Город пепла

Горячая вода вновь приятно согревает тело. Вокруг витает раннее неощутимая смесь ароматов – я улавливаю нотки цитруса и ещё чего-то сладкого, напоминающего ванильный сахар.

Не хочется вылезать из горячей ванны, ведь кажется, что здесь и сейчас безопаснее всего. Стоит лишь опустить голову под воду – и тебя нет, как и нет личного беспорядочного хаоса вокруг. Беспрерывный поток хаотичных мыслей утихает, стоит лишь телу расслабиться.

Мне ещё никогда не доводилось чувствовать себя такой живой.

С губ срывается судорожный вздох, когда внезапно я осознаю, что вода практически остыла, а ванна стала холодной. Вылезаю, хватаясь за бортики и становясь на светлый махровый ковёр; по изгибам тела стекают крупные капли. Я оборачиваюсь тёплым махровым полотенцем, растирая по коже эфирные масла. В нос бьёт приятный цветочный аромат.

Под негромкое щебетание птиц за окном неспешно наношу масла на кончики влажных волос. Мне давно не доводилось слышать звонкого пения лесных обитателей, потому наслаждаюсь каждой звучащей нотой.

Приведя себя в порядок, я выхожу из ванны, и... встречаюсь взглядом с Камианом, который вертит в руках крохотную резную статуэтку, сидя на моей кровати. Лицо тут же вспыхивает от смущения. Внутри всё кричит о том, чтобы отпрянуть обратно, дабы юноша не разглядывал меня в подобном виде, но ноги не слушаются. Они будто приросли к полу, не позволяя мне и шагу в сторону ступить.

Камиан слегка склоняет голову в знак приветствия.

– Душа моя.

– Что ты тут делаешь?..

– Я ждал тебя.

– Что-то стряслось, Кам? Что-то срочное?

– Нет. Мне хотелось бы обсудить с тобой дальнейшие шаги. Наша цель не за горами, причём в прямом смысле этого слова. Нужно разработать план действий.

Я киваю в знак согласия, крепко держась за узелок на полотенце – нам действительно стоило бы обсудить план действий перед отправлением.

– Хорошо. Ты только дай мне пять минут, я оденусь.

После этих слов молча указываю парню взглядом на дверь, намекая, чтоб вышел. Всё же, несмотря на мои неясные к нему чувства, мне бы не хотелось, чтобы он видел меня обнажённой.

Юноша проследил за взглядом, а затем негромко фыркнул себе под нос. Секунда – и вот Камиан уже движется в моём направлении: медленно, словно хищник, отрезая пути отступления. Я пытаюсь пошевелиться, но к ногам словно мешки привязали – с места не сдвинуться. Могу лишь стоять, наблюдая за приближающейся фигурой.

Почему я не могу сдвинуться с места?

Камиан подходит ко мне вплотную. Покрытые мурашками от прохлады плечи согревает его размеренное дыхание. Я поднимаю глаза, встречаясь с пронзительным взглядом карих глаз.

– Что ты?.. – мой голос предательски обрывается.

– Ты дрожишь, как лист осины. Я напугал тебя?

– Нет. Я просто хочу понять твои намерения.

– Не могу его забыть, – и прежде, чем я успеваю задать встречный вопрос, Камиан продолжает, – тот поцелуй. Я не могу забыть его, он не выходит у меня из головы.

Чужие холодные пальцы нащупывают мою ладонь, а затем подносят к губам, оставляя на коже нежное, полное чувств касание. От волнения у меня перехватывает дыхание, а сердце пускается в пляс. Я люблю этот жест, но когда так делает Камиан, у меня случается настоящий водоворот эмоций, абсолютный всплеск чувств, контролировать который мне не по силам.

– Я не могу забыть его, он не выходит у меня из головы... Душа моя, что ты сотворила со мной? Какими чарами околдовала?..

– Камиан, это... игра твоих чувств, ты не в себе, – пытаюсь уверить себя в этом даже больше, чем собственного друга. – Ты снова пил?..

