7: Конец света
Волк
Ты в дебрях прошлого
Он помнил, как Олеан узнал о его сердце.
Он стоял у окна с неизменной сигаретой в руках, напоминая памятник воплощённой смерти. Я был у его ног, присев на корточки, чтобы затянуть шнурки.
Нашёл время.
Олеан опустил сигарету, легким аристократичным движениям указывая ею на меня.
— Меня вот что интересует. Не проще ли было убить тебя вместо того, чтобы тратить столько средств и нервов на несчастного инвалида?
Пепел тлеет и падает мне на ботинки. Внутри все сжимается и кружит, а сердце — проклятое механическое сердце, замирает, пускай едва ли это не убийственно для меня.
— Что ты...
Он подносит сигарету к губам и затягивается, внимательно сверля меня серыми глазами.
Они были серые. Тогда.
— Оно очень занятно стучит, Коэлло Хэллебор. Словно... механизм. Тик-так, тик-так...
Его насмешливый тон сводит с ума, и я правда слышу, невольно прислушиваясь, звонкий гул в собственной груди:
Тик-так. Тик-так.
— Сердце-обличитель, знаешь ли, — со смехом заканчивает он, хриплым смехом, напоминающим скрип заржавевших шестеренок.
И я вспоминаю. Вспоминаю, как тогда, прячась в шкафу от проверки — он подговорил меня сбежать с очередной безумной контрольной нашего химика. Он стоял совсем рядом, и слушал.
А я был слишком занят не фактом так сильно бьющегося искусственного сердца, а причиной этого — проверяющим комнату разгневанным помощником Сов, посланным за нами. Лишь прошвырнувшись по всей площади комнаты, он заглянул в туалет и вышел, громко хлопнув дверью. Я думал обо всем: как он зашёл и кто дал ему ключи — уборщица, или это взлом? Думал о том, как сильно разозлится учитель и о том, что нас могут посчитать сбежавшими, а не прячущимся, и от этого будет ещё больше проблем. Думал о том, как начинает кончаться воздух в шкафу — обо всем, кроме того, каким задумчивым взглядом сверлил меня сосед, с тем же будто отстранённо облокачиваясь на противоположную стенку шкафа.
Я моргнул, возвращаясь к реальности.
— Какой слух... Да, ты прав. Я родился с опасным порогом сердца, и проще было бы просто дать мне, несмышлёному младенцу, уйти, но отец взялся за дело. И выиграл... точнее, смог закончить то, что давно пытались сделать многие учёные. Он говорил мне, что я стал его провидением, его знаком.
Я сглотнул, но Олеан молча кивнул, позволяя мне продолжать.
— Они... копили деньги на новую квартиру в лучшем районе, но всё ушло в итоге на покупку запчастей и операцию.
Ты прав. Лучше бы они убили меня — несчастного инвалида.
Я стряхнул пепел с ботинка, не совсем понимая, почему до сих пор не разулся.
— Отец... не смог повторить своё изобретение дважды. Так что за открытие ему выплатили немного. Но они пообещали, что бесплатно будут предоставлять мне замену протеза — а менять его нужно часто, так как дети быстро растут. Когда же отметка дошла до смены раз в четыре года, их контракт разорвался, и родителям... снова пришлось платить за мою жизнь. Мы так и не переехали в новую квартиру.
Я замолчал, чувствуя неприятную сухость во рту. Олеан предложил мне сигарету, но я молча покачал головой.
— Это сердце — сплошное проклятие. Лучше бы я умер прямо в утробе.
Олеан смотрит на меня, и я замечаю, как вдруг вздрагивает его рука с сигаретой. Он сжимает её сильнее, резко отворачивая от меня голову.
Я замечаю, как его рука дергается ещё раз, и он сжимает сигарету зубами, убирая руку в карман толстовки.
Нервный тик?
Я задумчиво изучаю его профиль. Сердце, а вернее нечто внутри, отвечающее за душевную боль, больше не болит отвратительной тяжестью воспоминаний, когда я задумываюсь, почему Олеан — возможно, конечно, сочувствует мне подобным причудливым способом.
Нервным тиком.
И сочувствует ли? Может, просто совпадение.
Я встаю с пола, ловя себя на том, что до сих пор не поднялся, и медленно иду к себе. Я останавливаюсь у ширмы, будто бы почувствовав, как что-то из темноты моей комнаты меня останавливает.
— Киборги крутые, Коул, — он выбрасывает сигарету в окно. — Их механизированные сердца нельзя ранить.
Воспоминания проносятся вихрем в голове и пронзают остатки сердца, расплываясь по заживающему на груди шраму в виде креста.
Ты во тьме нынешнего
Я пытался дотронуться до себя, но рука будто растворялась в небытии. Я не чувствовал её, не чувствовал себя, не чувствовал ничего. Воспоминание, если это было им, а не бесконечной фантазией бесконечной пустоты, растворилось вместе со мной. С моим пониманием меня, с моим осознанием себя. Осознавал ли я себя сейчас, осознавал ли я хоть что-нибудь, осознавал ли я собственную сущность? Осознавал ли я вопрос, заданный себе, осознавал ли я...
Растворяюсь.
Я ускользал, как ускользали мысли, как ускользали ощущения, чувство жизни собственной руке, чувство жизни в собственном разуме. Разум. Мой разум был сквозной дырой от ножа, от раскаленной тьмы, что горячила меня и охлаждала. Ничего не существовало, как холода и тепла, как жизни и мертвости, как опасности, так и безопасности. Я был нигде, я был ничем, был... меня не было.
Меня не было. Меня нет. Лишь смутные очертания пальцев, скользящих по теням, которые не были тенью, они не были тьмой и не были рассудком, они были лишь переплетением вен в моих жилах. Силы покидали и переполняли, силы ощущались отдаленным воспоминанием, которого никогда не было.
