6.1
Холодный уже практически ночной воздух приятно обдал лицо и заплёлся в волосах, когда Лика вышла из коттеджа, пока Саша придерживал ей дверь. Вечер, к огромному удивлению Вишнёвой, был вполне неплох — не было никакого неловкого молчания, натянутых диалогов и сомнительной компании, что успела себе придумать девушка, пока собиралась сюда. И если разговоры с Сашей практически сразу были довольно интересными, особенно с учётом того, как мало они знакомы, то после пары выпитых Ликой бокалов вина стали совсем лёгкими. Парень, как и говорил, не пил, и недолго поболтав с Владом — хозяином дома и его девушкой, он предложил Лике всё-таки покататься, слушая музыку и подпевая трекам. Музыкальный вкус у них оказался схожим, и это тоже было значимым пунктом в списке причин, по которым продолжать это общение стоило; а ещё очень непривычным, потому что любви к русской альтернативе и хип-хопу, что была просто неземной у Кисы, Вишня не разделяла. Ваня, надо отдать должное, слушать её и не заставлял, но плейлист, который они слушали вместе, всегда был нейтральным для обоих, потому что «унылую лирику», как он называл любимых исполнителей Лики, Киса тоже не приветствовал.
Саша рассказывал историю про учёбу в медицинском — и в частности про практику в морге, которая для некоторых его одногруппников была просто пыткой. Не то чтобы было дико смешно — но он не брезговал чёрным юмором, и Лика смеялась искренне. Саша достал сигарету, попросив Вишнёву подождать, пока он покурит, и та остановилась у крыльца, прислонившись к перилам низенькой лестницы, продолжая болтать со спутником. Он ненавязчиво положил руку на её плечо, стряхивая с куртки невидимые пылинки и руку задерживая дольше нужного — но Лику если это и напрягало, то совсем немного. Припаркованная за воротами «Лада» Саши пикнула, снятая с сигнализации, и Лика уже настроилась покинуть вечеринку и через полтора-два часа оказаться дома. Ничего не предвещало изменения этого плана, пока за спиной Лики не послышался голос, сердце от которого моментально опустилось в пятки:
— Чё, Вишня, решила переключиться на мажорчиков? — Киса появился из темноты, как призрак, шагая совершенно бесшумно, и Лика обернулась так резко, что в ушах на мгновение просвистел воздух. Она не верила своим глазам, моргнув и надеясь, что Кислов просто пропадёт из поля зрения. Но он медленно и уверенно приближался, и походка была настолько вальяжной и ленивой, словно он вообще был частью этого пейзажа и хозяином положения.
Внутри Кисы бушевали эмоции — он никак не ожидал увидеть её ни в этом огромном доме, ни с каким-то смазливым додиком, как он уже успел оценить её спутника. Он вообще не ожидал увидеть её до лета, потому что майские праздники закончились, и смотря на вчерашние сторис Риты с сопливыми подписями про отъезд из дома, Киса был уверен, что уехала и Вишнёва. А она стояла тут, смеясь с этим белобрысым и, судя по виду, компанией была довольна. А вот Киса доволен не был. Ни встречей, ни настроением, ни обстоятельствами.
— А ты кто такой? — опередив Лику, задал вопрос Саша, смотря на приближающегося к ним кудрявого. От лёгкой атмосферы не осталось и следа. Александр сжал челюсть, смотря на незнакомца и буквально чувствуя угрозу, исходящую от него, хотя тот ухмылялся почти невозмутимо и остановился сбоку от пары. Киса ещё раз окинул взглядом с ног до головы Лику, заметив, как она нервничает, и ухмылка стала ещё шире, когда он вернулся к её спутнику:
— Тень прошлого, — Ваня решил просто испытывать его терпение, прекрасно видя, что ему некомфортно ещё больше, чем Вишнёвой. Кисе было хорошо известны эмоции на лицах людей, которые его боялись, и этот хмырь его боялся, хоть, естественно, и попытается разыгрывать браваду перед Ликой.
— Имя у тени есть? Не припоминаю, чтобы тебя сюда когда-то приглашали, — стараясь говорить спокойно, поинтересовался Саша, кидая сигарету под ноги и затаптывая окурок. Киса, смотря на эту картину, ухмылялся дальше, выдерживая паузу, видимо для театральности, и полностью игнорировал сверлящий его взгляд Лики.
