3
В тот же день он посетил местное отделение Флота – оно находилось там же, где С'таш когда-то проходил рекрутский отбор. А уже на следующий, собрав всё ту же невесомую сумку-чехол, вновь прощался с родителями, отправляясь в литанийский филиал Академии Флота.
Филиал находился в соседнем комплексе – он был меньше того, в котором С'таш вырос, его население составляло всего тринадцать с половиной тысяч ли. Все, кто жил здесь, были так или иначе связаны со службами Флота, хотя и не все носили алое.
Новых рекрутов ввезли в комплекс на поезде, который ехал по тоннелю, проразанному в мерзлоте. У поезда не было окон, но С'ташу нравилось представлять, как блестят от лучей прожекторов ледяные сколы, играя холодными бликами.
Всех заселили в общежитие рекрутского крыла. С'таш оказался в комнате с тремя соседями-литанийцами – представителей других рас здесь практически не было. Памятуя о своём не самом удачном опыте на «Шамане», на всякий случай С'таш заранее изучил все правила совместного проживания, включая алгоритм смены комнаты на случай, если придётся туго. Впрочем, он искренне надеялся, что прочитанное ему не пригодится.
Обучение началось сразу же, не стали даже ждать следующих суток. И с тех пор С'таша, как и других курсантов, закружили лекции, практические занятия, симуляции в голокомнатах. Последние были особенно сложны, ведь требовалось ловить и передавать сигналы в том числе при имитации критических ситуаций, когда всё тряслось, горело, аппаратура умирала под пальцами. Но даже это не было так тяжело, как занятия по физической подготовке.
Все прекрасно знали, что программа, разработанная для литанийцев, отличалась от всех прочих. Что поделать, столетия жизни в высокотехнологичных комплексах, где даже по этажу можно было перемещаться на безопасном и удобном трэвелаторе, изменили расу – их организм не был приспособлен для того, чтобы бегать, прыгать и поднимать тяжести. Но всё равно каждое занятие в зале было для курсантов выходом из зоны комфорта – гораздо большим, наверное, чем для Сер'тана – приступить к сборке модели «Кхадожата».
Наставником их был спортивный юлжанец с кожей цвета древесины лидука – хвойного дерева с экватора Литании. Это был тёплый цвет чуть темнее, чем кожа колшарцев, но светлее, чем у большинства уроженцев Юлжи. Наставник внимательно следил за тем, как курсанты выполняют упражнения, поблажек не давал, но и не лютовал, как ветер в метель. С'таш поглядывал на него украдкой, и, хотя видел и прямую спину, и широкие плечи, и чёткость движений, понимал, что чего-то не хватает. Не было той спокойной уверенности, на которую, казалось, можно опереться, не было во взгляде сдержанного, но всё равно сквозящего любопытства, не хватало стати. Наставник-юлжанец, при всех его достоинствах, был совсем не похож на Сер'тана.
С'таш долго думал, сказать ли Сер'тану о том, что он поступил в Академию. С одной стороны – зачем? Он ведь уже решил, что возвращение во Флот нужно ему не для того, чтобы быть рядом с ним. А с другой – они ведь друзья. До сих пор, несмотря на расстояние и прошедшие обороты луны – друзья. С'таш поддел пальцем нитку, на которой висела деталь от двигателя «Кхадожата». Он повесил её туда почти сразу же, как вернулся домой, и с тех пор так и не нашёл в себе сил снять, даже в душ ходил с ней. Нет, нужно было сказать. Как раз делать из этого тайну – придавать большее значение, чем есть на самом деле. Тем более, что...
– ...Ничьё мнение для меня так не важно, как твоё...
Закончив запись, С'таш отправилвидео в облако, с которого в ближайшие дни пройдёт переброска соларограмм по узламсвязи Флота. Теперь оставалось только ждать, что Сер'тан скажет ему в ответ.