Не было...
Не было
МЕНЯ
Они ощущались несбыточной сказкой.
Сказки
Скользили по моей шее назойливыми каплями пота, но никакого пота на было,
Как и сказок,
Как и назойливости,
Только нескончаемый бред иллюзий.
Бред, основанный на полном несуществовании...
Тихо. Тихо. Тише.
Наполнись пустотой, как содержанием, наполнись темнотой, словно светом.
Наполнись
И растворись.
Расщепляя себя на тысячи тысяч осколков, только так ты поймёшь, только так осознаешь, каким же ты был.
Расщепляясь на осколки сознания, судьбы и веса, атомов и частиц, небывалой силы и несокрушимой печали, очнись...
Очнись, Коул.
Коэлло, я умоляю тебя,
ОЧНИСЬ
Я стою в непроглядной тьме и слышу тишину в своем черепе, что переливалась вспышками былых сказаний на створках моего разума.
Я слышу голос, знакомый мне и незнакомый прежде, такой отчаянный и... настоящий.
Если бы я мог помнить, что это такое.
Я отрываю руку от груди, которой не было, а может и была, и тянусь к нему, к голосу, что звал по имени, что называл это имя так злобно и так знакомо отчаянно, что я просто не мог проигнорировать его... Что-то внутри распылялось болью и теплом, которого не могло быть, тем яростным теплом, что жжет твои щеки на морозе, что жжет твои руки возле костра, когда искры ловят тепло твоей кожи,
И я вспоминал, так хотел вспомнить, но не был уверен в том, что хочу.
Я потянулся к этому голосу, к этой мысли – или скорее её ощущению, схватил в свою руку, так крепко, как мог.
И она
Ускользнула.
Меня больше никто не звал.
И лишь отблеском былого света, лунного света, такого холодного и безжизненного, я слышал
Коэлло,
Коэлло...
Эта внезапная вспышка разбудила меня на миг, уткнула острым клювом прямо в солнечное сплетение, прямо в сплетение мыслей и чувств, знаний и тактов, слоняющихся в пустой голове оттенками давно забытой мелодии.
Я снова почувствовал на миг, что могу дышать, что слышу биение сердца и ощущаю, как переливается кровь по жилам.
Я сделал шаг вперёд и застыл, безжизненно опуская руку.
Она растворялась.
И болезненный укол в груди только напоминал о мысли, что последней пронеслась, задев крылом по плечу, и исчезла, как исчезло и всё прочее в моем сознании, моем существе, моем сердце:
Ворон,
Мой ворон...
Сорока
Я стоял над ноутбуком, за которым на матрасе сидел наш бывший физик, Юниган. Он что-то периодически нажимал на клавиатуре, не обращая внимания на меня. Я был не силен в подобном, потому просто доверился ему, хоть доверие и было опасным в наши дни. Настолько опасным, что могло уничтожить всё то, чего мы уже добились.
Он наконец взглянул на меня краем глаза. Я нахмурился и выдохнул:
— Ну что, есть прогресс?
Мужчина мрачно улыбнулся и постучал кончиком пальца по краю клавиатуры. Он слегка откинулся назад, не касаясь меня, и кивнул.
— Я нашел его. Олеандр где-то на территории Британии.
Я с недоверием вгляделся в экран, где в последнем файле высвечивалась комбинация цифр, похожая на координаты. Я пораскинул мозгами и решил, что мне понадобился бы кто-то из ребят, чтобы подтвердить, что физик не морочил мне сейчас голову. Но искать такого человека некогда, а потому я положил руку на плечо Юнигана. Его пробрала дрожь, а я почувствовал во рту привкус меди.
— Если вы мне лжете, — я сдавил его плечо сильнее, — я из вас вытащу все те чувства и воспоминания, что вы отчаянно хотели забыть, и буду повторять это до тех пор, пока наш мир не рухнет нам на головы вместе с солнцем. Так как, — я видел, как учитель побледнел, и почувствовал, как вкус меди всё отчетливее напоминает кровь. — Вы уверены, что не ошиблись адресом?
Юниган кивнул, но уже куда менее энергично, чем прежде. Он повел плечом и я убрал руку, настороженно сжав её в кулак. Он улыбнулся, но слабо, и помассировал длинными пальцами переносицу.
— Ух, молодой человек, у меня перед глазами целый фейерверк. Такими темпами вы меня просто отключите, — он усмехнулся и показал мне на цифры в компьютере. — Вот здесь — координаты всей Великобритании, включая острова. К сожалению, это единственное, что мне удалось узнать, поскольку более точное местоположение найти лишь используя мою аномальную и технику просто невозможно, — его голос слегка охрип, но постепенно крепчал, хоть одно моё присутствие явно доставляло ему неудобства. Он слегка покачнулся и вздрогнул, так, будто сейчас выронит ноутбук и упадёт. Я схватил его за плечи, чтобы помочь, а не угрожать — не на этот раз. Он как будто снова хотел улыбнуться, но уже на начальном этапе эта попытка переросла в гримасу. Он резко отстранился от меня, уронив ноутбук рядом с собой на матрас, и согнулся пополам, приложив руку ко рту. Как будто его тошнило. Бледный цвет лица и правда показался зелёным в плохом освещении комнаты, и я посмотрел туда, где в отключке лежал директор, которого я отправил в нокаут едва зайдя в комнату. Он лежал неподвижно, потому просить помощи не имело смысла. Я инстинктивно сделал шаг назад.
