Город пепла

– Мы заблудились.

– Ничего не заблудились, – возразил он, а затем тихонько добавил себе под нос, думая, что я не услышу:

– Дрянь, да как же так!..

И снова ругань.

Я нахмурилась и ткнула Камиана локтем в бок, чем заслужила в свою сторону полный недовольства взгляд.

– Что за мерзкая привычка сквернословить?

– Кто бы говорил! Помнится, душа моя, ты и сама недавно сквернословила, поэтому твоя претензия более чем неуместна.

Я громко фыркнула в ответ на его нападки.

Мы вновь остались одни: несколькими часами ранее вновь полил сильный дождь, который оказался столь силён, что плотину, по которой наш отряд перебирался с одного берега реки на другой, внезапно прорвало. Раздался страшный треск, и по ней стали разбегаться трещины, которые с каждой секундой становились всё глубже и глубже. Как итог, с военным отрядом нас разделила быстрая река. К счастью, никто не погиб, но был ли обходной путь, чтобы встретиться всем вновь, также никто не знал.

Мы бродили вдоль леса несколько часов и потерялись – это было ясно как день. Конечно, Камиан не признавал сей факт, бурча себе под нос всякий раз, как я заводила об этом разговор. Чарльз отправился на разведку местности и не вернулся; мы остались одни в тёмной лесистой местности, совсем не зная, куда идти. Теперь же шли хоть куда-то, потому что оставаться на месте было ненамного безопаснее.

Почти зажившая рана снова стала неприятно саднить. Порою боль усиливалась, но, к счастью, проходила так же быстро, как и начиналась.

– Мы заблудились, Камиан.

– Мы не заблудились, душа моя. Просто сбились с пути.

– Это и называется «заблудиться», если ты не знал, – с раздражением заметила я, на что поймала очередной раздражённый взгляд тёмных карих глаз в свою сторону.

– Знать бы, куда Чарльз запропастился, было бы полезнее.

– Возможно, бродит где-то здесь так же, как и мы.

– Возможно... У нас нет времени искать его. Предлагаю двигаться дальше, нужно возвращаться домой. Не могу здесь находиться – тошно мне от этого места, хочется поскорее вернуться.

– Не начинай, – хмуро пробормотала я, дёрнув поводья. Моя кобыла остановилась, громко фыркнув. – Через несколько дней будем дома.

А затем, поразмыслив, я добавила:

– У меня тоже душа не на месте.

– Уверен, твой благоверный в полном порядке. Переживать не о чем.

– Я переживаю не только за него. Мой мир не крутится вокруг Армунда. Есть и другие, не менее важные мне люди.

– Твоя фрейлина, например?

При этом упоминании мне тотчас представилась моя дражайшая Инниция, которая, вероятно, всё ещё была до смерти напугана происходящим. Я знала девушку лучше кого-либо другого: когда та боялась, её круглое личико бледнело, а ладони потели, заходясь мелкой дрожью. На большие, совсем как у оленёнка, глаза наворачивались слёзы, которые она безуспешно пыталась сморгнуть.

– Инниция, да... Она очень близка мне. А тебе разве Дориан не близок?

– Близок, почему нет? – отозвался он, поведя плечом. – Столько лет провели бок о бок, как-никак.

– Надеюсь, с ней всё в порядке... и с дядей Марком тоже.

– Надеюсь. Но, Элла...

– М?

– Тебе нужно быть готовой к тому, что ты можешь потерять любого из них.

– Знаю. Знаю...

Чужие слова резанули по сердцу словно серпом: от одной лишь мысли об этом душа начинала кровоточить. К горлу подступил предательский ком, защипало глаза. Чтобы не дать волю накатившим эмоциям, я сжала поводья в руках, впиваясь ногтями в свои ладони.

– Как подумаю об этом, сразу становится гадко на душе. Я боюсь потерять их. Армунда, Инницию, Марка... И тебя, Кам.

Я сжалась под натиском карих глаз моего друга. Ох, этот взгляд... Долгий, невыносимо тяжёлый. Камиан смотрел на меня так, как будто пытался распознать в моих словах ложь.

