2.2
Лика не спала где-то полночи, перекладываясь с одного бока на другой и вертя подушку в поисках холодной стороны. Когда стало ясно, что уснуть не получается, девушка взяла с прикроватной тумбочки телефон. Поморщившись от яркого света дисплея, она увидела сообщение Риты с обещанием написать, когда она будет выезжать из Симферополя и, соответственно, когда будет уже в Коктебеле. Вишня отправила ей стикер, улыбаясь и в реальности просто до ушей. Совсем близкая встреча с подругой перекрывала даже ниспадающую тревогу за мать и неприятный осадок от встречи с Кисой и разговора с Мелом. Как бы она не представляла, как уже сегодня — на часах было три часа сорок минут — будет гулять с Риткой по привычным дорожкам, из головы не выходила фраза Егора, что им с Кисловым не плевать друг на друга. Если насчёт его чувств можно было только строить догадки, то вот ей, как оказалось, не плевать было точно.
Лика открыла Инстаграм, пару секунд задерживаясь глазами на новом запросе на подписку. По аватарке она узнала в пользователе парня из параллельной группы в универе, и подписку тут же отклонила. Хотелось со всей силы влепить себе пощёчину, потому что первой мыслью при увиденной заявке была надежда, что подписаться решил Киса.
Перейдя в архив публикаций, Вишня решила добить себя окончательно, открывая самую первую и листая вверх. На всех скрытых теперь фотографиях были они с Ваней. Сердце болезненно сжималось в груди, когда девушка смотрела на их счастливые улыбки практически на каждом снимке, и задержалась на одном. Фотография была очень простая, и в момент, когда она сделана, ни Ваня, ни Лика не подозревали, что их снимал Егор. На фото они сидели на камне у моря — Вишня в объятиях Кисы, чуть приподняв голову и пряча лицо у его шеи, и он, уткнувшийся носом в её макушку. Они тогда ещё даже не встречались, хоть всем вокруг уже и было очевидно, что всё не просто идёт, а несётся к этому на максимальной скорости, и к таким жестам привыкли все окружающие. Лика как сейчас помнит, как она смутилась, когда Мел показал им снимок — потому что до последнего отрицала, что грани дружбы давно перечёркнуты, и они с Кисловым влюбились по уши. Киса тогда обозвал Егора «недоделанным папарацци», пообещав телефон у него отобрать, если снимать исподтишка у друга войдёт в традицию; а уже вечером опубликовал эту фотографию у себя в Инстаграме с подписью из трёх эмоджи: кота, сердечка и вишни. И когда в последующие дни все влюблённые в него девочки из классов младше с ненавистью смотрели на Лику, обсуждая, встречается ли она с Кисой, Лика еле сдерживалась, чтобы не сказать им, что больше всех поражена этим его поступком она сама — потому у него профиль всегда был открытый, в отличие от её вечно приватного.
Сейчас эта фотография приносила только боль, отдающуюся от сердца, кажется, по всему телу. А раньше она стояла у Лики на заставке телефона больше года — в принципе с того самого момента, как Мел её и сделал. Киса тогда посмеялся по-доброму, что Вишня разводит «сюсю-мусю», пошутив, что им надо ещё общий Инстаграм создать, чтобы уж совсем утонуть в розовых соплях. Лика в ответ лишь закатила глаза, сказав, что ей нравится, а его никто не заставляет ставить на обои общие фото. Но Киса поставил — сам, спустя неделю, когда официально предложил ей стать его девушкой.
