Глава одиннадцатая
Глава одиннадцатая, в которой Рин заводит новое знакомство и маскируется
Рин почувствовала, как Анхельм пытается выбраться из ее объятий, и проснулась. Солнце стояло уже высоко и заливало белым светом всю комнату. Рин понаблюдала, как мужчина рядом с ней пытается дотянуться до своих трусов на полу, не потревожив ее сна, и села. Анхельм заметил, что она проснулась, хотел ее обнять, но Рин поднялась и ушла в ванную умываться.
Когда она вернулась, герцог уже был полностью одет и сокрушенно рассматривал огрызок галстука в камине.
– Мне нравился этот галстук, – сообщил он, поднимая двумя пальцами кусочек обгоревшей материи.
– Прости, – хихикнула она. – Без него ты тоже вполне симпатичный.
Она кокетливо выгнулась к нему.
– Ради всего святого, перестань разгуливать передо мной голой, или я за себя не отвечаю!
Рин широко ухмыльнулась, схватила его за рукав и потянула к себе. Герцог не удержался, и они оба рухнули на кровать.
– У тебя сегодня важные дела?
– Если откровенно, у меня каждый день гора важных дел, но я стараюсь разбираться с ними рано утром, чтобы потом проводить время с тобой. Но сегодня была тяжелая ночь и...
– Какое ужасное слово, – перебила она. – Мне больше нравится определение «фантастическая ночь».
– Рад, что ты осталась довольна, – Анхельм хоть и покраснел от смущения, но явно был горд собой. Рин немного покривила душой, дав такую превосходную оценку, но, во-первых, отыгрывать назад было поздно, во-вторых, он и впрямь старался, и ей было хорошо. Не фантастически, конечно, но хорошо.
– С трудом верится, что до меня у тебя не было женщин, – поддразнила она его, и он выдал ожидаемую реакцию.
– Рин! Ты единственная! Как ты могла подумать, чтобы я с кем-то еще... – и осекся, увидев, как она смеется. – Ты шутишь надо мной, да?
Она кивнула, продолжая хихикать в его плечо.
– Если тебе так интересно, то у меня в библиотеке много книг... – Анхельм совсем смутился.
Так как дышать девушке было уже трудновато, Рин спихнула его с себя и села сверху.
– Меня не волнует, из каких источников ты почерпнул то, что продемонстрировал мне ночью, – улыбнулась она в его губы. – Меня волнует, как скоро я увижу еду!
– Кроме еды ни о чем не думаешь, – проворчал он, шлепая ее. – Еда будет прямо сейчас, если слезешь с меня.
Рин с большим аппетитом поглощала омлет и булочки с корицей и читала вчерашнюю газету. На первой странице была огромная статья об открытии железной дороги. Она рассматривала рисунок паровоза и скептически думала, что такая огромная штуковина просто не может двигаться быстрее, чем лошадь. С другой стороны, паровоз не может устать и его невозможно загнать. Но лошадь пройдет там, где не пройдет паровоз, и ей не нужны рельсы...
– Рин, – позвал Анхельм. Девушка подняла голову и увидела, как герцог что-то строчит в ежедневнике. – Я боюсь, мы не успеем поехать в твою деревню. Это может подождать?
Рин пожала плечами.
– Конечно. Я бы вообще предпочла не знакомить тебя с мамой.
Анхельм с любопытством взглянул на нее, но ничего не ответил.
– Итак, я все решил. Мы доедем до Девори с Тиверием, а там наймем экипаж.
– Только у меня есть одна проблема: я не могу светить своим сиреневым лицом, потому что твой дядя так и не отдал мне мои документы.
«И деньги, – подумала она. – Этот прохиндей должен мне деньги за работу! Как это я забыла о плате за доставленное письмо? Вот растяпа!»
– Дядя вчера вечером заехал и передал для тебя конверт, думаю, документы там, – сообщил Анхельм, черкая в ежедневнике.
Рин удивленно поморгала.
– Я могу их забрать?
– В моем кабинете, в первом ящике стола.
Рин вернулась очень скоро. На ее лице застыла маска печали, шока и недоумения.
– Что случилось? – встревожился Анхельм. Рин молча подвинула к нему свое удостоверение с жетоном сотрудника департамента безопасности. Анхельм вгляделся в удостоверение и не сдержал улыбки.
– О боги... Это серьезно?
– Нет, ну ладно еще кожа... В конце концов, за баснословную сумму можно купить стойкую краску для кожи и сделать меня обычным человеком.
Она рухнула на стул и возвела глаза горе.
– Но как... – слабым голосом спросила она у потолка. – Ну как ему пришло в голову сделать меня кудрявой блондинкой?
Оставшийся день они провели в сборах и работе. Анхельм дал Рин и Милли список вещей, которые ему необходимы в дороге, а сам засел в кабинете со своим гостем.
– Эрик, ты издеваешься? – Анхельм расхаживал из одного угла кабинета в другой, нервно ероша волосы. – Как это на него ничего нет? Где-то же он останавливался, пока ехал сюда? С кем-то разговаривал? Должны быть миграционные записи, в конце концов, я же дал тебе разрешение и подписал все запросы...
– Анхельм, успокойся и сядь, от твоего мельтешения уже тошнит! – сказал гость. Это был мужчина лет сорока с непримечательной внешностью, обладатель пыльно-каштановых волос чуть с проседью, серых невыразительных глаз и породистого носа с аккуратной горбинкой. Внешне он чем-то напоминал волкодава: такой же высокий, поджарый и лохматый. Звали мужчину Эрик Ростеди. Он был владельцем конторы частного сыска и занимался преимущественно делами аристократических семей. Платили эти люди много, а их дела были значительно интереснее, чем у простых горожан. Единственным требованием этих лиц к сыщику была полная секретность, и это Эрик Ростеди обеспечивал им без труда.
Однако у первоклассного сыщика был первоклассно-тяжелый характер: он не избегал грубых слов, легко выходил из себя и в припадке бешенства начинал крушить все, что подворачивалось под руку. Из-за его вспыльчивости от него ушла жена, прихватив с собой двух очаровательных дочек, и разбегались все работники конторы, которых он нанимал. Даже клиенты предпочитали работать с ним через переписку, потому что вживую общаться с Ростеди было тяжело. Анхельм Ример был одним из немногих, кто умудрялся не доводить его до точки кипения, так как был незаурядно умен, а Эрик это очень ценил.
Его брат, Роберт Ростеди, служил в департаменте безопасности Соринтии в отделе внешней разведки, поэтому Эрик имел легкий доступ практически к любой информации, касающейся первых лиц и наиболее значимых фигур иностранных государств, и это было одной из причин, почему его так ценили клиенты. Но сейчас его клиент был в полном отчаянии, оттого что лучший сыщик не смог справиться с заданием.