— Парень, — уже куда более зло и с тем же испуганно, произнес Юниган. — Я же сказал, что хочу тебе помочь... Прекрати это, я не могу сосредоточиться... — и правда, свет начал мигать, а затем и вовсе погас. Лишь экран ноутбука слабо мерцал во тьме, и только потом по нему пошла рябь глюков, а затем тот вырубился. Мы оказались в темноте, и мне это ни капли не нравилось.
— Я ничего... — я сглотнул и убрал руки в карманы мантии. — Просто верните свет обратно, учитель, и продолжайте.
Он с подозрением покосился на меня, всё ещё держа ладонь у рта. Затем прикрыл глаза, глубоко выдохнул и вдохнул. После выпрямился, дрожащей рукой поправил пучок волос на затылке, опёрся на матрас и сжал его.
Свет снова начал мерцать, затем всё вновь заработало: уже слегка покоцанные лампочки вновь озарились светом, кое-как прикрепленные к потолку провода, идущие вдоль стен к самодельному выключателю издали едва различимый звук, но сам переключатель никто не трогал. Это чудо казалось мне немыслимым, но не так поражало, как то, что произошло несколько секунд назад. С самим учителем. Со мной. Я сжал в руках ткань карманов накидки и продолжил:
— Если это так, то... Олеан может быть как в Ирландии, так и в Лондоне, да в любом чёртовом графстве... Это ничего нам не даёт. Кроме того, что он, вероятно, вляпался.
Юниган снова выдохнул и наконец с новыми силами слабо улыбнулся. Он взял в успокоившиеся руки компьютер, и тот, словно по команде, ожил и замерцал слабым огоньком включения.
Я стоял поодаль, стараясь не приближаться. Пускай делает свою работу.
— Да. Вляпался по самое не хочу, потому что... — физик снова постучал пальцем по краю ноутбука, задумчиво смотря в экран. — Раз его примерное нахождение смог найти я, его могли обнаружить и Совы.
Я почувствовал, как по моему телу побежали мурашки, и сжал кулаки сильнее.
— Но местоположение, оно... неточное, они не могли узнать больше, чем мы, — я отошел ещё, уже упираясь в стену. Достал руку из кармана и закрыл ею лицо. — Чёрт. Чёрт.
Я слушал, как оживлённо стучит по клавиатуре бывший учитель. Затем он издал странный звук — хмыкнул, но с сожалением.
— У них куда больше людей, а значит, и возможностей. Они могли вычислить город, район, даже улицу. Как, по твоему, они до этого находили бессмертных, чтобы забрать их в лицей, как нашли меня, тебя, дружок? — я открыл глаза, смутно понимая, что плохо вижу физика. Но я был уверен, что на его лице грубая улыбка.
— Дружок, — растерянно произнес я, а после, выдохнул. — Я зову Дэмиана. Сейчас он подморозит вам мозги и, может быть, вы сообразите, как нам узнать, захватили ли Совы ла Бэйла.
Я было повернулся к двери, но моя уловка сработала. Удивительно, как люди, особенно взрослые люди, боятся боли. Но я знал, что учителя пугала не боль — может быть, ему просто не нравилось компания Дэмиана ещё больше, чем моя.
Он вскинул руку и погрозил, только подумать, погрозил мне пальцем!
— Никаких младших братьев-хулиганов! Нет уж, детишки. Этот рыжий меня испепелял взглядом с тех пор, как я сделал его знаменитостью школы. Я вполне могу узнать, поймали ли Олеана. Просто подожди ещё пару минут, присаживайся.
Я подумал немного, но садиться не стал, хотя ноги подкашивались. Я устал, замерз, хотел есть, спать и принять горячую ванну, или принять...
Я ударился затылком о стену, злясь на себя. Нет, нет, нет, не выход, не решение, нет, нет, нет...
Я сложил руки на груди и наблюдал за бойкой работой пальцев и разума нашего компьютерщика. Лежащий на соседнем матрасе директор пару раз дёрнулся, словно от кошмара, но тут же снова затих.
Юниган бормотал что-то себе под нос и умолк лишь тогда, когда открылась дверь.
Я услышал эти шаги ещё из коридора, но не стал беспокоить учителя зазря. Углубленный в работу он будто не замечал ничего вокруг. Вот почему на физике всегда можно было успешно списать.
— Вспомнишь солнышко, вот и лучик, — я едва заметно ухмыльнулся, но торжество моё длилось ровно столько, сколько мозгу нужно было, чтобы рассудить, кого из нас двоих рыжий громила ненавидит больше. К сожалению, я занимал первое место.
Именно поэтому Дэмиан схватил меня за загривок, как кошку, и я зашипел на него.
Мне не нравилось занимать первые места.
— Что ты здесь творишь, и почему ты один с этими преподами? — загромыхал он, и пускай тот говорил тихо, я был уверен, что его слышно в соседней комнате. Я зашипел снова, но теперь в других целях.
— Заткнись, кретин, если не хочешь, чтобы все Вороны узнали о том, что здесь происходит, — он поднял меня так высоко, что я не чувствовал земли под ногами, а натянутый ворот одежды резал горло. — Отвали от меня!
За Дэмианом в комнату скользнул Эндрю, явно запыхаясь. Он выглядел лучше, чем в нашу последнюю встречу, но в глазах его скользил теперь не страх за себя, сколько страх за меня. И, кажется, гнев?
— Отпусти его, — тихо сказал Эндрю, плотно закрывая за собой дверь. Он встал прямо, сжав кулаки, и смотрел на младшего брата с едва скрываемой яростью. — Поставь Августа на место.
Его голос, обычно тихий, был тих и сейчас, но звучал так угрожающе, что я невольно вспомнил иллюзию, которую он создал для меня, когда я пришел вытаскивать его из темницы. Меня замутило, но я почувствовал, как Дэмиан слегка опускает руку, а затем — боль. Я рухнул на пол, слишком поздно подставив руки — всё же кошкой я не был, и Эндрю тут же подбежал ко мне. Он протянул руки, касаясь моего предплечья, я же сдержал болезненный стон и сжал зубы.
