Глава 12
Ева:
Я сжалась в углу пассажирского сиденья, когда машина остановилась у его дома. Сердце бешено колотилось, дыхание стало прерывистым — паника накрыла меня с головой. Я не знала, что он собирается делать дальше и страх парализовал каждую мысль.
— Зачем ты привёз меня сюда?, — выдохнула я, голос дрожал, едва слушаясь.
Он лишь усмехнулся, не отвечая и вышел из машины. Я услышала, как захлопнулась водительская дверь и тут же попыталась открыть свою, но руки дрожали, пальцы не слушались.
Он обошёл машину, резко открыл мою дверь и не давая мне времени опомниться, схватил меня на руки.
— Пусти!, — закричала я, изо всех сил вырываясь, упираясь руками ему в грудь, но он держал крепко, словно железными тисками.
— Не дергайся., — прошипел он, его усмешка стала ещё холоднее.
Я отчаянно сопротивлялась, но он был слишком силён. Меня охватил леденящий ужас я понимала, что оказалась в ловушке, и выхода отсюда может не быть.
Мы вошли в дом, и первым, что бросилось мне в глаза, были повсюду расклеенные фотографии — мои фотографии. Они были наклеены на стены, двери, даже на мебель, словно тёмные портреты, преследующие меня на каждом шагу. Лицо на снимках — моё, но в каждом кадре я казалась чужой.
Холод пробежал по спине и паника сжала грудь ещё сильнее. Казалось, что стены сжимались вокруг меня, а эти фотографии смотрели на меня с безмолвным укором и угрозой. В этом доме я была пленницей, а эти снимки — доказательством того, что Глеб контролировал каждый мой шаг, каждое движение.
Он поставил меня на ноги. Схватил за плечи и прижал к стене, так близко, что я могла видеть каждую искру в его глазах. Его взгляд был пронзительным, безжалостным.
— Слушай меня внимательно, — прошептал он низко, с ледяной твёрдостью в голосе. — Ты теперь живёшь здесь, поняла?
Я пыталась отвести взгляд, но он сжал плечи сильнее, заставляя встретиться с ним глазами.
— И я не позволю тебе уйти. Никогда.
Я почувствовала, как внутри меня растёт страх, но он словно наслаждался этим, словно хотел сломать меня не только телом, но и духом.
Я била его руками в грудь и по лицу, крича изо всех сил:
— Я ненавижу тебя! Ненавижу! Отпусти меня!
Глеб на мгновение замер, глаза вспыхнули.
Он резко схватил меня за талию, поднял на руки и прижал к стене, вжимаясь всем телом в моё. Его дыхание было тяжёлым, горячим, а голос — низким, почти шёпотом, но с такой силой, что слова отрезвляли:
— Ты не понимаешь, Ева… Я люблю тебя так, как никто другой не сможет. Ради тебя я готов на всё — на убийство, на безумие, на смерть. Всё, что есть во мне, принадлежит тебе.
Он сжал меня крепче, словно боялся, что я исчезну и продолжил, голос становился почти мольбой:
— Ты моя судьба. Без тебя я никто. Да блять, я одержим тобой, но это не слабость, а сила, которая движет мной. Я сделаю всё, чтобы ты была только моя, даже если придётся разрушить весь мир вокруг.
— Ты говоришь о любви., — прохрипела я, пытаясь вырваться из его захвата., — Но это не любовь, это тюрьма.
Он сжал меня крепче, губы чуть коснулись моего уха, голос стал почти ласковым:
— Это не тюрьма, Ева. Это судьба. Ты часть меня и без тебя я не могу дышать. Я готов уничтожить всё, что встанет между нами.
— Но я не хочу быть твоей частью!, — выкрикнула я, глаза горели слезами и отчаянием., — Ты не можешь владеть мной!
Он отступил на шаг, посмотрел мне в глаза с такой страстью, что сердце сжалось от противоречия:
— Я не владею тобой. Я тебя спасаю. Ты не понимаешь, но я сделаю всё, чтобы ты была со мной. Даже если придётся сломать тебя, чтобы построить заново.
Я чувствовала, как его слова проникают под кожу, отравляя сознание.
— Ты псих Глеб! Ты не можешь владеть мной! Я не твоя собственность!, — яростно выкрикнула я, пытаясь оттолкнуть его, но он был как скала.