Воспоминания казались ещё совсем живыми и свежими, и Вишня помнила всё в деталях, будто это было пару месяцев назад, а не летом перед одиннадцатым классом. Она открыла другое фото — простое сэлфи с Кисой, где он ухмылялся и подмигивал, сложив руки у неё на ключицах, крепко девушку обнимая. Сама Лика на фото улыбалась так искренне, что сейчас, смотря на их довольные лица и свои блестящие от счастья глаза, девушка резко осознала, что скучает всё это время не только по Кислову. Она скучала и по той версии себя — которая улыбалась вот так искренне; которая знала, что есть человек, готовый за неё кого угодно порвать, если нужно; и которая просто могла не строить из себя сильную и уверенную, а приползти к Ване в объятия, уткнуться лицом в его шею и поплакать, если хочется. Но уже почти год подобных чувств она не испытывала.
Не понимая, откуда у неё такая страсть к самобичеваниям, Лика закрыла Инстаграм с архивными фотографиями и снова отложила телефон. Рано или поздно усталость всё рано возьмёт своё и она отключится. Хотя «рано» уже, очевидно, не вышло, и остаётся только «поздно».
На утро состояние было такое, будто по телу трактор проехал, причём ещё потом зачем-то сдал назад и проехал повторно. Абсолютно пустая голова позволяла только на автопилоте делать домашние дела и недолго во время них поговорить с матерью; радовало отсутствие дома отца и пришедшее от Риты сообщение, что она уже в такси и мчится в Коктебель. Чтобы убить время, Лика сделала уборку, и, когда Рита наконец сообщила, что «прибыла на Родину», чуть ли не хлопая в ладоши начала не торопясь собираться. Пока она делала макияж, сидя за столом у окна, в голове всплыло, как раньше, пока Лика красилась, на её кровати часто валялся Киса, то просто листая ленту в телефоне и болтая с Ликой, то играя с кошкой, которая его любила больше, чем всю семью Лики вместе взятую. Кислов всегда заходил за Вишней перед совместным походом куда-либо, и всегда немного заранее до назначенного времени; и если родителей девушки не было дома, то ждал, пока она соберётся, у неё в комнате. А не было их раньше почти постоянно: мама уволилась только пару недель назад, не справляясь с должностными обязанностями из-за проблем со здоровьем, до этого работая в графике 5/2; а отец пропадал на работе всю осознанную жизнь Лики, так что у подъезда или на лестничных клетках в плохую погоду Киса ждал только по вечерам, и то редко; но даже в таких случаях никогда Лику не торопил. И сейчас Вишня почему-то вспомнила это так резко, что его образ буквально встал перед глазами, снова заставив заныть сердце.
Отогнав все мысли о Ване и стараясь сосредоточиться только на ближайшей встрече с лучшей подругой, Лика оделась, осматривая себя в зеркало. Тёмные круги под глазами консилер не перекрыл; но в остальном придраться было не к чему. Внешний вид был в разы лучше, чем внутреннее состояние. Дожидаясь сообщения от Риты, девушка открыла ноутбук, собираясь пока заниматься учёбой: из-за вынужденного приезда в Коктебель, доучиваться последний месяц и сдавать сессию придётся дистанционно. И хотя большинство преподавателей давали Лике задания для галочки, прося только переписывать лекции, некоторые считали своим долгом завалить домашкой и за себя, и за тех лояльных, так что вечера Вишня проводила за выполнением абсолютно бессмысленных рефератов, презентаций и таблиц.
Но уже вскоре Лика быстрым шагом шла к назначенному Андреевой месту встречи — когда-то их любимому павильону с кофе на вынос на набережной. Несмотря на то, что Коктебель и городом не являлся, официально зовясь посёлком городского типа, что всех коренных жителей огорчало, совсем крошечным его было не назвать, и Рита жила в совершенно другом конце населённого пункта; поэтому раньше каждая их встреча происходила где-то на середине пути между домами. Лика в очередной раз подумала о том, как было несправедливо, что Хэнк, Мел, Киса и вообще большая часть бывших одноклассников жили в соседних домах от дома Лики, а вот единственная подруга «в ебенях», как говорил Ваня, когда вместе с Ликой раньше провожал Риту по вечерам после её прогулок с Ваниной девушкой.
