глава 12
Благодаря Дону, они вдвоем справились с обвешиванием гирлянд гораздо-гораздо быстрее, чем, если бы она делала это в одиночку. Он был очень мил, поддерживал ее и не давал больше лезть на лестницу, обвешивая верх самостоятельно.
Но Йеджи в какой-то мере думала, что вынудила его помочь ей.
Просто он слишком благородный, чтобы отказать.
После этого она даже умудрилась уснуть, и, скорее всего, проспала бы бал, если бы не активно тарабанящая в дверь, Черен. Йеджи казалось, что эта маленькая, хрупкая девушка вот-вот выломает дверь. Она подорвалась так быстро только потому, что подумала, что Хван в соседней комнате.
А он особо церемониться не будет.
К счастью, Хвана ни в гостиной, ни в комнате не оказалось, поэтому пришлось впустить перевозбужденную Рен к себе в комнату. Именно тогда, когда она увидела платье, которое держала в руках Черен, она поняла, что это все не сон, что это реальность. Что она идет на бал.
Чувствую себя Золушкой.
Тогда Черен — крестная фея, а Донхен — прекрасный принц. Улыбка не переставала сходить с лица. Сейчас она чувствовала себя реально счастливой, реально живой. Она чувствовала себя обычной девчонкой, которая не плачет по ночам из-за того, что ее унизили, а приукрашается с подругой для парня.
— Ты с Воном идешь? — спросила она вдруг, когда младшая Ли усадила ее на стул и подключила плойку для кудрей, которые планировала ей сделать.
Черен уже была накрашена, а волосы были красиво заплетены в колосок, некоторые пряди выбивались из прически, делая ее еще более элегантной. Йеджи заворожено смотрела на ее прическу, припоминая свои вечные хвосты и пучки, с которыми она ходила практически всю свою жизнь.
Черт.
Она ведь столько всего не знает. Не знает совершенно ничего о макияже, об укладке волос. В этом плане она полный ноль, зато может цитировать книги и знает все формулы по физике, а толком и ресницы не может накрасить самостоятельно. Это странно для семнадцатилетней девушки. Она не задумывалась об этом раньше.
Ее это просто не волновало.
Это не было ей нужно.
Ей нужно было поскорее написать доклад по истории, пойти взять какую-то книгу в библиотеке для дополнительного чтения. Среди всего бесконечного множества дел не было места для укладки волос или подкрашивания глаз.
— Да, конечно, — улыбнулась Черен. — Ты можешь пойти с нами, думаю, Вон не будет против.
Конечно, она даже не может допустить вариант, что ее кто-то пригласил.
Это ведь ХванЙеджим, вряд ли кому интересно будет на балу с занудой.
— Ну, меня вообще-то пригласил Донхен, — тихонько произнесла Йеджи, когда Черен начала нежно расчёсывать ее волосы.
Ли была невероятно рада, когда услышала это из уст Йеджи. Искренне рада, что у Йеджи все налаживается, тем более, что Дон замечательный парень, который не причинит ей вреда.
— Это же здорово! — воскликнула Че, любуясь длинными русыми волосами девушки.
Это надо же столько лет скрывать такую красоту. Черен не понимала этого. Да, она тоже не штукатурит себя так, что без макияжа не узнать, но она подчеркивает свои достоинства, чтобы выглядеть красивее, увереннее.
Да, ей приятны знаки внимания, ей приятно, когда на нее смотрят. Это чертовски повышает самооценку, которая чертовски страдала, потому что Лино упорно игнорировал ее.
Она видела сегодня его, когда шла к Йеджи, он лишь бросил на нее непонятный взгляд и прошел мимо. Даже не поздоровался. Только лишь кивнул головой, давая понять, что он заметил ее.
Как же с ним теперь серьезно говорить?
Тем более, что сегодня приезжает Соджун, с которым тоже необходимо будет поговорить по душам, расположить его к Вону. Черт, она не знала, как это сделать. Она просто понятия не имела, но она прекрасно понимала, что Джун без ее вмешательства изобьет Яна. А ей этого только не хватало.
Он же ее брат. Он должен понять, что она его любит, верно?
Да, брат, но его это не остановило, когда ее бросил парень, пойти и переломать ему ноги. Почему это должно остановить его в этот раз? Черт, голова раскалывалась. Столько всего необходимо было сделать. Поговорить с Минхо о том страшном разговоре, не дать Джуну набить морду Дживону, и сделать так, чтобы Ковалева почувствовала себя принцессой на этом балу.