– Нет. Нет-нет, дело не в вине, Аирэлла, я просто... – запнувшись, он продолжает с широкой улыбкой на губах, – не могу здраво мыслить, когда ты рядом.

– Ты пьян, это ясно как день!

– Я не пьян, душа моя. Лишь... хочу повторить то, что произошло между нами.

От подобного заявления сердце падает в пятки, а руки дрожат мелкой дрожью. Мне следовало бы влепить ему пощёчину за подобное предложение, ведь без году неделя как я – замужняя девушка!

«Это неправильно, так не должно быть!» – кричит моё сознание.

Но сердцу не прикажешь... Пламя чувств, разгоревшееся где-то глубоко внутри, палит нутро, и я поддаюсь чужим чувственным прикосновениям.

– То есть, ты...

– Могу ли я украсть твой поцелуй, душа моя?

Влечение, что я испытываю к парню, заглушает противоречивые чувства – я медленно киваю, наблюдая, как тонкие губы юноши расплываются в довольной улыбке. Камиан касается меня кончиками пальцев – нежно, почти неощутимо очерчивает контур рук. По обыкновению холодные ладони оказываются непривычно тёплыми.

Он тянется ко мне, и наши губы встречаются – это робкое, едва ощутимое касание, от которого по моему телу проходится волна мурашек. Лёгкое движение незамедлительно перерастает в настоящий поцелуй – чувственный, наполненный нежностью и трепетом. Сладко кружится голова.

О, небеса, какие же мягкие у него губы...

Меня захлёстывает волной эмоций, какой прежде я никогда не испытывала: даже неоднократная близость с женихом не идёт в сравнение с тем, какие чувства всколыхнул в моём сердце Камиан этим поцелуем. На секунду даже почудилось, будто судьбой в действительности мне был предначертан только он.

– Ты мне голову вскружила... Иди ко мне, – шепчет парень, заботливо убирая влажные волосы с моего плеча.

Молодой человек даже, видимо, и не думал отрываться от меня – едва один поцелуй кончался, тотчас начинался следующий. В животе порхал рой бабочек – кажется, такое состояние обычно и испытывают люди, когда их переполняет чувство любви. Встаю на цыпочки, пытаясь дотянуться до его губ – Камиан довольно высок. Наши тела льнут друг к другу; я слышу, как сердце колотится в чужой груди. Его тёплые ладони скользят по моей спине, медленно опускаясь к талии. Длинные изящные пальцы касаются бёдер, а в следующее мгновение по коже проходятся мурашки от того, как он сжимает их.

Короткие ногти проскальзывают по обнажённой коже, царапая её.

Мне не хочется останавливаться, ведь происходящее нравится мне, даже очень – в чём я мысленно признаюсь самой себе, густо краснея.

Воздух вокруг нас накаливается, и становится нечем дышать.

Мои ладони ныряют под чужую рубашку. Трогаю кончиками пальцев зажившую рану на боку, и до ушей тут же доносится его тихий вздох, сорвавшийся с губ.

Как только я расстёгиваю непослушные пуговицы, жаркие губы парня перемещаются на мою шею, осыпая её жадными и нетерпеливыми поцелуями. Впиваюсь ногтями в мускулистую спину, дотрагиваюсь до густой шевелюры – лишь бы куда-то деть руки. С губ непроизвольно срывается стон, когда наши тела сильнее прижимаются друг к другу в стремлении сплестись в одно целое. Спину пронзает холод каменных стен. Мне хочется как можно скорее избавиться от чужой одежды, и, похоже, Камиан всецело разделяет это чувство.

Он с лёгкостью подхватывает моё тело на руки, а затем...

. . .

Резко вдохнув, я подскочила на месте, в ужасе распахивая глаза. Лёгкие опалило морозным ночным воздухом. Вокруг было темно, хоть глаз выколи, а единственным источником света служил потрескивающий в двух шагах от нас костёр. Его крохотные искры взмывали высоко в небо, растворяясь во мраке ночи.