– Тогда встань и походи со мной! – огрызнулся Анхельм. Он был слишком обеспокоен, чтобы спокойно сидеть в кресле. Эрик с тяжелым вздохом поставил на столик бокал с недопитым бренди и принялся листать бумаги в своей папке.
– Анхельм, я ценю твои мозги, но с ними явно что-то приключилось за тот месяц, что мы не виделись!
Герцог промычал в ответ что-то неопределенное.
– Ты не смог дать мне никакой информации о нем, кроме внешности и имени! Как тебя вообще угораздило впустить его в дом? А если бы он был наемником сам знаешь чьей семейки, не к ночи будь она помянута? По тем данным, что ты мне дал, этот человек, Кастедар Эфиниас, взялся из воздуха. Я послал запросы пограничникам в Гор-ан-Маре, но это не ближний свет. И сам знаешь, как там дела делаются. Так что быстрого ответа ждать не стоит. Он не проезжал через Канбери, единственная дорога через границу проходит сквозь Бонмардский лес и ведет сразу в Девори, и надо быть самоубийцей, чтобы свернуть с нее. Он не останавливался ни в одной гостинице поблизости, и его никто не помнит в лицо – вот что настораживает.
– Настораживает? – ядовито переспросил Анхельм.
– На самом деле это просто бесит, – с чувством сказал Ростеди, подкрепив свое раздражение парой непечатных слов, и продолжил: – Можно было бы предположить, что он меняет внешность, но в мире нет такой магии.
Анхельм хмыкнул.
– Такое положение дел указывает только на одно, я прав? – спросил он.
– Да, – неохотно ответил Эрик, – посыльный подчиняется кому-то, кто способен обеспечить ему молчание всех, с кем бы он ни встретился. Деньгами он не швырялся, да и не прикрыли бы они его так. Так или иначе, зачем тебе понадобилось ехать в Левадию?
– Троюродный братец зовет поговорить, – процедил Анхельм.
– Я надеюсь, ты не собираешься ехать один, как ты это любишь?
– На этот раз со мной охранник.
– Я его знаю?
– Сомневаюсь.
– Это что, какая-то тайна? – ухмыльнулся Эрик.
– Высшего разряда, дружище, – ответил Анхельм, хлопнув его по плечу. – И я тебе настоятельно рекомендую не совать в нее свой нос.
– После твоих слов стало еще интереснее!
– Я тебя предупредил, – вскинул бровь Анхельм, садясь в кресло.
Он взял бокал и налил себе бренди.
– Итак, что мы имеем?
– А ни хрена.
– Отсутствие результата – тоже результат, – возразил Анхельм. – Давай, пошевели мозгами, Эрик!
– Все, что я тебе мог сказать, я сказал. Ни хрена лысого о нем не известно. Никто не помнит, нигде не появлялся, деньги воспоминаний о нем тоже ни у кого не пробуждают. Когда, ты сказал, он к тебе приедет за ответом?
– Завтра до девяти утра должен появиться.
– И он, естественно, не сказал, где его искать?
Анхельм покачал головой.
– Да, ты прав, у меня мозги словно отключились. Тяжелая ночка выдалась, а утро еще тяжелее.
– Не оправдывайся, тебе это не идет.
– Эрик... Что делать-то, а?
– Завтра приду к тебе, вместе на него посмотрим. Ты сказал, что дашь ему ответ, так? У тебя есть выбор, ехать или нет? Ты еще можешь передумать?
– Выбор как бы есть, но на самом деле его нет... Письмо прямо-таки излучает доброжелательность, но написано фактически в ультимативной форме. Мол, приезжай, и всё. Не знаю, что задумал мой братец, поэтому должен как можно скорее разузнать. Дело не терпит отлагательств, если не приеду, может много народа погореть.
– А ты уверен, что письмо действительно от него?
– Тебе дать пачку его писем, чтобы ты сравнил почерк? – недовольно спросил Анхельм.
– На всякий случай дай.
Герцог с тяжелым вздохом поднялся, поворошил бумаги в столе и выудил черную кожаную папку, где хранил письма от своего брата. Ростеди изучал письма довольно долго и в конце помотал головой.
– Без сомнений, письмо писал он. Почерк, стиль, все похоже. Если откровенно, не понимаю, чего ты мнешься, Анхельм? Раз все так сложно и срочно, то поезжай и не медли! Пока из Гор-ан-Маре придут документы с подтверждениями, поседеть успеем. Прикрытие для твоего посыльного вполне оправданно, он не муку на рынок везет.
– Думаешь, я на холодную воду дую? – нервно спросил герцог, постукивая пальцами по подлокотнику кресла.
– Около того. Охранник твой справится в случае чего? Ты в нем уверен?
– Абсолютно. Человек департамента.
– Под секреткой? – хмыкнул Эрик и задумался. – Уж не из «Волков» ли?
Анхельм чуть не подавился бренди от неожиданности, и Ростеди ухмыльнулся.
– В яблочко! Ну, если твой дядька пробил тебе кого-то из этих ребят, то я за тебя спокоен.
– Вот докопался! Вечно тебе все надо знать.
– Свойство характера такое.
– Что с тобой поделаешь... Ладно, раз уж с этим загадочным посыльным ничего узнать не вышло, у меня к тебе будет другая просьба. К завтрашнему дню мне нужна стойкая краска для кожи. Знаешь, где купить?
Эрик изменился в лице. Некоторое время он изучающе смотрел на Анхельма, а затем ответил:
– В Кандарине на юге есть улица Гробовщиков. Она проходит с севера на юг и выходит на Паточную аллею. Доходишь до пересечения – и на углу стоит трехэтажный серый дом, вход в него один, вывески никакой нет. Поднимаешься на третий этаж, идешь вглубь коридора и находишь белую обшарпанную дверь. Там находится подпольная лавочка. Продавцом там старик, слепой на один глаз. Иногда его заменяет внучка, миленькая такая блондиночка. Просто скажи, что ты пришел за микстурой от кашля, которую посоветовала тетушка Флора.
– Спасибо.
– Братишка... Сам туда не суйся, не светись лишний раз в таких местах. Пусть твоя... охранник... купит себе краску сама.
– Сама? Да ты о чем?
– Анхельм, не дури мне голову, мне несложно было догадаться, – ворчливо отозвался Эрик. – Охранять тебя в такой миссии может только человек, который в курсе дела с революционным сообществом. Про «Волков» я ляпнул просто так, а твоя реакция только подтвердила мою догадку. Чтоб ты знал, этот отдел расформировали давным-давно, а из личного состава в живых остались лишь Арман со своей сестрой и Рин Кисеки. Арман и Заринея слишком заняты, чтобы быть твоей охраной, к тому же разыскиваются. А вот Рин была долгое время в тени, с ней было бы проще. И кому еще могла бы понадобиться краска для кожи? Разве что аиргу, чтобы не светить сиреневым лицом. Поэтому я сразу подумал о ней. Когда я пешком под стол ходил, в газетах о них много писали. «Волки» были популярны, как настоящие герои. Для меня они своего рода легенда, я хотел попасть в их команду. Но когда закончил учиться, произошла эта темная история с отравлением маринейского советника, на Рин повесили несколько особо тяжких, и она исчезла, как не было. А потом «Волков» вообще распустили. Хотел бы я знать, как ты ее нашел?