Впервые за все дни после приезда в Коктебель сердце Лики, когда она оказалась на набережной, забилось чаще не от тревоги или боли, а от самой настоящей искренней радости, когда впереди она увидела знакомый силуэт. Рита, так же заметив подругу, стала активно махать обеими руками, подняв их над головой, и Лика сделала то же самое, улыбаясь так, что потрескавшиеся от ветра губы угрожали треснуть. Через пару мгновений обе девушки одновременно сорвались на бег, и, вскоре оказавшись в объятиях друг друга, радостно завизжали, пугая несколько проходящих мимо человек.
— Как я соскучилась, — сжимая Лику так, что аж рёбра хрустели, радостно произнесла Рита, чувствуя привычный лёгкий аромат свежих духов подруги. Та в свою очередь тоже прижала к себе девушку:
— И я просто безумно, — выдохнула Вишня, и когда они наконец отпустили друг друга, Ритка осмотрела её с ног до головы, и тихо присвистнула:
— Я уже и отвыкла, какая ты у меня в жизни красотка. А то в Инсте от тебя ничего не дождаться, а кружочками в Телеге ты меня не балуешь, — улыбнулась блондинка, и, подхватив Лику под руку, потащила вдоль набережной. Рита была из тех, кто соц. сети вёл без перерывов и выходных — выкладывая все события своей жизни в сторис и делясь подробностями в закрытом телеграм-канале с близкими — Лика всегда поражалась, как число близких могло доходить почти до ста человек. Но Рита была самым настоящим экстравертом, который от общения не только не уставал, но ещё и набирался сил и вдохновения, так что Лика принимала это просто как данное, хотя себя бы интровертом не назвала тоже.
— Ага, я не спала почти всю ночь. Синяки под глазами теперь, будто я умерла позавчера, — усмехнулась Вишня. — Кстати, похудела ты правда просто охеренно! — искренне похвалила подругу она, зная, каких усилий это стоило Рите, и что в Симферополе девушка не вылезала из университетского тренажёрного зала. Лишнего веса у неё никогда не было, но теперь фигура у подруги была максимально подтянутая, а и так длинные ноги казались ещё длиннее, особенно в обтягивающих лосинах и короткой куртке, что были на ней сейчас. В голове Вишни пронеслось, как изменилось всё и все за то время, что она пыталась абстрагироваться от Коктебеля и всех людей, с ним связанных.
— Это потому что в общаге жрать нечего, а в боях за крошки я проигрываю тараканам, — засмеялась Рита, отмахнувшись от комплимента. — А что не спала? Может, кто-то определённый не давал? — выйдя чуть вперёд и усмехнувшись, приподняла бровь она. Лика закатила глаза, но скрыть улыбку не смогла — слишком соскучилась по пошлым шуточкам подруги.
— Да, Киса, — выдала она обыденным тоном, и через пару секунд продолжила, когда глаза Риты уже успели округлиться. — Но не в том смысле, что ты думаешь. Просто встретила его вчера в супермаркете и что-то меня... — Вишня запнулась, но Рита тут же понимающе кивнула:
— Распидорасило воспоминаниями, — Лика усмехнулась, даже сама ощутив, что горько. Рита обеспокоенно продолжила: — Или дело не в воспоминаниях и он успел пиздануть что-то?
— Нет, мы не разговаривали, — покачала головой Вишня, поражаясь этой способности Риты понимать её с полуслова — за несколько лет дружбы она к этому так и не привыкла.
— Так, всё. Берём кофе и идём обсуждать всех и всё в компании как у ЛСП* — ты, я и это вонючее море, — тоном, не терпящим возражений, блондинка завела подругу в тот самый павильон, где они и собирались встретиться.