А рядом, укутавшись по шею в тёплый плед, мирно спал Камиан.

Несложно догадаться, что увиденное было лишь сном. Очень правдоподобным сном.

Я принялась жадно хватать ртом воздух, пытаясь отдышаться и избавиться от ощущения жара во всём теле.

Проклятье, насколько правдоподобный это был сон!..

Неподалёку послышались шаркающие шаги, а затем, не успела я обернуться, на плечо легла крепкая рука.

– Ваше Величество, – негромко окликнул меня Чарльз – генерал, что сопровождал нас в этой поездке. – Всё в порядке?

Пока сознание пыталось оттеснить остатки сна, мне вспомнилось, как несколько часов назад мы покинули королевский дворец и направились в сторону разрушенной бывшей столицы Инверии. В моей груди сердце колотилось в бешеном ритме: я до сих пор ощущала на теле жадные прикосновения друга, а его горячие поцелуи – на коже.

– В-всё в порядке, п-просто кошмар приснился, – немного нервно закивала головой, не находя в себе смелости поднять подбородок и посмотреть в лицо мужчине. Он, нахмурив густые брови, продолжил.

– Принести Вам воды? Вы побледнели.

– Буду очень признательна, Чарльз.

Мужчина отошёл в сторону к лошадям, достал из дорожных сумок флягу с водой и принёс её мне. Прохладная жидкость приятно смочила горло. Учащённое сердцебиение медленно возвращалось к обычному ритму.

– Лучше?

– Намного, благодарю.

– Что происходит?.. – прозвучал в стороне сонный голос Камиана, проснувшегося от шума. Он окинул нас обоих хмурым взглядом. – Что за шум?

– Госпоже Аирэлле стало нехорошо, я принёс ей воды.

Юноша тут же встрепенулся, приподнимаясь на локтях – сон словно рукой сняло.

– Всё в порядке, Элла? Что случилось?

– Пустяки, дурной сон приснился.

– Дурной сон приснился... – непроизвольно повторил он вслед за мной. – Твои руки ледяные, что за сон такой тебя побеспокоил? – задумчивым тоном пробормотал парень себе под нос, едва коснувшись моих ладоней. – Иди ко мне.

«Иди ко мне».

Эти три слова эхом раздались в моей голове, вновь подкидывая свежие воспоминания о том, что произошло во сне. Я заморгала в растерянности, находя внутри весьма противоречивые чувства – часть меня хотелось броситься к юноше, не раздумывая. Вторая же часть противилась этому желанию.

Разрываясь меж двух огней, я не сразу заметила, как друг окликает меня, махая рукой перед самым моим носом.

– Элла? Элла!

– А? Что? – представляю только, как глупо это выглядело со стороны.

– Тебе точно лучше? Ты бледная, как смерть. Ну-ка, иди сюда.

Камиан протянул ладонь, подзывая к себе, и я просто решила отпустить все свои тревожные мысли: придерживая покрывало на плечах, бездумно присела рядом с ним, а затем легла набок, прижавшись к его телу спиной. Крепкие руки юноши тут же обняли меня и накрыли сверху вторым пледом. Тёплая ткань пахла Камианом – смесью пряного запаха с лёгкими нотками цитрусовых.

– Ну, теперь расскажи: что такого тебе приснилось, что ты так встревожилась? – прозвучал над ухом его голос с едва уловимыми сонными нотками.

– Не хочу об этом, – буркнула я в ответ, поджимая губы.

– Неужели кто обнажённый приснился и испугал своим видом невинную малышку Эллу? Вот это было бы зрелище, – хохотнул он себе под нос, даже не подозревая, сколь его бесстыжий ум близок к правде. Мои щёки порозовели. – Расскажешь о кошмаре, и вся тревога уйдёт. Нам так в детстве говорили, помнишь?

– Помню. Но мне не хочется об этом говорить.

