Глава 13
Ева:
Я проснулась от странного ощущения, будто кто-то пристально наблюдает за мной. Приподнявшись, я заметила в полумраке фигуру в дальнем углу комнаты. Глеб стоял у стены, прислонившись плечом, в руке тлела сигарета. Дым тонкой струйкой уходил к потолку.
Он молча смотрел на меня сквозь полутень, а в его взгляде читалась тревожная тишина, задумчивость, едва скрытая усталость и тот самый холодный взгляд. Меня пробрала дрожь: я вновь почувствовала себя пленницей его присутствия и даже сон не смог избавить меня от этого чувства.
Глеб улыбнулся, странной, холодной улыбкой, которая пробирала до костей. Его глаза засветились едва уловимым блеском, словно в этой улыбке таилась какая-то зловещая игра.
Он медленно начал приближаться ко мне, каждый шаг отдавался внутри, как удар тяжёлого сердца.
Я резко подняла руки, пытаясь держать его на расстоянии, и с дрожащим голосом сказала:
— Не подходи!
Но ему было всё равно. Его взгляд не отрывался от меня, и улыбка не сходила с губ. Он переступил мой запрет, ещё медленнее, словно наслаждаясь тем, что мне страшно.
Глеб медленно опустился на корточки прямо передо мной. Его движения были плавными, он не сводил с меня взгляда, в котором смешивались холодная решимость и властное спокойствие.
Не отрываясь от моих глаз, он аккуратно провёл ладонью по моим волосам, гладя по голове так, словно я была его единственной драгоценностью.
Я вздрогнула от этого прикосновения, но не могла ни отодвинуться, ни скрыться под его пристальным взглядом. Он всё так же внимательно и неотступно смотрел мне в глаза, его лицо было неподвижно, только углы губ медленно расползались в едва заметную, хищную улыбку.
Его голос прозвучал едва слышно, почти шёпотом, но каждое слово было словно приговор:
— Ты никуда от меня не денешься, Ева. Теперь ты моя. Навсегда.
Глеб протянул руки, аккуратно подхватил меня с пола и поднял на руки. Его движения были уверенными, будто в этот момент я не могла ни сопротивляться, ни убежать. Держал крепко, но без грубости, словно напоминая, что вся моя свобода теперь в его власти.
Он молча понёс меня к кровати. Каждый его шаг эхом отдавался в тишине комнаты, а я чувствовала, как дрожь страха смешивается с бессилием.
Осторожно опустил меня на мягкую поверхность, как будто укладывал что-то хрупкое и ценное.
Глеб не отпускал мою руку, задержался взглядом на моём лице, словно ожидая реакции и лишь потом медленно отстранился, не сводя с меня внимательного взгляда.
Я откинулась назад на подушку, устало посмотрела ему в глаза и решительно прошептала:
— Они будут искать меня. И они найдут. Тебя посадят за похищение, придурок.
Он улыбнулся холодной, ледяной улыбкой, в которой читалась зловещая безнаказанность. Его глаза засветились мрачным блеском и он тихо ответил:
— Тогда придётся убить. Чтобы никто не помешал тому, что уже начато.
— Ты думаешь, что сможешь меня остановить?, — Глеб усмехнулся, его голос стал почти шепотом, но в каждом слове звучала угроза., — Ты ещё не знаешь, на что я способен ради тебя.
— Я не боюсь тебя., — тихо ответила я, пытаясь вернуть хоть каплю силы в голос., — Но я не позволю сломать себя. Не смей меня запугивать.
Он подвинулся ближе, его глаза горели одержимостью и какой-то болезненной нежностью одновременно:
— Дело не в страхе., — прошептал он, — А в том, что ты моя. Всегда. И если кто-то посмеет встать у нас на пути, я уничтожу его без колебаний.
Я взглянула на него, чувствуя, как внутри всё перемешано, страх, отчаяние и какая-то зыбкая надежда, что это безумие когда-нибудь закончится.