Прошло минут тридцать, когда девушки сидели на гладких камнях на берегу, смотря, как волны разбиваются в паре метров от них. После рассказа Вишни о вчерашнем вечере Рита немного помолчала, а потом начала с неожиданной грустью в голосе:
— Понимаю. Я когда на новогодних каникулах встретила Мела, меня тоже так вмазало флэшбеками, что я вообще пожалела, что пришла на ту тусовку. Потом ещё день дома плакала в подушку — и это с учётом того, что у нас с ним практически ничего и не было, в отличие от вас с Кисой. — Усмехнулась девушка, опустив взгляд на бумажный стаканчик от кофе в своих руках.
— Плакала и не сказала мне?.. — растерянно спросила Лика, чувствуя очередной укол вины, что её в тот момент рядом с подругой не было. Рита всю старшую школу была безответно влюблена в Меленина, и ни для кого это секретом не являлось; но Рита утверждала, что в Симферополе любовь прошла, и довольно часто ходила на свидания, пусть серьёзных отношений и не заводила. Но, видимо, Егора она выкинула из головы так же, как Лика Кису: то есть никак.
— А чё говорить? Сердцу не прикажешь. Ни моему, ни Мела... ни твоему. Насчёт Кислова не буду утверждать: мне иногда кажется, что сердца у него нет вообще, — фыркнула Андреева, намеренно уводя диалог от своих переживаний и фокусируясь на отношениях Вишни с вышеупомянутым. Лика на автомате хотела не согласиться: ей не в первый раз слышать нечто подобное о человеке, с которым она встречалась год, а до этого близко дружила ещё два — для всех Ваня имел репутацию парня, мягко говоря, сложного, и не без оснований; но действительности эта репутация соответствовала лишь частично. Только теперь защищать Кислова было незачем, и Лика одёрнула себя в последний момент, заставляя промолчать. Рита спросила:
— Получается, у нас снят запрет на разговоры о Кислове?
— Получается так, — согласилась Вишня, смотря на море. Небо опять было металлически серым, и на горизонте сливалось с водой. Разбавляли однотонную картину только кружащие над водой орущие чайки. Девушка добавила: — Вчера поняла, что врать самой себе дальше не выйдет. Не похуй мне на него, и никогда не было.
— Все с Коктебеля, с кем я ещё общаюсь, говорят, что он совсем с катушек слетел, как вернулся, — тихо сказала Рита, покосившись на подругу, проверяя реакцию. Лика дальше смотрела на море, никак не выражая эмоций, но всё-таки выдавила:
— Да просто привыкли, наверное, что пока мы с ним были вместе, он немного успокоился.
— Может и так, — вздохнула блондинка, но была перебита Вишней:
— А что говорят? Толкает наркоту более открыто и пиздится со всеми, кто как-то не так на него посмотрел? — она высказала главные опасения, мысленно радуясь, что с Ритой можно говорить откровенно и Кису она знает всю жизнь, как и сама Лика. В Краснодаре одной из причин её нежелания говорить о прошлом был страх неосознанно сказать что-то такое, что привело бы в шок новый круг общения — что её бывший парень и один из близких друзей были дилерами; что лучший друг, с которым она периодически созванивалась вечерами, убил человека и кинул труп в море; и что другой парень из их компании, помимо ещё одного убийства, стрелял в сына несостоявшегося мера города, и, к сожалению, не пристрелил, отчего потом на них вывалилось проблем столько, что до сих пор не разгребли окончательно. Рита подробностей про дуэли тоже, конечно, не знала; но, по крайней мере, даже узнав, не сильно бы удивилась. В Краснодаре Лике приходилось изображать человека из абсолютно скучного приморского городка, в котором главной трагедией мог бы стать уменьшившийся поток туристов летом, а не убийство заезжего режиссёра и скандального бармена. В Коктебеле же, при желании выделиться из общей массы, нормального скучного человека надо было не изображать, а действительно им являться, что получалось у единиц.
— Насчёт открыто толкает или нет — не знаю. Но, судя по рассказам, сам он трезвым вообще не бывает эти месяцы, и в таком состоянии уже всех тёлок города в плюс-минус нашей возрастной категории переебал. А некоторых и по второму кругу.
