Когда цветы на твоём теле завянут

- Хёнджин, как ты думаешь, что такое любовь? - непроизвольно интересуется Чонин.

Свет какой-то странный. Озаряет часть леса, по которой бродили парни, а больше ничего и не видно. Как-то не естественно.

- К чему ты спрашиваешь? - оборачивается старший и замирает возле многовекового дерева.

Чонин слегка потупился. В его глазах таились неизбежность и безысходность. Пути назад нет - осознал младший.

- Мне кажется... я влюбился.

- В кого? - с опаской произносит Хёнджин. Он спиной упирается в дерево, обнимая себя руками.

Ян, чувствуя его уязвимость, приближается, прожигая томным взглядом.

- Это не важно, просто отвечай.

- Ну... это что-то светлое... эм, наверное, когда ты хочешь с этим человеком делать всё вместе, отдавать ему своё время и всего себя... я не знаю, Чонин. - Старший отворачивает голову и закрывает глаза. Он будто был жалким зайчиком, который попал в лапы зловещего волка.

- Нет, ты знаешь.

- Перестань, зачем ты говоришь об этом? - срывается старший, резко повернувшись к Чонину. Его голос дрожал, и казалось, что он вот-вот заплачет. Он явно не хотел говорить об этом, не любил эту тему.

- Кого мне можно любить, Хёнджин? - всё так же безмятежно приближался Ян.

Хван лишь ухмыльнулся.

- Ты чего это? Разрешения спрашиваешь?

- Кого мне можно любить, Хёнджин?

- Да кого угодно!

- Даже тебя?

***

"Что это было?", - раздалось в голове Чонина так громко и надоедливо, словно это сирена, оповещающая о начале войны. Он резко соскочил с кровати, шумно соприкасаясь босыми ногами с гладкой поверхностью пола, и посмотрел в окно. На улице уже давно щебетали птички, а яркое солнце освещало всю комнату, от чего мгновенно почувствовалось навязчивое тепло, с которым может побороться только дешёвый вентилятор, стоящий в углу возле стола. Заметив, что вилка была выткнута на ночь, Ян мигом подлетел к розетке и привёл прибор в действие, тут же наслаждаясь лёгким спасающим ветерком. Сегодня суббота, Ник уехал к своим родным, поэтому вторая кровать пустовала. Чонин по привычке подошёл к столу, достал из хлипкого ящика толстенькую тетрадку, шариковую ручку и стал потихоньку записывать свой сон.

- Какой же я дурак, - произнёс вслух Ян. - Это невозможно, что значил этот сон? Я не мог, нет, не мог! Он мой друг, просто друг! - Чонин тяжело вздохнул и упёрся головой об ладони. - Я... я просто никогда ни с кем не дружил, и... Чёрт, это ведь просто сон, да? - парень встал из-за стола, агрессивно толкнул стул и подошёл к напольному продолговатому зеркалу. Неряшливо раскиданная по лбу белая чёлка, мятая майка и черные облегающие пижамные шорты - абсолютно всё в нём казалось ему противным, Чонину было противно от самого себя. Как бы он себя не уверял, что это просто первая дружба, неприличные, по его мнению, мысли всё равно не покидали его. За это он ещё больше ненавидел себя.

До этого сна он и подумать не мог о подобном. Он даже наверное не знал бы точно о том, что это такое. Но теперь, из-за этого сна, у него появилась такая некая почва для размышлений. Теперь он смотрит на эту дружбу с другой точки зрения. И это будто облиться ледяной водой. Очень резкое осознание и жёсткий эффект.

Отойдя от зеркала, Чонин в очередной раз взглянул в окно. Голубое небо немного мозолило ещё не проснувшиеся глаза. На улице играла пара детей в салки, конечно, большая часть учеников уезжает домой на выходные, но всё же некоторые остаются, возможно, по своему желанию, а возможно, их просто не забирают родители. У Чонина и то, и то. "Интересно, а он остался?". Чонин быстро натянул на себя одежду, а именно полосатую кофту и джинсовый комбинезон, и выбежал из комнаты, не забывая закрыть её на ключ, кинутый в карман на груди. Но в коридоре его сразу поймала за ухо злая кураторша, которую Ян впервые в глаза видел, и стала посылать его завтркать, "а то ведь остынет!".

- Да я только друга разбужу, и мы вместе пойдём! - Морщась от боли в ухе и потирая его, Чонин делал шажочки назад, пытаясь сбежать от женщины.

- Да кого ты там разбудишь?! Все уехали! - махала рукой кураторша.

- Да не все! - крикнул Чонин и побежал на первый этаж, словно там пирожки с вишней раздавали.

Дойдя до комнаты "двенадцать", он тихонько постучал в дверь, натягивая на себя улыбку в ожидании увидеть своего товарища. Но как только он вспоминал свой сон, тут же проводил аналогию и бил себя по губам. Однако даже через полминуты дверь так и не открылась. Чонин уж было подумал, что друг всё-таки уехал, но решил прокрутить ручку и открыть дверь.
Яркий свет солнца быстро ослепил глаза, от чего Чонин сначала пожмурился, но прикрыв лицо рукой, прошёл внутрь. Немного погодя, Ян стал осматривать комнату, сперва обнаружил пустую кровать в правой части, а потом посмотрел в левую часть, где на кровати заметил бугорок под белой простынёй. Чонин очень обрадовался, хоть и старался быть безэмоциональным, и, обойдя кровать, сел напротив спящего лица Хёнджина.