Его глаза вспыхнули, в них читалась неумолимая решимость.
— Возможно. Ты думаешь, я не вижу, как ты боишься? Я вижу. Но этот страх со временем пойдёт, я для этого сделаю всё. Без тебя я просто существую, а с тобой я живу. Слышишь?
— Это не любовь, это клетка!
— Клетка, которая защитит тебя от всего мира., — он усмехнулся, и эта усмешка заставила меня содрогнуться., — Ты не знаешь, как опасно там, снаружи. Только я могу уберечь тебя. И я буду уберегать. Всегда.
Я сжала зубы, пытаясь найти хоть какие-то слова, чтобы пробиться сквозь его. Но прежде чем я успела что-то сказать, Глеб резко наклонился.
Его губы обрушились на мои, настойчиво, властно. В этом поцелуе не было ни капли нежности, только его всепоглощающая одержимость. Он словно пытался впечатать меня в себя, забрать мою волю, поглотить целиком.
Глеб сжал мои бедра крепко, словно боялся, что я ускользну и снова поднял меня на руки. Я отчаянно пыталась вырваться, била его руками, но его хватка была железной. Он уверенно понёс меня по коридору, не спуская с меня горящих глаз.
Когда мы вошли в комнату, он аккуратно, но решительно положил меня на кровать.
Его руки не отпускали меня, а губы сразу же опустились на мою шею — сначала нежно касаясь мочки уха, затем медленно спускаясь к ключице, оставляя едва ощутимые дразнящие поцелуи. Его дыхание было тяжёлым и горячим, губы ласкали кожу, что я невольно вздрогнула.
Потом он поднял взгляд и снова поцеловал меня в губы. Его руки скользили по моим плечам и спине, не давая ни секунды передышки, а поцелуи становились всё глубже и страстнее, смешивая в себе одержимость и болезненную нежность.
Глеб медленно опустил руки к ширинке своих штанов, пальцы начали расстёгивать пуговицы, не отрывая взгляда от моих глаз.
В этот момент во мне взорвался страх и я почувствовала, как голос дрожит от отчаяния:
— Пожалуйста, остановись… Не делай этого.
Он замер, словно услышал что-то, что заставило его сомневаться. Его глаза встретились с моими и в них на мгновение промелькнула боль, смешанная с внутренней борьбой.
Тяжело дыша, он резко отстранился, отпустил меня и сделал шаг назад. Его тело всё ещё дрожало от напряжения, губы сжались в тонкую линию.
— Прости я...увлёкся., — прошептал он, голос звучал хрипло, почти ломаясь.
Внезапно он выскочил из комнаты, хлопнув дверью с такой силой, что я вздрогнула. Через секунду я услышала, как он повернул замок — дверь закрылась на ключ.
Я резко поднялась с кровати, сердце колотилось так, что казалось, сейчас вырвется из груди. Я бросилась к двери и начала стучать, голос дрожал от паники и отчаяния:
— Пожалуйста, открой! Выпусти меня! Не оставляй здесь одну!
Каждый стук отдавался эхом в пустой комнате, но ответа не было.
Вдруг послышался тяжёлый удар кулака по двери — дерево задрожало под силой удара. Голос Глеба прорезал тишину, хриплый и гневный:
— Мне нужно уйти. Скоро вернусь.
Я сжала кулаки и продолжила бить по двери, слёзы наворачивались на глаза:
— Пожалуйста! Не запирай меня! Я не могу здесь оставаться!
Но после его слов наступила гнетущая тишина. Дверь была заперта на ключ, и я осталась одна...
Я сорвалась с места, с яростью бросилась к стенам и начала рвать с них свои фотографии, каждую, что висела, что была наклеена, что смотрела на меня из темноты комнаты. Листы рвались в руках, обрывки падали на пол, а я рыдала навзрыд.
— Будь ты проклят!, — кричала я, голос рвался от боли и злости., — Как ты смеешь так со мной обращаться? Как ты смеешь держать меня в этой клетке?!
Слёзы текли по щекам, горло сдавливало отчаяние. Я упала на пол, чувствуя, как силы покидают меня и свернулась калачиком, закрывая глаза руками. Внутри всё горело, а вокруг холод и пустота, в которой я осталась одна со своей болью и страхом.
Продолжение следует...
Жду вас в своём тгк: https://t.me/normin2020 🩷