– Это история длиной в десять лет, – вздохнул Анхельм. – Оказывается, она все это время была в Кимри, под крылышком у Томаса. Мало того, что она работала на сообщество, она была одним из его создателей. До сих пор удивляюсь, почему я о ней не знал? Как будто кто-то надежно скрывал ее от меня. Но то, что ты знаешь о Рин, – для меня сюрприз. Хотя сейчас я припоминаю, что в университете ты бредил службой в каком-то серьезном отделе департамента... – Анхельм глотнул еще бренди и задумчиво посмотрел сквозь бокал на свет. – Мда, ну и ситуация. Мой дядюшка опять просчитался? Предполагалось, что о прошлом Рин никто не знает.
– Дядюшка просчитался? – рассмеялся Эрик. – Я не удивлюсь, если дядюшка просчитал даже мой сегодняшний провал с этим посланничком. Рин Кисеки – это тот еще секрет. Скрыть человека, который при жизни стал легендой, почти что невозможно. Привести тебе малый список ее подвигов?
Анхельм вопросительно посмотрел на Ростеди, и тот воодушевленно стал рассказывать:
– Может быть, ты слышал об Адаранском конфликте? Так вот, Рин в одиночку уничтожила огромную сеть оружейных контрабандистов на Южных островах и раскрыла международный заговор. А однажды она спасла ее высочество Рейну – светлая ей память! – из рук похитителей, после чего Рин присудили звание героя. Она – легенда. Но хоть и легенда, большинство тех, кто знал ее лично, либо погибли на войне, либо померли от старости. Многие знают, что была такая Рин, но никто понятия не имеет, где она сейчас. Героя помнят, пока он геройствует, но стоит ему оступиться... – Эрик коротко махнул руками в стороны. – С глаз долой – из сердца вон. К слову о секретах, император носом землю роет в поисках прямых доказательств вашей с дядей измены короне. Пока вы работаете чисто, но если эти письма, – он потряс письмом от Илиаса, – вскроются... Сам понимаешь. Вас по косточке у палачей разберут. И всех, кто с вами. Будьте осторожнее.
Анхельм кивнул.
– По меньшей мере мне становится ясно, почему он увеличивает численность своей гвардии.
– Именно. Чтобы однажды вы попались на контакте с группой Армана. Он расставляет очень широкую сеть.
– Нам становится все сложнее работать. Последнее письмо из Сорин-Касто вообще все запутало. Я говорил, что кристалл вывезли?
– Да.
– Но я не говорил, что Арман со товарищи выследили их и даже схватились с ними. Илар погиб.
– Ох ты! Все серьезно.
– Более чем. Арман выяснил, что кристалл защищается, и никто понятия не имеет, как с ним бороться. К нему даже подойти нельзя. Есть, конечно, пара способов... Один из них у Илиаса, и я не знаю, насколько он окажется действен, а другой...
Анхельм грустно усмехнулся.
– Что – другой?
– Другой вообще... больше похож на сказку, и придется наизнанку вывернуться, чтобы добиться эффекта. И еще неизвестно, будет ли этот эффект.
Оба надолго замолчали.
– Бесплатный совет? – спросил Ростеди спустя некоторое время.
– Валяй.
– Не гонись за легким решением. Как показывает практика, оно ни хрена не действует. Или его действие очень непродолжительно.
– Сказать откровенно, без купюр?
– Валяй.
Анхельм наклонился к Эрику и пристально посмотрел в глаза лучшего друга.
– Я до крайности затрахался слушать советы мудрого дяди, которые ни хрена не работают, – сказал он тоном более резким, чем намеревался. Но внутри все кипело, раздражение требовало выхода, и Анхельм дал языку волю. – Я устал спорить с ним. Те герцоги, кто состоит в нашей оппозиции, ни хрена эффективного не делают, все ждут, когда я приму решение за них. А еще я так затрахался искать лучшее решение и компромиссы, что, как мне кажется, не вижу чего-то важного, что у меня валяется под самым носом. Я рискую каждый час и каждую минуту. Собой, своими людьми. Я боюсь, Эрик. Но знаешь, что парадоксально в этой ситуации? Я претендент на трон, а мне это не нужно. Я борюсь за место, которое в гробу видал. Я не хотел и не хочу быть главой государства, зачем мне это? У меня есть мои земли, я люблю народ, который живет здесь, стараюсь делать для них все, что могу. Зачем мне больше? Я не чувствую, что справлюсь! А мои так называемые коллеги готовы убить меня за то, что у меня есть нечто нужное им, но не нужное мне. И среди всего этого кошмара Рин – единственная, на чью поддержку и защиту я могу надеяться. Я рискую всеми нами и прокалываюсь на таких мелочах...
Ростеди слушал его откровения с выражением скепсиса на лице.
– Вот об этом я и хотел поговорить. Анхельм... Что, твою мать, с твоей головой? Сначала ты впускаешь в дом какого-то гонца, не спрашивая у него, кто он и зачем он, потом я без особых усилий вытягиваю из тебя государственную тайну. Нет, я понимаю, что со мной ты не стесняешься, и я практически единственный, с кем ты можешь поговорить по душам. Все же я – твой лучший друг. Но меня интересует причина таких изменений.
– Не моя вина, что ты такой умный, – огрызнулся Анхельм.
– Это не я умный, это ты отупел, мне кажется. Раньше ты таким не был. Если ты и дальше будешь так прокалываться, то все мы очень скоро закончим свой путь в подвалах Сорин-Касто.
Анхельм залпом допил бренди, поставил локти на колени и вцепился пальцами в шевелюру.
– Не знаю, Эрик. Откровенно скажу, не могу ни о чем думать. С отчетом казначея всю ночь сидел. Я! Всю ночь! Смотрю в книгу, а текст не воспринимаю. Не укладывается.
– И с каких пор это?
– Она появилась на пороге моей комнаты, и у меня в голове все смешалось, – вздохнул Анхельм. – Как затмение какое-то. Я даже не думал, что это будет настолько сильно. Меня словно камнем по башке огрели, думал, сердце остановится.
– Значит, ты ее все же нашел. Так и не отбросил свою идею?
Вместо ответа Анхельм не глядя открыл ящик стола, достал небольшую коробочку и протянул Ростеди. Эрик ознакомился с содержимым и присвистнул.