— И что же делаешь ты? — Дэмиан уже направлялся к физику. Тот заметно сжался, наблюдая сцену с моим участием, и его явно не прельщала прерогатива оказаться на моём месте.
— Куин, успокойтесь! Этот юноша попросил меня найти вашего лидера, что я и сделал, поскольку обещал вам помочь. Несносные ребятишки, — он фыркнул, но вовремя увернулся от удара, который в противном случае пришёлся бы прямо на его челюсть. — Я сказал, успокойтесь! Боже мой, Эндрю, приручите этого монстра! — Юниган захлопнул ноутбук и прижал его к себе, как последнюю существующую драгоценность, и отполз назад.
Эндрю помог мне встать, хотя в этом я и не нуждался, и направился к брату. Он крепко схватил его за плечо и заставил сделать шаг назад. Как рыжему парню хватало на это сил, представить я не мог. Но я знал, что Эндрю только кажется худым и слабым. Он был таким сильным, просто должен был быть, чтобы уметь всю жизнь укращать дикий нрав своего младшего братца.
— Дэмиан, хватит. Я знаю, что тебе плохо, но сначала выслушай их, а потом размахивай кулаками. Ты только усугубляешь...
Дэмиан откинул руку брата и сделал шаг в его сторону так, что почти уперся лбом в его лоб.
— Так останови меня, сделай лучше.
И он отвернулся и резко поднял всё ещё держащего в руках компьютер учителя за грудки. Ярость в его глазах, даже не ярость, а безумная боль, хлестала при взгляде на него так, что становилось холодно. Холоднее, чем было на улице.
— Говори. Где Олеан? Что вы с ним сделали?! Как он мог бросить нас здесь, это полная чепуха! Говори, — он встряхнул физика, и тот метнул в меня умоляюще-недовольный и с тем же требовательный взгляд.
Учителей было не изменить даже в условиях апокалипсиса.
Я отряхнул одежду от пыли и двинулся к рыжику. Его руки были заняты, потому я без проблем мог коснуться шеи под копной ржавых волос. Это заняло лишь долю секунды, так быстро, что едва ли он мог воспротивиться аномальной.
Я почувствовал его холодную кожу. Почувствовал, как в ней кипит гнев. Кипит, так сильно, так близко...
Вздох Эндрю резанул перепонки, в глазах потемнело. Но резало и что-то ещё. Так трудно думать... так трудно думать, когда тебя пронзает этот резкий выдох.
Я успел дотронуться до Дэмиана, чтобы он потерял всю свою жизненную энергию. Но он тоже успел. Жжение в животе и одновременно холод жгли меня, и я ощущал, как в комнате снова темнеет. На этот раз — только у меня в глазах.
И что-то капало на пол: этот звук свистел в моих ушах последним звоном ускользающей реальности, последним звуком приглушенного сейчас мира. Всё исчезало, или я сам исчезал. Мир повернулся ко мне спиной так, что я не мог перейти на обратную сторону жизни: ту сторону, где были все остальные.
Я посмотрел вниз, едва ощущая собственное тело. Только агонистическую боль.
Меня пронзал насквозь толстый ледяной стержень, похожий на сосульку, растущую из под ног Куина-младшего. Он начал падать, роняя потрясённого Юнигана, когда я испустил последний вздох.
Я умер.
Дэмиан Куин меня прикончил. Вот так просто.
Насколько же сильно надо ненавидеть...
Конь
Саша плакала так, что я слышал её всхлипы удаляясь из коридора. Я ногой распахнул дверь в комнату Олеана и Коула, и осмотрелся. Заглянув под матрас, вероятно, Олеандра, я достал оттуда аномальные наручники. Они не нуждались в ключах, поскольку работали автоматически, и лишали человека способностей на несколько часов. После этого они выходили из строя.
Их было не так много — три штуки из оставшихся. Веймин рассказал мне, что они с Аляской достали их вместе с аномальным оружием, но Олеан приказал спрятать их до поры до времени. Вероятно, он использовал их на пленниках в крайних случаях — тогда, когда собственные силы и силы других не могли ему помочь.
Я взял все три и закрыл за собой дверь на выходе. Остановился, выдохнул, до боли зажмурил глаза.
Ты не должен плакать. Сейчас это ничего не изменит.
Я сжал их сильнее, а когда открыл, на пол упала одна единственная капля. Но она была такой яркой, такой ощутимой, что я снова увидел кровь. Кровь из моих глаз?...
Нет, нет, всё в порядке. Это просто слёзы. Кровь только в моей голове.
И на полу той комнаты...
Я двинулся вперёд. Плач Александры утих, и она, шмыгая носом за белой маской, помогала врачу в проведении операции. У нас не было доноров, чтобы дать Августу новые поврежденные части, но организм бессмертного мог восстановить их, если соединить кости и сшить поврежденные ткани.
Я не был уверен, что это возможно. Если у них не получится, Августу необходим будет донор. И нормальные условия, нормальная операция...
Я посмотрел на свои руки и ещё яснее почувствовал, что я готов пойти на это. Если не будет подходящих органов, я отдам ему свои. Но мне придется сбежать отсюда, сдаться Совам, позволить им помочь нам.
Я отвернулся от девушки с врачом и подошёл к телу Дэмиана. Август не убил его, но отнял достаточно энергии, чтобы тот отрубился. Я не знал, когда он придёт в себя. И не хотел знать.
