Треть солнца

Конь

Ты вернулся в мгновение ранее

Я скользнул пальцами по ручке двери, в которой сейчас находились директор и Эрнест Юниган. Это была одна из оборудованных по-новому бывших темниц, но теперь и сюда провели свет и было куда теплее, хоть и так же не обжито.

Юниган что-то подкручивал пальцами в проводах, свет мигал параллельно его действиям. Когда я зашёл, он поднял на меня взгляд. Его лицо было хмурым, и он коротко покачал головой.

Я молча подошёл и сел напротив физика. Директор задумчиво смотрел в потолок, кажется, ещё не вполне очнувшись от своего сна и наваждения. Я разгладил пальцами выбивающиеся ниточки рукавов толстовки Августа - той самой, что он дал мне взамен грязного свитера. Меня будто парализовало, и я завис, тупо глядя на рукав и торчащие из него конечности.

На секунду я увидел его посиневшие пальцы, видневшиеся обычно из этой кофты, чернеющие вены чуть глубже...

Я повертел головой, отгоняя бесполезные мысли. Они приносили только боль, и я готов был ею упиться сразу после того, как проиграю в борьбе за жизнь Августа.

Пока что я должен хотя бы попытаться.

Поэтому, я поднял взгляд.

- Скажите, у нас ведь нет иного способного перемещаться в пространстве, помимо Олеана?

Юниган тихо фыркнул, не поднимая на меня глаз. Директор же, задумчиво покачав головой, отвлекся от своего важного занятия - разглядывания потолка.

- Олеана. Да, у Олеандра достаточно универсальная и редкая способность и похожей больше нет. Иначе, наверное, именно он возглавлял бы ваш мирный протест? - с лёгкой усмешкой спросил директор, и я кивнул.

Раздражение стоило отогнать так, как я всегда это делал. Это меня не касается, это не мои чувства, это не то, чего я желаю этому миру.

Я хочу, чтобы мир был лучше.

- Хорошо. Тогда, другой вопрос: моя сила. - На этот раз Юниган заинтересованно поднял голову, опустив провода. Свет перестал мигать. - Я создаю иллюзии, но порой, они воссоздаются в реальность. Ненадолго, но они осязаемы. Ощутимы. Их можно понюхать, потрогать, сломать, - я развел руками, и между ними начала появляться небольшая молния. Она скользила по моим пальцам, не причиняя вреда, но когда я закрыл глаза и сосредоточился, я ощутил боль и удар током. Я стиснул зубы и расслабил руки.

Юниган, будто бы впечатлённый, удовлетворенно кивнул.

- Да, молодой человек, вы не менее способны, чем господин ла Бэйл. Значит, вполне можете делать вещи реальными из ничего. Это нарушает все правила физики, или, если позволите - алхимии, где ради создания одного непременно понадобится что-то взамен. Так...

- Мой вопрос состоит в том, - нетерпеливо начал я, - Могу ли я создать нечто подобное в голове другого человека. Создать иллюзию того, что я с ним говорю, что я что-то передаю, создать иллюзию своего голоса и как бы... поместить в чужую голову.

Юниган приподнялся, в то время как директор сел ровнее, глядя на меня. Бывший учитель встал с пола, демонстративно отряхнул штаны и сложил руки на груди.

- Вряд ли, ведь вы, Эндрю, создаете иллюзии, а не читаете мысли, на что способен наш с вами юный друг Хэлл.

- Хэллебор...

- Но вы можете создать нечто более уникальное, - не унимался физик, начиная подходить ко мне. Я почувствовал себя в ловушке и сделал шаг назад. Он безмятежно улыбнулся.

- О, Эндрю, вы можете куда больше. Вы можете создать иллюзии телефонной связи. Радиосвязи, и им подобной, если надо, чтобы вас слышали сразу несколько человек.

Я оживился и выпрямил плечи. Юниган улыбался.

- Телефонной. Это то, что нужно! Я бы, мы могли бы связаться с Олеаном и узнать, что происходит...

- И где он. Верно.

Директор молчал в тишине повисшей в комнате надежды, а затем расхохотался. Смех у него был хрипло-басистый, и когда он закончил, он заметил наши с Юниганом вопросительные взгляды.

- Ничего, ничего юные друзья. - Юниган недовольно поморщился. Я же заметил, что учитель действительно был намного младше нашего былого директора. - Просто поражаюсь вашей неугомонной силе создания всё новых и новых открытий, и безумия. Да, определенно, всё вышесказанное не иначе, как безумие. Что так усердно создает мальчик ла Бэйл. Мы все теперь немного, как он, верно? Все мы теперь немного Олеандр ла Бэйл и его неугомонный друг Коэлло Хэллебор.

Я вспомнил знак, которым мы перебрасывались в прошлые времена. «Один за всех, и все за Олеана».

Я прогнал мысли, и чувства, прочь. Прочь, прочь, прочь. Повернувшись к физику и сделав к нему шаг, я развёл руками, показывая ему обожженные пальцы.

- Я готов сделать это, если вы скажете, как, учитель. Мне нужно... вы мне нужны. И ему. Всем нам.

Юниган вновь лукаво улыбнулся.

- Для чего я и здесь, а не на дне морском. Иди сюда, Эндрю, - он указал на свои провода, валяющиеся комком на полу. Я, слегка озабоченный тем, не ударит ли меня током снова, не стал подходить слишком близко.

- Не бойся. Они не укусят, если я не попрошу, - он хмыкнул и присел, указывая мне на сплетения механизмов. - Смотри сюда, Куин-старший. Это - на первый взгляд, просто провода, часть электрического механизма, какая-то обычная и привычная нам вещь, - он наблюдал за тем, как я старательно разглядываю провода. - Отлично, Эндрю. А теперь... закрой глаза.

Я повиновался без лишних вопросов.

- Представь эти провода в пространстве. Представь, что они - что-то, по чему течет твой голос, твоя мысль. Представь и найди то, что тебе нужно больше всего...

Я пытался позвать Олеана. Звал его, звал... Представлял, как текут провода, и сам не заметил, как мои пальцы нащупывают что-то в воздухе. Я тянул за эту нить, рылся в тысяче ей подобных, слышал что-то - но всё это было не тем, не теми голосами. Не той иллюзией.