– Меня?

– Тебя. Ты стал очень дорог мне.

– Это... забавно.

– Что именно?

– Твои слова. Забавно слышать их после того, как ты столько лет игнорировала моё существование.

– Я его не игнорировала. Я всегда о тебе помнила.

– С охотой верю, душа моя.

– Я говорю правду. Просто...

– Просто что?

– Мы выросли, стали взрослее... Я увлеклась Армундом. Увлеклась так сильно, что потом не знала, как начать снова с тобой общаться, как подступиться к тебе. Только сейчас я осознаю, что мне было проще забыть о нашей дружбе, чем попытаться спасти её. Твой гнев был справедлив. Надеюсь... надеюсь, что ты сможешь простить меня...

Я посмотрела на него, и наши взгляды встретились. Внезапное откровение отразилось в его глазах болью, какой ещё белый свет не видывал. Она нависла над ним тенью, окутала своей темнотой и погрузила юношу в сплошной мрак. Эта боль разрывала его изнутри, но... я была рада, что призналась в этом. Хотя бы себе.

Меньше всего я хотела, чтобы между нами были возведены стены. Стены из обид прошлого.

– Вот оно как, – пробормотал он поникшим голосом.

– Мне очень жаль, Кам.

– Элла, я... Я...

Камиан внезапно запнулся на полуслове, но так и не решился продолжить начатое. Юноша сделал глубокий судорожный вдох и отвернулся, устремляя взгляд куда-то вдаль. До ушей донёсся тихий звук сжимаемых в пальцах поводьев.

– Скажи.

– Ничего. Это неважно.

– Договори, прошу тебя.

– Это неважно!.. – внезапно прикрикнул он, будто метнув в меня невидимую глазу гневную оплеуху, от которой всё сдавило внутри. – Обидно не то, что ты решила забыть о нашей дружбе. Обидно то, что ты решила вспомнить о ней, когда того обстоятельства потребовали. Я не получил от тебя весточки даже тогда, когда мой отец скончался! Хотя нуждался в тебе, как в единственном друге, который у меня был!

Я не нашла, что на это ответить – голова была пуста; собственное сознание молчало в немом осуждении самой себя. А хуже всего было то, что Камиан оказался прав. Не произойди разрыва торговли между нашими дворами, я бы никогда и не ступила на порог его дворца. Более того, уверена: стала бы избегать его и на свадьбе, боясь недоразумений или недопониманий.

– Мне очень жаль... – мой голос дрогнул, сходя на шёпот.

К горлу вновь подступил тяжёлый ком.

– А ведь именно за это я и недолюбливаю его!.. Павлина этого разукрашенного, чтоб его!.. Он забрал тебя.

После секундной паузы Камиан добавил:

– Низкий поклон Вам, Ваше Величество. Спасибо, что хоть лгать не стала.

С этими словами юный правитель двора Теней, дёрнув поводья, промчался мимо меня, даже не взглянув, на несколько десятков шагов вперёд. Черты лица юноши ожесточились.

Обиделся.

Что ж. Камиан имеет полное право злиться на меня – я заслужила этот гнев.

Знала, что когда-то придётся признаться в этом – и себе, и ему.

Почти всю дальнейшую дорогу я прожигала взглядом его спину, всё надеясь, что он успокоится. Камиан обычно всегда болтал без умолку в пути, но теперь игра в молчание затянулась на несколько часов. Пыталась заговорить с ним – завести разговор на любую, даже на самую пустяковую тему, – но юный правитель двора Теней пресекал на корню все мои попытки завязать беседу.

В конечном итоге я перестала пытаться.

Впереди простирался лес. Его величественные кроны покачивались на ветру, а меж деревьев шумно гулял холодный ветер, пробирающий до костей. Я поёжилась. Мы медленно приближались к границе леса; размеренный топот копыт и посвистывание ветра были единственными звуками, сопровождающими нас в пути.