А еще и Лино…
Было бы неплохо, чтобы он помог ей справиться с Соджунрм, но он не станет. Он ведь обижен на нее непонятно из-за чего. Она ведь ничего ему не сделала. Неужели его так задело то, что она помирилась с Воном?
Последняя прядь была подкручена, и Волкова с удовлетворением посмотрела на копну русых волос. Они были очень густыми и длинными, даже подкрученными практически доставали до поясницы.
— Вот и все, — улыбнулась Черен. — Пока в зеркало не смотри, я еще тебе стрелки нарисую.
Когда Йеджи закрыла глаза, младшая Джуна едва ли не обомлела от длины ее ресниц. Она никогда этого не замечала, но ресницы девушки были очень длинными, едва ли не загибались. Так что, если их подкрасить, взгляд у девушки будет потрясающим, учитывая необычный цвет ее глаз.
— Можно уже смотреть? — спросила Йеджи, когда Черен закончила красить ее.
— Нет, — отрицательно покачала головой Рен. — Сначала надень платье и туфли, а потом смотри. Кстати, я тоже у тебя переоденусь, иначе не успею, я захватила платье с собой. Вон сказал, что подойдет сюда. Наверное, он будет и с Доном.
Йеджи быстро надела платье, аккуратно висевшее на вешалке, ощутив прохладу материала на своей коже. Платье словно стало ее второй кожей, обволакивая, успокаивая своей прохладой. Нога идеально подошла к туфлям, которые несмотря на высокую платформу, были достаточно удобными.
Она боялась.
Боялась того, что она может увидеть в зеркале.
Она чертовски боялась меняться, но и страшно хотела этого.
— Ты нереально красивая, подруга, — ухмыльнулась Че, оглядывая ее с ног до головы. — Донхен с ума сойдет, когда увидит.
Она посмотрела в зеркало, и все слова, которые она хотела сказать, вдруг исчезли из головы.
***
Энж выглядела, как всегда потрясающе, только вот Хвану было уже наплевать. Он уже получит то, что хотел, но Энж, видимо считала, что теперь он должен ее на руках носить.
Ошибается.
На Энж было ультракороткое красное платье, выгодно подчеркивая все ее достоинства. Еще и такие, как огромный багровый засос на шее, который девушка и не собиралась скрывать. Возможно, она гордилась им. Вообще странно, что она пришла. Хван думал, что она и с кровати встать не сможет.
А, нет.
Но сейчас он искал глазами совершенно другую девушку, которой не было в зале. Хотя, в принципе, это они пришли раньше. Хван Йеджи никогда не опаздывала. Не поступится своими принципами она и сейчас.
Он хотел увидеть ее, перехватить ее чертов взгляд, словно изголодавшееся животное. Хотел, чтобы она увидела его взгляд, чтобы поняла, что ему плевать. Пле-вать. Пускай продолжает играть в молчанку сколько вздумается, но он-то понимает, осознает, что хочет ее.
Хочет эти чертовы губы.
С их сладким вкусом.
— Малыш, — прошептала ему на ухо Энж, обдавая запахом мятной жвачки и обнимая его за талию. — Мне сегодня очень понравилось, несмотря на то, что ты был очень груб.
Хотелось раздраженно скинуть ее руки. Потому сейчас ему это не было нужно, но он потерпит это, но не подобное обращение к нему.
Малыш.
Ахуеть.
— Энж, еще раз меня так назовешь, я подключу Минхо, и ты точно не сможешь неделю встать с кровати, — прорычал он, заметив, как вздрогнула девушка.
Но замолчала. Слава Богу, она замолчала, блять. Он уже думал, что такого чуда не случится. Видимо, испугалась, потому что руки убрала и отступила на несколько шагов, заговорив с какой-то своей одноклассницей о чем-то определенно не достойном его внимания.
Он оглядел зал. Мда, Йеджи поработала на славу. Не зря ж ходила, как приведение две недели. Не зря ж все соки из себя выжала. Зал был идеален, только вот ее тут, обхаживающую каждого учителя, подлизывая всем одно место, чтобы угодить всем, не хватает.
Что, Йеджи, отлыниваешь?