"Да чего ж красивый". - И правда красивый. Угольно-чёрная чёлка была раскидана по всему лицу, рот был слегка приоткрыт, но больше всего Чонину в глаза бросились ресницы, именно сейчас можно было подробно их разглядеть. На самом деле они такие длинные, что Ян невольно потянул руку, будто хотел провести пальцем по линии глаза, но тут же отдёрнул. Он, закатив глаза и отойдя в другую часть комнаты, автоматически схватил подушку с кровати напротив и ка-ак ударил ею по спине Хёнджина. Тот недовольно поныл, не открывая глаз, и протянул сонливым голосом:

- Не будите меня-я-я...

- Просыпайся, дорогой!

Старший чуть-чуть поморщился, но глаза так и не открывал, пытаясь на слух понять, кто так рано нарушил его драгоценный сон.

- Чонин..? Ты что ли?

- Я... я пришёл тебя будить. Давай вставай! У нас целый день впереди! - забывая о противном сне, и не менее противных мыслях, отвлёкся Ян.

- Вообще-то, я тебя сюда не пускал, - уже привстав с кровати и потирая глаза, сказал Хёнджин.

- Я думал, тебя здесь нет, - наилучшими образом оправдался младший.

- Тогда тем более.

Хёнджин наконец взглянул на Чонина, посмеялся с его вида и привстал с кровати, направляясь к гардеробной, на ходу поправляя помявшуюся во сне белую майку.

- Что смешного? - вылупился младший, наблюдая, как Хван распахивает дверь и достаёт что-то с крайней полки.

- Ты даже не причесался! Неряха! - не глядя в его сторону и натягивая джинсовые шорты, хихикал Хван.

- Я забыл.

- Давай сюда, - Хёнджин надавил на плечи Чонина, тем самым усадив его на кровать, а сам встал напротив и принялся его расчёсывать расчёской, которую он схватил со своей прикроватной тумбочки. - У тебя такие приятные волосы, - наклонился поближе, - и так вкусно пахнут, ты что же, от рождения такие имеешь? - а вот это он зря. Чонин его, кажется, проклял тысячу раз и мысленно закопал где-то за лесом. Такие действия с его стороны совершенно неожиданны. Ну да, трепал пару раз по голове, в плечо может бил, но чтобы так близко вставать да еще и комплементы делать. Каждая девчонка бы на месте Яна кричала от счастья.

- Да н...нет, - растерянно проговорил Чонин, - крашен...ные же.

Яну казалось, что расчёсывают не его волосы, а голову и мысли, всё так перемешивалось внутри, руки дрожали от непонятных чувств, было очень приятно. Хёнджин перебирал его волосы руками, захватывал пряди, чтобы аккуратно почесать, не доставив неудобств. В конце он их немного потрепал и улыбнулся.

- С...спасибо.

- Да не за что, - Хёнджин на мгновение улыбнулся другу и пошёл сам прихорашиваться.

***

- Чем сегодня займёмся? - уплетая кашу, спросил Хёнджин. Но ответа не последовало. Чонин снова был не похож на себя, снова потерялся в своих мыслях и Хёнджин это видел. Вот не было этого Хёнджина, и нормально всё было. Всегда был внимателен ко всему, а теперь всё ходит, да в одну точку перед собой втыкает. - Эй! Слушай! Чонин, что с тобой? Ты сам не свой. Что тебя тревожит? Почему ты так часто забываешься? Что случилось? - вдруг начал осыпать его вопросами Хван, да так, что все вопросы его смешивались в одну кучу. А что ему ещё ответить, когда Ян и сам не понимает, в чём проблема.

- Да ничего, - улыбнулся Чонин.

- Ты же знаешь, я в это ни за что не поверю.

- Знаю, я постараюсь прекратить, дай мне время, - нелепо ответил Чонин, прекрасно осознавая это. А Хван так и сидел с набитыми хлебом щеками, делая брезгливое лицо, всем своим видом показывая, что у Яна явно не все дома.

- Это странно, но как скажешь, - смирился он, одарив свой хлеб соблазнительным взглядом.

- Так... что ты там спрашивал?

***

Все выходные ребята гуляли по разным местам, в том числе проводили долгие часы, находясь на своей полянке, днём играли с детишками в мяч, пытались развлечь себя и их всеми возможными способами, по вечерам собирались в комнате и рассказывали страшилки и просто какие-то истории. Иногда Хёнджин подучивал Чонина рисовать, брал того за руки, чтобы показать, как правильно штриховать, у Хёнджина даже вошло в привычку трепать друга по волосам, когда чувствовал, что это к месту. И, конечно, все эти действия и впринцапе время, проведённое с Хёнджином, неописуемо сказалось на Чонине. В ночь перед рабочей неделей Чонин не спал, но он не смотрел на звёзды, он был очень поникшим, он не понимал, что чувствует и что хочет. То самое чувство безысходности тянуло его вниз, сложно было признать себе то, что уже многие дни крутиться в голове Чонина. "Что про меня скажут люди, друзья? родители? Что я кто? Что про меня подумает он? Я знаю, что это не признают, я и сам никогда не задумывался об этом. Я так боюсь..."