Я несколько раз проверил, чтобы аномальные наручники крепко стягивали руки брата. Пожалуй, я затянул их так сильно, что ему будет больно. Я кусал губу, пытаясь не плакать. Нет. Это сейчас никого не спасёт.
Дэмиан, ну почему ты так со мной поступаешь? Почему ты, зная меня так хорошо, делаешь это, думая, что это что-то изменит? Дэмиан, почему?
Я понял, что сжимаю его ладонь в своей так, что впиваюсь ногтями в кожу со шрамами. Я отпустил его руку, а затем принялся связывать брата обычной верёвкой, прижимая руки к его груди, чтобы не мог даже шевельнуться. Веймин сказал мне, что Олеан разрушил силу сдерживания последней темницы, забрав оттуда Джонатана. А создавать их снова сейчас не было времени.
Я закинул брата на спину, тяжело поднимаясь, и вышел из окровавленной комнаты Юнигана и директора, в которой сейчас Августу пытались вернуть жизнь врач и Александра.
Я медленно добрался до зала собраний и привязал Дэмиана к креслу, на котором обычно восседал Олеан. Затем окинул взглядом собравшихся и дал знак идти следом.
— Те, кто собрался для операции, за мной. Вы надели чистую одежду? Хорошо. Пойдём, — я повёл двух девушек и одного высокого парня за собой. Насколько я понял, одна из них и юноша учились на врачей, а другая девушка постарше уже работала акушеркой до того, как её забрали Совы. Значит, они могли оказать врачу и Александре посильную помощь.
У двери нас уже ждал Веймин. Он посмотрел на меня, холодно и с тем же сочувственно, и пропустил помощников в комнату. Когда дверь закрылась, я закрыл лицо руками и выдохнул через зубы. Хотелось орать.
— Этот врач — настоящая находка от Сов. Его не просто так привезли из самих штатов сюда, и не только потому, что он из бессмертников, — Веймин Мэй покачал головой, когда я отнял руки от лица. Он держал в руках автомат, но вряд ли собирался им пользоваться в ближайшее время. Ведь мой брат уже обезврежен, Олеандр пропал, а пленники освобождены. Какие еще могли быть враги у Воронов на данный момент в этом убежище?
Я медленно сел на корточки и зарычал в ладони, жмурясь от слёз. Я не хотел плакать. И пока я сидел так, рыча, я понял, что и не могу.
Их больше не было. Слёз не было. Ни капли.
Веймин присел рядом со мной.
— Он спасёт Сорокина, а Сорокин спасёт себя. Его организм восстановится. Я знаю, что ты видел, но всё не так плохо, как кажется. Главное — сшить сердце, восстановить рёбра и позвонки. Я знаю, что он справится.
Я убрал руки от лица, не в силах смотреть на Веймина даже сквозь пальцы. Мои мысли исчезли, и я смотрел куда-то сквозь него. Я не знал, что ответить. Если кости можно восстановить различными протезами, созданными ещё с самым началом появления бессмертных, что будет с органами? Нужны живые органы. Живые...
Я вскочил и бросился к двери, но Веймин так же быстро встал и преградил мне путь.
— Эндрю Куин, не делай этого. Нам нужны люди, и пока есть шанс, мы не будем жертвовать ещё кем-то.
Я вцепился в его руку, мешающую мне пройти, и едва выдавил из себя сиплый ответ:
— Нет, это не сработает. Ничего не сработает... Пусть вынут моё сердце, пусть заменят Августа мной. Он хороший боец, он вам нужнее, а я вообще не Ворон, понятно?! Я к вам отношения не имею, я... — я знал, как глупы мои слова, и замолчал. Я повис на руке Веймина и уткнулся в неё носом. И всхлипнул.
Он слегка расслабил руку и аккуратно похлопал меня по спине другой. Я чувствовал, как дуло автомата коснулось моего живота — просто потому, что Веймин его сейчас не придерживал.
— Всё будет хорошо. Поверь мне, я знаю, — он ещё раз хлопнул меня по спине, а затем потрепал по волосам. Я не помнил, кто последний раз так делал, кроме моего брата. И Августа. — Я знаю, потому что так мне нашептал ветер.
Он был странным. Странным, как и все мы, уничтоженным, как и все мы, но мне хотелось ему верить. Я стоял в коридоре, тихо плача в руку Веймина, что не пускала меня за дверь, и цеплялся за неё.
Я хотел упасть, упасть навсегда, и больше не выбираться со дна. Но не мог.
Нет. Я хотел жить. Я хотел, чтобы жил Август.
И сейчас я мог сделать для него только одно.
Я последний раз всхлипнул и сжал зубы до боли в челюсти. Схватил руку Веймина сильнее и прошептал:
— Мы должны найти Олеана.
Я оттолкнулся от его руки и, покачнувшись, выпрямился.
Веймин кивнул мне, снова встав на стражу порядка.
— Вы должны с ним связаться.
Я посмотрел на него и понял, что слова Веймина действительно имеют смысл. Этот парень не бросал слова на ветер, он знал, что говорит.
Я почувствовал, как мир кружится вокруг меня, и развернулся, помчавшись прочь по коридору.
Я знал, что делать. Я знал, что я могу сделать. Для Августа.
Вернуть Олеана. Вернуть Коула. И Коул вернёт Августа.
Ему не впервой.
ХХХ Ворон ХХХ
54° с. ш. 2° з. д.
Я наконец мог стоять на ногах крепко. Тем не менее, я чувствовал, просто знал, что слишком давно не принимал лекарство, созданное Лукой и Хэллебором специально для меня. А это значило, что паразиты возвращаются. Оживают во мне, подобно бутону, расцветают внутри меня.
От аналогии меня затошнило, но я сглотнул и допил остатки воды из бутылки. Аляска стоял чуть позади, глядя вместе со мной в окно, Джонатан убирал последние вещи, которых с собой у нас было не много.
