Лекарство

Грохот, треск, боль, а среди них голос. Такой звонкий. Разрывает полотно шума. Что он говорит? Не могу уловить. Голова раскалывается. Почему я еще жива и куда подевались твари?

– Столько мужества в лице маленькой девчонки.

Поднимаю голову и вижу мужчину. Высокий, тонкий, как свеча, и примерно такой же бледный. Кожа и волосы с болезненным оттенком синевы. Откуда он взялся?

– Стражи могут тобой гордиться.

Существа. Они просто остановились. Снова оцепенели. Стоят вокруг неподвижно, словно только вспомнили о своей каменной природе. Что происходит?

– Я не страж, – поднимаюсь на корточки.

– Знаю. Сильвер, верно?

Не знаю, какое у меня сейчас выражение лица, но незнакомцу оно явно нравится. Он улыбается во весь рот.

– Не стоит удивляться. Мне многое известно. О тебе, сиринити, о Старейшине и всех его пешках.

– Но отку...

– Как тебе мои зверушки? – он кивает в сторону статуй. – Моровы – удивительные создания. Жизнь научила их приспосабливаться даже к самым жестким условиям. Одни срастаются с землей, другие – растворяются в воде. Но эти превзошли сами себя. Они провели в стенах этого подземелья так долго, что буквально срослись с ними нутром. Всего фляжка крови, и я могу поддерживать в них жизнь вечно. Забавно, правда?

Забавно? Да он умом тронулся.

– Кто вы? Один из падших, моров?

– Нет, – тонкий подобно швейной иголке рот растягивается в самодовольной ухмылке, – я не ничтожество вроде сиринити. Я тот, кто правит балом. Я Даниил, предводитель вездесущих, тех, кого ты привыкла называть моровами.

Предводитель... моровов? Разве такое возможно? Они ведь монстры! Они ничего не соображают. Ими движет лишь голод. Тогда, зачем им... И почему никто из свиты Кристиана не предупредил, что у моровов есть высшая каста? Как... это... просто в голове не укладывается.

– Но... вы совсем не похожи на...

– Монстра?

Он заправляет пряди идеально ровных белесых волос за уши. Довольно странный жест для неизвестно-сколько-летнего вожака самых живучих тварей в мире.

– Наружность – фальшивая монета. За эту валюту не купить ничего стоящего, кроме лжи.

– Те моровы, – не отступаю, – которых я видела, выглядели иначе.

– Ты про кровавый оскал, потемневшие вены, скрюченные конечности? –

ладонь обтекает заостренный подбородок близстоящей твари. – Это признаки изнурения, мышечной и умственной деградации. Далеко не все способны пережить трансформацию, но они все же есть и довольно много.

Он делает шаг навстречу. Только сейчас в свете огня замечаю багровый оттенок белков его глаз – верный признак принадлежности к касте моровов. Значит, то, что он говорит...

– Никто из нас не рождался... таким. Такими нас сделали наши враги. Те, кто поставил собственное благо выше единства. Те, кто выгнал нас из наших же земель, заставив жить в изгнании, как свору крыс.

У меня дурное предчувствие. Нужно убираться отсюда. И где только Блэквуд?

– Сиринити, – выплевывает он, будто кусок еды, застрявший меж зубов. – Мерзкие, подлые лжецы. Они лишили нас всего, и ради чего? Ради собственной выгоды.

– Моровы убивали людей. Сиринити лишь пытались защитить народ.

– Вот что они рассказывают будущему поколению? Что они герои, а мы кровожадные чудища, наросты на лице земли? Что ж, прелестно. А хочешь узнать, как все было на самом деле?

Вообще-то нет, но разве у меня есть выбор?

– Это сиринити начали войну, не мы, задолго до того, как моровы стали... теми, кем мы есть сейчас.

– Неправда!

Теряю терпение. В самом деле, что он несет?

– Почему? Потому что они мученики, стремящиеся защитить народ? – его голос срывается на крик. – Вынужден вернуть спустить тебя в облаков. Они никогда не были такими! Все, что ты знаешь, – это всего лишь прикрытие, красивая ширма, за которой скрываются настоящие сиринити. Выгодные, расчетливые, высокомерные и жадные до власти. Ты думаешь, это мы чудовища? Нет. Настоящие монстры скрываются под маской благодетели.

Сиринити меня обманули? Но зачем? Почему они... То есть нет. Это не может быть правдой. Кому верить, предводителю тварей или людям, которые не раз спасали мне жизнь?

– Они бы так не поступили. У них другая цель. Им нужно...

– Лекарство – вот в чем они нуждаются. И ради него они пойдут на все, невзирая на методы и их плачевные последствия. Почему, думаешь, часть сиринити оказалась взаперти вместе с нами?