– Его превосходительство будет в ярости. Хочешь знать мое мнение?
– Не очень, но ты же все равно скажешь.
– Мое мнение: не стоит. И тебе это скажет любой, кого ни спроси.
– Я жить хочу, Эрик, понимаешь? – Анхельм пристально посмотрел в глаза своего друга.
– Понимаю, как не понять? – тихо ответил Ростеди. Анхельм уставился на пустой бокал с некоторым удивлением: это что же, он столько выпил?
– Слушай, – сказал Эрик, захлопывая папку с письмами, – мне очень хотелось бы познакомиться с Рин. Это можно устроить?
– Она в соседней комнате, вещи собирает.
– Пригласишь?
– Она взбесится, что я выдал ее тайну. Накормит меня золой из камина.
– Характер у нее не сахар, я так понимаю?
– Это слабо сказано. То ласковая, как собака, то шипит и огрызается, как кошка. Порой мне кажется, что я пытаюсь приручить волка. Голодного волка.
– Но у нее есть свои причины быть такой.
– Да, наверное. Ты действительно хочешь ее увидеть? Она мне голову оторвет...
Анхельм зашел в комнату к Рин. Она как раз закончила чистить револьвер и проверяла все оружейные ремни и кармашки на одежде. Анхельм очень удивился, когда увидел ее в «рабочей» одежде.
– Это сколько же на тебе железа? – спросил он.
– Много. Ну-ка, помоги мне, – попросила она и повернулась к нему спиной. – Подтяни вот этот ремешок немного.
Анхельм сделал, как она просила.
– Спасибо. Кстати, Фрис так и не объявился. С самой ночи его нет, а уже пять вечера. Я беспокоюсь...
– Он вернется. Рин, я хочу тебя кое с кем познакомить.
– Что? – нахмурилась она.
– Это мой лучший друг, он наш семейный друг, так сказать. Он знает о тебе, о твоем прошлом...
Увидев, как ее лицо потемнело, он поспешил оправдаться:
– Нет-нет! Это не я рассказал!
– Как он узнал, что я здесь? – сурово сдвинула брови Рин.
– Я случайно проболтался, – вздохнул Анхельм. – Мы говорили о поездке в Левадию, а он спросил, есть ли у меня охрана. Я сказал, что есть и что он не знает, кто это. А потом я спросил, не знает ли он, где взять стойкую краску для кожи, и он догадался, для кого это.
– Мать твою, Анхельм! – зашипела она. – Какого хрена?! Ты думаешь, я не знаю, где краску взять? Ты у меня мог спросить!
– Прости, Рин, я не подумал... – он потянулся к ней, но она отпихнула его руки.
– Вот дерьмо! Что с твоими мозгами?
– Рин, прости, я знаю, что я идиот. Хотел как лучше...
– А получилось как обычно! – рявкнула она. – Кто твой дружок? Он из департамента?
– Нет, он частный сыщик. Просто у него много связей, и он лучший в своем деле.
Рин смерила его взглядом. Нервно подергала застежку кобуры.
– Ладно, пошли. Мне теперь надо потолковать с твоим другом.
Анхельм вошел в кабинет, а она прошла следом за ним. При ее появлении Ростеди встал и протянул руку. Рин ответила на рукопожатие, окидывая его спокойным, серьезным взглядом. Эрик глубоко вздохнул.
– Рад знакомству, командор.
– Я давно уже не командор. Просто Рин.
– Как скажете, Рин. Для меня вы своего рода легендарная личность.
– Я не сделала ничего такого, что стало бы легендой, – возразила она и села в кресло напротив. Металл оружия звякнул, и Анхельм невольно вздрогнул.
– Тем не менее, слухи и рассказы о вас...
– Часто преувеличены. О чем вы хотели поговорить?
– Прежде всего, я хотел познакомиться с вами. Позвольте представиться, Эрик Ростеди, частный сыщик. Я владею небольшой конторой в Кандарине.
– Эрик, надеюсь, мне не нужно объяснять, что то, что я жива, – для всех тайна за семью печатями? – медленно проговорила она. – Если хоть где-то всплывет информация о том, что я была здесь, то могут пострадать люди.
Ростеди благоговейно кивнул.
– Вот и хорошо, – она немного расслабилась. – А теперь расскажите мне, о чем вы тут говорили?
Анхельм сел в кресло и сказал:
– О том, что нам нужно уезжать. Я беспокоился о личности того, кто будет нас сопровождать, и о краске.
– В чем проблема? Это же посланник короля.
– Мы не можем узнать, кто он такой, – ответил Эрик. – Человек приехал в другую страну, но никто его не видел, он нигде не останавливался.
Рин на секунду задумалась.
– Может быть, он ехал сюда так же, как и я, тогда в этом нет ничего удивительного.
– Он не останавливался ни в одной гостинице.
– Возможно, последнее место, где он останавливался, находится в Канбери. Поправьте меня, если я ошибаюсь, но вы бы просто не успели туда добраться. Я не вижу ничего сверхъестественного в том, что его никто не видел.
– Но здесь, в Лонгвиле, его тоже нет ни в одной гостинице!
– Вероятно, он и не останавливался здесь. Я не понимаю, чего ты боишься, Анхельм?
– Я должен проверять любую информацию, я должен знать, с кем еду. Это аксиома.
– В данном случае ты не можешь этого сделать, верно? Не волнуйся, ты не один едешь. В случае чего я справлюсь. Поговорим о другом. Я слышала, что краска продается в Кандарине, стоит дорого... – сообщила Рин.
– О деньгах не волнуйся, все расходы я беру на себя, – поспешил сказать Анхельм. – Ты сможешь купить краску до того, как завтра появится наш сопровождающий?
– На лошади я доберусь туда часа за три-четыре. Но как обойти сейчас посты? Ты же понимаешь, я не похожа на себя в удостоверении.
– Я куплю краску, – сказал Эрик. – Вам нет необходимости лишний раз мелькать в городе и привлекать внимание.
Анхельм заинтересованно посмотрел на Ростеди.
– Ты очень выручишь нас. Возьми Акробата, он быстрее твоей Джери. Поедешь сейчас?
– Да. Я вернусь около одиннадцати.
Анхельм встал, подошел к камину, отодвинул на стене портрет какой-то девушки и открыл сейф. Достал оттуда несколько конвертов.
– Сколько потребуется?
Рин взялась за подбородок и стала размышлять:
– Мне нужно примерно пол-литра на один раз. Краска держится недели две. На все путешествие у нас уйдет пара месяцев, так что мне нужно два литра. Но для непредвиденных ситуаций лучше взять запас. Возьмете четыре литра? Сколько они берут за литр сейчас?
– Три тысячи ремов.
