глава 11
Глаза лениво бегали по строчкам известной книги, но смысл слов не доходил до чтеца. Книга была просто отвлечением от того, чтобы пойти и раскрошить кому-то лицо от злости. Книга была просто поводом сохранить спокойствие и продолжить читать. Без цели.
Дверь в комнату Хенджина резко распахнулась, заставляя того оторвать глаза от книги, которую он читал. Раздражение мигом накатило на него, потому что никому не было дозволено таким образом врываться в его комнату. Никому.
Кто бы это ни был, он сейчас ответит сполна.
Настроение было не просто дерьмовым, настроение было дермово-хуевым с того момента, как чертова Йеджи вырвалась из его рук. С того момента, как чертова Чонхва заставила его влиться в эту предпраздничную хуету.
Суету.
Он все равно ничего не делал, оставалось только смотреть, как Йеджи самостоятельно взбирается на стремянку, дабы развешать украшения, потому что ее дружки-лизуны на уроках, а у старост освобождение от уроков в этот день. Идиотка скрипела челюстями, бубнила что-то себе под нос, но за помощью не обратилась.
А он ждал.
Сидел, сука, и ждал, пока она сдастся и начнет умолять помочь.
Ну, или хотя бы грохнется со стремянки, что тоже было бы забавно.
Но она, как баран, упрямо делала все самостоятельно, даже изредка не бросая на него свои уничтожающие взгляды, которых он ждал. Которые доставили бы ему неимоверное удовольствие. Казалось, что она вообще забыла о его существовании. И это неимоверно бесило. Потому что никто, никто не смеет его игнорировать. Даже она.
Тем более она.
Он поднял раздраженный взгляд на пришедшего. Пришедшую. Это была Энж. Она сексуально улыбалась ему, проводя по своему телу руками с длинными красными ноготками. Выглядела она потрясающе вкусно. Он представить себе не мог, как она в таком виде прошла ползамка, и ее никто не нагнул.
Туфли на огромном тонком каблуке. Черные. Лаковые. Как он любит. Кружевные чулки обтягивали пару стройных ног, закрепляясь на поясе. Такое же черное кружевное бра удерживало полную грудь, просвечивая горошины сосков, а длинные жгучие черные волосы были уложены в невинную косичку.
Член в штанах предупреждающе напрягся только от одного вида девушки в этом наряде.
- Что ты здесь забыла? - выплюнул он, окидывая девушку голодным взглядом.
У него уже давно не было секса. Четыре дня. Слишком он был занят тем, чтобы придумать, как задеть заучку, как поглубже обидеть, унизить, чтобы она не думала, что победила, потому что она не победила. Он еще покажет ей, кто тут главный. Покажет, что она не более, чем пыль на его дорогих ботинках.
Энж прошла через всю комнату, стуча этими невъебенно-сексуальными каблуками. Дефилируя, заводя, показывая свое тело, словно драгоценность. Подошла к его креслу, перекинув ногу через него, уселась на колени Хвана.
Чувствовала его напряженный член.
Улыбнулась.
- Я соскучилась, Хенджи-ин, - прошептала она ему на ухо, едва заметно касаясь губами мочки. - Я хочу тебя.
Руки опустились на голую задницу, крепко сжимая ее так, что из-за рта девушки вырвался стон. То ли от боли. То ли от наслаждения. Ему было откровенно плевать. Он хотел доставить себе удовольствие. Расслабиться перед балом. И у него появилась идея. Грубая, жестокая, сексуальная идея.
Ухмылка застыла на его губах.
- Я тебе говорил, что в мою комнату нельзя заходить без стука? - прорычал он ей на ухо, впиваясь руками в нежную кожу.
Энж задрожала в его руках, закусила губу, но терпела. Терпела, потому что до одури хотела. Это было видно. Она и вправду соскучилась. Но на ее чувства всегда было плевать. И сейчас тоже. Она ведь просто его покладистая игрушка. Что ей скажешь, то она и сделает. И не будет сопротивляться. Все они девушки такие. Покажешь деньги - мгновенно разделись.
За одним исключением.