Это же твои обязанности.
Шорох голосов прошелся по залу, когда вдруг дверь распахнулась.
Бля-я-я.
Это была не Йеджи. Черт возьми, это создание просто не могло быть этой чертовой заучкой. Он был не готов. Он определенно был не готов к тому, что ее появление выбьет весь воздух из легких. Он не был готов к такой своей реакции. Он, блять, был совершенно не готов, видеть ее… такой.
Он едва ли не сошел с гребанного ума, когда она скромно улыбнулась. Когда сделала пару шагов в сторону зала своими такими-блять-оголенными ногами. Такими стройными ногами. Откуда у нее вообще взялись такие ноги?
Как она стала такой?
Она была в белом. Что так идеально подчеркивало ее невинность. Хотя, какую нахрен невинность, какую невинность? Невинные создания не заставляют член больно тереться от возбуждения. Гребанные невинные создания не сводят людей с ума.
Нет, он за этот вечер сдохнет.
А волосы.
Те-самые-волосы, в которые он зарывался руками, когда их обоих накрыло. Которые — он уверен — до сих пор пахнут так же одурманивающе.
— Хэй, Хен, а эта твоя заучка неплохо-то выглядит, — хмыкнул пришедший Минхо.
Неплохо?
Неплохо, блять?
От нехватки слов он едва не задохнулся. С какого хера Йеджи так нарядилась? Он думал, что хуже сейчас просто не может быть. Он ошибся. Он чертовски ошибся, потому что за ней сразу же зашел чертов Ким. Гребаннный сосунок поставил гребанную клешню ей на тонкую талию.
Какого хера ублюдок не в медпункте?
Ему что мало было? Мало того, что он расквасил ему лицо? Злость просачивалась через все поры. Яростная, жгучая, всепоглощающая. Зверь, который до этого тихо скулил в клетке теперь скалился, вырывался, желал крови и боли, как и сам хозяин.
Сукин сын.
Кулаки напряженно сжались, когда сладкая парочка спустилась в зал, и Йеджи посмотрела на него. И он впился в этот взгляд, пожирая его. Блять, ни у кого нет таких глаз, как у этой чертовки. Ни у кого. Он не понимал ее взгляд, не мог распознать, что значили эти смешинки в ее глазах.
Что такая довольная?
Неужели Ким сумел задрать это прекрасное платьице в коридоре и присунуть тебе?
— По-моему, обычная дешевая шлюшка, — выплюнул он Минхо, когда она отвела взгляд, позволяя этому сосунку вести себя по залу.
Она тонкая.
Она такая, чертовски тонкая в этом платье, что Ким смотрится глыбой рядом с ней. Всего на секунду. На одно мгновение Хенджин представил, что это он вот так ведет ее на бал. Представил себя рядом с ней. Он ведь шире Кима и выше.
Глупо.
Будет смотреться глупо, потому что такой, как Хван, никогда не сможет быть с такой, как она. Просто потому, что он не станет пачкаться ею.
Почему тогда казалось, что он уже тонул в этой грязи, захлебываясь?
Все перешептывались, смотрели на нее тем взглядом, которым обычно окидывают красивых девушек, дефилирующих в коридоре. На таких мышей, как она, даже не смотрят. Но он смотрел. Не мог отвести свой чертов взгляд от тонкой линии ее худеньких плеч.
Он помнил, какова ее кожа на ощупь.
— Хенджин! — кто-то перехватил его за плечо, когда он сделал несколько непроизвольных шагов в сторону парочки. — Я хотела напомнить тебе про салюты, которые будут после окончания бала. Необходимо, чтобы вы с Йеджи занялись этим вопросом. Директор Пак должен будет их зажечь.
Черт, Сонхва.
— Да, конечно, Чон Сонхва, я и Хван займемся этим вопросом, — произнес он, сцепив зубы.
Обязательно займемся.
Как только он оторвет ее от смазливого дружка, по которому явно медпункт плачет. Сука. Он опустил свою чертову руку с ее талии ниже. Она лежала в области лопаток, а теперь сползла чуть ниже, к пояснице, где платье расплывалось волнами. И ему очень захотелось подойти и вырвать эту чертову клешню с корнем.
Просто. Выдернуть.
Чтобы больше не видеть ее на ее коже.