– Дешевле! – удивилась Рин. – Раньше мне не удавалось купить меньше чем за четыре. А ты знаешь, где взять по дешевке патроны для моего револьвера?
– Можно взглянуть?
Рин расстегнула кобуру и протянула ему оружие, которое купила в Эверсере.
– О! Это же новенький дезире! – восхитился Эрик. – Искусство Порохового Папы... Волшебный! Патроны к нему пойдут по двести ремов за пачку, в одной пятьдесят штук.
– Хорошо, возьми шесть пачек.
– Акробат в стойле, скажи Тиверию, пусть запряжет, – сообщил Анхельм и, отсчитав купюры, передал их другу. – Эрик, прошу, поскорее!
– Положись на меня, – кивнул Ростеди, поднялся с кресла и ушел.
Рин долго молчала, и эта гнетущая пауза показалась Анхельму вечностью. Когда внизу стихли шаги, а входная дверь хлопнула, она повернулась к нему. Выражение ее лица не предвещало ничего хорошего.
– Божественное провидение тебя сейчас спасло от меня, Анхельм, – с чувством сказала она.
Он выдохнул с облегчением. Значит, буря миновала...
– Накажешь? – чуть улыбнулся он. Рин замахнулась, и Анхельм зажмурился, увидев летящий ему в лицо кулак.
Но удара не последовало. Он приоткрыл глаз, увидел усмехающуюся Рин и получил щелбан.
– Ай! Последние мозги выбила, – пожаловался он. – Ты на меня рассердилась?
– Если бы я действительно рассердилась, то избила бы тебя до приятного глазу лилового оттенка, – хмыкнула девушка, поднялась и ушла.
Анхельм счел за лучшее дать ей остыть, поэтому не стал удерживать. Но когда он услышал в коридоре громкий мужской смех, а затем недовольный возглас «Отпусти, идиот, порежешься», то выскочил вслед за ней и обнаружил свою любимую в объятиях лохматого мерзавца келпи. Анхельм уже собрался впечатать Фриса в стенку, но Рин сама отпихнула его и высвободилась.
– Фрис! У меня оружие по всему телу! Опять хочешь заставить меня играть в доктора? – сказала она укоризненно и ткнула его пальцем в грудь.
– Ах, ты даже не представляешь, мелкая, какое хорошее у меня настроение! – он протянул руку и взлохматил ей волосы.
– Мелкая... – сдавленно повторила Рин.
– Хотел бы я знать, – процедил подошедший Анхельм, притягивая Рин за руку к себе, – что такого произошло?
Фрис хищно улыбнулся, показывая ряд белоснежных острых зубов.
– Накки убрались восвояси из моей реки, – объяснил он. – Я задал им трепку, которую они никогда не забудут.
– Мило.
Рин осторожно разжала пальцы Анхельма на своей руке и продемонстрировала ему подкладку широкого рукава со множеством очень острых дротиков и метательных ножей.
– Мне вам носы отрезать, чтобы до вас дошло, что я в рабочей одежде? Не трогайте меня, пока я не переоденусь! – она развернулась и хлопнула дверью своей комнаты.
Фрис выразительно взглянул на герцога.
– Ну, и чем ты ее разозлил?
Анхельм помрачнел.
– Сболтнул лишнего. Пойдем, надо поговорить.
Они прошли в кабинет Анхельма, где келпи с удобством разлегся в кресле, вытянув ноги.
– Бренди? – предложил герцог.
– Не откажусь, чем бы это ни оказалось.
Анхельм протянул ему бокал и сам сел за стол.
– Ну, так что произошло, пока меня не было? – поинтересовался Фрис, делая глоток.
– Ко мне приходил мой хороший друг, который занимается частным сыском. Он искал для меня данные о человеке, который привез письмо от короля Левадии, куда мы собираемся. Но он ничего не нашел. Человека с этим именем и внешностью никто нигде не видел, он нигде не останавливался, никаких документов никому не оставлял. Эрик говорит, что мне нечего опасаться, Рин того же мнения. Но я все равно волнуюсь, сам не знаю почему. Как будто предчувствую что-то.
Фрис поднял на него серьезный взгляд и с минуту пристально смотрел.
– Твои опасения связаны не столько с этим человеком, о котором никто ничего не знает, сколько с тем, что личность Наследницы раскроют, – медленно проговорил келпи, продолжая вглядываться в Анхельма. Тот кивнул.
– Может быть, и так.
– Девчонка кое-что рассказывала мне об этих ваших гвардейцах. Насколько я понял, они охраняют все большие города и встречи с ними нам не миновать.
– Да.
– И ты боишься, что они ее узнают?
– Да. Я не знаю, как много она тебе рассказывала о том, кто она сейчас...
– Я знаю, не волнуйся. От меня у нее нет секретов.
Анхельм скользнул по Фрису ревнивым взглядом.
– От этого, знаешь ли, не легче, – ответил герцог. – У нее есть удостоверение, но она не похожа на себя в нем. Ей придется красить волосы и кожу.
– Налей-ка мне еще, – попросил Фрис.
Когда Анхельм вновь наполнил его бокал, келпи спросил:
– Кто-нибудь знает, как реагируют эти гвардейцы на магию, которая творится рядом с ними?
– Какую именно магию? – уточнил Анхельм.
– Скажем, я мог бы сделать так, чтобы они не обратили на нее внимания.
– Н-ну... – засомневался Анхельм. – Не могу сказать со стопроцентной уверенностью, но вроде бы на магию они реагируют так же, как и обычные люди. Мы просто не проверяли на практике. В Соринтии осталось очень мало магов.
– Я смогу ее прикрыть. Ненадолго, но этого хватит, чтобы она без проблем зашла в город и вышла. Но тебя беспокоит что-то еще.
Герцог снова кивнул и нехотя спросил:
– Я не знаю, что нас ждет, когда мы приедем.
– На этот вопрос ответа у меня нет, – вздохнул Фрис. – Не пытайся предугадать все. Сейчас не то время, когда можно все распланировать. Скажу тебе по секрету, у меня с Наследницей вчера был разговор примерно на эту же тему. Она тоже опасается, и сама не знает чего. Я делаю вывод, что вас просто беспокоит ваше туманное будущее, но с чем-то конкретным ваши переживания не связаны. Она волнуется за тебя, ты за нее.
– Рин волнуется за меня? – удивился Анхельм.
Фрис фыркнул.
– Мальчишка, мне кажется, ты совсем не понимаешь свою возлюбленную!
– Тебе ли об этом судить? – нахмурился Анхельм.
Келпи весело фыркнул.
