3.
Проснувшись утром от будильника, Лика даже не сразу осознала, где находится, пока рядом не замычала Рита:
— Вишня, кто тебе названивает в такую рань? — блондинка зарылась лицом в подушку, щурясь от навязчивой мелодии.
— Будильник. Мне же с мамой в больничку идти, — пробормотала Лика, наконец телефон на полу возле раздвинутого дивана нащупав и сигнал отключив. Вчера перед тем, как пойти к Рите, они поднимались к Вишнёвой домой — та отказывалась ночевать у подруги дома без своего трёхступенчатого ухода за кожей и зубной щётки. Но увидев маму Лики, Рита поняла, что это было просто предлогом — Лика очень заботливо просила её не волноваться и обещала к девяти утра быть дома, потому что визит назначен на девять тридцать. Наблюдавшая эту сцену Андреева даже пожалела, что зашла, а не осталась подождать подругу на улице — Елена, хорошо Рите знакомая, выглядела действительно плохо; особенно в сравнении с тем, что зимой девушка с ней случайно пересекалась на улице, и внешний вид разительно отличался от того, что сейчас. Рита старалась никак эмоций не проявлять, просто улыбаясь и ведя себя непринуждённо; учитывая, что Вишня эту тему особо не поднимала, Рита не собиралась расспрашивать про состояние её матери, но было ясно, что болезнь серьёзная.
— Точно. У меня из башки все вчерашние события, кроме твоего Кислова, вылетели, — вздохнула Андреева, смотря, как Лика медленно поднялась с кровати.
— Почти ревную, — буркнула она, собирая недлинные волосы в хвост и направляясь в ванную.
— Надеюсь, что меня, — крикнула ей вслед Рита, потянувшись к своему телефону и, перевернувшись на бок, открыла Инстаграм. Во рту стоял неприятный привкус с сухостью вперемешку; похмельем это не назвать, но в голове ощутимо звенела пустота — может, от резкого раннего пробуждения. Слыша, как в ванной зашумела вода, Рита лениво листала просмотры своих вчерашних сторис — фото двух стаканов кофе на фоне моря, их фотография в обнимку с Ликой, сделанная ещё до встречи с Кисой, и вечерняя — Лика с бутылкой вина и вытянутая рука Риты со второй бутылкой. И под каждой из сторис был просмотр Кислова. В комнату вернулась Вишнёва, тут же севшая за мелкий столик Риты, начиная делать макияж, когда Андреева заговорила:
— Киса все сторис посмотрел, — Лика на миг даже краситься перестала, но тут же взяла себя в руки, скрывая эмоции:
— Ну, он же подписан на тебя, что здесь такого...
— Подписан, но сторис не открывает, наверное, ещё с осени. Мне казалось, он их вообще от себя скрыл. Спорим, что теперь каждый день будет палить? — ухмыльнулась блондинка.
— Не спорим, — вздохнула Вишнёва. — Спорить на что угодно, касаемо Вани — это подписать себе проигрыш. Тебе тоже не советую, он непредсказуемый хлеще, чем ветер на море.
— Господи, я иногда даже забываю, что он Ваня. Киса и Киса, уже будто и по паспорту, — вставая с кровати, пробурчала Рита, выглядывая в окно. — Не азартная ты, Ликуся. А вот ветер на улице, кстати, ебейший. Может, свитер какой-нибудь у меня возьмёшь? — смотря на тонкий лонгслив подруги, лежавший на кресле, предложила она.
— Да нет, быстро добегу сейчас, дома переоденусь, — закончив совсем с лёгким макияжем, отмахнулась девушка. Рита ушла в ванную, и когда вернулась, Вишнёва уже оделась и расчесывала волосы у зеркала. Андреева поразилась, насколько они великолепно лежат — будто их обладательница только вышла с салона, сделав профессиональную укладку, а не проспала всю ночь на неудобной, с её же слов, подушке.