После учёбы Ян решил отвлечься от всех мыслей и пошёл дежурить в столовую. Пожалуй, это самое ненавистное ему занятие. Ведь столовая - это как неожиданный подарок, никогда не знаешь, что будет в этот раз. Тут всегда видишь новые лица, и всем нужно угодить, всем нужно принести блюдо, при этом собрав все косые взгляды. О да, в школе он неоднократно тоже сталкивается с этим, но там все люди запоминаются, ведь у всех один маршрут - от кабинета до кабинета и обратно. И уже как-то неудивительно смотреть в скривившиеся лица, потому что сто раз видел эту картину. А в столовой каждый человек, будто ни разу не попадавшийся на глаза и вовсе. И то, как он относится к Чонину, из-за того, что видит его в первый раз, оставляет желать лучшего.

Всё-таки почтив столовую своим присутствием ради вкусной еды, Чонин попытался пролезть сквозь пучину школьников, однако среди  десятков незнакомых лиц он заметил знакомое. Какой-то неизведанный инстинкт внутри Чонина даёт о себе знать прямо в эту секунду, и Чонин автоматически движется в его сторону. Ян даже не удосужился подумать о том, занят ли объект, к которому он держит путь, или нет. Это весьма раздражало Чонина. Ведь вроде только-только твёрдо решил, что лишний раз не будет даже на глаза попадаться. Оправдать это всё можно было лишь непонятно притягательной энергетикой Хвана, которая словно тянула Яна за ногу к себе плотным канатом.

- Эй, Хёндж... - начал было звать Чонин, но оборвался на полуслове, как только увидел какого-то неизвестного ему парня рядом с другом. Вмиг стало не по себе, и Ян не придумал ничего лучше, чем просто развернуться на пятках и сесть уже за любой стол, хоть за самый позорный.

- О Чонин, иди сюда! - услышал Чонин голос позади себя. Так нелепо он себя не чувствовал... точнее чувствует всегда, но конкретно в этот момент ему казалось, что он глобально прокололся. Ему оставалось лишь надеяться, что Хёнджин сам заметил его, не видя ранней неудобной сцены.

Ян, сморщившись так сильно, как только можно, развернулся снова и проскользнул к ним, чуть не уронив свой жалкий поднос по пути.

- Знакомься, это Джастин! Джастин, это Чонин, мы с ним друзья, - бесцеремонно начал Хван. Ведь даже не спросил, хочет ли Чонин вообще с ним знакомиться. И поверьте, не хочет. Сейчас ему просто хотелось изолировать Хёнджина ото всех, оставив рядом с ним только себя, чтобы смотреть на него бесстыдно и думать о том, что гложет.

- Рад знакомству, Чонин. Ого, вы так похожи, прямо-таки одно лицо, вы точно не братья? - вдруг начал вертеть головой этот кудрявый белобрысый мальчишка, пытаясь найти отличия, и Йени понимал, на что этот чудак намекает. Его ненависти не было предела, он еле держался, чтобы не пролить на него его же апельсиновый сок.

- Нет, - безчувственно отрезал Чонин.

И чего греха таить, Джастин Яну вовсе не понравился. В его глазах он точно сплетник с многолетним стажем и лицемер от рождения. Разумеется, желание знакомиться отпало сразу же. Поэтому Чонин просто недовольно пробормотал себе что-то под нос, вызывая смятение на лице Хвана, и молча ушёл к дальним столам.

- Чего это он? - обеспокоенно поинтересовался Джас, показывая пальцем на уходящего парня.

- Он просто устал, - вздохнув, отчаялся Хван. - Впрочем, как обычно... Слушай, я пойду, ладно?

Хёнджин осторожно встал из-за стола, задвигая за собой стул.

- Эй, но мы же только пришли! - начал ныть Джастин, хватая мандарин с тарелки.

- Прости, я... я договорился помочь Чонину подежурить, может, сходишь к тем парням? - Хёнджин указал на соседний стол, конечно же импровизируя, где сидели явно не скромные мальчишки. Они смотрели с осуждением на всех парней и похотливо - на девчонок. Громко смеялись, что-то бурно обсуждая. И безусловно, Хёнджин бы ни за что к ним не подошёл.

- Ты серьёзно? - успел было возмутиться Джас, но что-то в нём щёлкнуло, и он пожал плечами, дочистил мандарин и откусил почти половину. - А ну и ладно, увидимся!

Хёнджин вообще-то и не сомневался, что Джастин найдёт общий язык со всеми, но вот одобрят ли его - совсем другая история. Можно сказать, он из тех людей, кто со всеми разговор затянет, всем навяжется, но так же быстро и отвяжется, как только ему люлей надают.

Хёнджин, увидев, что парень убежал за другой стол и бесцеремонно стал что-то рассказывать тем ребятам, торопливо вскочил со своего стула и рванул куда-то в сторону раздачи, где виднелась белая макушка.

Хёнджин сначала подошёл сзади, надеясь, что младший сам почувствует присутствие около себя кого-то, но тот просто стоял и ждал, пока заберут его поднос. И смотрел он в одну точку, наверняка рассматривал какой-то узор на этом предмете, копошась в своих мыслях. Тут уже Хван подошёл впритык сбоку, но Чонин всё так же никак не реагировал.