Хван, мать ее, Йеджи.
Черт, Хван, это явно не то, о чем стоит думать, когда у тебя на руках такое замечательное средство для удовлетворения собственных потребностей. То, что ему необходимо перед этим чертовым балом, где придется изображать из себя примерного старосту перед директором и заучами.
- Хен, я... - проскулила Энж, трясь своей промежностью о бугор, выпирающий из штанов Хвана.
- Я задал вопрос, - холодно прикрикнул он, сильно хлопнув рукой по ягодицам девушки, которая от этой грубости лишь еще раз всхлипнула.
А ему нравилось это. Заводила ее беспомощность. После него у нее сегодня будет очень много синяков, засосов и меток. Он позаботиться об этом. Как и о ее послушании. Руки оттянули тонкую ткань стрингов и тут же отпустили. Послышался звонкий шлепок. Ухмылка не переставала сходить с красивого лица.
Сегодня он трахнет ее так, что вряд ли она будет на вечернем балу.
Просто. Не сможет. Встать.
Нужно выместить злость. На всех. На баскетбольную команду, которая состояла из одной падали. На мать, которая за две недели ни разу не позвонила. На гребанную Йеджи, которая продолжала игнорировать его. На чертов бал, на который совершенно точно он не хотел идти.
- Говорил, - всхлипнула Энж.
- А ты не послушалась, - проговорил он, растягивая слова. - А знаешь, что делают с непослушными детьми?
Резким движением уложил ее животом на свои колени, открывая обзор на шикарную задницу с красными следами от его пальцев. У Энж всегда была потрясная задница, на которую пускали слюни все, без исключения, парни в этом гребанном пансионе. Но она всегда была только его.
Он был уверен.
Его игрушка, с кем она бы там не ебалась, чтобы получить побольше навыков. Это все было только ради него. Чтобы доставить Хвану удовольствие. Какая жалость, что ему плевать.
- Их наказывают, - произнес он холодно, сильно, очень сильно хлопнув по заднице девушки.
Она заскулила. От боли. А Хван с удовольствием посмотрел на отпечаток своей руки и легонько погладил место удара, чтобы потом нанести еще один, только уже на другую ягодицу. Энж оставалось лишь вскрикивать, пока Хенджин срывал на ней свою злость. Она не вырывалась, только лишь сжималась от боли.
Понимает, что ему это нужно.
Понимает, что если не вытерпит, больше никогда не получит доступ к его члену.
Еще удар.
И тут резко. Словно ударом по голове. Чем-то адово тяжелым и горячим. Большие голубые глаза. Сейчас такие огромные. Смотрят с таким неподдельным ужасом, будто увидели в нем этого зверя, увидели монстра. Это была гребанная вспышка. Гребанный удар по голове, когда маленькая, такая теплая, цепкая рука перехватила его за плечо.
И еще. Девушка, уже не сдерживаясь, вскрикивает, крича его имя.
Сама обняла его, прижалась своим теплым, хрупким телом, вышибая весь воздух из груди. Ее такие неловкие губы нерешительно целовали.
Почему эти моменты сейчас всплывают в твоей гребанной голове, Хен?
Тебя просто никто никогда не любил...
Шесть. Ровно шесть ударов пришлось на задницу Энж, которая приобрела болезненно-красный оттенок, местами даже багровый. Он со странной улыбкой наблюдал за результатом своей работы. Энж тихо всхлипнула. Сейчас он был, словно псих, словно помешанный. И девушка была просто жертвой обстоятельств.
Резко переворачивает ее обратно, впиваясь в ее покусанные губы. И она мгновенно отвечает, боясь снова быть наказанной, боясь его грубости. Она пытается подстроиться, быть на равных, но у Хвана немного иные планы.
Слишком хуевое настроение, чтобы быть нежным.
Резко встает, поднимая ее на руки. Даже не чувствует ее веса. Он ничего сейчас не чувствует. Только злость. Всепоглощающую злость, которая сжирает его изнутри. И определенно ей не повезло, что она попалась под горячую руку. Ставит ее на ноги, продолжая целовать рот, пропитанный табаком.