Девушка нервно крутила кольцо на среднем пальце, цепляясь большим за выступающий острый камень. Она хотела вставить что-то в разговор, но что именно, не знала, чтобы ситуацию не усугубить. Киса не выглядел пьяным или под кайфом, но и трезвым его назвать было сложно; Лика не понимала, чего вообще от него ожидать. Выглядел он явно хуже, чем в их последнюю встречу на пляже; но и не настолько плохо, чтобы задуматься о его состоянии.
— Мне приглашения не нужны, я сам прихожу, — так же лениво и нарочито спокойно ответил Киса. Вишню именно это и напрягало: стоило ждать пиздеца, если Киса прикидывался спокойным. Именно с таким поведением он и становился бомбой замедленного действия, которая пизданёт так, что мало не покажется, и в момент самый неожиданный; чего Саша, конечно, знать не мог.
— Саш, мы же уходить хотели, пойдём, — наконец вмешалась Лика, и Киса моментально переключился на неё, ехидно протянув:
— Оу, малышка подала голос. — Став серьёзнее на реплике для Саши, обращаясь к Вишне Ваня снова натянул ухмылку: — Может ещё и пошлёшь меня, как всегда? Или дальше будешь перед ним изображать паиньку на коротком поводке?
Лика сжала от злости кулаки, намереваясь ответить, но Киса опередил, снова переводя взгляд на парня:
— Саша, значит. А я Киса, — не прекращая ухмыляться, он протянул руку для рукопожатия. Замешкавшись на пару секунд, Саша протянул свою в ответ, не обращая никакого внимания на просьбу Лики уйти. Парень тут же чуть заметно поморщился, когда Кислов сжал его пальцы намного сильнее, чем требовалось, и это не скрылось от Вишни; но Александр заканчивать этот цирк, оставив последнее слово за Кисой, не планировал.
— Киса? Миленько. Царапаться будешь или просто шипеть? — Саша руку вырвал, а Киса прищурился, смотря на него в упор. Лика заметила, как на его скулах заиграли желваки. Она давно не ощущала себя такой беспомощной, потому что понятия не имела, как заткнуть Ваню или как увести отсюда Сашу.
— Бить тебе ебало, — колко улыбнувшись, бросил Киса, хватая Сашу за ворот куртки притягивая к себе. Всё случилось так быстро, что ни парень, ни Вишня даже осознать не успели, а Киса, прижав Сашу спиной к стене, хрипло добавил: — Дёрнешься — будешь Саша-без-зуба.
— Ваня, не надо! — уже не контролируя эмоции, сорвавшимся голосом прикрикнула девушка, поддавшись вперёд и сокращая расстояние между ними, но не рискуя подходить совсем близко. И это решение было правильным — потому что через секунду в воздух поднялся кулак Александра, целясь в лицо Кисы. И хотя он успел увернуться, Саша всё-таки задел скулу, и равновесие Киса потерял: он на миг отшатнулся, ослабив хватку. Саша глянул на Лику и ухмыльнулся так издевательски, что по спине у неё побежали мурашки:
— Так ты за Ваню переживаешь?.. Плохо следила — прививку от бешенства не поставили, — в эту же секунду нос Саши хрустнул от кулака Кислова, который, в отличие от него, не промахнулся. Парень издал что-то между рыком и стоном, схватившись рукой за лицо и отшатываясь дальше от Кисы, уже сделавшего шаг в том же направлении. Кислов был выше Саши почти на голову, и это выглядело довольно устрашающе; перед Кисой вмиг оказалась Лика, преграждая ему путь. Он оторвал взгляд от всё ещё не разогнувшегося до конца Саши и посмотрел на Вишню так тяжело, что у неё ладошки вспотели — но с места она всё равно не сдвинулась. Она думала, что от ярости в его почти чёрных в подобных моментах глазах совсем отвыкла — а сейчас, смотря в них, осознавала, как её захлёстывают не только воспоминания, но и его эмоции. Они никогда не были типичной парочкой, где мягкая девушка могла успокоить взбесившегося хулигана — хотя Кисе именно такой сценарий все вечно и пророчили. Они были чёртовыми зеркалами, отражавшими эмоции друг друга, деля все чувства на двоих.