«Эндрю?» - я замер, понимая, что слышу что-то. Спёрло дыхание, я не мог дышать. Это не то, что мне нужно сейчас. Это не тот голос.

Это голос Августа.

Боже, да оставь ты меня в покое хоть на секунду... Я через боль отогнал эту нить, чувствуя, как она разрывается. Казалось, что на глазах выступили слёзы, но я зажмурился сильнее, представляя другой голос, стараясь воплотить в жизнь - его.

И тут я услышал голос директора.

- Я чувствую его. Куин, дай мне руку.

Я хотел было открыть глаза, но чья-то рука вовремя закрыла их своей ладонью. Юниган прошептал.

- Нет, иначе связь нарушится. Ты создаешь иллюзии вне своей видимости, ты создаешь физическую иллюзию, но она слишком мала и пестрит частицами, чтобы ты мог её увидеть. Делай то, что говорит Бернард, - фамилия директора. Я слепо протянул одну руку вперед, продолжая пальцами перебирать различные провода, которые почти ощущал физически, и порой они бились током.

Я почувствовал слегка сморщенную, но не слишком сильно, ладонь в своей руке. И тут - я услышал его.

«...только не сейчас...»

Я слышал Олеана. Это был его прокуренный, хриплый голос, а не слабый голос умирающего, а точнее - мёртвого Августа. Иллюзия, то было иллюзией, а этот... он был настоящим.

От неожиданности я схватился за руку директора и повис на ней. Я начал говорить.

- Олеан, ты меня слышишь? - молчание. - Олеан, это Эндрю. Ты жив? Как нам вернуть тебя?

«Что, как...» - раздалось в моей голове шепелявыми, болезненными помехами. Я поморщился, чувствуя ноющую боль в середине головы. «Как ты...»

- Это не важно, Олеан. Скажи, что мне делать!

Я слышал, как директор тяжело дышит. Что он сделал, как он мне помог? Он сумел натолкнуть меня на нужную линию? Что за аномальная в нем таилась?

«У меня все под контролем, скоро буду. Целую!» - судя по его тяжелому дыханию, под контролем было разве только то, что он был при смерти. Это он всегда мог контролировать, не поспорю.

- Без шуток, возвращайся сейчас же. Август умирает.

Я услышал в собственном голосе горечь и боль. Ничего удивительного, когда произносишь вслух подобное, слова всегда делаются какими-то жалкими и слабыми. Как и наши души, как наша сила, как наша надежда.

Олеан молчал. С едва чувствующимся облегчением я подумал, что тот обошёлся хотя бы без шуток. Я долго не слышал его. Слишком долго...

- Скажи мне, что мне делать.

«Эндрю, я знаю... ты должен... если ты смог... установить связь... наколдуй-ка... кххх...» - связь прерывалась, как помехи, и боль в моей голове нарастала. Мы слишко долго говорили, а вернее я слишком долго слушал тишину по ту сторону невидимого провода. Внезапно, я услышал его вновь.

«Темноты... много, много темноты... ночь, сделай так, чтобы свет ушёл...»

Я всё понял.

- Хорошо, - твердо ответил я, не обрывая связи. Я перенаправил её в иное русло.

Я открыл глаза, держа боль в голове цепкими узами собственной силы воли внутри себя. И посмотрел на директора.

- Вы ведь нашли его, верно? Каким-то образом, вы его почувствовали раньше меня.

Юниган рядом ухмыльнулся.

- Я нашёл местоположение, а Бернхард способен чувствовать аномальную там, где она только может быть. Он ощущает присутствие бессмертных, и, кажется...

- Может определять, какую именно аномальную ощущает, - спокойно договорил за него директор, всё ещё крепко сжимая мою руку. Я сжал её в ответ сильнее.

- Тогда держитесь, директор. Мы должны его спасти.

Провода на полу возле Юнигана замерцали, как и свет над головой, и он погас. Воцарилась тьма.

- Ему нужна ночь, тьма, и я устрою ему тьму... - одной рукой я рисовал в пространстве чернила, представляя себе темноту Олеана всё яснее и яснее. Как он всегда призывал её, словно животное, как она переливалась и как звала к себе. Я представил её, и она появилась.

И я направил её в руку директора, а от него - по нашей с Олеаном связи.

Получай, ла Бэйл. То, чего ты хотел.

Я не знал, получится ли у него хоть что-то. Не знал, получится ли у меня хоть что-то.

Мы стояли во тьме так несколько минут, а может быть, часов. Я не знал счёта времени. Не знал, получится ли из этого хоть что-то, и не было ли это лишь бесполезным оттягиванием осознания очередной потери: Коула, Олеана, Джонатана, Аляски, и теперь - Августа. Очередной потери, окончательной и бесповоротной.

Я начал разжимать руку директора и упал на колени.

- Я просто бесполезный...

Что-то взорвалось в темноте, и из неё вышли люди. Сначала кто-то вытолкнул раненого Джонни, затем - Аляску вперёд, и после появился сам.

Олеан.

Он, пошатываясь, рухнул на пол вместе с остальными. Я смотрел на них троих, сидя на полу, лежащих, окровавленных, еле дышащих.

Но все они были живы. Даже Олеан.

Он рухнул на пол и потерял сознание. Я чувствовал. Я окончательно отпустил связь и медленно подполз к новопришедшим.

- Бесполезный? - весело произнес за моей спиной Юниган, подходя ближе. - Зови врачей, самый впечатляющий аномальный мальчик в этом болоте. Я присмотрю за ними.

Я едва нашёл в себе силы, чтобы подняться. Но когда я встал, я знал, наконец, я был уверен в том, что я могу.

Я могу всё.

Северный Олень

Ты вернулся в мгновение нынешнее

Что-то тёплое свернулось у меня на коленях. Я не мог открыть глаз, такая сковала смертельная усталость. Тем не менее, я попытался поднять руки.

Связаны. Скреплены. Закованы.

Это слегка пробудило меня, впрочем, не так сильно, как могло: я привык к сонным параличам. Только на грудь мне ничего не давило, напротив, кто-то уютно устроился на моих коленях и согревал их в холоде пространства.

Я попробовал шевельнуться, но и мои ноги были крепко привязаны к холодному, ободранному креслу. Я открыл глаза.

Центральный зал убежища. Я прикован к тому, что прозвали троном короля - то есть креслу Олеана.