— Может, ты и правда любишь., — пробормотала я, — Но любовь не должна быть тюрьмой. Ты должен понять это.
Глеб на мгновение замолчал, проникнувшись моими словами, но потом его лицо вновь наполнилось решимостью:
— Когда нибудь ты меня поймёшь милая, я это делаю ради твоего же блага, а сейчас бесполезно тебе что-то говорить.
Я сжала зубы, взглянув на него наконец прямо, и с рычащей болью сказала:
— Ты псих, Глеб. Я никогда тебя не полюблю, как бы ты этого не хотел!
Его губы коснулись моих, жёстко и настойчиво. В этот момент я уловила резкий запах виски, смешанный с терпким дымом сигарет, который проникал в меня так же глубоко, как его поцелуй.
Я оттолкнула его грудь, чувствуя, как дрожь пронзает всё тело от этой смеси страха и злости.
— Всё равно… — выдохнула я, пытаясь совладать с голосом, — Ты не понимаешь, что этим только отталкиваешь меня. Ты можешь запереть меня, можешь запугать, поцеловать, но не сможешь заставить любить. Тебе это никогда не под силу.
Глеб усмехнулся, словно мои слова только раззадорили его. Он медленно обвёл пальцами мою щёку, задержался большим пальцем на подбородке, удерживая взгляд:
— Любовь не просит позволения. Она приходит, когда захочет. Я выбрал тебя и ты уже не уйдёшь.
Я отвела глаза, будто надеялась уйти от его власти хотя бы так.
— Всё равно найдётся кто-то, кто тебя остановит. Я не сдамся, Глеб. Не буду твоей игрушкой., — едва слышно прошептала я, в голосе проступала усталость.
Он посмотрел на меня с мягкой, почти ласковой насмешкой. На мгновение в его взгляде мелькнула странная тень — не то сожаления, не то гордости.
— Ты сильная и это меня злит ещё больше, — он наклонился, задержал губы у самого уха. — Но любое сопротивление лишь делает твою покорность мне слаще.
Мой голос дрожал, но я нашла в себе силы снова взглянуть ему в глаза:
— Я всё равно буду бороться.
На его губах опять появилась ухмылка:
— Значит, нам обоим будет интереснее.
Глеб посмотрел на меня так, будто между нами не осталось никаких границ. Его глаза горели огнем, в котором смешались боль, желание и упрямство. Он наклонился ближе, почти касаясь лбом моего лица, дыхание его стало тяжелым и горячим, а голос, прозвучавший в тишине комнаты, походил на рычание:
— Всё это время я пытался быть для тебя лучше. Сдерживал себя, делал вид, будто могу жить по твоим правилам. Но тебя это не устроило. Поэтому сейчас я больше не прячусь.
Он резко прижал меня к себе, его ладони скользнули по моей спине, вжимая сильнее, будто он хотел растворить в этом объятии все мои мысли. Его губы накрыли мои, в этот раз грубо, требовательно, с едва сдерживаемой яростью, в которой чувствовалась не только страсть, но и тоска по безраздельному обладанию.
Я почувствовала, как ладони Глеба крепко сжали мои бедра, притягивая ближе — его поцелуй стал глубже, язык требовательно искал отклик, а дыхание сбивалось, сплетаясь с моим. Его пальцы медленно скользнули вверх по бёдрам, затем по талии, впиваясь в кожу, будто он хотел оставить на мне следы своего желания.
Он оторвался лишь на миг, остался совсем рядом, его губы дрожали около моего уха, голос стал хриплым, наполненным жаждой:
— Вот каким я на самом деле хочу быть для тебя. Никакой маски, никакого притворства. Только я…
Он жадно впился губами в мой висок, затем медленно опускался по линии шеи к ключице. Его рука вновь оказалась на моем лице, большим пальцем он повёл по подбородку, заставив смотреть ему в глаза.
— Ты даже не представляешь, как сильно я хочу тебя сейчас… — прошептал он так низко, что голос его стал почти частью моего дыхания.