— Отойди, блять, — прохрипел Кислов, делая шаг в сторону, вопреки словам намереваясь Лику обойти самостоятельно; Вишнёва повторила его действие, преграждая дорогу снова и вдыхая холодный воздух, чтобы высказать ему всё, но на этот раз помешал Саша:
— Нахер это всё, — зажимая пальцами нос, из которого алыми струйками бежала кровь, гундося произнёс он. — Меня же предупреждали, что у тебя бывший — конченный психопат.
— А ты плохо понял, раз хайло прикрыть не можешь? Ровесницы не дают, решил малолеток ебать? — снова кинулся к нему Киса, но его толкнула в грудь Лика, при этом на Сашу даже не обернувшись, бросив только что-то вроде «прекрати» — Кислов всё равно не расслышал, сжимая кулаки и смотря на парня, который уже пятился назад, к воротам. Киса только поэтому и остановился, позволяя Вишне обрести иллюзию контроля над ситуацией. Несмотря на злость и желание съездить по смазливой роже ещё раз, Киса прекрасно видел, что Вишнёва волновалась вовсе не за этого ушлёпка — видел по её лицу, по её взгляду, полному обиды, по тому, как она смотрела в упор только на него, пока этот додик пытался остановить кровь.
Саша, пошатываясь, пошёл к воротам, и Лика обернулась только тогда, замечая, что Ваня стоит на месте — причём намного ближе к ней, чем стоило бы.
— Саш, подожди, — неуверенно пробормотала девушка, попыток догнать парня не делая и сама не понимая, зачем вообще его останавливает. Можно было сколько угодно чувствовать вину перед Сашей, но врать себе дальше она не могла — она испугалась именно в тот момент, когда он первый ударил Кису. И испугалась явно не за Сашу, хоть Киса в чьей-то поддержке и заботе в вопросах, решающихся кулаками, явно не нуждался.
— Я пока в своём уме, — бросил на ходу он. — А вот ты — вряд ли, раз его выбираешь.
Он скрылся за воротами, и через минуту послышался хлопок автомобильной двери. Лика застыла на месте, смотря вслед ушедшему парню и в принципе пытаясь осознать случившееся за последние пять минут, чему вдобавок к адреналину мешала пара выпитых почти на голодный желудок бокалов вина. Ясно было только то, что Саша всё понял, и выводы сделал правильные. Тихий воздух разрезал насмешливый голос Кисы, заставивший Лику резко повернуться к нему:
— Чё, даже догонять не побежишь? А как же пожалеть и сделать вид, что во всём виноват я?
— Ты совсем ебанулся? — тише, чем планировала, спросила девушка, всё ещё пребывая в лёгком шоке. — Мы просто разговаривали...
— Просто разговаривали и собирались свалить, — снова с ухмылкой перебил он. — К нему бы поехали, или бы он тебя в машине трахнул? Со мной ты тоже когда-то «просто разговаривала», помнишь ещё?
— Какой ты мудак, — она уставилась в его глаза своими зелёными, и держать эту дебильную ухмылку Кисе стоило уже немаленьких усилий. От злости и чего-то ещё — презрения? — в её взгляде хотелось сорвать с себя шкуру. Вишнёва оставалась на месте, уходить не собираясь, и добавила: — Это не твоё дело.
— Может и так. Но когда он тебя лапать начал, захотелось ему пальцы переломать. — В его голосе проскользнула такая обида, что злость Лики на мгновение уступила место боли, но только на мгновение — вполне в стиле Кисы назвать безобидное прикосновение к плечу словом «лапать». — Привычка, наверное. Ты слишком долго была моей, чтобы теперь какой-то уёбок...
— Я не принадлежу тебе, блять, — не дав ему договорить, сильно повысила голос Вишнёва. — Я не твоя ебучая вещь. — Голос предательски задрожал на последней фразе — но только от ярости.
— Не вещь, конечно, — приторно мягко, словно говорил с сумасшедшей, согласился Ваня, хотя внутри его буквально разрывало от эмоций. Он еле сдерживал себя, чтобы не схватить её за плечи и не поцеловать, заставив заткнуться. Но если она решила играть в кто кого переспорит, то Киса был намерен выиграть. — Но когда ты стонала подо мной, насчёт «принадлежу» складывалось иное мнение. Мозг это помнит, — ухмыляясь, он наклонился к её лицу ближе, и добавил тише: — И не только мозг.