- Эй, Чонин, очнись... - не выдержал старший.

- А, привет! - зажмурившись, нервно выкрикнул Ян. В висок также что-то стрельнуло, словно мимолётная головная боль, под названием Хван Хёнджин.

- Да, уже здоровались. Слушай, Ян, что бы у тебя ни случилось, я... - Хёнджин оглянулся и затащил друга за стену, отделяющую коридор от самой столовой, - я твой друг Чонин, - схватив за плечи, произнёс Хёнджин, - а друзья... они всегда должны быть рядом друг с другом. Прости, если я слишком рано стал считать тебя именно другом, ты только так и скажи - я... отстану, но... если всё хорошо, то пожалуйста, не забывай, что можешь поделиться со мной даже самым сокровенным... конечно, ещё не время. Но с тобой явно что-то не так. Я тебе очень благодарен, что за пару дней ты поставил меня на ноги, и мне кажется, что я многим тебе обязан, - усмехнулся он. - Да, это могут быть те вещи, которыми не сможешь поделиться, сразу, по крайней мере... но не отдаляйся... Это не выход, хорошо? - Хван схватил младшего за плечи, пытаясь поймать его взгляд, что ему конечно же удалось. - Давай, иди сюда.

После произнесенных слов, Хёнджин стиснул друга в крепких объятиях, на что Чонин ответил, ухватившись за его рубашку и уперевшись в плечо. Однако, его реакция была лишь машинальной, не сопровождаемой никакими эмоциями. Он всего лишь был другом. Да.. пусть так, но все равно становилось неуютно, ведь вспоминались те моменты, когда Хван убегал, хотя Ян почти не успевал коснуться его. Но на этот раз он не отталкивает младшего, тем не менее, неоспоримо ощущалось дрожание его тела, это похоже на то, что Хван делает это не без труда.

Слов не нашлось. Хотя это было приятно, но на языке ощущалось присутствие непреодолимой преграды. Стоя в этих мучительных объятиях, он вдруг осознал, что их закрывала изящная стена. Сиреневого цвета и безупречно гладкая, ее создание, по всей видимости, потребовало множество труда и тщательности. И вот, на этом заметки Яна иссякли. Больше не было, что запомнить и на что отвлечься от бессмысленного ожидания.

Даже как-то и не вериться, что с такими чувствами столкнулся именно Чонин. Не верится, что на пороге новая дружба, но и её придётся неизбежно запятнать. Только не так, как это бывало раньше. Казалось бы, Чонин ничего ещё не сказал, да и не собирался вроде, но в разуме всё рухнуло хрупкой стеной. Уже. А ведь он и сам до последнего говорил себе, что такого быть не может. Даже с девочкой! Прошло всего пару дней, а Ян уже решил, что что-то чувствует, почему? Вот позорно будет, когда он хоть каким-либо образом даст намёк на это.

Хёнджин предложил свою помощь, но Чонин отказался, махнув на то, что хочет сам с собой побыть. Хван безоговорочно ушёл куда-то, возможно к Джастину, но Чонин не думал об этом, ведь если начинал, то он чувствовал, как что-то сжимается внутри, и он не осознавал значение этого ощущения. Весь час Чонин ходил из кухни в столовую, нёс подносы с едой, но главным образом просто мешался, и повариха иногда чуть ли не ударяла его половником по голове. Его немного раздражало, что какие-то дети опаздывали и из-за них он вынужден был бегать взад-вперед сотню раз.. Это тоже, кстати, было одним из минусов работы в столовой. И когда он обслужил последнего мальчика, пошёл на кухню, помогать убираться.

- Спасибо тебе за твою помощь, держи, - милая кухарка добродушно протянула Чонину небольшую бутылку клюквенного морса и две шоколадки. Пожалуй, эта женщина была самой доброй и адекватной из всех, что Чонин встречал в столовой, а может и во всём интернате.

Искренне отблагодарив её, Чонин вышел из столовой и направился к скамейкам, которые распологались вдали от всех. Удобно усевшись, он принялся кушать шоколадку. Кажется, в этот момент он был готов побежать обратно в столовую и расцеловать святую женщину, потому что это была его любимая шоколадка, и он бы точно ни с кем не поделился. На миг Чонин даже забыл о проблемах со своими чувствами, а также о проблемах с учёбой. Его оценки пошли значительно под откос после сближения с Хёнджином. "Может мне не стоит с ним общаться..? Но я этого не хочу, он мой единственный друг... Но если не прекращу, я буду так же думать о чувствах и забывать об учёбе, и меня вообще могут... А что они могут? Что может быть хуже интерната?" Чонин очень устал. Слеза, жалкая и немощная, катилась по его щеке, словно открывая путь для всей накопившейся печали. Однако всему этому прискорбию не было конца.. Ян сделал глоток морса, который немного "обжог" его горло, из-за того, что оно было пересохшим. Впереди послышались бурные обсуждения и звонкий смех, он посмотрел туда: где-то за деревьями он разглядел несколько силуэтов, в одном он точно узнал Хёнджина, другой, кажется его новый друг, а остальные, двое-трое, какие-то незнакомые ему парни. Они шли и смеялись. Тут Чонин увидел, что на спину к Хёнджину запрыгнул какой-то парень, после чего они все громко захохотали и стали бить кого-то по спине.