Я внимательно изучал пустую улицу. Солнце начинало садиться. Еще немного и наступит идеальное время для моих теней, я соберусь с силами и мы вернёмся назад. А Коул... раз он так хочет оставаться во тьме, быть может...
Аляска положил руку на моё плечо, чем отвлек от мыслей. Я раздраженно скинул её и отряхнул куртку.
— Вместо заботы обо мне лучше позаботься о том, чтобы не потерять сознание от истощения, Винфелл, — я отвёл взгляд в сторону, и увидел, как Джонни поднимает голову и обеспокоенно косится на Аляску. Он нахмурился.
— Ты и правда плохо выглядишь, — промямлил он, а затем шмыгнул носом. Вероятно, от холода. — Слишком долго задействовал силы. Ты уверен, что... ну, знаешь... — он замолчал, вероятно, не зная, как объяснить ход мыслей. Или что у него там в голове было. Я кинул бутылку в Джонни, не оборачиваясь, и убрал руки в карманы. Кажется, он её не словил и поплелся в глубь помещения, шаркая ботинками по полу.
— Билли Миллиган прав, — я не поворачивался к нему, но окинул Аляску взглядом. Его слабый вид придал мне немного сил. Я чувствовал себя ужасно и хотел просто лечь на пол и уснуть. Но если я сделаю это, Аляска не продержится дольше, и нас поймают. На нём после тьмы не было даже куртки, но он не принимал мою. Плюс тот только что прервал очередную временную петлю и выглядел так, словно по нему прошлось стадо быков — потрепанный, посиневший и дрожащий.
— Я-я в норме, — хрипло произнес он, затем сглотнул и сказал отчётливей. — Олеан, ты выглядишь не лучше.
Спасибо, Винфелл, это очень мне помогло. Подобные замечания просто вдохновляют на свершения. Впрочем, мы с Джонни повели себя не лучше.
Я выдохнул, когда Джонни вернулся с бутылкой в руках и убрал её в мой рюкзак. Он протянул его мне и я кивнул, просовывая руку в лямки.
— Солнце уже сейчас сядет. Половинчатое гаснет куда быстрее, — я внимательно следил за горизонтом, терявшимся в груде серых домов и рекламных щитов. — Буквально пару минут...
Я знал, что Аляска с Джонатаном смотрят на закат вместе со мной. Половинчатый, он словно был не только ало-желтым, но и чёрным. Эта темная полоса казалась концом света, которого на самом деле не существовало. Теперь же он будто бы был, обманывая весь мир и нас вместе с ним.
Но я не хотел обманываться.
Я вытянул руку, сосредоточившись на этой чёрной полосе. Вечерний свет всё ещё пробивался в окно здания, а я был так слаб, что не мог вызвать и маленького портала для того, чтобы убраться из этого проклятого места. Придётся ждать ещё, пока не наступит полная тьма. Это всего несколько дополнительных минут.
— Олеан, Джонни, — Аляска вышел вперёд, встав рядом со мной у окна. Он указал куда-то вдаль улицы. — Мне кажется, или...
Джонатан заглянул из-за моего плеча и уставился в направлении, указанном Винфеллом. Он сглотнул. — Может быть, это кот или собака? Я вижу эту тень, но...
Зажглись фонари. Темнело стремительно, должно было так темнеть — но в этот момент процесс казался вечностью. Небо было тёмно-синим, но достаточно черноты вокруг не было. Потому что зажглись чёртовы фонари.
Которые не работали с тех самых пор, как я последний раз тут был.
Из-за угла дома, на тень у которого указывал Аляска, показалась тёмная фигура. Капюшон, накинутый на голову, в блеклом свете казался чёрным, но я знал, что они всё же тёмно-серые. Я сжал челюсти.
— Приехали.
Показались ещё двое, а за ними — ещё. Один из них был небольшого роста, явно младше нас, так как выглядел едва ниже меня, а я, как известно, не самого высокого роста.
Я потянулся к аномальному оружию в кармане рюкзака, вытащил его и кинул рукоять Аляске. Пистолет, припасённый на крайний случай, уже заряженный, я бросил Эрланду. Сам я взял простой охотничий нож, но вполне подходящий сейчас мне в подобном состоянии.
— Эрланд, просто целься и жми на курок. Винфелл, сам знаешь. Я попробую вырезать им глотки, — я оскалился, чувствуя, как боль в плече снова даёт о себе знать, а в жилах кипит адреналин. — Главное продержаться пару минут и найти достаточно тёмное место, и мы уберёмся отсюда.
Оружие Аляски активировалось в ту странную штуку, которой он пользовался во время захвата лицея. Я посмотрел на Джонни и рыкнул:
— Врубай свою вторую передачу, Эрланд. Райан нам сейчас явно будет нужнее.
Джонатан растерянно крутил в руках пистолет, пытаясь, видимо, понять, какой стороной его держать.
— Олеан, это не так... не так работает! Я н-не могу менять личность по щелчку, я не...
— Ты управляешь своей аномальной, значит и этим управлять сможешь. Они взаимосвязаны, не так ли? Так что не хнычь и привет тебе, Райан, — я посмотрел на Винфелла, который внимательно следил за фигурами, что как будто ещё не заметили нас и двигались без особой спешки.
— Может быть, они не знают точно, где мы, и я могу создать ещё одну петлю...
— Гений, как мы тогда темноты дождёмся? Плюс, тебя сразу отключит. Как ты понимаешь, ни я, ни Джонатан не в состоянии сейчас тащить тебя, отбиваясь от пяти вооруженных Сов. Так что надо продержаться. Всего пару минут.