Он видел, как она замерла, не отодвигаясь, и, чтобы довести до белого каления окончательно, поймал её левую руку в свою. Получилось грубее и резче, чем он хотел, потому что она отчего-то рукой дёрнула; Киса заметил, как дрогнули её губы, и на секунду ему показалось, что она сейчас расплачется. Даже пронеслась мысль, что он перегнул, но в следующий момент все мысли в голове пропали в принципе, оставив только жгучую боль.
Вишнёва резко дала ему пощёчину свободной рукой, вырвав при этом и вторую; тепло её пальцев исчезло так же резко, как появилось, и Киса опешил, чувствуя во рту металлический привкус крови.
— Бля, ты чё?.. — растерянно, что абсолютно не вязалось с его образом и вообще с ним самим, пробормотал Киса, притронувшись к окровавленной губе и уставившись на Лику. Та выглядела испуганной куда больше, и заговорила быстро и сбивчиво:
— Прости, я... Я не хотела, — действуя на эмоциях, девушка ударила его прежде, чем успела подумать, и сейчас чувствовала, как накатывает паника. Она посмотрела на свою руку, будто на чужую, и забормотала: — Это кольцо, я не думала... — оправдывалась Лика, чувствуя дикий стыд, когда по его подбородку побежала кровь из разбитой губы. Киса слишком уж привычным жестом её стёр, размазав, и кинув ещё один прожигающий взгляд, сплюнул на землю.
— Ну, зато перестала строить из себя хуй пойми кого. Теперь хотя бы по-настоящему: больно, но, сука, красиво. — Криво усмехнувшись, уже не так самоуверенно, Киса посмотрел на её руку, на которой в тусклом рассеянном свете из окон действительно блестело кольцо с камнем, который, видимо, ему губу и расхерачил. В данный момент он даже не мог сказать, на кого злится сейчас больше — на себя или на неё, и, решив выяснять это без её присутствия, двинулся к воротам. Про себя Кислов чертыхнулся, что повторяет маршрут додика, которому сам разбил лицо несколько минут назад, и снова стёр сочащуюся из губы кровь. Щёку жгло от её ладони. Ещё и, блять, врезала по тому же месту, куда вскользь попал этот Саша.
— Стой, подожди, — Вишня моментально оказалась рядом с ним, теперь сама хватая его за рукав куртки. Бросив тихое «отвали», Киса руку вырвал, продолжая упорно идти к выходу с участка, но Лика послушаться и не думала. В прочем, в упрямстве им всегда надо было соревноваться — но при всей попытке показать независимость, внутри душу Кисе приятно грело, как она испугалась и как виновато сейчас выглядит, так ещё и остановить его пытается. За своим Сашей-то она не побежала.
Девушка опять оказалась перед ним, снова взяв под локоть, и, когда Киса остановился, растерялась ещё сильнее, руку неловко убирая. Ваня смотрел на неё со злостью, но не без интереса, и она, стараясь говорить ровно, взгляд опустила, не выдерживая контакта:
— Я не хотела, — повторила она. — Пойдём в дом, я обработаю хотя бы. Просто ты как всегда...
— Я как всегда?! — рявкнул он, не выдержав тоже. И Киса продолжил бы орать, но заметил, как она вздрогнула от его голоса. Вздрогнула, но не отошла. Сердце Кисы сжалось от этого зрелища, и он добавил спокойнее: — А ты будто изменилась дохуя, — он снова дёрнулся, собираясь уйти, но она продолжила:
— Кис, не ломайся, пожалуйста. Пошли зайдём, — на миг подняв на него глаза, встретившись взглядом, она отвела их в сторону коттеджа, где так же гремела музыка. Событий, произошедших во дворе, никто, очевидно, не заметил; что было и к лучшему. На языке Вани вертелось желание послать её, а потом, по пути домой, послать в голосовом сообщении ещё и Хмурого, потому что не опоздай он сюда, ничего этого бы не было. Но её впервые за вечер прозвучавшее до боли родное «Кис», сказанное голосом совсем опустошённым и уставшим, сделать это не позволило.