– Хорошо, – Камиан почти невесомо дотронулся пальцами до моих волос, убирая локоны с лица. – Расскажешь, как будешь готова. Или не рассказывай вовсе – как сама решишь. Мне посторожить твой сон?

– Нет, всё в порядке. Спи, впереди долгая дорога.

– Ты тоже постарайся заснуть. Впереди и правда долгая дорога, – а затем, выждав паузу, он добавил, – доброй ночи, Элла.

Впрочем, той ночью я так и не смогла уснуть. Едва закрывала глаза, видела перед собой прежний сон, и меня всякий раз словно окатывало с ног до головы ледяной водой.

* * *

– Далеко нам ещё, Чарльз?

– Почти пришли, Ваше Величество. Заберёмся на тот холм, и мы на месте.

– Поскорее бы, – фыркнул Камиан нетерпеливо, в сотый раз заправляя пряди волос за уши. – Надеюсь, Чёрный жнец не добрался до меча раньше нас.

– Не думаю, – негромко заговорила я, хранившая молчание до этого почти весь день. В горле неприятно першило. – Случись бы это, об этом уже все бы знали. Такое событие уж точно не прошло бы мимо нас.

Я сжала в руках поводья, и конь перескочил через поваленный поперёк лесной дороги ясень. Мы двигались так уже много часов, и на момент разговора в просветах между деревьями показался холм, за которым, если верить словам Чарльза, находилась бывшая столица. Сзади по пятам следовал охранявший нас военный отряд.

– Звучит убедительно, допустим. Мне просто осточертело слоняться по лесам и каким-то дебрям – заберём тот проклятый меч и уберёмся отсюда на все четыре стороны. Ноги моей больше в этом... королевстве не будет. Ничего личного, Чарльз, – поморщился Камиан.

Я резко выпрямилась в седле.

– Не ной, Кам, хватит. Ты знал, на что шёл. Стисни зубы и терпи.

– В разрушенном городе опасно, будьте начеку, – Чарльз огляделся кругом, крепко держа в руках поводья, после чего похлопал своего коня по шее. – Нередко мы получали сведения о том, что кого-то там загрызли волки, или даже кто покрупнее из хищников; кто-то погибал, попадая в ловушки. Было множество смельчаков, которые бросали вызов древней разрушенной столице. И все они па́ли.

– Волки или кто покрупнее, красота-то какая, – съязвил в ответ Камиан, закатывая глаза. – Только этого нам и не хватало.

Дёрнув поводья, юноша гордо вскинул подбородок, продолжая путь. Оставшаяся дорога заняла у нас не более пяти сотни шагов – вскоре, взобравшись на небольшой пригорок, мы увидели его. Затерянный город, бывшая столица Инверии. Даже в зловещем мраке было легко углядеть его очертания: гигантские, величественные руины древнего города простирались у самого подножья скалистых гор Мериана, уходя в глубину громадного леса.

Поверить не могу, что передо мной – тысячелетняя история. С губ сорвался тихий восхищённый вздох. Когда-то этот город процветал, в нём кипела жизнь, но... затем пришла война, и от цветущей столицы великого государства и следа не осталось. Я с замиранием сердца представила, как каждое утро в домах просыпались счастливые, ничего не предвещающие жители; как кипела на улицах жизнь, и на площадях – работа; как яркие торговцы сновали туда-сюда со своими телегами, а когда день клонился к закату – каким сияющим город становился в просторах ночи́.

При мысли об этом дух захватывало – только у восхищения, увы, был очень горький привкус.

Первым на тропу вышел Чарльз, ведя нас к цели; следом за ним двинулась я. За Камианом последовало сопровождение. Спуск не занял у нас много времени. Мы оставили лошадей, привязав их к дереву; сами же вошли в город, проходя под изуродованной временем и ветром аркой. Большинство построек заросло деревьями, плющом и дикими цветами – да так, что к ним и на шаг не подобраться. Нас то и дело оцарапывали колючие кустарники, растущие на пути.

Отовсюду доносился шорох, хруст, шелест деревьев; странные звуки перекрещивались с пением сверчков.