Прикован. За что? Почему? В памяти мелькали смутные моменты последних воспоминаний: Август, Юниган, Эндрю. Вампир что-то обсуждал с ним, и меня охватывала дикая злость. На всех и на всё. На себя, на мир, на каждое живое существо. И мёртвое.

Я пошевелил руками ещё раз и свернувшийся клубок на моих коленях недовольно повёл ушами. Я смотрел на него, вернее, неё - кошка неодобрительно подняла голову и зевнула. Я потревожил её сон.

- Что за чёрт...

Я смотрел на свои скованные руки: привязаны к груди, а сам корпус - к креслу. И ко всему прочему на них было что-то ещё. Холодное, ледяное, обжигающее холодом.

Аномальные наручники.

Я откинул голову назад, пытаясь унять собственную ярость. Меня начинало мелко трясти.

Только не сейчас. Нет, это подконтрольно мне, я могу...

Я выдохнул и расслабился. Кошка одобрительно, медленно моргнула и снова положила голову на свои лапы.

Кошка Джонатана. Мальчика, которого я обрёк на заключение даже не подозревая о том, что он уже когда-то пережил и насколько тяжело ему далось это во второй раз. И в третий.

Я чувствовал злость всё сильнее. Или не злость, но что-то похожее на неё, что-то, что я привык с ней смешивать.

Вина.

Я закрыл глаза, глубоко вдыхая и выдыхая. Это всё, что я мог, чтобы не впасть в очередной припадок.

Когда я открыл их, я заметил силуэт в проёме дверей. Он молча наблюдал за мной, и я чувствовал холод внутри себя. Не в венах и не на запястьях от наручников: где-то в глубине сердца.

Часовой, или стоящий на страже Бенджамин стоял поодаль с оружием на поясе и с насмешкой наблюдал за нами обоими. От него веяло ледяным жаром, и я поморщился.

- Если кто-нибудь из вас объяснит мне, за что меня тут поставили на всеобщее обозрение как ведьму, буду очень признателен.

Силует в проёме двинулся ко мне.

Брат.

- Лучше бы ты молчал и берёг силы на другое, - он медленно подходил ко мне и я чувствовал, что он зол. Едва сдвинутые брови всегда говорил о том, как зол Эндрю, но сейчас... сейчас в его глазах пылала ярость.

Он подошёл ко мне и ударил ладонью чуть повыше плеча в диван, так, что меня тряхнуло вместе с мебелью.

- Что за чёрт... - беспомощно выпалил я, вертя головой и пытаясь успокоиться. - Дрю, да что происходит, наконец?!

- Ну конечно, теперь ты не помнишь, - с едва заметным сомнением в голосе, саркастично сказал он. Саркастично. Эндрю.

Я снова мотнул головой и резко поднял голову, с вызовом глядя на старшего брата.

- Не помню, - медленно процедил я сквозь зубы.

- Тогда позволь помочь, - также медленно ответил он, опуская взгляд на оковы. Он погладил кошку и другой рукой проверил, насколько крепко те были затянуты. Он проверял мои оковы, а не меня.

- Ты проткнул Августа насквозь своим грёбанным ледяным штырем, братец, - с его губ сочился яд, и я готов был поклясться, что вот-вот, и он злобно улыбнется. - Ты убил собственного союзника, и теперь он лежит в коме, потому что не может восстановить поврежденные органы. Вот, что происходит, наконец.

Я поражённо уставился на него. Казалось, он шутит, но Дрю не умел так шутить.

Я собрался с мыслями, пытаясь восстановить ход событий. Вот я отпускаю Сорокина и иду к Юнигану. Чувствую, как Август подходит и тянет ко мне свою руку, но я уже держу Юнигана, и мне хочется его оттолкнуть, просто оттолкнуть...

- Я...

- Есть оправдания? Прибереги их на то, когда будешь извиняться перед Августом. Живым, чёрт побери.

Я аккуратно наклонил голову, пытаясь заглянуть в глаза брата, но больше он не смотрел на меня. Он скрестил руки на груди и отвёл взгляд в сторону, будто бы держа между нами дистанцию. Стену.

- Дрю, я... я просто хотел его оттолкнуть...

Он фыркнул, качая головой.

- Ты. Убил. Его. Ты убил его так, как никто и никогда не осмеливался убивать даже врагов, Дэмиан. Даже Олеан такого не делал, - в его голосе теперь скользила горечь. Он посмотрел на меня. - Ты ему сердце разорвал, мудак.

Меня словно облили ледяной водой. Я сделал вдох. И выдох.

- Эндрю, послушай, я не знаю, как...

- Заткнись. Я же сказал тебе помолчать! - он распахнул руки и готов был что-то сделать. На его пальцах заиграли молнии и я хотел было отшатнуться, но банально не мог.

Тут вмешался Гоголь. Он быстро очутился возле брата и аккуратно положил свои руки в белых перчатках тому на плечи.

- Куин, милый, успокойся. Дай ему прийти в себя, а потом мы придумаем, как устроить воспитательную беседу с твоим братом-непоседой.

Молнии между его рук исчезли. Я заметил, что его пальцы уже давно были обожжены. Это заставило уже моё сердце разрываться на части.

Я подумал об Августе и о том, каким живым и сильным он был в тот момент, когда я видел его последний раз. Я просто не мог представить, что я сделал что-то такое, о чём говорит Эндрю. Но не мог же он злиться без причины, и злиться так...

Кошка встала с моих колен, потянулась и спрыгнула. Она потерлась о ноги моего брата. Он расслабил руки и обессиленно их опустил. Еле заметная, грустная улыбка промелькнула на его лице.

Он не смотрел на меня.

- Ты прав. Но нужно развязать его, если он не опасен. Нам надо... обсудить всё. Всем.

Обсудить это или что ещё я успел пропустить в отключке?

Чертов Сорокин, даже мёртвым он отправил меня в такой длительный кошмар из чувств и эмоций, что до сих пор прожигало насквозь холодом.

Холод, холод, холод. Как же мне холодно.

- Я отведу его к вам, Куин-старший. Приведи себя в порядок и выпей чего-нибудь горячего. Выглядишь скверно, - с кривой улыбкой ответил ему Гоголь и посмотрел на меня.