- Да к чёрту! - Чонин громко прокричал это в пустоту и пошёл в корпус.

Безусловно, было завидно, безумно завидно. Почему с Яном он вёл себя так закрыто, почему почти не разрешает ему обнимать себя, хотя сам, наверное, уже везде облапал? Неужели, он, почувствовав раскрепощённость после общения с Чонином, решил, что можно знакомиться с другими, беспечно забыв о младшем? Всё это, конечно, был детский максимализм Яна. У него даже из головы вылетел их последний разговор, иначе не объяснить, почему он безмолвно обиделся на Хёнджина.

В этот день Ян даже не пошёл делать домашку, хотя Ник звал его, а тот, с головой укрывшись под одеяло, просто игнорировал соседа. Чувствовал себя он так, будто мог укрыться ото всех переживаний за жалкой тканью. И правда, казалось, что об этом уже весь мир прознал, все теперь знают, каков Чонин. Все теперь знают, почему ему никогда не нравилась ни одна девочка. А главное, сам Ян понял, что же с ним всегда было такое.

- Ну, Чонин, ну пойдём! С меня спрашивать будут! И ты завтра, что же, пойдёшь без домашки? Тебя же съедят! Ну пошли, я же беспокоюсь! - тянул за одеяло Ник. Его наглости не находилось предела.

- Ник! Скажи им пожалуйста, что я заболел, скажи, что меня вырвало, и теперь у меня голова болит, может, съел что не то. Придумай что-то! - бубня в подушку, приказывал младший.

- Тебе правда плохо?

- Да.

- Ладно, увидимся.

Сосед тяжело вздохнул и ушёл, захлопнув дверь. Чонин раскрылся. Желания писать не было. Он вообще как-то не желал вспоминать обо всём, но не получалось, ведь он буквально состоит из этого всего. Целый вечер он мотался по комнате, пинал мебель, раздумывал о всяком, придумывал предлоги, почему не сможет видеться с Хёнджином. Вспоминал родителей, которые ко всем действиям сына относились отрицательно, не говоря уже о какой-то любви, да ещё и такой, которая, кажется, окутывает Чонина с головой.

Ян никогда не чувствовал себя таким загнанным. Давление было с каждой стороны, куда бы он не заглянул. Всё, чего ему хотелось, мирно лежать в своей кровати и тихо хныкать в подушку, не желая связываться с внешним миром. Но ближе к обеду, он уже стал чувствовать безудержный голод, казалось, что в животе сейчас появится дыра, и Ян просто не мог не выйти из комнаты и пойти в столовую.

- Эй, Чонин, куда путь держишь? Я вот к тебе шёл. Прослышал, что ты приболел, поддержать захотелось! - Чонин услышал до боли знакомый голос, который по ночам эхом разносится в его ушах.

- Я в столовую, со мной всё хорошо, - даже не удивляясь присутствию друга, хрипло протянул Чонин

- О, я с тобой!

Ян горел огромным желанием сказать, что пора бы прекращать их дружбу, но он и звука не смог издать, только мысль об этом заставляла сердце болеть, поэтому ему оставалось молча идти к заданной цели. Конечно, очень хотелось исключить все случаи встреч с ним, но и до безумия хотелось смотреть, как Хван проводит свой день, как рассказывает о чём-то, не имеющем смысла, как корчит рожицы и, в конце концов, хотелось, чтобы он расчёсывал его по утрам.

- Чонин, ты... ты, может, всё-таки скажешь, что с тобой? Меня очень пугает твой вид, тебя кто-то обижает? Уроков задали много? - предпологал Хёнджин. Он шёл рядом, пытаясь заглянуть в чужие глаза, но Чонин будто нарочно ускорял шаг и смотрел себе под ноги.

- Нет, - чуть ли не сорвавшись прошипел Чонин.

Но Хёнджину долго объяснять не нужно. Он и сам понял, что с ним сейчас не особо желают контактировать. Он заметно изменился в лице. Наверняка, его настроение испортилось, ведь даже не смотря на своё состояние, Ян видел, каким к нему шёл старший, видел, какое радостное у него было лицо и какой позитивный был настрой. Ему хотелось поддержать младшего. А последний, тем временем, так грубо с ним обошёлся. Неудивительно, почему вместо прежнего сияния, на хвановом лице были неловкость и вина.

- Ладно, позже поговорим, - сказал Хван. Увидел своих знакомых, похлопал друга по плечу и направился к ним.

"Так легко оставил меня"

Чонин так и пошёл в столовую один.

***

Снова виднеется это дерево, в которое вжался Хёнджин. Он стал медленно скатываться по нему вниз... всё тем же дрожащим голосом он еле как выдал:

- Меня? Ты чего, Чонин? Я не это имел ввиду. Кого угодно - значит, ну, того, кто тебе подойдёт. Девчонку какую-нибудь...

- Но мне больше ты подходишь.

- Ты давай-ка... не шути так, - испуганно произнёс он.

- Но я ведь уже люблю тебя!

