ты знал?

Он покачал головой. Нет, он не знал, что у Артура снова появилась подруга на стороне. Молоденькая шлюшка, напоминающая Милану в молодости.

Как же всё сложно! Особенно тогда, когда этот чертов му...ла, твой сослуживец. И дело даже не в этом, а в том, что это он (Серёга Смирнов) спит с чужой женой...

Он обернулся, чтобы налить немного виски и в этот момент что-то неуловимо изменилось. Все его инстинкты обострились, и демоны в груди ощетинились. Она дотронулась до него. Его тело напряглось, и он едва не зарычал.

— Отойди от меня нах...р!!! Отойди или я сейчас трахну тебя прямо здесь!

Сквозь рев крови в ушах он услышал её шепот.

"Расслабься? Какого х..я ты несешь? Как я могу расслабиться, если ты здесь, трешься об меня всем телом, жарко дышишь куда-то в шею?! Уйди, уходи!"

Её зубы прикусили кожу на его шее, и Сергей понял, что это край. Он не мог больше сопротивляться своему телу. Её телу. Их, черт возьми, обоюдному желанию. Он сейчас, как и тогда, в тот первый раз, ответил на её поцелуй. Опустился во Тьму. Тягучую, состоящую из её стонов, рваного дыхания, рук, нервно сдирающих одежду, торопливых движений и этого порыва внутрь, вглубь, в неё. В этот момент все его демоны, ликующе заревели. Это женское тело, такое горячее, открытое и готовое для него. Да, это было необходимо. Прямо сейчас, вот так, без прелюдий и нежности. Голый, до боли отчаянный, до закушенных в кровь губ, до разрыва нервов стонов, секс. Тьма, так радушно принявшая в свои объятия, начала меняться. И он увидел Свет. Сначала крошечной точкой в бесконечной дали, потом всё ближе и ближе. С каждым новым стоном, всхлипом Миланы, свет нарастал, расширял границы, заполняя собой сознание. Вдруг он понял, что истина близко. Ещё чуть-чуть и он поймёт нечто. Важное. Единственно важное. Женщина в его руках вскрикнула и выгнула до предела спину. Свет заполнил собою всё пространство, весь мир, а искра Истинного Знания исчезла, не дав ухватиться за неё...
Их хриплое дыхание сплелось в тугой кокон напряжения. Секс ничего не решил, не расставил события по местам, не принес облегчение. Белые стены давили, заставляя вернуться из теплой Тьмы в холодную реальность жаркой столичной ночи.

Прости, я должна была...

Голос прозвучал чужеродно в его ещё не остывшей голове. Сергей хотел хоть немного покоя, пустоты. Вместо этого медленно, но, верно, разрасталась злость.

— Какого хера? — он процедил эти два слова сквозь зубы, отчаянно сдерживая потребность причинить ей боль.

Так, чтобы припухшие от поцелуев губы разбились в кровь, а в глазах, в этих гребанных глазах, не читалась жалости к нему. И ни капли, ни капли, гребоного сожаления. Жалость — последнее чувство, которое нужно испытывать к человеку. И сейчас в её глазах как в открытой, книге, читалась, жалость по отношению к нему. Да ну нах...р! Нах...й её, нах...й этот город, нахуй мою бесконечную жизнь! Про..банные в пустую дни. Без чувств. Без тепла. Без любви. И эта жалость теперь...

— Пошла нах...й! — если бы словами можно было убивать, Милана уже была бы мертва.
— Я...
— Пошла, блять, нах...й!

Смирнов орал на неё, впечатывая каждое слово в её лицо, убивая её взглядом, но жалость в её глазах стояла двумя глубокими озерами.

— Пошла...