– Что мы ищем? – голос Чарльза раздался в этой тишине столь неожиданно, что я подпрыгнула на месте.

– Не знаем точно, – отозвался Камиан, окидывая окрестности хмурым взглядом. – Может, сокровищницу, или что-то вроде того. Должен же меч где-то храниться.

– Возможно ли то, что его давно уже здесь нет?

– Очень возможно. Но мы не узнаем, если не проверим.

– Как думаешь, он всё ещё здесь? – негромко обратилась я к другу, дотрагиваясь ладонью до крепкого плеча.

– Не имею ни малейшего представления. Мне хотелось бы надеяться, что да. Не могли же мы зря проделать весь этот путь.

– Смотрите под ноги, здесь могут быть расставлены ловушки.

Камиан кивнул генералу.

– Хорошо. Все будьте начеку. Элла, будь рядом, не отходи далеко, – прозвучал его твёрдый голос.

– Поняла.

Взявшись за чужой локоть, чтоб не отставать, я вместе с Камианом и парой крепких солдат отправилась на разведку, блуждая по развалинам древней столицы. Её архитектура завораживала – высокие каменные дома с чудом уцелевшими витражными стёклами строились вдоль мощёных улиц. Впереди нас ждал полуразрушенный, заросший диким плющом фонтан; каменные лавки на площади разваливались едва ли не от каждого слабенького дуновения ветра, но всё ещё были красивыми.

От волнения у меня затряслись поджилки: в душе ощущался некий трепет от мысли, что я ступаю по такому месту. Здесь вершилась история. Это было... захватывающе. Мне хотелось бы получше рассмотреть древний город в ясный солнечный день – жаль только, что сквозь мрачное проклятое небо тёплые лучи солнца никак не пробились бы.

Мы с Камианом заглядывали в каждое уцелевшее строение, осматривали едва ли не все каменные блоки, но усиленные поиски не приводили к желаемому положительному результату. Юноша негромко чертыхался себе под нос всякий раз, как мы покидали очередное здание с пустыми руками.

И вот, впереди, посреди заросшей плющом поляны замаячило каменное строение, похожее на склеп. Оно единственное осталось целым и сравнительно чистым, а потому разительно отличалось от всех тех, которые были вокруг нас. Камиан выставил предупредительно руку, преграждая мне путь.

– Я пойду первым.

– Хорошо, – кивнула, не желая спорить.

Из открытой каменной двери веяло зловещим холодом. Парень вошёл в сооружение первым, когда как мне оставалось понемногу двинуться следом. Краем глаза я заметила, как Камиан крепко сжимает рукоять своего меча, готовый защититься и защищать в любую секунду.

Но стоило мне переступить порог, как что-то с силой ударило меня в грудь, из-за чего я отлетела на пару шагов назад. Хотелось от неожиданности закричать, но от испуга дыхание спёрло, и получилось лишь издать тоненький писк.

Поясницу пронзила острая боль.

От удивления мои глаза расширились.

– Какого лешего?.. – негромко выругалась я, потирая место ушиба. Ко мне тут же подбежал один из военных, помогая подняться на ноги.

– Вы не ушиблись, Ваше Величество? – обеспокоенно поинтересовался он, крепко придерживая меня за руку.

– Нет, я в порядке... – отозвалась я, как меня тут же перебили.

– Надо же, душа моя, как плохо на тебя влияет моя компания! – хохотнул мой спутник где-то внутри, и вот он снова показался в проходе. – Ты не заходишь?

– Я... не могу.

– То есть, как это? Шутишь?

Я вновь попыталась войти в строение, только аккуратнее, но и тогда неведомая сила оттолкнула меня назад.

– Какого лешего?! – выругался парень следом за мной, хватая мою руку и пытаясь затянуть её внутрь. Конечно же, у него ничего не вышло. Бросив попытки затянуть меня внутрь сооружения, Камиан вышел и зашёл в дверь обратно. – Почему тогда я могу войти, а ты – нет?