Лесная чаща встретила резким запахом влажной земли. Я вдохнула воздух полной грудью, почему-то подсознательно ощущая непонятное беспокойство. Мне не хотелось думать, что по пути мы снова можем нарваться на банду лесных головорезов, а потому молилась, чтобы тропа как можно скорее вывела нас из густых дебрей. Тропинка то сужалась, то расширялась вновь, расходясь в стороны. Лес с каждым шагом, напротив, становился всё гуще.

Внезапно на нашем пути образовалась развилка с вбитым в землю деревянным указателем. Табличка указывала в оба направления, а по выцветшим буквам с грехом пополам можно было прочитать название портового города.

Я ощутила предвкушающее покалывание в пальцах – неужели мы скоро выберемся отсюда?

Не раз уже с замиранием представляла себе, как оказываюсь дома, в родных стенах, которые способны укрыть от любой неприятности и опасности; как встречаю родных и близких мне людей. В груди разливалось тёплое чувство от мысли, что наше воссоединение состоится совсем скоро.

Ничего не говоря, Камиан двинулся по левой тропе – которая, если верить табличке, была короче правой. Только вот уходила она в куда более густую и тёмную часть леса – настолько, что становилось очень не по себе.

– Ты куда? – несмело спросила я, и он остановился.

– Поедем этим путём, – буркнул парень в ответ, впервые за долгое время заговаривая со мной. Но в низком голосе всё ещё не ощущалось прежней теплоты.

«До сих пор дуется», поняла я.

– Туда?..

– Да, туда.

– Может, стоит пойти по другой тропе? Она выглядит безопаснее.

– Нет, Аирэлла. Мы поедем путём, который я выбрал – он короче. Не собираюсь задерживаться в этой дыре на лишние несколько часов.

И, не став дожидаться моего ответа, Камиан продолжил путь, сразу уходя в мрачную глубь леса. Мне следовало бы остановить его, убедить пойти другой тропой, но отчего-то слова встали поперёк горла.

Просто представила, как он смотрит на меня своими тёмными карими глазами, молчаливо упрекая за то, что я разрушила нашу с ним крепкую дружбу.

На душе стало гадко, словно по моей вине весь мир рухнул в абсолютное ничто.

Я молча последовала за юношей, ступив на узкую протоптанную тропинку.

Дорога была извилистой и тернистой. Лесные дебри казались бесконечными – таков короткий путь, оказывается? Каждый шорох и хруст заставлял внутренности скручиваться внутри, а тело – беспричинно вздрагивать. Я вся превратилась в слух, молясь о том, чтобы не различить среди посвистывания ветра и шелеста листвы топот ног, преследующих нас. Камиан же, казалось, был так глубоко погружён в свои раздумья, что не замечал ничего вокруг себя.

И вот, когда я уже начала переживать, не ходим ли мы кругами, лошади вышли на небольшую округлую поляну. За ней виднелся... обрыв. Сбоку – высокие каменные глыбы с протоптанными тропинками вдоль самого края, которые вели на противоположную сторону. Идти по ним дальше – чистой воды безумие. Верная смерть.

С губ Камиана сорвался озадаченный вздох, и он нахмурился: кажется, юноша уже успел пожалеть о том, что настоял именно на этом пути.

Парень дёрнул поводья, и его лошадь скрылась меж деревьев; топот копыт стал значительно тише, отдалившись от меня в неизвестном направлении.

Юноша вернулся обратно спустя пару минут. Его лицо было перекошено от гнева, глаза метали молнии, и мне стало по-настоящему страшно угодить под горячую руку Камиана.

– Там не пройти, – рявкнул он, – а идти обратно – значит, потерять лишнее время! Чтоб его, проклятье!..

Я ожидала, что друг всё же повернёт назад, предложит пройти по второму пути – пускай это займёт и больше времени, – но, к моему удивлению, Камиан кивнул в сторону узкой тропинки над обрывом и отчеканил:

– Пройдём здесь.

– Ты что, шутишь? – я тут же встрепенулась, чувствуя, как внутренности подскакивают к самому горлу от тревоги.

– А я что, по-твоему, на шута похож?

