Глава 10
Голова больно гудела от осознания происходящего. Что-то изнутри рвалось наружу, разрывая всё. Было тошно. Страшно.
А его глаза всё продолжали мерещиться.
Карие. С отблеском чего-то опасного, уверенного, но до чёртиков закрытого. Тело продолжало помнить пальцы. Горячие, неторопливые, но знающие чёткую цель. Губы помнили его вкус. Какая-то мятная жвачка перебивала сигареты, а если углубить, то получалась сладость. Не приторная, скорее, с какой-то горечью.
Тело опять начало жечь.
Нельзя. Нельзя влюбляться или любить. Особенно, если человек разрушает изнутри. И Сеня это понимает. Но принимает ли?
— Мы переспали. — Надя пожала плечами. На губах - улыбка, но глаза грустные и пустые.
— Выглядишь... неважно. — Хенкина провела ладонью по её щеке, убирая излишки румян.
— Он... жестковат. — выдавила смешок подруга, чуть оттягивая ворот чёрного боди. Показались следы. Безумные укусы и засосы, синяки. Затем девушка закатила рукава. Фиолетовые полосы.
— Это Кислов тебя так? — всё внутри сжалось от одного только упоминания этой персоны. К горлу подоспел противный комок.
— Да. — Соколовская поправляет одежду, скрывая следы. — Он очень... голодный. — усмехается она, но Есения видит в глазах предательски блеск. Почти слёзы.
— Надюша... — жалобно протягивает светловолосая, сразу обнимая одноклассницу. — Тише, милая. — краем глаза она замечает экран чужого телефона. "Котёнок": «Надюх, сорян за вчерашнее. Переборщил. Готов исправиться в следующий раз». Сеня проглатывает злость и отвращение, но вдруг...
«— Ты уверенна?..
Он входит плавно, доставляя наименьший дискомфорт.
— Привыкни, клянусь, я осторожно.
Расслабляет поглаживаниями, нежностью и совсем неторопливо продолжает движение».
Он был нежен. В тот раз, когда они переспали. Он был нежен, зная, что первый. И резкость наступила только тогда, когда ей было хорошо.
Когда Сеня сама разрешила.
Грудь сдавливает в тиски. Надя отрывается, наконец услышав звук уведомление. Она быстро приходит в себя, словно отрезвляясь. Кудрявая мгновенно печатает ответ: «Всё хорошо, не переживай. Просто испугалась. Сегодня?». Рвота подходит к горлу. Но быстрее наступают слёзы, когда Хенкина понимает.
Она чувствует его тепло на себе.
Она помнит его поцелуи.
Она ощущает его запах.
Она хочет быть с ним.
Она любит.
— Еся, всё хорошо? — недоумевает Надя, следя за тем, как подруга выходит из полупустого кабинета, показывая пальцами жест "окей".
По пути в туалет вновь он. Всего в пяти шагах от неё. Взгляды поднимаются и оба замирают. На лице Вани естественная маска. Усмешка. Но глаза пусты. Не как всегда. Зелёные же радужки быстро заплыли слезами.
«— Я думал, ты не отдашься.
— Я тоже. Но рядом с тобой... что-то идёт не так.
— Понимаю.»
Он не извиняется. Не сожалеет. Но взгляд убеждается, что с младшей всё хорошо. И так не желает видеть её слёзы.
Сеня заходит в туалет быстро, пытаясь спрятаться от всех. От себя. От него. От своих чувств.
Горячие слёзы хлынули ручьями по щекам, превращая аккуратный макияж в жалкие разводы на коже. Зеркало над раковиной показывает не Хенкину. А ту маленькую девочку, лет шесть назад.
Конец февраля. В шарфу снег от недавнего боя. Шапка съехала на брови, заставляя морщиться. В носу колит от прохлады, а варежки пропитываются водой.
— Сенич, облава! — кричит Боря, прыгая на сестру так, чтобы она плюхнулась в сугроб. Её накрывает с головой, от чего холодные снежинки проникают под одежду.
Громкий смех, дурачества. Они ложатся на твёрдую поверхность, смотря в него.
— Борь, а кем ты хочешь стать, когда вырастешь? — шмыгая носом, спрашивает младшая. Её щёки рвмяные от холода.
— Полицейским. Как наш папа. — гордо заявляет он, потягиваясь. — Буду ловить преступников и защищать тебя.
— Обещаешь?
— Обещаю.
Она подвела всех. Семью, друзей и себя. Позволила себе влюбиться в того, кто этого не достоин. И ведь, наверное, он даже не представляет, что он для неё - единственный.
А она просто очередная.
Боря не простит.
Надя больше не послушает.
Мама разочаруется.
Отец будет кричать о легкодоступности.
А она... будет страдать.
Одна.
Возникает только одна идея. Мысль навязчива. Но это единственный выход. Тот самый запасной, из которого выбегаешь в самый последний момент.
Стать чьей-то.
Но не его.
Просто чтобы забыть.