С противным вишневым блеском.
- На колени, сладкая, - хрипит он, чувствуя, как член уже больно трется о джинсы.
И девушка подчиняется. Встает на колени, расстегивая ширинку, вытаскивая половой орган, мгновенно вбирая его в рот, облизывая головку, помогая себе рукой. Делая все, чтобы он был доволен, чтобы ему нравилось. Хенджин откидывает голову, наслаждаясь своей властью, наслаждаясь тем, что он может делать все, что пожелает с этой девушкой.
Хватает ее за голову, наматывая черные волосы на кулак. Он еще никого и никогда не трахал так грубо в рот, как сейчас это проделывал с Энж. Но ей нравилось. Он видел по ее глазам. Ей нравилась эта грубость. Слезы едва ли не градом текли из глаз от недостатка воздуха.
Она давилась им.
А он наслаждался, ритмично насаживая ее голову на свой член. Чувствуя, что вот-вот изольется прямо в ее рот, но этого в планах не было. За волосы поднял ее с колен. Энж смотрела на него с таким восхищением, что это заставило его самодовольно ухмыльнуться.
Руки разорвали легкий бра, откидывая его в сторону, начиная сминать большую грудь в руках. Оттягивая соски, сминая, растирая. Так, что девушка стонала его имя каждую секунду.
- Хенджин, пожалуйста, - прохрипела она.
Впечатал ее в стол. Лицом. Нежно, что было так контрастно с остальными его действиями, стянул с девушки стринги. Поглаживая красную задницу, играясь с клитором. Теперь она еще неделю, как минимум, не сможет нормально сидеть.
Она такая чертовски мокрая.
- Не шевелись, - прошептал он, отходя от девушки на три шага, любуясь картиной.
Она ерзала, хотела, призывно шевелила задницей, пока он медленно-медленно стягивал с себя футболку и штаны, словно издеваясь. А он издевался. Ему доставляло это удовольствие. Терзать ее, видя, как она хочет, как течет, как шлюха.
И он входит. Резко. Слыша, как раздается громкий крик, потому что сразу на всю длину. Потому что он не растягивал ее. Потому что мгновенно набрал бешенный темп. Руки крепко сжимали талию, оставляя красные следы. Свои следы. Она стонала, так громко, так пошло, что, казалось, слышал весь этаж.
К счастью, тут кроме них, никого нет.
Йеджи упорхнула куда-то по своим «охереть-каким-важным-делам-старосты». Хлопнув дверью, закинув стотонную сумку на худое плечо, покинула гостиную старост.
- Хен, - хрипит девушка, царапая стол длинными ногтями.
А он долбится в податливое тело, которое так распахнуто для него, распластано на этом гребанном столе, потому что он не хочет делать это на своей кровати. Она принимает его, стонет, привыкает. Стенки сжимаются вокруг его члена. И уже голова болит от этих стонов. Хочется заткнуть ее. Хоть чем-нибудь.
Тянет за волосы так, что едва ли шея не хрустит.
Она кончает, громко взвыв.
Но не он.
Сдергивает ее со стола, словно вещь. Целует грудь, кусая настолько сильно, что, кажется, эти следы вряд ли пройдут скоро. Садит на пол так, что она едва ли не теряет равновесие. По чулкам пошла стрелка на всю длину ноги. Все тело девушки покрыто ссадинами, синяками от его пальцев. Но она не боится, хочет угодить, словно самая верная псина. Даже странно.
Обхватывает головку члена губами, помогая себе языком, потом вбирает его практически полностью, хрипит, но добивается результата, он изливается прямо ей в горло. Она смотрит на него и послушно глотает все до капли.
- Теперь можешь идти собираться на бал, - хрипло протянул он.
***
- Хван Йеджи, ты можешь даже и не надеяться, что я позволю тебе пойти на бал в школьной форме, - деловито произнесла Черен, расхаживая по комнате.
А Йеджи сидела и буквально сгорала со стыда. Потому что у нее просто-напросто не было вечернего платья, за исключением одного древнего, как мир, в котором она ходила все прошлые годы.