– Камиан, не валяй дурака! Это опасно. Идём обратно!

– Здесь пройти всего ничего, за пару минут управимся.

Я тяжело вздохнула.

Вот ведь осёл упрямый!

В груди нешуточно начало закипать недовольство.

– Ты серьёзно готов рискнуть нашими жизнями из-за своего упрямства?!

– Никакого упрямства – здесь пройти-то два шага, и мы на другой стороне. Вон, видишь?

– Вижу. Но я лучше обойду, чем предоставлю судьбе лёгкую возможность сжить нас со свету. Не будь так упрям, прошу тебя, Камиан, пойдём в обход. Целее ведь будем!

Но Камиан упорно мотал головой, пресекая любые мои попытки уговорить его.

И правда – осёл упрямый. Упрямый, гордый... Невыносимый.

И как только я позволила себе почувствовать что-то к этому индюку надутому?! И это ещё он что-то про Армунда говорил!

– Своего решения я не изменю. Выбирай – или мы вдвоём, или ты без меня.

Камиан вздёрнул нос, как бы говоря: «Последнее слово останется за мной».

Я смерила его напыщенное лицо гневным взглядом, борясь с навязчивым желанием поколотить парня чем-нибудь за упёртость.

Вот вцепился в своё, и не отпускает!

С губ едва ли не сорвалось короткое досадливое рычание – разумеется, в обход я не пойду, и он прекрасно это знает. Знает, что скольких бы разбойников ни победила, одной сунуться в густую чащу не осмелюсь. Другого выхода, кроме как последовать за ним по этой узкой тропинке над обрывом, у меня и не оставалось.

– Пойдёшь первым, – пробурчала я недовольно, косясь на него исподлобья.

– Разумеется, – фыркнул парень в ответ, вздёргивая кончик носа.

Камиан спешился. Он ласково потрепал свою кобылку по мохнатой гриве и протянул ей невесть откуда взявшееся небольшое яблоко. Та довольно захрустела угощением.

Даже к лошади проявил больше тёплых чувств, чем ко мне.

– Долго ты ещё собираешься злиться?

– Я не злюсь.

– О, как же! То-то я смотрю, ты меня избегаешь всю дорогу. Не злишься, конечно.

– Я тебя не избегаю – привычки поступать так с другими у меня, к счастью, нет, – ядовито ответил Камиан. Это была его далеко не самая изобретательная попытка намекнуть, в чей огород был брошен этот камень, но она сработала.

От возмущения у меня аж дыхание спёрло.

Тем временем правитель двора Теней взял свою кобылку за поводья и подвёл к обрыву. Лошадь заржала, вставая на дыбы, и тогда Камиан принялся её успокаивать, поглаживая по мощной шее.

– Тише, девочка, тише. Здесь совсем не страшно, – голос его изменился, становясь нежнее, стоило парню обратиться к ней.

– Да здесь душу отдать можно, пока на ту сторону перейдёшь! – не удержалась я от злобного замечания.

Камиан взглянул на меня и демонстративно закатил глаза, как бы показывая своё неприкрытое раздражение.

Гнев, кипевший во мне с момента нашей перепалки, наконец, выплеснулся наружу – я поспешно спешилась и подлетела к другу, хватая его за запястье. Он тут же окинул меня хмурым суровым взглядом. В карих глазах читался немой вопрос.

– Перестань паясничать. Я была неправа, признаю – что ещё мне сделать, чтобы ты простил меня?

– Мне от тебя ничего не нужно.

– Послушай. Можешь закатывать глаза сколько угодно, но я сказала правду. Ты дорог мне. Может, я и бросила тебя, когда мы были детьми, но то время прошло. Мы больше не дети. Перестань жить прошлым – я здесь, с тобой! Как не бросила тебя, когда ты полуживой в лесу лежал, так не брошу и сейчас. Уясни это наконец!

Мы долго смотрели друг другу в глаза, пока я ждала ответа.

Мои руки дрожали, а во рту собралась неприятная горечь. Я нервно сглотнула.