Задохнувшись словами, он закрыл глаза. Её боль прожигала его насквозь. Ему хотелось разорвать руками грудь, выпотрошить всю боль, всю грязь, которая скопилась в нём. Я трахал чужую жену среди голых белых стен своей квартиры. На нас смотрели десятки мертвых девушек и детей с фотографий. Он обклеил все стены не только из-за расследования. Смирнов сознательно погружался в грязь окружающего мира, чтобы демоны, живущие в нем самом не сожрали его изнутри. И сейчас он чувствовал, что всё, ВСЁ, что было в нём, весь его ад вставал, расправлял плечи и сжигал его изнутри. Рванув дверь, он выскочил на улицу. Сейчас, ему хотелось кричать, выть, рвать глотку, чтобы вышвырнуть кровоточащие ошметки боли из памяти. Но они всегда будут с ним. Тьма, теперь уже угнетающая тьма ночного города, придавила его. Ночное небо не приносило облегчения. Упав на траву, он долго лежал на спине. Постепенно он начал различать звезды. Холодные и далекие островки газа. Смотрящих на него в искривленных коридорах Вселенной? Боль отступила, шерсть на ощетинившейся спине её опять улеглась. Она обязательно вернется. Но сейчас ему было все равно на это. Он впускал в себя пустоту, которая ещё скромно жалась на окраинах сознания. Боясь лишний раз вздохнуть, он ждал, когда пустота полностью завладеет им. Холодные звезды мерцали. Звезды. Сколько среди них тех глаз, что с смотрят на него с тех фото, что висят на его стене. Там, где время течет по другим законам. Звезды... Дыхание становится спокойнее, а удары сердца глуше. Вот бы умереть сейчас. Звезды... Пустота наконец завладела им., и Смирнов провалился из неуютной городской тьмы во Тьму теплую, родную. Как объятия любимой женщины. Для души, разбитой на осколки. Звезды... Абсолютная и единственная ценность, точка невозврата.

•  •  •

Сегодня, днём от руководства СК, Смирнову поступил новый приказ...

"Су...а, у нас же бл...ть приказ! А приказ
обсуждению не подлежит..."

По крайней мере, так выразился тот хрен, из министерства, с которым его познакомил Власов ...

"Власов, бл...ть. Тоже ещё мне, та су...ка!" Благодаря ему, сделал себе неплохую генеральскую карьеру... А сам готов его в самую глубокую «пердь» отправить, лишь бы только жопу свою прикрыть!"

Странно не то, что его заставляют передать все текущие, рутинные в общем-то, дела, если можно назвать таковыми убийства с отягчающими, и сосредоточиться на этом, странно то, что дело кем-то старательно замалчивается. О нем не трубят в прессе, хотя должны бы. Кто-то на самом верху положил кучу сил на то, чтобы максимально снизить накал, замять по возможности, хотя бы на время. Сергей уверен, что сейчас об этом деле вообще мало кто знает: только те, кому положено, и те, кого коснулось.

Он изучил документы в папке, но еще не вник во все подробности. Дело, дурно пахнет, очень, но других у него не бывает...

Из документов следствия:
В городе Хрустальный, убит полицейский, который патрулировал свой участок, он оказался на месте преступления, (взлом и проникновение в частный дом). Жертв двое, сам полицейский и местный житель, мужчина, оба тела с множественными ранениями острым предметом обнаружены в доме Просевича. Орудие убийства: предположительно нож. В заключение по делу, написано: убиты с особой жестокостью.

"Что у нас бл...ть в стране маньяков, мало?" Да, бл...ть пиз...ец, целые города маньяков! Пичушкин, Ангарский, да тот же Чикатило!!! Сдалась, министерским эта грёбанная провинция... Губернатор их, видите ли, попросил... Ребёнок похищен, полицейский убит! Дело особой важности! Как будто в столице, ничего подобного не происходит? У нас таких как Хатьков – "Ромео" недоделанных, вагонами вон отгружают... А главное, я им говорю, что у меня уже есть дело. А они мне в нос бумаги тычут, мол, расколол ты Серёг, нашего "Ромео" душителя! А эта падла Хатьков, тоже мне красава, возгордился Пичушкиным, чистосердечное признание накатал, по всем пяти эпизодам... Ты говорят, у нас на хорошем счету, лучший спец в подобных делах. Молодец, хорошая работа! С этим делом, тоже надеюсь быстро разберёшься. А ты заодно, развеешься, малую родину навестишь. Ты же ведь из Хрустального? Давно ведь не бывал в родных краях, а? А я говорит у тебя в долгу не останусь."

Из документов следствия:
С мужчиной, что проник в дом, был ребёнок. Мальчик - 13 лет! Ребёнок похищен вероятно тем же, кто совершил все эти зверства в доме. В тех местах, это не первый случай, и как думается и не последний...