- Я уж точно справлюсь с маленьким негодником. Понимаешь, о чём я?

Эндрю понимал. Я понимал. Кто угодно это понимал.

Все в этой проклятой дыре были в курсе, как панически я боюсь огня. Даже находиться рядом с обладателем такой силы, что была у Бенджамина, делало меня беззащитной амёбой и послушным мальчиком.

Эндрю кивнул. Он кивнул, а прежний Эндрю никогда не оставил бы меня наедине с этим монстром.

Монстр.

А не был ли монстром я сам?

Если то, о чём говорит брат, правда, я спокойно мог это признать.

Я монстр.

Он поднял на руки кошку, кивнул Гоголю и направился к выходу.

Бенджамин же, всё ещё глядя на меня с паралитическим азартом, улыбнулся.

- Ну что, Дэмиан, ты ведь будешь паинькой, верно? Давай я развяжу тебя. Негоже так долго занимать чужой трон.

Он достал из-за пояса аномальное оружие и огонь блеснул на лезвии длинного кинжала. Я вздрогнул, но спустя мгновение Гоголь потушил пламя и засмеялся.

- Не бойся, оно работает и без огненных фокусов. А теперь, не двигайся.

И я замер.

Призрак

В комнате собралось слишком много человек. Они стояли полукругом вокруг меня: точнее, вокруг врача который в этот момент вправлял мне челюсть.

Хрусть!

Я издал звук болевого нытья через нос и поморщился. Мехькюр на моих коленях, которую принес сюда Эндрю, придавала мне внутренних сил.

Аляска стоял ближе всех ко мне, вернее, сидел рядом, придерживая перебинтованную пулевую рану на плече. Он клевал носом. Дальше шёл Эндрю, обеспокоенно оглядывающий каждого в центре с уколом некой... злости. Олеан сидел на каменном выступе, держа руку с катетером на удобном для переливания лекарства уровне, его горло было перевязано. Мальчика-вампира не было. Веймин стоял у дверей с автоматом наготове - он порой кивал Аляске, как бы подбадривая его, и качал головой Эндрю.

Что произошло, пока нас не было? Я мало знал и того, что успел услышать от Олеана, но что произошло теперь, когда даже он был не в курсе?

Битву я помнил смутно. Кровь, боль, привычный смех Райана в сознании. Очнулся я уже в кабинете, потому понятия не имел, как мы добрались сюда. Отделался вывихом челюсти и ноющими ушибами.

«Через портал Олеана, идиот».

- Заткнись, - ответил я и слишком поздно понял, что сделал это вслух, как все повернули ко мне голову. Врач осмотрел меня ещё раз и начал расспрос:

- Значит, Райан снова все сильнее и сильнее?

- Вроде как.

- И ты не можешь его контролировать?

- Прервать... но только в крайних случаях.

- Ага. Я понял. Тебе нужно твоё лекарство, - он глянул на Олеана чуть сбоку от нас. Тот, мрачно глядя на катетер, тоже быстро моргал: видимо, чтобы не слиплись глаза.

А потом, внезапно, он раскрыл их.

И больше не моргал вообще.

Он начал дергать рукой, прося подойти врача. Тот привстал, отходя от меня, и снял с руки катетер, аккуратно вытащив иглу из вены.

- Тебе нужна повышенная доза, ла Бэйл. Иначе станет хуже. Ты слишком давно не принимал свои препараты.

Он нетерпеливо вскочил, придерживая кровоточащую ранку на вене ваткой. Врач хотел перевязать ту бинтом, но парень не отступал. Его раны кровоточили в разных местах, но он резко подошёл к Эндрю. Глаза его округлились, как у птицы-совы.

- Где Сорокин? - недоумевал тот, оглядывая рыжего с головы до ног. - Где Куин?

Меня слегка передёрнуло. Дэмиана действительно не было с нами, а собрались ведь все главные представители этой их новой организации. Как я понимал.

Дверь открылась. Втолкнув вперёд высокого парня с копной огненных волос, Гоголь вошёл следом. Он улыбался, безобидно помахивая кинжалом в руке. Вэймин смерил его безразличным взглядом, однако слегка перехватил оружие, следя за Куином-младшим.

- Никого не пытайся оттолкнуть, - строго сказал врач, стоило тому войти. - Не пытайся сопротивляться. Не давай злости себя поглотить. Будь холоден и спокоен. Держи руки в тепле.

Мехькюр спрыгнула с моих колен и побежала к Дэмиану. Она долгим взглядом смотрела на него, а затем мяукнула и ткнулась головой в его ногу и проскользнула мимо, в коридор. Дверь закрылась.

Он шумно выдохнул.

- Олеан, - он смотрел только на него. Затем, наконец, кажется, спустя сто лет, он оглядел остальную комнату. - Дрю. Винфелл. Джонни.

Джонни. Значит, он помнит моё имя.

Я вяло махнул рукой, и Дэмиан как будто хотел поздорваться, но поймал сокрушительный взгляд своего брата.

В комнате не было одного человека. Кого-то, кого он будто бы правда надеялся увидеть.

Но его не было.

Эндрю хотел было подойти к нему, сделать рывок, но остался стоять рядом с Олеаном.

Он повернулся ко всем и начал свой рассказ.

Олеан всё это время терпеливо слушал, порой дёргая рукой, которую врач всё же перевязал. Он ходил по комнате, останавливался как вкопанный, что-то бормотал и снова ходил.

- Олеан, - наконец, умоляюще закончил тот. - Нам нужен Коул. Только он придумает, как...

Олеан взмахнул руками.

- Ну конечно. Конечно! Вы, идиоты, ополчились против меня, - он указал на Эндрю и куда-то на дверь, вероятно, намекая на отсутствующего. - Решили, что я спятил. Что меня надо перевязать, как придурка Куина, - он истерически усмехнулся, глядя на мрачного связанного Дэмиана. - И вот, мне пришла идея, как найти Хэллебора, но из-за вашей придурошной слабости, из-за вашего страха, о-о-о, я вынужден был скрыться на время. На время оставить вас, идиотов, одних , так оставить, чтобы никто НИКОГО не убил ЧЁРТ ВОЗЬМИ, пока меня нет. Не убил НАСМЕРТЬ! - его тон повысился и он начал ходить по комнате туда-сюда, как загнанный в клетку зверь. Слишком быстро. У меня закружилась голова.