Не ответив ничего, Киса развернулся, направившись к дому, и Вишня поравнялась с ним, видимо не сразу поверив, что он согласился. Когда они выходили с Сашей, коридор, ведущий к двери на задний двор, был почти пустым, и недалеко от выхода была ванная — Лика надеялась, что ничего не изменилось, и по пути они никогда не встретят. Гостей в доме было немало, и знакомые Лике лица среди них мелькали тоже; так что за то, что их обоих сюда никто не звал, можно было не опасаться.
Подхватив под локоть медленно идущего Кису — Лика была готова поспорить, что он двигался еле-еле назло ей, — она потащила его к двери в ванную, надеясь, что внутри никого нет. Дёрнув за ручку, Лика облегчённо выдохнула, когда та поддалась, и втащила парня внутрь, включая свет и захлопывая за ними дверь. Совсем рядом послышался смех нескольких человек, и Вишнёва порадовалась, что они не пересеклись с теми, кто смеялся; аккуратно повернув замок, закрывшись изнутри, девушка обернулась к Кислову, который подошёл к раковине и, открыв воду, разглядывал лицо в зеркало. Она заметила красный след от её пощёчины и ссадину чуть дальше — от удара Саши.
— Можно предположить, зачем ты изнутри закрылась, или ты теперь за всё меня пиздить будешь? — смывая кровь с подбородка, поинтересовался Ваня, наблюдая за действиями Лики через зеркало. Она сняла с себя куртку, повесив ту на крючок, и осталась в простом коротком свитшоте и лосинах. Явно стараясь скрыть дрожь в руках, она принялась открывать поочерёдно дверцы двух висящих шкафов, и, найдя перекись и ватные диски, стала заливать один жидкостью.
— Затем, чтобы никто не зашёл. Не знаю, как тебя, а меня сюда никто не звал, — Лика игнорировала пошлый подтекст Кислова, стараясь говорить спокойно, хоть и понимала, как жалко выглядят её попытки делать вид, что всё в порядке. Он закрыл воду и облокотился на стену у раковины, сложив руки на груди и следя за её действиями:
— Пришла с этим додиком как «+1»? — Лика молчала, пузырёк убирая обратно, и подошла к нему, стараясь игнорировать его скользящий по её телу взгляд. Кровь из губы сочилась дальше, разбавляемая капельками воды на коже, становилась розовой. Вишня осторожно промокнула губу ватой, заметив, как Киса неосознанно чуть заметно дёрнулся.
— Ты можешь сесть? Ощущение, что ещё выше стал, — тихо сказала она, и Киса опустился на бортик ванной. Лика подошла так близко, что её нога почти касалась его бедра, и он намеренно поддался в бок, касание сделав реальным. Вишнёва, вопреки его ожиданиям, не отодвинулась, продолжая прижимать ватный диск к ранке.
— А ты такая же маленькая, — хрипло отозвался Ваня, не стесняясь смотря на её лицо. И такая же красивая, как прошлым летом.
— Ценное наблюдение, — бросила она, но должного сарказма или ехидства в голосе не было.
— Маленькая и злая, — усмехнулся Киса. До невозможности хотелось притянуть её за талию, усадив себе на колени, но желание выводить её и издеваться испарилось без следа. И Ваня абсолютно не понимал, что с ним происходит и почему он так на неё реагирует спустя столько времени.
— А мне надо спасибо тебе сказать за испорченный вечер и цирк, который ты устроил? — уже злее произнесла девушка, надавив на губу при этом сильнее. Из раны снова выступила кровь, и Киса подавил желание отстраниться.
— Нет. Но и не давать мне по морде.
— Я сделала это на эмоциях, не подумав. Будто ты не знаешь, каково это, — она осеклась. — Ты устроил драку, наговорил мне гадостей, схватил меня за руку — я испугалась, ясно?
— Чё ж тут не ясного, — Киса хмыкнул. — Только вот я и сейчас могу схватить тебя за руку. Уже не боишься?
— Прекрати, — она убрала диск, пропитавшийся кровью, и отошла к полке, намочив новый. Вернувшись к парню, прижала к губе вату снова, старательно избегая возможности встретиться с его глазами своими. Свободной рукой она заправила за ухо выпавшие пряди волос, что лезли в глаза, и тут же пожалела об этом — молчавший уже больше минуты Киса, что было рекордом, тишину разрушил:
— До сих пор носишь серёжку. Я думал, ты от всего, что напоминает обо мне, избавилась. — Он кивнул на круглую серьгу с маленьким крестиком, висевшую во втором проколе на её ухе. В первом была такая же круглая, но крупнее серьга с серебристым объёмным сердечком.