– Я понимаю вас двоих лучше, чем вы сами себя, а ты еще спрашиваешь. Ты открылся ей, но она молчит. Тебя это беспокоит и угнетает. Девчонка пока не готова ответить тебе. Она не верит, что с ней могло произойти подобное. Она привыкает к тебе, но если ты на нее надавишь, то она испугается. Завоевывай ее доверие постепенно, не дави. И сумей понять, о чем она волнуется, почему не хочет рушить те стены, что кропотливо возводила между собой и окружающим миром. И мужчинами в особенности. Ты же видишь ее слабости, так имей такт, не топчись по ее больным мозолям! Твоя настойчивость до добра не доведет.
– Молчал бы ты в тряпочку, Фрис! – раздался недовольный женский голос в дверях. Анхельм повернулся и увидел Рин в ее обычной одежде и пушистых тапочках. Вид у нее был недовольный и обиженный. – Кости мне перемываете, сплетники?
Келпи грациозно поднялся с дивана, подошел к ней, подхватил за талию и проводил до кресла.
– Да, мы говорили о тебе. К чему скрывать очевидное? Я как раз объяснял Анхельму, как ему себя вести с тобой.
Рин угрюмо посмотрела на него.
– Вот спасибо, выручил, – язвительно ответила она.
– Не обижайся, милая, иногда мальчишкам нужны подсказки старших.
Рин и Анхельм синхронно тяжело вздохнули и переглянулись.
– Анхельм, когда мы выезжаем?
– Послезавтра утром. Завтра у меня собрание, я должен ехать в Кандарин.
– Мне нужна краска для волос и щипцы для завивки. Надо как-то умудриться сделать себя похожей на то, что в удостоверении.
– Сходишь в салон, я отведу тебя в нужное место завтра утром.
– Только что к дому подъехал экипаж, – сообщил Фрис, прислушиваясь.
– Это наверно дядя, я как раз его ждал.
Рин нервно оглянулась.
– Анхельм, вещи я собрала, мои документы готовы. Больше мне обсуждать нечего, можно я пойду спать?
Герцог печально вздохнул.
– Семь часов вечера... Да, конечно. Завтра рано вставать, – пробормотал он. – Я зайду к тебе, как закончу?
Она неопределенно пожала плечами, поднялась и, схватив за руку Фриса, вышла.
Анхельм налил себе в бокал еще бренди, мрачно взглянул на него, на свое отражение в зеркале и выплеснул содержимое бокала в камин.
Орвальд зашел в кабинет и с порога начал вещать:
– Анхельм, сегодня приехал нарочный из Сорин-Касто, привез проект закона о расширении личной гвардии его величества. Я прочитал. Это мрак. Завтра точно будет скандал. Я привез его с собой, ознакомишься. Далее...
– Здравствуй, дядя, – прервал его Анхельм. – Как у тебя дела? У меня тоже все хорошо, спасибо, что спросил. Присаживайся, выпьем вина.
Орвальд тряхнул головой и, усевшись в кресло, продолжил:
– Не перебивай меня, а то я все забуду. Эван привез смету по техническому переоснащению серебряных рудников, Амалия устроит истерику из-за цен, поэтому подготовься. На совет возьмешь с собой Рин. Я надеюсь, она не сердится на меня за то, что я изменил ее внешность?
– Нет, она в шоке. Сегодня ее рассердил я, так что она со мной едва разговаривает.
– Это как же ты умудрился?
Анхельм прикрыл глаза, ожидая очередной взбучки. Похоже, все шишки сегодня на его бедную голову...
– Эрик расколол меня. Оказывается, он ее знает. Стоило мне сказать, что у меня в охране человек из департамента, он мгновенно вычислил, из какого отдела и кто именно.
Орвальд тяжело вздохнул и потер лоб.
– Чего и стоило ожидать. Не переживай, Ростеди рано или поздно обо всем узнал бы. Ты познакомил их? Полагаю, он был счастлив увидеть своими глазами человека, который подвигнул его на то, чтобы стать сыщиком? Можешь не волноваться. И Рин скажи, чтобы не переживала, Эрик будет молчать о ее тайне.
– Видимо, ей неприятна сама мысль о том, что кто-то посторонний знает о ней.
– Ничего, привыкнет. Скоро ей придется полностью вернуться к работе, так что пусть не рассчитывает отсиживаться в тени.
– Дядя... Мне не нравятся твои намерения, – серьезно ответил Анхельм.
– Анхи, я тебе уже говорил, что она к тебе приставлена не как женщина, а как охранник, поскольку у меня есть серьезные причины опасаться за твою жизнь.
– Мне не нравится, как ты играешь ее чувствами. Она слишком много пережила, чтобы ты вот так просто бросал ее из огня да в полымя. Есть прекрасные охранники, которые превосходно справятся с непыльной задачей охранять мою персону.
– Ты, племянник, похоже, так и не понял, – сурово сдвинул брови Орвальд. – Тебе все мерещится, что она хрупкая девочка, которую надо беречь и охранять. Эта женщина, которая годится тебе в бабушки по возрасту... Да, Анхи, в бабушки! Ей семьдесят четыре! Так вот, эта женщина способна постоять за себя, и все, что произошло в ее жизни, закалило ее характер, как огонь – сталь. Она знала, на что подписывалась, когда возвращалась в группу Армана и соглашалась присоединиться к нашему обществу. Она знает, на кого работает. Сейчас она растеряна из-за резкой перемены статуса и потери имени, но пока что ее задачи крайне легкие. Тебя, Анхи, должна охранять именно она. И если тебе надо объяснять причины, почему я так считаю, то я объясню.
– Будь так любезен, – холодно отчеканил Анхельм.
– Нечего смотреть на меня волком, мальчик, и подогрей свой ледяной тон, не со служанкой разговариваешь! Рин... Нет, не Рин. Теперь уже Ирэн Эмерси. Так вот, она – единственная, кто без рассуждений за тобой пойдет в огонь и в воду. Она аирг, а дружба и верность аирга прочнее алмазов. Она не выдаст тебя под самыми жестокими пытками, скорее умрет. И хотя она делает свою работу, за которую ей, поверь, очень хорошо платят, у нее есть и личные мотивы защищать тебя.
Анхельм отвернулся и опустил голову.
– Ты так печешься о моей безопасности только потому, что я претендент на трон.
Орвальд печально вздохнул.
– Ребенок, а как насчет варианта, что ты – единственная моя родня и я беспокоюсь за тебя? Я часто бываю жёсток с тобой, но делаю это только ради твоего блага. Анхи, я связан клятвой с твоим отцом. Я поклялся ему, что сберегу тебя.
– Все равно не понимаю, почему моя жизнь так важна, – угрюмо ответил Анхельм.
– Ребячество. Однажды поймешь... – тихо проговорил Орвальд. – Но я приехал не за тем, чтобы спорить с тобой весь вечер. Нам нужно подготовиться к заседанию совета и решить вопросы с твоей поездкой. Кстати, когда будет отчет по плановому развитию за осень?