- Вы умудрились, пока я пытался вернуть нашего информатора и мастера на все руки, потерять ещё одного. Из-за вас мы угодили в ловушку Сов, да, из-за моей тупости и бесполезности, мы все пострадали. Я - идиот, а вы - ещё хуже! - он истерически захохотал, держась за живот. Он хохотал и хохотал, пока его смех не перешёл в гулкий рык. Из его рта текла... набухающая пена?

- Так. Выведите его отсюда, - врач посмотрел на Эндрю, зачем-то отворачивая от этого зрелища Дэмиана. - Эндрю, успокой его. Я прошу тебя, - его бледно-голубые глаза смотрели серьезно, так серьезно, что я ощутил груз, который врач взвалил на плечи Куина-старшего.

Он лишь сжал кулаки.

- Разумеется, - он схватил Олеана за загривок и повёл вон из комнаты. - Мы со всем разберемся.

Дэмиан глянул на меня, будто я мог дать ему на что-то ответы. Но я не мог.

Аляска всё же уснул сидя, едва не падая на пол. Веймин подхватил его, аккуратно опирая на холодную стену.

Гоголь молча, с лёгкой улыбкой, следил за Дэмианом, которого начал осматривать врач, медленно снимая с него наручники.

Я не знал, что происходит.

Никто из нас не знал.

Кирин⁵

Я завел Олеана внутрь его с Коулом комнаты.

Он слегка пошатывался, как пьяный, как опьяневший собственным отчаянием, и оглядел меня так, будто бы видел нас всех. И тихо произнес:

- Я ненавижу вас всех. Знали бы вы, как я вас, черт подери, ненавижу. Я ненавижу вас всех. Ненавижу. Ненавижу! Ненавижу вас всех. Ненавижу! - он засмеялся. Отшатнулся назад, словно потеряв равновесие, и я уже было бросился к нему, но он устоял на ногах, переместившись с пяток на носки, и продолжил хохотать. Он опустил голову, смеясь и закрывая ладонью рот. Я увидел, что по его пальцам текут слюни.

- Ненавижу всех. Ненавижу... Ненавижу, - он хохотал так, что, казалось, сейчас начнет захлебываться в собственных слюнях, но на удивление отчетливо продолжал смеяться. Олеан поднял на меня посеревший взгляд: его глаза, буквально, стали серыми. Меня потрясло это, но, разумеется,то могло быть обманом зрения. Видя мое недоумение, Олеан сильнее расплылся в безумной улыбке, напоминающей оскал, и стремительно двинулся ко мне, но я не успел понять, что он хочет сделать, прежде чем он толкнул меня.

- Я ненавижу тебя. Тебя - больше всех!

И он продолжил горько смеяться, снова медленно, шатаясь, отходя назад.

Я удержался на ногах, тоже отступив одной ногой. И перевел взгляд на Олеана - лужа слюней образовалась на полу у его ног. Его руки были мокрыми, и мне показалось, что в слюнях где-то проскальзывает кровь. Я подошел ближе. Он стоял в пол оборота ко мне, криво прикрывая рот рукой - так люди не делают в адекватном состоянии. Он не понимал, не соображал, не осознавал то, что это ему не поможет. В уголках его губ виднелась пена, не такая, как у собак - не пена бешенства, но пена состоящая из пузырьков слишком большого обилия слюней. Наконец, когда мне было лучше видно его лицо, я видел, что он плачет - но это трудно было назвать слезами. По его лицу просто текла жидкость, из его рта текла жидкость - но это был не плач и не истерика. Помешательство. Психоз. Аффект.

Я схватил его и развернул к себе, хватая за оба плеча.

- Олеан, успокойся. Успокойся, - он продолжал смеяться и растерянно оглядываться по сторонам, с тем же еле сдерживая себя. Он дрожал - не от холода, страха или боли - он хотел что-нибудь разрушить. - Господи, Олеан, ты болен. Я прошу тебя, успокойся.

Он засмеялся громче, изгибая свои руки и хватая меня за свитер.

- Вот это новость! - он закрыл глаза и опустил голову, трясясь еще сильнее. Он сжал кулаки на моих рукавах. - Болен... болен.

- Нет, Ол, это не то... ты психически болен. Все в порядке, просто успокойся, мы...

Он снова толкнул меня так, что на этот раз я упал. Его башмак скользящим движением прошелся возле моей руки, размазывая по полу слюни с примесью крови.

- Псих? Я псих, да? я всегда знал это, - и он захохотал отчаяннее, нагибаясь и хватая меня за грудки. - Ну так посмотри, посмотри на психа! Забавно, да? Мерзко? Противно? Не так весело как все говорят, да? - его слезы капали мне на воротник, заползая под кожу горящим пламенем. - Не так очаровательно? - он отпустил меня, но прежде чем упасть, я схватил его за запястье и потянул на себя. Он не ожидал этого и упал, в то время как я встал, не отпуская его руку. Он мгновенно метнулся вверх, пытаясь расцепить мои пальцы, но я держал его ладонь крепко. Он безразлично и смутно посмотрел на меня - безразлично, безразлично, безразлично. И ударил по лицу.

Я отступил назад, сжимая его руку крепче. Я открыл глаза и понял, что по левому виску течет кровь, заливая глаз. Он ударил меня снова, но я увернулся, встряхнув его руку и заворачивая уже обе его ладони так, чтобы он не мог ими двигать, прижимая к себе.

- Успокойся. Я же просил.

Олеан перестал смеяться. Ещё некоторое время он пытался вызволиться, но я не позволял ему это сделать. Наконец замерев, он тяжело дышал, так тяжело, что, казалось, захлебнется. Он закрыл глаза и уткнулся носом мне в шею. Я продолжал держать его, не слыша, как он дышит, не слыша смеха или плача - но чувствовал, что из его глаз продолжают литься слезы.

Затем он оттолкнул меня, но не так сильно, как в прошлый раз. Он вывернул руки из моего захвата и я услышал, как что-то хрустнуло.

- Олеан, - я испугался за него, но он лишь отвернулся, сильно поджимая губы и, кажется, кусая их изнутри.

- С чего ты взял, - словно ни вопрос, ни утверждение. Но я понял. И тяжело выдохнул.