— Навёрстывает упущенное за год отношений со мной, — так же без эмоций произнесла Лика, убирая лезущие в глаза волосы. — Киса всегда таким был, Рит. К нему и когда мы вместе были, липли пачками, а когда мы только начали встречаться, я вообще хотела сказать ему, что нам всё-таки лучше остаться друзьями. Не потому, что я реально хоть на процент сомневалась, что пиздец как в него влюбилась, а потому что думала, что не выдержу этого всего.
— А почему не сказала? — тихо спросила Рита, и, боясь показаться совсем бестактной, добавила: — У меня бы просто на твоём месте точно смелости не хватило пытаться что-то строить с Кисой.
— Как раз в смелости и проблема, — усмехнулась Вишня, посмотрев на подругу. — Когда он предложил встречаться, я поняла, что сблизились мы не в один момент, и границы он проверял уже давно. А я никогда даже не пыталась его как-то оттолкнуть, потому что мне всё это нравилось не меньше, чем Кисе. Было поздно втирать ему про друзей, когда я много месяцев давала понять, что не против быть... — Лика запнулась, и Рита участливо продолжила за неё:
— Нихуя не друзьями. — Вишня коротко засмеялась, и договорила:
— Очевидно, что сливаться надо было раньше, если я не хочу потерять его вообще. А на том моменте, когда он еле выдавил из себя, что влюбился, я первый раз его видела таким... уязвимым, что ли. И отшей я его, никакими друзьями мы бы уже не остались. Да у меня бы и язык не повернулся так нагло пиздеть просто потому, что в будущем есть вероятность разбитого сердца. В настоящем-то я была вне себя от счастья.
— Ага, я тоже вечно думаю, что надо жить моментом — типа потом будет, что вспомнить. А вспоминаю я по итогу только как рыдала из-за последствий этих «моментов», — ухмыльнулась Андреева, снова заставив засмеяться Лику. Блондинка порывисто приобняла подругу, и Вишня моментально обняла девушку в ответ, сказав:
— Ритуль, спасибо, что приехала. Для меня это охренеть как много значит.
— Простым «спасибо» ты не отделаешься. Будешь должна поездку ко мне в Симферополь — осенью, когда я соскучусь после того, как мы проведём с тобой очередное охуенное лето здесь. — Лика хотела согласиться, «долг» принимая, но выразить сомнения, что слова «охуенное» и «здесь» вообще сочетаемы в данном контексте. Но помешал раздавшийся сбоку громкий голос с наигранно весёлой интонацией:
— Опа-на! Встреча одноклассников! — внутри у Вишни всё опустилось, когда она резко обернулась, увидев приближающегося к ним с Ритой Кису. Кису в обнимку с какой-то незнакомой ей девушкой. Спутница Кислова сжала ткань его куртки сильнее и улыбалась так приторно, что издалека чувствовалась исходящая от неё агрессия; сам парень ухмылялся, но так холодно, что по спине Лики побежали мурашки.
— Привет, Кис, — понимая, что Вишня сейчас вряд ли быстро среагирует и скажет что-нибудь, Рита попыталась разрядить обстановку, не давая тишине затянуться дольше положенного. Почти чёрные глаза Кислова сверкнули как-то совсем не по-доброму; Рита отметила, что он явно был не трезв.
— Беги, я догоню, — убрав руку с талии блондинки, подтолкнул её вперёд Ваня, заставляя уйти, хотя той, судя по тяжёлому взгляду, это не понравилось. Знала бы она, насколько было плевать на это Кисе — может, ушла бы вообще, ещё и не оборачиваясь. Он продолжил, обращаясь уже к сидевшим на камнях девушках: — Сама Анжели-и-ика Вишнёва в наших неприветливых краях, — растягивая букву, издевательски проговорил он. — Что забыла?