– Бургомистр Кандарина всеми богами клялся, что к завтрашнему утру все будет готово, но я в это не особенно верю. Кстати, казначей совсем страх потерял, отчеты туманные, цифры не сходятся, врет на каждом шагу. С чего вдруг я должен переделывать налоговую ведомость за него? Пора его уволить. Лео не справляется, а я не собираюсь делать его работу. И с кнутом не хочу над ним стоять, заняться мне нечем, что ли? За полгода он получил уже три предупреждения от меня, терпение на исходе.
– С этим разберемся. Ростеди что сказал?
Анхельм понял, что уже в третий раз рассказывает одно и то же, и его посетило острое желание завести говорящего попугая. Он вкратце обрисовал ситуацию, но, к его удивлению, реакция дяди была совсем иной, нежели у Эрика и его самого, если уж на то пошло.
– Хорошо! Очень хорошо, не вижу причины для беспокойства. Илиас бы не отправил к тебе человека, не озаботившись его безопасностью. Хотел бы я знать, что именно предъявил на наших границах этот молодой человек. Впрочем, чего гадать – узнаем завтра. Итак, Анхи, давай теперь проработаем речь и расписание...
__________
А в то время пока Орвальд песочил Анхельма, Рин наматывала круги по комнате, воздевая руки к небу.
– Не мельтеши, пожалуйста, – поморщился Фрис.
– Я понять не могу, Фрис, зачем ты ему рассказываешь обо мне? – она встала в позу сахарницы.
– Девочка, я изо всех сил пытаюсь сгладить острые углы между вами, чтобы вы могли жить долго и счастливо, а ты меня за это упрекаешь, – укоризненно ответил келпи. Он вальяжно разлегся на ее кровати, подложив руки под голову. Рубашка была расстегнута на груди и открывала стройный мускулистый торс. Рин знать не знала, откуда он взял одежду Анхельма, ведь вчера вечером она унесла ее с собой.
– Фрис, зачем? Может быть, я хочу эти острые углы оставить?
– Не хочешь, и я это вижу так же ясно, как вот эту вазу.
Рин глубоко вздохнула. Медленно досчитала до десяти.
– Фрис... Ладно, я не хочу об этом говорить. Скажи лучше, что это за звери такие – накки?
Келпи фыркнул.
– Накки – это мелкие водяные вредители. Пруд, в котором они поселяются, очень быстро зацветает и зарастает илом. Они питаются энергией воды, и чем больше энергии они выпивают, тем хуже становится источнику, чем бы он ни был. В худшем случае он просто пересыхает. Выглядят они... мерзко. Маленькие, с кролика величиной, скользкие, зеленые, с выпученными рыбьими глазками. У них мелкие ручонки с длинными ядовитыми когтями.
– А как вообще получилось, что они тебя ранили? – спросила она и села рядом на кровать.
– Зазевался, – досадливо поджал губы Фрис. – Я поймал кролика и только начал его есть, как они внезапно напали. И пока я соображал, что случилось, они меня уже исполосовали. Я едва успел выбраться из реки на лед. Ох, девчонка, перепугался я тогда! Думал, правда помру. Пришлось бы перерождаться...
– Перерождаться? – удивилась Рин.
– Я же бессмертный дух, – сказал он, и его карие лошадиные глаза без белков гордо заблестели. – Думаешь, первый раз я вот так попадаюсь? Мне тысячи лет... Но перерождение – процесс болезненный и долгий.
– Это поэтому ты тогда так кричал?
Фрис смутился. Видно было, что отвечать на вопрос он не хочет, потому что гордость не позволит признаться в слабости. Рин улыбнулась ему и легонько ткнула пальцем в его живот.
– Хорошо, что мы тебя нашли. Честно говоря, мы с тобой, Фрис, знакомы всего пару дней, а мне кажется, что я тебя всю жизнь знаю, – сказала она, не зная даже, зачем говорит это.
Фрис загадочно усмехнулся, склонив голову набок, и спросил:
– Не воспринимаешь меня как коварного духа Воды, который ест людей на завтрак?
– Нет, – ответила она, улыбаясь. – Когда я увидела тебя там, в Красном лесу, я... Не знаю даже, как объяснить...
Он поймал руку Рин и переплел свои пальцы с ее. Мягко, но настойчиво потянул на себя, вынуждая ее приблизиться. Девушка послушно придвинулась. Ладонь Фриса вдруг стала очень горячей, через все тело прошла теплая волна, каждая клеточка ее существа затрепетала.
– Что ты чувствуешь? – спросил Фрис тихо. Рин задумчиво повздыхала, и наконец объяснила:
– Что должна тебе доверять. И так происходит каждый раз, когда я рядом с тобой. Так было и в Красном лесу, когда я увидела тебя впервые. Но потом я подумала, может быть, это ты с моей головой балуешься?
– Я никогда не баловался с твоей головой. И я никогда не стал бы внушать тебе те чувства, каких у тебя не было. Запомни это.
Рин недоверчиво взглянула на него – Фрис был совершенно серьезен, никакой усмешки, глаза потемнели. Она мягко потянула руку назад, но келпи не отпустил ее.
– Но как же... То доверие, которое я почувствовала? Фрис, ты...
– Я сказал то, что хотел сказать. Больше не скажу ничего. Но для меня было настоящим сюрпризом то, что ты все-таки решилась подойти ко мне и спасти.
– Магия и волшебные создания меня никогда не пугали. Я боялась не за себя, а за Анхельма. Потому что я сама кое-что умею и, возможно, могла бы от тебя защититься.
Фрис отпустил ее.
– Кстати, что именно? – поинтересовался он. – Чему ты научилась за свои годы?
Рин некоторое время размышляла, затем стала медленно перечислять.
– Проецировать эмоции и чувствовать чужие, если они достаточно сильные. В определенных случаях могу внушать человеку страх или, наоборот, спокойствие. Различаю правду и ложь, но только если не слишком сильно устала и вокруг не толпятся люди. В трансе я могу делать много разных вещей с чужим разумом и смотреть на то, что находится вне поля моего зрения. Некоторые боевые заклятия традиционные для аиргов. И еще я могу общаться с волками.
– Занимательно. Ох... – вдруг поморщился Фрис. – Ну зачем же он так с ним?
– Кто? Что? – не поняла Рин.
– Этот человек, родственник нашего длинного паренька. Гадости говорит... Не нравится он мне, – Фрис глянул в сторону комнаты Анхельма, и его глаза блеснули лиловым.
– Почему?
– Он многое скрывает, у него слишком много тайн, и я не могу его читать.
– У него работа такая... – попыталась возразить Рин.
– Это не относится к его работе. Он скрывает многое от своего родственника и манипулирует им и тобой.
– Я знаю, но выбора нет, – пожала плечами девушка.
Она прислушалась и попыталась понять, что же так возмутило Фриса, но ничего не расслышала. Все же слух у келпи острее.