"Что делать? Забыться уйти? Я же больше года уже не пил, а сейчас с жадностью откупориваю непочатую бутылку виски. Или всё же ехать в Хрустальный, где все меня знают и помнят, а я и не в силах забыть поломанное детство, о котором мне будут напоминать память и все эти люди из его детства, и родной брат Гена!? Гена!!! Это невероятное стечение обстоятельств, что именно он, ведёт следствие по делу о бойне в доме Просевича...

Воспоминания о детстве, о брате, хорошие и плохие, они как ручей струились в его хмельной памяти. Они оба родом из Хрустального, о чем бы Сергей предпочел забыть навсегда.

... «Я беру это дело». — непослушными пальцами коратко, написал сообщение Смирнов, и нажал отправить!

Как будто наждачной бумагой по недавно затянувшейся, ещё саднящей ране...

Где-то есть город, тихий как сон
Пылью тягучей по грудь занесён
В медленной речке вода как стекло
Где-то есть город в котором тепло...

В городе этом, сказанья живут
Шальные ветры с собою зовут
Там нас парою сводили с ума
Сосны до неба, до солнца дома...

Ночью из дома, я поспешу
В кассе вокзала билет попрошу
Может, впервые за тысячу лет
Дайте мне в юность обратный билет!

Неизвестный автор.

•  •  •

Генка Пронченко — был ментом, как и его младший брат Сергей, только вот ментом он был не настоящим. Он и человеком то был не то, чтобы плохим, нет, но не тем бравым парнем каким это могло показаться на первый взгляд. Гена ещё в юности был таков, дружил с теми, с кем нужно было дружить, умел не лезть на рожон, и когда надо проявить гибкость, за частую жертвуя собственными убеждениями, передавал тех, кто был ему по-настоящему дорог. Каждый из нас в своей жизни проявляет малодушие, приспосабливается к системе, закрывает глаза на проблемы других. Видит и молчит, так как это может навредить ему лично. Все мы иногда монстры подобно Гене Пронченко, только сами этого не замечаем. Он всегда оставался лояльным, по отношению к тем, с кем у него был личный интерес. Так и вырос Гена, из сговорчивого приспособленца в начальника местной полиции, находящегося в контакте с местной братвой и губернским начальством, оберегающим своё электоральное болото.
И его жизнь удалась, просыпаясь в своём уютном, красивом загородном доме. Когда в воздухе стоит запах свежескошенной травы на газонах. Где-то смеются и кричат дети. Дом за рекой, в самой уютной и спокойной части города. Красавица жена, и двое прекрасных первоклашек. Таких же дерзких, беззаботных, как и он когда-то в детстве. Настоящий воздушный замок, ставший реальностью...

Что может быть лучше, как просыпаясь по утру, ещё какое-то время понежится в постели, прильнув к горячему, нежному телу любимой женщины. Приняв душ, спуститься к завтраку, который она всем приготовила. За завтраком, дети спорят, обсуждая между собой, кто из них лучше усвоил тему прошлого урока.
Алёна, (жена Гены), стоит в легком халатике поверх шелковой ночной сорочки. Ах если бы, сегодня не его проклятая работа!

Брюнетка загадочно улыбается, потягивая свеже молотый кофе, готовя омлет и собирая еду детям в школу.

— Так Артём, Настя успокоились! — пожурил их отец, быстрее завтракайте, а то в школу опоздаете.
— Милый, сегодня твоя очередь везти детей в школу. — бархатистым голосом промурлыкала Алёна.
— Хорошо.
— Так, дети! Быстро, без разговоров, заканчиваем завтрак и садитесь в машину. Я буду через минуту!

Они выражают своё возмущение, но нехотя берут рюкзаки, еду и идут к машине.

— Так дети, пять минут в машине подождите, папа документы дома забыл.
— Алён, ну какие документы?