— Пойдём кофейка бахнем, и побежишь, — уже идя к кухне, позвала она. Когда Лика появилась в дверном проёме, Рита продолжила: — Слушай, Лик, как ты за волосами ухаживаешь, а? Идеально лежат, и посмотри на мои сейчас, — скорчив смешное лицо, тряхнула локонами Рита. Девушка явно преувеличивала: волосы немного помялись после сна, но исправить ситуацию было легко. Лика усмехнулась:
— Да это мне мама Кисы какую-то профессиональную маску дарила на прошлый День рождения. Там банка огромная, вот только сейчас кончается. Но я её искала везде, где только можно было, и нигде не нашла. Так что когда использую в последний раз, планирую просто побриться налысо. У меня вся жизнь поделилась на до и после этой маски — как вспомню, как раньше было тяжело привести волосы во что-то адекватное, так аж передёрнет.
— Мне, кстати, тоже надо сходить к его маме, покраситься, — Рита так активно перемещалась по кухне, что у Лики даже голова закружилась. Ещё и запах кофе раздражал: к горлу поднималась тошнота. Вторая бутылка вина вчера была явно лишней. Рита же, по всей видимости, подобных проблем не имела и с энтузиазмом продолжала: — В Симферополе мне волосы сожгли дико, я еле-еле восстановила. Теперь всю жизнь, наверное, буду приезжать краситься только к ней, чтобы не бояться, что волосы отвалятся, — Рита поставила две кружки на стол, но Лика активно запротестовала:
— Не-не, мне водички, пожалуйста. Что-то от запаха даже воротит, — поморщившись, Вишнёва откинулась на спинку стула.
— Кто-то без своего Вани и без меня разучился пить, — скептически заявила Андреева, наливая подруге воды. — Надо исправлять. Так что завтра идём на тусовку, это не обговаривается.
— Какую ещё тусовку? Как всегда в ДК? — вечеринки в заброшенном Дворце Культуры, разумеется, были гвоздём развлекательной программы коктебельской молодёжи — попозже, когда станет теплее, добавятся ещё посиделки у костра на пляже. А пока все довольствовались только этой локацией. Рита хмыкнула, соглашаясь, и Вишня продолжила: — Там же Киса будет сто процентов. Как-то не очень хочу с ним снова пересекаться...
— Блять, Вишнёва, не беси меня, — перебила её Рита. — Я сюда приехала с тобой весело провести время, а не прятаться от твоего бывшего. Посмотри на него: почему он с нихера может до тебя доебаться, чуть ли не шлюхой тебя назвать, а ты боишься с ним просто пересечься? Там полно народу будет помимо нас, а вот он — вообще не факт, что придёт. Он же работает где-то, может у него будет смена. Так что даже не смей поднимать эту тему снова.
— Работает в баре каком-то, — на автомате ответила Лика, но под хмурым взглядом Риты тут же добавила: — Ладно-ладно, я поняла. Идём пить дешёвое пиво и танцевать под дебильную музыку.
— Вот, так бы сразу, — лучезарно улыбнулась блондинка, наконец доделав кофе и упав на стул рядом с подругой, но та, допив свою воду, поднялась, резко двинувшись в прихожую:
— Ритуль, всё, мама написала, я побегу, — пока она обувалась, Рита вышла следом. Лика порывисто обняла подругу, добавив: — Очень тебя люблю. Пиши-звони.
Тепло попрощавшись, Рита закрыла дверь, когда Вишнёва уже со всех ног сбегала по лестнице. Выйдя на улицу, Лика ахнула от ледяного порыва ветра — Рита всё-таки была права, надо было соглашаться на свитер; включив музыку, девушка быстрым шагом следовала к своему району, встречая редких прохожих по пути. Уведомления Лика не проверяла со вчерашнего вечера — но ничего интересного, кроме сообщения от Мела, в соц. сетях не было — соседки из общаги скинули пару мемов в беседу комнаты, и одногруппница спрашивала конспект лекции.
Мел: «Хорошего вечера с Ритой, сильно не пей»
Не попадая по буквам из-за быстрой ходьбы, спасаясь только автозаменой, Лика напечатала:
Вишня: «Отличный совет, но прочла я его несвоевременно»
«Утро не очень доброе»
«Киса ответил тебе в итоге на сообщения?»