– Сказать честно? Я ненавижу людей, особенно таких, как этот человек, – признался Фрис. – От них никогда хорошего не жди, вечно норовят обернуть все себе на пользу. Такие люди влияют на свое окружение и подбирают его под стать себе. Но наш белобрысый мальчишка совсем другой. Он чист душой, хотя многое пережил. Его много обижали, но он, к счастью, не дошел до той мысли, что обидчику можно дать сдачи. Он плавал в этом людском море и вобрал в себя лучшее, а грязь к нему не пристала. Общество еще не успело развратить его и подстроить под себя, он силен и искренен во всем, что делает. Девочка, береги его. Таких людей действительно мало.
Рин вздохнула и ничего не ответила. Что на такое ответишь?
– Я сама не знаю, как к нему относиться. Хочется одного, а нужно другое...
Фрис снова взлохматил ее шевелюру и весело подмигнул.
– Ничего, разберешься. А сейчас... и вправду, легла бы ты спать, девочка.
– Ты прав. Завтра будет такой трудный день, а у меня совсем не боевое настроение. Останешься? Не уходи, пожалуйста, – попросила Рин.
Фрис как-то странно на нее поглядел, а потом согласно кивнул. Она переоделась в пижаму и улеглась, а Фрис уселся на пол рядом и, запрокинув голову на кровать, стал рассказывать ей истории. Рин слушала его, крепко сжимала его большую теплую ладонь и успокаивалась. Рядом с ним она чувствовала себя десятилетней девчонкой, с которой разговаривает мудрый отец. Друг, который понимает ее поступки и мысли без слов. Мужчина, рядом с которым хочется быть слабой.
«А главное, – подумала она, – можно быть такой. И это важнее всего».
____________
Анхельм и Орвальд долго трудились над распорядком дня и отчетами и закончили как раз к приезду Ростеди. Эрик выглядел уставшим, но довольным. Съездил он весьма удачно: привез краску и патроны и еще умудрился сбить цену на двести ремов.
– А где Рин? – спросил он, усаживаясь в кресло и раскладывая покупки по столу.
– Ушла спать, – ответил Анхельм.
– Нехорошо... – задумался Эрик. – Лучше не оставлять это дело на завтра, а то краска высохнуть не успеет.
– Она долго сохнет?
– Час примерно.
– Я схожу разбужу ее, подожди здесь.
Анхельм зашел в комнату Рин и обнаружил свою возлюбленную завернутой в одеяло, как начинка в блин, и крепко спящей. Фрис дремал, прислонившись спиной к кровати. Герцог нахмурился при виде этого лохматого нахала и прошел в комнату, стараясь ступать как можно тише. Он потрогал Рин за плечо, но девушка не проснулась.
– Не буди ее, – прошептал келпи, сверкая лиловыми глазами. – Я весь вечер убил, стараясь ее развеселить.
– Что ж, очень жаль твоего потраченного времени, но ей придется встать, – сказал Анхельм. – Привезли краску. Она должна использовать ее сейчас.
– М-м? – сонно промычала Рин, высовывая лицо из-под одеяла.
– Милая, прости, что бужу, но Эрик приехал и привез краску. Он говорит, что краситься лучше прямо сейчас.
Рин выпуталась из одеяла и села, сонно моргая. Минуту она соображала, чего от нее хотят все эти люди, наконец сообразила и поднялась.
– М-м, – утвердительно кивнула она.
Когда Анхельм принес ей краску, она все еще сонно покачивалась и была похожа на заспанное привидение с одним закрытым глазом.
– Может быть, лучше я? – робко спросил Анхельм. Рин покачала головой, отобрала у него кисточку и банку, выставила за дверь и уставилась на себя в зеркало.
– Не знаю, кто ты, но выглядишь, как прокисшая овсянка, – сказала она и принялась за работу. Краска ложилась ровно, нигде не просвечивала, и Рин обрадовалась, что не придется наносить второй слой. Рин пыталась покрасить труднодоступное место на спине, но получалось плохо.
– Анхельм! – позвала она. – Помоги покрасить спину.
Дверь распахнулась тут же, словно он только и ждал, когда она позовет, и смущенно замер, увидев ее.
– Это точно подействует? Она как-то... странно красит. Тебя будто в сметане искупали.
– Где? Где? Я хочу это видеть! – воскликнул голос за стеной, и в проеме появился Фрис, но дверь захлопнулась прямо перед его носом.
– От любопытства кошка сдохла, – отрезал Анхельм.
– Давай крась! Я мерзну! – скомандовала Рин и повернулась к нему.
– А это вообще не опасно? – спросил он.
– Она из растительных компонентов. Я пользовалась раньше, – зевнула Рин.
Когда с процедурой окрашивания было покончено, девушка повернулась к зеркалу и придирчиво оглядела себя с головы до ног. Видеть себя в новом цвете было непривычно, но весело. Оттенок получился фарфоровым, как у Анхельма, что было очень кстати, учитывая ближайшую перспективу стать блондинкой.
– А мне нравится, – заявила Рин.
– Красиво. Но твой настоящий цвет мне нравится больше, – прошептал Анхельм и попытался поцеловать ее в шею, но Рин его остановила.
– Никаких поцелуйчиков! Знаю я, чем это все закончится!
– Ну Рин...
– Марш спать! День завтра будет тяжелый. Я хочу выспаться, и тебе тоже это необходимо. Глаза красные, лицо зеленое, только посмотри на себя!
Анхельм взглянул в зеркало и признал, что она права. А потом заметил кое-что странное в ее отражении.
– Я раньше не замечал, что у тебя на теле совсем нет волос.
– Нашел, что заметить, дурак, – смутилась Рин и отошла от зеркала. Одеваться было нельзя, краска еще не высохла.
– А вот это что за шрамы? – он указал ей на коленки, иссеченные мелкими белыми ниточками.
– Это мне так сращивали кости.
– Но волосы... – не унимался Анхельм.
– И это после всего, что между нами было?! – решила возмутиться Рин. – Да ты куда смотрел вообще?
– Ну... – смутился он. – Темно же было... Но почему так?
– Особенность аиргов. Иди уже, Анхельм! Ложись спать!
– Поцелуй меня, а то я никуда не уйду. А еще сейчас лягу тут на пол, буду лежать и петь. Фальшиво! Твои уши не выдержат!
Рин смилостивилась, нежно коснулась его губ и подтолкнула к двери. Когда Анхельм и Фрис ушли, она поняла, что ей решительно нечем заняться и спать лечь нельзя. Она сделала серию отжиманий и приседаний, потанцевала голышом перед зеркалом. Наконец краска высохла. Рин забралась обратно в постель, все еще хранящую остатки тепла.
– И никто больше меня не разбудит посреди ночи... – пробурчала она себе под нос.