При чем здесь падшие?

– Очень кстати для Верхориата. Ведь этим стражам было известно кое-что, что им знать не положено. Но тут на врата внезапно напали. Они закрылись без предварительного предупреждения, и вуаля, – он резко плещет в ладоши, словно прихлопывает невидимое насекомое, – какая удача – все знающие остались взаперти по ту сторону стены. Интересное совпадение?

Сиринити не могли пойти на такое. Он врет.

– Зачем им обманывать меня? Если они не хотят спасти людей...

– Они бросили здесь умирать тысячи поселенцев. Эти земли буквально усыпаны костями.

В голове невольно всплывают воспоминания. Поляна, непроглядный смог, истлевшие останки. Нет... сиринити не могли. Они сказали, что всех людей эвакуировали. Они ведь сказали...

– Им плевать на людей и на тебя тоже. Иначе зачем они тебя сюда отправили? Одну, беззащитную. Разве это честно?

Но ведь я не одна. Со мной стражи. Со мной Блэквуд... Со мной...

– Я не верю.

– Почему? Хотя нет, позволь угадать. Этого не может быть потому, что сиринити не такие. Они добрые, мужественные и самоотверженные, всегда готовы прийти на помощь. Ведь именно так поступают настоящие друзья. Я прав?

Его голос насквозь пропитан иронией, но есть в нем что-то еще. Какой-то тонкий и почти неощутимый оттенок самодовольства. Чему он так радуется?

– И сейчас ты притомилась от ожидания своего верного напарника, который обязан появиться и спасти тебя. Что ж, вот он, твой спутник.

В углу проскальзывает движение. Из тени выныривают три фигуры. Одна из них принадлежит тому, кого я надеялась увидеть все это время. Блэквуду.

– Думаешь, он рискнул бы священной миссией, чтоб спасти тебя? Почему? Потому что ты одна из Двенадцати? Или потому что ты его друг? Что важнее для стража, Сильвер, дружба или обязанности?

Слова так и вертятся на языке, но я не могу заставить их выйти наружу. Потому что... он прав. Как бы обидно это ни было. Если бы выбор встал между мной и лекарством, у меня не было бы шанса.

– А ты что скажешь? – обращается он к Блэквуду. – Я о тебе наслышан. Верховный Жрец – закон и порядок сиринити, рулевая шестеренка Верхориата, правая рука самого Старейшины. Плюс ко всему – превосходный воин.

Взмах руки, и твари отступают от Блэквуда.

– Мне бы пришлись кстати такие, как ты. Сейчас ты всего лишь пешка в руках сиринити, без собственных прав, истории и достояния. Однажды, когда ты утратишь былую ценность, от тебя избавятся, как от старой мебели. Потому что в этом прелесть пешек: ими жертвуют ради победы.

Что он несет? Неужели он всерьез думает, что Блэквуд на это поведется?

– Но ты мог бы заполучить более почетное место в этой игре. Коня, слона или даже ферзя. Все, что тебе нужно, – это выбрать правильный цвет фигур.

Блэквуд потирает затекшие руки, но глаз с Даниила не сводит. Неужели он действительно верит в его россказни? Он же ему просто голову морочит!

– Победа зависит не только от стратегии, но и от позиционирования фигуры. Пешке не поставить шах Королю, как бы хороша ни была ее игра. Тебе ли не знать.

– Твое предложение?

Не верю своим ушам!

– Переходи на мою сторону. Я дам тебе все, чего ты заслуживаешь. Ты получишь бескрайнюю власть, уважение, сможешь поквитаться с врагами, отомстить за семью. Но есть одно условие. Девчонка.

Блэквуд не сделает этого. Я нужна ему.

– Оставь ее мне, и по рукам.

Даниил думает, что все знает, но в кое-чем он допустил ошибку. Блэквуд мне не друг. Я – обязанность, возложенная на него сиринити. Он не бросит меня. По крайней мере, пока не найдет лекарство.

– Идет.

– Что?!

– Вот и славно, – Даниил пожимает руку Блэквуда. – Я знал, что ты примешь правильное решение.

– Как ты можешь? Ты мерзкий...

Щелчок пальцев, и каменные фигуры тащат меня к лестнице.

– Предатель! Двуликий, жалкий...

В голове вихрем крутятся все ругательства, которые я слышала в жизни. Пытаюсь закричать, но твари зажали мне рот и теперь последние усилия уходят на то, чтоб не задохнуться. Перед глазами все темнеет, воздух застревает в легких, стены падают на голову. Я почти ничего не вижу, кроме лица человека, отдавшего меня на смерть. Будь ты... проклят... Блэкв...