Я перехватил нож поудобнее и поправил рюкзак.
— Если они и правда не знают, где мы, значит, нападём тогда, когда они будут у нас как на ладони...
Мы встали по две стороны от окна, с одной я, с другой — Аляска и, видимо, всё ещё Джонатан. Он, тихо шепча что-то под нос, перезарядил пистолет. Винфелл сжимал рукоять аномального оружия.
Я наблюдал за пятеркой идущих к нам Сов. Они немного приблизились, и я смог рассмотреть, что среди них был только один взрослый — женщина, и четверо подростков. Ни одного из них я не знал, но...
— Крачун восьмой. Приём, — донеслось до нас отдалённым шумом рации.
— Восьмая на связи. Приём.
— Восьмая, на месте? Приём.
— Крачун, на месте. Приём.
— Восьмая, ворон в здании. Приём.
— Крачун, поняли. Заход. Приём.
Раздражающее «приём» осело в голове тяжелым эхом. Морщась, я окинул взглядом парней. Аляска покачал головой, Джонатан побледнел. Мне было его почти жаль.
Совы начали доставать оружие. Это наш шанс. Я выдохнул:
— Три... Два. Поехали.
Я перепрыгнул через окно и бросился прямиком навстречу нашим гостям. Женщина — тёмные волосы стрижены, видимо, для удобства профессии, в серой накидке, была главной. Я полоснул кинжалом по её поясу, так, чтобы уже убранная рация и пистолет упали вместе с ним. Эти штуки были не такими, как в прошлом, они работали на большем расстоянии, но были удобней для экстренной связи. Потому надо было уничтожить эту проблему первой.
Я отпихнул рацию ногой, так, что она прокатилась по ледяному тротуару и разбилась о ближайшее здание, а пистолет подхватил и бросил Винфеллу. Аляска уже отбивался от парня лет восемнадцати, вооруженного пистолетом, и блокировал пули лишь одной не слишком толстой рукоятью молота-клевца. Но когда он поймал брошенное мною оружие, пуля всё же попала ему в плечо. Тот застонал, резко взмахнул аномальным клевцем и откинул бросившегося на него противника сзади, что пытался обезвредить его полицейской дубинкой, одновременно выстрелив из пистолета в другого парня. Не знаю, на что те надеялись, отправляясь сюда, но они явно не ожидали того, что предстоит серьёзная драка. Как будто их послали сюда просто на всякий случай до самого последнего момента...
Моя соперница уже отошла от удара и пыталась достать оружие откуда-то из-за спины. Я подскочил к ней вновь и вонзил нож в живот, провернул его, а затем, надавив, рывком высунул. Та пыталась схватиться за меня, но я ударил её в рану ногой, оттолкнув, и женщина упала, угасая на глазах.
Я метнулся к Аляске, забрал у него пистолет и выстрелил дважды в рослого, но худого парня, который оправился от выстрела Винфелла и готов был вновь поднять своё оружие. Попал лишь раз, но в ногу, и тот опустился на одно колено. Он едва слышно зарычал, а затем что-то вспыхнуло. Так ярко, что мне показалось, словно наступил день.
Вокруг было слишком светло...
Фонари жгли глаза. Они горели так ярко, и горели они без лампочек. Парень, стоявший перед нами на одном колене, закрывал кровоточащую рану и что-то шептал под нос. Затем он поднял взгляд и посмотрел прямо на меня.
Его глаза были заполнены светом. Он улыбнулся.
— Давно хотел познакомиться, Олеандр, — он вскинул руку, свободную от пистолета, и я почувствовал, как слепну. Свет был везде, он заполнял всё вокруг, и слепота моя была полной противоположностью обычной слепоте. Вокруг была не тьма, а свет. И это сводило меня с ума.
— Прекрати! — я зарычал, перезаряжая пистолет вслепую. Я направил его туда, где, по моим ощущениям, был враг, и выстрелил. Я услышал смех — не злобный, а вполне дружелюбный. Здоровяк будто бы играл с младшим братом.
— Не стоит стрелять куда попало, — наконец произнес голос, а затем я услышал хрип.
Я наконец-то мог видеть. Аляска, стоя прямо напротив парня, вытаскивал из него своё аномальное оружие. Он посмотрел на меня, и я кивнул. Не знаю, как он пересилил аномальную этого Совы, но думать об этом было некогда.
Я отвернулся от него и нашёл взглядом на Джонатана, который, дрожа, переводил дуло пистолета с одного Совы на другого. Они были самыми младшими и шли последними, но...
— Погоди-ка, — я направил пистолет на парня со спущенным капюшоном. Джонатан наконец остановил свой прицел на стоящей рядом с ним русоволосой мрачной девушке. — Я тебя знаю, — наконец выдавил я, щурясь после неприятного опыта слепоты от света.
Светловолосый, при этом коротко-стриженный мальчик посмотрел на меня немного раскосыми глазами. Бывают такие люди: даже с дурацкой короткой армейской стрижкой они выглядят невинно и мило, как котята.
Я выругался про себя и подошёл ближе, но не настолько, чтобы они могли что-то провернуть своими аномальными. — Вы выбрали не ту сторону, ребята, — прошептал я, мельком глядя на Джонатана. Кажется, он наконец-то призвал Райана, потому что пистолет держал спокойно и наблюдал за происходящим с интересом. — Ты был в лицее, ты учился с нами... — я смотрел на мальчишку, который, вероятно, был ровесником Дэмиана. — Но ты не был среди пленных...
Меня пробрала дрожь, словно током.
Я понял, где ошибся.
Я. Упустил. Его.
Где он прятался? Как я мог забыть про одного из учеников? Я точно помнил, что видел его бумаги. Как же его... Как же...
— Листонос?