Ну, в нем просто не было необходимости. Смысл покупать платье, которое наденешь-то от силы два раза в год, если можно купить много книг, свитеров и джинсов, которые станут более полезными?
Но, когда Черен узнала об этом, она так красноречиво посмотрела на Йеджи, будто бы сомневалась, к какому полу она принадлежит. Черт. Пришлось захлопнуть рот и не возражать. Потому что тирада, которую устроит ей после этого Ли, вынесет весь мозг.
Лучше просто молчать.
Просто смириться и позволить Че одеть себя так, как ей того хочется. После двухчасового разговора на эту тему, Йеджи уяснила, что спорить с брюнеткой бесполезно. Правда, ей совершенно не хотелось, чтобы кто-то обращал на нее внимание на этом балу.
Она не любит, когда на нее смотрят.
- Я знаю, что просто идеально тебе подойдет, - хлопнула в ладоши Рён.
Они сидели в комнате Черен, и это, возьми, было чертовски странно. Йеджи никогда не думала, что будет вести себя, как обычная девчонка, собираясь на вечеринку с подругой. Это было так... нормально?
Черен жила еще с двумя девчонками в комнате, но их, судя по всему, забрали родители, чтобы они смогли купить себе платья на бал. Она подошла к своему шкафу и распахнула его настежь, предоставляя Йеджи вид на разноцветные вещи, платья. Зачем Черен столько всего?
Хотя...
Ее родители-миллионеры вполне могут ей это позволить.
Покопавшись в шкафчике чуть больше двух минут, она выудила оттуда белое платьице, которое было просто идеально. Йеджи никогда не видела ничего более изысканного. Весь лиф платья был обсыпан бусинками-жемчужинами, а талию обвивала широкая белая лента. Расклешённый низ был кружевной, что было так нежно, казалось, что это платье сшито из воздуха.
Такое нежное и легкое.
- Нравится? - довольно спросила Черен.
- Оно очень красивое, - завороженно произнесла Йеджи, не отводя взгляда от платья.
Она легонько провела по нежной материи платья рукой, представив себя в этом платье. Как она войдет в зал. Как все начнут смотреть на нее. Но от этого становилось только хуже. Она не хотела, чтобы на нее обращали внимание. Тем более, что это слишком не для нее. Все это слишком. Внимание. Это платье. Посиделки с Черен.
Было тяжело к этому привыкнуть.
Но она старалась.
- Дарю, - улыбнулась Черен, заметив взгляд Йеджи. - Оно все равно мало мне в груди, а на тебя будет в самый раз.
Йеджи удивленно посмотрела на нее своими лазурными глазами. Черен почему-то так захотелось сделать из этой девушки настоящую красавицу, потому что она этого заслуживала. Ей не надо много макияжа или красивой прически, чтобы быть красивой. Ее просто нужно показать.
Она ведь невероятная.
Почему так мало людей замечают это?
Ничего. Ли Черен сделает так, что ее заметят. Обязательно. Она будет сверкать ярче всех на этом балу.
- Нет-нет-нет, - запротестовала девушка, размахивая руками. - Я не могу принять такой дорогой подарок.
- Еще как можешь, - произнесла Черен, но уперлась в уверенный взгляд Йеджи. - Хорошо, если тебе так хочется, можешь вернуть мне его после бала. Кстати, у меня к нему есть еще и туфли. Какой у тебя размер?
Черен срочно нужно было перевести тему, и это был наилучший вариант, чтобы Йеджи перестала сопротивляться и приняла ее помощь.
- Тридцать шестой, - буркнула Йеджи.
- Отлично, - хлопнула в ладоши Черен.
Она пошла к тому же шкафу. Немного порывшись, брюнетка уверенно вытащила пару белых туфелек на устойчивой платформе, которые просто идеально подходили к платью. Кларисса не могла поверить, что в этом она будет на балу.
Что она вообще будет на балу.
Все это было ново для нее.
Она смотрела на довольную Че и не понимала, зачем она это делает? Какая ей от этого выгода? Никто и никогда, кроме Вона и Бома не делал ничего бескорыстного по отношению к ней. У нее никогда не было подруги, а от воспоминаний о прошлых соседках она до сих пор содрогалась.