Сердце Лики болезненно сжалось: во-первых, от своего же имени, а во-вторых, от этого чёртового растянутого «и». В голове так чётко пронеслась фраза «кондитерская фабрика господина Кудинова», будто он сам её сказал только что — он иначе это заведение никогда и не называл, так же растягивая букву в фамилии человека во всём городе самого известного, и Лика вечно не могла сдержать улыбки при этом. Но вместе с воспоминанием всплыла и злость: она ненавидела полную форму своего имени, потому что все одиннадцать лет в школе учителя путали её, Анжелику, с Анжелой Бабич из-за похожих имён. Вряд ли кому-то в принципе понравилась бы такая ситуация, но Вишня всегда бесилась больше не с неё, а с того факта, что имена у них так похожи именно с Анжелой, которую девушка, мягко говоря, недолюбливала. И Киса знал об этом как никто другой.
Вишня смотрела на самое родное когда-то лицо, замечая, как Ваня сжал челюсть. Злился. Это и по голосу было слышно, и по натянутой полу-ухмылке. Она не находила, что ответить, но зато Кислов, как и всегда, заткнуться не мог:
— Чё, язык проглотила? На тебя не похоже, — хмыкнул он, и Рита чуть ли не в панике думала, что сказать, чтобы помочь подруге, но Вишня ответила абсолютно спокойно:
— Да нет, Иван, — так же выделила голосом полное имя, как и он. Внутри всё этому дико сопротивлялось: она вообще не была уверена, что хоть раз в жизни его так называла до этого момента. — Просто думаю, что отчитываться тебе не обязана.
— Ну конечно, — ехидно отозвался парень. — Ты же у нас не въебаться подружка с Меланхоликом, только его в курс дел посвящаешь, — Лика изо всех сил старалась заставить себя не отводить взгляда от лица Кисы, чтобы не показывать, как каждое его слово режет по сердцу. Егор был прав: Кислов до одури злился, и если кто-то со стороны мог бы этого не заметить, то у Вишни сомнений не возникло никаких. — А чё он с тобой не приехал? Игра не стоит свеч, что ли: в прошлый раз в Питере плохо потрахались? — ухмыльнувшись, протянул Киса в привычной ленивой манере, которая всегда появлялась у него в нетрезвом виде. Манере, слишком хорошо знакомой Лике — и хотя в таком состоянии он говорил вещи и похуже, от его слов сейчас её будто ледяной водой окатили.
— Заткнись, нахер, — чуть ли не прошипела Вишнёва, и от злости в её голосе стало не по себе не только Рите, но и Кислову. Однако эмоции на его лице проскользнули лишь на секунду — и удивление снова скрылось под наглой ухмылкой:
— Угадал, за живое задело?
— Киса, хватит, — вмешалась Рита, тут же поникнув под его злым взглядом.
— Кис, ты скоро? — послышался наигранно хнычущий голос откуда-то издалека. У Лики от неконтролируемой рядом с Кисой агрессии даже из головы вылетело, что он изначально был не один и просто технично отправил свою спутницу наслаждаться прогулкой по берегу в одиночестве.
— Вали уже отсюда, а то сегодня не потрахаешься ты, — смотря в упор на Ваню, процедила Андреева. Если даже ей было до скрежета зубами некомфортно от этой перепалки, то тяжело представить, каково Вишнёвой.
— Не стоит за меня волноваться, Ритуля. Лучше переживай за свою подружку, — так же издевательски бросил Ваня, с места сдвинувшись и медленно пойдя вперёд, но обернулся и добавил: — Увидимся.
Пару минут девушки молчали, сверля взглядом удаляющийся силуэт Кислова; когда он поравнялся со своей спутницей, тут же начавшей ему что-то говорить, самозабвенно заткнул её поцелуем. Вишня бы на что угодно поспорила, что он сделал это только назло ей. Уже не боясь, что он услышит, она прикрыла глаза и сказала:
— Сука. Я уже и забыла, какой он может быть мразотой.