Женщина скинула с себя ночнушку, оказавшись перед ним в костюме Евы. В миг преодолев порог, Гена сгрёб жену в охапку, покрывая её холёное тело жаркими поцелуями, тиская её сочные груди, лаская её между ног. Времени на прелюдию у них не было. Он вошёл в неё быстро и отчаянно, урча от удовольствия, стискивая её бёдра, развернув к себе спиной, жадно сжимая груди, прижимаясь к ней всем телом. Их секс был быстрым, диким и необузданным, как когда-то во времена начала их отношений. Алёна давно поняла, что если женщина хочет продлить страсть и искру, будучи замужем, то подобные шалости — это то, чем следует подпитывать их отношения! Когда всё было кончено, он как ни в чём не бывало, заправил брюки, рубашку, чмокнул любимую и пошёл к машине. Настроение было приподнятым. Как ни в чем не, бывало, Гена отвёз детей в школу, и поехал в городскую больницу. Где его ждала очередная заявительница. Ей оказалась пятнадцатилетняя местная жительница Соня Ковальчук...

Гена, бегло ознакомился с материалами дела. Ключевым эпизодом которого для него было то, что в заявление фигурировала фамилия Барисенко С.Б. Или как его называли приближенные - "барс".

— Заявить, что ты стала жертвой, никогда не поздно и вовсе не стыдно.
— Да?
— Да. Мы во всем разберёмся...
— Правда? Вы накажите тех, кто сделал это со мной?

"Групповое изнасилование. Значилось в материале дела."

— Ты с ними вчера сама уехала?
— Да...
— Они тебя заставляли?
— Нет... — отрицательно помотала головой девушка.
— Алкоголь пила?
— Да...
— Много?

Она пожала плечами.

— Где всё произошло?
— И там и там...
— Наркотики?

Девушка подняла заплаканные глаза.

— Ты анализы сдала. — ответил Гена. — Всё равно покажет... Мда...
— Я их просила, не надо! - сквозь слёзы сказала девушка.
— Разберёмся! — обещал Геннадий, но в его словах не было искренности, всё что он говорил и делал, это уже неоднократно доказывало.

• • •

За окном автомобиля Смирнов, показывали Россию, такой какой она была без прикрас, обветшалые дома, леса, поля, архитектура с демонами прошлого, которые просто вжились в провинциальных маленьких городках. Они не похожи на глянцевую Москву, или культурный, более европейский Питер. В таких городках нет справедливости, нет перспектив, нет выхода. А есть одна простая философия "не тронь говно, а то вонять будет". Такие, провинциальные городки просто культивируют грехи на навозе взаимной повязанности.

Неровными всполохами в его голове, сменяя один кадр на другой проносились детские воспоминания, небрежно смонтированные с настоящим, однообразными световыми эффектами, наполняя кадры своими навязчивыми виньетками. Вот их старая квартира, где некогда вполне себе счастливо, жила вся семья Пронченко. Они с братом бегают по детской площадки, а мама улыбается и смотрит за ними из окна. Другой кадр, где мальчики наблюдают как их мать, нервно курит, а судебный пристав производит опись имущества, которое после развода их родителей, отец, через суд отсудил у их матери. Вот новый кадр, где мать на кухне с подругой пьёт дешёвое вино, и ругает на чем белый свет стоит их отца, который бросил её одну с двумя детьми.

"Ушёл и всё забрал, только этих вот оставил. Зачем они мне? Вот придёт обратно, на порог его не пущу".

Вот Генка бросается к её ногам и просит мать простить отца, а Сергей, молча наблюдает, как мать тащит его старшего брата за руку и запирает их в комнате. Генка упрашивает мать прекратить, но она его не слышит. Сейчас он для неё обуза, живое напоминание о мужчине, причинившем ей боль и страдания.

"Гена, хватит! Гена, прекрати!"

Упрашивает его Сергей. Но старший брат, толкает его, и Сергей отшатывается к стенке.

"Это всё из-за тебя! Если бы не ты, отец бы не ушёл!!!"

Кричит старший брат, и слёзы застилают его глаза...

Он не был дома много лет, и сейчас первым делом заехав сюда, глядя в пустые окна квартиры в которой прошло его детство, в его душе не возникало ничего кроме безразличия.
Его мать, умерла два года назад, но здесь, в этом самом доме жила, а возможно и живет его первая любовь, и именно ЗДЕСЬ воздух пропитан тошнотворным запахом его горького детства... Детства, которое преследует его долгие годы и не отпускает как бы он этого не хотел...