- Врач... он давно следил за тобой, и... послушай, тебе просто надо с ним поговорить.

Олеан снова улыбнулся. Я вздрогнул, боясь, что все начнется сначала. Но он только с вызовом на меня посмотрел. Кажется, он едва сдерживался.

- Поговорить? Ты думаешь, это так просто, Эндрю Куин? Поговорить! Если бы все проблемы могли решаться простыми разговорами, этого всего, - он обвел руками комнату, но подразумевал целый мир. - Не произошло бы!

Он был прав. Безумен, но прав. Возможно, именно безумцы часто бывают правы, но мы к ним не прислушивается по понятным причинам.

- Олеан, послушай. Можешь ненавидеть меня сколько угодно... но мы должны найти Коула. Вернуть Августа. И найти для тебя лекарство, - я помолчал, пытаясь собрать осколки собственного безумия в голове в одну кучку. - Новое лекарство. Не для физики, а для психики.

- Физика-психика. К чертям это всё.

Он отступил и рухнул на матрас, с нажимом закрывая глаза. Я достал из кармана таблетки, что дал мне врач ещё только по прибытию Олеана, и протянул ему.

- Выпей это. Тебе нужно поспать.

Он мрачно уставился на мою руку. Затем вытер рот, взял таблетки и всухую проглотил их, морщась от вкуса.

Он лег на матрас и повернулся ко мне спиной.

Я сел на матрас напротив, позволив себе дождаться когда Олеан уснет.

Я ждал не так уж долго.

Я медленно постучал в бывшую комнату физика и директора, ставшую ныне палатой. Оттуда вышла Саша с заплаканными красными глазами. Но они были серьёзны.

Увидев меня, она покачала головой.

- Ничего, - просто ответила она и всхлипнула. Я поднял руки, чтобы как-то утешить её, погладить по плечу, но она решила за меня и бросилась в объятия.

Она тихо плакала, и я прижимал её к себе. За закрытой дверью лежал наш друг, и он был частично мёртв, а частично жив. Будучи бессмертным.

Кома для бессмертного. Что может быть абсурдней.

Только его подруга в моих объятиях. Я легонько сжал её плечи.

- Мы найдём способ, - шёпотом ответил я на её слезы. - Мы его вытащим. Он себя вытащит, как вытаскивал до этого столько раз...

Позади послышалось сдержанное покашливание. Я невольно улыбнулся.

Так мало юмора в этой безрадостной мучительной обстановке.

Саша оттолкнула меня в порыве... стеснения? Осознания?

- Господи, прости, Эндрю! - она вытирала глаза рукавами своего медицинского халата. - О боже, надо будет его постирать. Прости...

Она снова всхлипнула, но стоящая позади нас Эстер слегка подвинула меня и взяла Сашу за руку.

- Я побуду с ней. Иди к нему.

Я кивнул ей, последний раз мягко улыбаясь заплаканной Александре.

- Спасибо.

Я открыл дверь в комнату.

Туда, где разрушался мир. Раз за разом. По кусочкам.

- Здравствуй, Август, - я медленно остановился, прикрывая тяжёлую дверь.

Он лежал на матрасе, укрытый чистым выстиранным одеялом. Выглядел спящим, если бы я не знал правды. Если бы он мог открыть глаза и поздороваться в ответ. Если бы ставшая белым полотном его кожа не выдавала его.

Он не поздоровался.

- Наконец-то смог прийти к тебе.

Я пытался сделать шаг, и не мог. Я пытался сделать шаг, и не мог.

Я пытался сделать шаг...

Я подошёл к нему. Медленно опустился на колени у его матраса.

Тоже нового, что принесли сюда специально для коматозного больного.

Я протянул ему руку, аккуратно беря его потускневшую, холодную в свою. Синие вены украшали его кожу отвратительным узором смерти.

Я держал его руку и молчал

Так тихо, как только мог

Я старался не дышать

- Август, забери её.

Я помолчал.

- Август, забери мою жизнь.

Он мог бы ответить, но не мог.

Он не мог.

Его бледное лицо, тёмные волосы, расчесанные Сашей и аккуратно лежащие на низкой подушке.

Я сжал его руку сильнее. Какой-то импульс, что могли создавать мёртвые, мог бы сжать мою руку в ответ, но его не было.

Ведь он не был мёртв. Чёрт побери, он не был мёртв! Я знал это. Я знал.

- Август, она твоя.

Я начал чувствовать, как силы покидают меня. Тёмные вены на руках парня становились едва заметно бледнее.

Я сжимал его руку и чувствовал, как спирает дыхание. Я не мог дышать.

Да, вот так, забирай всё, что сможешь.

Убей меня, убей меня

Забери все силы, что нужны тебе.

Что нужны для того, чтобы ты был жив.

Я чувствовал, как слипаются глаза. Меня подкидывало в воздух, уносило прочь.

Я слабо сжимал его руку не в силах больше прикладывать усилий.

Кажется, его длинные ресницы едва дрогнули.

Я умирал, чтобы ему стало хотя бы немного полегче.

Я был рад.

Я был так рад умереть.

Сейчас...

Я чувствовал, что я ухожу.

Август становился чуть менее бледным.

Его ресницы дрожали, я видел.

Я видел, как дрожат его ресницы, когда умирал у его постели.

Это делало меня живым.

Призрак

Я слушал врача и очередные новости.

Они сваливались на нас огромным снежным комом, грозясь превратиться в лавину.

- Люди заболевают. Выглядит, как обычная простуда, но она не проходит от лекарств, что у меня оставались с собой из лицея.

Он посмотрел на Бенджамина, затем на Веймина. Аляска продолжал мирно спать в то время как Дэмиан, принявший какие-то таблетки, сидел на полу возле матраса.

- Вероятно, эту заразу подхватил и Олеан когда его подстрелили. Отсюда жар, слабость, ухудшения общего состояния и прочее. Нужно лекарство. Антибиотики.

Воцарилось молчание.

- Где мой брат? - сухо спросил Дэмиан, так тихо, что я едва мог узнать в нём прежнего уверенного парня, лезущего в драку.

- Должен был успокоить вашего непутёвого лидера. Но тебе лучше остаться здесь, пока не подействует лекарство, - холодно ответил врач, снимая очки и устало протирая их салфеткой.