Но Черен хорошая.
И вон ее любит.
- Мне нужно идти развешивать гирлянды, - вздохнула Йеджи, потерев глаза.
Черен не могла не заметить состояния девушки. Она выглядела такой уставшей, что страшно было смотреть. Было видно, что она похудела, хотя и так была худышкой. Под глазами пролегли тени, а кожа приобрела оттенок на несколько тонов бледнее.
Хван, кажется, не собирается помогать ей с их общими обязанностями.
Черен уже планировала. Она знала, кому все расскажет. Сегодня. На балу. Она выцепит Минхо и расскажет все то, что узнала от неизвестного. Потому что хранить все это в себе у нее больше не получалось. А рассказать она может только ему.
Ей просто необходимо выговориться.
Просто больше не чувствовать себя сумасшедшей и одинокой.
И она расскажет ему. Пускай сам думает, что делать с этой информацией.
***
Они с Черен договорились, что после того, как она развесит гирлянды, она наберет Ли, чтобы та подошла к ней в комнату. Похоже, Черен намеревалась сделать из Йеджи девушку? Черт, даже в мыслях это звучит странно. Но Ковалева не возражала. Ей хотелось посмотреть, что из этого всего получится.
Хотелось посмотреть, какой она может быть.
Хотелось все-таки увидеть себя... живой.
Хван снова не явился на подготовку к балу, чтоб его. И снова ей приходилось делать все самостоятельно. Потому что другого варианта ей не оставалось. Кроме как просто делать всю работу за двоих, порой, не спя целые ночи, делая графики и домашнее задание. Просто не было другого выхода.
Мгновенно вспомнился тот последний раз, когда она попыталась уговорить его пойти на патрулирование. Щеки мгновенно запылали, вспоминая его губы на своих, его руки. Господи!..
Она не хотела этого.
Врешь!
Она хотела этого. Она действительно хотела. Его губы были невероятно-вкусными, они творили что-то нереально с ней. Она не хотела подаваться, но тело не воспринимало ее желаний. Оно хотело, чтобы он просто не останавливался. Просто умом-то она понимала, что это чертов Хван.
Что это тот, кто испоганил ее жизнь. Что это ее ночной кошмар. Что это совершенно не тот парень, которому она хотела бы отдать свой первый поцелуй.
Но он манил. Она летела, как мотылек на пламя.
Внимательно оглядев коробки, ей оставалось лишь тяжело вздохнуть и с болью посмотреть в сторону передвижной лестницы. Всего в зале было четыре огромных окна, которые надо было полностью обогнуть гирляндами.
И это должно было отнять у нее примерно часа три свободного времени. Значит, на сборы останется всего лишь час. Черт. Черен ее прибьет. Ну, выхода не было.
Еле-еле дотащив тяжеленую лестницу до окна, она принялась украшать его голубой гирляндой, стараясь, чтобы выглядело это все красиво и презентабельно.
Донхена должны были сегодня утром выписать, но, к сожалению, она не успела его поздравить, потому что бегала по поручениям Сон Чонхвы. Она очень надеялась увидеть парня сегодня на балу. Потому что именно такой парень ей и нужен. С таким интересно поговорить.
И не нужно трястись от каждого взгляда.
Лестница вдруг опасно пошатнулась, когда Йеджи ступила на ступеньку выше. Йеджи зажмурилась, готовясь к удару, потому что с такой высоты это было бы довольно болезненно. Повезет, если она не сломает пару-тройку ребер. Страшно. Ей было реально страшно.
Сердце едва ли не остановилось.
- Я тебя держу, - раздался голос снизу, а лестница вновь приняла устойчивое положение.
Йеджи быстро спустилась и попыталась отдышаться. Коленки подгибались, поэтому она плюхнулась на ближайший стул, даже не взглянув на своего спасителя. Сердце, казалось, стучало прямо в ушах от пережитого стресса.
Черт возьми.
