49
Дана обживалась.
Незаметно для себя она начала называть квартиру «домом». Вещи уже давно были разложены, косметика — аккуратно стояла на полке в ванной, футболки Глеба таинственным образом переместились на её сторону кровати, а кружки, которые он раньше ставил в раковину, теперь перемещались в посудомоечную машину, потому что «у Черри так принято».
Квартира наполнилась другими запахами — её кремами, её кофе, её духами. На подоконнике поселились её книги, на крючках в ванной — полотенце цвета пыльной розы, а в холодильнике появился йогурт без сахара, который Глеб терпеть не мог, но теперь покупал автоматически.
Они даже съездили вместе по магазинам: закупили свечи, пару ковров, подушки и кучу «бесполезной милоты», как выразился Глеб как-то.
— Я раньше думал, что совместный шоппинг это когда делишь с кем-то энергетик в «Пятёрочке». А ты меня тащишь в ад.
— Ты еще не видел ад. Нам нужно ещё съездить в Икею, — сказала она, стоя босиком на кухне в его огромной футболке. — Я не могу смотреть на эту полку, которая вот-вот рухнет.
— А я не могу смотреть на тебя в моей футболке и не думать о плохом, — ответил он, хрустя тостом.
— Поехали, извращенец.
И они поехали. Потом был рынок с винилом, пара часов в книжном, и вечер закончился мороженым и поцелуем в пробке.
— Ты как будто жена моя, — лениво сказал он, развалившись в водительском кресле.
— Как будто, — отозвалась она с лёгкой улыбкой.
Всё было будто по сценарию идеальной жизни — пока не наступила пятница.
Глеб решил устроить вечеринку в честь её переезда. Просто пригласим своих, как он сказал. Серафим, Кирилл, пара общих знакомых, кто-то из тусовки — и клуб, где у них был собственный столик и своя зона.
— Будет весело, — уверял он. — Я даже не буду диджея просить ставить мой трек. Ну, разве что один.
— Ладно, поехали.
Они приехали чуть позже всех. Глеб держал Черри за руку, пока они шли через зал, улыбался кому-то, махал, но никого особо не представлял. Они просто шли вместе. Казалось бы — как пара. Но на деле...
К ним примкнули знакомые Серафима, пара девчонок из индустрии, и одна — Лена, как оказалось, когда-то работала с Глебом на одном из фестивалей. Она была яркая, эффектная, с белыми волосами и красной помадой. Черри сразу её заметила. И — как бы ни старалась — не могла перестать за ней наблюдать.
Лена села напротив Глеба, то «случайно задевала его ногой, то громко смеялась особенно с его шуток, перебивая других, то без разрешения брала и пила со стакана Глеба. А он....он вообще никак на это не реагировал, лишь продолжал вести диалог с Леной и иногда кидать взгляды на Дану.
Дана встала и пошла в туалет.
У зеркала она задержалась, включив воду и просто глядя на себя. Макияж безупречный, волосы уложены, платье село идеально — но внутри всё будто перекрутило. Она вдохнула, поправила губы и вернулась в зал.
Вернувшись, она застала Лену уже сидящей рядом с Глебом. Её место было занято. Как и его внимание.
Лена сидела там, где сидела Черри. Близко к Глебу. Смеялась, что-то шептала. Глеб посмотрел на Дану и... просто улыбнулся. Ни намёка на извинения. Ни движения. Просто взгляд — «всё нормально».
Дана не сказала ни слова. Просто села напротив, сделав вид, что всё в порядке. Она смеялась над шутками Кирилла, перекидывалась фразами с Симой, но внутри всё сжималось. Она пила, но вино не помогало. Она смеялась, но хотелось кричать и врезать Глебу.
И где-то между вторым и третьим бокалом до неё дошло: А ведь он не называл её своей девушкой, да, говорил Дане, что они вместе, но не представлял её знакомым. Они просто жили. Спали. Ели. Были рядом. Но разве этого достаточно?
Да, он говорил, что она ему важна. Но... А одинаково ли для них обоих это слово "важна"?
Из этих мыслей её выдернул Слэм. Он подошёл, наклонился и сказал:
— Пойдём, проветримся. Тут слишком громко.
Они вышли в коридор клуба, где было чуть тише, пахло табаком и дорогим парфюмом. Слэм закурил, глядя на неё.
— Ты вся какая-то... не своя.
Дана пожала плечами, но глаза её уже выдавали. Он ждал. И она, неожиданно для себя, начала говорить. Медленно, по словам. Про то, как обидно, что Глеб не представил её. Про Лену. Про то, что она чувствует себя лишней. Про это вино, которое не помогает. И про это вечное "мы вместе", которое как будто существует без названия.
Слэм выдохнул дым и сказал:
— Глеб — идиот, но он тебя любит. Ему кажется, что ты рядом и всё — норм. Что не надо говорить, подтверждать, обозначать. Он просто чувствует, а ты хочешь знать. Это не плохо. Это по-человечески.
Она кивнула. В горле стоял ком, но стало немного легче.
— Он не специально, — продолжил Слэм, не дожидаясь, пока она начнёт.
— Это и бесит, — выдохнула она. — Что не специально. Значит, даже не задумался. — Она проглотила ком.
— Знаешь, он ни разу не сказал, что мы встречаемся. Ни перед Леной, ни перед кем. Я просто... живу у него. Сплю с ним. Мы вместе. Но при этом как будто нет.
Слэм кивнул.
— Он не из тех, кто даёт определения. Не потому что не хочет. Ты хочешь ясности и это нормально, а он просто не умеет её давать.
— Может, и не хочет, — бросила она. — Может, я ему просто...удобная.
Слэм отрицательно покачал головой.
— Нет. Ты для него не просто, поверь. Но если тебе нужно больше, скажи об этом. Молча жечь себя — бесполезно.
Дана вернулась за стол и продолжила пить. Слишком много. Глеб смотрел — иногда с лёгкой тревогой, иногда с раздражением. Один раз, когда она наливала вино четвёртый раз подряд, он поймал её взгляд и чуть нахмурился. Молча. Только глазами дал понять: «Хватит тебе». Она ответила ему демонстративным глотком.
Весь оставшийся вечер, пока все танцевали, болтали, флиртовали, она переписывалась с братом. Рома спрашивал, как дела, как Москва, студия, Глеб. Она отвечала, что всё отлично, что адаптируется, что скоро постарается приехать в гости.
К концу вечера Глеб подошёл, как ни в чём не бывало.
— Всё, малышка. Погнали домой?
— Погнали, — отозвалась она тихо.
Он коснулся её плеча, но она не ответила. Просто встала и пошла первой.