Дэмиан кивнул. Безжизненно, покорно, едва привлекая к себе внимание.

В комнату постучались.

Это была Эстер. Позади неё маячила Саша, кажется, готовая заплакать, но та держала себя в руках. Волосы её слегка подрагивали. Такие белые, несущие свет.

Она неслышно прошла к врачу и что-то тихо сказала ему. Я не смог разобрать.

Посмотрел на Дэмиана. Тот не проявлял интереса, и кажется, близок был к тому, чтобы уснуть.

Он кивнул. Затем что-то сказал Гоголю и вышел вслед за Эстер и Александрой, махнув мне.

- Можешь отдохнуть, пока меня нет, прямо тут. Насколько я понимаю, тебе ещё не выделили комнаты.

Моей комнатой была темница.

Я кивнул.

Я аккуратно привстал, когда за ними закрылась дверь, и тихо подошёл к Дэмиану, садясь на корточки напротив него.

- Дэмиан? - тихо спросил я, вглядываясь в его лицо. Он поднял на меня затуманенный от лекарства взгляд.

- Что?

Я сглотнул.

- Спасибо за то, что приходил ко мне. Знаешь, это... давало надежду. Так что ты не так плох, как сейчас думаешь.

Он секунду смотрел на меня своим потускневшим взглядом, а затем ухмыльнулся. И ушёл в сон.

Я осмотрелся в комнате и нашёл два лёгких покрывала. Укрыв сначала Дэмиана, я прикрыл пледом и Аляску. Если по помещению гуляла зараза, не стоило спать на морозе в одном лишь лёгком тепле убежища.

Затем, я лег на матрас, свернувшись калачиком так, чтобы не мешать Аляске.

И позволил себе, наконец, погрузиться во тьму без туннелей, кошмаров и битв.

Просто поспать. Маленькая мечта на сегодня.

Кирин

Надо мной стояли люди, когда я очнулся. Я лежал у матраса Августа без движения, руки и ноги затекли, но быстро восстановились после воскрешения.

Я посмотрел на Сашу, Эстер и врача с уверенностью.

- Так ему будет лучше.

Эстер ухмыльнулась, как акула - хищно и опасно. Саша рядом шмыгнула носом, но сдержалась. Затем она подошла к Августу и нежно погладила его лицо своей мягкой шероховатой ладонью.

- Он... и правда выглядит менее бледным. Эндрю, ты... ты гений... но это ужасно!

Она отняла руку от его ледяного лица и посмотрела на меня потерянно.

- Ты не должен, Эндрю...

- Я и не спрашивал.

Она покачала головой.

- Ты ничего не добьёшься, калеча себя таким образом...

Врач подошёл ближе и начал осматривать Августа.

Приподнял покрывало, так, что я на секунду увидел месиво крови под ним и специальной попоной. Мне снова захотелось взять его за руку и отдать ему все свои силы.

- Что ж, его состояние стало немного стабильней. Но не более, - заключил врач, не глядя на меня.

Я сжал кулаки.

- Это уже что-то. И вы меня не остановите.

- Ты что, будешь продолжать в том же духе? - с ужасом прошептала Саша.

Я кивнул.

Эстер снова улыбнулась. На её мрачном лице это отдалённо напоминало улыбку Августа, но слишком отдаленно.

- Ты смельчак, Эндрю.

Я хмыкнул в ответ.

Хоть кто-то понимал меня.

Врач осмотрел меня и заключил, что ничего важного я не потерял, лишь в голове скользили воспоминания пожара и того, как я сжёг человеку глаза. Ничего важного.

Они вывели меня из его комнаты и мы направились в кабинет врача.

По пути врач поведал мне с Сашей и Эстер о болезни что терзала всё убежище и весь В.О.Р.О.Н. Я молчал, так как решение этой проблемы было простым: разбудить Олеана. Вернуть Коула. Вернуть Августа. Добыть лекарство и провизию.

На пол пути Саша остановила меня. Она взяла меня за руку и потянула на себя.

Я наклонился к ней.

- Эндрю, надо сделать завтрак. Пожалуйста, помоги мне... все болеют и мы одни из последних, кто ничем не заразился.

Я без сомнений кивнул и мы направились сквозь кабинет врача в кладовую.

Кладовая по совместительству служила кухней. Коробки с едой, небольшая застуженная Дэмианом область вроде холодильника - хотя всё и так прекрасно хранилось в прохладе помещения. Тут было всё необходимое для готовки: что-то Олеан приказал забрать с кухон лицея, что-то принёс сам.

Мы начали готовить паёк. В какой-то момент к нам проскользнула Эстер, чтобы помочь. Она принесла еду, которую закупили в магазине снаружи Аляска, Джонни и Олеан. Пригодится.

Её руки порой подрагивали, но выученная музыкой, она умела контролировать дрожь, забивая её внутрь себя.

Когда Саша отошла, чтобы забрать скипятившуюся воду, я посмотрел на Эстер

Её короткие мальчишеские волосы торчали во все стороны. Спокойные серые глаза, таящие за собой что-то большее. Тонкие руки и поджарое тело, совсем не такое, как у Саши. Я осторожно начал:

- Слушай, Эстер, могу я спросить... - я резал овощи для рагу. Она, кажется, кивнула. - Ты... девушка?

Она не переставала раскладывать по коробочкам, служившим тарелками, свежие нарезанные овощи, что были салатом.

Я сглотнул, размышляя над тем, насколько глуп мой вопрос. Но она ответила на него.

- Не отрицаю, - Эстер махнула головой, отбрасывая чёлку со лба. - Но и не принимаю.

Я задумчиво посмотрел на неё. Поймав мой взгляд, та добавила:

- Я считаю себя небинарной личностью. Мне не нравится быть девушкой или парнем в общем понимании, но быть и тем, и другим одновременно кажется мне наиболее близким.

Я кивнул

- Понятно. Так как лучше к тебе обращаться?

Эстер сложила ещё одну порцию салата в коробочку.

- Он. Однако помни: я и девушка тоже, поэтому произнесённое «она» нисколько меня не обидит.

Я снова кивнул. Глупо я, наверное, выглядел, но мне важно было относиться к людям так, как им будет комфортнее.

- Я тебя понял. Спасибо за терпение, - я сгрёб ножом ингредиенты рагу в кастрюльку. Саша как раз подоспела с горячей водой.