Я почувствовала, как его руки медленно опустились к застёжке моего лифчика. Его пальцы дрожали от напряжения, но движения были твёрдыми и уверенными. Он провёл ладонью по моей коже, переступая все мои сомнения и расстегнул крючки, освободив мои плечи. Ткань лифчика скользнула вниз, оставляя оголённую грудь перед его пристальным взглядом.
— Ты слишком красива, чтобы скрывать это, темболее от меня. — прошептал он, его голос стал хриплым от желания.
Его руки обвили мою талию и он осторожно посадил меня к себе на колени.
Я ощутила, как дрожь пробежала по телу, и сразу же начала сопротивляться.
— Глеб, отпусти меня! — голос дрожал, а сердце билось бешено. Я пыталась вырваться, но его хватка не ослабевала.
Он хмуро посмотрел на меня, затем резко снял ремень с брюк и молниеносным движением связал мои руки за спиной. Его пальцы сжали крепко, не давая ни малейшего шанса освободиться:
— Тише, успокойся.
Его руки крепко сжали мою талию и подтянули бедра ближе к своему паху, тепло его тела словно проникало внутрь, вызывая непроизвольный отклик.
Я почувствовала, как напряжение между нами нарастает и несмотря на всю жёстокость ситуации, в голову незаметно прокрались тревожные мысли — да, меня это возбудило, черт!
Я почувствовала, как его рука крепко удерживает меня, не давая шансов вырваться. Он внимательно всмотрелся в мои глаза и сразу заметил в них огонёк тайного желания, которого я сама до конца не понимала. Его губы растянулись в хищной, вызывающей улыбке.
— Плохая девочка..., — прошептал он, придвигаясь ещё ближе, чтобы я почувствовала его возбуждение без остатка., — А ведь тебе самой это нравится…
Его ладони скользнули по оголённой коже, с каждой секундой лишая меня возможности держать дистанцию между страхом и этим пугающим притяжением. Я ощущала, как по телу расходятся мурашки от его прикосновений, грубых, решительных и от этого ещё более волнующих.
Он подтянул меня к себе резче, бедра вплотную прижались к его паху, тяжесть и напряжённость момента заполнили всё пространство. Его дыхание стало горячим и прерывистым, скользило по моей шее. В голосе хрипела смесь желания и власти:
— Признайся… тебе хочется, чтобы я лишил тебя контроля, чтобы ты растворилась в этом ощущении, только здесь и только со мной.
Я отвернулась, не в силах бороться с пульсом, что гремел в висках, но внутри меня вопреки страху шевельнулось желание поддаться, раствориться.
Он провёл языком по линии моего плеча, оставляя следы влажного жара, а затем шепнул прямо на ухо, едва касаясь губами кожи:
— Я буду каждую секунду напоминать тебе, чья ты… и насколько сильно ты сама этого хочешь.
Медленно он начал двигать моими бедрами, заставляя тело реагировать на его каждое касание, на каждое движение.
Тогда я уже не могла скрывать, как буря страсти накрывала меня с головой, как в глубине смешивались тревога и жара, страх и запретное желание. Сердце колотилось так громко, будто хотело вырваться наружу, а губы его тихо шептали обещания и угрозы одновременно.
— Почувствуй меня, Ева., — голос Глеба звучал низко и хрипло.
Мои бедра подчинились, затрепетали в ритме, который он задавал властном, пульсирующем и одновременно почти нежном, словно жгучее прикосновение и притяжение. Его дыхание обожгло шею, губы искали новые следы, а его прикосновения становились всё глубже и сильнее, лишая меня мыслей.
Внутри меня сражались две силы — страх и страсть, отчаяние и желание. И чем глубже Глеб погружал меня в этот шквал эмоций, тем яснее я понимала: этот безумный танец только начинается и я уже не могу отступить.
Глеб резко остановился, словно ощутив внутренний порыв, и задержал взгляд на моём лице. Он заметил тень лёгкого разочарования в моих глазах — ту смесь упрямства и тоски, что я старалась спрятать. Его губы изогнулись в хищной, но уверенной улыбке.
