Глава 11
Заметно похолодало. В воздухе царил лёгкий запах прохлады и середины ноября. Юбки сменились на брюки, поверх рубашек лежали пиджаки и жилетки.
Друзья сидели в столовой. О чём-то шептались, смеялись, спорили.
— Как там недавний визит? — спросила вдруг Сеня у подруги. — Вы теперь типо?..
— Просто спим, да. — кивнула Надя, а её щёки загорелись алым румянцем. В последнее время девушка вела себя как-то по-другому. Более открыто, с частыми пошлыми намёками. Ни капли стеснения.
— Ты че, спишь с Кисловым? — недопонимающе спросил Выставкин, наконец уловив связь.
— Ну да. — кивнула Соколовская под смех Хенкиной.
— Пиздец, Надюх. — фыркнул Кирилл, но улыбнулся. — В тихом омуте черти водятся.
— Я - тихий омут? — Надя посмеялась, отводя взгляд.
— Ты, ты. — подтвердила Еся. — Кажешься такой миленькой, невинной, а на деле... — она не смела продолжить, потому что её рот накрыла ладонь кудрявой.
— Всё, тише, успокойся!
Друзья посмеялись в унисон, смотря друг на друга. Ладонь Кирилла переместилась на плечо Сени, чуть притянув к себе.
— Что за нежность — ухмыльнулась Соколовская. — А вы неплохо смотритесь. — она подмигнула им, быстро протягивая руку в сторону, где только что появился Кислов. — Даже не поздоровался. — недовольно фыркнула она парню, когда тот обратил на неё внимание.
— Сорян, Надюш. — самодовольно посмеялся он, присаживаясь рядом и позволяя девушке положить голову на его плечо.
Их взгляды встретились. Сеня смотрела на Ваню, а он - на неё. В её груди больно кольнуло, когда Выставкин вновь прижал к себе. Ей казалось, будто она изменяет. Что всё идёт совсем не так, как должно быть.
«Не смотри, пожалуйста, не смотри...»
Киса отвёл взгляд. Метнул его в сторону Нади, но так безразлично и равнодушно, что по телу пробежали холодные мурашки.
— Это что, стол влюблённых? — посмеялся голубоглазый.
— Захлопнись, Кирюх. — грубо нахмурился Ваня, тут же вставая, чтобы отдалиться от темноволосой девушки. Она подняла свой наивно-влюблённый взгляд, но так и не получила взаимности.
Солнце выглянуло из-за облаков, а ветер стих. В школьном дворе младшеклассники громко резвились, бегая друг за другом, старшие сидели на заборчике, незаметно затягиваясь электронными сигаретами, учителя проходили мимо, только кивая ученикам.
— Тебе точно не холодно? — ещё раз заботливо спросил Кирилл, смотря на Сеню, что застёгивала пиджак.
— Говорю же, всё хо... — она не успела закончить, как на плечики упала тёплая мужская кофта. Она пахла хорошими парфюмом и одеколоном. — Спасибо. — кивнула Хенкина, застёгивая молнию.
Они идут по знакомой дороге, о чём-то непринуждённо болтая. В его руках два рюкзака, один из которых он несёт очень бережно и заботливо.
— Я, кстати, подумала. — прерывает тему Сеня, останавливаясь перед другом, на лице которого появляется недоумение.
— О чём, в смысле? — спрашивает он, нахмурившись. — Ты про тот йогурт из столовой? Неужели не свежий был? — Выставкин смеётся, а Есения толкает его в плечо.
— Да, нет! Я про... — она вздыхает, глядя в его глаза. Долго сомневается, думает. Но затем прерывает болотистую тишину. — Ты мне тоже нравишься. — Кирилл улыбается, тут же краснея. Его ладони мягко ложатся на тонкую талию, притягивая ближе.
— Тогда смею спросить. — он наклоняется, оставляя между лицами пару сантиметров. — Ты будешь моей девушкой?
— Да.
Поцелуй не был желанным. Скорее безвыходным. Она не чувствовала никакого трепета, когда горячие руки перемещались по её телу. Сеня закрывала глаза, представляя перед собой совсем другие черты. Кудрявые тёмные волосы, карие глаза, мелкая родинка под веком, едва ощутимая щетина. Она пыталась почуять другой запах. Сигаретного дыма и дешёвого одеколона, что щекотит нос и заставляет сердце биться чаще. Но этого не было.
Она пыталась почувствовать грубость. Ненасытность. Ждала, когда одна из ладоней окажется на ягодице, сожмёт, а вторая вцепится ноготками в талию так больно, что она заскулит.
Это было всё не то.
— Я дома. — выкрикнула Хенкина, поспешно скидывая обувь и заходя в комнату. После всего даже есть не хотелось.
— Еся, можно? — в дверь постучали. Послышался ласковый тон.
— Заходи, мам. — пробурчала младшая, ложась спиной на кровать. Людмила вошла в комнату и, поставив полную тарелку на стол, села рядом.
— Что-то случилось? Даже не поздоровалась. — ладонь потянулась по животу девушки.
— Мы с Кириллом теперь вместе. — Сеня натянула улыбку, но мать тут же почувствовала её фальшивость.
— Я рада. — спокойно кивнула старшая. — Но что с тобой? Ты не выглядишь... довольной этой новостью.
— Всё хорошо, ма, просто переживаю, потому что это первые отношения. — пробормотала она куда-то в стену, пряча взгляд.
Но ночью, когда комната погрузилась во тьму и только свет луны хоть как-то освещал, в мыслях витало совсем другое. То, что она никогда и никому не скажет вслух. То, что как лезвие разрезало изнутри.
А если это навсегда? Всё, что происходит никогда не кончится? Что, если она так и останется глупой малолеткой, любящей одного, но верной другому? Это считается за измену? Это честно по отношению к ним?
А это честно по отношению к ней?
А почему она вообще Хенкина? А почему именно он - Кислов? А он любит? А умеет? А ему хоть интересно? А что, если бы той близости не было?
А что, если бы ничего не было?
Руки сами тянутся к телефону. Экран ярко освещает лицо, заставляя щуриться. Еся вводит пароль, пролистывает пальцем рабочий экран.
Мессенджер.
Второй аккаунт.
Архив.
Самый низ.
Нажатие.
«Мурлыка» - появляется на верхней шторке имени. Слева - яркая аватарка какого-то кривонарисованного кота с сигаретой в зубах.
«7 октября, 23:47»
Он прислал какую-то картинку. Сеня ждёт загрузки, а потом нажимает. Рыжий котик, с глазами полными непонимания, смотрит на разворот учебника. Хенкина невольно улыбается.
«Ты, когда я объясняю тебе формулы»
И она помнит свой странный трепет. Лёгкое покалывание в груди, то, как быстро она нажимал на кнопки, чтобы ответить, пока он был в сети:
«Любишь котов?»
«Обожаю. Ты, кстати, на них похожа»
Слёзы градом вываливаливаются на щёки, но Еся глушит их, повернувшись в подушку. Тихие всхлипывая доносятся ровно в мягкую поверхность, из-за чего пух внутри склеивается, образуя комки. Тело выворачивается изнутри.
А ведь прошло больше месяца с того самого дня.