Эстер мне улыбнулся. Я улыбнулся ему в ответ.

Ворон

Люди в смятении.

Я шел по коридору, слыша обрывки фраз из зала. И слушал их.

Но они верят, что их король сможет всех спасти.

Я вошёл в зал. Он слегка притих, но затем раздались приветственные крики:

- Смерти нет!

Я махнул рукой и прошёл вглубь, к своему дивану. Дэмиан, Аляска и Джонатан, вероятно, продолжали спать.

Я должен поесть. Даже бессмертным королям нужна еда.

Я верну Коула с его «миссии», как ещё большинство думает.

Я запихиваю еду себе в рот и, лишь едва оглядев Воронов - кашляющих и больных, слабых и бледных, но надеющихся, и с тем же злых, убираю свою «тарелку» и ухожу прочь.

Сейчас надо попробовать сделать то же, что и тогда. То же, что и всегда - попытаться найти Хэллебора.

Я не мог призвать тьму.

Эндрю, Веймин и Гоголь, которых уже посвятили в сущность всех проблем, наблюдали за мной. Я поворачивал руки по-разному, напрягал и расслаблял пальцы, но ничего не выходило.

И глаза мои были серыми. Увидел в отражении зеркала в туалете.

Я пытался услышать тьму, поговорить с ней, прикоснуться.

Только когда я выгнал всех прочь из нашей с Коулом комнаты, я смог. Тьма откликнулась, будто ревниво предпочитая только меня одного лицезреть её величие, и погрузила в себя.

Я был во тьме. Не двигался, пытаясь различить в навалившимся гуле тысяч и миллионов бьющихся сердец только одно.

Ничего не получалось.

Спустя какое-то время, я смог научиться различать стук механизма и биение реального сердца. Темп постоянно менялся, сердца угасали и вновь начинали качать кровь и гудеть.

И когда я понял принцип, я смог отбросить прочь всё, что было мне не нужно. На голову мне свалилось одно четкое «тик-так, тик-так».

Я двинулся вперёд, ища источник. Я искал так долго, что не был уверен, смогу ли уже вернуться назад, не останусь ли здесь с ним, в царстве тьмы, забытый всеми и проигравший.

«Ты проиграл, Олеандр ла Бэйл», - пронеслось по тьме шепчущим хохотом. Я сжал кулаки и заглотнул одну из таблеток, что врач мне дал с собой на всякий случай.

Голоса вновь утихли.

Я слышал, как гул нарастает, слышал, как звуки становятся всё невыносимее для ушных перепонок, как они лопаются.

Я увидел Коула, когда он скользил, словно призрак, по теням, туда-сюда, туда-сюда, что-то шептал, переворачивая сгустки тьмы своими пальцами.

Я остановился.

- Коэлло, - позвал я хриплым, едва различимым в гуле тьмы голосом, но он даже не посмотрел на меня. - Коул, ты меня слышишь?

Я бросился к нему и попытался схватить за руку, но моя ладонь прошла сквозь неё. Я думал схватить его за шею, но мои пальцы прошли сквозь его плоть. Я попытался толкнуть его, но упал сам, растерянно и удивленно смотря на то, что когда-то было моим другом.

Тьма давила на меня. Меня начало тошнить.

Я хотел выбраться отсюда, выбраться отсюда, выбраться...

Я так хотел выбраться из себя самого. ПРОЧЬ ИЗ ЭТОЙ ПРОКЛЯТОЙ ДЫРЫ.

???

Обрывки.

Олеан опять сотворил полное безумие: убил двоих из нашего класса на спор. Я удивлялся, как он может так безрассудно поступать и почему теперь смеётся.

Он ухмыляется, глядя на меня через ширму с той стороны, словно через занавеси театра, и тихо отвечает:

- А это всё полная луна.

Я киваю в ответ, чувствую это.

- Так вот, почему ты желаешь всем лунной ночи. Ты желаешь им съехать с катушек.

Обрывки.

- Киборги крутые, Коул.

Обрывки.

- Я ненавижу тебя.

Я не могу вспомнить что-то из своей жизни. Кем я был? Кем стал? Я Коул, это я помню. Почему меня так зовут? Кто мои родители? Моя мать... она ждала меня. Я должен был вернуться домой... она ждала.

Я не помню. Не помню. Не помню. И не знаю больше, за что мне бороться. И держаться больше не за что.

Вокруг лишь тьма. Я прикасаюсь к ней, я тянусь к чему-то далекому, так напоминающему что-то привычное и старое, но мои руки скованы тьмой. Она больше не ласкает, а режет. Она резала мне запястья, глаза, спину...

Ворон

Я чувствую, как ему больно. Тьма его сжирает. Она поглощает его заживо, как и должна поглощать всегда.

Я вижу кровь, капающую рядом со мной. Прямо рядом со мной. Он тянется ко мне, но его тут же отбрасывает, и блуждает дальше во тьме, тыкаясь и тыкаясь всё о большее количество ножей, растворяющих его.

Я ненавижу эту тьму. Я ненавижу ЭТУ ТЬМУ.

Он смотрит на меня растерянно. В его глазах - миллиарды звёзд в уменьшенной версии, странная пародия на смешение тьмы со светом, маленькая Вселенная внутри плоти.

- Хэллебор, - устало говорю я, и позволяю себе создать тоннель, чтобы проскользнуть прочь из темноты.

Я возвращаюсь один.

В комнату уже зашли остальные и потерянно смотрят на меня.

Я поднимаю взгляд.

- Я придумал, - смотрю себе под ноги, на кроссовках отпечатана его кровь. - Я придумал, как достать его оттуда. На этот раз - точно.

Я встаю и отряхиваюсь от выдуманной пыли. Я сбиваю её с себя, как назойливых мух, я хочу очиститься от тьмы, что всего меня окутала, и кажется, что я всё никак не могу, никак не могу, никак не могу избавиться от этих чёртовых паразитов... когда я падаю на матрас и отключаюсь.

Внутри меня всё продолжает чесаться и пылать.

[Примечания:

5: Кирин - в японской мифологии это божественный единорог, яростный последователь справедливости и закона, а также самое главное животное-божество. Может быть жесток по отношению к виновным, верша свой собственный суд].