Вишнёва отправила последнее сообщение быстро, чтобы не передумать. Её раздражало, что ей хотелось — или даже лучше сказать нужно было — знать, остыл ли Кислов хоть немного, и чем его вчерашние реплики вообще были обусловлены. Вариантов было два: либо он злился из-за того, что она и Егор скрыли от него её приезд, либо действительно считал, что между ней и Мелом уже не только дружба. И если правдой был второй, Лике хотелось то ли подраться с ним, то ли разрыдаться от обиды.
Через какое-то время на телефон, сунутый в карман, пришло уведомление, и Вишня тут же вытащила его, рассчитывая увидеть ответ Мела, но на экране блокировки неприветливо показалось другое:
Папа: «Где тебя носит? Я сейчас приеду и тебя заберу. Мать волнуется, что вы опоздаете»
Лика чувствовала, как внутри всё закипает от злости. Он прекрасно знал, что она ночует у Риты — вчера он был дома, когда они с ней заходили за вещами, причём на Риту смотрел так, будто подозревал, что это Кислов в парике и женской одежде. Лика перевела взгляд на время на дисплее — никуда они не опаздывали, и вряд ли бы мама сама не позвонила ей, если бы действительно волновалась. К тому же у отца уже началась смена, и дома он находиться не мог, чтобы эти волнения наблюдать. Очевидно, просто очередной приступ родительского контроля — он с приездом Лики домой стал включаться в двойном тарифе. Отец навёрстывал упущенное за всё время, проведённое дочерью в Краснодаре, видимо.
Вишня: «Не надо. Почти у дома»
Он прочитал тут же, и начал печатать что-то, но вскоре прекратил и из сети вышел. Когда Лика спустя минут десять поднималась по лестнице к квартире, стало ясно, что отвечать он не собирается. Неудивительно. Обычная реакция отца на проблемы.
Когда Вишнёва сидела в больничном коридоре, ожидая маму из кабинета врача, ответил Егор:
Мел: «А ты всё равно улыбнись новому дню, пусть даже с похмельем»
«Киса не ответил. Думаю отправить ему просто вопросительный знак в чат, но боюсь, что вероятность пойти нахуй у меня тогда вырастет в несколько раз»
«Как твои дела, как встреча с Ритой?»
Судя по молчанию Кисы длиной в полтора суток, он не просто в моменте разозлился и наорал на Мела по телефону; и хотя Киса был не из обидчивых, сейчас его явно задела сложившаяся ситуация. И, кажется, куда сильнее, чем Лика думала.
В нос бил запах хлорки: уборщица, махая шваброй, стремительно приближалась к кушетке, на которой сидела Вишнёва. Решив, что вряд ли мама выйдет в ближайшее время, Лика вышла на улицу — через стеклянную дверь она всё равно коридор будет видеть, а перспектива сжечь слизистую и получить шваброй по ногам, оставшись в помещении, не привлекала. К тому же хотелось записать Мелу голосовое с подробным рассказом о вчерашнем вечере, а цитировать Кису при пожилой уборщице было не слишком разумным решением.
Лика старалась не показывать Егору всех эмоций от диалога с Ваней и говорить старалась как можно спокойнее, когда её внимание привлёк молодой человек в медицинском халате, вышедший из кабинета, где находилась её мать. Быстро закончив мысль и отправив голосовое, Вишнёва зашла обратно, смотря на парня: тот на вид был не особо старше её самой, и, увидев девушку, тоже поспешил по коридору навстречу.
— Анжелика? — спросил он, и, получив кивок, протянул ей бумаги. — Ваша мама попросила вас отнести в 209 кабинет, — Лика обратила внимание, что голос у него был мягкий, отчего очень приятный. Да и сам он выглядел каким-то... внушающим доверие.
— Спасибо, — взяв бумаги, она пробежалась по ним глазами. Направление на анализ на онкомаркеры. Внутри всё словно опустилось, хоть Лика и догадывалась о возможном диагнозе. Пока он, конечно, был лишь подозрением, но ничего хорошего не предвещал, и эмоции, видимо, были написаны у неё на лице, что медбрат заговорил снова:
— Вы так не пугайтесь, это стандартные анализы, — улыбнулся он. — Знаете, где кабинет расположен? — Лика ответила отрицательно, и тот невозмутимо продолжил: — Покажу, мне почти по пути. Александр, — протянув руку, представился парень. Лика пожала руку, заметив, что пальцы у него тёплые, в отличие от её ледяных.