Черт, кажется, что он сходит с ума. Просто крыша едет. Какого черта он вообще пялится на нее? Это Йеджи! Алло, Хван, очнись, наконец!
Сон ушла, цокая каблуками.
Йеджи сверкала. Словно дорогой бриллиант, и только слепой мог этого не заметить. Она искренне смеялась над шутками Донхена, не успевая принимать комплименты, смущенно улыбаясь. Сейчас она была так счастлива, как, казалось, не была счастлива за всю свою жизнь. Чувствовала себя такой… нужной.
Такой живой.
До определенного момента.
Когда встретилась взглядом с Хван Хенджином. С его холодными, пронизывающими глазами, которые намертво впились в нее. Он смотрел, она это чувствовала каждой клеточкой своего. Его прошибающий, обжигающий взгляд. Она так четко прочитала в его глазах ярость, что на мгновение в зале стало слишком холодно.
Будто зимний, колкий ветер пробрался под платье, вызывая мурашки по всему телу.
Он выглядел безупречно. Как всегда. Никому не шли смокинги так, как ему. На нем не было дурацкой удавки, идеально-белая рубашка была лишь расстегнута на пару пуговиц, обнажая белую кожу шеи. Его чертовой шеи. За которую она притягивала его для поцелуя.
Черт.
Ему нереально шел черный.
— Джи, ты вообще кушаешь? — вдруг возмущенно спросил Бом, который почему-то был сегодня без пары. — Тебя же скоро ветром будет уносить!
Она засмеялась.
— Да, Бом, я кушаю, — ответила она. — Просто вымоталась в последние дни.
Прозвучало настолько незначительно, невзрачно, а сколько боли было вложено в эти слова. Вряд ли кто-то заметил это. Но сейчас не хотелось думать об этом. Сейчас хотелось кружиться в танце. И плевать, что она не умеет танцевать. Она хочет, чтобы этот вечер не заканчивался.
Черен с Дживоном толкались, смеясь, едва ли не разливая друг на друга шампанское, когда она попыталась растрепать его волосы, которые он так тщательно укладывал. Единственный алкоголь, который был дозволен на балу. Ли выглядела замечательно в черном маленьком платьице.
Она замечательная.
Маленькая фея-крестная.
Впервые Йеджи чувствовала себя в своей тарелке. Не чувствовала себя лишней в шумной компании. Впервые чувствовала себя своей, чувствовала, что ее замечают. Что ею дорожат.
И от этого сердце замирало.
От счастья.
— Пойдем? — ослепительно улыбнулся Дон, когда заиграла медленная мелодия.
Она удивлённо на него посмотрела, не понимая, что он имеет в виду. Донхен выглядел замечательно. Аккуратно. Опрятно. Приятно. Не хотелось отрывать от него взгляда. Светло-серый костюм идеально подчеркивал светлые волосы.
И он пришел с ней.
— Хван Йеджи, ты потанцуешь со мной? — вопросил он, замечая ее недоуменный взгляд, протягивая руку.
О, Боже.
— Я не умею танцевать, — опустив взгляд на туфли, смущенно произнесла она, ощущая стыд за свое неумение.
Она редко когда признавалась, что что-то не умеет. Потому, что всегда у нее все получалось, за что бы она не бралась. Но она никогда не танцевала, потому что просто не было необходимости. Просто потому, что она редко ходила на балы. Если и приходила, то ее вытаскивали Бом и Вон на полчаса.
Потом она возвращалась к книгам.
Резко. Притянул ее к себе, кладя свои руки ей на талию. Но ничего. Ничего она не почувствовала от его прикосновений. Не было той дрожи, когда она чувствовала грубые руки Хвана на своем теле. Не было того наслаждения.
Выкинь эту чертовщину из мыслей.
Быстрый, скользкий взгляд на Хвана. Злится. Видно. Смотрит на нее. Черт, почему он так смотрит? Желваки идут по щекам, а зубы сцеплены так, что, казалось, вот-вот раскрошатся. Кто ему на этот раз не угодил? Кто испортил настроение, если ему вообще реально его испортить?
Хван. Хван. Хван.
Почему его так много в мыслях?
Она крепко прижимается к Киму, обвивая его шею руками. Он вел в танце уверенно, четко, позволяя ей расслабиться, сладко дыша в шею, обдавая ее теплым дыханием. Волосы кружились в танце, а платье едва ли не задиралось, когда Донхен вертел ее.