***

"Нет!", - эхом раздалось в голове Чонина, как только он встал с кровати. К лицу поступил пот, признаться, сейчас он был куда больше похож на больного, нежели вчера. Ян взглянул на настенные часы над дверью, было девять часов, уроки давно идут; сегодня Чонин тоже решил не идти на занятия. Как на руку, сейчас зашла медсестра, именно когда Йени был в таком взволнованном состоянии. Сначала она запереживала, подумала что он серьёзно болен, но, проделав некоторые процедуры и оставив пару лекарств, она ушла и от её волнения не осталось и следа. Ян прилёг на кровать, соприкасаясь больной головой с мягкой подушкой. Внезапно фрагментами начали пролетать события вчерашнего дня: как он жевал несъедобный сухой ланч в одиночестве, как сидел на качелях и пинал землю под собой, как тёплым вечером сидел позади корта, в надежде, что Хёнджин придёт туда. Конечно, он не обещал этого, а просто кинул, что они поговорят, возможно даже из вежливости, но Чонин воспринял эти слова всерьёз, они весь день крутились в его голове, и он ждал разговора, неважно какого, неважно о чём - ему просто хотелось поговорить с Хёнджином, услышать его успокаивающий голос, убедиться, что всё хорошо и, может, даже передумать о своём неприличном интересе. После двух часов посиделок на том месте, его прогнал в корпус неприятный и грубый охранник, и Чонин ушёл, оставив все свои пустые надежды в этом месте.

Йени даже и не думал вставать с постели, вопрос "зачем?" сразу летал в воздухе. Ведь ему тогда не останется ничего, кроме как таращиться в зеркало на собственное отражение, убеждаясь в своей отвратительности, или же направиться в столовую - место, которое ему стало противным. Ему ничего не хотелось. Ну, только если больно упасть с кровати или удариться об стенку, чтобы вся эта дурь выбилась из его головы. "Он забыл про меня", - угнетающе твердил себе Ян. Он искренне не понимал почему. Неужели, это из-за его новых друзей? "Почему именно они?" - мысленно задавался вопросами он. Именно Чонин знаком с Хваном с самого начала, именно он помог ему адаптироваться здесь... не мог Хёнджин так быстро утратить свой интерес. Чонин тяжело дышал, он был готов свалиться в обморок. Он ворочался из стороны в сторону, пытаясь найти удобное положение, но ему не удавалось. В конце концов он агрессивно скинул одеяло с себя на пол и лёг звездой.

- Я слишком парюсь из-за другого человека, верно? - спросил Чонин у потолка. Он снова повернулся на бок и так и пролежал оставшееся утро.

***

- Чонин! Ты чего лежишь? - в попыхах крикнул Ник. - Фух, слушай, тебя там Хёнджин ищет, кто-то ему пошутил, что ты умирать пошёл, а он, дурачок, поверил.

- Да, он мог, - совершенно спокойно сказал Чонин, и тихонько встав и одевшись, вышел в коридор.

"Что за дурак так шутит?" - злостно спросил у себя Чонин, оглядываясь по сторонам. Но он быстро отмёл мысли о расправе того, кто обладает "высоким" интеллектом, ведь сейчас лучше волноваться о Хёнджине, который наверняка там всякого себе напридумывал.

- О! Чонин! Живой! - набросился на него из неоткуда появившийся Хёнджин.

- Ты дурак! Как ты мог поверить в такие глупые шутки? Такие же глупые, как и их автор! - возмущённо кричал Чонин. Желание сюсюкаться сразу же отпало. Хёнджину хотелось по голове надавать.

- Я так разволновался! Ты просто таким вялым всё это время ходил, в это не так трудно поверить, - проигнорировав слова Чонина, сказал Хёнджин. - Йена... пойдём-ка со мной, надо поговорить...

Чонин не мог не думать о их дружбе прямо сейчас... Что, если он потерял интерес к нему в самом деле? Что, если он хочет остановить всё общение? А что, если он уже решил это, но просто не говорил ему об этом прямо, открыто?

Именно в этот самый момент, ему стало страшно, он и представить не может, что произойдёт после их разговора. Полчаса... час, может быть, два, и он скажет Яну, что хочет прекратить быть друзьями. Как Чонин справится с этим? Эта мысль гложила его изнутри.

"Но может быть, это всё-таки всего лишь в моей голове..?" Возможно, его тоже настигли какие-то трудности или появлись другие интересы. Вдруг, это всё временно? "И в конце концов... никто не обязан быть моим другом вечно..." - подпусает грустную мысль Чонин. Да уж... другом - не обязан и кем-то большим... тоже не обязан...

Чонин мгновенно решает, что должен попытаться не переоценивать ситуацию. Ведь настоящая дружба должна быть основана на взаимной поддержке и понимании, а не только на словах и долгих разговорах. "Но он же пытается поддержать меня..." - оправдывает его Ян.

Он не может контролировать, что другие люди думают или чувствуют по отношению к нему. То, что он может сделать, это быть открытым и искренним в их будущих разговорах. Если их дружба заканчивается, то, возможно, она все же не была и не будет такой прочной, как он думал. Он состроил лишние надежды.

Возможно, им нужно переосмыслить их отношения и найти новые пути общения. В конце концов, если их связывает настоящая дружба, то они найдут способ сохранить её, даже если это будет означать, что они не станут общаться каждый день. Ян думал, что виноваты его новые друзья... возможно, не будь их сейчас, он бы и думать не думал о том, чтобы прекратить дружбу, которую он искренне не хочет прекращать.