Без предупреждения он повернул меня, ловко перевернул на колени, прижав кисти рук к моей спине, и встал позади.
Глеб резко поднял мою юбку, открывая каждый сантиметр моей кожи, словно желая вжать меня в себя навсегда. В его взгляде горел неистовый огонь, который казался способным сжечь всё вокруг. Я услышала, как металлический замок на его штанах с хриплым щелчком расстегнулся — звук пронзил тишину, наполнив пространство напряжённым ожиданием.
И вдруг, без предупреждения, он вошел в меня — резкий, безудержный толчок. Такой взрыв, что всё внутри меня сжалось и тут же распахнулось. Мой голос вырвался в неспособном сдерживаться стоне, глубокий и трепещущий, который переплетался с его тяжёлым дыханием.
С каждым движением его тела внутри меня буря накалялась — смесь боли и наслаждения захлёстывала меня, разрывая на части. Я чувствовала, как каждая клетка горит и тянется к нему, отдаваясь в этот безумный вихрь.
— Глеб... — стонала я, срываясь на шёпот.
Он сжимал мою талию так крепко, что казалось, мы слились в одно, и в его каждом рывке слышалась неукротимая жажда, почти бесчеловечная и вместе с тем невероятно захватывающая.
Он резко схватил меня за волосы, его пальцы впились в пряди так сильно, что боль жгла, но вместе с ней в голову ворвалось острое, диких страстью пламя. Он резко дернул меня назад, заставляя поднять лицо.
Я сжалась под его хваткой, ощущая, как сильные руки сжимают мою талию, будто пытаясь сломать и сохранить одновременно. Его зубы кусали мой нежный бок шеи, вызвав волны тёплой боли и безумного удовольствия.
— Ты моя., — горько выдохнул он, — И я не отпущу, пока не докажу, что принадлежишь только мне.
Моё дыхание сбилось, а сердце стучало в груди раскалённым кинжалом. Внутри всё горело от смешения страха и ненасытного желания. Я не могла и не хотела больше сопротивляться.
Он улыбнулся в тусклом свете, ещё крепче дернул за волосы.
Глеб резко перевернул меня на спину, нависая сверху. Его руки быстро освободили мои запястья от ремня, словно снимая преграды между нами. Я почувствовала, как его тело прижимается ко мне.
Он вошёл в меня снова, глубоко и резко, не давая ни секунды на передышку.
Стон вырвался из меня сам собой, пронзительный и беззащитный, растворяясь в нашем общем дыхании.
— Посмотри на меня… — хрипло выдохнул он, заставляя встретиться взглядом. Внутри его глаз плясал огонь, и этот взгляд ещё больше подталкивал меня к самой грани.
Его руки свободно скользнули по моему телу, пальцы впивались в кожу, притягивали ещё ближе, и я утонула. Глеб склонился к уху, дыхание его сбивалось:
— Только моя… только моя., — в каждом слове звучала молитва и заклятие одновременно.
Он ускорил движения, нарастая, словно накатывающая волна, и весь мир растворился — остались только его тяжёлое дыхание, жар его тела и ощущение, что мы оба исчезаем в этой безмерной страсти.
Каждый мой стон подхватывался его губами, сливаясь с его жадным, низким голосом. Его руки то ласкали, то сжимали меня с силой, балансируя между сладкой болью и упоительной нежностью.
Мои бедра выгнулись навстречу ему, а стоны стали прерывистыми, срываясь в горячем шепоте.
— Глеб… — выдохнула я, почти теряя сознание от нахлынувших ощущений.
Он ответил мне низким, гортанным рыком, и я почувствовала, как его тело напряглось до предела. В тот же миг горячая волна разлилась по мне, пронзая до самого сердца, и я изогнулась в последнем, мучительно сладком спазме. Его губы впились в мои, а тело обмякло сверху, тяжело дыша.
Продолжение следует...
Жду вас в своём тгк: https://t.me/normin2020 🩶