Валялась бы сейчас кровавым пятнышком на полу. И был бы ей и бал, и платья красивое с гипсом и больничным на месяц, а то и больше. Она никогда особо не боялась высоты, она ее завораживала. Но сейчас, стоя на лестнице, не на такой уж и большой высоте, метра три от силы, она думала, что расшибется в лепешку.
Когда получилось привести в норму дыхание, она кинула взгляд на человека, который стоял рядом с ней, надеясь, что ее позор никто из знакомых не увидел.
- Боже мой, Дон, - выдохнула она, окинув Кима удивленным взглядом.
Кого угодно, но не его она ожидала увидеть здесь. Она не хотела его здесь видеть. Господи, это полный позор. Надо же было так опозориться перед парнем, который симпатичен, да и к тому же, он не бегает от нее, как от прокажённой, как все остальные. Судя по всему, теперь начнет.
Блондин выглядел более-менее нормально, практически полностью здоровым, не считая пластыря, залепленного на брови. На нем была идеально-белая рубашка, заправленная в темные джинсы, а на губах сверкала ослепительная улыбка.
Боже, да он идеален.
- Прости, если напугал, - произнес он. - Просто мне Вон сказал, что ты должна быть здесь, вот я и пришел поздороваться. Вижу, вовремя успел.
Йеджи все еще пыталась прийти в себя, концентрируясь на шоколадных глазах Дохена. Вообще, они у него были просто невероятно красивыми. Ореховыми на солнце. Йеджи ни у кого, кроме него не видела такого нежного цвета.
А ты как всегда.
Слава богу, что он пришел не тогда, когда она несла в зал трибуну, которую должен был принести Хван и с которой в итоге едва не свалилась. Тогда он бы точно прекратил с ней всякое общение. Но, судя по его выражению лица, он не собирается смеяться над ней.
В этом взгляде только жалость, от которой мгновенно становиться тошно.
Ей не нужна ничья жалость, она прекрасно со всем справляется.
- Спасибо, что спас меня от падения, - поблагодарила Йеджи со вздохом глядя на сорванную гирлянду, которую необходимо будет заново вешать на это окно.
Она планировала еще лечь хотя бы на часик, чтобы не быть вялой амебой на балу, но, похоже, она никогда в жизни не сможет выспаться.
Нет никакого «нашего» патрулирования. Я этой херней заниматься не собираюсь.
Делать всю работу за двоих было очень, и очень сложно, но она справлялась, стараясь не ныть и не жаловаться. Стараясь держать себя в руках и не рыдать по ночам в подушку, а тратить это свободное время на выполнение домашнего задания или на такой необходимый сон.
- Я тебе солгал, - вдруг выпалил Донхен, внимательно всматриваясь в глаза девушки, будто бы ища там что-то.
Что?
Когда это он ей солгал?
Йеджи удивленно на него уставилась, ожидая ответа. Даже сейчас виноватый взгляд Кима мог вызывать что-то теплое в груди. За столь короткое время, что они проводили вместе за математикой, он каким-то образом успел расположить к себе Йеджи.
Стать ее другом.
- Я пришел не только поздороваться, - произнес он, улыбнувшись уголком губ. - На самом деле, я бы очень хотел, чтобы ты пошла со мной сегодня на бал.
Бум.
Йеджи удивленно распахивает рот, чтобы сказать что-то, но слова никак не хотят вылетать из ее рта. Просто не хотят. А, может, их просто нет совсем? Что-то слишком много всего нового навалилось в этом году. Боже, ее только что пригласил парень. На бал. Не издеваясь, а совершенно серьезно.
Наверное.
Она, прищурившись, оглядела его взглядом, дабы найти какой-то подвох, что-то, что выдаст во всем этом просто неудачную шутку.
- Ты сейчас серьезно?
- Абсолютно, - усмехнувшись, ответил парень. - Ну, так что?
Йеджи лишь опустила глаза вниз, а уголки губ тронула скромная улыбка. Она не верила, что это все может происходить с ней. Просто не верила. Это определенно очень и очень хороший сон, но это никак не может быть обычно жестокой реальностью. Не. Может.
Но, даже если это все сон...
- Я согласна.