7
С'таш боялся, что если они разведут огонь прямо на льду, то море перестанет быть замёрзшим и они вместо пикника провалятся туда, где вовсе не планировали оказаться, и сами станут ужином подводных тварей.
– Не бойся, – успокаивал его Сер'тан. – Видишь это? – он достал из багажного отделения гравимота серебристую трубку и развернул её в небольшой плоский прямоугольник. – Это специальный коврик, он термоизоляционный и несгораемый. Такими пользуются учёные в долгих экспедициях. – Сер'тан разложил коврик на снегу. – На нём можно разводить костёр без опаски, что под ним всё растает.
С'таш поёжился, но решил, что лучше поверить Сер'тану.
– А сидеть мы будем прямо на снегу?
– Ни в коем случае. То, что мы асексуальны, не значит, что самое время отморозить всё на свете, – Сер'тан подмигнул, и этим на секунду напомнил С'ташу Кхефа Шада.
Следующими Сер'тан достал два небольших, размером с ладонь, куба. От касания они стали раздуваться, и вскоре превратились в два небольших кресла-пуфа. Сер'тан и С'таш разместили пуфы в небольшом отдалении от огня, но поближе друг к другу. Сер'тан занялся огнём, а С'таш сел на кресло, руководствуясь принципом: если не можешь помочь – не мешай. Он молча наблюдал, как Сер'тан раскладывал на термоковрике кубики горючего, дул на них, и после этого рыжие лепестки пламени пустились в пляс, соревнуясь, кто кого перетанцует.
– У тебя с собой паёк? – спросил С'таш.
– Лучше. – Сер'тан потянулся к мешку и достал оттуда небольшую коробку.
С'таш прищурился.
– Выглядит как стандартный литанийский обед.
Только теперь С'таш понял, как разбаловал его Флот, да и сам Сер'тан: на почти безвкусные питательные кубики не хотелось даже смотреть. Нет, конечно, если чтобы провести больше времени с Сер'таном, нужно есть это, то...
– А вот и нет. Сейчас сам увидишь.
Сер'тан положил коробку на снег, а из мешка достал несколько коротких стальных стержней. Снял перчатки, засунул их в карманы. Кончиками пальцев зажал каждый из стержней, вытянул так, что они стали раз в пять длиннее, и после этого, открыв коробку, стал нанизывать кубики оттуда на стержни. С'таш всё-таки решил спросить:
– Я могу помочь тебе?
– Сиди, – Сер'тан мотнул головой. – Это я затеял, и мне приятно о тебе заботиться. – Солнце уже скрылось за горизонтом, но вместо холода, что шёл снаружи, С'таш почувствовал, как внутри у него забилось тепло. – Лучше расскажи мне что-нибудь, пока я занят. Как у тебя дела в Академии?
Закончив нанизывать кубики на стержни, Сер'тан, держа их за один конец, протянул другой над пламенем.
– Нормально, – вздохнул С'таш. – Не все предметы идут одинаково хорошо, но я справляюсь. На боевых симуляциях особенно тяжело, но, думаю, это потому, что у нас в филиале одни литанийцы. В реальности должно быть легче. Ведь легче, да? – С'таш посмотрел на Сер'тана с надеждой.
– Ну, как сказать, – Сер'тан повернул стержень, подставив кубики огню другой стороной. – С одной стороны, да – мультирасовая команда эффективнее. А с другой – когда всё взаправду, и все понимают, что одно неверное действие – и можно умереть по-настоящему, не в симуляции... – Сер'тан на секунду замолчал. – Никогда не знаешь заранее, кто как себя поведёт.
– А что если я не справлюсь?
Сер'тан ответил уверенно:
– Ты – справишься.
– Почему?
– Ты уже был в подобных ситуациях. Когда полетел на «Жуке» с Кхефом, когда мы были в псевдо-посольстве у гиоров, когда устанавливали блокаду над их столицей. И ты справился: не только сохранял разум холодным, но ещё и никого не подвёл.
– Поэтому я ушёл. – Сер'тан перевёл на него глаза, чуть золотящиеся в свете костра, и С'таш пояснил: – Решил, что это всё не по мне. Слишком большая ответственность.
– И всё-таки ты возвращаешься. – Сер'тан поднялся с колен и понёс угощение С'ташу. Двумя пальцами он аккуратно передал ему один из стержней: – Осторожно, не обожгись.
– Спасибо. Возвращаюсь, потому что там и правда много возможностей. И я понял, что могу быть полезен, особенно если восполню пробелы... – Прежде чем откусить, С'таш повертел стержень в руках. – Так что это всё-таки?