– Если бы я знала, – проворчала досадливо, пиная ботинком высокую сухую траву.

Юноша вышел вновь и принялся оглядывать строение, ощупывать его, пытаясь найти какие-то потайные рычаги – или что угодно, отдалённо похожее на ключ к возможности войти обоим в этот странный склеп. Тогда-то мы и заметили высокую арку, а на ней – слова, выбитые на белом камне. Приглядевшись, я поняла, что то были и не слова вовсе, а странного вида закорючки.

Закорючки и закорючки, ну и Норрис с ними.

Внезапно со стороны Камиана раздался удивлённый возглас:

– Ого! – воскликнул он изумлённым тоном, прищуривая глаза.

– Что? – я приподняла брови в недоумении, глядя то на символы, то на своего спутника.

– Здесь и покоился Норрис, если... если верить надписи.

Я устремила свой взгляд на белый камень, вглядываясь в странные закорючки, не имеющие до этого мгновения для меня большого смысла.

– То есть, ты понимаешь, что здесь написано?..

– Да. Не всё, да и бóльшую часть не разобрать, но... Это ситирийский.

– Ситирийский? Язык, который использовался при правлении Норриса?

– Ага.

– Откуда ты знаешь его? Как из этих каракулей можно хоть какие-то слова составить?..

– В моей семье даже спустя многие поколения говорили на этом языке, и меня научили. Конечно, с возрастом многое забылось, но... Кое-что понять я ещё могу.

– И что там написано?

– «An-seodeireighland moor iorsgrosadirsaioghal».

Я изогнула брови в удивлении – как же красиво звучал древний язык. Мягко, плавно, словно старинная песнь.

– А можно по-нашему? Я ни слова не поняла.

– Здесь сказано, что тут почил великий властитель и разрушитель мира. Э... Или как-то по-другому... Интерпретация может быть другой, но смысл остаётся тот же. И, если Чёрный жнец покоился действительно здесь, тогда это фамильный склеп, и, скорее всего, на него наложены кровные чары. Теперь понятно, почему ты не можешь пройти.

– Я не его крови.

Камиан кивнул:

– Верно. По всей видимости, мера предосторожности, чтобы никто иной не проник сюда. Но если это – его склеп...

– Тогда что?

– Тогда, возможно, меча здесь и нет. Будь он здесь, Чёрный жнец бы уже давно завладел клинком. Я попробую найти что-то, что осветит склеп изнутри.

С этими словами Камиан обошёл здание по кругу и нашёл небольшую палку, которая, по его словам, могла сойти за факел. С горем пополам нам удалось разжечь её – так появился небольшой источник света. На отблески зажжённого факела тут же пришёл Чарльз, заинтересовавшийся находкой.

– Нашли что-нибудь?

– Ещё нет, – качнул головой парень, поглядывая на небольшое пламя, пляшущее на палке. – Ты знаешь, что это за место, Чарльз?

– Склеп, полагаю. Видел это место пару раз – я здесь не впервые.

– Да, фамильный. Здесь Чёрный жнец и покоился, представляешь?

– Значит, меча тут нет? – Чарльз нахмурился.

– Не берусь утверждать, – буркнул правитель двора Теней без тени надежды в голосе.

Подняв импровизированный факел и распахнув каменную дверь пошире, Камиан вошёл в склеп, освещая нам его внутреннюю обстановку.

Всё внутри оказалось разрушено временем, но также и будто какой-то необъяснимой силой – каменные колонны по всему периметру были поломаны, а их куски разбросаны по склепу; в воздухе до сих пор стояло облако пыли, но при этом от стен и пола несло сыростью. Посреди этого хаоса находился каменный гроб, но он тоже не уцелел – каменная крышка была разломана на несколько частей, упавших рядом с его стенками.

– Да здесь настоящее стихийное бедствие случилось, – заметил Камиан со смешком в голосе.

– Почему Вы не заходите? – тихо обратился ко мне Чарльз, кивая на вход в склеп.