Неужели моё признание только всё усугубило? Неужели теперь между нами пропасть, глубже прежней?..

Но Камиан так и не ответил – лишь отвернулся, ведя свою лошадь по узкой дорожке вдоль скал.

На мгновение я почувствовала лёгкое головокружение и закрыла глаза, пытаясь прийти в себя.

Вот же ж, проклятье...

Ну, ничего, у меня ещё будет время всё исправить.

Я взяла поводья своего скакуна и подошла к краю обрыва, медленно опуская взгляд в пропасть. Она была огромна: не менее ста морских саженей в глубину. На дне виднелись острые скалы, торчащие из-под земли, словно наточенные копья. Один неверный шаг – и ты мёртв. Перед глазами всё поплыло, голова закружилась.

Я ощутила дрожь по всему телу и своё затаившееся дыхание.

Страх свалиться в пропасть охватил меня в мгновение ока.

– Ой, мамочки, – еле слышно пробормотала я себе под нос. Желудок от страха скрутило в тугой узел.

Не знала, что у меня такая паническая боязнь высоты.

Только бы не оступиться, только бы не оступиться...

– Ты идёшь, или нет? – услышав голос Камиана, я вздрогнула. Стук сердца эхом прозвенел в ушах.

– Д-да, иду, – мой голос дрогнул, и я, пересиливая страх, ступила на узкую тропинку.

– Торопись. Мы и так сильно задержались.

Я не обратила внимание на его безразличный тон – все мысли были о пропасти под ногами. Приходилось двигаться медленно – стараясь не делать лишних движений, стараясь не дышать. Моя лошадь медленно плелась за мной следом.

Переход и правда был небольшим, но мне казалось, что я нахожусь над этой пропастью уже не один час, и прошла не один десяток шагов. Ноги предательски дрожали с каждым новым продвижением вперед.

Камиан уже сошёл с тропы, поджидая меня на такой же круглой пустой поляне.

– Не страшно же, – буркнул он раздражённо, и сделал шаг вперёд, протягивая свою ладонь. – Дай мне руку, я помогу.

Я так же вытянула ладонь в его сторону, намереваясь ей схватиться.

Внезапно нога оступилась, и земля подо мной просела.

С губ сорвался громкий крик.

Тропа обвалилась в мгновение ока, и не успела я что-либо предпринять, как уже катилась вниз по каменистому склону.

Попыталась зацепиться за что-то руками, но не удалось. Острые камни только разрезали кожу.

Нет-нет-нет, всё не может закончиться именно так!

Внезапно мне удалось зацепиться за выступающие из-под земли коренья, и я схватилась за них что было силы. В кожу впились тысячи мелких иголок, съезжающая почва посыпалась на лицо.

Откуда-то сверху раздалась громкая ругань вперемешку с криками моего спутника, но я не слышала его – бешеный стук сердца в ушах перебивал все остальные звуки.

– Камиа-а-ан! – кричала я, повиснув на выступающих кореньях будто тряпичная кукла. – Помоги, умоляю!..

Подняв глаза, я увидела, как юноша осторожно спускается по просевшей почве; на его лице застыла маска неподдельного ужаса. И без того бледная кожа побледнела ещё сильнее.

Я попыталась подтянуться, чтобы взобраться на каменистую поверхность, но сил не было. Все усилия уходили на то, чтоб хотя бы удержаться.

И вот Камиан уже рядом, в локте от меня – поспешно протягивает мне руку.

– Хватайся, Элла! – голос его дрожал, хоть и было видно, как он старался держать себя в руках. – Не бойся, я рядом!

Я приложила все силы, чтобы приподнять своё тело и схватиться ладонью за его руку. Хватка парня была необыкновенно крепкой.

– Все будет хорошо, душа моя, не бойся, – пробормотал он, – я не брошу тебя.

И я ему, конечно, верила.

Он не бросит в беде. Не оставит.

Камиан уже начал вытягивать меня из обрыва, подтягивая к себе, но внезапно моя ладонь выскользнула из его рук.

И тело сорвалось в пропасть.