— Просто Лика, — она постаралась улыбнуться, хоть и не понимала его дружелюбия. Девушка мысленно свалила всё на то, что он просто был из тех, кто очень любит свою работу — которую явно получил недавно. Идя с новым знакомым по коридору, Вишнёва намеренно игнорировала его заинтересованный взгляд на себе, читая бумаги, что несла в руках. На одной стоял диагноз «язва желудка», и хотя Лика знала, что матери он поставлен относительно давно, сейчас страх затмевал собой даже известные факты, а многочисленные направления на анализы его только подпитывали. Найдя среди бумаг новый рецепт на те же таблетки, что она покупала с отцом в аптеке, Лика окончательно убедилась, что дела обстоят, мягко говоря, плохо. Решив, что хуже от вопроса не будет, и в худшем случае она просто не получит ответа, она заговорила с медбратом:
— Есть подозрение, что язва перешла в рак? Поэтому ей выписали обезболивающие? — она подняла на него глаза, и он свои тут же отвёл.
— Я же не врач, не могу обсуждать диагнозы, даже предварительные, — неуверенно пожал плечами, но, видя разочарование на лице девушки, добавил: — Анализы на онкомаркеры часто назначают, чтобы исключить возможность рака, а не подтвердить. Не стоит паниковать раньше времени.
— Спасибо, — поблагодарила Вишня, мысленно отмечая, что от этого Александра можно попытаться будет узнать что-то в будущем, когда анализы будут готовы, потому что от мамы, или тем более отца, разговора ожидать не стоит. Лика вообще не была уверена, что отец в курсе подробностей, зная привычку мамы оберегать его от всех хоть немного негативных событий. Дойдя до развилки больничного крыла, Александр остановился:
— Тебе направо, — тут же осёкся: — Ничего, что на «ты»? — Лика промямлила что-то вроде «всё ок», и он продолжил: — Кабинет по правой стороне. Рад знакомству, Лика. В данной ситуации звучит, конечно, не позитивно, но ещё увидимся, — он улыбнулся тепло и по-доброму, и Лика снова постаралась улыбнуться в ответ, прощаясь. Пойдя по коридору, улыбку тут же убрала, задумавшись, что лицо у него знакомое. Но думать о нём и пытаться вспомнить, где они могли пересекаться, не вышло, потому что Вишня зашла в кабинет, отдав документы и дожидаясь, пока на тех проставят печати — как она узнала от участливой и болтливой медсестры, в кабинете, где проходил приём, закончилась краска для штампа. Лика уже хотела спросить, не проще ли тогда перенести этот штамп туда, а не посылать пациентов бегать через всю больницу, но всё же подавила это желание и промолчала. Тревога не располагала к выяснению рациональности действий медработников.
Выйдя с бланками с печатями и идя по пустому коридору, Вишня глянула на завибрировавший в руках телефон:
Мел: «Если Киса реально считает, что мы с тобой спим, становится ясно, почему он до сих пор меня игнорит»
«Если снова напишу ему сам и начну отрицать, будет выглядеть, будто правда спим и я оправдываюсь. Даже хз, что в таком случае можно ему сказать. Тут бы помогло встретиться вживую, чтобы он кинулся дать мне по морде, получил в ответ и успокоился немного, потом уже разговаривать»
Вишня: «Блять, Мел, ты говоришь как в том мемасе: "Давай встретимся и я тебе объясню на понятном тебе языке, языке боли"»
«Ты бы ещё на дуэль его вызвать предложил»
Мел: «Если бы гарнитур до сих пор был у нас, дуэль бы была назначена ещё когда он мне звонил и орал»
«Не мной, разумеется»
«Ладно, не переживай, что-то придумаю»
Отправив сердечко, Вишня заблокировала телефон, услышав приближающиеся к двери шаги.