глава 15
Со дня свадьбы я не видела никого из них. Не хотела видеть их. Ханна звонила мне пару раз, но я игнорировала. Нет никаких сил что слышать голос Бена, губы которого два дня назад стали касаться другой.
Начинал моросить мелкий дождь, когда я приняла таблетку от тошноты. За окном вечерело, снег осыпался с крыши. Дома были все, кроме Ханны и Бена.
Отсчитывая дни до конца каникул, я, как обычно, сидела в своей комнатушке и размышляла, что же делать: поискать добрую комедию, которая, быть может, все же поднимет мне настроение, или же рухнуть с интересной книгой под одеяло, заставляя мозг думать только о тексте.
Я выбрала третий вариант — посидеть с младшим братом со сломанной ногой.
В полной тишине, Тео ведал мне о своих друзьях, любимой игре, где вечно идёт война, о девочке, которая однажды ему сказала, что у него красивые зубы, и обо всем неважном, но вполне интересном.
И задал мне в этой тишине Тео вопрос:
— А где Ханна и Бен?
Я жизнестойко улыбнулась, сказав:
— Дома, конечно. Где же им быть ещё в такой собачий холод, как не дома?
— Они не придут навестить меня?
— Сегодня нет.
— А завтра?
— Не знаю, — на выдохе выпалила я, накрыв брата тонким покрывалом.
Честно говоря, я перестала злиться на Бена ещё вчера. Когда подумала, что слепые люди тоже способны на измену.
— Ты бросила Бена? — теряя блеск в голосе, задал вопрос Теодор.
— Не бросала, ты что, — возразила я.
— Не бросай его, ладно? Он очень мне понравился. И Ханна тоже хорошая.
Я зажала нижнюю губу меж зубов.
— Я не бросала его, — повторила я, но с каждой буквой голосовые связки жухли и сужались до размера трубочек от сока.
Теодор обнял меня, пообещав, что все будет просто отлично. Почему все мне это говорят? Это неправда. Ничего не будет хорошо просто так. Никогда.
* * *
Ровно в два часа ночи мне на телефон пришло сообщение. Вот только вместо текста там была фотография листочка, на котором написано: «Моя дорогая Ви, мне очень больно за то, что ты видела, но я никогда тебя не перестану любить. Я люблю тебя вслепую и даже не согласился бы на глаза, отобрав у меня взамен тебя. Без тебя я не буду чувствовать себя живым».
Слова была перекошены и размашисты из-за того, что это писалось человеком, совсем ничего не видящим. Беном.
У меня сжалось сердце. Он напомнил мне щеночка, которого все жалеют, но никто не хочет взять его к себе. Хочу я. Всегда хотела. И потому, простила его, хоть мне и было все ещё очень сильно больно за тот его поцелуй с Маккензи Лот.
Писать ответное сообщение я не видела смысла — я набрала ему. Где находится кнопка для принятия звонка Бен точно без проблем отыщет. Сказала ему, что люблю его и хочу, чтобы Ханна помогла ему добраться до цветочного сада. Он находится прямо около их дома. До него идти не больше двух минут. Сказала, что там очень красиво зимой и романтично.
Он сказал, что никогда не перестанет меня любить и согласился.
Тихо сбежав из дома, я направилась к саду, где живут мертвые цветы, кусты и множество пустующих беседок. Именно здесь я впервые коснулась руки парня, любовь к которому затуманила разум.
— Вивиан! — громким шёпотом изрекла Ханна, зайдя за скрипучую калитку.
— Доброй ночи, — улыбка натянулась сама по себе, увидев мои глаза Бена и такую радостную Ханну в пижаме. — Ты чего в пижаме вышла? Холодно же.
— Да, пустяки! — отмахнулась она.
Бен, отпустив сестру, стремительно ко мне потянулся, потянув к себе в объятия с такой силой, что я перепугалась. Его сильные руки стали сильно давить мне на кости. Он не желал отпускать меня.
— Прости меня, прости! — шмыгнув носом точно ребёнок, выпалил он.
Сердце сжалось как банка кока-колы. Я не думала, что когда-нибудь доведётся увидеть плачущего Бена. Сегодня он был без темных очков, и поэтому его серые глаза я могла видеть без преград.
— Бен, перестань плакать. Я не могу тебя таким видеть, — погладила его по спине. — Я простила тебя. Все хорошо.
Ханна достаёт сигарету из пачки, несколько раз щёлкал зажигалкой.
— Он плачет потому, что слепой, — без какого-либо намёка на улыбку, серьёзно произносит Ханна, поджигая кончик толстой сигареты.
— Ханна, я же просил тебя, чтобы ты не говорила так! — запротестовал Бен, крепко зажмурившись.
— Ой, да отстань ты! — бросила Ханна, начав мне рассказывать, как много лет тому назад, Бен излил ей душу, что ему частенько перед сном становится очень страшно и обидно. Из-за недуга. Он не хочет показывать этого, но это так.
