Глава 14
Глеб:
Она стояла у окна, натягивая джинцы, а я курил.
Лежал, ощущая под спиной тяжесть промятого матраса, тепло от её тела, которое всё ещё не успело выветриться из-под простыни.
Сигарета медленно тлела между пальцами. Я втянул дым, задержал его на секунду, глядя в потолок, потом перевёл взгляд на Еву.
Свет из окна скользнул по линии её спины, такая ровная, как нарисованная. Я знал каждую точку на ней, пальцами, губами.
— Посмотри на меня..., — тихо произнёс я.
Она не повернулась.
Всё тот же тихий, равнодушный жест, лёгкий кач головы, будто бы достаточный, чтобы поставить точку.
Я сидел, не отводя взгляда.
Сердце стучало медленно, вразрез с дыханием. Внутри поднималось что-то тихое сначала, но обжигающее как огонь, который давно тлеет в сухом лесу.
Я поднялся.
Словно это могло что‑то изменить.
— Нет..., — прошептал я, но в голосе не было ни просьбы, ни упрёка. Там было нечто другое, то, что рождается, когда не хватает воздуха., — Так нельзя. Я не вынесу этой тишины.
Я провёл рукой по её руке до запястья, обнял его всей ладонью. Не с силой, но с намерением. И медленно, словно во сне, развернул её к себе.
Она не сопротивлялась. Она просто позволила. Как будто заранее знала, что это произойдёт.
Наши глаза встретились. И всё. Больше ничего в мире не было. Только этот взгляд. Её зрачки, в которых исчезал весь мой страх.
Мои пальцы дрожали. Лоб почти касался её лба. Тишина между нами стала плотной, как тепло между телами, что когда-то было.
Я просто хотел быть увиденным. Хотя бы раз.
Её глаза смотрели прямо в мои, без страха, без слабости и это губило сильнее, чем слёзы.
Потому что она знала, что говорит. Потому что уже решила.
— Глеб..., — спокойно, почти нежно, как будто жалея., — Это была ошибка...
Мир не рухнул, хуже.
Он стал тише. Стал глуше, как в воде, где всё звучит так, будто тебе уже не нужно слышать. Это слово «ошибка» проскользнуло где-то сбоку, вонзилось под рёбра, застряло в горле. Я стоял молча и чувствовал, как что-то внутри опускается. Тонет.
Я начал медленно качать головой. Словно хотел растрясти самого себя. Словно это был кошмар и можно просто... распахнуть глаза и всё исчезнет.
— Нет..., — выдохнул я. — Нет-нет-нет, Ева, ты не можешь так говорить.
Она стояла неподвижно и это тихое, безжалостное спокойствие резало сильнее, чем крик. Я не мог на это смотреть. Я опустил голову, снова покачал ею, судорожно.
— Это не ошибка, слышишь? Это не ошибка, чёрт возьми!, — голос дрожал, стал глухим, будто я говорил сам в себя.
Я сделал шаг в сторону, как будто хотел выйти из комнаты или, может быть, из собственной боли, но ноги не слушались. Всё дышало ей. Даже стены. Даже я. До кончиков пальцев.
Я не выдержал и вскинул взгляд:
— Я тебя чувствую до сих пор. И ты называешь это ошибкой?
Она молчала долго. Я видел, как в её дыхании есть что-то тревожное глубокое, неровное, будто каждое слово, которое она не говорит, ей дается с трудом.
Потом она чуть склонила голову, сцепила пальцы, как будто собиралась с силами и всё же сказала:
— Глеб… отпусти меня. Пожалуйста.
Простая фраза. Тихая. Но будто нож вошёл в грудь. Я посмотрел на неё в упор и сразу почувствовал, как от этой тишины внутри меня зазвенело.
Не гнев, нет. Как будто меня просили отказаться от воздуха. От сердца. От единственного, что давало хоть какое-то оправдание моему «я».
— Нет., — сказал я.
— Ты не понимаешь…, — я сделал шаг ближе. Говорил медленно, чётко, почти по слогам, как будто хотел, чтобы каждое слово вбилось ей под кожу., — Куда бы ты ни ушла, с кем бы ты ни была, как бы ни пряталась, ты всё равно будешь со мной.
Она закрыла глаза. И я увидел, как в этом жесте была не жалость, не страх, только принятие. Может быть усталость. А может быть, понимание, что сбежать от того, кто зажил тобой, действительно невозможно.
— Я не смогу тебя забыть, — прошептал я. — И ты это знаешь. Потому что ты уже больше, чем человек для меня. Больше, чем женщина. Ты — часть моего мира. Ты и есть я.
Тишина повисла между нами густая, как дым. Но в ней уже нельзя было вернуться. Только стоять. На разломе.
— Так что прости. Но я не отпущу.
***
Я стоял на краю моста. Ветер был злой, цепкий цеплялся за одежду так, будто хотел меня остановить, и всё же не мог.
Под ногами ржавые перила скользили. Внизу шумела вода, вязкая, тёмная. Шумела равнодушно. Не дико и не страшно, спокойно. Как нечто, что принимает всех без разницы.
Где-то за спиной шумел город, проходили люди, жило чужое. А я был здесь, один, в грани, где всё не имеет веса.
Я смотрел вдаль, и даже не видел ничего, не дома, не огни. Только воздух, только линию горизонта, где исчезает всё человеческое. Внутри было пусто, но не холодно. Я принял это чувство, как принимают истину, ту, которая пришла не из книг.
Она ушла. И унесла с собой всё, что я когда-то звал "я".
Я чуть наклонился вперёд. Почувствовал, как перила холодны и живы одновременно. Руки стиснулись на металле, будто в молитве. Всё тело было спокойным. Сердце тоже. Последняя мысль была не о страхе.
О ней.
И вдруг… её голос. Её крик.
Я вздрогнул. Всё внутри будто загорелось, не от страха, от невозможности. Этот голос нельзя было придумать. Он был живой. Родной. Такой, каким он звучал только в тишине.
Я обернулся, не осознанно, больше как отклик души. Она стояла там, на тротуаре, среди машин, под серым небом. Глаза широко раскрыты. Она тянулась ко мне, как будто могла догнать. Как будто могла вернуть.
Но я уже знал: это поздно.
Я посмотрел в её глаза последний раз. И не для того, чтобы прощать. А чтобы запомнить.
— Ты всё равно со мной., — сказал я ей, едва шевеля губами.
И шагнул вперёд.
Ветер с гулом сорвался с перил.
Мир исчез. Был только воздух. Только её крик.
И в нём, странным образом...была тишина...
Продолжение следует...
Жду вас в своём тгк: https://t.me/normin2020 🤎