— Да уж. Ваши ссоры — это реально как тушить огонь бензином, — безрадостно усмехнулась блондинка. Вишнёва молчала, очевидно погрязнув в своих мыслях и воспоминаниях, но у Риты на языке вертелся только один вопрос: — Лик... он же херню несёт про тебя и Мела, да?
— Господи, Рит, — сведя брови у переносицы, посмотрела на подругу Лика. — Ты нашла, блять, кого слушать. Сама же мне говорила, что Киса дико бесился с того, что я приезжала к Мелу в Питер зимой. Не знает, до чего доебаться сейчас, вот и выдал первое пришедшее в его тупорылую кудрявую башку, — зло сказала Вишня, замечая, что сжимала руки в кулаки так сильно, что аж костяшки побелели. Разжав руки, она подвигала чуть занемевшими пальцами. Только Кислов среди вообще всех её знакомых мог так вывести её за такой короткий временной промежуток. Талант, не иначе.
— Понимаю, просто... — Рита не закончила, отведя взгляд на море, но подобрать слова Лика ей не дала:
— Рит, ты угораешь что ли? Я Мела воспринимаю как брата, он меня как сестру. Киса пьяный, а у него и у трезвого слова не контролируются. — Лике сейчас хотелось только Кислова догнать и с размаху врезать. Не поехав в Коктебель на зимних каникулах, она действительно на несколько дней ездила в Петербург к Егору — потому что город посмотреть всегда мечтала, а Мел тогда сказал больше в шутку, чем серьёзно, что проведёт ей экскурсию, если она приедет. И как-то всё совпало слишком удачно: огромное желание увидеться с лучшим другом, каникулы и сумма денег, которой хватило, чтобы оплатить билеты и дешёвый хостел. Питер оказался даже лучше, чем Лика себе представляла; а Мел вообще был вне себя от радости из-за приезда старой подруги, так что поездка вышла невероятно счастливой. Но Киса, разумеется, рад не был, бешено ревнуя, хоть и пытался изображать полное безразличие — что, в общем-то, получалось, пока он не перепил на одной из тусовок и не стал изливать душу бывшему однокласснику, Толстому или просто Паше, как его бесит «смотреть на их счастливые рожи в сторис Меленина». К несчастью Кислова, он был уже не в состоянии заботиться о том, что кто-то может услышать эти терзания; и услышала Рита.
— Пьяный? Мне показалось, он под наркотой, — Андреева намеренно уводила тему от Меленина: во-первых, всё-таки доверяла подруге, а не Кисе; во-вторых, проклинала себя за то, что ей до сих пор не плевать. Лика покачала головой:
— Я за километр отличу, под чем он. Просто пьяный, — вздохнула она, смотря на разбивающиеся о берег волны. Внутри неё бушевал шторм куда хлеще этого. — Блять, да как, когда и так херово, он умудряется сделать в разы хуже за пять минут? — эмоционально воскликнула Вишня, и Рита встала с камня, на котором сидела, подойдя к подруге и обняв её за плечи, заставляя тоже с камня встать. Андреева видела, как у Лики задрожали губы, но та быстро их закусила, не позволяя себе заплакать. Гладя подругу по спине, Рита мягко сказала:
— Тебе херово, потому что ты почти год держишь в себе все эти эмоции и не можешь этого мудака отпустить, — Лика молчала, думая о том, сколько всего она держит в себе, чего не может рассказать даже Рите. Та продолжила, улыбнувшись: — У меня мама в ночную смену уйдёт через полчаса. Погнали купим винища, нахуяримся, придём к выводу, что все мужики конченные? — Вишня коротко засмеялась, крепче обняв Риту и соглашаясь, не раздумывая ни минуты. В ушах звенело его чёртово «увидимся», и залить это алкоголем было действительно лучшим вариантом.