Девушка рядом с ним, постарше, посмотрела на напарника. Мальчишка кивнул. Она открыла рот:
— Он немой. Но понимает, что ты говоришь.
Я снова посмотрел на него.
— Значит, Листонос...
Райан внезапно двинулся навстречу девушке, да так быстро, что я не успел глазом моргнуть, как тот уже прикладывал дуло к её виску. Она выглядела спокойно, но говорить начала быстрее:
— Он Белый Листонос, я слышала, он Белый Листонос, и я тебя не боюсь. Вашу шайку, банду, уже скоро найдут... — он зажмурилась, очевидно ожидая того, что Райан её пристрелит. Вместо этого он резко опустил дуло и выстрелил ей в ногу, а после — в руку. Она не переставала кричать, но вскоре, очевидно, с трудом, сжала зубы.
— Перестань выпендриваться, Третий! — зарычал я, слыша, как Аляска медленно подходит к нам, шатаясь от потери крови. Я огляделся, понимая, что фонари всё ещё работают. Это мешало найти достаточно большую тень, достаточно тёмную... у меня почти не осталось сил. В другое время я мог бы создать портал даже на свету, но сейчас...
В голове загудело. Я пошатнулся, опустив пистолет, и начал вертеть головой, пытаясь прогнать этот гул.
— Нет, чёрт, только не сейчас...
«Олеан, ты меня слышишь?»
Я застыл. Нет, этого не может быть, я не мог спятить так резко и...
— Допустим, — я выстрелил в один из фонарей, но он не переставал гореть. Как долго действует аномальная этого парня после его смерти?
«Олеандр, это Эндрю. Ты жив? Как нам вернуть тебя?»
Если это было возможно... но как?
— Что, как... — я слышал помехи, словно со мной говорили через подобие рации, только у меня в голове. — Как ты...
«Это не важно, Олеан. Скажи, что мне сделать!»
Я хмыкнул, оглядываясь на мёртвую женщину, паренька-светлячка и неудачника с дубинкой. Девчушка всё ещё валялась в крови, живая, а Листонос молча стоял без движения, наблюдая за Райаном.
— У меня всё под контролем, скоро буду. Целую!
Голос Эндрю в моей голове звучал раздражённо и хрипло. Что у них случилось за это время?
«Без шуток, возвращайся сейчас же. Август умирает».
Я открыл было рот, чтобы пошутить, как мне сдавило горло. Чёрт побери, как, как, как?!
Я схватился руками за тонкую проволоку, что душила меня и едва не перерезала горло. Лучшее оружие для того, чтобы быстро и беззвучно задушить человека. Райан тут же перевёл пистолет в мою сторону, точнее за меня, и выстрелил, но женщина, что душила меня, увернулась.
Её аномальная — воскресать так быстро? Чёрт. Чёрт. Чёрт...
В голове пронеслись слова Эндрю. «Скажи мне, что мне сделать».
Я захрипел:
— Эндрю, я знаю... ты должен... если ты смог... установить связь... то наколдуй-ка... кххх...
— Замолчи, ла Бэйл. Ты арестован, — откашливаясь кровью, прохрипела Сова. Я собрался с силами и полоснул её по руке кинжалом, но она не ослабила хватку.
— Темноты... много, много темноты... ночь, сделай так, чтобы свет ушёл...
— Парень, ты бредишь?
Рация в голове отозвалась гулом. «Хорошо».
Ничего не происходило, кроме, разумеется, нашего полного поражения. Девушка набросилась на Райана и отобрала у него пистолет, кажется, попутно вывернув ему челюсть, потому что та у него не закрывалась, когда он полз ко мне. Аляска, хромая, пытался не потерять сознание — он хотел поднять аномальное оружие, уже потерявшее форму, но ему просто не хватало сил. Женщина снова надавила на леску, так, что я почувствовал — ещё мгновение, и она перережет мне горло. И всё, сказочке конец.
Но когда погас свет, мы окунулись в кромешную тьму. В какой-то момент я ослеп, но к такой слепоте я привык, а потом быстро сориентировался. Сова ослабила хватку и я вырвался, но едва ли мне хватило бы времени, чтобы добраться и до Винфелла, и до Эрланда.
Я растерянно стоял посреди тьмы. Я не знал, что делать, хотя Эндрю и выполнил эту, практически неосуществимую, задачу. А я стоял и не знал, что мне делать дальше.
Они нас поймали. Они поймали меня.
Я опустил руки.
Как меня коснулась чья-то рука.
Я посмотрел на мальчишку, что дотронулся меня.
Он нёс на руках бледного Аляску, а Джонатан шагал, облокотившись на его плечо. Я не знал, как он нашёл меня в этой непроглядной тьме, что создал для нас Куин-старший, но почему-то понял.
Он слышит, но не наши голоса.
Затем, когда тьма начала постепенно рассеиваться, он передал мне Винфелла и толкнул в меня Эрланда, а сам отступил.
Он произнес едва слышно, странно, невнятно, но всё же попытался, хотя никогда и не слышал ни как говорят люди, ни своего собственного голоса:
— Беги.
Я посмотрел в его глаза и почувствовал, как вокруг меня образуется тьма. Теперь я мог спокойно призвать её и бежать.
Мы погрузились в туннель: я, выкинув пистолет, придерживал Аляску за спину перекинув через плечо и прижимал к себе едва соображающего от болевого шока Эрланда, и шел вперед.
Этот Листонос был таким же, как я.
Он был Белым Листоносом. Он был не таким, как другие.
Он был опасен.
Я чувствовал, как теряю контроль. И сознание. Кровь шла из горла, и я подумывал, что скорее всего умру.
Но я дошёл.
Я добрался.
Я нашёл выход.