Казалось бы, все замечательно. Волшебно.
Было бы.
Если бы серые глаза, цвета незамутненного чистого льда не прожигали спину. И, казалось, обладай этот взгляд чуть большей материальностью от нее и Дона осталась бы только кучка пепла.
— Ты прекрасно выглядишь сегодня, — прошептал Ким ей на ухо. — Я очень рад, что именно я с тобой сегодня.
Она не успела опомниться, как губы Донхена накрыли ее.
Сука!
Маленькая сука не понимала, что творит. Что, блять, она творит. Она сводит с ума. Просто сейчас ярость достигла пика, потому что сосунок поцеловал ее. Поцеловал, блять. И это снесло крышу. Выбило воздух из легких. Он едва ли не сорвался с места.
Чтобы…
Чтобы что, Хван?
Ты хоть понимаешь, что происходит? Что с тобой происходит? Что за гребанное чувство?
Разорвать. На. Куски.
Ярость затмевала глаза так, что он уже не видел ничего, кроме целующейся парочки. Все остальное размылось.
Даже отсюда было видно, как язык парня проникает в ротик девушки. В ее влажный, теплый рот, который он так хорошо помнит. Так чертовски хорошо. Разрядки, которую он получил от Энж хватило ровно до того момента, как он увидел ее.
В этом чертовом платье.
И все полетело к чертям. Неужели настолько недотрах мучает, что она лезет к каждому встречному?
— Хен, смотри, что я достал, — ухмыльнулся Минхек, его одноклассник, показывая бутылку дорогого коньяка.
Именно того коньяка, который пил только он. Чистым. Горьким. Чертовски старым и дорогим. Сейчас было плевать, где он его достал. Сейчас это казалось верным решением. Откупорить крышечку и выпить с горла, наплевав на учителей, на учеников.
Нужно было расслабиться. Выпустить пар.
И он чувствует, как горькая жидкость обжигает горло. И он делает глоток, еще один, и еще, еще… Пока весь зал не начинает плыть перед глазами, но взгляд все еще ищет, ищет блондинистую голову его соседки по комнате, которую как-то сразу потерял из виду.
Она ведь только что была тут. Только что лизалась с этим гребанным ублюдком. Куда она могла подеваться за две минуты? Гортанный рык вырвался изо рта, а злость накрыла с новой силой. И уже не могло быть хуже.
Просто не могло.
Замыленный взгляд обнаружил ее дружков, смеющихся над чем-то, но не обнаружил Кима. Мозг сам достроил логически цепочку. Она тут вся такая дохера красивая в этом блядском платье. Он, запихивающий ей язык в глотку и облапавший ее с ног до головы. И их обоих больше нет в зале.
Бля-ять.
Ноги сами повели его в сторону ее дружков, дабы хорошенько встряхнуть их. Друзья херовы, куда они смотрят, когда их подруге собираются присунуть в одном их старых классов? Как допустили? Как, блять, позволили?
— Где Хван? — выплевывает он с такой презрительностью, что самому тошно.
Оба посмотрели на него, как на идиота. Тупые индивиды. Что непонятного он сказал? Ничего сложного.
Просто. Ответить. На один. Простой. Вопрос.
— Что уставились? — рыкнул он. — Подружка ваша где шляется спрашиваю?
— Тебе какая разница? — вздернул подбородок Со Ёнбом.
Сука.
Сейчас просто прикончит его. На месте. Просто потому, что отнимает слишком много времени, просто потому, что в этот момент, Йеджи уже ебеться с этим сосунком, которому сейчас очень хотелось добавить. И больше не останавливаться, как в тот раз. Просто добить так, чтобы еще месяц точно не вылезал из своей конуры.
— У нее есть обязанности, которые мы, к сожалению, делим, — произнес он четко, растягивая слова. — И Чонхва попросила меня найти ее. Меня тоже это не прельщает.
Ложь.
Только лишь отчасти.
Просто ему необходимо вытянуть из него информацию, которая сейчас была так нужна. Видимо, по взгляду Яна понял, что прямо сейчас Хван разнесет тут все, к херовой матери.
— Она вышла в уборную, — произнес он.
Блять, он найдет ее.
И прикончит на месте, за то, что заставила его сойти с гребанного ума тысячу раз за этот вечер, который только начался.