– Колшарские походные снеки, – Сер'тан сел в своё кресло рядом. – Смотри, красные – со вкусом мяса цефала, жёлтые – лепёшки ди-джа, голубые – тхижанская мята.
С'таш откусил от голубого. Язык приятно холодило от чуть сладковатого вкуса.
– Нравится? Это мне Кхеф дал, когда понял, что я всё равно лечу и ему меня не отговорить.
– Он отговаривал? – теперь С'таш попробовал красный. Вкус был очень насыщенный и, на его взгляд, островатый.
– О, да. Предлагал дождаться, когда маршрут будет пролегать хоть немного ближе к Литании. Так я бы потерял меньше времени на дорогу.
– Сколько ты летел?
– Две недели.
С'таш поперхнулся. Сер'тан дождался, когда он откашляется, и протянул ему бутыль с водой.
– Знаешь, если честно, то я на стороне Кхефа, – С'таш отёр губы перчаткой и вернул бутыль Сер'тану. – Почему нельзя было подождать?
– Сколько ждать, Таш? – вокруг уже совсем стемнело, и отсветы костра бросали на лицо Сер'тана скорбные тени. – Ты и так сказал мне о том, что ты в Академии, когда прошёл уже полкурса. Ещё пол-оборота – и тебя распределят на корабль. Где я буду ловить тебя? На каких развилках Великой Тропы?
Ещё вчера С'таш и подумать не мог, что это важно. Важно для Сер'тана. Но сейчас, когда он сказал это, да ещё впервые назвал коротким, домашним именем, С'таш ощутил вину.
– Прости, – произнёс он. – Я должен был сказать тебе сразу.
Сер'тан отвёл взгляд.
– Ты мне ничего не должен, – тихо проговорил он.
Это укололо неожиданно больно. Ничего не должен?
Сер'тан делал ему одолжение, но не понимал, что быть не должным – значит, быть не связанным. Свободным. Но свободным не в смысле бесконечного простора возможностей, а свободным – пустым. Одиноким. Не нужным. А С'таш отчаянно хотел этой связи, а не пустоты.
– Должен.
– Почему?
– Потому что я хочу, чтобы ты мог на меня рассчитывать. Чтобы, несясь через полгалактики, знал, что летишь не в пустоту: знал, что я тебя встречу. Я плохой офицер Флота, – внезапно сменил он тему.
Сер'тан нахмурился.
– Почему?
– Потому что если бы комендант вдруг запретил мне покидать комплекс, я бы всё равно ушёл, чтобы быть с тобой здесь. Его мнение не сыграло бы никакой роли. Я буду с тобой до последней минуты, пока ты на Литании.
– Ты рискуешь, Таш, – Сер'тан отвернулся к костру, и С'таш вглядывался в его лицо, судорожно пытаясь понять, понравились ему его слова или нет. – Рискуешь будущим ради мимолётного желания.
– Оно не мимолётное.
«Ты снился мне почти каждую ночь», – хотел добавить С'таш, но решил, что это уже слишком. Сер'тану не обязательно знать, что внутри у него то горит, то тлеет почти такой же костёр, как тот, перед которым они сидели.
Рука Сер'тана скользнула к его ладони, лежащей на колене. Сер'тан был без перчаток, С'таш же так и не снял их. Но не успел он об этом подумать, как Сер'тан коснулся кончиками своих пальцев его. И замер так, не спеша ни отводить руку, ни просить о чём-то большем.
Кубики горючего истончались, пламя опадало, теряя силу под порывами холодного ветра. Без движения С'таш начал чувствовать, как даже под толстый выходной костюм постепенно забирается холод. Щёки и нос уже давно щипало от мороза.
– Где мы проведём ночь? – спросил он Сер'тана.
– Ну, у меня есть два варианта. – Он по-прежнему не убирал от С'таша руку. – Первый – вернёмся в комплекс. Там у меня есть право на комнату в казарме, как у офицера Флота, а тебе, скорее всего, нужно будет отправиться в общежитие.
Такой расклад С'ташу категорически не нравился.
– А второй?
– Здесь неподалёку есть полярная станция. Она полностью оборудована и функциональна.
– И много там ли?
– Ни одного. Она заброшена несколько зим назад. Так что, если ты согласишься, там будем только мы.
Сердце подпрыгнуло. Вот оно. Всё так, как он хотел – и как даже не смел хотеть.
– Я выбираю второй вариант, – сказал С'таш.
Сер'танчуть улыбнулся, кивнул и поднялся с пуфа, чтобы потушить остатки костра иубрать то, что осталось от их пикника.
Великая Тропа – колшарское название Млечного Пути.