"Я не могу предугадать будущее, но я могу быть открытым и искренним в своих чувствах..." И это, возможно, все, что ему нужно сделать, чтобы их общение продолжало оставаться значимым.

И он совершенно не заметил, как Хёнджин под руку вывел его из общежития и торопливо повёл его вглубь леса. Не заметил, как быстро они миновали все знакомые пеньки и упавшие деревья, не заметил, как резко его усадили в уже просижанное место среди цветов и как ласково Хёнджин пытался заглянуть в его глаза, таящие в себе "омерзительные" чувства.

Они молчали. Хван сидел и так же смотрел на Чонина, а тот, внимательно разглядывал облака, ждал первого слова от старшего, за которым последует весь нелепый и абсурдный разговор.

- Что с тобой? - шёпотом спрашивает старший.

"Да ничего особенного, просто я не хочу с тобой находиться, а точнее хочу, но не могу. Иначе я всё испорчу", - обречённо думал Ян. Он, то и дело, потирал переносицу, пытаясь скрыть пустой взгляд. С губ так и норовилась слететь просьба прекратить распросы, прекратить общение, прекратить вообще всё. С деревьев уже, наверное, таращились любопытные птички и белочки. И представление о том, что кто-то сейчас смотрит на такое жалкое зрелище, раздражало. А Хёнджин всё смотрел, в глазах его поселились серьёзность и даже нетерпение. Ещё немного, и он явно накричит на младшего.

- Я понимаю, что ты не скажешь. Я даже предположить не могу, что у тебя в голове... - Хёнджин сделал небольшую паузу, чтобы подобрать слова и не сболтнуть лишнего, - мои родители тоже не знали, что у меня в голове и на душе, и я прекрасно понимаю, что то, что у тебя внутри, явно не то, что у меня было... но в отличие от своих родителей, я бы понял тебя, поддержал... ну, а если ты не хочешь говорить на эту тему, то скажи, что мне сделать, чтобы мы сблизились, как несколько дней назад? Мне тебя очень не хватает. Может это из-за моих новых знакомых? - словно экстрасенс, приблизился к правде Хван. Но не во всём этом заключалась проблема. -
Слушай, ты не думай, они мне не смогут заменить тебя, ты для меня больше значишь, чем они. Ты всегда поддерживаешь, рассказываешь что-то действительно нужное, я с тобой искренний и ты тоже, я это вижу, нам не нужно выпендриваться друг перед другом. Что не сказать о них: они всегда подшучивают, иногда довольно обидно, с ними просто бывает весело. Просто пойми, что ты - мой единственный друг. Прости, если я мало провожу с тобой времени, я исправлюсь. Я сожалею, что не пришёл вчера туда, что-то внутри мне подсказывало, что ты сидишь там, но я не пришёл, мне правда жаль.

Чонин пытался не заплакать, впервые ему сказали такие теплые слова, никто не ценил его так сильно, как Хёнджин. Но мысли не поменять. Да, это хорошо, что Хван ничего не заподозрил, но было бы лучше, если бы сказал, что уезжает далеко и надолго, сказал, что встретиться им не удастся никогда. Так бы Хёнджин не узнал позорной правды и не пожалел бы о том, что познакомился с ним.

- Ты что-нибудь скажешь? - с надеждой спрашивает он, кладя свои руки на тыльные стороны ладоней младшего.

- Спасибо, Хёнджин, мне стало лучше, - соврал младший.

- В прошлый раз ты сказал то же самое, - внимательно подметил Хван.

- Сейчас это правда, - в очередной раз соврал Ян, но, кажется, убедил Хёнджина.

А ведь у него был прекрасный шанс убрать старшего из своей жизни. Просто сказать, чтобы отвалил, и проблем - будто и не было. Но было жалко. Жалко вот так просто замять недавно рождённую дружбу, да ещё и чувства, а теперь он хотел просто смыть всё это проточной водой? И это не дело, конечно.

Чонин наконец посмотрел на Хёнджина, а тот прожигал его взволнованным взглядом, пытаясь услышать что-то ещё. Он нервно теребил свои пальцы, прерывисто чесал коленки, сидя на влажной траве. Всё же не до конца верил младшему.

- Хёнджин, правда, всё хорошо, - он потянулся чтобы обнять его, но Хёнджин будто обожжённый отлетел от него.

- Ты чего?

- Ничего, я просто не люблю такое, - Чонин тут же вспомнил, как однажды уже пытался обнять Хёнджина, но тот также вырвался и убежал. Но странно, что в другой раз он смог себя осилить, что позволил младшему обнять его в ответ. Странно еще то, что он сам может потрепать его по волосам, обнять, между этим разницы же нет?

- Э... ладно, может, вернёмся в корпус?

***

"Не люблю такое", - Чонин пытался ухватиться за все слова Хёнджина, чтобы понять, что у него происходило в прошлом. Он чувствовал себя детективом, и ему, конечно, это не нравилось, не нравилось, что то, что можно узнать от носителя этой информации, узнать невозможно. Казалось бы, вроде друзья, и он сам напршивается узнать, что происходит в голове у Чонина, соответственно готов принять всё, что он скажет, но при этом сам не доверяет своего прошлого, а понять не может.

- Как день прошёл? - поинтересовался Ник, неожиданно присев на кровать Чонина.

- Пойдет. Чего спрашиваешь?