— Ну и ты не снял, я смотрю, — холодно отозвалась Лика, тоже замечая, как в его ухе блестит точно такая же серёжка.
Киса решил проколоть ухо перед одиннадцатым классом — и позвал Лику в салон с ним за компанию. Та согласилась сразу же, говоря, что давно хотела вторую дырку — тогда-то Киса и купил эту пару серёжек, одну подарив ей. Сердце болезненно ныло от воспоминания, как она тогда улыбалась и удивлялась, называя Кису романтиком, а он только глаза на это закатывал, отнекиваясь и утверждая, что просто «не нашёл нормальную одиночную». Только вот он и не искал, сразу же рассчитывая на одинаковые с ней.
— У меня другой нет просто, — нехотя бросил он, сжав челюсть от злости на самого себя.
— У меня тоже, — Ваня уже хотел возмутиться, что она нагло врёт — потому что украшений у Вишнёвой было столько, что на весь Коктебель этих ебучих серёжек бы хватило, если выдавать по одной. Но она отошла, выкидывая ватный диск и на ходу говоря: — Кровь остановилась. Пойду поищу что-то холодное, чтобы к щеке приложить. Дверь закрой, я постучу, — не дожидаясь согласия, она повернула замок и вышла.
Киса встал, дверь за ней закрыв, и опустился на пол, щёлкая суставами пальцев. В воздухе остался чуть ощутимый шлейф её парфюма — того же, каким она всегда и пользовалась. Свежесть, зелёный чай и нотка мускуса. И Кисе срывало крышу от того, как давно он этот запах не слышал, а самым родным он быть всё равно не перестал. Если бы какой-нибудь идиотский психолог типа того, что разговаривал с ним в старших классах, потому что Киса за драки состоял на учёте, спросил, какой запах у него ассоциируется с домом, он бы первым делом подумал об этих духах, название которых не помнил; но хорошо помнил белый шершавый флакон с зелёными надписями и голубой крышкой. Подумал бы, но ни за что не сказал.
Ваня никому не признался бы, что домом для него долгое время был один определённый человек, а не квартира в серой пятиэтажке.
Через какое-то время раздался тихий стук и Ликин мягкий голос «это я», заставивший Кису подскочить, как ошпаренного, и дверь ей открыть. Она легко скользнула внутрь, снова повернув замок, и вручила ему кусок замороженного мяса в целлофановом пакете. Парень приложил его к лицу, снова сев у стены, пока Вишнёва зачем-то прошла в другой конец довольно большой ванной, явно нервничая. Киса надеялся, что она не собирается мерить комнату шагами и мельтешить у него перед глазами — и попытался разрядить обстановку:
— Как в старые добрые. Будто я подрался за тебя, а ты меня лечишь.
Вишнёва посмотрела на него устало, попытку явно не оценив. Киса заметил тёмные круги под её глазами, которые она хоть и пыталась замазать консилером, выделявшиеся отчётливо.
— Ага. Но если бы не ты, никакой драки бы не было. — Девушка опустилась на пол рядом с ним, из-за чего у Кисы даже дыхание перехватило на момент. Вряд ли она выкинет что-то, что удивит его сильнее, чем пощёчина и разбитая губа бонусом, но Вишня явно старалась держать градус.
— Вообще-то, твой еблан меня первый ёбнул. Я одного не пойму: он тебе чё, реально понравился? — Киса говорил таким тоном, словно ей априори никто понравиться не мог, и всё произошедшее было абсолютно ожидаемым, хоть сам и понимал, насколько всё пошло через жопу, что они вообще здесь встретились.
— Какая разница, Кислов? Теперь он ко мне на метр не подойдёт. Из-за тебя, — выделяя последние слова голосом, произнесла девушка, смотря перед собой. Внутри Кисы всё сжалось — она никогда не называла его по фамилии. Кроме их последней ссоры, когда она утверждала, что они совершенно разные.
— Разница есть. Скажи честно, и я отъебусь. — Он повернул голову в её сторону, смотря на её профиль и острые черты лица. Мясо противно делало кожу влажной.