— Это было давно! — снова бросил он.
— Давно — не значит — неправда!
Бен горделиво промолчал, присев на скамейку. Меня, конечно же, утянул за собой, как якорь, сброшенный на дно.
— Ханна права. Раньше я боялся перед сном закрывать глаза. И все потому, что я не видел разницы, открыты мои глаза или закрыты, — Бен играл моей рукой как детишки человеком-пауком. — Но и сейчас мне страшно. Но уже не потому. Я боюсь тебя... и себя. Нашей любви. Она меня до ужаса пугает, когда я начинаю задумываться, что никогда тебя не увижу, а ты будешь думать, что это все не любовь, а муляж. Что начнёшь думать однажды: «А разве это любовь. Он меня не видит даже. Во что он влюбился? В душу? А так бывает? Это реально?»
Не жалея больше слушать всего этого противного бреда, я прильнула ледяными губами у его покрасневшей щеке, начав слушать как он дышит мне на ухо. Его дыхание было спёртым и действительно неспокойным. Он действительно боится.
— Бен, слушай меня и запоминай это на всю свою жизнь. Ты парень, которого я узнала чуть больше месяца назад. А я девушка, которую ты полюбил в такой же срок, и в придачу — не знаю моего лица. Но поверь, я никого больше не полюблю так же, как полюблю тебя. Ты — то, что меня делает счастливее. И никогда в жизни не думай, что ты — это груз для меня, красивая картинка и все прочее. И не смей думать, что я допущу хоть раз в жизни сомнения в свою голову. Ты то, что мне нужно.
Горячая красным огоньком сигарета в руках Ханны дрожала как рушащийся маяк. Она плакала. Такой сопливой я не видела никогда эту черноволосую мисс гордячку, вечно курящую сигареты как мужчина, работающий на кузнице.
— Перестань плакать, Ханна, — грустно простонала я, гладя то на неё, то на Бена, держащего в руках снежок, что быстро таял, скатываясь по его пальцем.
— Ничего, — с трудом выпалила она. — Я просто счастлива, что кто-то полюбил Бена так сильно, не смотря на его чертов недуг, которого бы черти побрали!
Ханна крикнула в небо, а потом громко рассмеялась, топча снег под ногами, как бесноватый чертёнок, танцующий вальс.
Бен угрюмо улыбнулся, упершись локтями о колени. Свесил голову к земле, разрушаю в руках крепкий снег.
Я ушла. По дороге я заплакала. Все-таки Бен не засуживает этого. Говорила уже сто раз, но скажу в сто первый. Почему так? Почему именно с ним? Почему?
Войдя в дом с осторожностью мышки, я не пошла спать. Хотела навестить его — любимого дедушку. Рассказать ему, как люблю Бена, как на глазах становится разумным Теодор и как мама пыталась меря отговорить от контакта на счастье.
Сидела на дедушкиной кровати. В руках держала его наручные часы, которые он носил почти сорок лет не снимая. Часы эти видели все. Они переживали вместе с дедушкой все его невзгоды и удачи.
Я решила забрать эти часы с темно-бордовым ремешком себе. Я попросила у дедушки разрешения присвоить их, и он, конечно же, дал мне его непременно.
Я легла спать с красными от напряжения щеками.
Следующее утро было воскресеньем. И это утро переполняло умиротворением; за окном лежало толстое одеяло снега, детишек на улице не было совсем, везде стояла мертвая тишина, а чувствовала я себя настолько расслабленной, будто бы перед сном приняла двойную дозу самой сильной дури в округе Прескотт.
Мама и папа спали в разным комнатам, конечно же. Теодор тоже спал. Такое я вижу редко, а это может значит только одно — сейчас скорее всего глубокая рань, когда ещё даже курицы не встают.
А ещё, сегодня последний день зимних каникул. Завтра снова в школу. По-новой начинать учиться и зарабатывать новые оценки, так как на старых далеко не уедешь. Но все это меня не пугает, так как учеба была всегда мною любима, а еще завтрашний день значит, что мы с Беном и Ханной воссоединимся. Теперь домой мы будет ходить снова вместе, болтать на переменкам, а любить друг-друга в режиме «онлайн».
Весь день рассеивался как туман под солнечными горячими лучами — ничто я не запомнила в полной мере. Этого дня будто-то бы не существовало или мне он просто приснился. И только ступив день за порог новых суток, случилось нечто прекрасное — Ханна написала мне смс в 00:13, что забеременела от своего парня.
Само собой, я была очень рада за неё, но потом стула переживать — разве сможет ли она вынести ребёнка? Не станут ли её цеплять сверстники, зло смотреть семья.
Я не знаю. Нужно поглядеть. И нужно спать — завтра снова в школу.