- За тебя волнуюсь, ты как? Может, расскажешь, что случилось?

Ник волнуется? Вот это было очень удивительно для Чонина: он всегда воспринимал его как знакомого, с которым можно просто посмеяться, с которым не бывает неловко. Но Чонин также подумывал о том, что после появления Хёнджина, он перестал по-прежнему тусоваться с Ником, и может, он всего лишь соскучился, ведь кроме Чонина он почти ни с кем не дружил.

- Ну, - Чонин на мгновение задумался, нужно было сформулировать то, что он сейчас скажет Нику. Всё-таки эту тему нужно с кем-то обсудить, пусть и завуалированно, но даже с самим Хёнджином это будет трудно, - скажи, Ник, ты когда-либо влюблялся?

- О-о, ну... коненчо, - сосед догадался, о чём пойдёт речь, и даже несмотря на свои привычки и характер, он не отшутился, мол "а чего, влюбился?"

- И как ты это понял?

- Об этом трудно так быстро сказать... это давно было.

Ник заметно помрачнел, но не так чтобы прямо окунуться в воспоминания. Он, несвойственно для себя, стал теребить край собственной рубашки, будто хотел замять тему.

- Это для тебя болезненно? Я могу воздержаться от разговора.

- Нет-нет, я просто пытаюсь вспомнить.

И спустя минуту Ник, собравшись с мыслями, принялся рассказывать:

- Дело было в классе пятом что ли, я тогда был мальчишкой совсем, всякие любови-моркови не для меня уж точно были. По мне было бегать по заброшкам втихоря от мамы, уроки прогуливать с пацанами, чтобы исследовать все подвалы и укромные места школы... ну, то есть что-то в этом роде; но с начала нового полугодия к нам новая девочка перевелась, и она мне понравилась, ну, точнее, я её просто запомнил. Она была очень красивой, но что самое главное - очень скромной и умной. Мне нравилось, когда она сидела на уроке, склонив голову, у нее были длинные красно-каштановые волосы, и пока она решала какую-либо задачу, волосы свисали, они ей всячески мешали, а она усердно старалась зачесать их за ухо; а ещё у неё были прямоугольные очки, и они ей тоже мешали, иногда она сильно бесилась из-за них, и клала на парту, но через пару минут всё равно надевала - ничего не видела...

Наверняка перед его глазами всплыла та самая девочка, а иначе не объяснить, почему он уставился в одну точку - куда-то в окно - и смотрел так влюблённо.

- Ты так говоришь, будто все ещё её любишь, - с улыбкой произнёс Чонин.

- Ты слушай. Короче, сначала я просто глаз на неё положил, но со временем в голову начали лезть странные мысли, какие-то неконтролируемые, ну знаешь, стал представлять, как я её приобнимаю, или она меня в щёку целует, ну, или просто, что я её люблю. Конечно, для меня это были странные мысли, ведь я такое никогда не чувствовал. Со временем эти чувства начали расти, я это понимал, но мне было как-то стыдно за них, наверное. В общем, ты сам это поймёшь, ты начнёшь чаще думать об этом человеке, а ещё кстати, возможно, будешь говорить, что "она моя подруга, не больше", но в таком случае нужно сравнивать чувства к друзьям и к ней, и тогда поймёшь, что на самом деле чувства-то отличаются. Влюбиться - значит знать, что этот человек для тебя очень особенный.

- А что было потом? - словно стараясь забыть о своих чувствах, спросил Ян.

- Я признался ей, кажется, через месяца три и очень жалею, что не сказал раньше, она сообщила, что уезжает, оказывается в нашем городе была временно, чтоб потом переехать в большой город. Но она не дала мне ответа на чувства, она просто сказала, что это всё бессмысленно, ведь она будет не рядом... всё.

- Почему же жалеешь? Она же в любом случае уехала бы.

- Да какая разница, я бы хоть насладился каким-то промежутком времени, проведённым с ней. В этом и суть любви - не ждать чего-то от человека и обстоятельств.

- Ты так много мне сказал, спасибо. Но, Ник, скажи, что мне делать, если... если я просто вынужден смириться с тем, что мне её нельзя любить?

- Нельзя любить? Что за бред, Чонин? Любить можно того, кого ты любишь.

- Ник, это... пойми меня, прошу, просто ситуация такая... что мне делать? - Чонин посмотрел на соседа взглядом полным надеждой.

- Я бы, наверное, на твоём месте принял бы эти чувства первично, во-вторых, я бы просто не стал их проявлять. Но знаешь, любовь, даже не взаимная, должна приносить тебе счастье. Ты ведь счастлив, видя этого человека, верно? Так позволь себе хотя бы в тишине от неё наслаждаться ею, не прекращай с ней общение, а если ещё не начинал - начни. Лучше быть друзьями, чем никем друг для друга. И не грусти от того, что она тебя не любит, она ещё может тебя полюбить. Если будешь чаще проводить с ней время и делать ей приятно, то у тебя всё впереди, девчата от этого таят, - заулыбался старший.

- Спасибо, Ник, не знаю, как тебя благодарить даже.

- Да никак, Чонин, ты меня просто... не отвергай.

"Просто не отвергай".

^^^

* перелицованное название фильма "Что гложет Гилберта Грейпа"

не люблю эту главу всем сердцем, из-за огромной неопытности, но без неё никак ;(