— Ты не в той ситуации, чтобы требовать от меня честности. Ты вообще на это никакого права не имеешь. Я давно не твоя девушка, если тебе отшибло память. — Она сжала свои руки в замок, чтобы скрыть, что те всё ещё немного дрожали. В голосе сквозило показное безразличие — Киса ненавидел, когда она надевала эту маску.
— Прекрасно помню, не переживай, — Киса старался говорить ей в тон, но так по-сучьи у него не получалось. В умении скрывать чувства он бы с ней соревноваться не стал, сдавшись без боя. — Но знать всё равно должен.
— Ты нахуярился, закинулся или и на трезвую такой идиот? — обречённо спросила Вишнёва после пары секунд молчания.
— Уже протрезвел, — невозмутимо ответил он, не упоминая, от чего именно протрезвел. Ваня только сейчас задумался, что это представление с её хмырём сыграло ему на руку — Хмурый, даже если ответил ему, конца их милых бесед в чужой ванной точно не дождётся. Снова встал на путь здорового образа жизни, получается. — Мне и трезвому неприятно видеть тебя с каким-то престарелым мудилой со смазливым еблом, вот и всё. — Лика понимала, что Саша старше на четыре года, что для неё было разницей просто огромной, хоть Ритка, например, это внесла в список плюсов; но сейчас её дико злило, что Киса делает акцент на возрасте. Ещё сильнее злило, что в его фразе на улице про сверстниц и малолеток имелась доля правды, судя по не очень большому, но всё же имеющемуся жизненному опыту.
— Потому что ты мудак и эгоист, Кислов, — Вишня поднялась с пола, пользуясь случаем и смотря на него сверху вниз. С куском мяса у щеки и растрёпанными волосами, под которыми в ярком свете софитов блестели тёмные глаза, он выглядел как побитый щенок.
— Мудак и эгоист, — он внезапно поднялся следом, мясо кинув на пол. То брякнуло о кафельный пол, и Лика неосознанно шагнула назад — то ли от звука, то ли от его фигуры рядом. От жалостливого вида и следа не осталось. Его куртка висела рядом с её собственной, и Киса был в старом потёртом свитере — и сейчас Лика поняла, что смутило её тогда при встрече в супермаркете. Он явно ходил в зал — или же занимался дома, но суть оставалась той же: и так широкие плечи стали шире, как и всё тело в целом, вот что в нём изменилось. В голове промелькнула абсолютно неуместная мысль, что было бы интересно посмотреть на него без свитера. Из ненужного русла вывел его голос: — Но я хотя бы признаю это и не пытаюсь делать вид, что мне похуй.
— Долго ты ещё будешь считать меня своей собственностью? — срывающимся голосом воскликнула она. В одном он точно был прав — что ей похуй она действительно просто делала вид.
— Сколько надо, столько и буду, — не задумываясь ни на секунду и даже не пытаясь отрицать, заявил Киса, постепенно загоняя Вишнёву в угол. Оказавшись совсем близко, он остановился, видя лёгкую панику в её глазах. Внутри была дилемма — он не хотел её пугать, он ни за что бы не причинил ей хоть каплю боли; а с другой стороны — он слишком хорошо её знал, чтобы убеждать себя, что трогать её не может, потому что ей это неприятно. Было бы неприятно — она бы с ним в этой ванной не находилась. Киса наклонился к ней еле заметно, смотря на губы. Вишнёва ненавидела себя за то, что смотрела на его губы в ответ.
— Всё, первая помощь оказана, я хочу уйти.
— А если я не хочу, чтоб ты уходила? — он не держал. Не прикасался вообще, положив ладонь на стену недалеко от её лица, но не зажимая её в углу. Между ним было достаточно расстояния, чтобы она могла его оттолкнуть. Но она не отталкивала.
— Отпусти меня и перестань меня преследовать, — смотря в глаза, старалась твёрдо говорить она. Лика сжимала в пальцах рукава свитшота, натянув их, и это выдавало напряжение и от Кисы не скрылось. Но уйти прямых пыток всё ещё не было.
— Да ни за что, котёнок, — почти шепнул он, и Лика почувствовала, как вспыхнули её щеки — она почти год не слышала это «котёнок», потому что так называть её мог только он. Киса наклонился ещё ниже, замерев на секунду, всё ещё давая ей шанс оттолкнуть его — и шансом она не воспользовалась, чувствуя, как на талию опустилась тёплая рука парня и его сухие губы коснулись её покусанных.