– Кровная магия, – пояснила я, сложив руки на груди. – Только потомки Чёрного жнеца могут войти туда.

– Значит, Его Величество Камиан – потомок Чёрного жнеца? – Чарльз бросил короткий взгляд на бродящего в склепе юношу.

– Верно. Я тоже удивилась, когда узнала.

– Мне слышно, о чём вы шепчетесь, Аирэлла.

Я закатила глаза, цокнув языком.

– Нашёл что-нибудь?

– Нет, – досадливо отозвался он в ответ, обходя сооружение по кругу. – Ни меча, ни чего-либо другого, что могло бы указать на его присутствие здесь. Проклятье, как знал, что ничего путного в этой дыре мы не найдём!..

– Посмотри лучше, вдруг ты что-то упустил.

Со стороны правителя двора Теней воцарилось молчание – в небольшом разрушенном помещении мелькали блики факела, были слышны громкие шаги и хруст листвы. Он тщательно осматривал каждый угол склепа, порой чертыхаясь во весь голос.

Внезапно послышался глухой стук и последовавшая за ним негромкая ругань Камиана.

– Какой полудурок поставил сюда эту дрянь?! Так и голову расшибить недолго! – за этим последовал новый глухой стук и звук треснувшего напополам камня. А за ним – удивлённый возглас. – Так, а это что?..

Мы с Чарльзом переглянулись, заинтересовавшись чужими восклицаниями.

– Что там? – проговорила я, жалея, что не могу войти в склеп и увидеть найденное своими глазами.

– Здесь что-то вроде... секретного хранилища.

– И что внутри?

Ответа от него мы с Чарльзом так и не дождались. Вместо этого вскоре услышали глухой скрежет и приглушённую ругань, словно Камиан волочил по земле что-то тяжёлое. Пара томительных минут ожидания, и вот он показался в дверном проходе. Юноша действительно волочил по земле какой-то каменный прямоугольный короб.

Он уложил его на землю так, чтобы мы могли коснуться его, и выпрямился, разминая мышцы.

– Только поглядите, – буркнул он, пнув каменное нечто носком ботинка. С глухим ударом часть короба упала на землю.

– Что это? – с озадаченным видом спросил Чарльз.

– Похоже на... тайник, – негромко выдвинула я своё предположение, осматривая его со всех сторон. Внутренняя часть короба была обшита бархатом, а в центре помещался футляр для меча.

Только вот оружия в тайнике не оказалось.

Сердце в груди замерло, стоило мне осознать всю трагедию ситуации.

– Я так понимаю, наш долгий путь был проделан зря, – заметил Камиан, окидывая нас с Чарльзом хмурым взглядом.

– Нет-нет, – затараторила я, ощупывая тайник руками. – Здесь должно что-то быть!..

– Нет, Элла.

– Может, здесь есть двойное дно?..

– Здесь ничего нет.

– Меч должен быть где-то тут, я чувствую!

Голова отказывалась верить в происходящее.

– Здесь ничего нет, Аирэлла. Тайник пуст...

Мы встретились взглядами. Всё, что я увидела в его глазах – разочарование. Обречённость. Рухнувшие надежды.

Я не знала, что и думать. Все наши надежды возлагались именно на эту находку, на таинственный древний город, что покоился в тысячелетних руинах. Мы грезили об этой находке, прошли ради неё множество преград и не единый раз были на волоске от смерти.

Выходит, весь наш путь и вправду был впустую.

– Есть предположения, куда мог деться меч? – подал голос Чарльз. По помрачневшему виду мужчины было ясно, что он был разочарован отсутствием меча так же, как и мы.

– Нет, – мотнул головой Камиан. – На это место наложена кровная магия. Если его кто и вынес, то только члены моего рода. Больше никто не смог бы войти сюда.

Он подал мне руку, помогая мне встать с земли. Холодные ладони бережно сжали мои руки.

– Идём домой, Элла, – выдохнул он, бросив последний хмурый взгляд на склеп Чёрного жнеца. – Пора возвращаться.